Огонь по своим, или просто примеры значения слова «общество» от разных социологов? (часть 2)
Формула «Огонь по своим» напрямую связана с вопросом, который задает Георгий Зиммель: «С какого количества людей начинается общество?»
Зиммель не говорит про действия рационального индивида. Протестант, работающий на пашне в полном одиночестве, тем не менее, несомненно, воплощает в своем действии всю культуру протестантизма. Он совершает эти действия не для того, чтобы просто заработать, и не по привычке — он хочет удостовериться в своей богоизбранности, удостовериться в спасении. Это — образ действия рационального, ориентированного на познание своей загробной судьбы, из которого и рождается современный рациональный капитализм.
Зиммелю ни тот, ни другой ответ не подходит. Он изучает формы взаимодействия. Взаимодействие — это не действия.
Вот вы вкладываете такие смыслы в свои действия, я вкладываю такие. Каждый из нас — аутичный Робинзон Крузо со своим социальным действием и смыслом в голове, каждый из нас действует исходя из своей собственной логики и мотивации в своей собственной операционной системе, а в итоге рождается наш стрим.
Зиммель в этот момент говорит: нет, погодите, это какой-то тотальный аутизм. Есть устойчивые формы взаимодействия, например, диалог. Вот вы с другом сидите, у них есть устойчивая форма взаимодействия по определенным правилам, вставленная в определенный формат. Это не просто индивидуальные смыслы.
Общество, говорит Зиммель, начинается с трех сторон. Это могут быть три человека, три корпорации или три государства. #Общество — это устойчивая форма взаимодействия, которая предполагает наличие трех сторон, потому что в случае трех возникает фигура, которая называется «Я не вижу между вами, твари, разницы».
Фундаментальная формула взаимодействия в современной российской интеллектуальной среде: я смотрю на радикальных противников Путина, на радикальных сторонников Путина, они ненавидят друг друга, но я не вижу между ними разницы.
Появляется наблюдатель, который говорит: вот есть X и есть Y, они абсолютно разные, они ненавидят друг друга, но для меня они похожи как близнецы братья, а я третий. В этот момент каждая из сторон треугольника производит точно такую же операцию.
Накануне войны «Новая газета»*, тогда еще не разделившаяся на две «Новые газеты», сделала любопытный анализ того, как воспринимают разные журналисты медийное поле в России. Они опросили провластных — Симонян, они опросили либеральную оппозицию внутри страны, и они опросили Аркадия Бабченко. Выяснилось, что Аркадий Бабченко не видит разницы между «Новой газетой» и Маргаритой Симонян. Маргарита Симонян не видит разницы между Аркадием Бабченко и «Новой газетой». «Новая газета» считает, что между Маргаритой Симонян и Аркадием Бабченко нет разницы.
Это — классическая формула общества. Общество возникает в тот момент, когда возникает ситуация, которую Зиммель называет tertius gaudens — третий радующийся. Это уже не просто взаимодействие, где слишком много индивидуального, слишком много Путина, слишком много против Путина (Латвия). Появляется треугольник, каждая из сторон которого может занять позицию третьего радующегося, и тогда можно говорить про «огонь по своим». Когда есть уже не просто Путин и добро, а есть Путин, Латвия и добро.
Отцитировано каналом
А некоторые говорят, что третьей позиции не существует.
#социологическое
*признано иноагентом на территории Российской Федерации
2/2
Формула «Огонь по своим» напрямую связана с вопросом, который задает Георгий Зиммель: «С какого количества людей начинается общество?»
Зиммель не говорит про действия рационального индивида. Протестант, работающий на пашне в полном одиночестве, тем не менее, несомненно, воплощает в своем действии всю культуру протестантизма. Он совершает эти действия не для того, чтобы просто заработать, и не по привычке — он хочет удостовериться в своей богоизбранности, удостовериться в спасении. Это — образ действия рационального, ориентированного на познание своей загробной судьбы, из которого и рождается современный рациональный капитализм.
Зиммелю ни тот, ни другой ответ не подходит. Он изучает формы взаимодействия. Взаимодействие — это не действия.
Вот вы вкладываете такие смыслы в свои действия, я вкладываю такие. Каждый из нас — аутичный Робинзон Крузо со своим социальным действием и смыслом в голове, каждый из нас действует исходя из своей собственной логики и мотивации в своей собственной операционной системе, а в итоге рождается наш стрим.
Зиммель в этот момент говорит: нет, погодите, это какой-то тотальный аутизм. Есть устойчивые формы взаимодействия, например, диалог. Вот вы с другом сидите, у них есть устойчивая форма взаимодействия по определенным правилам, вставленная в определенный формат. Это не просто индивидуальные смыслы.
