“Расшифровка”, Май Цзя @inspiria_books
Как простой мальчик из деревни может стать одним из топовых расшифровщиков секретных кодов для китайских спецслужб?
Жун Цзиньчжэнь в детстве носил прозвище Червяк, жил с приемным отцом-иностранцем и любил считать муравьев, в трагический момент жизни изобрел умножение, а потом чуть не покинул Китай.
Конечно, это был не совсем простой мальчик из деревни. Книга расскажет о его семье, образованных и талантливых родственниках, которые занимали видные посты в университете; о сложной и странной судьбе его рода, которая и привела к тому, что мальчик оказался вдали от родных и даже без имени. А главное – о том, что человеческая благодарность за заботу и тепло может быть безграничной и бесконечной; о том, что не каждый человек может стать таким, как все; о том, что истинный талант может и прославить, и погубить.
Если ждать от этой книги шпионского триллера, можно знатно разочароваться. Скорее, это биография, которая начинается за пару поколений до рождения героя, а заканчивается его тетрадями и дневниками. Это полудокументальное свидетельство неравнодушного человека, который хотел, чтобы историю Жун Цзиньчжэня не забыли.
Кажется, что Жун Цзиньчжэня вела судьба, что у него не было шанса самостоятельно распорядиться своей жизнью. С одной стороны, кажется, что такому человеку даже повезло, что его незаурядный талант получил сначала развитие, а потом и применение. Но с другой, если бы не череда случайностей, сделал ли бы он сам тот же выбор? Или он хотел совсем другой жизни? Смог бы он сохранить свой разум и волю?
#китай
Как простой мальчик из деревни может стать одним из топовых расшифровщиков секретных кодов для китайских спецслужб?
Жун Цзиньчжэнь в детстве носил прозвище Червяк, жил с приемным отцом-иностранцем и любил считать муравьев, в трагический момент жизни изобрел умножение, а потом чуть не покинул Китай.
Конечно, это был не совсем простой мальчик из деревни. Книга расскажет о его семье, образованных и талантливых родственниках, которые занимали видные посты в университете; о сложной и странной судьбе его рода, которая и привела к тому, что мальчик оказался вдали от родных и даже без имени. А главное – о том, что человеческая благодарность за заботу и тепло может быть безграничной и бесконечной; о том, что не каждый человек может стать таким, как все; о том, что истинный талант может и прославить, и погубить.
Если ждать от этой книги шпионского триллера, можно знатно разочароваться. Скорее, это биография, которая начинается за пару поколений до рождения героя, а заканчивается его тетрадями и дневниками. Это полудокументальное свидетельство неравнодушного человека, который хотел, чтобы историю Жун Цзиньчжэня не забыли.
Кажется, что Жун Цзиньчжэня вела судьба, что у него не было шанса самостоятельно распорядиться своей жизнью. С одной стороны, кажется, что такому человеку даже повезло, что его незаурядный талант получил сначала развитие, а потом и применение. Но с другой, если бы не череда случайностей, сделал ли бы он сам тот же выбор? Или он хотел совсем другой жизни? Смог бы он сохранить свой разум и волю?
#китай
“Смерть пахнет сандалом”, Мо Янь (2012, русское издание – 2024) @inspiria_books
Название романа отсылает к изощренному виду казни, когда в человека вгоняют сандаловый кол, и приговоренный долго и мучительно умирает. Кому предназначено такое дикое наказание, кто возьмется приводить его в исполнение, как вообще такое возможно?
За основу романа Мо Янь берет исторический эпизод со строительством железной дороги немцами в одном из регионов Китая и с бунтом, который это спровоцировало.
Герои Мо Яня – уездный глава, палач, его сын, жена сына палача и ее отец – предводитель того самого бунта, артист оперы маоцян, так называемой “кошачьей оперы”. Потому роман строится по принципу, похожему на оперу: у каждого из героев есть своя ария, свой голос, своя история.
Мо Янь очень любит свою страну, поэтому с трепетом поэта и с безжалостностью хирурга рассказывает о самых болезненных аспектах ее жизни. Здесь он показывает столкновение между немцами и китайцами как большое символическое столкновение старого и нового, традиции – и бездумной ее гибели под колесами прогресса. Но в то же время безжалостность и беспощадность китайских правителей по отношению к собственному народу тоже вызывает у автора возмущение и скорбь.
