Ну да, мистицизм крайне нехарактерен для русского человека.

Если из русских людей предварительно выписать поэтов Серебряного века. Брюсова, Мережковского, Белого. Все они, как минимум, имели весьма нестандартный склад сознания. Как максимум — ещё и оккультно практиковали.

Если выписать Блаватскую и Рерихов, фактически создавших (дискуссионный вопрос, ну да ладно) современный западный нью-эйдж.

Если выписать Циолковского, Вернадского и Фёдорова. Которые со своим гуманитарным технарством, на секунду, планировали обратную печать человечества из смертного праха, сосуществование с ангелами в эфирной пустоте, световое оружие абсолютного поражения и прочие весьма эзотерические вещи.

Если выписать южинцев. Выписать Петухова с его инфернополями и адскими масонами. Между прочим, предтеча современной трэш-литературы с космическим роботом Сталиным и пчёлами-попаданцами.

Если выписать экстремиста Хиневича и прочих ведарасов, которые до сих пор на космических кораблях гоняют крылатых бесов по воображаемым пекельным мирам во славу Рода.

И, наконец, выписать ряд современных писателей-фантастов. Которые создают вполне цельные метафизические модели и имеют приличный комплекс мессианства. В чём наследуют поэтам Серебряного века.

Вот тогда никаких мистиков среди русских людей точно не останется. Будут сплошные материалисты с их квадратно-гнездовым.

В целом деление на материальное и идеальное (то есть происходящее из мира идей) — ловушка этого самого мира идей.

Опустим то, что материализм наследует Гегелю, который был провозвестником идеалистических, умозрительных концепций. Сама попытка смотреть только на механистическую сторону вещей, упорно игнорируя силы, энергии и влияния — целиком и полностью идейный ход. То же касается биологии, поведенческих механизмов и прочего. На них можно смотреть в комплексе — а можно выводить все глобальные смещения из одного субстрата плоти.

Если материализм разворачивается в сторону мистики, магии и прочих подобных концептов — он не перестаёт быть абстрактной моделью. Просто он не враждует с идеализмом, из которого вышел, но впускает его обратно. Примиряя и уравновешивая метафизические стихии внутри себя.

Если материализм упорно длит веру в вещность, биодетерминизм и бихевиоризм — он остаётся абстрактной моделью, которая упорно закрывает глаза на свою истинную природу. Ловушка захлопывается. Фанатик одной идеи начинает игнорировать все остальные.

(Вообще материализм в большей степени идеология, и в меньшей — философия. Идеологии должно презирать. В том числе и за то, что они являются ловушками для дураков. Можно смотреть на все богатства подлунного мира, а можно — на его отражение в мутной луже. Выбор каждого).

Иранский философ Реза Негарестани написал книжку про то, как коллективные машины войны Востока используют подземелья, пещеры и прочие дыры в земле для всестороннего натиска. Негарестани называет такие подземелья полыми комплексами и приводит массу примеров их использования для номадической экспансии. Вплоть до Тора-Боры. Полые комплексы также создаются восточными петрократиями, которые пробивают нефтяные скважины ради теллурического контроля и ресурсной подпитки своих машин.

И кто бы мог подумать, что это знание пригодится мне в контексте новости о хасидах, прорывших тоннель к нью-йоркской синагоге! Мы живём в лучшем из миров — здесь любой абсурд отлично вписывается в философские оптики.

Ни дня без холодка безумств! Чтобы откупиться от факапа с голой вечеринкой, владелец Мутабора передал РПЦ мощи Николая Чудотворца, купленные им на свои деньги. Оказалось, что мощи были невозбранно украдены из какого-то итальянского реликвария. В итоге — церковный скандал, летят головы, католики подозревают друг друга в коррупции.

Получается, с точки зрения религии кучка сатанищенских звёзд в носках и потёртых лосинах своим богомерзким поведением бросила вызов всем добрым христианам. С геополитической точки зрения — львы отечественного шоубиза на мощных кокаиновых вайбах попустили недружественных церковных функционеров, вскрыв заговор взяточников, богохульников и разложенцев. С обывательской точки зрения — комок коллективной шизофрении набрал скорость и вырос до размеров международного скандала. Великолепно, просто великолепно.

