И на основании чего? На основании ложного обвинения, написанного в каком-то колумнистском (не путать с коммунистским!) угаре.
И если нужно выбирать между живым миром поэзии и сухим, бесцветным миром жижековских судей-мыслителей, я бы остался с миром поэзии. Просто потому, что последняя всё равно прорастёт в высшее, понятийное мышление, дорастёт до него. А вот сухое, формально логичное мышление а-ля Жижек есть лишь мертвящая рассудочность; это мышление, потерявшее свою неотъемлемую часть; это мышление человека с лоботомией.
Благо, выбирать не надо. Настоящая логика и настоящая поэзия по-настоящему никогда не разделены, это всего лишь по-разному сверкающие грани бриллианта единой истины.
#Жижек #Лукач #поэзия #логика
И если нужно выбирать между живым миром поэзии и сухим, бесцветным миром жижековских судей-мыслителей, я бы остался с миром поэзии. Просто потому, что последняя всё равно прорастёт в высшее, понятийное мышление, дорастёт до него. А вот сухое, формально логичное мышление а-ля Жижек есть лишь мертвящая рассудочность; это мышление, потерявшее свою неотъемлемую часть; это мышление человека с лоботомией.
Благо, выбирать не надо. Настоящая логика и настоящая поэзия по-настоящему никогда не разделены, это всего лишь по-разному сверкающие грани бриллианта единой истины.
#Жижек #Лукач #поэзия #логика
Telegram
PhilosophyToday
Славой Жижек
От поэтов к палачам
Когда рушится общественный договор, что, судя по всему, происходит во всем мире, начинают распространяться дикие слухи и теории заговора. Даже (или особенно) когда информация явно бессмысленна, она, тем не менее, может пробудить…
От поэтов к палачам
Когда рушится общественный договор, что, судя по всему, происходит во всем мире, начинают распространяться дикие слухи и теории заговора. Даже (или особенно) когда информация явно бессмысленна, она, тем не менее, может пробудить…
👍3
Сегодня пятница, а поэтому что? Правильно, очередная часть перевода «Разрушения разума» Георга Лукача. Был ли Шеллинг на старости лет расистом и как он относился к рабовладению — об этом и многом другом вы узнаете из главы о философии позднего Шеллинга. Чтобы вы кайфовали, друзья!
#Лукач #Шеллинг #разрушение_разума
#Лукач #Шеллинг #разрушение_разума
👍7
Шеллинг, расизм и работорговля.
Когда Лукач с аргументами (цитатами) в руках заявил, что от высказываний позднего Шеллинга до «расовой теории едва ли остался хоть один шаг» — я сначала скептически усмехнулся: старый марксист-ленинец Георгий Осипович сгущает краски! Но нет, Лукач прав в своей левой критике — и, более того, он ещё предельно корректен и дипломатичен по отношению к Шеллингу.
Тот свою позицию в отношении рас и рабовладения высказал многословно, но вполне однозначно:
«Будет лучше, например, на тот случай, если нашему различению будет предъявлен упрек в том, что оно в конечном итоге ведет к научному оправданию рабства, торговли неграми и всех мерзостей, которые высший род позволяет себе в отношении подчиненных, — будет лучше, говорю я, вполне открыто признать, что, по нашему убеждению, никоим образом не возможно, чтобы тот дух, что впервые внушил благородному Лас Казасу мысль использовать в разработке недавно разведанных серебряных и золотых залежей вместо слабого американского племени сильное африканское, был злым, человеконенавистническим духом, ибо это была мысль, которая имела своим следствием не торговлю неграми — ибо несчастными торговали, и самым отвратительным образом, еще у них на родине, — но их массовое переселение, в котором, вероятно, благожелательный дух мог усматривать одновременно единственное средство спасти этот покинутый на произвол судьбы род от ужасающего варварства и множество близких к погибели душ — от вечной смерти».
(Философия мифологии. СПб., 2015. С. 447 — 448).
Для понимания: Лас Казас (или Лас Касас) — священник-доминиканец, который в XVI веке настолько расстроился из-за зверств испанцев по отношению к индейскому населению Нового Света, что предложил заменить рабский труд индейцев — рабским трудом негров, которых и начали массово завозить из Африки.