Сюжет романа затягивает: дочь бунтаря, приговоренного к казни, замужем за сыном палача, который должен эту казнь провести (вместе со своим сыном), а еще она любовница главы уезда, который и приказал казнить бунтаря, иначе и его собственная голова падет с плеч. Мо Янь сплетает героев в такой узел постепенно, показывая, как так вышло, и почему для них нет иного выхода, кроме как следовать своему долгу до конца и прожить свою судьбу так, как велит предназначение.
Захватывающий сюжет китайской трагикомедии не просто занимателен: он прочно стоит на бытописании жизни простых людей, на традициях и обычаях, Мо Янь дает экскурс в историю маоцян, и постепенно, чем ближе к казни, тем сильнее, вся книга мутирует в оперное представление: ведь казнь и есть ни что иное, как шоу. Это удивительное мастерство смертельного ремесла, которое палачи видят как настоящее искусство, а толпы людей бьются за шанс увидеть это изощренное издевательство.
Когда речь заходит о Мо Яне, для меня не так важно, о чем будет книга: я пока читала только его роман “Лягушки”, посвященный трагическому периоду истории Китая, когда активно контролировалась рождаемость. Мо Янь пишет так, что сама форма его прозы становится важной для содержания. Он не отводит взгляд от самых страшных проявлений человеческого: ни от казни тысячи усекновений, ни от постепенного проникновения сандалового кола в живое тело, ни от преследования войсками невинной женщины и ее детей. Он не отведет глаз сам, и он заставит смотреть читателя. Потому что своем поиске гуманизма и человечности нельзя забыть о том, что все ужасы мира тоже сотворены рукой человека.
#моянь #китай
Название романа отсылает к изощренному виду казни, когда в человека вгоняют сандаловый кол, и приговоренный долго и мучительно умирает. Кому предназначено такое дикое наказание, кто возьмется приводить его в исполнение, как вообще такое возможно?
За основу романа Мо Янь берет исторический эпизод со строительством железной дороги немцами в одном из регионов Китая и с бунтом, который это спровоцировало.
Герои Мо Яня – уездный глава, палач, его сын, жена сына палача и ее отец – предводитель того самого бунта, артист оперы маоцян, так называемой “кошачьей оперы”. Потому роман строится по принципу, похожему на оперу: у каждого из героев есть своя ария, свой голос, своя история.
Мо Янь очень любит свою страну, поэтому с трепетом поэта и с безжалостностью хирурга рассказывает о самых болезненных аспектах ее жизни. Здесь он показывает столкновение между немцами и китайцами как большое символическое столкновение старого и нового, традиции – и бездумной ее гибели под колесами прогресса. Но в то же время безжалостность и беспощадность китайских правителей по отношению к собственному народу тоже вызывает у автора возмущение и скорбь.
Сюжет романа затягивает: дочь бунтаря, приговоренного к казни, замужем за сыном палача, который должен эту казнь провести (вместе со своим сыном), а еще она любовница главы уезда, который и приказал казнить бунтаря, иначе и его собственная голова падет с плеч. Мо Янь сплетает героев в такой узел постепенно, показывая, как так вышло, и почему для них нет иного выхода, кроме как следовать своему долгу до конца и прожить свою судьбу так, как велит предназначение.
Захватывающий сюжет китайской трагикомедии не просто занимателен: он прочно стоит на бытописании жизни простых людей, на традициях и обычаях, Мо Янь дает экскурс в историю маоцян, и постепенно, чем ближе к казни, тем сильнее, вся книга мутирует в оперное представление: ведь казнь и есть ни что иное, как шоу. Это удивительное мастерство смертельного ремесла, которое палачи видят как настоящее искусство, а толпы людей бьются за шанс увидеть это изощренное издевательство.
Когда речь заходит о Мо Яне, для меня не так важно, о чем будет книга: я пока читала только его роман “Лягушки”, посвященный трагическому периоду истории Китая, когда активно контролировалась рождаемость. Мо Янь пишет так, что сама форма его прозы становится важной для содержания. Он не отводит взгляд от самых страшных проявлений человеческого: ни от казни тысячи усекновений, ни от постепенного проникновения сандалового кола в живое тело, ни от преследования войсками невинной женщины и ее детей. Он не отведет глаз сам, и он заставит смотреть читателя. Потому что своем поиске гуманизма и человечности нельзя забыть о том, что все ужасы мира тоже сотворены рукой человека.
#моянь #китай
“Дочь фортуны”, Исабель Альенде
(Hija de la fortuna – 1999, русское издание – 2024) @azbookaknigogoliki
Бывает такое настроение, когда срочно нужно пуститься в безумные приключения, где страсти затмевают рассудок, а большая цель затмевает вообще всё и толкает на разные безумства. Именно для такого настроения идеально подходит “Дочь фортуны”.