Лично я бы как можно скорее покупал авторские на эту историю — сериал по ней точно соберёт любую кассу.

Пиши лишь плохие стихи.
Других не пиши — не надо.
Когда все строчки плохи,
Слова в них становятся ядом,

Криком умирающего зверя
В скорбной и тёплой мгле.
Корнем растений скверных,
Прорастающих в трупной золе.

Гигантским уродливым грибом,
Пожирающим кости гор.
Щупальцем под проклятым миром,
Что ласкает его до сих пор.

Бессмысленно бьющимся сердцем
Подземного склизкого гада.
Вот такие стихи пиши, скорее —
А других не пиши. Не надо.

(2019)

Этот текст посвящён одному очень локальному срачу глубинной телеги. Если вас он не касается — читать не нужно.

Вчера некоторые админы опубликовали неприятный наезд на создателя @kargokult и ряда других медиапроектов, Серёгу. Я давно вышел из срачегенных сегментов Телеграма и перестал участвовать в скандалах — психика дороже. Понятия не имею, в чём там вообще суть, да и вмешиваться не собирался. Тем не менее, авторы наезда походя пнули один из моих проектов. Поэтому придётся высказаться. Я начну издалека — с пары историй.

2019-2020 год. На тот момент Телеграм — достаточно закрытая система, профит с которой имеют только анонимные политологи, сотрудники RT и попавшие в струю люди из тусовки. Тусовочный фильтр вообще определял, кому и что позволено. По этой причине глубинная телега могла получить какой-никакой трафик лишь за счёт бесконечных срачей. Чем занимались все, включая вашего покорного. Без результата.

Серёга являлся одним из немногих тележных тысячников, который системно помогал микроканалам репостами и поддержкой. Ничего за это не требуя — не требуя даже личной лояльности. Я знаю несколько десятков каналов, которые получили начальную аудиторию благодаря ему. Первая объективная правда заключается в том, что люди нередко кусают кормящую руку. Ряд админов, которым Серёга сделал добро, отплатили чёрной неблагодарностью. Впрочем, хуй бы с ними. Вторая объективная правда заключается в том, что некоторые пишущие хуйню господа пересекли невидимый барьер телеги благодаря этому человеку. Я знаю, о чём говорю — иногда репосты пары читаемых админов обеспечивают буст канала похлеще полугодовой рекламы.

Ну да ладно. Будем считать, что я рассказываю некоторые подробности из жизни андеграунда — Серёга человек взрослый, и моя апология здесь не нужна. Вопрос в том, что ему вменили в вину единоличное создание Холархии — «проекта, который не взлетел, потому что менеджмент хуйня». Это чистый вымысел от первого до последнего слова. Холархию основали несколько человек, включая вашего покорного — Серёга был одним из основателей и преимущественно занимался медийной поддержкой. Я редактировал тексты, немного советовал, что как писать — но основным костяком проекта были и остаются его авторы.

В 2021 году я хотел сделать Холархию локусом свободной мысли, объединяющей формой, где разные авторы могут писать очень разные (даже спорные) заметки и соприкасаться между собой в невозможных ранее контекстах. Нужно было убрать этот самый тусовочный барьер, плодящий гнилые срачи, и дать умным людям шанс быть услышанными. 2022 год сильно сузил возможности нейтрально-дружественного полилога. Тексты режут острее ножа, чужие нефильтрованные мнения — тем более. Холархия продолжила работу, однако появились и более лёгкие способы получить фэйм — поэтому винить в стагнации проекта медийные факапы бессмысленно. Я горжусь авторами, которые писали для нас (это очень умные люди из разных научно-культурных сегментов), и надеюсь, что мы вынырнем из радиомолчания со свежими идеями.

