Липских) заводах – в Записке о состоянии Липецких заводов. 1752 г. РГАДА.
9. План города Липецка с поселенными при нем слободами и изображением герба города. Конец XVIII в. РГАДА.

#праздники | #архивы | #источники | #металлургия | #РИ | #Липецк | #Петр1 |

https://vk.com/wall-164851212_5346

✏️ Скучная История: ОТЛИЧНЫЙ ФОН...

...кстати, для продления "зерновой сделки". Теперь точно надо продлевать. Обычный для РФ информационный фон для важных политических решений обеспечен.

#на_полях | #Новейшее_время |

 ✏️ Скучная История: ЕКАТЕРИНБУРГСКИЙ РАССТРЕЛ

Телеграмма президиума Уральского областного Совета В.И. Ленину и Я.М. Свердлову о расстреле Николая Романова

17 июля 1918 г.

Государственный архив Российской Федерации. Ф. 601. Оп. 2. Д. 27. Л. 8, 9.

Возможно, дилетантский вопрос. Сегодня нет сомнений, что казнь произошла в ночь на 17 июля. Но как историография решает то, что в телеграмме от 17 июля указан факт расстрела "в ночь на 16 июля"? Например, Е. Пчелов в своем исследовании касается этого вскользь, не придавая никакого значения, считает это просто ошибкой/опечаткой. Но на другом конце провода читают то, что написано и, вообще-то, догадываться не обязаны.

Вот, Свердлов получает телеграмму 17 июля, где указано (дважды), что бывший царь уже расстрелян в ночь на вчера, с просьбой утвердить или отредактировать текст официального сообщения об этом факте. При том, что вчера поздно вечером 16 июля приходила другая, первая телеграмма, из которой ясно, что все пока были живы. Причём, насколько можно судить по исследованию Пчелова, факт получения той вчерашней телеграммы в Москве - факт, а факт её прочтения всеми адресатами, собственно, не факт, а гипотеза.

Вопрос, конечно, может быть сколько угодно чисто источниковедческим по сути, но надо признать, подобные нюансы в источниках дают широчайший простой для самых разнообразных трактовок.

#день_в_истории | #источники | #архивы | #Гражданская_война | #Николай2 |

https://vk.com/wall-18133481_14278

 ✏️ Скучная История: ПАРАД ПОБЕЖДЕННЫХ

79 лет назад 17 июля 1944 в Москве провели марш пленных немцев (также «Парад побеждённых», «Большой вальс»).

День 17 июля 1944 года начался для жителей советской столицы необычно: вместо традиционной сводки о ситуации на фронтах «Совинформбюро» сообщило, что в Москве будет перекрыто движение и состоится шествие немецких военнопленных. Спустя несколько часов их колонны под конвоем проследовали по городу, в прямом смысле войдя в историю.

Колоннами по Садовому кольцу и другим улицам столицы прошли около 57 000 немецких солдат и офицеров, в основном захваченных в плен в Белоруссии войсками 1-го, 2-го и 3-го Белорусского фронтов, результате операции «Багратион».

#день_в_истории | #кино | #СССР | #Германия | #ВОВ |

https://vk.com/wall-20507050_1303

https://vk.com/video-20507050_456240066

 ✏️ Скучная История: КРЫМСКИЙ МОСТ

Первый раз также все писали, что это теракт. Путин говорил, что это теракт.

Цель устрашения - собственно, террористическая цель - конечно, может являться одним из мотивов данных атак, ведь "коварность киевского режима" (Песков) не знает границ. Но когда разрушение стратегической инфраструктуры противника - а Крымский мост именно такая инфраструктура, в т.ч. военного назначения - не было целью? Без всякой связи с целями пропаганды, "зерновыми сделками" и уязвлением ЧСВ руководства противника. Ведь это РФ официально, юридически (а если верить Путину, значит в объективной реальности, данной нам в ощущениях) "высокоточно спецоперирует", а Украина уже давно и не стесняясь воюет всеми средствами (хоть и официально не объявлено). Почему этот и другие подобные объекты не должны/не могут являться для неё целью и в чем собственно "коварство"? Тем более со 100% информационным прикрытием со стороны демократических независимых СМИ в случае каких-то вопиющих "сопутствующих потерь" гражданских.

Это, возможно, выглядит как теракт, по форме и способу исполнения (во всяком случае, в первый раз). Но в сущности - это атака на инфраструктурный объект противника. В данном смысле, нет особой разницы прилетел бы туда какой-нибудь Хаймарс, водный беспилотник или взорвалась специально доставленная туда в фуре взрывчатка. Но почему-то изрешеченный в свое время Антоновский мост у Херсона или плотина Каховской ГЭС, получавшая множественные удары, объектом теракта не рассматривались. А ведь там тоже гражданские погибали.

Вот, что действительно является терактом и по форме, и по содержанию, так это непрекращающиеся обстрелы мирных кварталов городов, разбрасывания "лепестков" прямо на улицах и площадях, подрывы авто отдельных ВИПов (хотя, если это люди в погонах, тоже не все просто), и прочие уже привычные и никого не удивляющие вещи, которые и близко по резонансу к Крымскому мосту не стоят. Даже когда под обстрел попадает очередное село где-нибудь в Белгородской или Курской области.

