Дарина Стрельченко, «Не бойся меня». Изд. Строки

У Саши в жизни все не так просто: она рассталась с парнем, учится на журфаке и пытается попасть на стажировку в крутую компанию. Я еще Саша вечно, как говорится, «загоняется» — то рефлексирует об отношениях, которые теперь в прошлом, то оказывается недовольна внешностью, то — своим творчеством. Подруга советует ей скачать приложение для онлайн-знакомств. Изрядно выпившая Саша соглашается и понимает, что... приложение создано для флирта и секса без обязательств. Но это еще полбеды. Вскоре незнакомец начинает писать сообщения садистского характера. Он не останавливается. Более того — кажется, следит за Сашей в реальной жизни. И всегда где-то рядом. Можно ли от него спастись? Да и.… нужно ли? Или даже такое внимание — самое извращенное, — вскоре вызывает зависимость?

Новый роман Дарины Стрельченко, как водится, написан на стыке жанров: с одной стороны, это мистический триллер об интернет-сталкере с садистскими наклонностями (или, если угодно, об интернет-маньяке, почти невидимом, слившимся с сетью и приложением для знакомств), будто продолжающий тренд гремевшего сериала «Оленёнок». С другой же стороны, это роман взросления, где становление героини — стажировка в престижной компании и учеба на журфаке, — осложненно онлайн-преследованием. Впрочем, до последнего непонятно: действительно ли сталкер всегда рядом с Сашей, как он заявляет, или это — простая уловка? Дарина Стрельченко уже не первый раз обращается к мистике; не первый раз ее герои доходят до грани помешательства. В «Не бойся меня» Стрельченко использует безотказные приемы, постепенно становящиеся частью ее авторского метода. Во-первых, уделяет большое место ритмике текста. Сообщения маньяка — что реальные, что застрявшие в голове главной героини, — создают эффект капель воды, медленно падающих в закрытой комнате: доводят до предела, оголяя нервные окончания читателей. Во-вторых, в тексте важны вкусы и запахи — они, почти всегда резкие, зачастую неприятные (от фисташкового латте до духоты метро), сгущаются, обволакивают и капельками кислоты оседают на тех самых оголенных нервах, вызывая еще большее неприятное возбуждение — как от ощущения нарастающей опасности. И именно на постепенно растущем у Саши и читателя чувстве тревоги построен весь текст. Сюжетно роман раскачивается достаточно долго; можно было бы сказать, что «Не бойся меня» — этакое «Психо» на современный лад, но первую половину текст слишком зависает в бытовых деталях. Арка условного «взросления» мешает событиям разогнаться. Кажется, тексту стоило быть максимально adult, уходить от линии взросления. Это пошло бы ему на пользу. В любом случае, чем дальше — тем выше ставки. Тем страшнее за Сашу — и за себя.

«Не бойся меня» — роман в первую очередь о борьбе с внутренними демонами. Имя им — Боязнь Быть Несовершенным Во Всем. Не важно, что тебя не устраивает — внешность или результаты творческих экспериментов. Рано или поздно демоны материализуются. Какую форму они примут — неясно; быть может, окажутся неуловимыми сталкерами-маньяками. Работая прежде всего с внутренним миром героини, Дарина Стрельченко как бы выворачивает его наизнанку: и все тревоги Саши оказываются спроецированы на мир вокруг нее. Как там говорят? Мысли материальны. Вот и происходящее можно назвать плодом этих навязчивых мыслей. Роман компактно помещается в формулу, сказанную героем-маньяком: «Страх и эйфория»; именно это — две главные и, казалось бы, несовместимые эмоции, которыми пропитан роман. Химическая реакция — смертельна. Ведь смесь эта, столь обожаемая сталкером и столь отторгающая обычных людей (ведь она противоестественна), оказывается горючей, легко воспламеняемой. И приводит к пожару. Прежде всего — внутри.

