#избачитальня
Сергей Попов о книге Маши Сумниной и Ильи Вознесенского «Моя жизнь»:
Книга Маши Сумниной и Ильи Вознесенского называется «Моя жизнь» — то есть ее противоречие скрыто уже в названии, так как авторов двое. По их утверждениям, они писали эту книгу и правда вдвоем, потратив на ее создание два с лишним года, однако это не автобиография, а прежде всего веселый сложный гипертекст. Она выросла из случайной идеи, брошенной в разговоре, — можно ли написать о своей жизни, используя преимущественно чужие слова. Оказалось — можно: вся книга состоит из цитат различных автобиографий культурных героев нескольких веков, имена которых даны на полях. Пол автора то и дело меняется по ходу повествования. Оригинальных текстов здесь совсем чуть-чуть, да и те кажутся заимствованными из предыдущих.
Что объяснимо: авторы — концептуальные художники, работающие на стыке визуального и текстового полей. Маша (дочь Андрея Монастырского, которая носит настоящую фамилию отца) — половина группы «МишМаш» (вторая половина — ее муж Михаил Лейкин). Илья — музыкант и архитектор, член групп «Обледенение архитекторов» и «ХУ» (последних мы помним в основном по выставке «ЧА ЩА»). Текст приправлен ч/б фотографиями, которые как бы иллюстрируют, но на самом деле размывают нарратив и дают отдых уму.
Основательность работы — в ход пошли сотни автобиографий, от Льюиса Кэролла до Леонарда Коэна, от Бенвенуто Челлини до Джона Балдессари — ничуть не мешает атмосфере легкости и остроумия, граничащего порой с дуракавалянием. Достигается это за счет тщательно продуманного монтажа цитат, которые изящно переходят друг в друга, несмотря на то, что их авторов иногда разделяют столетия и континенты.
Сумнина и Вознесенский во вводном тексте настаивают на том, как много совпадений в жизни уникальных людей. Им это виднее, они прочли все эти книги. Читатель же получает конструкцию, в которой совершенно разные персонажи идут одинаковыми путями, проходят схожие испытания — болезни, путешествия, творческие муки, курортные романы — и чаще всего это дико, гомерически смешно. Уже на первых страницах Джеймс Джойс признается в своей любви к «Острову сокровищ», и тут же Наполеон сообщает, что теперь понимает, что «такой затерянный остров станет моим пристанищем на долгие годы». Коллажный эффект по ходу книги усиливается и доводится до апогея в корабельном дневнике в середине книги, где на нескольких страницах как бы походя пролетает и история покорения планеты, и история искусства.
Конечно, это не книга лингвистов-литераторов, подобных занудному постмодернисту Петеру Корнелю («Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи») или суровому стилисту Милораду Павичу. Это произведение, возникшее в третьем поколении московской концептуальной школы, где отцы целыми днями искали подкрепления своим духовным поискам в книгах великих, которые чаще всего сами и иллюстрировали. Текст выразительный как многоголосый альбом Пивоварова или закрученная текстовая инсталляция Кабакова и безусловный настолько, что, если бы он не был написан сейчас, его все равно пришлось бы кому-то придумать. Текст как сумма наслаждений литературой и искусством от первого лица.
Книга вышла в маленьком казанском издательстве «Смена» при одноименном Центре современной культуры, наверняка, небольшим тиражом — он даже не указан в выходных данных. Найти ее может быть непростой задачей, но те, кто найдут, будут вознаграждены интеллектуальным приключением, из которого может быть сделано множество выводов — в том числе желание обратиться к первоисточникам.
Сергей Попов о книге Маши Сумниной и Ильи Вознесенского «Моя жизнь»:
Книга Маши Сумниной и Ильи Вознесенского называется «Моя жизнь» — то есть ее противоречие скрыто уже в названии, так как авторов двое. По их утверждениям, они писали эту книгу и правда вдвоем, потратив на ее создание два с лишним года, однако это не автобиография, а прежде всего веселый сложный гипертекст. Она выросла из случайной идеи, брошенной в разговоре, — можно ли написать о своей жизни, используя преимущественно чужие слова. Оказалось — можно: вся книга состоит из цитат различных автобиографий культурных героев нескольких веков, имена которых даны на полях. Пол автора то и дело меняется по ходу повествования. Оригинальных текстов здесь совсем чуть-чуть, да и те кажутся заимствованными из предыдущих.
Что объяснимо: авторы — концептуальные художники, работающие на стыке визуального и текстового полей. Маша (дочь Андрея Монастырского, которая носит настоящую фамилию отца) — половина группы «МишМаш» (вторая половина — ее муж Михаил Лейкин). Илья — музыкант и архитектор, член групп «Обледенение архитекторов» и «ХУ» (последних мы помним в основном по выставке «ЧА ЩА»). Текст приправлен ч/б фотографиями, которые как бы иллюстрируют, но на самом деле размывают нарратив и дают отдых уму.
Основательность работы — в ход пошли сотни автобиографий, от Льюиса Кэролла до Леонарда Коэна, от Бенвенуто Челлини до Джона Балдессари — ничуть не мешает атмосфере легкости и остроумия, граничащего порой с дуракавалянием. Достигается это за счет тщательно продуманного монтажа цитат, которые изящно переходят друг в друга, несмотря на то, что их авторов иногда разделяют столетия и континенты.
Сумнина и Вознесенский во вводном тексте настаивают на том, как много совпадений в жизни уникальных людей. Им это виднее, они прочли все эти книги. Читатель же получает конструкцию, в которой совершенно разные персонажи идут одинаковыми путями, проходят схожие испытания — болезни, путешествия, творческие муки, курортные романы — и чаще всего это дико, гомерически смешно. Уже на первых страницах Джеймс Джойс признается в своей любви к «Острову сокровищ», и тут же Наполеон сообщает, что теперь понимает, что «такой затерянный остров станет моим пристанищем на долгие годы». Коллажный эффект по ходу книги усиливается и доводится до апогея в корабельном дневнике в середине книги, где на нескольких страницах как бы походя пролетает и история покорения планеты, и история искусства.
Конечно, это не книга лингвистов-литераторов, подобных занудному постмодернисту Петеру Корнелю («Пути к раю. Комментарии к потерянной рукописи») или суровому стилисту Милораду Павичу. Это произведение, возникшее в третьем поколении московской концептуальной школы, где отцы целыми днями искали подкрепления своим духовным поискам в книгах великих, которые чаще всего сами и иллюстрировали. Текст выразительный как многоголосый альбом Пивоварова или закрученная текстовая инсталляция Кабакова и безусловный настолько, что, если бы он не был написан сейчас, его все равно пришлось бы кому-то придумать. Текст как сумма наслаждений литературой и искусством от первого лица.
Книга вышла в маленьком казанском издательстве «Смена» при одноименном Центре современной культуры, наверняка, небольшим тиражом — он даже не указан в выходных данных. Найти ее может быть непростой задачей, но те, кто найдут, будут вознаграждены интеллектуальным приключением, из которого может быть сделано множество выводов — в том числе желание обратиться к первоисточникам.
#избачитальня
Чтобы понять современный арт-рынок и его специфику, советуем вам прочитать книгу Майкла Шнейерсона «Бум. Бешеные деньги, мегасделки и взлет современного искусства».
В книге редактор журнала Vanity Fair Майкл Шнейерсон рассматривает развитие арт-рынка с середины 1940-х годов до сегодняшнего дня по периодам:
• «Феномен 57-й улицы. 1947-1979»,
• «Бурные восьмидесятые. 1979-1990»,
• «Новая современность. 1990-2008»,
• «Непотопляемые. 2009-2014»,
• «Борьба за первенство. 2015-2019».
В центре внимания автора находятся знаменитые арт-дилеры, которые создали глобальный рынок современного искусства и изменили культуру. Майкл поговорил с мега-дилерами — Ларри Гагосяном, Дэвидом Цвирнером, Арне и Марком Глимчерами и Иваном Виртом, а также с десятками других дилеров — от Ирвинга Блюма до Гэвина Брауна, — которые работали с величайшими артистами своего времени: Джексоном Поллоком, Энди Уорхолом, Саем Твомбли, Баскией и другими.
Сергей Попов отзывается о книге, как о «дающей лучшее — объективное и детализированное — представление про всю галерейную бойню. После ее прочтения, хотя бы частично, появляется понимание о том, что происходит внутри галерейной среды с точки зрения активности брендов и их позиционирования».
Чтобы понять современный арт-рынок и его специфику, советуем вам прочитать книгу Майкла Шнейерсона «Бум. Бешеные деньги, мегасделки и взлет современного искусства».
В книге редактор журнала Vanity Fair Майкл Шнейерсон рассматривает развитие арт-рынка с середины 1940-х годов до сегодняшнего дня по периодам:
• «Феномен 57-й улицы. 1947-1979»,
• «Бурные восьмидесятые. 1979-1990»,
• «Новая современность. 1990-2008»,
• «Непотопляемые. 2009-2014»,
• «Борьба за первенство. 2015-2019».
В центре внимания автора находятся знаменитые арт-дилеры, которые создали глобальный рынок современного искусства и изменили культуру. Майкл поговорил с мега-дилерами — Ларри Гагосяном, Дэвидом Цвирнером, Арне и Марком Глимчерами и Иваном Виртом, а также с десятками других дилеров — от Ирвинга Блюма до Гэвина Брауна, — которые работали с величайшими артистами своего времени: Джексоном Поллоком, Энди Уорхолом, Саем Твомбли, Баскией и другими.
Сергей Попов отзывается о книге, как о «дающей лучшее — объективное и детализированное — представление про всю галерейную бойню. После ее прочтения, хотя бы частично, появляется понимание о том, что происходит внутри галерейной среды с точки зрения активности брендов и их позиционирования».
#избачитальня
Сергей Попов о книге Надежды Плунгян «Рождение советской женщины. Работница, крестьянка, летчица, “бывшая” и другие в искусстве 1917–1939 годов»:
Несколько дней назад премия «Просветитель» анонсировала лонг-лист номинантов — среди книг этого года лишь одна искусствоведческая.
Это очередная монография в серии «Garage/txt.» — долгожданная книга Надежды Плунгян «Рождение советской женщины» с длинным подзаголовком «Работница, крестьянка, летчица, “бывшая” и другие в искусстве 1917-1939 годов». Перечень типов разворачивается в тексте: здесь есть милиционерка, красноармейка, женотделовка, рабфаковка, делегатка, стахановка и ещё много хорошо забытых, но значимых в своё время слов, отражающих профессии или социальные статусы женщин в первые десятилетия советской власти. Всем им посвящены короткие, обильно иллюстрированные главы, сумма которых — содержательный анализ новых образов и типов женщины в искусстве после революции.
Монография Плунгян — образец нового постструктуралистского подхода, в котором уместна и феминистская оптика, и критическая методика. Женский гендер — тема, прямо скажем, волнующая, особенно на фоне дискуссий последнего десятилетия. А книга, по признанию автора, как раз и возникала на протяжении этих десяти лет. Читать ее невероятно интересно и специалисту, и неподготовленному человеку: с одной стороны, материал максимально широк, с другой — даже набившие оскомину картины типа «Калязинских кружевниц» Евгения Кацмана или «Незабываемой встречи» Василия Ефанова получают совсем иное прочтение благодаря скрупулезному исследованию. Здесь есть место и очевидным героиням — Паше Ангелиной или Анке-пулемётчице из фильма «Чапаев». Но есть — и множеству безвестных героинь. Книга открывается посвящением бабушкам и прабабушкам авторки, и желание разобраться с помощью образов искусства в нелегкой, возможно, совсем нежданной жизни советской женщины столетней давности является путеводной нитью текста.
Надежда пишет безэмоционально и, порой кажется, сухо — но нет, за этим подходом видно желание не перегружать придавленного множеством новой информации читателя и действовать строго эмпирически самой. По мере чтения становится понятно, что фактам и изображениям излишняя вербальная экспрессия противопоказана — они говорят сами за себя. Сложное, порой жуткое время сегодня требует точного, документального, «ЛЕФовского» языка.
