​​Даже не буду говорить, сколько книг я прочитала в мае, всем и так уже понятно, что я несчастный человек, у которого вместо жизни сплошной литературный процесс. Поехали дальше.

Число подписчиков последнее время увеличивается быстро, по крайней мере быстрее, чем я успеваю соображать. Вы называете это «слоупок», я называю это «флегматик», но не в этом суть. Суть в том, что я пропустила розыгрыш книги на 3 000 в канале. Попробую исправиться в июне, вы же видели, сколько классного должно вот-вот выйти, выберу самое-самое.

Пару недель назад мой блог попал на разбор в канале «Многогранный копирайтер». Как вы можете догадаться, у меня всё чики-пуки, и можно только позавидовать тому, какой я успешный блогер (на этом месте смеюсь сквозь слёзы). Почитать о моём великолепии можно здесь. После такого прогрева должна быть реклама курсов по продвижению авторских каналов в Телеге, но знаю я вас: обзовёте инфоцыганкой и отпишетесь. Ай нэ-нэ-нэ-нэ, не надо так, лучше скажите, пользуетесь ли вы хэштегами в чужих каналах? М?

Благодаря Дине Озеровой и её каналу «человек и анекдот» в мае я в первый раз в жизни полностью посмотрела Евровидение (так себе достижение, ага). До сих пор не понимаю, почему победила какая-то Loreen, хотя в конкурсе принимали участие человеческая многоножка, суперженщина и карлик с дудкой. В целом от шоу впечатления положительные: крабкор был замечен трижды и мемы об участниках смешные! Ну а песни...кому они нужны-то вообще?!

Короткая кул-стори: пока я читала последний роман Макьюэна, из «Наставлений» он превратился в «Упражнения». Выйдет в августе, но пока заинтригую вас тем, что это лучшая его работа и идеальная находка для книжных клубов: женщины-совратительницы, матери-кукушки, мужи-абьюзеры – полный набор типажей, которым читатели так любят перемывать косточки. В конце лета расскажу подробнее. Если не забуду. Скорее всего забуду, простите.

Ну и заветные слова: я прочитала шорт-лист «Лицея». Один хороший роман, одна хорошая повесть, один неплохой сборник рассказов, много плохой поэзии, трэш, занудство, нафталин и никакого угара с содомией.

Вот так прошёл май.

Оказывается, так можно. Можно не делать каждый следующий сезон сериала хуже предыдущего и не сливать концовку.

«Наследники» – моя любовь с первого взгляда, история дисфункциональной семьи медиамагната Логана Роя, все четыре сезона рассказывающая, как члены этой семейки делят шкуру неубитого медведя ещё живого папаши. Почти как «Игра престолов», только вместо Королевской гавани – Нью-Йорк, а вместо Железного Трона – пост гендиректора компании Waystar RoyCo. Из арбалета никто не стреляет и Владыку Света не призывает, но есть дикпики, корпоративные заговоры и пришлые норвежские варяги. Ну и токсичность. Много, очень много токсичности.

Начинается всё с того, что Логан Рой умирает почти так же долго, как Алла Пугачёва давала прощальные гастроли. Три сыночка, лапочка-дочка, будущий зять и двоюродный племяшка тут же выстраиваются у смертного одра, чтобы отхватить свой кусок империи, и каждому Логан чего-то обещает. Вот только о том, что обещания нужно выполнять, а умирая – умирать, его никто не предупреждал, так что делать это он не собирается.

Пять лет я смотрела «Наследников» с каким-то извращённым удовольствием, наблюдая за нервными срывами, разбивающимися надеждами, превращениями «подливы из Грега» в «социальную смазку» и тем, как несчастный Том, зять Логана и глава отдела новостей, становится «губкой для боли». Всех героев сериала, как в анекдоте про учительницу, можно ненавидеть одинаково, но всех есть и за что пожалеть: тяжко жить со сломанным хребтом и сложно вновь кому-то доверять, когда предали самые близкие.