#пописун

Евгения Сафонова, «Белая королева». Изд. Like Book

Однажды та, кого мы бы назвали Гердой, потеряла своего Кая — неродного брата, в которого была влюблена. Его забрала та, кого мы назвали бы Снежной Королевой — одна из фейри. Но он готова дать Герде шанс. Если девушка сможет прийти в ее владения и забрать Кая с его согласия, он будет свободен. Герда получает волшебный компас и клянется не говорить ни с кем, кроме тех, на кого тот укажет. Она встречает Чародея, отказывающегося называть свое настоящее имя, и продолжает путь с ним — в его жизни та, кого мы назвали бы Снежной Королевой, тоже сыграла не последнюю роль. Впереди — опасности, но, что важнее, встречи; встречи, меняющие понимание не только коварных — коварных ли? — планов королевы фейри, но и себя самих. Как видите, сюжет «Белой королевы» пересказать можно весьма компактно. Однако все дело здесь далеко не во внешнем движении, а в вставных историях, замедляющих текст, метафорах и мастерской стилизации.

Новый роман Евгении Сафоновой — словно волшебный сундучок, сделанный из фрагментов других сундучков (утка в зайце, яйцо — в утке, и далее по схеме): получившаяся мрачная сказка работает благодаря деконструкции сказочного же канона и нового прочтения (с большей долей психологизма) классических персонажей: от Золушки до красной Шапочки и Румпельштильцхена. Все это, к тому же, связано кельтской мифологией, легендами о фейри, в которых Евгения Сафонова знает толк — уже не первым романом показывает, что копает до первоисточников. Но все же, если посмотреть шире, «Белая королева» — развернутая метафора жизни после внутреннего коллапса, и не важно, чем он был вызван: внутренним, потусторонним или социально-политическом. Герои Евгении Сафоновой — все те, что рассказывают сказки главной героине, — топчутся на хрустальных, режущих ступни осколках собственных судеб: одни теряют любимых, другие — семью, третьи — себя. Чтобы как-то примириться с болью, они обращаются к чудесам — проблема лишь в том, что любое чудо может оказаться темным. Как узнать, что это: злые происки фейри или последствия собственным решений? Ведя Герду через все стадии горя, заставляя проживать чужие печальные истории, Евгения Сафонова все же приводит ее к свету: пусть он ранит и, слепит до боли в глазах. Такова его природа. Это свет прозрения, знания. Он спасителен — и губителен для тех, кто не способен примириться с правдой.

Евгений Сафонова, помимо прочего, прекрасный стилист. «Белая Королева» — текст великолепно ритмизированный; такой прием помогает загипнотизировать читателя, вогнать его в необходимое, мрачное настроение. Бывают романы-эмоции, а бывают те, что транслируют определенное психологическое состояние — этот как раз из таких. Следя за приключением героев, читатель постепенно растворяется в напевности вставных рассказов и теряется в мороке фейри. Чувствует всю боль персонажей, слышит звон каждого разбитого сердца — и в конце концов выходит к свету. Ослепит ли он его или заставит пробудиться?

#пописун

Кароль Мартинез, «Сшитое сердце». Изд. Phantom Press

В семье героини-рассказчицы по наследству от матери к дочери передается волшебная шкатулка, которую необходимо открыть ровно в срок, чтобы получить магический дар: у одной это будет волшебная игла, способная превратить тряпку в прекрасное платье и пришить тень к телу, у другой — волшебный голос, позволяющий почти «транслировать» сказанное в чужие головы. Но открой шкатулку раньше срока — жди беды, забудешь все заклинания, которым учила мать, а ее — ее мать, и далее... Главная героиня, рассказывающая историю темных и дивных чудес, историю своей семьи, нашла в шкатулке перо, бумагу, чернила — и сразу поняла, какова ее миссия. Теперь она будет вспоминать жизнь своей матери, бежавшей из родного селения с маленькими детьми; матери, всегда бывшей в чьей-то власти, и однажды вкусившей свободы вопреки всем: и друзьям, и врагам.