Однако случившееся в условиях открытого военного столкновения государств трактуется как теракт. Но советские партизаны во время ВОВ, подрывавшие мосты, эшелоны и тд в тылу противника не были террористами.

#на_полях | #Новейшее_время | #РФ | #Украина |

✏️ Скучная История: 📚Пчелов Е. В. "ЦАРЕУБИЙСТВО 1918 ГОДА: ИСТОЧНИКИ, ВОПРОСЫ, ВЕРСИИ", 2020 г

Существует категория работ, с которых хорошо начинать изучение какой-либо темы. Данная работа, пожалуй, как раз из таких. Но это далеко не только историографический обзор или введение в тему.

К.и.н. Евгений Пчелов, известный источниковед, генеалог, член Экспертного совета историко-архивной экспертизы по уголовному делу о гибели членов Российского императорского дома в 1918—1919 годах. Причём специалист заслуженный не просто на словах: некоторые его работы (см. о Рюрике или Олеге в серии ЖЗЛ) действительно пример последовательного критичного анализа источников.

Пчелов смог уместить обзор, наверное, всей основной историографии по теме, как и всю историю самого расследования, попутно разобрав некоторые частные, особо острые вопросы, в объём 200-страничной работы. Многим историкам стоило бы, кстати, поучиться. Как помещать материал в 200 страниц именно на 200 страниц, а не разбавлять водой страниц на 400.

В содержательном плане работа не лишена недостатков. Причём не только в некоторой небрежности в терминах, вроде употребления "цареубийства" и "царской семьи" там, где никаких царей уже не было, а были "граждане" или "бывший царь", что для Пчелова, обычно внимательного к деталям, странно (хотя и объяснимо). Существует критика, хоть в целом положительная, но отмечающая и методологические огрехи (см. Князев М.А. "История гибели Николая II и его семьи через призму источниковедения").

Книга интересная и полезная.

"Эта книга появилась в процессе работы автора в рамках комплексной историко-архивной экспертизы по делу о гибели императора Николая II, его семьи и приближённых к ним лиц 17 июля 1918 г. в Екатеринбурге. Следственный комитет Российской Федерации привлёк группу учёных-историков для осуществле­ния такого исследования, поставив перед нею целый ряд вопро­сов. Было собран и проанализирован большой комплекс подлинных документов, позволивших в деталях разобраться во всей истории Царской семьи, начиная с момента отречения Николая II от престола, включая само цареубийство и последующие действия убийц, пытавшихся скрыть следы преступления. Однако конкретные исследования, объединённые в данной книге, являются исключительно авторским взглядом на те или иные вопросы и ни в коем разе не представляют официальные результаты экспертизы и, тем более, самого следствия. Это, что называется, «сопутствующий» материал, в который автор углублялся по мере личного исследовательского интереса...

В основе настоящей книги лежат почти исключительно непосредственно документы, а потому ссылки на историографию приведены лишь по необходимости. Автор считал важным опираться прежде всего на имеющиеся источники и делать выводы только на основе анализа их сведений. Этот сугубо источниковедческий подход соответствовал и задачам проводимой истори­ко-документальной экспертизы. Иными словами, не публикации источников и не цитир

 ование этих публикаций в историографии, а подлинные документы послужили фундаментом проведённых исследований.

В книге рассмотрены только некоторые вопросы, весьма, впрочем, острые и дискуссионные, связанные с екатеринбургской трагедией.

Всего таких вопросов четыре. Первый из них касается судь­ бы документов белого следствия. Как были сформированы тома следственного дела, сколько существовало экземпляров следственных документов, какова была их судьба после вывоза за пределы России, наконец, где и почему они находятся в настоящее время - всё это вопросы, которые существенны при определении самого главного - источниковой базы исследований «Царского дела».

Второй вопрос посвящён тем розыскам, которые осуществля­ли после освобождения Екатеринбурга от большевиков разные группы лиц, как вне официального следствия, так и в контексте его, на месте предполагаемого сокрытия трупов - в районе озера «Ганина Яма» и близлежащей местности. Здесь чрезвычайно важными оказываются те находки, которые были в разное время обнаружены на местности, и те выводы, которые были сделаны как следствием, так и другими, причастными к нему лицами на основании этих находок. Ответ на этот вопрос позволяет понять, каким образом и на каких основаниях возникли две широко распространённые версии о судьбе останков - о полном уничтоже­нии (сожжении тел) и о якобы отрубленных у убитых головах.

Третий вопрос рассматривает не менее мифологизированную тему - это надписи в расстрельной комнате Ипатьевского дома, в которых видели (и продолжают видеть) некие таинствен­ные смыслы, вплоть до «тайных» знаков, оставленных какими-то «тёмными силами».

Наконец, четвёртый вопрос затрагивает давний, но несколько схоластический спор: кто принимал решение о расстреле Царской семьи и была ли получена санкция на этот расстрел от советского руководства - Ленина и Свердлова.

Автор надеется, что предложенный материал позволит непредвзятому читателю вслед за ним ответить на эти вопросы и рассеять возможные сомнения."