Обратим внимание на аргументацию Шеллинга: во-первых, ничего страшного — говорит он — в торговле рабами нет: темнокожими невольниками торговали и ранее. Иными словами: традиционность и регулярная повторяемость преступления для Шеллинга однозначно и абсолютно оправдывает преступление.
Во-вторых: свойственная реакционерам всех мастей подмена даже не понятий — но самих слов, своего рода «новояз». Продажа в рабство — это даже не продажа в рабство, а… переселение. И не просто переселение, а спасение несчастных африканцев от варварства на их родине. Более того, переселение темнокожих невольников в райские кущи американских плантаций — это, по Шеллингу, богоугодный акт спасения неритянских душ для жизни вечной.
Если это не расизм и абсолютное оправдание рабовладения — тогда эти слова вообще не имеют смысла.
И да, поправка на ветер: Шеллинга за эти его взгляды не надо cancel’ить. Его, как мыслителя, конгениального самому Гегелю, надо, конечно, серьёзно изучать. Но и мрачную его реакционность надо всегда держать в уме. Попросту говоря: не надо мазать только одной краской. Но и закрывать глаза в стиле «он, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын», лепить из Шеллинга рыцаря диалектики в сияющих доспехах — тоже неправильно.
В умении понимать сложную противоречивость и одновременно тождественность, конкретно-исторически выясняя оттенки и переходы мысли любого философа — того же Шеллинга — и заключается диалектический такт ума. И Лукач, надо сказать, дал в «Разрушении» превосходный образец такого такта.
#Шеллинг #Лукач
Когда Лукач с аргументами (цитатами) в руках заявил, что от высказываний позднего Шеллинга до «расовой теории едва ли остался хоть один шаг» — я сначала скептически усмехнулся: старый марксист-ленинец Георгий Осипович сгущает краски! Но нет, Лукач прав в своей левой критике — и, более того, он ещё предельно корректен и дипломатичен по отношению к Шеллингу.
Тот свою позицию в отношении рас и рабовладения высказал многословно, но вполне однозначно:
«Будет лучше, например, на тот случай, если нашему различению будет предъявлен упрек в том, что оно в конечном итоге ведет к научному оправданию рабства, торговли неграми и всех мерзостей, которые высший род позволяет себе в отношении подчиненных, — будет лучше, говорю я, вполне открыто признать, что, по нашему убеждению, никоим образом не возможно, чтобы тот дух, что впервые внушил благородному Лас Казасу мысль использовать в разработке недавно разведанных серебряных и золотых залежей вместо слабого американского племени сильное африканское, был злым, человеконенавистническим духом, ибо это была мысль, которая имела своим следствием не торговлю неграми — ибо несчастными торговали, и самым отвратительным образом, еще у них на родине, — но их массовое переселение, в котором, вероятно, благожелательный дух мог усматривать одновременно единственное средство спасти этот покинутый на произвол судьбы род от ужасающего варварства и множество близких к погибели душ — от вечной смерти».
(Философия мифологии. СПб., 2015. С. 447 — 448).
Для понимания: Лас Казас (или Лас Касас) — священник-доминиканец, который в XVI веке настолько расстроился из-за зверств испанцев по отношению к индейскому населению Нового Света, что предложил заменить рабский труд индейцев — рабским трудом негров, которых и начали массово завозить из Африки.
Обратим внимание на аргументацию Шеллинга: во-первых, ничего страшного — говорит он — в торговле рабами нет: темнокожими невольниками торговали и ранее. Иными словами: традиционность и регулярная повторяемость преступления для Шеллинга однозначно и абсолютно оправдывает преступление.
Во-вторых: свойственная реакционерам всех мастей подмена даже не понятий — но самих слов, своего рода «новояз». Продажа в рабство — это даже не продажа в рабство, а… переселение. И не просто переселение, а спасение несчастных африканцев от варварства на их родине. Более того, переселение темнокожих невольников в райские кущи американских плантаций — это, по Шеллингу, богоугодный акт спасения неритянских душ для жизни вечной.
Если это не расизм и абсолютное оправдание рабовладения — тогда эти слова вообще не имеют смысла.