«Сшитое сердце» — магический реализм в историческом сеттинге, или, вернее сказать, красивая притча, где количество невероятностей, вплетенных в бытовые события, зашкаливает. Речь не только о шкатулке и ее волшебном даре: тут есть повитухи, чья магия действительно работает, герои, потерявшие собственную тень, дети, рожденные похожими на птиц, мужчины, в помешательстве возомнившие себя петухами и смерть, притворившаяся женщиной, ищущей красное платье. Работая с несколько усеченным вариантом семейной саги — большая часть романа посвящена матери рассказчицы, и лишь финал — ее дочерям, — Кароль Мартинез использует весьма простую структуру. Сперва читатель наблюдает за героями в закрытом, обособленном пространстве небольшой испанской деревни, где — во многом благодаря изолированности, — возможно все волшебное и невероятное; после начинается сюжет-дорога, постепенно приводящий героиню из привычного, пусть и враждебного маленького мирка, в мир большой и опасный. Такой подход, с одной стороны, помогает не потеряться в ажурном слоге, похожим кружева, созданные волшебной иголкой и волшебными же нитками; с другой, иногда сюжет слишком замедляется — и, отвлеченный красивостями, начинаешь скучать.

Автор, однако, работает с текстом не только на сюжетном и стилистическом уровне, но и на символическом: в книге много отсылок как к литературном канону — допустим, к рассказу По о смерти в красной маске, — так и к алхимически-мифологическим категориям: так, например, многие сцены с «заклятиями» могут напомнить о магическом сборнике «Малый ключ Соломона», а весь текст пронизан символами двойственности. Здесь есть две повитухи — набожная и суеверная, — два петуха — черный и красный, — два глобальных этапа в жизни героини, два повторяющихся типа женщина — смиренные (покорные) и вольнодумные (распутные). Даже в самом начале романа особенно подчеркивается эта двойственность. Героиня-рассказчица пишет: ее мама и бабка были так близки, что научились шагать нога в ногу, синхронно. Но все стилистические красоты «Сшитого сердца» и символы, которые приятно расшифровывать и трактовать — это лишь особый, ненавязчивый язык, на котором Кароль Мартинез призывает читателя к диалогу. А поговорить она хочет о женской судьбе в разные исторические эпохи, о социальной несправедливости, о человеческой глупости, трусости и самонадеянности, от которой не спасут никакие чудеса. В конце концов, любые незаписанные истории, заклятья и хранимые в голове секреты, пишет рассказчица — женская доля. Но что будет, если решиться поведать о них миру? Читатель держит в руках плод такого решения.

#пописун

С коллегами по Альпине делимся личными итогами: нашими любимыми Альпиновскими книгами за год

Кто о чем, а я все о новом романе Декабрева!

#пописун

Даниэль Гебель, «Абсолют». Изд. «ИД Книжники»

Под конец года как-то туго писать развернутую и большую рецензию, поэтому просто читательское впечатление.

«Абсолют» — книга очень красивая, но в то же время очень, откровенно говоря, нудная и тягучая. И это не та тягучесть, которую впору назвать неспешностью: не как в прустовском цикле, где важно замедлятся, чтобы разглядеть бесконечное количество деталей и сложить из них мозаику с ответами о природе времени, памяти и взаимоотношения с Другими; не как в «Иерусалиме» Алана Мура, где слой за слоем надо проваливаться вместе с автором в культурные слои Нортгемптона, и к каждому из них подобран новый стиль и жанр; даже не как в «Средней продолжительности жизни» Максима Семеляка, где важно уловить настроение эпохи и услышать все ее звуки, на миг вернуться в прошлое. Тягучесть «Абсолюта» попросту утомляющая.

Хотя, казалось бы, событий и экстравагантных персонажей здесь ворох. Это семейная сага о поколении гениальных безумцев (или почти безумцев), которая начинается в XIX веке и заканчивается в XXI — на истории самого нарратора. Тут будут художники, пытающиеся найти величайшее искусство в эротизме, знахари и авантюристы; будут тут политические заключения, годы скитаний по улицам, потерянные братья и даже наполеоновские походы в Египет. Все это, казалось бы, при желании можно сложить в эдакий триллер: ну, или просто создать такую жанровую платформу для некоего глобального диалога с читателем. Но — увы.

«Абсолют» — прежде всего история об осмыслении природе гениальности и безумия (или псевдо-гениальности и псевдо-безумия?), уходящая порой в такие метафизические дебри, что, как говорится, становится «так хорошо, что плохо». Прекрасно закольцованный идейно и сюжетно, стилистически выверенный и обволакивающий читателя потоком слов, этот роман, все же, иногда читается как учебник философии, политики и истории. Делает ли этого его хуже? Ничуть, наоборот, придает смыслового объема. Становится ли от этого интереснее читать? Да тоже, в целом, не особо.