#книжная_полка | #Гражданская_война | #Николай2 | #Ленин | #Свердлов | #Пчелов |

✏️ Скучная История: ОБ ОДНОМ ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОМ ВОПРОСЕ - 2

Все-таки личные политические убеждения способны довольно легко "перещелкнуть тумблер" в голове у любого, даже самого профессионально относящегося к своему ремеслу историка.

Несмотря на специальную оговорку, что вопрос больше источниковедческий, и достаточно осторожные формулировки заключительных выводов, тем не менее Е. Пчелову по тексту очень хочется придать санкции центра роль именно непосредственной инициативы, спускового крючка, "нажатой кнопки", запустившей весь процесс. Хотя из всего комплекса источников, воспоминаний, которые сам же Пчелов приводит и анализирует, видно, что даже если такая санкция и была (в виде "молчаливого согласия", или какой-то неизвестной телеграммы, или прямой давней договорённости), то речь идёт именно о согласовании местной инициативы, о принципиальном принятии местного решения и требования. Это не центр бомбардировал Уралсовет телеграммами с решением о срочном суде и расстреле, потому что из Москвы виднее, а как раз наоборот. Вопрос семьи бывшего царя был, мягко говоря, не самым важным и первоочередным на повестке дня центральной власти летом 1918 г.

На фоне разбора предыдущих вопросов это бросается в глаза. В логических построениях автора здесь слишком часто "по-видимому" соседствуют с "наверняка", а "скорее всего" - с "можно предположить".

Когда, например, речь шла о гипотезе полного уничтожения тел расстрелянных (огнём или кислотой, не важно), Пчелов обоснованно заключает, что здесь источники не дают оснований для твёрдой уверенности, а эта версия базировалась в основном на факте ненахождения останков. Если нет тел, это ещё не значит, что их полностью сожгли: может да, а может и нет (даже скорее нет). Но когда речь идёт о ненахождении твёрдых фактов прямого оперативного санкционирования от центра, то его сомнения куда-то улетучиваются. Там где его же логика анализа требует поставить знак вопроса, он уверенно утверждает и ставит точку.

Крайне странно выглядит также твёрдая уверенность Пчелова, что между Лениным и Свердловым "существовало полное единство во мнениях относительно судьбы Царской семьи" на основании (!) факта направления телеграмм 16 и 17 июля им обоим. Во время Гражданской войны, например, Сталин и Троцкий тоже были совместными адресатами телеграмм, что ещё никак не говорит о единстве их мнений по тому или иному вопросу. Направление телеграмм Свердлову, как Председателю ВЦИК, и Ленину, как Председателю СНК - это обращение к двум главным руководителям Советской Республики на тот момент о важном решении, ни больше, ни меньше. Возможно, это единство взглядов было (принципиально, никто из них бывшего царя спасать от суда уж точно не собирался), но доказывать это подобным образом... оригинально.

То же самое с мемуарами Троцкого. В остальных случаях считающий советские мемуарные источники априорно не заслуживающими никакого доверия Пчелов здесь пытается зацепиться хоть за что-то (о

 пять с помощью "возможно", "вполне мог быть" и тд), чтобы добавить воспоминания Троцкого в свою копилку аргументов.

Сверхкритичность к одним источникам сочетается с неожиданно лёгким принятием других.

На методологическую сторону исследования именно этого вопроса обращает внимание и рецензент Марк Князев в своей статье 📚"История гибели Николая II и его семьи через призму источниковедения" (приложена):

"Но была ли эта верхушка – в лице В.И. Ленина и Я.М. Свердлова – едина в представлениях о судьбе Романовых? Е.В. Пчелов дает однозначно утвердительный ответ, хотя материалы, введенные в научный оборот в недавнее время, не позволяют столь определенно отвечать на этот вопрос...

Примечательно, что телеграмму с завуалированным запросом о возможности убийства Романовых представители Уральского областного совета Ф.И. Голощёкин и Г.И. Сафаров послали не напрямую в Москву, а через Петроград и лично Зиновьева. Зачем это было нужно, если прямая связь между Екатеринбургом и Москвой была? Пчелов справедливо замечает, что большевистское руководство Екатеринбурга хотело, чтобы и Зиновьев был в курсе событий и выступал как бы «сторонним» свидетелем этой ситуации».

Однако, к сожалению, автор не развил мысль, какую же цель могло преследовать включение в эти переговоры руководителя Петрограда.

Обращает на себя внимание и тот факт, что в телеграмме на имя Ленина и Свердлова уральцы просят ответить в том случае, если «ваши мнения противоположны» – не является ли это косвенным свидетельством в пользу противоречий, имевших место между руководителями Советского государства, о судьбе представителей императорской фамилии? Примечательна и адресация телеграммы, переданной Зиновьевым в Москву: на верхнем ее поле указано «Москва Ленину», однако в «зиновьевском» тексте мы читаем: «Москва Кремль Свердлову копия Ленину». Не означает ли это, что Зиновьевым в первую очередь ставился в известность Свердлов, а не Ленин, следовательно, голос председателя ВЦИК был определяющим? При этом документальные свидетельства получения главой СНК такой телеграммы отсутствуют, что не позволяет однозначно и полноценно утверждать, что имелась его персональная санкция на убийство: «молчание» Ленина могло быть обусловлено совсем не согласием со Свердловым, а тем, что он не получил копию телеграммы с Урала.