И да, поправка на ветер: Шеллинга за эти его взгляды не надо cancel’ить. Его, как мыслителя, конгениального самому Гегелю, надо, конечно, серьёзно изучать. Но и мрачную его реакционность надо всегда держать в уме. Попросту говоря: не надо мазать только одной краской. Но и закрывать глаза в стиле «он, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын», лепить из Шеллинга рыцаря диалектики в сияющих доспехах — тоже неправильно.
В умении понимать сложную противоречивость и одновременно тождественность, конкретно-исторически выясняя оттенки и переходы мысли любого философа — того же Шеллинга — и заключается диалектический такт ума. И Лукач, надо сказать, дал в «Разрушении» превосходный образец такого такта.
#Шеллинг #Лукач
👍9🤔2
В честь Дня международной солидарности трудящихся публикую третью, заключительную часть подглавы о позднем Шеллинге из «Разрушения разума». Для удобства собрал здесь все предыдущие выпуски. А всё для чего? Чтобы вы кайфовали, друзья!
Разрушение разума.
Предисловие:
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Глава 1. О некоторых особенностях исторического развития Германии
(отрывок)
Глава 2. Основание иррационализма в период между двумя революциями (1789 — 1848)
Подглава 2: Интеллектуальное созерцание Шеллинга Как первая форма проявления иррационализма
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Подглава 3: Философия позднего Шеллинга
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
#Лукач #разрушение_разума
Разрушение разума.
Предисловие:
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Глава 1. О некоторых особенностях исторического развития Германии
(отрывок)
Глава 2. Основание иррационализма в период между двумя революциями (1789 — 1848)
Подглава 2: Интеллектуальное созерцание Шеллинга Как первая форма проявления иррационализма
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Подглава 3: Философия позднего Шеллинга
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
#Лукач #разрушение_разума
👍19
Понятия и образы или Полюбить истину по-настоящему.
Задумываемся мы об этом, или нет, но мы мыслим в образах. Образы, конечно, могут вносить двусмысленность. Образы — те ещё предатели: в разгар размышления оказывается, что доминирующий в построении образ оказывается формальной оболочкой, призрачно исчезающей — и всё размышление, на нём основанное, летит в тартарары. Образы — ненадёжные друзья: поясняя один вопрос, они запутывают два.
Вот, например, образ «приближения к истине» в марксизме. Со времён ленинского «Материализма и эмпириокритицизма» образ получил партбилет Компартии, славу непреложной аксиомы и иммунитет к любым идеологическим репрессиям. И речь не о каком-то казённом «диамате». Так, Георг Лукач, не только виднейший философ-марксист, но и, отбросив «партийность в философии», честно скажем — один из величайших философов XX века — на полном серьёзе везде оперирует понятием Annäherung, приближения. Познание у Лукача (вслед за Лениным) только лишь приближается к истине. Да, так мы, как кажется, ответили на вопрос: почему мы не обладаем Абсолютной истиной здесь и сейчас — ведь, если бы обладали, тогда почему «мир во зле лежит»? Но образ приближения играет с нами дурную шутку: объяснив одну сложность, он в расплату ставит нас перед другими, и более серьёзными. Самое главное: как мы узнали, что только приближаемся к истине, если мы ей ещё не обладаем? И далее: в такой логике истина никогда не может быть достигнута. И мы, искатели истины, оказываемся вместе с Георгием Осиповичем в ловушке дурной бесконечности. Как будто вся философия ограничивается Кантом и Лениным. Как будто некто Гегель никогда не существовал.
Но оставим пока товарища Лукача. Про его версию марксизма — подробно будет в третьей книжке «Искателей Абсолюта» (если и когда она увидит свет).
Вернёмся к проблеме образов. Рассмотрим её в её же форме — форме образов.
Почему приближение есть гарантия познания истины? Для сознания не-деятельного, для сознания созерцательного истина вообще может быть усмотрена только с дистанции. «Большое видится на расстоянии» — а что может быть больше истины? Соответственно, если думать так, то адекватность познания истины будет возрастать прямо пропорционально возрастанию расстояния от неё. «Дистанция громадного размера» должна отделять такого созерцателя истины от самой истины.
Не будем слишком строги. Отдадим созерцанию должное: то, что умерло, как раз можно и нужно лишь умо-созерцать, чтоб понять. Стремиться к практической близости с прошлым, с уже отжившим — прямо скажем, желание патологичное (или даже так: пато-логичное).