Пишут, что это первая книга трилогии, которую замыкает знаменитый “Дом духов”, но обольщаться не стоит: семейство Дель Валье пройдет в сюжете лишь мимоходом, но сыграет важную роль в жизни главной героини. Удивительно и другое: роман этот не концентрируется на Чили, а географически распадается на три крупных части: Чили, Китай, США (и немножко Англия). Как Китай?! Да, один из главных героев – китаец, но если учесть, что герои отправляются в США во времена золотой лихорадки, все встает на свои места: межнациональная мешанина вполне оправдана сюжетом и выглядит естественно.
Итак, Чили первой половины 19 века. На пороге дома англичан Соммерсов появляется коробка с младенцем, Роза Соммерс умоляет брата Джереми оставить девочку и называет ее Элизой, и второй брат Розы, капитан Джон, тоже совершенно не против прибавления в семействе.
Отличное начало для настоящей латиноамериканской мелодрамы!!! Почему все Соммерсы так и живут неженатыми и незамужними? Зачем Розе понадобился приблудный ребенок? Почему им не жилось в Англии? И не волнует ли окружающих происхождение черноглазой и черноволосой девочки, внезапно принятой в семейство англичан?
Тут будет все: и жаркие любовные интриги, и матримониальные планы, и семейные скандалы. Консервативные чилийцы и чопорные англичане поначалу кажутся очень разными, но по сути оказываются совершенно одинаковыми: ханжество и лицемерие, на котором зиждется так называемое приличное общество в любой стране, – это общемировая скрепа.
Но самое интересное, конечно же, начинается, когда Элиза подрастет и начнет творить… разное! Героиня эта, конечно, как будто выпала со страниц ромфанта. Она хороша собой, стойко переносит трудности (в которые сама себя загоняет не самыми умными решениями), находит друзей, которые ради нее готовы на все, да и сама в целом готова на все, и оно у нее великолепно получается.
Почему Элиза отправляется из прекрасного родного дома в США, как знакомится и заводит странную дружбу с китайцем Тао Цянем, ради чего скитается и кого ищет? Лихой сюжет несется вперед, а читатель несется вместе с ним. На такой скорости главное – это удержаться, а некоторые логичные вопросы к происходящему вполне можно оставить при себе.
Я обязательно прочитаю у Альенде что-то еще, а пока посоветую наш подробный подкаст о “Доме духов” и короткий обзор романа “Ева Луна”.
#альенде #чили #китай #сша
(Hija de la fortuna – 1999, русское издание – 2024) @azbookaknigogoliki
Бывает такое настроение, когда срочно нужно пуститься в безумные приключения, где страсти затмевают рассудок, а большая цель затмевает вообще всё и толкает на разные безумства. Именно для такого настроения идеально подходит “Дочь фортуны”.
Пишут, что это первая книга трилогии, которую замыкает знаменитый “Дом духов”, но обольщаться не стоит: семейство Дель Валье пройдет в сюжете лишь мимоходом, но сыграет важную роль в жизни главной героини. Удивительно и другое: роман этот не концентрируется на Чили, а географически распадается на три крупных части: Чили, Китай, США (и немножко Англия). Как Китай?! Да, один из главных героев – китаец, но если учесть, что герои отправляются в США во времена золотой лихорадки, все встает на свои места: межнациональная мешанина вполне оправдана сюжетом и выглядит естественно.
Итак, Чили первой половины 19 века. На пороге дома англичан Соммерсов появляется коробка с младенцем, Роза Соммерс умоляет брата Джереми оставить девочку и называет ее Элизой, и второй брат Розы, капитан Джон, тоже совершенно не против прибавления в семействе.
Отличное начало для настоящей латиноамериканской мелодрамы!!! Почему все Соммерсы так и живут неженатыми и незамужними? Зачем Розе понадобился приблудный ребенок? Почему им не жилось в Англии? И не волнует ли окружающих происхождение черноглазой и черноволосой девочки, внезапно принятой в семейство англичан?
Тут будет все: и жаркие любовные интриги, и матримониальные планы, и семейные скандалы. Консервативные чилийцы и чопорные англичане поначалу кажутся очень разными, но по сути оказываются совершенно одинаковыми: ханжество и лицемерие, на котором зиждется так называемое приличное общество в любой стране, – это общемировая скрепа.