Таким образом, утверждать, что Ленин и Свердлов имели единую позицию по вопросу о судьбе Романовых пока все-таки преждевременно...".

Фото: Дом Ипатьева в Свердловске, где были расстреляны Романовы (1924 - 1929). Неизвестный автор. Место съемки: г. Свердловск.

#статьи | #Гражданская_война | #революция | #Николай_2 | #Ленин | #Свердлов | #Пчелов |

✏️ Скучная История: ФАЛЬСИФИКАТОРЫ ПРОТИВ РЕЖИМА

Бывший глава Росархива, д.и.н. Владимир Козлов, разбирая в своей работе мотивы изготовления некоторых сфальсифицированных текстов из 20 века, приходит к любопытным открытиям.

Подводя итоги анализу знаменитого несуществующего "Дневника А.Вырубовой", Козлов излагает мотив автора фальшивки:

"Это была концепция, в которой Распутину, с его здравым смыслом и даром божественного предвидения, отводилась роль не столько исторического персонажа, сколько экскурсовода по лаби­ринтам отечественной истории начала века. Но самое главное, это была не марксистская концепция российской истории начала XX столетия. Лет за десять до этого в какой-то своей части она еще могла устроить историков марксистского толка, подтверждая тезис о внутреннем разложении существовавшего строя. Но не в 1927— 1928 гг., когда отсутствие даже упоминания о рабочем движении прямо противоречило создававшейся марксистской исторической конструкции в ее сталинском обличье. Это была концепция — вызов идеологам сталинизма, прикрытая формой дневника одного из подлинных исторических лиц. Избранная форма, по мысли ав­тора (или авторов) подлога, должна была избавить его (их) от пря­мых политических и идеологических обвинений, а то и от более жестоких административных мер."

Иными словами, Дневник Вырубовой - вызов сталинизму. Автору подделки, чтобы уж наверняка избежать "прямых политических обвинений", в дневнике, написанном как бы от лица придворной дамы, следовало бы уделить больше места рабочему движению. Чтоб никто не догадался о тайной фиге в кармане марксизму. С другой стороны, никто и так особо не догадался, хотя в этом и был, по мнению Козлова, весь исходный смысл подделки. Интересная гипотеза.

Любопытно, какие же мотивы двигали другими фальсификаторами, по мнению Козлова. Например, автором фальшивых писем М. Горького к себе любимому В. И. Анучиным:

"И все же в чем-то этот человек оказался выше своих современ­ников. Это «что-то» — изобретенный им «жанр» подлогов. Как ка­жется, Анучин решил посмеяться над своими советскими совре­менниками... С неожиданной для 1940 г. смелостью тот заявляет, что по мень­шей мере 20 опубликованных книг о революционном движении в России не заслуживают никакого доверия. Такое заключение — это приговор той официальной мемуарной историографии, кото­рая пышным цветом расцвела в годы сталинизма.

... Автор письма свидетельствует о том, что он будет действовать так же цинично, но в более цивилизованных формах. Подлог истории, подлог прошлого он мечтает осуществить не в уязвимой мемуар­ной, а в более изощренной форме. И он искал и нашел эту форму.

«Письма» к Анучину Ленина и Горького — продукт не только честолюбивых и меркантильных интересов автора фальсификации. Это — циничный продукт эпохи, в которой жил фальсификатор, судя по всему, далеко не глупый человек, понявший, что его эпоха востребовала ложь, но не желавший, чтобы она была примитивной или, во в

сяком случае, облекалась в примитивную форму. Это, на­ конец, и способ самозащиты человека со сложной судьбой и ха­рактером от тоталитарного государства. Этот способ оказался эф­фективным, поэтому в данном случае мы воздержимся от осужде­ния фальсификатора", - пишет Козлов.

Что же - и здесь не обошлось без "эпохи, востребовавшей ложь" и "защиты от тоталитарного государства". А липовые письма Анучина, видимо, продукт приставленного к его затылку дула пистолета. Интересно, кстати, что Козлов там же цитирует Анучина, ругающего советскую мемуаристику за чрезмерную претенциозность и авторское самовыпячивание. Но при этом сам Анучин считает, что "воспоминания нужно писать так, чтоб в отно­шении, скажем, любимого персонажа в книге не было ни похвалы, ни комплиментов, ни панибратского похлопывания по плечу, но чтоб в то же время читатель чувствовал теплое, любовное отноше­ние к данному лицу". То есть не так, чтобы по возможности точно передать мысли и чувства мемуариста, в чем, собственно, состоит вся суть хороших мемуаров, а так чтобы не перехвалить и не переругать. Интересная позиция.

Но, поскольку в данном случае дело касается тоталитарного государства, глава Росархива Козлов поморщится, конечно, но от осуждений "подлога истории" воздержится.