Общество, говорит Зиммель, начинается с трех сторон. Это могут быть три человека, три корпорации или три государства. #Общество — это устойчивая форма взаимодействия, которая предполагает наличие трех сторон, потому что в случае трех возникает фигура, которая называется «Я не вижу между вами, твари, разницы».
Фундаментальная формула взаимодействия в современной российской интеллектуальной среде: я смотрю на радикальных противников Путина, на радикальных сторонников Путина, они ненавидят друг друга, но я не вижу между ними разницы.
Появляется наблюдатель, который говорит: вот есть X и есть Y, они абсолютно разные, они ненавидят друг друга, но для меня они похожи как близнецы братья, а я третий. В этот момент каждая из сторон треугольника производит точно такую же операцию.
Накануне войны «Новая газета»*, тогда еще не разделившаяся на две «Новые газеты», сделала любопытный анализ того, как воспринимают разные журналисты медийное поле в России. Они опросили провластных — Симонян, они опросили либеральную оппозицию внутри страны, и они опросили Аркадия Бабченко. Выяснилось, что Аркадий Бабченко не видит разницы между «Новой газетой» и Маргаритой Симонян. Маргарита Симонян не видит разницы между Аркадием Бабченко и «Новой газетой». «Новая газета» считает, что между Маргаритой Симонян и Аркадием Бабченко нет разницы.
Это — классическая формула общества. Общество возникает в тот момент, когда возникает ситуация, которую Зиммель называет tertius gaudens — третий радующийся. Это уже не просто взаимодействие, где слишком много индивидуального, слишком много Путина, слишком много против Путина (Латвия). Появляется треугольник, каждая из сторон которого может занять позицию третьего радующегося, и тогда можно говорить про «огонь по своим». Когда есть уже не просто Путин и добро, а есть Путин, Латвия и добро.
Отцитировано каналом
А некоторые говорят, что третьей позиции не существует.
#социологическое
*признано иноагентом на территории Российской Федерации
2/2
Forwarded from Атлас амбиций
Встретил критичный взгляд на политическую элиту России в статье профессора Московского университета МВД.
В первую очередь, в России, в отличие от Европы, государство формировалось сверху вниз.
Из-за этого во главу угла российского государства стояли интересы политического класса.
Для сравнения, в Европе, помимо интересов политического класса, учитывались экономические интересы частных лиц.
Таким образом, формирование государства происходило с учетом интересов части общества.
Приоритет интересов политического класса в России предопределил абсолютную роль элиты в управлении страной.
Далее профессор выделяет два исторических этапа развития элиты.
Для 90-х годов ее отличительной особенностью был симбиоз управленцев либеральной направленности и представителей советского политического класса.
Подобный симбиоз привел к появлению конкурирующих группировок, непониманию приоритетов общественного развития и управления страной.
На сегодняшний день Сацута А.И. констатирует практически полное обновление социальной базы элиты, которая, в отличие от СССР, категорически препятствует проникновению в свои ряды низших слоев населения.
В качестве характерных черт российской элиты выделяются:
- Концентрация ресурсов и средств влияния на общество;
- Стремление к монопольному обладанию властью;
- Устранение несистемной оппозиции;
- Использование СМИ для подтверждения легитимности;
- Административно-авторитарные способы формирования политических и государственных структур;
- Формальное единство, образующее пирамидальную иерархию соподчиненности;
- Заниженное чувство социальной ответственности.
Отмечая возросший профессионализм обновленной элиты, профессор отмечает ее негативные стороны.
В частности, отсутствие обоснованной системы противодействия кризисным ситуациям, которая не позволяет реализовать долгосрочные национальные программы.
А также наличие ситуативного подхода в политическом управлении, который препятствует достижению конечного результата в краткосрочных и среднесрочных планах.
По мнению Сацуты А.И., преломить ситуацию могло бы повторное обновление элиты, но, в отличие от Крыштановской, профессор не рассматривает инициированные государством курсы и конкурсы вроде Лидеров России в качестве оптимальных социальных лифтов.
По его мнению, в России до сих пор не сложилась эффективная система подготовки и переподготовки
властвующей политической элиты.
Поэтому Россией продолжает править элита привилегий, а не заслуг.
Сацута А.И. Политическая элита в современной России.
#Россия #Элиты #Государство #Общество
В первую очередь, в России, в отличие от Европы, государство формировалось сверху вниз.
Из-за этого во главу угла российского государства стояли интересы политического класса.
Для сравнения, в Европе, помимо интересов политического класса, учитывались экономические интересы частных лиц.
Таким образом, формирование государства происходило с учетом интересов части общества.
Приоритет интересов политического класса в России предопределил абсолютную роль элиты в управлении страной.
Далее профессор выделяет два исторических этапа развития элиты.