Но самое интересное, конечно же, начинается, когда Элиза подрастет и начнет творить… разное! Героиня эта, конечно, как будто выпала со страниц ромфанта. Она хороша собой, стойко переносит трудности (в которые сама себя загоняет не самыми умными решениями), находит друзей, которые ради нее готовы на все, да и сама в целом готова на все, и оно у нее великолепно получается.
Почему Элиза отправляется из прекрасного родного дома в США, как знакомится и заводит странную дружбу с китайцем Тао Цянем, ради чего скитается и кого ищет? Лихой сюжет несется вперед, а читатель несется вместе с ним. На такой скорости главное – это удержаться, а некоторые логичные вопросы к происходящему вполне можно оставить при себе.
Я обязательно прочитаю у Альенде что-то еще, а пока посоветую наш подробный подкаст о “Доме духов” и короткий обзор романа “Ева Луна”.
#альенде #чили #китай #сша
“Babel”, R.F. Kuang (2022)
“Вавилон. Сокрытая история”, Ребекка Куанг (2023)
Каждый лингвист, филолог, переводчик, исследователь языка, сидя перед экраном монитора со словами, словами, словами, или получив по голове очередным пыльным томом, свалившимся с полки, мечтает править миром. Спасибо, мисс Куанг, за реализованную фантазию! Но не всё так просто.
В Оксфорде 19го века есть Королевский Институт Перевода, или Вавилон, в котором сосредоточена сила и мощь Британской империи. Почему? Все просто: любой перевод – это не стопроцентное совпадение, ни одно слово не является истинным эквивалентом слова в другом языке. Разница может быть в этимологии, ассоциациях, утраченных значениях или приобретенных сочетаниях, или в объеме обозначаемого понятия, или в стилистической окраске, в общем, перевод так или иначе является функциональным эквивалентом, но не абсолютно тождественным высказыванием. В мире Куанг, энергия этих различий, которая высвобождается при переводе пары слов человеком, который понимает и полностью осознает эту разницу, может оказывать на материальный мир вполне значительный эффект, если будет записана на специальных серебряных табличках, изготовленных в Вавилоне. Серебро – основа мощи Британской империи. Оно делает паровозы и пароходы супер мощными и эффективными, а не опасными и неповоротливыми; оно помогает увеличить производительность промышленного оборудования, восстанавливать здания, улучшать урожай, лечить болезни. У серебра тысячи тысяч применений, но для мощного эффекта нужно, чтобы пара слов была редкой, либо принадлежала к редким языкам.
Но откуда взять людей, которые владеют парой языков на уровне родного, но только намного лучше? Как найти и обучить тех, кто будет не просто изучать языки, а понимать и чувствовать их со всеми нюансами культурной и исторической памяти? Все просто: это должны быть дети из Китая, Индии и бесчисленных других стран, куда может дотянуться длинная рука Британии. Дети, которые говорят на языке своей страны, но с детства учат английский, древние языки и этимологию, чтобы, когда придет время, стать гордыми студентами Королевского Института Перевода, получить стипендию и билет из грязного нищего, скажем, Кантона в счастливое будущее.
Робин Свифт – один из таких детей. Вместе с Рами из Индии, Виктуар из Франции и Летти, младшей и нелюбимой дочерью британского адмирала, Робин поступает в Оксфорд и с упоением погружается в мир переводов, магической силы слова, с благоговением смотрит на тех, кто уже имеет доступ к серебру, мечтает сам однажды открыть какую-нибудь мощную пару слов и оставить след в истории. Но он оставит след в истории по-другому. В один совсем не прекрасный для Робина момент его находит бывший студент Вавилона, как и Робин, наполовину китаец по происхождению, и приоткрывает ему темную сторону Оксфорда и его роль в страшных делах, которые творит Империя.
Британская Империя 19го века, созданная Куанг, – это воплощение жестокого капитализма, помноженного на колониализм. Это стоит держать в голове, потому что мы читаем все же жанровый роман, это фэнтези, в котором расстановка сил добра и зла может быть не совсем очевидна герою, но очевидна читателю. Вавилон – это такой нуарный вариант Хогвартса, а Дамблдор кажется добрым Дедушкой Морозом по сравнению с профессорами Вавилона.