Может быть, сфальсифицированный архив и библиотека А. А. Раменского с "документами 17-20 веков" появились на свет не под воздействием лика усатого грузина и кустистых бровей дорогого Леонида Ильича? Козлов продолжает:

"Раменский был вос­требован системой, которая в своих воспитательных потугах жела­ла взрастить героев-созидателей, строителей светлого коммунисти­ческого завтра. Ради этого система создавала тот образ прошлого, который отвечал ее идеалам. Ради этого она лгала откровенно, со­здавала мифы и пресекала искры подлинного знания. И именно поэтому сам Раменский востребовал эту систему. Искренне или нет, но он ловко воспользовался ею для легализации своих подло­гов. Может быть, Антонин Аркадьевич, работая с книгами и пер­воисточниками, осознал мифологичность истории своего Отечест­ва, созданной партийными идеологами, и потому цинично и смело начал дополнять ее вымышленными фактами и людьми. Возможно и наоборот: именно такая история составила основу его искренних убеждений и чувств — не случайно в его подлогах фигурируют ис­ключительно официально признанные герои и события, не слу­чайно только после реабилитации Тухачевского он начинает про­рабатывать его «след» в истории рода. Как бы там ни было, но именно на основе и с помощью существовавших официальных взглядов на прошлое он начал создавать и легализовывать свои подлоги. Сказанное, как нам кажется, помогает установить мотивы под­логов Раменского."

И вновь система, "пресекая искры подлинного знания", толкает людей на подлоги и исторические "дополнения".

Но может быть хоть праславяне из "Велесовой книги" вылезли из небытия не для борьбы с коммунизмом? Смотрим:

"Но и после сказанного невольно возникает еще один, может быть, самый главный вопрос. Дл

 я чего Миролюбову и его колле­гам потребовалось придумать столь фантастическую картину древ­ней истории славян, чтобы затем изобрести доказательство ее ис­тинности в виде ВК? И в ответе на этот вопрос, может быть, и скрывается главный мотив изготовления подлога, который долгие годы препятствовал широкой дискуссии о ВК в советской печати.

Свои сочинения о славянской истории Миролюбов рассматривал как вклад в борьбу с советской системой и коммунизмом. По сло­вам Миролюбова, побороть их можно, только накапливая в себе «божественное начало» христианской религии. Но, видимо, совре­менное христианство его не удовлетворяло: он не принимал все­рьез ту ручную Православную Церковь, которая существовала на его Родине, и не питал особых чувств и уважения к зарубежной Русской Православной Церкви. Истинное христианство он искал в глубокой древности: не случайно его «славяно-росы» оказываются в Палестине и других регионах, связанных с зарождением истори­ческого христианства. Именно сугубо политические и идеологи­ческие искания самого Моролюбова подтолкнули его к своеобраз­ным историческим выводам, а те — вынудили пойти на подлог."

Но нет - и здесь для борьбы! Побороть коммунизм можно, конечно, "накапливая божественное начало", но лучше привлечь на помощь "славяно-росов".

Советская власть, как оказалось, обладала удивительной способностью возбуждать в людях творческое начало. А доктор исторических наук Владимир Козлов это творческое начало умело раскрыл для широкой публики. Впрочем, чего здесь больше, истинных мотивов фальсификаторов или сильного желания увидить их таковыми у самого Козлова, ещё вопрос.

#лжеистория | #источники | #СССР | #Козлов |

 ✏️ Скучная История: АГЕНТ СТАЛИН, ДЖ. КЕННАН И РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ

"Письмо Еремина", о котором речь ниже - поддельное письмо за подписью-автографом «Еремин», «Начальнику Енисейского Охран­ного Отделения А.Ф.Железнякову», где утверждается, что И. В. Джугашвили-Сталин - бывший агент царской охранки.

Непросто быть американским советологом:

"В число действующих персонажей пьесы (драмы, трагедии, фарса?) «Сталин — агент охранки» теперь мы должны ввести новый персонаж. Э.Смит, американский историк, готовивший на­ивную книгу о Сталине «Сталин: неуловимый революционер», об­ратился за консультациями к Дж.Кеннану. Это был бывший ответ­ственный сотрудник Государственного департамента США, в руки которого, едва ли не первого в истории с письмом Еремина, попал этот документ. Потом он был послом США в СССР и затем вдруг стал историком. Будучи чиновником, а не историком, он, конеч­но, письмо Еремина включал в иной контекст. «Моя реакция, — назидательно писал он Смиту, — на этот документ состояла в том, что я не обнаружил абсолютно ничего, что бросало бы сомнение на его подлинность, и я признаю его заслуживающим самого тща­тельного изучения. Я не считаю, что правительству Соединенных Штатов следовало публиковать его при жизни Сталина (будучи уверенным, что это повредит его достоверности), и предложил, что если его и публиковать, то это должно быть сделано частным об­разом, на достаточно высоком научном уровне, в сопровождении критического анализа компетентного историка».

Так размышлял Кеннан-чиновник. Став историком, он, конечно, должен был про­демонстрировать большую объективность. Она оказалась довольно странной по своей противоречивости. Мэтр политики писал свое­му корреспонденту Смиту в 1966 г. о письме Еремина: «Я могу не колеблясь сказать, что следы подлинности слишком сильны, чтобы оно было подделкой, но и следы подделки почти столь же очевидны, чтобы считать документ абсолютно подлинным». Чи­новник Кеннан боролся сам с собой, с историком Кеннаном, а потому в конце концов в том же письме Смиту был вынужден признать: «Лично я думаю, что документ, возможно, и подделан, но подделан тем, кто был полностью знаком с существовавшей до­кументацией, кто имел марки, печати, бланки и т.п. енисейского ведомства и видел подлинный документ подобного содержания».