Но тогда в каком смысле можно говорить о «приближении» к истине? Когда познание есть одновременно и осуществление истины. Когда мы относимся к ней деятельно, когда приближение есть степень близости, когда истина — объект нашей интеллектуальной страсти, и когда только отождествление с ней эту страсть может утолить. Тождество субъекта и субстанции — чем не рафинированный образ соития?
И только обладая истиной, имея её, по-няв, то есть — поимев её, мы становимся в истине, находимся в единстве с нею. И диалектика есть синоним этого связующего акта.
Ещё Гегель в своих лекциях по истории философии не без яда иронизировал: дескать, что это за имя — «философ»? Любящий мудрость? Но пора бы уже от любви на расстоянии, от любви платонической перейти к любви настоящей, деятельной! — призывает Гегель. Вот вам и сухой логик. (Не развивая темы, просто отмечу, что последующие Марксовы «Тезисы о Фейербахе» уже есть в этой гегелевской фразе).
#Гегель #Лукач #Маркс
Задумываемся мы об этом, или нет, но мы мыслим в образах. Образы, конечно, могут вносить двусмысленность. Образы — те ещё предатели: в разгар размышления оказывается, что доминирующий в построении образ оказывается формальной оболочкой, призрачно исчезающей — и всё размышление, на нём основанное, летит в тартарары. Образы — ненадёжные друзья: поясняя один вопрос, они запутывают два.
Вот, например, образ «приближения к истине» в марксизме. Со времён ленинского «Материализма и эмпириокритицизма» образ получил партбилет Компартии, славу непреложной аксиомы и иммунитет к любым идеологическим репрессиям. И речь не о каком-то казённом «диамате». Так, Георг Лукач, не только виднейший философ-марксист, но и, отбросив «партийность в философии», честно скажем — один из величайших философов XX века — на полном серьёзе везде оперирует понятием Annäherung, приближения. Познание у Лукача (вслед за Лениным) только лишь приближается к истине. Да, так мы, как кажется, ответили на вопрос: почему мы не обладаем Абсолютной истиной здесь и сейчас — ведь, если бы обладали, тогда почему «мир во зле лежит»? Но образ приближения играет с нами дурную шутку: объяснив одну сложность, он в расплату ставит нас перед другими, и более серьёзными. Самое главное: как мы узнали, что только приближаемся к истине, если мы ей ещё не обладаем? И далее: в такой логике истина никогда не может быть достигнута. И мы, искатели истины, оказываемся вместе с Георгием Осиповичем в ловушке дурной бесконечности. Как будто вся философия ограничивается Кантом и Лениным. Как будто некто Гегель никогда не существовал.
Но оставим пока товарища Лукача. Про его версию марксизма — подробно будет в третьей книжке «Искателей Абсолюта» (если и когда она увидит свет).
Вернёмся к проблеме образов. Рассмотрим её в её же форме — форме образов.
Почему приближение есть гарантия познания истины? Для сознания не-деятельного, для сознания созерцательного истина вообще может быть усмотрена только с дистанции. «Большое видится на расстоянии» — а что может быть больше истины? Соответственно, если думать так, то адекватность познания истины будет возрастать прямо пропорционально возрастанию расстояния от неё. «Дистанция громадного размера» должна отделять такого созерцателя истины от самой истины.
Не будем слишком строги. Отдадим созерцанию должное: то, что умерло, как раз можно и нужно лишь умо-созерцать, чтоб понять. Стремиться к практической близости с прошлым, с уже отжившим — прямо скажем, желание патологичное (или даже так: пато-логичное).
Но тогда в каком смысле можно говорить о «приближении» к истине? Когда познание есть одновременно и осуществление истины. Когда мы относимся к ней деятельно, когда приближение есть степень близости, когда истина — объект нашей интеллектуальной страсти, и когда только отождествление с ней эту страсть может утолить. Тождество субъекта и субстанции — чем не рафинированный образ соития?
И только обладая истиной, имея её, по-няв, то есть — поимев её, мы становимся в истине, находимся в единстве с нею. И диалектика есть синоним этого связующего акта.