И все же “Вавилон” – это прекрасная сказка, добрая и жестокая, трогательная и суровая. Многие читатели пеняют Куанг за ее нравоучения и откровенный антиколониалистический крик, но мне кажется, что “Вавилону” это очень идет. Чего стоят восхитительные постраничные сноски, которые сначала кажутся просто исторической или лингвистической справкой, а потом вдруг мутируют в расширяющие фэнтезийный мир дополнения. Мне больше всего понравилась глава, состоящая из одного предложения, в которой сноска – это целая газетная статья.
Вообще, для этой книги я сделала классное фото, как я купаюсь с ней в бассейне. А потом я случайно взяла ее с собой в университет на пары к будущим переводчикам: всё сошлось!
#куанг #сша #великобритания #китай
“Вавилон. Сокрытая история”, Ребекка Куанг (2023)
Каждый лингвист, филолог, переводчик, исследователь языка, сидя перед экраном монитора со словами, словами, словами, или получив по голове очередным пыльным томом, свалившимся с полки, мечтает править миром. Спасибо, мисс Куанг, за реализованную фантазию! Но не всё так просто.
В Оксфорде 19го века есть Королевский Институт Перевода, или Вавилон, в котором сосредоточена сила и мощь Британской империи. Почему? Все просто: любой перевод – это не стопроцентное совпадение, ни одно слово не является истинным эквивалентом слова в другом языке. Разница может быть в этимологии, ассоциациях, утраченных значениях или приобретенных сочетаниях, или в объеме обозначаемого понятия, или в стилистической окраске, в общем, перевод так или иначе является функциональным эквивалентом, но не абсолютно тождественным высказыванием. В мире Куанг, энергия этих различий, которая высвобождается при переводе пары слов человеком, который понимает и полностью осознает эту разницу, может оказывать на материальный мир вполне значительный эффект, если будет записана на специальных серебряных табличках, изготовленных в Вавилоне. Серебро – основа мощи Британской империи. Оно делает паровозы и пароходы супер мощными и эффективными, а не опасными и неповоротливыми; оно помогает увеличить производительность промышленного оборудования, восстанавливать здания, улучшать урожай, лечить болезни. У серебра тысячи тысяч применений, но для мощного эффекта нужно, чтобы пара слов была редкой, либо принадлежала к редким языкам.
Но откуда взять людей, которые владеют парой языков на уровне родного, но только намного лучше? Как найти и обучить тех, кто будет не просто изучать языки, а понимать и чувствовать их со всеми нюансами культурной и исторической памяти? Все просто: это должны быть дети из Китая, Индии и бесчисленных других стран, куда может дотянуться длинная рука Британии. Дети, которые говорят на языке своей страны, но с детства учат английский, древние языки и этимологию, чтобы, когда придет время, стать гордыми студентами Королевского Института Перевода, получить стипендию и билет из грязного нищего, скажем, Кантона в счастливое будущее.
Робин Свифт – один из таких детей. Вместе с Рами из Индии, Виктуар из Франции и Летти, младшей и нелюбимой дочерью британского адмирала, Робин поступает в Оксфорд и с упоением погружается в мир переводов, магической силы слова, с благоговением смотрит на тех, кто уже имеет доступ к серебру, мечтает сам однажды открыть какую-нибудь мощную пару слов и оставить след в истории. Но он оставит след в истории по-другому. В один совсем не прекрасный для Робина момент его находит бывший студент Вавилона, как и Робин, наполовину китаец по происхождению, и приоткрывает ему темную сторону Оксфорда и его роль в страшных делах, которые творит Империя.
Британская Империя 19го века, созданная Куанг, – это воплощение жестокого капитализма, помноженного на колониализм. Это стоит держать в голове, потому что мы читаем все же жанровый роман, это фэнтези, в котором расстановка сил добра и зла может быть не совсем очевидна герою, но очевидна читателю. Вавилон – это такой нуарный вариант Хогвартса, а Дамблдор кажется добрым Дедушкой Морозом по сравнению с профессорами Вавилона.
И все же “Вавилон” – это прекрасная сказка, добрая и жестокая, трогательная и суровая. Многие читатели пеняют Куанг за ее нравоучения и откровенный антиколониалистический крик, но мне кажется, что “Вавилону” это очень идет. Чего стоят восхитительные постраничные сноски, которые сначала кажутся просто исторической или лингвистической справкой, а потом вдруг мутируют в расширяющие фэнтезийный мир дополнения. Мне больше всего понравилась глава, состоящая из одного предложения, в которой сноска – это целая газетная статья.
Вообще, для этой книги я сделала классное фото, как я купаюсь с ней в бассейне. А потом я случайно взяла ее с собой в университет на пары к будущим переводчикам: всё сошлось!