Проблему, из которой вырос вышеописанный срач, я подчёркивал ещё несколько лет назад. Нельзя гадить там, где живёшь. Мы все по молодости изрядно покидались камнями в стеклянном доме — у каждого админа старой гвардии есть личный список недругов, обожающих ковровое говнометание. Проблема в том, что убежать здесь некуда; все авторы находятся на расстоянии пары кликов. Нестабильность травмированного Телеграма усугубила ситуацию — комментарии полны шизов, а админы судят друг о друге по своим мутным впечатлениям. Телегу пожирает рак, уничтоживший ЖЖ: многолетние перебранки авторов и отсутствие критической модерации «удружили» нашей ризоматической публицистике так же, как и ветхий жжшный движок.

Не хотелось играть в кота Леопольда, но отсутствие цифровой гигиены страшно заебало. Нишевые каналы станут релевантным медиа только тогда, когда будут взвешивать собственные критические заметки. Таково моё слово на этот вечер.

Вот уже несколько месяцев во всех столичных салонах обсуждают возможное существование человека с клитором.

Ранее считалось, что человек с клитором давно покинул привычные места обитания. Последние представители ушли в неведомые края, где есть хорошая экология, особая воук-атмосфера и источники сырного рафа — необходимой части рациона популяции. Исследователи людей с клитором осторожно предполагали, что те вообще вымерли. Однако следы, напоминающие по форме те самые, были найдены сразу в нескольких уголках земного шара.

Экспедиции с мировым именем прочесали некоторые загадочные места. Человека с клитором искали в Гималаях, на Плато Путорана, в Непале и недалеко от Тропы гигантов. Однако поиски не увенчались успехом. Защитники исчезающих форм жизни активно протестовали — по их мнению, человек с клитором не сможет выжить в обстановке современного города, где его обязательно как-нибудь некорректно обзовут.

Один молодой лингвист изучает мёртвый язык феминитивов, которые были запрещены несколько сотен лет тому назад. Считается, что человек с клитором до сих пор думает на этом языке, и наладить коммуникацию с ним можно только таким образом. Однако надежды почти нет — феминитивы не поддаются лингвистической и концептуальной реконструкции.

В журналах и газетах регулярно всплывают одни и те же вопросы. Что отличает человека с клитором от обычного человека? Может ли человек с клитором написать симфонию? Создать шедевр? Возможна ли генетическая связь человека с клитором и обыкновенной ж*нщины? Эксперты затрудняются ответить.

И только в ледяных пустошах, куда практически не заглядывает солнце, временами раздаются подозрительные шорохи. Надежда есть. Древние реликты поднимают голову.

Пишут, что Роскачество будет проверять детские игрушки на соответствие «принципам духовного и нравственного воспитания». Начнут, естественно, с Кена и Барби — главных идеологов консьюмеризма и бимбоутопии в наших пенатах.

Однако уважаемые эксперты рискуют попасть в ловушку, проверяя кукол на экстремизм. С одной стороны, у Барби и Кена нет никаких половых органов — соответственно, производить разврат и крамолу им попросту нечем. С другой стороны, подчёркнутое отсутствие половых органов уже само по себе есть жесточайшее кощунство, блядский трансгуманизм и неприличный вызов нравственности. У людей же оно не так.

Непонятно, в какую сторону запрещать. Запретить за экстремизм? За невозможность экстремизма? Стоит ли приделать игрушкам гениталии, чтобы не было пропаганды бесполого сатанищенства? Или сначала приделать гениталии, а потом уже обвинять в экстремизме? Вопросы, сплошные вопросы.

Я бы советовал уважаемым экспертам отменить вообще все детские игрушки — кроме Хагги Вагги. Хагги Вагги не пропагандирует трансгуманизм и половые сношения. Это просто радиоактивная криповая тварь, которая может откусить любому ренегату половину ебальника. Верный пёс на страже радикального разумизма.

Думаю, одна из страшных правд заключается в том, что у современного дигитального человека украли даже стремление к вниманию. Если раньше образ славы олицетворяла какая-никакая, но кинозвезда, то сегодня её искатели — сплошь фрики, ненавидимые блогеры, трэш-стримеры и прочие сомнительные кибелиты. Да и сама слава стала глиттером безвкусицы, размазавшись тонким слоем по тысяче эхо-комнат. Человек, обласканный вниманием — буквально калиф на час. Минутное сияние. Так называемый инфоповод.