Главная ценность книги, на мой взгляд, в устранении деления искусства по критериям соответствия модернистским инновациям. Соцреализм и поставангард прекрасно сосуществуют, если рассматриваются с гендерных позиций — более того, приобретают новые, интересные грани. Безусловно, модернизм выиграл бой за лидирующее место в истории культуры ХХ века, но это не означает, что другие явления должны быть отринуты из-за «стилистического несоответствия». Плунгян это понимает и доказывает в тексте, как мало кто другой из современных исследователей. Социокультурный анализ вообще помогает уйти от штампов классического искусствознания, от деления на «шедевры» и «проходные вещи». Да, в книге достойно трактованы программные холсты Филонова, Дейнеки и Самохвалова, но на их фоне получают остроту фарфоровые скульптуры Натальи Данько, журнальные обложки Софьи Дымшиц-Толстой, графические листы Марии Бри-Бейн. Да и безымянные плакаты и репортажные фотографии, собранные в последовательный нарратив, повествуют о своём времени не хуже признанных шедевров.
Этой книгой стоит руководствоваться при выстраивании выставок и экспозиций искусства ХХ века — показывать сложность и многослойность явлений за счёт их нетривиальных сопоставлений. Но прежде всего книга Плунгян должна быть прочитана всеми, кто хочет глубже разобраться в феномене «женского» на безжалостном фоне прошлого столетия. И сделать выводы для современности.
Сергей Попов о книге Надежды Плунгян «Рождение советской женщины. Работница, крестьянка, летчица, “бывшая” и другие в искусстве 1917–1939 годов»:
Несколько дней назад премия «Просветитель» анонсировала лонг-лист номинантов — среди книг этого года лишь одна искусствоведческая.
Это очередная монография в серии «Garage/txt.» — долгожданная книга Надежды Плунгян «Рождение советской женщины» с длинным подзаголовком «Работница, крестьянка, летчица, “бывшая” и другие в искусстве 1917-1939 годов». Перечень типов разворачивается в тексте: здесь есть милиционерка, красноармейка, женотделовка, рабфаковка, делегатка, стахановка и ещё много хорошо забытых, но значимых в своё время слов, отражающих профессии или социальные статусы женщин в первые десятилетия советской власти. Всем им посвящены короткие, обильно иллюстрированные главы, сумма которых — содержательный анализ новых образов и типов женщины в искусстве после революции.
Монография Плунгян — образец нового постструктуралистского подхода, в котором уместна и феминистская оптика, и критическая методика. Женский гендер — тема, прямо скажем, волнующая, особенно на фоне дискуссий последнего десятилетия. А книга, по признанию автора, как раз и возникала на протяжении этих десяти лет. Читать ее невероятно интересно и специалисту, и неподготовленному человеку: с одной стороны, материал максимально широк, с другой — даже набившие оскомину картины типа «Калязинских кружевниц» Евгения Кацмана или «Незабываемой встречи» Василия Ефанова получают совсем иное прочтение благодаря скрупулезному исследованию. Здесь есть место и очевидным героиням — Паше Ангелиной или Анке-пулемётчице из фильма «Чапаев». Но есть — и множеству безвестных героинь. Книга открывается посвящением бабушкам и прабабушкам авторки, и желание разобраться с помощью образов искусства в нелегкой, возможно, совсем нежданной жизни советской женщины столетней давности является путеводной нитью текста.
Надежда пишет безэмоционально и, порой кажется, сухо — но нет, за этим подходом видно желание не перегружать придавленного множеством новой информации читателя и действовать строго эмпирически самой. По мере чтения становится понятно, что фактам и изображениям излишняя вербальная экспрессия противопоказана — они говорят сами за себя. Сложное, порой жуткое время сегодня требует точного, документального, «ЛЕФовского» языка.
Главная ценность книги, на мой взгляд, в устранении деления искусства по критериям соответствия модернистским инновациям. Соцреализм и поставангард прекрасно сосуществуют, если рассматриваются с гендерных позиций — более того, приобретают новые, интересные грани. Безусловно, модернизм выиграл бой за лидирующее место в истории культуры ХХ века, но это не означает, что другие явления должны быть отринуты из-за «стилистического несоответствия». Плунгян это понимает и доказывает в тексте, как мало кто другой из современных исследователей. Социокультурный анализ вообще помогает уйти от штампов классического искусствознания, от деления на «шедевры» и «проходные вещи». Да, в книге достойно трактованы программные холсты Филонова, Дейнеки и Самохвалова, но на их фоне получают остроту фарфоровые скульптуры Натальи Данько, журнальные обложки Софьи Дымшиц-Толстой, графические листы Марии Бри-Бейн. Да и безымянные плакаты и репортажные фотографии, собранные в последовательный нарратив, повествуют о своём времени не хуже признанных шедевров.
Этой книгой стоит руководствоваться при выстраивании выставок и экспозиций искусства ХХ века — показывать сложность и многослойность явлений за счёт их нетривиальных сопоставлений. Но прежде всего книга Плунгян должна быть прочитана всеми, кто хочет глубже разобраться в феномене «женского» на безжалостном фоне прошлого столетия. И сделать выводы для современности.
garagemca.org
Надежда Плунгян «Рождение советской женщины. Работница, крестьянка, летчица, “бывшая” и другие в искусстве 1917–1939 годов»
В книге представлен подробный искусствоведческий анализ целого спектра типов «новой женщины», сконструированных советской властью в 1920–1930‑е годы.
#избачитальня
Сергей Попов о книге Дмитрия Смолева «Юрий Ларин. Живопись предельных состояний». Часть 1:
Книга Дмитрия Смолева «Юрий Ларин. Живопись предельных состояний» совсем не характерна для серии «Очерки визуальности», уже ставшей обязательной на книжных полках ценителей искусства. Да, в серии прежде публиковались биографии художников, но этот текст — 540-страничный том о жизни и творчестве современного художника, о котором едва знают даже профессионалы, занятые этим периодом. Сложно представить, что его активно раскупают. И все же это интересное чтение, прежде всего в счёт специфической остроты самой биографии: Юрий Ларин — сын Николая Бухарина. Того самого, революционера, близкого соратника Ленина и Сталина, ставшего одной из ключевых жертв репрессий второй половины 1930-х годов. Ларин принимал самое активное участие в реабилитации отца — и этим была занята изрядная часть его взрослой жизни. Тогда как первые годы прошли в семье близких родственников, которые из соображений безопасности выдавали себя за его родителей, а позже — в детском доме.
Автор книги — московский журналист, пишущий об искусстве, известный читателю по многочисленным статьям в изданиях от газеты.ру до русскоязычной The Art Newspaper. Много его текстов выходило под псевдонимом Велемир Мойст, тогда как под своим именем Дмитрий был одним из кураторов московской галереи «Ковчег» в ее лучшие времена — когда ее пространства отводились под оригинальные групповые проекты и открытия малоизвестных художников прошедших десятилетий. Ларин был одним из таких художников. Я был шапочно знаком с его искусством ещё с середины 1990-х годов, но никогда особо не выделял его, считая достаточно вторичным.
Сергей Попов о книге Дмитрия Смолева «Юрий Ларин. Живопись предельных состояний». Часть 1:
Книга Дмитрия Смолева «Юрий Ларин. Живопись предельных состояний» совсем не характерна для серии «Очерки визуальности», уже ставшей обязательной на книжных полках ценителей искусства. Да, в серии прежде публиковались биографии художников, но этот текст — 540-страничный том о жизни и творчестве современного художника, о котором едва знают даже профессионалы, занятые этим периодом. Сложно представить, что его активно раскупают. И все же это интересное чтение, прежде всего в счёт специфической остроты самой биографии: Юрий Ларин — сын Николая Бухарина. Того самого, революционера, близкого соратника Ленина и Сталина, ставшего одной из ключевых жертв репрессий второй половины 1930-х годов. Ларин принимал самое активное участие в реабилитации отца — и этим была занята изрядная часть его взрослой жизни. Тогда как первые годы прошли в семье близких родственников, которые из соображений безопасности выдавали себя за его родителей, а позже — в детском доме.
Автор книги — московский журналист, пишущий об искусстве, известный читателю по многочисленным статьям в изданиях от газеты.ру до русскоязычной The Art Newspaper. Много его текстов выходило под псевдонимом Велемир Мойст, тогда как под своим именем Дмитрий был одним из кураторов московской галереи «Ковчег» в ее лучшие времена — когда ее пространства отводились под оригинальные групповые проекты и открытия малоизвестных художников прошедших десятилетий. Ларин был одним из таких художников. Я был шапочно знаком с его искусством ещё с середины 1990-х годов, но никогда особо не выделял его, считая достаточно вторичным.
#избачитальня
Сергей Попов о книге Дмитрия Смолева «Юрий Ларин. Живопись предельных состояний». Часть 2:
Книга Смолева позволяет перефокусировать оптику. Это очень близкое, порой избыточно детальное всматривание в многолетнюю практику художника, который не известен ни своими открытиями, ни яркой личной позицией. Однако если бы это был сугубо искусствоведческий анализ — думаю, читать его (да и писать) не имело бы смысла. Книга выигрывает за счёт академического погружения в биографию — а та на фоне крутых поворотов истории страны становится как минимум увлекательной. Собственно, до искусства Ларина приходится добираться долго — только после 200 страниц начинается описание его обучения в Строгановке. Более подробно о живописной системе, пейзажных мотивах и поездках мы узнаем ещё страниц сто спустя. И тем не менее жанр издания избран верно — то, что кажется лишним в отношении художника, вполне оправдано в отношении частного лица. Это прежде всего показ истории, в основном советской, на примере одной судьбы.
Вопрос в том, насколько искусство Ларина заслуживает столь пристрастного анализа: описаний его поездок, болезней, друзей, переездов из мастерской. Это, безусловно, объясняет его искусство, но усиливает ли его значение? Хотя Смолев говорит о том, что Ларин прежде всего — художник, мы видим в книге в большей степени человека сложной судьбы и творческой профессии. Этот текст ставит и вопрос о том, насколько необходимо написание и других биографий такого плана. Уникальна только эта? Или другие современные художники тоже заслуживают столь пристального внимания писателей, при том что их жизнь не столь полна событиями?
Закончить стоит цитатой самого Ларина: «Мой жизненный опыт является уникальным, говорю от этом без бахвальства, со здравым смыслом. Судьба поставила надо мной эксперимент и проверяла как человек может выдержать это веление судьбы».
Издательство: Новое литературное обозрение, 2023
Сергей Попов о книге Дмитрия Смолева «Юрий Ларин. Живопись предельных состояний». Часть 2:
Книга Смолева позволяет перефокусировать оптику. Это очень близкое, порой избыточно детальное всматривание в многолетнюю практику художника, который не известен ни своими открытиями, ни яркой личной позицией. Однако если бы это был сугубо искусствоведческий анализ — думаю, читать его (да и писать) не имело бы смысла. Книга выигрывает за счёт академического погружения в биографию — а та на фоне крутых поворотов истории страны становится как минимум увлекательной. Собственно, до искусства Ларина приходится добираться долго — только после 200 страниц начинается описание его обучения в Строгановке. Более подробно о живописной системе, пейзажных мотивах и поездках мы узнаем ещё страниц сто спустя. И тем не менее жанр издания избран верно — то, что кажется лишним в отношении художника, вполне оправдано в отношении частного лица. Это прежде всего показ истории, в основном советской, на примере одной судьбы.
Вопрос в том, насколько искусство Ларина заслуживает столь пристрастного анализа: описаний его поездок, болезней, друзей, переездов из мастерской. Это, безусловно, объясняет его искусство, но усиливает ли его значение? Хотя Смолев говорит о том, что Ларин прежде всего — художник, мы видим в книге в большей степени человека сложной судьбы и творческой профессии. Этот текст ставит и вопрос о том, насколько необходимо написание и других биографий такого плана. Уникальна только эта? Или другие современные художники тоже заслуживают столь пристального внимания писателей, при том что их жизнь не столь полна событиями?
