Ле Пен — фашист, так сказал Филипп Путу

Перед вами агитационные материалы одного из кандидатов в президенты Франции. Политик не набрал необходимого количество голосов для прохода во второй тур.

Из плюсов АПМ: одинаковые цвета, общая айдентика. Затронуты актуальные темы — колониализм, феминизм, разоружение полиции, экология. Целый набор тем, позволяющий классифицировать Путу как приверженца одной из политических идеологий. Для своих немногочисленных сторонников — это плюс. Простые, но электорально понятные атакующие АПМ на Ле Пен и Макрона.

Из минусов АПМ: ужасное качество, однотипность. Плохой визуал сочетается со слабым качеством агитации. Листовки общественных кампаний в Москве среди активистов в разы качественнее и сильнее, чем у кандидата в президенты Франции.

Агитация — это искусство. Убедить избирателя — это не только «продать» ему политика. Это планомерное исследование целевой аудитории, жизненный опыт и наполнение себя-профессионала содержанием. Только последнее и поможет наполнить содержанием политика, его агитацию. Оно же и сопровождается визуальными средствами агитации.

Я искренне не понимаю, почему у Путу такое отношение к собственной кампании. Вряд ли это вопрос финансирования штаба. Я видел много примеров и даже сам участвовал в низкобюджетных кампаниях. Сделать достойный АПМ можно и подручными средствами. Единственное объяснение — особенность политической культуры Франции, которую сложно понять из другой страны.

Выборы 2022

Обсудим текущий предвыборный цикл. В изменившихся политических условиях, он скучный и предсказуемый. Профессиональное сообщество обсуждает только губернаторский корпус и то, как им вести экономическую политику. Один из возможных сценариев ЕДГ-2022 — перенос выборов. Тем временем, активисты и политики сосредоточились на муниципальных выборах. Так есть ли хоть какой-то намёк на интересные кампании? Это и обсудим.

Но для начала вспомним, как поменялась избирательная система за последние годы. Понимание электоральных тенденций поможет спрогнозировать будущие кампании или их отсутствие.

https://zen.yandex.ru/media/dubravskytech/vybory-v-rossii-2022-chego-jdat-626797661978bb0177404b47

#лонгрид

​​Почему я не верю социологическим опросам?

На то есть несколько причин, давайте разберёмся с ними. Но для начала представим себе страну, которая имитирует демократические институты, хотя по факту является тяготеющей к авторитаризму. Формально в ней есть парламент, суды и многопартийность. Раз в несколько лет проходят выборы, а люди могут выразить своё недовольство через согласованные пикеты и шествия. Внутри администрации есть «кураторы» — люди, отвечающие за внутреннюю политику. Их задача поддерживать видимость демократических институтов, но не допускать к ним лиц, представляющих реальную угрозу власти. Назовём такую страну Элдийской империей и представим, что она находится в вооружённом конфликте с другой страной — Марлией. Страны, как и ситуация, выдуманы и являются отсылкой к аниме.

Академический аспект. Социологические опросы замеряют те социальные отношения, что уже сложились в обществе. Крупные вооружённые конфликты создают новые отношения и разрушают предыдущие. Замер мнения респондентов о рейтинге императора Элдии или отношения к нападению на Марлию носит временный характер по принципу «здесь и сейчас».

Представим, что исследование проводится по устаревшим технологиям, например, телефонным опросам или без современных планшетов и супервизии со стороны соцслужбы. Можно ли доверять такой методологии? Вряд ли.

Моральный аспект. Мы уже договорились, что новых социальных отношений ещё нет, они формируются. Публичные социальные опросы и их последующая публикация — это инструмент, нежели замер реального отношения. Каждая из стран участниц конфликта будет заинтересована в своей интерпретации результатов опросов. Проведённая полстерами работа станет инструментом, а не научным знанием. Эффект страха от участия в таких опроса как никогда высок среди жителей Империи из-за новых законов с реальным сроком за иную позицию. Процент отказов тоже будет выше стандартного.

Политический аспект. Вспоминаем условия гипотетического конфликта Элдии и Марлии. Первая страна — авторитарная по своей сути и институтам. Особенность закрытых политических систем — это контроль над информацией. По мере эскалации вооружённого конфликта, Империя от авторитарного режима переходит к тоталитарному с закрытием всех общественных институтов, которые могут нести отличную от официальной информацию. Допускать существование независимых социальных опросов — значит допускать альтернативное мнение по чувствительной для государства теме. Представить себе, что из оставшихся полстеров и социологических центров кто-то осмелится давать отличные от государственных цифр — сложно.

Политтехнологический аспект. В закрытых системах принято выстраивать работу политических, государственных и общественных структур по типу корпораций или картелей. Есть объединение, приближённое к власти, которое получает либо подряды, либо доступ к телу. Если бы я был руководителем администрации Элдийской империи, то работу политического рынка выстроил бы следующим образом. Есть один крупный заказчик — государство и его структуры, пусть иногда негосударственные. Работать с ними — зарабатывать больше, чем работая с отдельными политиками и незарегистрированными партиями.

Существующие политтехнологи и социологические центры будут стремиться к тому, чтобы получить подряд именно от государства. Оно и очевидно, денег больше, безопаснее. При уничтоженной элдийской оппозиции, социологическим структурам в политике не остаётся ничего другого. А государство взамен на заказы может требовать от них нужных цифр по социологии, либо их корректировки. Всё-таки, сложно доверять социологическим опросам, «сделанным по заказу Элдийской империи».

Резюмирую. Следить за социологическими опросами в данном мыслительном эксперименте смысла нет. Цифры не привязаны к действительности, а люди боятся говорить своё настоящее мнение. Сторонники таких исследований возразят, что это как раз-таки и есть настоящая поддержка государства и его лидеров. В этом и проблема с такими опросами, они становятся инструментом, а не замером общественных настроений.