Теперь нельзя даже пробиться «к софитам через постель», как об этом говорят обычные люди. Потому что «постель» — всё ещё элемент честной сделки. Ты мне, я тебе. Ныне же, чтобы воссиять, нужно поставить всё с ног на голову. Стать юродивым. Отказаться от сознания славы, дабы эту славу получить. Таков ад честолюбивого человека, издёвка над его устремлениями.

Тот, кто блуждает вне путей понимания, становится странствующим клоуном. Воистину уорхоловские пятнадцать минут были не оптимистичным пророчеством, но жутким проклятьем.

Однажды большой начальник с неясными полномочиями Вальдемар Мафусаилович Карачкин забежал в своё ведомство и встал прямо перед дверями рабочего кабинета.

Секретарша оторвала взгляд от бумаг. Подняла глаза на Карачкина. И обомлела от ужаса — потому как тот дёргался и бешено вращал глазами.

Рот Карачкина непроизвольно открывался. Оттуда доносились странные звуки — точно работал испорченный органчик. Звуки складывались в слова, которые не принадлежали ни одному миру, но уже были исполнены высоких начальственных дум.

— НРРРАВСТВЕННОСТЬ... НРРРАВСТВЕННОСТЬ... ПЕДЕРРРАСТЫ НА СССУКУ...

— Что с вами, Вальдемар Мафусаилович? Что же с вами такое?! — испуганно вопрошала секретарша.

Карачкин дёргался. Его конечности сами собой складывались в азбуку запретных пространств.

— ЗАБЕРРРРЁМММ... ЗАБЕРРРЁМММ У НИЩЩЩЩИХХ... ЗАБЕРРРЁММ ЖИЛПЛОЩЩЩАДЬ... И ПЕДЕРРРАСТОВВ...

Секретарша оторопела, разинула рот и окунулась в тяжёлое молчание. Карачкина било благодатной судорогой. Его руки выгибались под немыслимыми углами, а ноги бились об пол в потустороннем танце. Он сложился вдвое, вскинул толстые белые ладони вверх и тоненько запел:

— БЕЛЫЙ АТОМ БЕЛЫЙ АТОМ БЕЛЫЙ АТОМ БЕЛЫЙ АТОМ!

Из разных кабинетов подтягивались люди. Все смотрели на Карачкина, но боялись подойти ближе — вдруг заразно. Карачкин плюнул в толпу гортанным рыком. Многие внимали посланию, будто нечестивой музыке глубин.

— РРВАТЬ ИХ... РРРВАТЬ... ЧЁРРРТА... ГНИДУ РРРЕЖЬ... АНТИХРРРИСТА... ЗА ЗДРРРАВИЕ... РРРАЗМММНОЖЕНИЕ...

Карачкин сложился гармошкой. Никто не мог сказать, из какого начальникова отверстия послышался страшный, истерический каданс:

— ИЕБИЕБИЕБИЕБИЕБИЕБИЕБИЕЕБИБИЕЕЕЕБИИИИИИИИИ!!!

Карачкина подкинуло в воздухе. Толпа ахнула от ужаса. Белые ладони начальника прорастали такого же цвета ветвями. Из дорогой накрахмаленной рубашки рвались, оплетая тело, усики жутких побегов. Вальдемар Мафусаилович Карачкин превращался в дерево. Дерево это росло во все стороны, простирало бледные руки свои, изгибалось сотнями пальцев. И появлялись на нем жёсткие, горькие листья. И все вопили от ужаса, потому что дерево уже разрывало крышу, и стены вдавливало внутрь неведомой силой, как будто уважаемое ведомство было картонной коробкой, на которую падал шальной карапуз.

На следующие сутки не было уже ни ведомства, ни секретарши с толпой, ни Вальдемара Мафусаиловича Карачкина. Только росло на всю улицу высокое бледное древо, изогнувшееся буквой потерянного алфавита. Оно отбрасывало кривые тени, и прохожие зажмуривались, проходя мимо.