#куанг #сша #великобритания #китай
“Другая ветвь”, Еспер Вун-Сун @foliant_adult
Начало двадцатого века. Сань садится на корабль из Кантона, который повезет его в Копенгаген. Сань с большим коллективом своих соотечественников едут на год “работать китайцами” в парк развлечений, на потеху датчанам.
Ингеборг живет в Копенгагене, работает в булочной, но в своей семье она чувствует себя чужой, а среди подруг не находит понимания.
Почему этих двоих так тянуло друг к другу? Какая сила заставила их быть вместе? Почему Сань не вернулся домой к матери с заработком, чтобы начать жизнь заново? Почему Ингеборг согласилась быть изгоем, никем, и жить в нечеловеческих условиях? Возможно, это и называется любовь, возможно, юное безрассудство, но Еспер Вун-Сун, автор этого романа, – потомок этой пары.
Сань и Ингеборг были юными и влюбленными, их связала страсть, но они не знали, как строить совместную жизнь в стране, где китайцы считались зверями, варварами, но никак не людьми. Сань не готов был тяжело работать физически, Ингеборг сильно пострадала за свою связь с китайцем. Они оба делали глупости и принимали странные решения, но у них не было ничего кроме любви, и никого кроме них двоих.
Пересказывать события их совместной жизни, нашедшие отражение в романе, я не буду, но читала я его очень долго по многим причинам. Нелинейная хронология во многих местах была неоправдана и работала против связности и ясности текста. Экивоки и перифразы соседствовали с грубыми дисфемизмами и откровенными подробностями, и было сложно понять общую тональность романа. Ну и сами герои, прообразами которых служили реальные люди, не были мне слишком симпатичны: они слишком долго видели выход только в бегстве, и будто бы не хотели мыслить рационально. Порой я удивлялась, как они вообще выжили и ради чего делают все, что делают. Но проблема в том, что реальных людей судить невозможно, в отличие от литературных фантазий.
Я была в Копенгагене несколько лет назад и, читая роман, я пыталась представить себе улицы этого красивого города, на которых произошло так много ужасных событий. Истории о ксенофобии и расовой ненависти всегда вызывают во мне чувство бессилия. Годы идут, а люди все еще находят поводы друг друга ненавидеть.
#вунсун #дания #китай #германия
Начало двадцатого века. Сань садится на корабль из Кантона, который повезет его в Копенгаген. Сань с большим коллективом своих соотечественников едут на год “работать китайцами” в парк развлечений, на потеху датчанам.
Ингеборг живет в Копенгагене, работает в булочной, но в своей семье она чувствует себя чужой, а среди подруг не находит понимания.
Почему этих двоих так тянуло друг к другу? Какая сила заставила их быть вместе? Почему Сань не вернулся домой к матери с заработком, чтобы начать жизнь заново? Почему Ингеборг согласилась быть изгоем, никем, и жить в нечеловеческих условиях? Возможно, это и называется любовь, возможно, юное безрассудство, но Еспер Вун-Сун, автор этого романа, – потомок этой пары.
Сань и Ингеборг были юными и влюбленными, их связала страсть, но они не знали, как строить совместную жизнь в стране, где китайцы считались зверями, варварами, но никак не людьми. Сань не готов был тяжело работать физически, Ингеборг сильно пострадала за свою связь с китайцем. Они оба делали глупости и принимали странные решения, но у них не было ничего кроме любви, и никого кроме них двоих.
Пересказывать события их совместной жизни, нашедшие отражение в романе, я не буду, но читала я его очень долго по многим причинам. Нелинейная хронология во многих местах была неоправдана и работала против связности и ясности текста. Экивоки и перифразы соседствовали с грубыми дисфемизмами и откровенными подробностями, и было сложно понять общую тональность романа. Ну и сами герои, прообразами которых служили реальные люди, не были мне слишком симпатичны: они слишком долго видели выход только в бегстве, и будто бы не хотели мыслить рационально. Порой я удивлялась, как они вообще выжили и ради чего делают все, что делают. Но проблема в том, что реальных людей судить невозможно, в отличие от литературных фантазий.
Я была в Копенгагене несколько лет назад и, читая роман, я пыталась представить себе улицы этого красивого города, на которых произошло так много ужасных событий. Истории о ксенофобии и расовой ненависти всегда вызывают во мне чувство бессилия. Годы идут, а люди все еще находят поводы друг друга ненавидеть.
#вунсун #дания #китай #германия