Печально, но факт: все споры вокруг письма Еремина могли бы прекратиться сразу после знакомства с советскими архивами..."

Цитата: В.П. Козлов "Обманутая, но торжествующая Клио", 2001 г.

#лжеистория | #источники | #СССР | #Сталин | #Козлов | #Кеннан |

✏️ Скучная История: "ОПЬЯНЯЮЩЕЕ ОЩУЩЕНИЕ СВОБОДЫ СЛОВА"

...и немножечко вброса фальшивых документов.

Американским советологам , которые по совместительству являлись ещё и большими чиновниками, идеологами и конструкторами "холодной войны", при взгляде на советскую историю было трудно отделять личные мнения и государственные интересы. Но, когда дело касается противостояния коммунизму, некоторые позднесоветские доктора исторических наук и профессора дадут сто очков вперёд любому американскому советологу.

В. П. Козлов пишет:
"С началом перестройки появилась возможность более или менее свободного обсуждения ранее запретных тем... Опьяняю­щее ощущение свободы слова и мнений, к которой так жадно де­сятилетиями стремились россияне, наконец-то стало возможным.

«Комсомолец Забайкалья», кажется, стал первым органом мас­совой информации, поведавшим советскому читателю о том, что «Сталин — агент царской охранки». Помещенное на страницах этой газеты интервью доктора исторических наук, профессора Московского государственного института международных отноше­ний Ф.Д. Волкова не оставляло никаких сомнений на этот счет. В интервью корреспонденту этой газеты Волков сообщил о сенсаци­онном факте: «Доктором исторических наук, профессором Георги­ем Анастасовичем Арутюновым в Центральном государственном архиве Октябрьской революции найден документ, подтверждаю­щий, что И. Сталин-Джугашвили был агентом царской охранки.

Копия этого документа была направлена в свое время Н.С. Хруще­ву. О нем было сообщено Л.И. Брежневу, К.У. Черненко и в 1986 году — М.С. Горбачеву».

Вскоре массовый советский читатель впервые получил возмож­ность ознакомиться и с текстом письма Еремина, хранившегося, по словам его публикаторов — Волкова и Арутюнова, в Централь­ном государственном архиве Октябрьской революции. В коммен­тариях к публикации авторы констатировали, что письмо Еремина «свидетельствует: не позже 1906 года И. Джугашвили (Сталин) стал агентом царской охранки и добросовестно выполнял принятые на себя обязательства на протяжении нескольких лет, примерно до 1912 года».

Публикация Волкова и Арутюнова легко и плавно включила предательство Сталиным дела революции в мрачный список пре­ступлений сталинизма, все более и более стремительно пополняв­шийся на рубеже 80—90-х годов. Правда, ее авторы были вынуж­дены отметить «замечания в отношении его (письма Еремина — В.К.) подлинности», тут же, впрочем, постаравшись дезавуировать их...

Волков и Арутюнов либо не знали или не имели возможности знать о той полемике, которая существовала в западной прессе во­круг письма Еремина, либо сознательно умолчали о ней. Ведь тогда шокированному советскому читателю было бы легче объек­тивно судить об этом документе. Однако их публикация содержала ссылки на архивные материалы, даже прямо сообщала, что ориги­нал, т.е. отпуск письма, направленного в Енисейск Ереминым, со­хранился. Иначе говоря, каз

алось, что для советских ученых стало возможным то, что в силу обстоятельств доступа к советским ар­хивам было абсолютно невозможно для западных исследователей.

После публикации Волкова и Арутюнова стало ясно: ответ на вопрос о подлинности письма Еремина могут дать только архив­ные разыскания, тем более что время перестройки создало условия для них в гораздо большей степени, чем ранее. И такие разыска­ния были блестяще проведены сотрудниками того самого архива, на который ссылались Волков и Арутюнов.

Серия статей З.И. Перегудовой и Б.В. Каптелова представляла собой образец высочайшего мастерства источниковедческого ана­лиза, традиционно известного как «внутренняя» и «внешняя» критика исторического источника. Поразительно, что, вероятно, не зная полемики вокруг письма Еремина в западных средствах массовой информации, авторы статей шли в своих размышлениях как бы параллельно с теми, кто доказывал фальсифицированный характер этого документа на основании его определенных при­знаков. Но у них было еще и большое преимущество перед сво­ими коллегами-предшественниками: они прекрасно знали доку­менты Департамента полиции и потому могли пользоваться не воспоминаниями, не предположениями и домыслами, а всей со­вокупностью фактов, документально зафиксированных в архив­ных материалах.