Но некоторые знали: следует подойти к древу и потереться о него щекой, чтобы услышать зов неведомой доселе благодати.

Не так давно посмотрел «Чужого» (1979) авторства Ридли Скотта. Хочется высказать несколько соображений.

Как ни странно, оригинальный «Чужой», в каком-то смысле породивший жанр биохоррора и целую расу насекомоподобных пожирателей органики (старкрафтовские зерги, тираниды из Вархаммера), во многих отношениях ближе к классическому киберпанку. Вудардовской хищной жизни здесь не очень много, однако техноэстетики хватает с избытком. Сросшийся с креслом пилота представитель инопланетной расы Инженеров (или «космический жокей») — такая же зловещая машина непонятного назначения, как и космический корабль «Ностромо», где происходит действие картины. Вообще фильм уже воспроизводит некоторые визуальные мотивы Скотта из его «Бегущего по лезвию» (1982) — это и чёрные металлические коридоры, и громоздкие интерфейсы со множеством световых сигналов, и общий вайб заброшенности, отчуждения. «Чужой» своими узкими коридорами и вентиляционными шахтами давит на клаустрофобию, «Бегущий» с его открытыми враждебными пространствами — на агорафобию. Но их эстетика очень похожа.

Ближе к киберпанку картину делает и буквалистский устав корпорации, владеющей «Ностромо» — он сильно напоминает правила охотников на репликантов. Вообще все проблемы в «Чужом» происходят именно из-за противоречивых регламентов и инструкций. Злая воля корпоративных тел объединяет кучку людей, запертых на минеральном грузовозе посреди космоса, и сражающихся на крышах Рика Декарда и Роя Батти.

Великий @kinodeu уже высказывал эту мысль — повторно она посетила меня на сцене с допросом андроида. «Чужой» и «Бегущий» правда отражаются друг в друге — настолько, что сомнения в единстве их вселенных медленно рассеиваются. Конечно, лидер репликантов воевал в космосе именно с Чужими. Конечно, знаменитая фраза про «лучи Си близ врат Тангейзера» про это. В «Бегущем» Скотт сохраняет определённую дистанцию по отношению к книжному первоисточнику, что позволяет ему вводить фильм в собственный, независимый киносеттинг — который также разделяют «Чужой» и «Прометей».

Из этого вытекает другая, не менее важная мысль. Если полистать «Некрономикон» Гигера (создателя дизайна ксеноморфа, космического жокея и многих других фундаментальных форм для картин Скотта), она не будет такой уж неожиданной, но всё же. Связь Чужих и Инженеров, их создателей, использовавших ксеноморфов в качестве биологического оружия, чётко воспроизводит аналогичную связь андроидов и людей. Это связь раба и господина, солдата и генерала. Первый ксеноморф образца классического «Чужого» появляется из тела убитого им Инженера. Рой Батти делает себя человеком, позволяя Рику Декарду победить его. Оба творения санкционированы своими создателями — в несколько инвертированной логике, но всё же. Боевое орудие Чужой получает право на самостоятельное существование, убив своего бога. Репликант получает право стать человеком, пожертвовав своей жизнью. И спасая чужую.

Чужие из фильма 1979 года (а может, и более поздние их вариации) — не только и не столько самостоятельная хищная раса. Это такие же роботы, как и репликанты. Да, роботы биологические, выращиваемые — что нисколько не умаляет сути; у Чужого силиконовая кожа и кремниевый внешний скелет. Заговор на «Ностромо» создают двое — андроид (позже архетип этого персонажа появится в «Прометее» 2012 года) и биоробот-ксеноморф. Первый по-ницшеански восхищается вторым. Восхищается его внеморальностью и жестокостью, но прежде всего — цельностью. Среброкожий, мерцающий и неестественно двигающийся ксеноморф образца 1979 механистичен настолько, насколько возможно. Пока репликанты из киносеттинга Ридли Скотта эволюционировали в людей, его же подлинно биологический конструкт стал идеальной машиной смерти — он не убивает затем, чтобы прокормиться, его волнует лишь выживание и уничтожение «чужаков». Оборачиваемость биологии в механику (и обратно) — наверное, самая жуткая мысль, венчающая киберпанк такого рода.