#пописун

Новогдняя подборка обзоров из Юности уже тут!

#пописун

Ася Лыкова, «Вся власть твоя». Изд. «Черным-бело»

Асилум, оплот императора и его воинов, пал под натиском магии пяти Магистров и волшебников города-государства Эя. Бывший принцепс Максимилиан Метел Ланат попал в плен к врагам, а после по приказу сильных мира сего стал рабом юной Оры — девушки, продающей зелья и амулеты и собирающейся учиться на волшебника. Но эхо войны не смолкает: насколько опасен лунный камень, который для жителей Асилума был материалом безделушек, а для волшебников Эя он мощный артефакт, источник энергии? Что случится с павшим городом-государством без правителя? Правда ли Асилум постепенно убивает чужаков и наместника? На фоне геополитических перемен продолжают случаться маленькие трагедии и плестись интриги. Так, Ору похищает богатая семья, чтобы насильственно выдать замуж. Но почему и зачем? Все это предстоит выяснить Максимилиану. И в процессе, возможно, узнать много неожиданного о своих некогда врагах, теперь — господах.

«Вся власть твоя» — фэнтези, взращенное на плодородной почве античного мира, и фундамент этот весьма узнаваем, сделан с любовью к историческим деталям. Здесь считываются и аналогии с историческими катастрофами — например, с гибелью Помпеев, — и социальное устройство, и детали архитектуры — допустим, фрески с рыбами, — и оммажи мифологии: свой Зевс здесь похищает свою Европу, своя река забвения течет в своем подземном мире. Ассоциативных связей множество, и они приводят читателя в порочный круг интерпретаций и еще большего желания искать аналогии. Так, несмотря на очевидно римскую подоплеку, сеттинг романа Аси Лыковой можно одновременно соотнести и с междоусобными войнами греческих полисов — Афины и Спарты, и с неспокойными временами Римской империи, и с противостоянием Востока (магии) и Запада (военной силы). Каждая такая интерпретация будет правильна, ведь перед читателем, по сути, зеркало в красивой фэнтезийной раме — смотрясь в него, можно увидеть только больше отражений; приходится бесконечно вглядываться, и эта игра становится одной из главных особенностей книги.

Как в матрешке, в интриги политические здесь вклиниваются интриги локальные — коварные замыслы местной аристократии. В сюжете есть и условная детективная линия, и множество авантюрных элементов — все это не дает заскучать и погрязнуть в геополитике. За счет такой комбинации — тут мы вновь возвращаемся к зеркалам — «Вся власть твоя» в некотором роде двоится: если смотреть на сюжетную линию Оры, то очевидно видны элементы романа взросления; линия же Максимилиана — этакий политический триллер в античном антураже, где главный герой, в традиции лучших героических эпосов, терпит позор, унижение и думает о судьбе своей родины, даже когда все потеряно. Благодаря балансу личностного и политического в тексте не «застреваешь»: внимание прежде всего сосредоточено на авантюрной составляющей, а глобальная картина постепенно собирается по кусочкам, и к финалу получается так, что история Максимилиана оказалась чуть ли не важнее истории Оры, хотя на первых страницах думалось иначе.

Увлекательный, внимательный к деталям, но не перегруженный желанием угодить заклепочникам, роман Аси Лыковой становится не только увлекательным чтением, но и рассуждением о судьбе человека в непростые времена больших перемен, а еще — о примирении: вновь и в психологическом, и в политическом смыслах.

#пописун

Анна Чайка, «Марргаст». Изд. «Полынь»

Помните сказочное царство царя Гороха, любое из множества? Так вот, в новом романе Анна Чайка берет эту концепцию и деконструирует ее, превращая в мрачную историю о борьбе с чудовищами. Царство Гороха и его наследников погибло, зато все еще крепка сила богов. Главный герой Иван — и совсем не дурак, просто Иван, как он сам говорит, — становится свидетелем чудовищного: нечто демоническое убило деревенских жителей. Но ему это нечто жизнь сохраняет, однако говорит, что вернется за ним после. Вскоре Иван знакомится со смагами — людьми, которые прогоняют нечистую силу, этакой смесью колдунов-волхвов и ведьмаков. Пройдя обучение в их «ордене», Иван возвращается в реальный мир уже куда более подготовленным ко встрече с потусторонним. Но сможет ли он сразится со старым врагом? И, главное, понять, кто же он на самом деле?