Ещё Гегель в своих лекциях по истории философии не без яда иронизировал: дескать, что это за имя — «философ»? Любящий мудрость? Но пора бы уже от любви на расстоянии, от любви платонической перейти к любви настоящей, деятельной! — призывает Гегель. Вот вам и сухой логик. (Не развивая темы, просто отмечу, что последующие Марксовы «Тезисы о Фейербахе» уже есть в этой гегелевской фразе).
#Гегель #Лукач #Маркс
👍12👎2
«Я никогда не сужу об авторе, пока не изучу его досконально. Но принять в качестве нормы предписание осторожничать из страха перед возможной ошибкой или из-за возможного суждения более поздних эпох — этого я не приму... Если я часто ошибался, то историки будущего будут правы…»
Георг Лукач в письме Анне Зегерс, 28 июля 1938 года.
#Лукач
Георг Лукач в письме Анне Зегерс, 28 июля 1938 года.
#Лукач
👍9
Не будет преувеличением, если сказать, что в период борьбы империалистической буржуазии против социализма Хайдеггер имеет к Гитлеру и Розенбергу такое же отношение, как в своё время Шопенгауэр к Ницше.
Георг Лукач. Из книги «Die Zerstörung der Vernunft» («Разрушение разума»).
#Хайдеггер #Лукач
Георг Лукач. Из книги «Die Zerstörung der Vernunft» («Разрушение разума»).
#Хайдеггер #Лукач
👍5
Возлюбите! — говорит он. Но если другие чувства в вас пробудятся — это не страшно, это же естественно, это же пульсация Мира! Главное, будьте против гнусного Разума-Духа! А потому: хочется любить — любите, хочется убивать — убивайте! — такова людоедская логика этого защитника Природы и поборника Эроса.
Правда, артикулировать эти выводы из своих предпосылок он постеснялся. Но не постеснялись его адепты: надо ли говорить, что Клагес был весьма любим в нацистском рейхе?! Да, в NSDAP не состоял, но вся его модерновая мифология, весь его культ брутальной животности, отрицание «преступной» разумности, призыв к возврату никогда не существовавших прошлых эпох — как всё это было близко фашистам! А что штурмовики от «культуры» в 1936 году покритиковали Клагеса — так ученики всегда критикуют учителя. Обычное дело.
С Клагесом всё ясно. Но всё ясно и с «Аватаром». Разве не точно такая же «философия» там проповедуется? Точно такая же. Как будто Клагес сценарий писал (впрочем, возможно, настоящий сценарист Клагесом вдохновлялся): первобытная животность должна победить рациональность цивилизации. Третьего не дано. И в итоге, при объективном понимании, в фильме Джеймса Кэмерона уже не свободолюбивые синекожие хиппи-протокоммунисты противостоят империалистическим колонизаторам (как это видят благожелательные левые комментаторы), и не дети природы борются с рационализаторами, уродующими Природу во славу Духа (как это видят различные «экологи», наследующие Клагесу), но племя первобытных фашистов борется с фашистами технической цивилизации, с технофашистами. Собственно, а какой продукции вы хотели от «фабрики грёз», работающей в сердце империалистической системы? Потому: чума на оба их дома.
И если Клагеса сейчас знают немногие — то «Аватар» видела бóльшая часть человечества. Так иррационалистическая, по сути — фашистская — пропаганда вливается в сознание людей. И вот это настоящая проблема.
#Клагес #иррационализм #Аватар #кино #Лукач #тонкости_перевода
Правда, артикулировать эти выводы из своих предпосылок он постеснялся. Но не постеснялись его адепты: надо ли говорить, что Клагес был весьма любим в нацистском рейхе?! Да, в NSDAP не состоял, но вся его модерновая мифология, весь его культ брутальной животности, отрицание «преступной» разумности, призыв к возврату никогда не существовавших прошлых эпох — как всё это было близко фашистам! А что штурмовики от «культуры» в 1936 году покритиковали Клагеса — так ученики всегда критикуют учителя. Обычное дело.