Поскольку Апокалиптическое Сожжение Рунета(тм) случается уже не первый раз, вот небольшая инструкция, что нужно делать в таком случае.

КАК ВЫЖИТЬ В ДНИ НОВОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ, ПОШАГОВЫЙ ГАЙД:

- Если вы работали в Интернете, а Интернет сгорел и работы вы лишились — воруйте у собак. Они всегда тащат что-нибудь съестное с помоек.

- Если собака не отдает еду — суйте ей руку в пасть и хватайте за язык. Если у вас хватит сил, собака подавится, а ее еда достанется вам.

- Говорят, что корейцы и основатель сети Тануки умеют готовить собак. Поучитесь у этих мудрецов.

- Если вы живете у железнодорожных развилок, ищите павшие поезда. Их всегда можно обнести.

- Устраивайте ямы в парковых зонах. Охотьтесь на бомжей. Будьте настоящими лесными рейнджерами.

- Не надо есть крыс. На них можно ловить пищу покрупнее.

- Не занимайтесь проституцией. Только если не используете это способом, аналогичным совету выше.

- Они — сойджаки, порриджи и куколды, ты — базовый древний охотник. Ешь богатых, сри под себя. Будь хозяином положения.

Некий спокойный человек с плохим воображением в течение двадцати лет играл в одну и ту же компьютерную игру. Каждый вечер он запускал игру на два часа, играл в неё и ложился спать. На следующий день всё повторялось. У человека действительно не хватало воображения, чтобы попробовать другие игры. Кроме того, эта компьютерная игра стала его тайной привычкой — маленьким ритуалом, который позволял структурировать человеково бытие.

Поначалу игровой мир жил согласно заложенным в него правилам. Компьютерные болванчики посещали таверны, работали, а ночью запирались в домах. Монстры гуляли по своим охотничьим угодьям, изредка порождая новое поголовье в соответствии с игровым календарём. Мечи рубили как положено, луки стреляли, заклинания приносили пользу. Всё имело смысл и постоянство.

Год за годом человек делал в игре одно и то же. Общался с болванчиками, брал повторяющиеся и плохо прописанные задания. Бил монстров, удил рыбу в реках, торговал. Иногда спускался в опасные подземелья, уничтожал там опасных боссов и выносил сокровища целыми тележками.

На пятом году с игрой произошло нечто странное. Распорядок дня игровых болванчиков стал медленно, но ощутимо меняться. Некоторые из них набивались в таверны, другие застревали в дверях и переулках, мешая остальным персонажам. Торговцы, путешествующие между городами, зачем-то сворачивали в канавы и крутились на месте, упёршись в отвесный склон. Иные болванчики немыслимым образом оказывались на крышах и уже не могли спуститься.

Потом начали пропадать квестодатели. Плохо прописанные задания скапливались десятками. Исчезали монстры, на которых выдавались заказы. Содержимое сундуков в подземельях. Иногда даже и сами сундуки.

Постепенно рыбалка начала работать со сбоями. Вместо ценной рыбы человек получал то ржавые мечи, то золотые доспехи. Один раз посчастливилось выудить ценности, которые падали с финального босса. А потом человек наловил с десяток битых цифровых артефактов, которые сломали ячейки его игрового инвентаря.

Мир игры расползался по частям. Монстры преспокойно гуляли в городах, а стражники, атаковавшие их, регулярно проваливались в текстуры. Однажды у стартовой деревушки появилась жуткая абоминация из дёргающихся частей тел — несколько десятков монстров перегрузили стек данных, после чего компьютер сплавил их в жуткую химеру и выкинул в локацию поспокойнее.

Человек уже не отваживался выбираться в дальние регионы, где можно было прилипнуть к монстру или случайно улететь на небко. Однако и знакомые пажити приносили сюрпризы. Исчезали целые куски карты — вместо них оставались зловещие розовые пятна. Монстры становились кусками стен, деревянными посохами и бутылками с алкоголем. Вместо стандартных реплик персонажи выдавали простыни непонятных символов и судорожно вращали расплывающимися лицами.