Прежде всего, выяснилось, что никакого отпуска, копии пись­ма Еремина в тщательно сохраненных и пронумерованных еще до 1917 г. делах Департамента полиции нет и не было, что под­тверждается и журналом регистрации исходящей корреспонден­ции. Угловой штамп письма Еремина не соответствует угловым штампам бумаг, исходящих из Департамента полиции в 1906— 1913 гг.: например, бланки со словом «заведывающий» не упот­реблялись со второй половины 1910 г. Регистрационный штамп входящей корреспонденции также вызвал у авторов «недоуме­ние». Они установили, что в «этот период» «во всех жандармских учреждениях подобные штампы проставлялись с зафиксирован­ной на каждый день датой и только сам номер заполнялся от руки». Переписка с пометой «лично», согласно существовавшим правилам, неизбежно предполагала указание не только должнос­ти, но и чина адресата и автора.

Поразительный результат дал анализ исходящего номера пись­ма Еремина — 2889. Согласно действовавшей в 1913 г. в Депар­таменте полиции Инструкции по ведению делопроизводства, Особый отдел получил для секретной корреспонденции номера начиная с 93001 и далее, а для совершенно секретной корреспон­денции — с номера 111001. Следовательно, документ с номером 2889 никак не мог выйти из Особого отдела.

Вызывают у авторов статьи сомнения и другие особенности письма Еремина. Так, согласно правилам дореволюционного пра­вописания, в бумагах Департамента полиции невозможно найти отчества («Иванович», «Васильевич» и т.д. — всегда писалось «Иванов», «Васильев» и т.д.), тогда как в письме Еремина Сталин назван Иосифом Виссарионовичем. Документами архива не под­тверждается причастность Сталина к разгрому Авлабарской типо­графии, обнаруженной полицией

  в 1906 г. совершенно случайно.

Во всех документах Департамента полиции Сталин фигурирует в это время под кличками «Коба», «Сосо», «Кавказец», «Молоч­ный». Кличка «Сталин» использовалась Департаментом полиции в отношении автора работ по национальному вопросу — там не было известно, что за ней скрывается Джугашвили. По докумен­там известно, что в 1913 г. не существовало Енисейского охран­ного отделения, а существовал Енисейский розыскной пункт, заве­дующим которого был не Алексей Федорович Железняков, а Вла­димир Федорович — единственный Железняков, служивший в 1913 г. в корпусе жандармов. Сам Еремин в июле 1913 г. не мог подписать такого письма, поскольку, согласно сохранившемуся заявлению, с 1 июня находился в двухмесячном отпуске. Для ар­хивистов, постоянно сталкивавшихся с подписанными Ереминым документами, констатировали Перегудова и Каптелов, «совершен­но очевидно, что подпись Еремина подделана».

Казалось бы, выводы компетентных историков-архивистов должны были бы закрыть вопрос о подлинности письма Ереми­на, которое после их работы со всей очевидностью можно было бы назвать так называемым «письмом Еремина». Но оно было так привлекательно, так легко и просто объясняло период ста­линского правления, что в дальнейшем полемика и в России пошла в русле «западного сценария» споров вокруг этого доку­ мента.

Волков взял на себя роль «советского Левина», упрямо дока­зывая в ряде своих публикаций подлинность «письма Еремина»...

Это была имитация научного знания в форме достаточно гру­бых передержек, нагловатых умолчаний и бессодержательных до­мыслов. Однако основные выводы статей Волкова и Арутюнова еще какое-то время оставались предметом пропаганды их после­довательницы Серебряковой. Впрочем, все же Серебрякова, от­стаивая тезис о Сталине как агенте охранки, после работ Перегудовой и Каптелова сначала с большей осторожностью начала относиться к «письму Еремина», а затем и вовсе исключила его из арсеналов своих доказательств о провокаторстве Сталина."

Цитата: В.П. Козлов "Обманутая, но торжествующая Клио", 2001 г.

PS. Интересно, а как, по мнению Козлова, письмо Еремина, окажись оно подлинным, "легко и просто объясняло период ста­линского правления"?

PPS. Под кличкой "Молочный"!?

#лжеистория | #источники | #архивы | #СССР | #Сталин | #Козлов | #Волков | #Арутюнов | #Перегудова |

✏️ Скучная История: 📚Козлов В.П. "ОБМАНУТАЯ, НО ТОРЖЕСТВУЮЩАЯ КЛИО. ПОДЛОГИ ПИСЬМЕННЫХ ИС­ТОЧНИКОВ ПО РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ В XX ВЕКЕ", 2001 г.

Интересная и полезная книга.

Как можно догадаться из названия, большинство "документов", рассматриваемых в ней, так или иначе связано с СССР. Автор - д.и.н., на момент написания глава Росархива В. П. Козлов, непосредственный предшественник сегодняшнего главархивоведа РФ г-на Артизова - не испытывает особых симпатий к советскому периоду истории нашей страны, что видно по тексту.

Тем не менее, несмотря на некоторые не относящиеся напрямую к существу дела авторские рассуждения и ремарки, здесь даётся краткий и достаточно объективный источниковедческий анализ некоторых известных письменных фальшивок. Освещается история их вброса, распространения, критики. Делается попытка выделить общие и особенные черты и мотивы в создании всех фальшивок, их классификацию.

Для интересующихся советской историей будут полезны разборы "письма разочаровавшегося Ленина", "письма Зиновьева" и других антикоминтерновских документов, "постановлений Политбюро ВКП(б)", "письма Особого отдела Департамента полиции об агенте царской охранки И. В. Сталине" и другие.