Для 90-х годов ее отличительной особенностью был симбиоз управленцев либеральной направленности и представителей советского политического класса.
Подобный симбиоз привел к появлению конкурирующих группировок, непониманию приоритетов общественного развития и управления страной.
На сегодняшний день Сацута А.И. констатирует практически полное обновление социальной базы элиты, которая, в отличие от СССР, категорически препятствует проникновению в свои ряды низших слоев населения.
В качестве характерных черт российской элиты выделяются:
- Концентрация ресурсов и средств влияния на общество;
- Стремление к монопольному обладанию властью;
- Устранение несистемной оппозиции;
- Использование СМИ для подтверждения легитимности;
- Административно-авторитарные способы формирования политических и государственных структур;
- Формальное единство, образующее пирамидальную иерархию соподчиненности;
- Заниженное чувство социальной ответственности.
Отмечая возросший профессионализм обновленной элиты, профессор отмечает ее негативные стороны.
В частности, отсутствие обоснованной системы противодействия кризисным ситуациям, которая не позволяет реализовать долгосрочные национальные программы.
А также наличие ситуативного подхода в политическом управлении, который препятствует достижению конечного результата в краткосрочных и среднесрочных планах.
По мнению Сацуты А.И., преломить ситуацию могло бы повторное обновление элиты, но, в отличие от Крыштановской, профессор не рассматривает инициированные государством курсы и конкурсы вроде Лидеров России в качестве оптимальных социальных лифтов.
По его мнению, в России до сих пор не сложилась эффективная система подготовки и переподготовки
властвующей политической элиты.
Поэтому Россией продолжает править элита привилегий, а не заслуг.
Сацута А.И. Политическая элита в современной России.
#Россия #Элиты #Государство #Общество
Telegram
Атлас амбиций
Выборы. Зачем они нужны автократам?
Как правило, исследователи отказывались изучать политические институты автократий, ссылаясь на их бессмысленность.
И действительно, есть ли смысл изучать процесс переизбрания Президента, который получает 96% голосов?…
Как правило, исследователи отказывались изучать политические институты автократий, ссылаясь на их бессмысленность.
И действительно, есть ли смысл изучать процесс переизбрания Президента, который получает 96% голосов?…
Forwarded from Атлас амбиций
Кому мы обязаны безотцовщиной?
Нынешнее состояние соотношения частного и публичного в жизни россиян во многом обусловлено специфической эволюцией частного и публичного в российской и советской истории. Эволюция семьи в России шла несколько иным по сравнению с европейским путем.
В российской истории отсутствует этап установления взаимной связи между частной и публичной ролями гражданина, между развитием буржуазной семьи и завоеванием политических прав отцами буржуазных семейств.
В России долго сохранялась патриархальная семья и подчинение индивида общине и царю как патриарху общества, следствием чего была неразделенность общественной и частной жизни.
Давление патриархальной семьи с авторитетом родителей на мужчину препятствовало формированию автономной личности.
В СССР идеологическая задача ликвидации частной жизни (частной собственности, семьи, индивидуализма) определяла социально-политический статус и публичную роль индивида.
Последствия мощной работы по воспитанию сознательного советского гражданина как непосредственно и принудительно включенного в публичную жизнь коллектива и государства, без защитного слоя относительной закрытости семейной и частной жизни, до сих пор мешают становлению автономной личности.
Задачи ликвидации «всего частного», поставленной Лениным, советская Россия не выполнила, но успела закрепить особую роль женщины-труженицы, «на работе и дома» отдававшей себя во имя «общественного блага».
Советская семья никогда не была патриархатной.
Развитию эгалитарной семьи мешали два обстоятельства.
В употребляемом в советском законодательстве понятии «женщина-мать» фиксировалось, что публичной функцией женщины является «рождение и воспитание настоящих граждан советской страны».
Так были смешаны и смещены частное и публичное в жизни женщины.
Несмотря на декларации о равноправии, к исполнению публично-политических обязанностей по разнарядке допускалось ограниченное число «проверенных» женщин.
Мужчина в официальном законодательстве не был признан в качестве полноценного члена семьи, несущего ответственность за детей и имеющего на них равные с женщиной права.
Советское семейное законодательство было дискриминационным по отношению к мужчинам, женщинам и детям.
Ребенок рассматривался в качестве «собственности» государства (потенциальной рабочей силы, носителя воинской повинности, объекта налогообложения), а не семьи или отца.
В этом – основа низкой оценки советским государством отдельной личности, ее жизни и труда.
Традиционная подозрительность российского государства к отдельному человеку, отношение к нему не как к субъекту права – не преодоленный до сих пор системный порок политической системы, который порождает между государством и обществом недоверие.