И однажды всё застыло. Никто больше не двигался. Ни один предмет не мог упасть на землю и вернуться в инвентарь. Болванчики издавали жуткий шум — их головы медленно вспухали визуальными багами. Монстры давно разварились до состояния поломанной протоплазмы. Пространство вспучивалось, сворачивалось в себя и проваливалось навеки. Искривлялись башни замков, прорастали багованными текстурами домики и подземелья. Мир доедал последние осколки ландшафта. Наконец, оставив жалкий клочок пространства, игра вылетела с ошибкой, которую более ничто не могло поправить.

Должно быть, в это растянувшееся на целую вечность мгновение человек испытывал подлинный катарсис. Он всё-таки смог уничтожить мир — пусть этот мир и был обычным куском кода.

Итак, что происходит на картинке?

1). Мышка вырыла норку в отдалённых ебенях без Интернета, чтобы не видеть этого медийного пиздеца.

2). Мышка выполнила вход с перепадом высоты, чтобы ни одна новость о приезде в Россию Консервативного Белого Американца(тм) не долетела до неё.

3). Мышка устроилась в глухом подлеске — нет ни единого шанса, что здесь будут показывать современные фильмы по Булгакову.

4). Мышка установила фальшивое окно, из которого ничего не видно — чтобы лишний раз не расстраиваться.

5). Мышка вырыла окопную систему, чтобы китайцы не устраивали у неё свои праздничные игрища.

Мышка внимательно изучила справочники по уходу в лес и медийной гигиене.

Мышка молодец. Будь как мышка.

⚡️Список артистов РФ, которые заменят запрещённых на всех площадках:

Андрей Губин
Стрелки
Витас
Hi-Fi
Plazma
Demo
Отпетые Мошенники
Николай Носков
Лика Стар
Маша и Медведи
Сливки
Вячеслав Петкун
Фактор-2
Подъём! и Карина М.
Банд'Эрос

Краткое содержание интервью примерно так вижу.

Я регулярно захожу на интервью с Президентом, и каждый раз спрашиваю, что здесь происходит. Каждый раз мне отвечают двухчасовой лекцией по истории. Я спрашивал уже раз 150, и 150 раз мне ответили про восстановление исторической справедливости. Смысл в том, что отвечает мне один и тот же Владимир Владимирович, отвечает с неизменной интонацией. А я каждый раз с неизменной интонацией спрашиваю:

- Мы можем начать с актуальных современных вопросов?
- Давайте я расскажу вам о Рюрике.

- Что вы думаете о текущей ситуации?
- Так вот, тринадцатый век...

- Можете рассказать подробности кулуарной политики?
- Точно, перейдём к Бисмарку.

И ведь Президент знает меня идеально в лицо, знает, что я спрошу и знает, что он мне ответит. Но ещё ни разу ни один из нас ни жестом, ни словом не показал, что каждый знает сценарий. Бывает, Владимир Владимирович рассказывает про австро-венгерский штаб, когда я перехожу к вопросу и смотрю на реакцию, он равнодушно сворачивается, завершает лекцию и переходит к новому историческому периоду:

- Что вы хотели?
- Мне нужны ответы на вопросы.
- У меня как раз был архив документов на эту тему.
- Хорошо...

Это очень суровое, по-настоящему мужское противостояние, исход которого не ясен. Очевидно, что каждая сторона рассчитывает на победу. Впрочем, я уже согласен на ничью.

Ладно, пока всем смешно, давайте ещё и поиграем со смыслами.

Известно, что в средних американцах всегда побеждает здоровый бихевиоризм. Они привыкли жить по системе «импульс — реакция»: любая оптика, в которой к действию не существует противодействия, вводит американца в когнитивный ступор. Классический американец также обитает в настоящем времени — историю он понимает преимущественно как группу патриотических символов вокруг собственного флага. Американец американоцентричен, вне его ойкумены нет практически ничего. Свою форму поведения он без лишних колебаний предписывает и остальному миру.