Закончить стоит цитатой самого Ларина: «Мой жизненный опыт является уникальным, говорю от этом без бахвальства, со здравым смыслом. Судьба поставила надо мной эксперимент и проверяла как человек может выдержать это веление судьбы».
Издательство: Новое литературное обозрение, 2023
#избачитальня
Сергей Попов о книге Виталия Пушницкого «Лес»:
«Лес» — вторая книга художника Виталия Пушницкого. Первая, тоже с кратким названием «Сад», вышла годом раньше. Когда художник выпускал первую, речи о продолжении не шло. Теперь он работает над «третьей серией»; книга будет названа «Луг». Хотя предполагается ансамбль изданий, каждое из них совершенно самостоятельно. Объединяет их жанр, который можно условно отнести к философской прозе, и оригинальное стилистическое решение, полностью продуманное художником: текст стиснут двумя блоками изображений живописных работ. Это вовсе не иллюстрации, но параллель и альтернатива тексту: живопись возникала одновременно с ним, они взаимовлияли, изменяли друг друга. Зритель, пролиставший репродукции, уже получит минимальное представление о художнике. Но тексту все же нужен читатель: это не каталог.
От книги художника ничего особого не ждут: как правило, это мемуары или анекдоты; в редких случаях — профессиональная теория. Изданий последнего типа совсем немного: все знают о текстах Кандинского и Малевича, но теории искусства наших современников почти что нет. Иной случай — когда художник функционирует как писатель или поэт (Пригов, Пепперштейн); тогда он конкурирует со всем литературным каноном.
Книга Пушницкого избегает всех этих жанров и стремится к тому, что сейчас называется доку-фикшн: личное свидетельство, с помощью метафор восходящее к рассуждениям об устройстве мироздания. В ней есть сквозной нарратив — путешествие: привычный для прозы способ связать самые разные мысли и флэшбеки в единое повествование. Местами текст перетекает практически в белый стих, что тоже роднит его с новейшей литературой на грани документа и лирики. К тому же он набран разными шрифтами — что позволяет разделить голоса персонажей и типы высказываний (в книге «Сад» среди шрифтов был ещё и цветной; здесь он излишен). Порой эти голоса могут переусердствовать в изложении эзотерических тезисов. Но личный опыт и ясное сознание автора однозначно убеждают.
Пушницкий с равным изяществом способен рассуждать о функции глазного яблока и апории Зенона, о скрытом смысле «Маленького принца» и бурной жизни петербургских сквотов. Однако весь текст подчинён жестким выстраданным мыслям о смерти и времени — и тем сопоставим с большой литературой прошедшего века, авторы которой не боялись ставить «последних вопросов».
Вопросов много и в этой книге. Причём порой там, где можно было бы поставить точку, Пушницкий ставит вопросительный знак. Эта неуверенная интонация отличает его от всяких гуру, рассуждающих о схожих вещах. Когда мы буднично говорим, что искусство не даёт ответов, но ставит вопросы, это кажется лукавством; однако Пушницкий такой подход всецело оправдывает. Он экономит слова, уплотняет мысли: там где другой не пожалел бы страниц, он обходится несколькими строчками. Вот так и нужно вопрошать самого себя и окружающий мир.
В книге 108 страниц, но предельно емкий текст занимает меньше их половины. Страницы вытянуты по вертикали, в соответствии с форматом картин. Их протяжённость замедляет чтение и вновь переключает на живописные части книги. Процесс смотрения, визуальный опыт ничуть не менее значим, чем вербальный поток. Ради усиления, обострения этого опыта стоит читать «Лес» Пушницкого и узнать, что художник желает сообщить нам как писатель.
Сергей Попов о книге Виталия Пушницкого «Лес»:
«Лес» — вторая книга художника Виталия Пушницкого. Первая, тоже с кратким названием «Сад», вышла годом раньше. Когда художник выпускал первую, речи о продолжении не шло. Теперь он работает над «третьей серией»; книга будет названа «Луг». Хотя предполагается ансамбль изданий, каждое из них совершенно самостоятельно. Объединяет их жанр, который можно условно отнести к философской прозе, и оригинальное стилистическое решение, полностью продуманное художником: текст стиснут двумя блоками изображений живописных работ. Это вовсе не иллюстрации, но параллель и альтернатива тексту: живопись возникала одновременно с ним, они взаимовлияли, изменяли друг друга. Зритель, пролиставший репродукции, уже получит минимальное представление о художнике. Но тексту все же нужен читатель: это не каталог.
От книги художника ничего особого не ждут: как правило, это мемуары или анекдоты; в редких случаях — профессиональная теория. Изданий последнего типа совсем немного: все знают о текстах Кандинского и Малевича, но теории искусства наших современников почти что нет. Иной случай — когда художник функционирует как писатель или поэт (Пригов, Пепперштейн); тогда он конкурирует со всем литературным каноном.
Книга Пушницкого избегает всех этих жанров и стремится к тому, что сейчас называется доку-фикшн: личное свидетельство, с помощью метафор восходящее к рассуждениям об устройстве мироздания. В ней есть сквозной нарратив — путешествие: привычный для прозы способ связать самые разные мысли и флэшбеки в единое повествование. Местами текст перетекает практически в белый стих, что тоже роднит его с новейшей литературой на грани документа и лирики. К тому же он набран разными шрифтами — что позволяет разделить голоса персонажей и типы высказываний (в книге «Сад» среди шрифтов был ещё и цветной; здесь он излишен). Порой эти голоса могут переусердствовать в изложении эзотерических тезисов. Но личный опыт и ясное сознание автора однозначно убеждают.
Пушницкий с равным изяществом способен рассуждать о функции глазного яблока и апории Зенона, о скрытом смысле «Маленького принца» и бурной жизни петербургских сквотов. Однако весь текст подчинён жестким выстраданным мыслям о смерти и времени — и тем сопоставим с большой литературой прошедшего века, авторы которой не боялись ставить «последних вопросов».
Вопросов много и в этой книге. Причём порой там, где можно было бы поставить точку, Пушницкий ставит вопросительный знак. Эта неуверенная интонация отличает его от всяких гуру, рассуждающих о схожих вещах. Когда мы буднично говорим, что искусство не даёт ответов, но ставит вопросы, это кажется лукавством; однако Пушницкий такой подход всецело оправдывает. Он экономит слова, уплотняет мысли: там где другой не пожалел бы страниц, он обходится несколькими строчками. Вот так и нужно вопрошать самого себя и окружающий мир.
В книге 108 страниц, но предельно емкий текст занимает меньше их половины. Страницы вытянуты по вертикали, в соответствии с форматом картин. Их протяжённость замедляет чтение и вновь переключает на живописные части книги. Процесс смотрения, визуальный опыт ничуть не менее значим, чем вербальный поток. Ради усиления, обострения этого опыта стоит читать «Лес» Пушницкого и узнать, что художник желает сообщить нам как писатель.
#избачитальня
Сергей Попов о книге Ивана Чуйкова «Разное»:
Книга Ивана Чуйкова «Разное» была задумана и составлена автором при жизни, но выпущена только сейчас. У Чуйкова прежде были только каталоги — и последний, к выставке в ММОМА 2010 года, надо признать, был в числе лучших персональных каталогов среди всех художников его поколения. Но книга самого художника первая — и, надо полагать, последняя, так как написал Чуйков откровенно мало: он не теоретик, а практик прежде всего, о чем неустанно напоминает в разных текстах.
В книге действительно собрано «разное» — короткие тексты самого Чуйкова, его интервью и переписка: с коллегой по цеху Никитой Алексеевым (которого не стало почти одновременно с Чуйковым), с искусствоведами Людмилой Бредихиной и Анной Толстовой. Завершается книга необязательной, вполне технического рода, но тоже интересной перепиской по поводу фальшивых работ Чуйкова с разными акторами — галеристом, коллекционером, музейным хранителем. Отрывочными, афористичными текстами художника все издание как бы прошито насквозь. В целом это довольно эклектичный и достаточно тонкий сборник — все, что хотел сказать о себе сам Иван Семёнович. С одной стороны, не так много, с другой — все написанное оказывается столь значимым в перспективе того факта, что Чуйков — один из важнейших русских художников второй половины ХХ века. Каждое слово приобретает особый вес.
Чуйков вообще немногословен. Иногда кажется, он вынашивает некоторые мысли годами — да он и сам в этом признаётся: «Сейчас все это звучит тривиально, но в мое время к этому нужно было прийти, прийти через работу. Я не иллюстрировал теоретические концепции, а реализовывал те изобразительные идеи, которые возникали в голове и лишь потом пытался понять почему». Его искусство как раз такое — плотное, содержательное, фундаментальное. Оно герметично без понимания концептуальной основы и медленно раскрывается даже для посвящённых. Но результат — изменение взглядов на искусство: Чуйков из тех авторов, чья методология позволяет понимать эти принципы по-настоящему глубоко.
Этот сборник тоже несколько герметичен: здесь всего около двух десятков репродукций, и это в основном эскизы, графика — очень личные вещи, не подходящие для первого знакомства. Читателю, прежде незнакомому с искусством Чуйкова, необходимо проделать усилие, чтобы воспринять его. Но художник приходит на помощь: во-первых, он предельно ясно, открыто объясняет искусство, даёт ключи; во-вторых, он очень эмпатичный, моментально располагающий к себе человек — и это качество раскрывается в его диалогах, которые составляют основную часть текстов. Иван как бы действует по принципу «спрашивайте — отвечаем», и теперь, без него, эта книга будет исполнять эту функцию.
Это ключи не только к его собственному искусству: походя, он объясняет и какие-то вещи, важные для постижения любого искусства, без деления на «высокую классику» и «китч», что для него было также принципиально. И без особого пиетета к классикам: «Мне кажется, что в основе всего того, что я делаю, лежит недоверие и сомнение в отношении изображения и вообще всякой репрезентации, всякого описания мира». Такой подход более чем оправдан в наше грустное время постправды (которое Иван описывает ещё в 2012 году: «с явно видным вектором погружения в тоталитарное Средневековье»). Он не раз называет собственное искусство «пессимистичным». Но не забывает указать при этом на то, что любыми объяснениями искусство не исчерпывается; его суть остаётся скрытой, продолжает быть тайной, привлекающей новые поколения зрителей.
Сергей Попов о книге Ивана Чуйкова «Разное»:
Книга Ивана Чуйкова «Разное» была задумана и составлена автором при жизни, но выпущена только сейчас. У Чуйкова прежде были только каталоги — и последний, к выставке в ММОМА 2010 года, надо признать, был в числе лучших персональных каталогов среди всех художников его поколения. Но книга самого художника первая — и, надо полагать, последняя, так как написал Чуйков откровенно мало: он не теоретик, а практик прежде всего, о чем неустанно напоминает в разных текстах.
В книге действительно собрано «разное» — короткие тексты самого Чуйкова, его интервью и переписка: с коллегой по цеху Никитой Алексеевым (которого не стало почти одновременно с Чуйковым), с искусствоведами Людмилой Бредихиной и Анной Толстовой. Завершается книга необязательной, вполне технического рода, но тоже интересной перепиской по поводу фальшивых работ Чуйкова с разными акторами — галеристом, коллекционером, музейным хранителем. Отрывочными, афористичными текстами художника все издание как бы прошито насквозь. В целом это довольно эклектичный и достаточно тонкий сборник — все, что хотел сказать о себе сам Иван Семёнович. С одной стороны, не так много, с другой — все написанное оказывается столь значимым в перспективе того факта, что Чуйков — один из важнейших русских художников второй половины ХХ века. Каждое слово приобретает особый вес.
Чуйков вообще немногословен. Иногда кажется, он вынашивает некоторые мысли годами — да он и сам в этом признаётся: «Сейчас все это звучит тривиально, но в мое время к этому нужно было прийти, прийти через работу. Я не иллюстрировал теоретические концепции, а реализовывал те изобразительные идеи, которые возникали в голове и лишь потом пытался понять почему». Его искусство как раз такое — плотное, содержательное, фундаментальное. Оно герметично без понимания концептуальной основы и медленно раскрывается даже для посвящённых. Но результат — изменение взглядов на искусство: Чуйков из тех авторов, чья методология позволяет понимать эти принципы по-настоящему глубоко.