«Марргаст» — абсолютно неожиданный, но весьма необычный славянский слэшер, то напоминающий компьютерную игру Doom в реалиях фэнтези, то перекликающийся с циклом «Я, инквизитор» Яцека Пекары. Сюжетный лейтмотив — как раз борьба с нечистью, которой тут пруд пруди: от существ, вызывающих иллюзию боли, до леших, которых смаги прикармливают пряниками за помощь и ценные сведения. Анна Чайка вырисовывает мир, где на смену многобожию постепенно приходит аналог христианства. На выходе получается интересная эклектика, совмещающая обе, скажем так, мистическо-мифологические традиции, однако язычество в мире «Марргаста» все же доминирует: тут вам и круги из мела, и спасительные пузырьки с коровьей кровью, и таинственные идолы божков.

История Ивана — классический сюжет об обучении «потерянного» героя, который не понимает, кто он — мать его вовсе признали ведьмой, отец постепенно сходил с ума, — с соответствующими художественные тропами: сначала персонаж находит наставников, потом обучается вместе с другими смагами, а дальше испытывает полученные навыки в действии и пытается отомстить давнему врагу. В этом ключе новинка Анны Чайки достаточно формульна, здесь легко угадываются некоторые сюжетные ходы. Однако «Марргаст» — прежде всего «литература удовольствия». Это книга, с которой приятно провести пару вечеров — особенно если нравится экшен, славянские сеттинги, не слишком большой фокус на психологизме и стремительно развивающиеся события.

#пописун

Поучаствовал в подборке «Правил жизни» с главными книгами года. Дорогому Максу Мамлыге спасибо за предложение, а Маше – за такой роман!

#пописун

Что мы ждем почитать в 2025!

#пописун

Исмаиль Кадарэ, «Генерал мертвой армии». Изд. Polyandria NoAge

Завязка «Генерала мертвой армии» весьма проста: иностранный генерал спустя 20 лет после окончания войны прибывает в Албанию, чтобы выкопать тела погибших солдат и вернуть на родину (там, к слову, его чуть ли не замучали вереницы родственников, ждущие тела назад). Вместе с генералом (он, кстати, получил звание в мирное время) прибывает священник. И теперь они откапывают кости: иногда успешно, а иногда не находят ничего. Хотя, казалось бы, расчеты и списки верны. Нет, мертвецы не оживут. Нет, книга не превратится в триллер. Зато сам генерал постепенно начнет растворяться в происходящем – может, и не зря жена предлагала ему отказаться от этой затеи. Тень войны – страшнее ее самой.

Роман далек от магического реализма и мистики, но есть в нем нечто потустороннее: в настроении, некоторых образах, рассуждениях героев. «Генерал мертвой армии» наполнен дождем, ветром, грязью и туманом, и это, пожалуй, лучшая его характеристика – холодный, мрачный и бесцветный: откуда взяться краскам в подземном мире, пусть и расположен он на земле, а не где-то «там»? Текст похож на осколки битого стекла – короткие ритмизированные предложения, диалоги без атрибуций и действия, порой лишенные всякой динамики (разговоры, наблюдения, поездки, разговоры, наблюдения, поездки). Но эта книга – далеко не о феномене войны как таковой (пусть так и кажется на первый взгляд). Это прежде всего роман об одиночестве и отсутствии смысла. Герой-генерал здесь подобен Сизифу, повторяющему одно бесконечное и бесполезное действие; эксгумация продолжается из главы в главу, и с каждой новой находкой или неудачей текст становится все меланхоличнее – то звучат угрюмые албанские песни, то весь мир теряется в тумане, то свадьба похожа скорее на похороны, не отличить. Впрочем, живой генерал постепенно теряется среди мертвых – и, возможно, дороги назад уже не найти.