С Клагесом всё ясно. Но всё ясно и с «Аватаром». Разве не точно такая же «философия» там проповедуется? Точно такая же. Как будто Клагес сценарий писал (впрочем, возможно, настоящий сценарист Клагесом вдохновлялся): первобытная животность должна победить рациональность цивилизации. Третьего не дано. И в итоге, при объективном понимании, в фильме Джеймса Кэмерона уже не свободолюбивые синекожие хиппи-протокоммунисты противостоят империалистическим колонизаторам (как это видят благожелательные левые комментаторы), и не дети природы борются с рационализаторами, уродующими Природу во славу Духа (как это видят различные «экологи», наследующие Клагесу), но племя первобытных фашистов борется с фашистами технической цивилизации, с технофашистами. Собственно, а какой продукции вы хотели от «фабрики грёз», работающей в сердце империалистической системы? Потому: чума на оба их дома.
И если Клагеса сейчас знают немногие — то «Аватар» видела бóльшая часть человечества. Так иррационалистическая, по сути — фашистская — пропаганда вливается в сознание людей. И вот это настоящая проблема.
#Клагес #иррационализм #Аватар #кино #Лукач #тонкости_перевода
👍15
К теории происхождения всего.
Часть 2.
Вернёмся к социал-дарвинизму как выводу из Дарвина. Случаен этот вывод — или необходим? Лукач, например, объясняет (ссылаясь на Маркса) социал-дарвинизм слишком просто: дарвинизм на волне популярности стал ходячей фразой без содержания. Фраза эта, применённая к обществу, и дала социал-людоедские теории.
Но это слишком простой ответ. Во-первых, любые идеи становятся фразой (сам марксизм не избежал этой участи). Во-вторых, надо честно признать: любые обобщения из фактов, верно зафиксированных Дарвиным, но без знания их объективной сути, ведут к теориям ложным. И сам Дарвин, несмотря на свою субъективную честность, дал к этому основания: сложно придумать фразу более двусмысленную, чем фраза «struggle for life».
Ошибка Дарвина — обычная ошибка специалистов из частных наук, философски необразованных, не видящих связей между науками: на основе своих пусть верных, но ограниченных наблюдений, пускаться в теоретизирование.
Более того, в случае с Дарвиным получился и другой казус: он (неосознанно) перенёс на природу идеологемы общества («борьба за существование» — по сути, пересказ «теории народонаселения» Мальтуса). И — вот фокус! — позднее социал-дарвинистами это дарвиновское перенесение на природу общественных идеологем было перенесено (уже под маркой «природного, естественного закона») обратно на общество!
Дарвину объективная суть зафиксированных им явлений не была известна: генетика тогда только зарождалась в опытах Менделя. Но известна ли эта суть современным генетикам? Они неплохо представляют себе сам объективно-материальный процесс наследственности и изменчивости живых организмов.
Но понимают ли они его сущность?
Каждому, кто хоть немного углублялся в вопрос, ясно: нет, такого понимания современная генетика не даёт. Запутавшись в эмпирическом многообразии генетических проявлений, она не даёт ответа на главный вопрос: почему эволюция закономерна и имеет все черты целесообразности? То есть причиннный процесс более-менее ясен, но что его двигает, как и почему? — это неизвестно. То есть, на другом уровне повторяется проблема частных наук: генетика знает явления, но не знает сути.
И тут — развилка.
Или генетика (а с ней — вся наука) должна признать личного Творца. И потому верующие генетики — не редкость. И потому точку в недавнем споре поставил патриарх РПЦ, признавший совместимость эволюции и христианства. (Католики признали генетику ещё раньше, в «нулевых» — и так, незаметно для самих себя, из теистов стали деистами).
Но, кстати, для генетики есть вариант несравненно худший, чем религиозный креационизм: уйти в тьму иррационального, в «философию жизни», конструировать некое тёмное начало «жизни». А это уже ночь разума, когда все кошки серы, и человечество может вновь получить измерение черепов и ад газовых камер.
Единственная альтернатива этому кошмару: генетика должна подняться хотя бы на высоту умозрения Канта и признать правоту его концепции «целесообразности без цели». А отсюда истинный путь может вести уже только к новому изданию Гегеля, к признанию истины его Абсолютной идеи (можете назвать её как угодно), то есть: тотальной идеальной закономерности, пронизывающей всё мироздание, объективно логичной и потому — in potentia, «в себе» — разумной. Добавим: и становящейся разумной in actu, «для себя», осознающей себя только в разумном человечестве.