Этот сборник тоже несколько герметичен: здесь всего около двух десятков репродукций, и это в основном эскизы, графика — очень личные вещи, не подходящие для первого знакомства. Читателю, прежде незнакомому с искусством Чуйкова, необходимо проделать усилие, чтобы воспринять его. Но художник приходит на помощь: во-первых, он предельно ясно, открыто объясняет искусство, даёт ключи; во-вторых, он очень эмпатичный, моментально располагающий к себе человек — и это качество раскрывается в его диалогах, которые составляют основную часть текстов. Иван как бы действует по принципу «спрашивайте — отвечаем», и теперь, без него, эта книга будет исполнять эту функцию.
Это ключи не только к его собственному искусству: походя, он объясняет и какие-то вещи, важные для постижения любого искусства, без деления на «высокую классику» и «китч», что для него было также принципиально. И без особого пиетета к классикам: «Мне кажется, что в основе всего того, что я делаю, лежит недоверие и сомнение в отношении изображения и вообще всякой репрезентации, всякого описания мира». Такой подход более чем оправдан в наше грустное время постправды (которое Иван описывает ещё в 2012 году: «с явно видным вектором погружения в тоталитарное Средневековье»). Он не раз называет собственное искусство «пессимистичным». Но не забывает указать при этом на то, что любыми объяснениями искусство не исчерпывается; его суть остаётся скрытой, продолжает быть тайной, привлекающей новые поколения зрителей.
#избачитальня
Список литературы о советском искусстве 1970-х от Сергея Попова:
После вчерашнего поста о тексте Сергея Попова «Ревизия 70-х» нам поступила просьба составить список литературы о советском искусстве 1970-х годов. Решили поделиться им со всеми:
«Эти странные семидесятые, или Потеря невинности: Эссе, интервью, воспоминания». Сост.: Г. Кизевальтер. М.: Новое Литературное Обозрение, 2010
Образцовый сборник интервью о неофициальной культуре — часть проекта его составителя, художника Георгия Кизевальтера с интервью о десятилетиях в позднем советском искусстве. Интервью взяты у большинства ключевых фигур эпохи — Э.Булатова, И.Кабакова, В.Комара, Р.Лебедева, В.Пивоварова и других художников, искусствоведов, коллекционеров, писателей, поэтов и музыкантов. Очень важны написанные для сборника тексты пианиста А.Любимова и композитора В.Мартынова. Издание проиллюстрировано фотографиями из архивов Г.Кизевальтера, И.Пальмина, В.Серова, В.Сычева, И.Макаревича, многие из которых ранее не публиковались.
«Переписка художников с журналом "А-Я". 1976-1981. Том 1». Сост.: И. Шелковский. М.: Новое Литературное Обозрение, 2019
В сборник вошла обширная редакционная переписка участников журнала «А-Я» — журнала неофициального советского искусства, выходившего в Париже в 1979–1986 годах. Редакторы — Александр Сидоров (псевд. Алексей Алексеев, Москва) и Игорь Шелковский (Париж) — готовили журнал по переписке, обмениваясь материалами через границу полулегальными способами с помощью добровольцев. Переписку художников с Игорем Шелковским о журнале «А — Я» ошибочно представлять скучным с точки зрения сегодняшнего читателя образцом эпистолярного жанра. В каждом письме кипят страсти. Все раздают друг другу нелюбезные оценки. Это одновременно гид по культуре подполья, частично вырвавшейся на свободу, шпионский детектив и руководство по поведению в токсичных средах — в эмиграции или на допросе в КГБ.
Римма Герловина, Валерий Герловин. «Концепты». Вологда, Изд. Герман Титов, 2012.
Исчерпывающий том с самоописанием художников Валерия и Риммы Герловиных — влиятельных представителей андеграунда, основателей одной из версий концептуализма. Творческая автобиография разделена на главы: «Римма Герловина “Кубики”», «Валерий Герловин “Концептуальные объекты”», «Ранние совместные работы. Москва 1972–79», «Совместные фотоконцепты», а те — на подглавы, с делением на московский и нью-йоркский периоды. Однако основную часть занимают описания и обсуждения работ и акций 70-х годов. Книга входит в серию «Библиотека московского концептуализма Германа Титова».
Илья Кабаков. «60-70-е… Записки о неофициальной жизни в Москве». М.: Новое Литературное Обозрение, 2008 (Вена, Wiener Slawistischer Almanach, 1999)
Книга Кабакова — установочная для понимания подпольной художественной среды Москвы 60-70-х годов. Это воспоминания, не записанные, а надиктованные — по форме это не текст, а речь, свободно льющаяся, полная эмоций и пристрастных оценок. По комплиментам великого художника можно разобраться, кто из современников заслуживает серьезного отношения.
Список литературы о советском искусстве 1970-х от Сергея Попова:
После вчерашнего поста о тексте Сергея Попова «Ревизия 70-х» нам поступила просьба составить список литературы о советском искусстве 1970-х годов. Решили поделиться им со всеми:
«Эти странные семидесятые, или Потеря невинности: Эссе, интервью, воспоминания». Сост.: Г. Кизевальтер. М.: Новое Литературное Обозрение, 2010
Образцовый сборник интервью о неофициальной культуре — часть проекта его составителя, художника Георгия Кизевальтера с интервью о десятилетиях в позднем советском искусстве. Интервью взяты у большинства ключевых фигур эпохи — Э.Булатова, И.Кабакова, В.Комара, Р.Лебедева, В.Пивоварова и других художников, искусствоведов, коллекционеров, писателей, поэтов и музыкантов. Очень важны написанные для сборника тексты пианиста А.Любимова и композитора В.Мартынова. Издание проиллюстрировано фотографиями из архивов Г.Кизевальтера, И.Пальмина, В.Серова, В.Сычева, И.Макаревича, многие из которых ранее не публиковались.
«Переписка художников с журналом "А-Я". 1976-1981. Том 1». Сост.: И. Шелковский. М.: Новое Литературное Обозрение, 2019
В сборник вошла обширная редакционная переписка участников журнала «А-Я» — журнала неофициального советского искусства, выходившего в Париже в 1979–1986 годах. Редакторы — Александр Сидоров (псевд. Алексей Алексеев, Москва) и Игорь Шелковский (Париж) — готовили журнал по переписке, обмениваясь материалами через границу полулегальными способами с помощью добровольцев. Переписку художников с Игорем Шелковским о журнале «А — Я» ошибочно представлять скучным с точки зрения сегодняшнего читателя образцом эпистолярного жанра. В каждом письме кипят страсти. Все раздают друг другу нелюбезные оценки. Это одновременно гид по культуре подполья, частично вырвавшейся на свободу, шпионский детектив и руководство по поведению в токсичных средах — в эмиграции или на допросе в КГБ.
Римма Герловина, Валерий Герловин. «Концепты». Вологда, Изд. Герман Титов, 2012.
Исчерпывающий том с самоописанием художников Валерия и Риммы Герловиных — влиятельных представителей андеграунда, основателей одной из версий концептуализма. Творческая автобиография разделена на главы: «Римма Герловина “Кубики”», «Валерий Герловин “Концептуальные объекты”», «Ранние совместные работы. Москва 1972–79», «Совместные фотоконцепты», а те — на подглавы, с делением на московский и нью-йоркский периоды. Однако основную часть занимают описания и обсуждения работ и акций 70-х годов. Книга входит в серию «Библиотека московского концептуализма Германа Титова».
Илья Кабаков. «60-70-е… Записки о неофициальной жизни в Москве». М.: Новое Литературное Обозрение, 2008 (Вена, Wiener Slawistischer Almanach, 1999)
Книга Кабакова — установочная для понимания подпольной художественной среды Москвы 60-70-х годов. Это воспоминания, не записанные, а надиктованные — по форме это не текст, а речь, свободно льющаяся, полная эмоций и пристрастных оценок. По комплиментам великого художника можно разобраться, кто из современников заслуживает серьезного отношения.
#чтогдекогда
День рождения нашего канала:
Сегодня телеграм-каналу «Деньги в искусство» исполняется 1 год! Именно 6 декабря 2022 года мы опубликовали первые посты — установочные тексты о проекте, хотя мысли о нем мы вынашивали более полугода.
За этот год мы опубликовали 289 постов, среди которых:
58 в рубрике #смотритесами
48 — #чистаякоммерция
46 — #хуизхуинарт
33 — #мысчитаем
27 — #чтогдекогда
24 — #этошедевр
20 — #большаятема
13 — #архив
8 — #избачитальня
5 — #запомнитеэтотдень
4 — #снимитеэтонемедленно
За этот период на канал подписалсь 1,884 человека — мы благодарны вам за то, что вы доверились и читаете нас! В ответ мы хотим сделать проект еще более интересным для вас, и поэтому будем признательны за обратную связь в опросниках ниже. Если у вас есть дополнительные комментарии или предложения, оставляйте их в комментариях под этим постом.
И, конечно же, самым лучшим подарком на годовщину будет рассказ о нашем канале своим друзьям и близким!
День рождения нашего канала:
Сегодня телеграм-каналу «Деньги в искусство» исполняется 1 год! Именно 6 декабря 2022 года мы опубликовали первые посты — установочные тексты о проекте, хотя мысли о нем мы вынашивали более полугода.
За этот год мы опубликовали 289 постов, среди которых:
58 в рубрике #смотритесами
48 — #чистаякоммерция
46 — #хуизхуинарт
33 — #мысчитаем
27 — #чтогдекогда
24 — #этошедевр
20 — #большаятема
13 — #архив
8 — #избачитальня
5 — #запомнитеэтотдень
4 — #снимитеэтонемедленно
За этот период на канал подписалсь 1,884 человека — мы благодарны вам за то, что вы доверились и читаете нас! В ответ мы хотим сделать проект еще более интересным для вас, и поэтому будем признательны за обратную связь в опросниках ниже. Если у вас есть дополнительные комментарии или предложения, оставляйте их в комментариях под этим постом.
И, конечно же, самым лучшим подарком на годовщину будет рассказ о нашем канале своим друзьям и близким!
Какую(-ие) рубрику(-и) вам хотелось бы видеть чаще?
Anonymous Poll
21%
#мысчитаем
36%
#этошедевр
25%
#снимитеэтонемедленно
38%
#хуизхуинарт
11%
#смотритесами
40%
#чистаякоммерция
16%
#большаятема
9%
#чтогдекогда и #запомнитеэтотдень
7%
#избачитальня и #архив
13%
#безкомментариев
#избачитальня
Подборка книжных новинок от Сергея Попова:
В начале декабря в Москве прошла ярмарка интеллектуальной литературы non/fictio№25, а следом за ней — Зимний книжный фестиваль от ЦСК «Смена» в Казани. Сергей Попов побывал на обоих событиях и отобрал лучшие книжные новинки, которые стоит прочитать во время новогодних праздников.
Валерий Вальран. «Советская фотография. 1956-1986». СПб.: Фонд содействия развитию современной литературы «Люди и книги»; М.: Мультимедиа Арт Музей, 2023.
Продолжение книги Валерия Вальрана «Советская фотография. 1917-1955». В качестве исследователя современности Вальран чувствует себя ещё комфортнее: во-первых, он сам художник, участник ленинградского андеграунда, во-вторых — знал лично многих героев книги. И это знание придаёт энциклопедической по объемам информации эмоциональный аспект. Книга весьма обстоятельна (700 с лишним страниц!) и построена по монографическому принципу: каждый фотограф получил отдельный текст, а разделены они по городам, кружкам или школам — так что навигация ясна. Издание незаменимо для всех, кого интересует история отечественной фотографии.
Линда Нохлин. «Почему не было великих художниц?». М.: Ад Маргинем Пресс, 2023.