Что происходит, когда американцев начинают загружать плотной, структурированной информацией? Когда возникает поток текста, который важно не скипнуть и не промотать? Более того, вся эта информация привязана к прошлому — к чужому прошлому, существующему вне устоявшихся ментальных координат. Средний американец сразу же тонет в этом инфопотоке. Текстоцентричный мозг заставляет то вязнуть в непроходимом бульоне из дат и событий, то резко ослабляет напор, толкая податливого слушателя в нужную сторону. Американец теряется внутри пространства чистой сюжетности. В эпическом романе без хорошего оглавления ему делать нечего.

Каким будет симметричный ответ чужой власти на подобную инфодиверсию? Он будет чисто американским — контртезисы не нужны, нужно интуитивное действие. Действие находится, и вот со срочным сообщением выступает уже американский президент. Импульс — реакция. Только вот в пространстве чистой сюжетности нет ни одной конкретной мишени. Приходится палить из пушки по воробьям: чужой исторической памяти предъявлять целостность своей собственной, чужой исторической лекции — скромные разговоры о наболевшем настоящем.

Поэтому всё случившееся можно считать отличным инфоударом, выстрелом разосновывающей метаисторичности. Ментальный вирус посеян — пока мы хохочем над глобальной шуткой, часть потерявшихся американцев уже вступила в лабиринты текстового прошлого. Если повезёт, по этим лабиринтам они будут блуждать весь год.

Не все вернутся прежними. Хождение до Рюрика вообще дело опасное.

Говорят, любовь, какой мы её знаем теперь, придумали авторы куртуазных романов в эпоху Средневековья. Эти авторы вообще были большими умницами — они сразу поняли, что без любви не складывается ни один хороший сюжет.

Если рыцаря не свести с Прекрасной дамой, он проведёт лучшие годы жизни либо в грабежах на большой дороге, либо в монастырской келье за попытками написать трактат по альтернативной истории. Обе дороги сойдутся в безымянном шатре на краю пустыни, где лишённый любви отшельник будет отмаливать свои грехи. И кому это надо?

Поэтому средневековые писатели придумали для нас любовь, и жизнь многих обрела хоть какой-то смысл. Тем и удовольствуйтесь. Не обязательно в этот коммерческий праздник. Так, вообще.

(Ладно, про Средневековье всё шутки. Любовь придумал философ Соловьёв в XIX веке, чтобы отвлечь молодых людей от строительства поганого социализма. Не всё получилось, но сама идея была хорошая).

Время вирд-фикшна на Бусти — выкладываю ссылку на отредактированную версию своего рассказа. Подписывайтесь!

«Не могу описать полностью те жуткие и величественные картины, которые приходили ко мне из памяти древнего камня. Я видел мрачный Итр, колонны которого уходили в бездонную пропасть. Видел его обелиски, которым поклонялись нечестивые мохнатые твари — первые жители подземелий. Я видел жуткий ледяной свет Омфалы, смотрел на мрачные монолиты Митгоса, вокруг которых водили хороводы богопротивные твари со скользкой желтой кожей. Я видел вертикальные черные параллелепипеды на поверхности Даана, бывшие гробами. И — о ужас! — я увидел, к т о лежит в этих гробах из толстого черного стекла, ожидая одного крика своего яростного бога, чтобы встать и вновь повелевать мертвой скалистой планетой.

В свете иных солнц, звезд и планет передо мной возникали и распадались жуткие пузыри Вселенной. В мертвящей пустоте космоса расплывались гигантские грибовидные образования, и растительный мозг из другого измерения скручивал пространство, чтобы пустить в него свои мерзкие споры. Я видел огромные тоннели, видел выеденные насквозь миры. Я даже уловил на краю сознания мысль о первом преступлении человечества — оно было настолько ужасным, что седобородые схоласты до сих говорят об этом с содроганием, натягивая на невозможную историю жалкую маску первого греха. Рождались и умирали миры, возникали и ширились разломы, и в центре всего стоял он — тот, кто вел легионы своего червивого воинства в темные глубины неизведанного».

Читать далее