Только так можно ответить на антиномию «целесообразности без цели», объяснить противоречивое тождество природы и общества, объяснить эволюцию.
Но это всё задачи для будущей науки. Пока же зафиксируем главное: науке нужно больше философии. А для того, чтоб наука из эмпирической стала философичной, из поверхностной стала умной, сама философия должна перестать быть только философией и должна стать общественной практикой, применением логики к политике.
#Дарвин #Лукач #Маркс
Часть 2.
Вернёмся к социал-дарвинизму как выводу из Дарвина. Случаен этот вывод — или необходим? Лукач, например, объясняет (ссылаясь на Маркса) социал-дарвинизм слишком просто: дарвинизм на волне популярности стал ходячей фразой без содержания. Фраза эта, применённая к обществу, и дала социал-людоедские теории.
Но это слишком простой ответ. Во-первых, любые идеи становятся фразой (сам марксизм не избежал этой участи). Во-вторых, надо честно признать: любые обобщения из фактов, верно зафиксированных Дарвиным, но без знания их объективной сути, ведут к теориям ложным. И сам Дарвин, несмотря на свою субъективную честность, дал к этому основания: сложно придумать фразу более двусмысленную, чем фраза «struggle for life».
Ошибка Дарвина — обычная ошибка специалистов из частных наук, философски необразованных, не видящих связей между науками: на основе своих пусть верных, но ограниченных наблюдений, пускаться в теоретизирование.
Более того, в случае с Дарвиным получился и другой казус: он (неосознанно) перенёс на природу идеологемы общества («борьба за существование» — по сути, пересказ «теории народонаселения» Мальтуса). И — вот фокус! — позднее социал-дарвинистами это дарвиновское перенесение на природу общественных идеологем было перенесено (уже под маркой «природного, естественного закона») обратно на общество!
Дарвину объективная суть зафиксированных им явлений не была известна: генетика тогда только зарождалась в опытах Менделя. Но известна ли эта суть современным генетикам? Они неплохо представляют себе сам объективно-материальный процесс наследственности и изменчивости живых организмов.
Но понимают ли они его сущность?
Каждому, кто хоть немного углублялся в вопрос, ясно: нет, такого понимания современная генетика не даёт. Запутавшись в эмпирическом многообразии генетических проявлений, она не даёт ответа на главный вопрос: почему эволюция закономерна и имеет все черты целесообразности? То есть причиннный процесс более-менее ясен, но что его двигает, как и почему? — это неизвестно. То есть, на другом уровне повторяется проблема частных наук: генетика знает явления, но не знает сути.
И тут — развилка.
Или генетика (а с ней — вся наука) должна признать личного Творца. И потому верующие генетики — не редкость. И потому точку в недавнем споре поставил патриарх РПЦ, признавший совместимость эволюции и христианства. (Католики признали генетику ещё раньше, в «нулевых» — и так, незаметно для самих себя, из теистов стали деистами).
Но, кстати, для генетики есть вариант несравненно худший, чем религиозный креационизм: уйти в тьму иррационального, в «философию жизни», конструировать некое тёмное начало «жизни». А это уже ночь разума, когда все кошки серы, и человечество может вновь получить измерение черепов и ад газовых камер.
Единственная альтернатива этому кошмару: генетика должна подняться хотя бы на высоту умозрения Канта и признать правоту его концепции «целесообразности без цели». А отсюда истинный путь может вести уже только к новому изданию Гегеля, к признанию истины его Абсолютной идеи (можете назвать её как угодно), то есть: тотальной идеальной закономерности, пронизывающей всё мироздание, объективно логичной и потому — in potentia, «в себе» — разумной. Добавим: и становящейся разумной in actu, «для себя», осознающей себя только в разумном человечестве.
Только так можно ответить на антиномию «целесообразности без цели», объяснить противоречивое тождество природы и общества, объяснить эволюцию.
Но это всё задачи для будущей науки. Пока же зафиксируем главное: науке нужно больше философии. А для того, чтоб наука из эмпирической стала философичной, из поверхностной стала умной, сама философия должна перестать быть только философией и должна стать общественной практикой, применением логики к политике.
#Дарвин #Лукач #Маркс
👍24🤔3