Для любителей фолк-хистори присутствует "Велесова книга". А вот такой глыбы среди фальшивок, как "Документы Сиссона", или, например, известного "Декрета о национализации женщин" здесь вы, к сожалению, не найдёте.

"В истории подлогов исторических источников каждый из эле­ментов формул целедостижения и фазирования представляет само­ стоятельный интерес, поскольку они по-своему характеризуют не только ту или иную фальсификацию, но и подлог как обществен­но значимое явление. В них — и косвенное отражение состояния исторических знаний на момент изготовления подлогов и в про­цессе их бытования, и свидетельства о подчас оригинальных лич­ностях, которым нередко не была чужда искра таланта. И все же цели подлогов, их бытование — наиболее интересные аспекты изучения фальсификаций. С этой точки зрения все остальное яв­ляется вторичным, вспомогательным. Так, например, определение автора подлога способно углубить представление о его «интересе».

Установление приемов и техники изготовления фальсификации является всего лишь условием доказательства подлога и показате­лем уровня исторического знания фальсификатора. Датировка подлога позволяет расширить и уточнить его цели и т.п. После же легализации подлога даже его первоначальная цель становится вторичной в сравнении с последующим, часто уже независимым от интересов изготовителя, бытованием. Оно отражает уже некие явления и процессы новых этапов общественного развития, кото­рые то безжалостно разоблачают фальсификации, то начинают их активно востребовать. Бытование подлогов, их подчас неожидан­ная реанимация много времени спустя после разоблачения отра­жают две особенности человеческого мышления: склонность к ми­фологии и политизированность. Как результат искусственного конструирования и

 сторических источников подлоги, являясь свое­ образным историческим сочинением, в некотором роде превосхо­дят собственно исторические труды: догадки и гипотезы последних в фальсификациях представлены подчас яркими, но вымышлен­ными «доказательствами». В силу этого они выглядят необычайно привлекательно — в этом их магическая сила, воздействующая прежде всего на обывателя."

#книжная_полка | #лжеистория | #источники | #СССР | #Новейшая_история | #Козлов |

 ✏️ Скучная История: ФОРТИФИКАЦИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ВОЙНЕ

Из западной аналитичекой статьи (пер. Е. Норин) :
"Позиционный тупик российско-украинской войны удивил многих наблюдателей. Многие аналитики связывают это с недостатками российской, а иногда и украинской военной эффективности, поскольку ни одна из этих армий, предположительно, не способна вести маневренную войну комбинированными силами, так, как ее понимают и практикуют ведущие западные армии. Я бы предположил, что это неверный взгляд.

Выяснилось, что интенсивные боевые действия с использованием обычных вооружений в двадцать первом веке просто в гораздо большей степени зависят от старых потребностей в массировании сил и средств, а также от физической и моральной способности выдерживать и возмещать потери людей и техники, чем многие ожидали. Сомнительно, чтобы какая-либо западная армия действовала лучше, а скорее всего хуже, и ни одна из них не была бы способна выдержать потери, понесенные любой из воюющих сейчас сторон. Например, Германия, богатейшая и крупнейшая западноевропейская страна и традиционно сухопутная держава, недавно объявила о своем стремлении иметь к 2025 году хорошо оснащенную армейскую дивизию (примерно 15 000 военнослужащих). Украина, похоже, потеряла за июль столько же, в то время как российская мобилизация за год поставила в строй на порядок больше людей.

Дело в том, что западная военная наука, которая не проверялась против равного врага более чем поколение, серьезно ошиблась, радикально переоценив мощь наступательного маневра высокомобильных, объединенных в цифровую сеть сил, относительно легких, очень дорогих и дефицитных — «корзина», в которую вложили все метафорические «яйца». Россия, напротив, сохранила значительный «старый» военный потенциал, в то же время используя некоторые новые технологии при небольших затратах, адекватно адаптируя свою тактику - по крайней мере в большинстве случаев и, я утверждаю, особенно в сфере полевой фортификации.

Если эти утверждения удивляют читателей, то это потому, что противоречат излияниям западных военных экспертов: они слишком легковерны в отношении украинских нарративов, застряли в потоке устаревшего мышления и чрезвычайно склонны пренебрегать или игнорировать очевидные аспекты российской военной деятельности. На войне совершенно разумно лгать своему врагу — даже настоятельно рекомендуется; гибельно, однако, лгать самому себе, что, к сожалению, долгое время было основным занятием западной военной мысли. В конце концов, однако, реальность берет верх над попытками принимать желаемое за действительное, и это происходит сейчас все более явно в русской степи."

Дэвид Бетц. "Российские укрепления - старая проблема, с которой сталкивается Украина" (David J Betz "Russian fortifications present an old problem for Ukraine")

#статьи | #теория | #армия | #РФ | #Украина | #Норин |

✏️ Скучная История: ЖИВЫЕ ГОЛОСА ИСТОРИИ

Записи интервью с участниками и свидетелями событий 1917 года в России из архива Колумбийского университета в Нью-Йорке. Интервью были записаны журналистами радио "Свобода" в 1960-е годы.

#мемуары | #революция | #Гражданская_война | #источники | #РИ | #США |