Великий текст 50-летней давности, который повлиял на мир искусства и дал путевку в жизнь нескольким поколениям женщин в искусстве. Раньше эта статья (на отдельную книгу она, конечно, едва тянет) на русском издавалась в сборнике «Гендерная теория и искусство», но тот давно стал библиографической редкостью. Для нового издания к ней добавили ещё один небольшой текст Нохлин, где она приводит примеры женского искусства уже нового века. Важно, что это не искусствоведческий анализ, а прагматическое социокультурное исследование: именно такой подход и позволил изменить положение женщин в искусстве.
Светлана Макеева. Рождение инсталляции: Запад и Россия. М.: Новое литературное обозрение, 2023.
Содержательное историческое исследование об истоках и эволюции инсталляции. Большая часть книги описывает международную практику инсталлированного искусства и ведёт от хэппенингов Аллана Кэпроу к пространствам Даниэля Бюрена и Ильи Кабакова. Но нам важнее «советская» часть: тщательный академический анализ возникновения инсталляции на квартирах Виталия Комара и Александра Меламида, затем Ирины Наховой, выставочная активность АПТ-АРТа и новые, уже перестроечные опыты.
Михаил Шемякин. «Моя жизнь. До изгнания». М.: Редакция Елены Шубиной, АСТ, 2023.
«Моя жизнь: до изгнания» Михаила Шемякина — первый том эпической автобиографии известного художника: эмигранта и скандалиста. Шемякин с его запредельным эгоцентризмом написал мемуары, по меньшей мере, самые толстые среди всех своих коллег. 700-страничный текст издан влиятельной литературной редакцией Елены Шубиной, отвечающей за звёзд в издательстве АСТ, и разбавлен иллюстрациями автора, довольно слабыми по отношению к его острой графике советского времени. Читать его интересно, ленинградская жизнь Шемякина полна авантюр и приключений, из которых самое страшное — заключение в психушку — описано в смачных подробностях.
Катарина Лопаткина. «Василий Пушкарёв. Правильной дорогой в обход». М.: Музей современного искусства «Гараж», 2023.
Книга о Василии Пушкарёве издана в «директорской» серии музея «Гараж». Это уже вторая книга Лопаткиной на грант «Гаража», и снова академически выверенное, с массой сносок и обращений к архивам издание. Жизнь легендарного директора Русского музея и впоследствии директора ЦДХ стоит времени читателя: его ждут истории о возвращении икон в музейное хранение после периода их уничтожения; о распродаже и сохранении наследия авангарда; о вывозе эмигрантских архивов из Франции. Правда, само исследование занимает чуть более ста страниц; более половины книги — это перепечатки журнальных статей и воспоминаний самого Пушкарёва.
Подборка книжных новинок от Сергея Попова:
В начале декабря в Москве прошла ярмарка интеллектуальной литературы non/fictio№25, а следом за ней — Зимний книжный фестиваль от ЦСК «Смена» в Казани. Сергей Попов побывал на обоих событиях и отобрал лучшие книжные новинки, которые стоит прочитать во время новогодних праздников.
Валерий Вальран. «Советская фотография. 1956-1986». СПб.: Фонд содействия развитию современной литературы «Люди и книги»; М.: Мультимедиа Арт Музей, 2023.
Продолжение книги Валерия Вальрана «Советская фотография. 1917-1955». В качестве исследователя современности Вальран чувствует себя ещё комфортнее: во-первых, он сам художник, участник ленинградского андеграунда, во-вторых — знал лично многих героев книги. И это знание придаёт энциклопедической по объемам информации эмоциональный аспект. Книга весьма обстоятельна (700 с лишним страниц!) и построена по монографическому принципу: каждый фотограф получил отдельный текст, а разделены они по городам, кружкам или школам — так что навигация ясна. Издание незаменимо для всех, кого интересует история отечественной фотографии.
Линда Нохлин. «Почему не было великих художниц?». М.: Ад Маргинем Пресс, 2023.
Великий текст 50-летней давности, который повлиял на мир искусства и дал путевку в жизнь нескольким поколениям женщин в искусстве. Раньше эта статья (на отдельную книгу она, конечно, едва тянет) на русском издавалась в сборнике «Гендерная теория и искусство», но тот давно стал библиографической редкостью. Для нового издания к ней добавили ещё один небольшой текст Нохлин, где она приводит примеры женского искусства уже нового века. Важно, что это не искусствоведческий анализ, а прагматическое социокультурное исследование: именно такой подход и позволил изменить положение женщин в искусстве.
Светлана Макеева. Рождение инсталляции: Запад и Россия. М.: Новое литературное обозрение, 2023.
Содержательное историческое исследование об истоках и эволюции инсталляции. Большая часть книги описывает международную практику инсталлированного искусства и ведёт от хэппенингов Аллана Кэпроу к пространствам Даниэля Бюрена и Ильи Кабакова. Но нам важнее «советская» часть: тщательный академический анализ возникновения инсталляции на квартирах Виталия Комара и Александра Меламида, затем Ирины Наховой, выставочная активность АПТ-АРТа и новые, уже перестроечные опыты.
Михаил Шемякин. «Моя жизнь. До изгнания». М.: Редакция Елены Шубиной, АСТ, 2023.
«Моя жизнь: до изгнания» Михаила Шемякина — первый том эпической автобиографии известного художника: эмигранта и скандалиста. Шемякин с его запредельным эгоцентризмом написал мемуары, по меньшей мере, самые толстые среди всех своих коллег. 700-страничный текст издан влиятельной литературной редакцией Елены Шубиной, отвечающей за звёзд в издательстве АСТ, и разбавлен иллюстрациями автора, довольно слабыми по отношению к его острой графике советского времени. Читать его интересно, ленинградская жизнь Шемякина полна авантюр и приключений, из которых самое страшное — заключение в психушку — описано в смачных подробностях.
Катарина Лопаткина. «Василий Пушкарёв. Правильной дорогой в обход». М.: Музей современного искусства «Гараж», 2023.
Книга о Василии Пушкарёве издана в «директорской» серии музея «Гараж». Это уже вторая книга Лопаткиной на грант «Гаража», и снова академически выверенное, с массой сносок и обращений к архивам издание. Жизнь легендарного директора Русского музея и впоследствии директора ЦДХ стоит времени читателя: его ждут истории о возвращении икон в музейное хранение после периода их уничтожения; о распродаже и сохранении наследия авангарда; о вывозе эмигрантских архивов из Франции. Правда, само исследование занимает чуть более ста страниц; более половины книги — это перепечатки журнальных статей и воспоминаний самого Пушкарёва.
Деньги в искусство
#избачитальня Подборка книжных новинок от Сергея Попова: В начале декабря в Москве прошла ярмарка интеллектуальной литературы non/fictio№25, а следом за ней — Зимний книжный фестиваль от ЦСК «Смена» в Казани. Сергей Попов побывал на обоих событиях и отобрал…
#избачитальня
Подборка книжных новинок от Сергея Попова. Бонус:
Евгений Антуфьев, Любовь Налогина. «Смерть». М.: V-A-C Press, 2021.
Бонус — книга любимца коллекционеров Евгения Антуфьева, написанная им вместе с женой и соавтором некоторых художественных работ Любовью Налогиной и вышедшая в «детской серии» издательства V-A-C. Она лаконично называется «Смерть», и предназначена для обсуждения темы с самыми маленькими, 3-5-летними детьми. Известно, что тема смерти Антуфьева волнует продолжительное время: его давняя музейная выставка была посвящена бессмертию, да и многие его работы выглядят как погребальные артефакты. Но здесь получилось дидактично и однообразно: изображения построены на полутонах, текст скучный. Игровые вставки типа крутящегося колесика со сменой картинок в зубах черепа на обложке или окошки с вопросами «во что превращаются люди после смерти?» не спасают монотонный образ дорогого издания. Лучше бы Антуфьев создал в своём стиле иллюстрации к сказке, как это делали предыдущие художники серии.
Подборка книжных новинок от Сергея Попова. Бонус:
Евгений Антуфьев, Любовь Налогина. «Смерть». М.: V-A-C Press, 2021.
Бонус — книга любимца коллекционеров Евгения Антуфьева, написанная им вместе с женой и соавтором некоторых художественных работ Любовью Налогиной и вышедшая в «детской серии» издательства V-A-C. Она лаконично называется «Смерть», и предназначена для обсуждения темы с самыми маленькими, 3-5-летними детьми. Известно, что тема смерти Антуфьева волнует продолжительное время: его давняя музейная выставка была посвящена бессмертию, да и многие его работы выглядят как погребальные артефакты. Но здесь получилось дидактично и однообразно: изображения построены на полутонах, текст скучный. Игровые вставки типа крутящегося колесика со сменой картинок в зубах черепа на обложке или окошки с вопросами «во что превращаются люди после смерти?» не спасают монотонный образ дорогого издания. Лучше бы Антуфьев создал в своём стиле иллюстрации к сказке, как это делали предыдущие художники серии.
#избачитальня
Подборка книг об искусстве по итогам ярмарки non/fictioN. Часть 1:
Только что подошел к концу весенний выпуск главной российской книжной ярмарки — non/fictioN. По ее итогам мы собрали собственную «полку», посвященную искусству, и рады поделиться ею с вами.
• «Мир искусства Надежды Добычиной» — Ольга Муромцева, Garage
Надежда Добычина (1884–1950) — галеристка, куратор, музейный работник и коллекционер. Она не только играла важную роль в культурной среде дореволюционной и советской России, но и продолжала свою деятельность в период войн и революций, олицетворяя собой «дней связующую нить», которая так важна для понимания истории искусства первой половины ХХ века. Издание проиллюстрировано работами художников, представленных на выставках Добычиной и входивших в ее собрание, архивными фотографиями и портретами современников.
• «Хрущевка» — Наталия Лебина, НЛО
Книга Н. Лебиной посвящена построенным в 1950–1960х годах домам — знаменитым «хрущевкам», существующим и поныне. Рассматривая это жилье как особое культурно-бытовое пространство эпохи оттепели, автор изучает внешний облик этих зданий, формы их внутреннего устройства, предметное насыщение нового жилого пространства и показывает, как изменилась жизнь советского человека в контексте общемировых тенденций модернизации повседневности. В этом разрезе «хрущевка» предстает как уникальный оттепельный феномен, в котором смешиваются нелепое с созидательным, смешное с оптимистичным и «советское» с «несоветским».
• «Искусство Центральной и Восточной Европы с 1950 года» — Майя и Рубен Фоукс, Ad Marginem
В истории искусства второй половины ХХ века центрально- и восточноевропейский регион имеет гибридный статус обширной пограничной территории между «Западом» — капиталистической Европой, где в это время шло движение от неоавангарда к постмодернизму, и СССР, где кипела неравная борьба между архаизирующим соцреализмом и изобретавшим себя в изоляции независимым искусством. Этот статус границы объясняет как недостаток внимания к искусству стран «восточного блока», так и его многообразие. Книга Рубена и Майи Фоукс — одна из первых попыток обобщить этот опыт. Она вводит в оборот большой массив архивного материала и обозревает разнонаправленные художественные тенденции, конструируя историю искусства регионов.
• «Страна конструктивизма» — Таня Сафонова, Ad Marginem
Издание, подготовленное при поддержке Центра «Зотов», представляет собой иллюстрированный путеводитель по одному из самых значительных явлений в отечественной и мировой культуре, определившему облик современного мира — в архитектуре, производстве, отношениях в обществе и даже конструкции самих книг, в которых об этом рассказывается. Иллюстрации и заметки Тани Сафоновой объясняют читателю, чем жили люди той эпохи, как стремительно менялся их быт, как были устроены праздники и фабрики-кухни, какие идеи двигали деятелями конструктивизма.
• «Великие коллекционеры нашего времени. Европа и Азия» — Джеймс Стоуртон, Издательство СЛОВО
Вторая книга экс-главы Sotheby’s Великобритании и историка искусства Джеймса Стоуртона посвящена выдающимся коллекционерам и коллекциям Европы и Азии XX века. Автор рассказывает о том, что предметом собирательства становились любые произведения искусства: от первобытных масок до модернистской живописи и скульптуры, от китайского фарфора до европейского столового серебра, а коллекционерами становились разные люди с разными финансовыми возможностями: и промышленные магнаты, и родовитые аристократы, и известные кутюрье, и простые клерки.