Каринку утащил у Сноба

#пописун

Дина Шинигамова, «Хеску. Кровь дома Базаард». Изд. МИФ

Первая часть цикла «Хеску» укладывается в формулу «с большой силой приходит большая ответственность» – это роман-становление, но никак не роман взросления. Шинигамова использует основные тропы эпического фэнтези, однако отыгрывает их по-своему: тут есть и далекий родственник, который становится наставником героини, и борьба кланов, и поиск себя в новом, волшебном мире. Впрочем, одна из главных особенностей романа – стиль. Автор заботится не только о сюжете, но и о манере написания – и это, как в одном меме, абсолютный win-win. Шинигамова знает, когда сгустить психологизм словами и более классическим стилем, а когда добавить динамики диалогами – читайте, снова словами, – и облегчить тест до уровня сценария. Это и привлекает: динамичная и привычная читателю проблематика Young Adult сочетается с умеренной вязкостью языка мэтров жанра фэнтези.

Если как-то обозначать круг тем «Хеску», получится примерно так: семья и последствия выбора. Неудивительно, с учетом того, что роман начинается в духе «Гарри, ты волшебник»; только ты, уж прости – наследница богатого рода из другого мира. Короче говоря, добро пожаловать в мир интриг, и делай что хочешь. К тому же, Шинигамова предлагает авторский взгляд на тему оборотничества – паттерн, если угодно, настолько привычный европейскому читателю, что постоянно хочется его новых, свежих, неожиданных трактовок. Изобретательный, объемный (1000 страниц!) и местами укорененный в поп-культуру (на уровне образности и отсылок), этот роман – хорошее чтение и для всех любителе жанра, и для тех, кто в омут фэнтези только

#пописун

Екатерина Ландер, «Теория газового света». Изд. Полынь

Новый роман Екатерины Ландер совершенно не похож на ее «Потусторонним вход воспрещен». Текст балансирует на грани мистического триллера и городского фэнтези: первое обеспечивают весьма ненадежные рассказчики и их психические отклонения, второе — легенды, завязанные на христианской мифологии, некие Стражи и сущности, совершенно точно становящиеся частью реальности, а не чьей-то галлюцинацией. Впрочем, определять жанр «Теории газового света» и не нужно. Главное предупредить читателя — это прежде всего психологический роман; развернутая метафора, поиск ответа на вопрос: что склоняет человека к свету или тьме? Правда, в случае Ландер, скорее не к тьме, а к тому самому газовому свету. Он, говорят герои, как сломанная конфорка — вроде должен гореть, а не горит.

Повествование разворачивается в двух временных линиях. Герои периодически вляпываются в передряги (то кого-то похищают, то какие-то Тени проникают в мир, и приходится делать ноги), но, несмотря на все это, «Теория газового света» — текст весьма неспешный. Изучая природу наших поступков и решений, Екатерина Ландер не торопится сама и не торопит читателя. Сюжет здесь на втором плане, на первом — внутренние состояния героев. С одной стороны, такая неспешность задает определенную ритмику и атмосферу романа. С другой, иногда она несколько утомляет — первые страницы обещают читателю чистейший триллер, но после текст становится совершенно другим. Впрочем, «Теория газового света» и есть роман-перевертыш, который вечно водит за нос и подкидывает необычные жанровые сочетания и сюжетные решения. Атмосфера книги местами напоминает мрачные и в лучшем смысле хтонические первые сезоны сериала «Тайны следствия» — цвета приглушенные, ощущение чего-то странного и неправильного выкручено на максимум.

По аннотации может показаться, что новый роман Ландер чем-то напоминает «Декстера», однако это не совсем так (а вот «Грим», тоже изданный в «Полыни», как раз играет с этим сюжетом). Перед читателем скорее вариация на тему «РИФа» Алексея Поляринова, обросшая бо́льшим количеством магических, мистических и мифологических элементов. Это роман-ощущение, роман-размышление, роман-метафора, наполненный атмосферой песен «Кино» и «Наутилуса». Что-то максимально хтоническое, мрачное, безысходное. И потому — родное. Свет-то во всем происходящем есть. И далеко не всегда — газовый.