Одним из элементов идеологической задачи подчинения советского гражданина государству было снижение роли мужчины в семье и обществе.
Участие в управлении государством рядовых советских граждан было сведено к участию в торжественных ритуалах.
Система предписывала послушание, присущую мужчинам активность можно было реализовать либо посредством официальной карьеры в партийно-государственных структурах (ценой подавления личности в себе и других людях), либо в теневых экономических практиках.
В этом заключается существенная особенность эволюции политической системы в СССР.
Система образования и воспитания трансформировали систему патриархального господства: семья и частная жизнь людей были полностью открыты для вмешательства партийных и государственных органов.
Женщину эта система эксплуатировала с двукратной силой – и как работницу, и как мать.
Однако символически «женщина-мать» возвеличивалась, советская мифология почти отождествляла ее с «Родиной-матерью».
Общим «отцом» (каждого человека в отдельности) в системе этих символов был Сталин, сконцентрировавший всю силу частной и публичной власти на себе и узурпировавший активное мужское, отеческое начало у всех других мужчин.
Все они были превращены в «детей» (солдат и тружеников) – домочадцев, подчиненных всесильной воле «отца».
#Россия #Государство #Общество
Нынешнее состояние соотношения частного и публичного в жизни россиян во многом обусловлено специфической эволюцией частного и публичного в российской и советской истории. Эволюция семьи в России шла несколько иным по сравнению с европейским путем.
В российской истории отсутствует этап установления взаимной связи между частной и публичной ролями гражданина, между развитием буржуазной семьи и завоеванием политических прав отцами буржуазных семейств.
В России долго сохранялась патриархальная семья и подчинение индивида общине и царю как патриарху общества, следствием чего была неразделенность общественной и частной жизни.
Давление патриархальной семьи с авторитетом родителей на мужчину препятствовало формированию автономной личности.
В СССР идеологическая задача ликвидации частной жизни (частной собственности, семьи, индивидуализма) определяла социально-политический статус и публичную роль индивида.
Последствия мощной работы по воспитанию сознательного советского гражданина как непосредственно и принудительно включенного в публичную жизнь коллектива и государства, без защитного слоя относительной закрытости семейной и частной жизни, до сих пор мешают становлению автономной личности.
Задачи ликвидации «всего частного», поставленной Лениным, советская Россия не выполнила, но успела закрепить особую роль женщины-труженицы, «на работе и дома» отдававшей себя во имя «общественного блага».
Советская семья никогда не была патриархатной.
Развитию эгалитарной семьи мешали два обстоятельства.
В употребляемом в советском законодательстве понятии «женщина-мать» фиксировалось, что публичной функцией женщины является «рождение и воспитание настоящих граждан советской страны».
Так были смешаны и смещены частное и публичное в жизни женщины.
Несмотря на декларации о равноправии, к исполнению публично-политических обязанностей по разнарядке допускалось ограниченное число «проверенных» женщин.
Мужчина в официальном законодательстве не был признан в качестве полноценного члена семьи, несущего ответственность за детей и имеющего на них равные с женщиной права.
Советское семейное законодательство было дискриминационным по отношению к мужчинам, женщинам и детям.
Ребенок рассматривался в качестве «собственности» государства (потенциальной рабочей силы, носителя воинской повинности, объекта налогообложения), а не семьи или отца.
В этом – основа низкой оценки советским государством отдельной личности, ее жизни и труда.
Традиционная подозрительность российского государства к отдельному человеку, отношение к нему не как к субъекту права – не преодоленный до сих пор системный порок политической системы, который порождает между государством и обществом недоверие.
Одним из элементов идеологической задачи подчинения советского гражданина государству было снижение роли мужчины в семье и обществе.
Участие в управлении государством рядовых советских граждан было сведено к участию в торжественных ритуалах.
Система предписывала послушание, присущую мужчинам активность можно было реализовать либо посредством официальной карьеры в партийно-государственных структурах (ценой подавления личности в себе и других людях), либо в теневых экономических практиках.
В этом заключается существенная особенность эволюции политической системы в СССР.
Система образования и воспитания трансформировали систему патриархального господства: семья и частная жизнь людей были полностью открыты для вмешательства партийных и государственных органов.
Женщину эта система эксплуатировала с двукратной силой – и как работницу, и как мать.
Однако символически «женщина-мать» возвеличивалась, советская мифология почти отождествляла ее с «Родиной-матерью».
Общим «отцом» (каждого человека в отдельности) в системе этих символов был Сталин, сконцентрировавший всю силу частной и публичной власти на себе и узурпировавший активное мужское, отеческое начало у всех других мужчин.
Все они были превращены в «детей» (солдат и тружеников) – домочадцев, подчиненных всесильной воле «отца».
#Россия #Государство #Общество