Подборка книг об искусстве по итогам ярмарки non/fictioN. Часть 1:
Только что подошел к концу весенний выпуск главной российской книжной ярмарки — non/fictioN. По ее итогам мы собрали собственную «полку», посвященную искусству, и рады поделиться ею с вами.
• «Мир искусства Надежды Добычиной» — Ольга Муромцева, Garage
Надежда Добычина (1884–1950) — галеристка, куратор, музейный работник и коллекционер. Она не только играла важную роль в культурной среде дореволюционной и советской России, но и продолжала свою деятельность в период войн и революций, олицетворяя собой «дней связующую нить», которая так важна для понимания истории искусства первой половины ХХ века. Издание проиллюстрировано работами художников, представленных на выставках Добычиной и входивших в ее собрание, архивными фотографиями и портретами современников.
• «Хрущевка» — Наталия Лебина, НЛО
Книга Н. Лебиной посвящена построенным в 1950–1960х годах домам — знаменитым «хрущевкам», существующим и поныне. Рассматривая это жилье как особое культурно-бытовое пространство эпохи оттепели, автор изучает внешний облик этих зданий, формы их внутреннего устройства, предметное насыщение нового жилого пространства и показывает, как изменилась жизнь советского человека в контексте общемировых тенденций модернизации повседневности. В этом разрезе «хрущевка» предстает как уникальный оттепельный феномен, в котором смешиваются нелепое с созидательным, смешное с оптимистичным и «советское» с «несоветским».
• «Искусство Центральной и Восточной Европы с 1950 года» — Майя и Рубен Фоукс, Ad Marginem
В истории искусства второй половины ХХ века центрально- и восточноевропейский регион имеет гибридный статус обширной пограничной территории между «Западом» — капиталистической Европой, где в это время шло движение от неоавангарда к постмодернизму, и СССР, где кипела неравная борьба между архаизирующим соцреализмом и изобретавшим себя в изоляции независимым искусством. Этот статус границы объясняет как недостаток внимания к искусству стран «восточного блока», так и его многообразие. Книга Рубена и Майи Фоукс — одна из первых попыток обобщить этот опыт. Она вводит в оборот большой массив архивного материала и обозревает разнонаправленные художественные тенденции, конструируя историю искусства регионов.
• «Страна конструктивизма» — Таня Сафонова, Ad Marginem
Издание, подготовленное при поддержке Центра «Зотов», представляет собой иллюстрированный путеводитель по одному из самых значительных явлений в отечественной и мировой культуре, определившему облик современного мира — в архитектуре, производстве, отношениях в обществе и даже конструкции самих книг, в которых об этом рассказывается. Иллюстрации и заметки Тани Сафоновой объясняют читателю, чем жили люди той эпохи, как стремительно менялся их быт, как были устроены праздники и фабрики-кухни, какие идеи двигали деятелями конструктивизма.
• «Великие коллекционеры нашего времени. Европа и Азия» — Джеймс Стоуртон, Издательство СЛОВО
Вторая книга экс-главы Sotheby’s Великобритании и историка искусства Джеймса Стоуртона посвящена выдающимся коллекционерам и коллекциям Европы и Азии XX века. Автор рассказывает о том, что предметом собирательства становились любые произведения искусства: от первобытных масок до модернистской живописи и скульптуры, от китайского фарфора до европейского столового серебра, а коллекционерами становились разные люди с разными финансовыми возможностями: и промышленные магнаты, и родовитые аристократы, и известные кутюрье, и простые клерки.
#избачитальня
Подборка книг об искусстве по итогам ярмарки non/fictioN. Часть 2:
• «Доска Дионисия» — Алексей Смирнов Фон Раух, Individuum
Алексей Смирнов фон Раух (1937–2009) в 1960-е произвел неизгладимое впечатление на завсегдатаев Южинского кружка своей прозой, а живописью — на ценителей модернизма в Чехии и Германии. Разорвав связи с внешним миром, Смирнов провел тридцать лет в стенах церквей и скитов, реставрируя фрески и наблюдая за параллельной жизнью советского общества, где в удушающей схватке сплелись уцелевшие потомки дворян, беглые монахи, предприимчивые интуристы, деклассированные элементы и вездесущие сотрудники КГБ. Роман «Доска Дионисия», повествующий о таинственном исчезновении иконы, был написан в 1976-м в стол без перспективы публикации.
• «Евгений Михнов-Войтенко», Музей AZ
«Евгений Михнов-Войтенко» — первая книга серии альбомов «Художники из коллекции Музея AZ», посвященной знаменитым представителям неофициального искусства второй половины ХХ века. Издание повествует о российском художнике и ярчайшем представителе ленинградского «неофициального искусства». Книга включает статью историка искусства и исследователя советской неофициальной культуры Георгия Соколова, текст проиллюстрирован редкими фотографиями художника, комментариями его биографа, гражданской жены Евгении Сорокиной и стихотворениями его друга, выдающегося поэта Леонида Аронзона.
• «Кадавры» — Алексей Поляринов, Inspiria
Важный (и, возможно, неожиданный) пункт нашего списка — нашумевший роман российского писателя, эссеиста и переводчика — Алексея Поляринова. Над обложкой издания работал современный художник Миша Никатин: «Читая роман Алексея, ощущаешь, что оказался в пыльной бесплодной степи, но вместе с тем полной жизни. С собственными правилами и особенностями существования, которые заставляют выбрать — на какой стороне тебе находиться. Чем дальше ты погружаешься в происходящее, тем чаще прокручиваешь в голове образы произошедшего. Словно диафильмы, появляются картинки, которые рисуют историю, от которой сложно оторваться».
Подборка книг об искусстве по итогам ярмарки non/fictioN. Часть 2:
• «Доска Дионисия» — Алексей Смирнов Фон Раух, Individuum
Алексей Смирнов фон Раух (1937–2009) в 1960-е произвел неизгладимое впечатление на завсегдатаев Южинского кружка своей прозой, а живописью — на ценителей модернизма в Чехии и Германии. Разорвав связи с внешним миром, Смирнов провел тридцать лет в стенах церквей и скитов, реставрируя фрески и наблюдая за параллельной жизнью советского общества, где в удушающей схватке сплелись уцелевшие потомки дворян, беглые монахи, предприимчивые интуристы, деклассированные элементы и вездесущие сотрудники КГБ. Роман «Доска Дионисия», повествующий о таинственном исчезновении иконы, был написан в 1976-м в стол без перспективы публикации.
• «Евгений Михнов-Войтенко», Музей AZ
«Евгений Михнов-Войтенко» — первая книга серии альбомов «Художники из коллекции Музея AZ», посвященной знаменитым представителям неофициального искусства второй половины ХХ века. Издание повествует о российском художнике и ярчайшем представителе ленинградского «неофициального искусства». Книга включает статью историка искусства и исследователя советской неофициальной культуры Георгия Соколова, текст проиллюстрирован редкими фотографиями художника, комментариями его биографа, гражданской жены Евгении Сорокиной и стихотворениями его друга, выдающегося поэта Леонида Аронзона.
• «Кадавры» — Алексей Поляринов, Inspiria
Важный (и, возможно, неожиданный) пункт нашего списка — нашумевший роман российского писателя, эссеиста и переводчика — Алексея Поляринова. Над обложкой издания работал современный художник Миша Никатин: «Читая роман Алексея, ощущаешь, что оказался в пыльной бесплодной степи, но вместе с тем полной жизни. С собственными правилами и особенностями существования, которые заставляют выбрать — на какой стороне тебе находиться. Чем дальше ты погружаешься в происходящее, тем чаще прокручиваешь в голове образы произошедшего. Словно диафильмы, появляются картинки, которые рисуют историю, от которой сложно оторваться».
#избачитальня
Подборка книг об искусстве по итогам ярмарки Rassvet Book Fair. Часть 1:
Эти выходные мы провели на книжной ярмарке от ДК Рассвет, чтобы составить список чтения на лето (кстати, она еще открыта, советуем заглянуть). Обойдя стенды с книгами из 75 ведущих российских издательств мы собрали «полку» из альбомов, каталогов и художественной литературы. А кроме упомянутого на ярмарке можно обнаружить и последние издания, и букинистические редкости, и зины, и самиздат.
• «Клокочущая ярость» — Гриша Брускин, Новое издательство
Книга художника Гриши Брускина — очерки революционной иконографии, прослеживающие прихотливую судьбу революции как темы и метода искусства на протяжении веков и даже тысячелетий. Брускин разбирает хрестоматийные и малоизвестные изображения из истории русской и мировой культуры, предлагает читателю неожиданные сопоставления и смелые интерпретации многочисленных шедевров от Делакруа до Малевича и Петрова-Водкина, но главное — учит смотреть на искусство как таковое — непредвзятым, заинтересованным взглядом.
• «Света нет» — Илья Батраков, Soyapress
Альбом черно-белых работ Ильи Батракова, создающего собственные метапространстве внутри медиума документальной фотографии. «Света нет» — это мощное высказывание, в котором смешивается бешеная динамика урбанистичных пространств и энергетика «поломанных», преображённых пасторалей. Серия «Света нет» одновременно и продолжает некоторые мотивы «Морока», предыдущего издания Батракова, и разворачивает свою собственную метафизическую фантасмагорию.
• «Теория искусства. Краткий путеводитель» — Д. Стёрджис, Р. Осборн, Н. Тёрнер, Ad Marginem & Masters
Авторы достаточно подробно и увлекательно, соединяя академический подход и остроумие комикса, обозревают споры о сущности искусства всех времен и народов — от росписей палеолитических пещер до постмодернизма. Дополняющие текст высказывания художников, философов и искусствоведов позволяют судить о том, как развивались представления об искусстве на протяжении трех минувших тысячелетий. В результате сложные теоретические проблемы искусствознания оказываются проще, чем мы думаем.
• «Пять лекций о кураторстве» — Виктор Мизиано, Garage
Новое издание книги, посвященной истории кураторства в контексте российской практики организации выставок. «Пять лекций о кураторстве» Виктора Мизиано — это первый опыт обобщения практики русскоязычного куратора, уникальная возможность для российского читателя познакомиться с историей кураторства и выставок, а также с примерами из профессиональной биографии автора. Текст Мизиано переносит интернациональные понятия профессии в российский контекст, освещая соотношение локальной системы искусства и глобальных процессов, а также политических и социальных тенденций и событий.
Подборка книг об искусстве по итогам ярмарки Rassvet Book Fair. Часть 1:
Эти выходные мы провели на книжной ярмарке от ДК Рассвет, чтобы составить список чтения на лето (кстати, она еще открыта, советуем заглянуть). Обойдя стенды с книгами из 75 ведущих российских издательств мы собрали «полку» из альбомов, каталогов и художественной литературы. А кроме упомянутого на ярмарке можно обнаружить и последние издания, и букинистические редкости, и зины, и самиздат.
• «Клокочущая ярость» — Гриша Брускин, Новое издательство
Книга художника Гриши Брускина — очерки революционной иконографии, прослеживающие прихотливую судьбу революции как темы и метода искусства на протяжении веков и даже тысячелетий. Брускин разбирает хрестоматийные и малоизвестные изображения из истории русской и мировой культуры, предлагает читателю неожиданные сопоставления и смелые интерпретации многочисленных шедевров от Делакруа до Малевича и Петрова-Водкина, но главное — учит смотреть на искусство как таковое — непредвзятым, заинтересованным взглядом.
• «Света нет» — Илья Батраков, Soyapress
Альбом черно-белых работ Ильи Батракова, создающего собственные метапространстве внутри медиума документальной фотографии. «Света нет» — это мощное высказывание, в котором смешивается бешеная динамика урбанистичных пространств и энергетика «поломанных», преображённых пасторалей. Серия «Света нет» одновременно и продолжает некоторые мотивы «Морока», предыдущего издания Батракова, и разворачивает свою собственную метафизическую фантасмагорию.