#пописун

Анна Бауэр, «Слово Вирявы». Изд МИФ

История о московской журналистке, отправившейся в Мордовию ради статьи-расследования, с одной стороны — чистый этнотриллер (и этнодетектив), построенный на мифологии эрзян и мокшан: таинственные исчезновения девушек на ритуальной поляне, недавняя пропажа мужчины, суеверия и какие-то странности... Примерно первая треть романа вообще напоминает такой облегченный и самобытный вариант «Ведьмы из Блэр», только в более светлых тонах. В центре истории весьма знакомые сказочные тропы, а сюжет, в целом, достаточно прост — опять же, стилизован под сказочное путешествие в «волшебном мире». Однако все паранормальное, с чем сталкивается героиня, прежде всего помогает ей отрефлексировать вполне бытовые проблемы. Она хочет быть матерью, завести собственную семью, да только с нынешним молодым человеком все как-то не так. Правильный ли она сделала выбор? Ее путешествие по миру фольклора — практически инициация с элементами сказочных «магических поединков» — одно женское начало противостоит другому: волшебному, природному хтоническому... и в конце концов находит решение проблемы в фантастическом. Как бы принимает изначально чуждый себе мир и его правила, выпускает его в повседневную жизнь (и из Василисы, если угодно, сама становится Бабой Ягой). Действие романа не просто так разворачивается в двух временных пластах (преимущественно в прошлом). Их главный связующий элемент — Куйгорож, фантастическое существо, помесь птицы и змеи, которому вечно надо давать задания... И с ним все так просто.

Стоит оговориться, что этот роман — не чистый детектив и не чистый триллер. Правила жанров здесь намеренно сломаны. «Слово Вирявы» — прежде всего психологический роман, а еще — экскурс в экзотическую локальную мифологию. Автор не просто с большим вниманием относится к этно-материалу, выстраивает сюжет вокруг легенд и сказаний, вплетая их элементы в повествование. В книге есть и отдельные вставки-мифы. В авторском исполнении, но на основе первоисточников. Если описывать новинку в двух словах, то можно попробовать так: представьте «Кота в сапогах: последнее желание» с его мета-сказочностью, но в более серьезном тоне, приглушенной манере и на совершенно другой мифологической платформе. У Анны Бауэр здесь что-то такое и получается. И добро, и с умом – будет над чем подумать и что поразгадывать.

#пописун

Роман Шмараков, «Каллиопа, дерево, Кориск». Изд. Альпина.Проза

«Каллиопа, дерево, Кориск» — это роман-игра. Все здесь - изящное озорство, начиная уже с локации, особняка с множеством комнат-лабиринтов: оранжерей, библиотек, обеденных залов. Они меняются местами, будто лестницы на картинах Мурица Эшера. Это такой «Пиранези» Сюзаны Клакр по-русски — менее метафизический, более готический; местами жутковатый, местами гротескный, и сплошь наполненный отсылками к античной традиции и канону европейской литературы: Данту, Шекспиру и проч., и проч., и проч. Герои соревнуются в составление речей перед призраками, спорят о философских системах.. Иными словами, оказавшись перед паранормальным в замкнутом пространстве, где даже ожившие вилки могут убить, герои тоже играют; а ими, как фигурками, играет и Роман Шмараков.

Также умело играет он и словами. Автор — прекрасный стилист: он воспроизводит грузную, но по-своему поэтическую манеру готического романа. Подобно Умберто Эко, Шмараков воссоздает оптику рассказчика ушедшей эпохи в деталях — от нюансов этикета переписки до культурного кода. Иными словами, автор постоянно примеряет маски: вот он изящный стилист, вот — знаток исторического контекста, а вот — хирург человеческих душ, ставящий диагноз исключительно метафорами. Трикстер пишет роман, и роман сам становится отдельно живущим трикстером (как части тела фольклорных хитрецов зачастую обретают собственное сознание). Чему тут верить, чему нет? Хороший вопрос. Здесь есть выдумка, есть чуть приукрашенная правда, а есть абсолютнейшая истина. А вот как отыскать и распознать первое, второе или третье в бесконечном лабиринте меняющихся тропок — вопрос. Внимательный читатель даст на него ответ. Но будет ли он единственно верным?

#пописун