• «Теория искусства. Краткий путеводитель» — Д. Стёрджис, Р. Осборн, Н. Тёрнер, Ad Marginem & Masters
Авторы достаточно подробно и увлекательно, соединяя академический подход и остроумие комикса, обозревают споры о сущности искусства всех времен и народов — от росписей палеолитических пещер до постмодернизма. Дополняющие текст высказывания художников, философов и искусствоведов позволяют судить о том, как развивались представления об искусстве на протяжении трех минувших тысячелетий. В результате сложные теоретические проблемы искусствознания оказываются проще, чем мы думаем.
• «Пять лекций о кураторстве» — Виктор Мизиано, Garage
Новое издание книги, посвященной истории кураторства в контексте российской практики организации выставок. «Пять лекций о кураторстве» Виктора Мизиано — это первый опыт обобщения практики русскоязычного куратора, уникальная возможность для российского читателя познакомиться с историей кураторства и выставок, а также с примерами из профессиональной биографии автора. Текст Мизиано переносит интернациональные понятия профессии в российский контекст, освещая соотношение локальной системы искусства и глобальных процессов, а также политических и социальных тенденций и событий.
#избачитальня
Подборка книг об искусстве по итогам ярмарки Rassvet Book Fair. Часть 2:
• «Как собрать коллекцию современного искусства и не разориться» — Эрлинг Кагге, Garage
Эрлинг Кагге (р. 1963) — норвежский коллекционер с 30-летним опытом, издатель, альпинист. В его частной коллекции современного искусства находятся работы таких художников, как Ян Кристенсен, Франц Вест, Ричард Принс, Сергей Йенсен, Урс Фишер, Рэймонд Петтибон. Он рассказывает, что делать и чего не делать начинающему собирателю современного искусства. С кем общаться, чтобы развить талант к приобретениям, в какой момент покупать и продавать, как работать на опережение и как в целом покупать искусство, если у вас немного денег.
• Каталог Ивана Сотникова — Свое издательство
Каталог работ работ Ивана Сотникова (1961–2015) —легендарного петербургского художника, одно из основателей группы «Новые художники». Без живописи Ивана Сотникова современное петербургское искусство выглядело бы совершенно иначе. Ещё со знаменитого «Ноль объекта» в 1982 году Сотников стремился к обнулению рутины, перезапуску жизненных систем через игровое начало, жил и творил как настоящий неоэкспрессионист и авангардист, собиратель изобразительного фольклора и мастер цветового обобщения.
• «Гриша Брускин» — Ирина Карасик, BREUS
Седьмая книга из серии "Новые классики" посвящена Грише Брускину (р. 1945) - одному из самых известных и интеллектуальных художников России, автору картин, скульптур, объектов и инсталляций, книг об искусстве, лауреату Премии Кандинского в номинации "Проект года (2012).
• «Кладбище с вайфаем» — Лев Рубинштейн, Новое литературное обозрение
В переиздании одной из последних книг Льва Рубинштейна разворачивается эпическая борьба между прошлым и настоящим. Советское прошлое опутывает наше подсознание, воплощаясь в навязчивых образах пропаганды, поручениях, поправках, запретах, оговорках, ослышках и прочей психопатологии политической жизни. Внимательный взгляд автора с безошибочной интуицией выхватывает самые резонансные информационные нелепости и показывает, из чего же они сделаны и как с ними быть.
• «Денискины рассказы» — Виктор Драгунский, илл. Ольга Чернышева, V-A-C press
«Денискины рассказы» — пятая книга в сказочной серии V—A—C Press. Проект обращается к традиции советской иллюстрации, представители которой не только занимались оформлением книг для детей, но и играли ключевую роль в становлении искусства своего времени. В книгу вошли три рассказа, которые выбрала и оформила Ольга Чернышева: «Он живой и светится...», «Что я люблю...», «...и чего не люблю». Эти истории немного отличаются от других рассказов из знаменитого цикла, но схожи по настроению с искусством самой художницы — в них нет захватывающих приключений, зато есть легкость, множество эмоций и внимание к скрытым, еле уловимым деталям повседневной жизни.
Подборка книг об искусстве по итогам ярмарки Rassvet Book Fair. Часть 2:
• «Как собрать коллекцию современного искусства и не разориться» — Эрлинг Кагге, Garage
Эрлинг Кагге (р. 1963) — норвежский коллекционер с 30-летним опытом, издатель, альпинист. В его частной коллекции современного искусства находятся работы таких художников, как Ян Кристенсен, Франц Вест, Ричард Принс, Сергей Йенсен, Урс Фишер, Рэймонд Петтибон. Он рассказывает, что делать и чего не делать начинающему собирателю современного искусства. С кем общаться, чтобы развить талант к приобретениям, в какой момент покупать и продавать, как работать на опережение и как в целом покупать искусство, если у вас немного денег.
• Каталог Ивана Сотникова — Свое издательство
Каталог работ работ Ивана Сотникова (1961–2015) —легендарного петербургского художника, одно из основателей группы «Новые художники». Без живописи Ивана Сотникова современное петербургское искусство выглядело бы совершенно иначе. Ещё со знаменитого «Ноль объекта» в 1982 году Сотников стремился к обнулению рутины, перезапуску жизненных систем через игровое начало, жил и творил как настоящий неоэкспрессионист и авангардист, собиратель изобразительного фольклора и мастер цветового обобщения.
• «Гриша Брускин» — Ирина Карасик, BREUS
Седьмая книга из серии "Новые классики" посвящена Грише Брускину (р. 1945) - одному из самых известных и интеллектуальных художников России, автору картин, скульптур, объектов и инсталляций, книг об искусстве, лауреату Премии Кандинского в номинации "Проект года (2012).
• «Кладбище с вайфаем» — Лев Рубинштейн, Новое литературное обозрение
В переиздании одной из последних книг Льва Рубинштейна разворачивается эпическая борьба между прошлым и настоящим. Советское прошлое опутывает наше подсознание, воплощаясь в навязчивых образах пропаганды, поручениях, поправках, запретах, оговорках, ослышках и прочей психопатологии политической жизни. Внимательный взгляд автора с безошибочной интуицией выхватывает самые резонансные информационные нелепости и показывает, из чего же они сделаны и как с ними быть.
• «Денискины рассказы» — Виктор Драгунский, илл. Ольга Чернышева, V-A-C press
«Денискины рассказы» — пятая книга в сказочной серии V—A—C Press. Проект обращается к традиции советской иллюстрации, представители которой не только занимались оформлением книг для детей, но и играли ключевую роль в становлении искусства своего времени. В книгу вошли три рассказа, которые выбрала и оформила Ольга Чернышева: «Он живой и светится...», «Что я люблю...», «...и чего не люблю». Эти истории немного отличаются от других рассказов из знаменитого цикла, но схожи по настроению с искусством самой художницы — в них нет захватывающих приключений, зато есть легкость, множество эмоций и внимание к скрытым, еле уловимым деталям повседневной жизни.
#избачитальня
Сергей Попов о книге Гриши Брускина «Клокочущая ярость: революция и контрреволюция в искусстве». Часть 1:
Книга Гриши Брускина «Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве» вышла ещё в конце 2021 года. Ее можно воспринять одной из монографий, вдохновлённых 100-летним юбилеем Октябрьской революции. Но актуальности за истёкшие годы она не потеряла — наоборот, при чтении постоянно ловишь себя на мысли об удивительной проницательности, даже прозорливости автора. Воздействие темы столь сильно, что книгу снимали с продажи во время персональной выставки мастера в Третьяковской галерее — а выставку ту, ставшую одним из ярчайших художественных событий 2022 года, мы помним в том числе по ее скандальному, в одночасье, закрытию. Слово «революция» продолжает оставаться опасным, и его исследование на поле искусства — нелегкая задача.
Это очень весомый по содержанию и изумительно красиво изданный том — упоминание любой работы сопровождается ее цветной репродукцией. Красный обрез иронично оттеняет название. В книге хватает работ с красными знамёнами — но их интерпретации вовсе не так прямолинейны, как вдалбливали в школе поколениям советских детей.
Это плотный и многослойный текст в редком жанре «искусствознание художника», в котором Брускин преуспел уже давно. Но в отличие от очень личной, эстетской, почти игриво написанной книги 2016 года «Все прекрасное — ужасно, все ужасное — прекрасно», эта книга наполнена такими трактовками, которые дадут фору любому искусствоведу. Ускользнувшие от внимания детали, хитрые переплетения, неожиданные предположения и оригинальные доказательства — пристальный осмотр знакомых шедевров и маргинальных опусов доказывает, что они способны будоражить и порой генерировать ответы на сущностные вопросы. Все подкреплено научными ссылками и годами размышлений, но главное — ощутимой бережностью к предметам трактовки: любовью художника к искусству своих предшественников.
Как раз в отличие от прямолинейности искусствоведов, мысль Брускина движется, причудливо соединяя весьма далеко, казалось бы, отстоящие друг от друга в культуре вещи. Он начинает с Марианны с легендарной картины Делакруа «Свобода, ведущая народ (Свобода на баррикадах)», но уже ее интерпретация далека от канонической. Спектр рифм поначалу очевиден — от Венеры Милосской до «Liberté » Эрика Булатова — прямого оммажа Делакруа. Но чем дальше, тем менее тривиальны параллели и более занимательны связи и ассоциации.
Сергей Попов о книге Гриши Брускина «Клокочущая ярость: революция и контрреволюция в искусстве». Часть 1:
Книга Гриши Брускина «Клокочущая ярость. Революция и контрреволюция в искусстве» вышла ещё в конце 2021 года. Ее можно воспринять одной из монографий, вдохновлённых 100-летним юбилеем Октябрьской революции. Но актуальности за истёкшие годы она не потеряла — наоборот, при чтении постоянно ловишь себя на мысли об удивительной проницательности, даже прозорливости автора. Воздействие темы столь сильно, что книгу снимали с продажи во время персональной выставки мастера в Третьяковской галерее — а выставку ту, ставшую одним из ярчайших художественных событий 2022 года, мы помним в том числе по ее скандальному, в одночасье, закрытию. Слово «революция» продолжает оставаться опасным, и его исследование на поле искусства — нелегкая задача.
Это очень весомый по содержанию и изумительно красиво изданный том — упоминание любой работы сопровождается ее цветной репродукцией. Красный обрез иронично оттеняет название. В книге хватает работ с красными знамёнами — но их интерпретации вовсе не так прямолинейны, как вдалбливали в школе поколениям советских детей.
Это плотный и многослойный текст в редком жанре «искусствознание художника», в котором Брускин преуспел уже давно. Но в отличие от очень личной, эстетской, почти игриво написанной книги 2016 года «Все прекрасное — ужасно, все ужасное — прекрасно», эта книга наполнена такими трактовками, которые дадут фору любому искусствоведу. Ускользнувшие от внимания детали, хитрые переплетения, неожиданные предположения и оригинальные доказательства — пристальный осмотр знакомых шедевров и маргинальных опусов доказывает, что они способны будоражить и порой генерировать ответы на сущностные вопросы. Все подкреплено научными ссылками и годами размышлений, но главное — ощутимой бережностью к предметам трактовки: любовью художника к искусству своих предшественников.
Как раз в отличие от прямолинейности искусствоведов, мысль Брускина движется, причудливо соединяя весьма далеко, казалось бы, отстоящие друг от друга в культуре вещи. Он начинает с Марианны с легендарной картины Делакруа «Свобода, ведущая народ (Свобода на баррикадах)», но уже ее интерпретация далека от канонической. Спектр рифм поначалу очевиден — от Венеры Милосской до «Liberté » Эрика Булатова — прямого оммажа Делакруа. Но чем дальше, тем менее тривиальны параллели и более занимательны связи и ассоциации.
#избачитальня
Сергей Попов о книге Гриши Брускина «Клокочущая ярость: революция и контрреволюция в искусстве». Часть 2:
Эпицентр повествования составляет живопись околореволюционных лет, и те, кому интересно русское искусство столетней давности, будут вознаграждены сполна. Здесь сопряжены истории о картинах Юона и Кустодиева, Серова и Анненкова, Редько и Голополосова, Чеботарёва и Чупятова. В духе Дмитрия Александровича Пригова Гриша почтительно называет всех по имени-отчеству. Без отсылок к современной им (а порой и древней) философии, поэзии, кинематографу не обойтись, но сила Брускина — в способности видеть неочевидное в привычных, затёртых взглядами вещах. Три главы подряд, посвящённых Петрову-Водкину, формируют его совсем непривычный даже для знатока образ: трагический, противоречивый. С этой точки зрения и главы, отступающие от лейтмотива книги (о «Чёрном квадрате» и «Новой Москве»), абсолютно уместны и создают, вместе с отсылками к Ренессансу, куда более широкий контекст заданной теме.
Однако книга — это прежде всего ее язык. Здесь Брускину мало равных на поле истории искусства. Бэкграунд круга концептуализма и соц-арта, органическая связь с методами Льва Рубинштейна и других крупнейших литераторов поколения, собственный писательский опыт (вспомним биографические книги, недавно переизданные в одном томе «Прошедшее время несовершенного вида» постоянным издательством Брускина НЛО) обеспечивают неповторимый характер текста. Короткие фразы, в пиковых моментах по одной на абзац — поэзия в прозе. Вот описание картины «Человек стукается о стену» Голополосова:
«Такое не придумаешь.
Можно лишь прожить.
И, по случайности, не умереть.
Не картина-отчаяние.
Картина-пытка.
Картина перманентного кошмара.»
Важно, что «Клокочущая ярость» — не только исследование, но прежде всего размышление, в которое Гриша постоянно вовлекает читателя. Обращения к зрителю, интонации закадычного разговора — ещё один риторический элемент, который не даст остаться равнодушным. Брускин пишет о том, что важно лично ему, но так, что это становится важным любому читающему. Такое искусствознание и способно по-настоящему менять отношение к искусству.
Фото: Подписные издания
Сергей Попов о книге Гриши Брускина «Клокочущая ярость: революция и контрреволюция в искусстве». Часть 2:
Эпицентр повествования составляет живопись околореволюционных лет, и те, кому интересно русское искусство столетней давности, будут вознаграждены сполна. Здесь сопряжены истории о картинах Юона и Кустодиева, Серова и Анненкова, Редько и Голополосова, Чеботарёва и Чупятова. В духе Дмитрия Александровича Пригова Гриша почтительно называет всех по имени-отчеству. Без отсылок к современной им (а порой и древней) философии, поэзии, кинематографу не обойтись, но сила Брускина — в способности видеть неочевидное в привычных, затёртых взглядами вещах. Три главы подряд, посвящённых Петрову-Водкину, формируют его совсем непривычный даже для знатока образ: трагический, противоречивый. С этой точки зрения и главы, отступающие от лейтмотива книги (о «Чёрном квадрате» и «Новой Москве»), абсолютно уместны и создают, вместе с отсылками к Ренессансу, куда более широкий контекст заданной теме.
Однако книга — это прежде всего ее язык. Здесь Брускину мало равных на поле истории искусства. Бэкграунд круга концептуализма и соц-арта, органическая связь с методами Льва Рубинштейна и других крупнейших литераторов поколения, собственный писательский опыт (вспомним биографические книги, недавно переизданные в одном томе «Прошедшее время несовершенного вида» постоянным издательством Брускина НЛО) обеспечивают неповторимый характер текста. Короткие фразы, в пиковых моментах по одной на абзац — поэзия в прозе. Вот описание картины «Человек стукается о стену» Голополосова:
«Такое не придумаешь.
Можно лишь прожить.
И, по случайности, не умереть.
Не картина-отчаяние.
Картина-пытка.
Картина перманентного кошмара.»
Важно, что «Клокочущая ярость» — не только исследование, но прежде всего размышление, в которое Гриша постоянно вовлекает читателя. Обращения к зрителю, интонации закадычного разговора — ещё один риторический элемент, который не даст остаться равнодушным. Брускин пишет о том, что важно лично ему, но так, что это становится важным любому читающему. Такое искусствознание и способно по-настоящему менять отношение к искусству.
Фото: Подписные издания
#избачитальня
Подборка книг об искусстве с ярмарки non/fictioN26. Часть 1:
В московском Гостином дворе последний день открыта главная книжная ярмарка страны. Мы прошлись по стендам и традиционно наметили издательские новинки, на которые стоит обратить внимание.
• «Женщины, искусство и общество» — Уитни Чадвик (пер. Валентина Кулагина-Ярцева), Ad Marginem
— это один из наиболее полных трудов по истории искусства от Средневековья до наших дней, рассмотренной сквозь феминистскую оптику. Чадвик прослеживает движение искусства (и искусствоведения) как нарратива, сперва рассчитанного на мужчин и отводящего женщине лишь роль объекта, а затем эволюционировавшего в современную историю искусства, где художница играет роль самостоятельного творца.
• «Пороги. Путешествие по западной культуре от двери до двери» — Оскар Мартинес (пер. Дарья Синицына), Синдбад
— в книге-эссе «Пороги» Оскар Мартинес приглашает читателей в захватывающее путешествие, полное историй и наблюдений: от дома Веттиев в Помпеях к дольмену Менга и аббатству Сент-Фуа. Это не просто архитектурные элементы — это символы перехода между мирами, вековыми границами, за которыми скрываются тайны и изменения.
• «Азбукварь» — Родион Китаев, V-A-C Press
— «Азбукварь» Родиона Китаева вмещает в себя целую вселенную, полную причудливых образов, задач, игр и секретов, а еще населенную волшебными жителями: на страницах букваря можно встретить не только разнообразных птиц и животных, но и фантастических существ: волковорону, верблюдовулкана и жабожука!
Фантазию Китаева, которая разыгрывается вокруг каждой буквы алфавита, можно сравнить с подходом сюрреалистов, соединяющий несовместимое.
• «Русский эксперимент в искусстве, 1863-1922» — Камилла Грей, V-A-C Press
— книга вышла в Великобритании в 1962 году и стала первым всесторонним исследованием, посвященным русскому авангарду. Для целого поколения западных и советских искусствоведов и историков работа оказалась откровением: получить доступ к материалам авангардных художников долгое время было практически невозможно, ведь единственно верным направлением в искусстве советская власть считала соцреализм.
• «Гастроли и трофеи. Выставки Москвы. XX век» — Павла Нефёдова, Бослен
— книга исследователя и журналиста Павла Нефëдова, куратора Музея ВДНХ, посвящена истории российских и международных выставок, проходивших в Москве с начала 1920-х годов. Перед читателем предстанет драматичная судьба скульптурной группы Веры Мухиной — триумф на Всемирной выставке в Париже, возвращение и поиски нового местоположения и нового смыслового наполнения в Москве.
• «Михаил Матюшин. Баяч будущего» — Сергей Уваров, Европейский университет
— эта книга — первая попытка осмыслить творчество Михаила Матюшина во всей полноте и жанровом многообразии. В ней впервые публикуется целый ряд рисунков и акварелей из архива Матюшина, а также ранее неизвестные нотные рукописи и документы, в том числе обнаруженные автором фрагменты партитуры «Победы над Солнцем».
• «Культурное пространство» — Андрей Боков, TATLIN
— книга, состоящая из двух частей, посвящена культурному пространству как целостной, внутренне взаимосвязанной физической реальности, охватывающей весь рукотворный мир. В первой части излагается краткая системная «биография» культурного пространства, а во второй — рассказ ведется о его природе и базовым моделям и закономерностям. Заключение содержит краткое описание особенностей российского культурного пространства, его прошлого и будущего.
• 25 интервью с современными художниками. 2014–2024, The Art Newspaper Russia
— в книге собраны 25 интервью с современными российскими художниками, которые в разное время были напечатаны в газете. Это издание создает новый контекст для их восприятия, позволяет оценить идеи и мысли героев вне сиюминутной конъюнктуры, найти точки соприкосновения между представителями разных творческих поколений, а также проследить развитие нашей художественной сцены за целое десятилетие.
Подборка книг об искусстве с ярмарки non/fictioN26. Часть 1:
В московском Гостином дворе последний день открыта главная книжная ярмарка страны. Мы прошлись по стендам и традиционно наметили издательские новинки, на которые стоит обратить внимание.
• «Женщины, искусство и общество» — Уитни Чадвик (пер. Валентина Кулагина-Ярцева), Ad Marginem
— это один из наиболее полных трудов по истории искусства от Средневековья до наших дней, рассмотренной сквозь феминистскую оптику. Чадвик прослеживает движение искусства (и искусствоведения) как нарратива, сперва рассчитанного на мужчин и отводящего женщине лишь роль объекта, а затем эволюционировавшего в современную историю искусства, где художница играет роль самостоятельного творца.
• «Пороги. Путешествие по западной культуре от двери до двери» — Оскар Мартинес (пер. Дарья Синицына), Синдбад
— в книге-эссе «Пороги» Оскар Мартинес приглашает читателей в захватывающее путешествие, полное историй и наблюдений: от дома Веттиев в Помпеях к дольмену Менга и аббатству Сент-Фуа. Это не просто архитектурные элементы — это символы перехода между мирами, вековыми границами, за которыми скрываются тайны и изменения.
• «Азбукварь» — Родион Китаев, V-A-C Press
— «Азбукварь» Родиона Китаева вмещает в себя целую вселенную, полную причудливых образов, задач, игр и секретов, а еще населенную волшебными жителями: на страницах букваря можно встретить не только разнообразных птиц и животных, но и фантастических существ: волковорону, верблюдовулкана и жабожука!
Фантазию Китаева, которая разыгрывается вокруг каждой буквы алфавита, можно сравнить с подходом сюрреалистов, соединяющий несовместимое.
• «Русский эксперимент в искусстве, 1863-1922» — Камилла Грей, V-A-C Press
— книга вышла в Великобритании в 1962 году и стала первым всесторонним исследованием, посвященным русскому авангарду. Для целого поколения западных и советских искусствоведов и историков работа оказалась откровением: получить доступ к материалам авангардных художников долгое время было практически невозможно, ведь единственно верным направлением в искусстве советская власть считала соцреализм.
• «Гастроли и трофеи. Выставки Москвы. XX век» — Павла Нефёдова, Бослен
— книга исследователя и журналиста Павла Нефëдова, куратора Музея ВДНХ, посвящена истории российских и международных выставок, проходивших в Москве с начала 1920-х годов. Перед читателем предстанет драматичная судьба скульптурной группы Веры Мухиной — триумф на Всемирной выставке в Париже, возвращение и поиски нового местоположения и нового смыслового наполнения в Москве.
• «Михаил Матюшин. Баяч будущего» — Сергей Уваров, Европейский университет
— эта книга — первая попытка осмыслить творчество Михаила Матюшина во всей полноте и жанровом многообразии. В ней впервые публикуется целый ряд рисунков и акварелей из архива Матюшина, а также ранее неизвестные нотные рукописи и документы, в том числе обнаруженные автором фрагменты партитуры «Победы над Солнцем».
• «Культурное пространство» — Андрей Боков, TATLIN
— книга, состоящая из двух частей, посвящена культурному пространству как целостной, внутренне взаимосвязанной физической реальности, охватывающей весь рукотворный мир. В первой части излагается краткая системная «биография» культурного пространства, а во второй — рассказ ведется о его природе и базовым моделям и закономерностям. Заключение содержит краткое описание особенностей российского культурного пространства, его прошлого и будущего.
• 25 интервью с современными художниками. 2014–2024, The Art Newspaper Russia
— в книге собраны 25 интервью с современными российскими художниками, которые в разное время были напечатаны в газете. Это издание создает новый контекст для их восприятия, позволяет оценить идеи и мысли героев вне сиюминутной конъюнктуры, найти точки соприкосновения между представителями разных творческих поколений, а также проследить развитие нашей художественной сцены за целое десятилетие.