Если досмотрели, пишите, кто был вашим любимцем и как вам финал?
Мне на протяжении всего проекта казалось, что единственный адекватный человек в RoyCo – Джерри, что не мешало симпатизировать эмоционально отстранённой Шивон, фотографией которой можно иллюстрировать энциклопедическую статью о синдроме отличницы.

​​«БОРНВИЛЛ» ДЖОНАТАН КОУ

Кто о чём, а Джонатан Коу снова о Великобритании. Семь событий из жизни страны в новом романе поданы им в семи главах, описывающих жизнь трёх поколений семейства Агнетт из Бирмингема. Представители среднего класса, Агнетты – типичные обитатели Средней Англии, которые последние семьдесят лет проживали свои типичные жизни в доме недалеко от шоколадной фабрики.

«Борнвилл» – идеальное дополнение к сериалу «Корона»: пока на экране королевская семья, оттопыривая пальчики, пьёт свой файвоклокный чай и обсуждает, починить им старую яхту или купить новую, в это же время на страницах романа Коу их верноподданные костерят премьер-министра, недоумевают, какого чёрта англичанин становится валлийским принцем, и узнают страшную тайну о том, что шоколад Cadbury настолько плох, что европейские страны не хотят видеть его на прилавках своих магазинов. Монаршие ритуалы, хоть и очень привлекательны, не имеют для них никакого значения и появляются в жизни только в качестве мелькающих чёрно-белых картинок, на которых не разобрать лиц.

В этой книге Коу очень много шоколада, словно он вторая национальная скрепа после королевской семьи или британская версия того самого мороженного за 48 копеек, вкус которого должен помнить каждый уважающий себя житель страны. В какой-то момент читателю становится понятно: исход Брекзита был предрешён с самого начала. Ясно же, что те, кто не принимал Cadbury, никогда не приняли бы и Британию, а Британия слишком горда, чтобы подстраиваться под чужие требования, даже когда они касаются содержания растительных жиров и какао-масла. В «шоколадной войне» у Великобритании нет союзников, на континенте никто не хочет жить прошлым и сохранять воспоминания, утрамбованные в кусочек шоколадной плитки. Соединённое Королевство же, напротив, держится на традициях, ритуалах и воспоминаниях о былом.

Четырнадцатый роман Джонатана Коу выглядит как текст под чертой, подведение итогов правления Елизаветы II и ода старой-доброй Англии, которая никогда не была идеальной, но зато всегда была горячо любимой её жителями. Теплота и уют – не то, чего ожидаешь от сатирика, но в данном случае именно они правят балом, даже когда речь в книге заходит о политических ошибках и критике решений правительства.

Объявили победителей седьмого сезона премии «Лицей». Ниже имена и фамилии тех, за кого можно радоваться и кого поздравлять, а ещё ниже мой вторничный бухтёж.

Проза
«Заневский проспект» Владимир Хохлов
«Хозяйка для Кербера» Ольга Шильцова
«Мама, я съела слона» Дарья Месропова

Поэзия
Сборник лирики Степан Самарин
«Стакан из Атлантиды» Сергей Скуратовский
«Набело хочется жить» Варвара Заборцева

Номинация «Выбор блогеров»:
Проза
«Мама, я съела слона» Дарья Месропова
Поэзия
«Стакан из Атлантиды» Сергей Скуратовский

Выбор читателей:
«Хозяйка для Кербера» Ольга Шильцова

Некоторые из вас пропустили информацию, что благодаря сервису Ridero, курирующему номинацию «Выбор блогеров», я второй год подряд была в жюри, и думали, я просто мазохистка. Смею вас опечалить: не настолько люблю боль и верлибры.

Возможно, меня погонят из жюри прочь ссаными тряпками, но для блога Ridero в этом году написала я следующее:

«От текстов молодых авторов в первую очередь всегда ждёшь задора, экспериментов с языком и раскрытия тем, которые актуальны здесь и сейчас. Увы, со всем этим в нынешнем сезоне очень плохо. Ощущение, что все силы отборщиков ушли на то, чтобы сделать шорт-лист максимально разнообразным по жанрам, и на адекватную оценку этих жанровых произведений их не осталось. «Лицей 2023» отдаёт нафталином, вторичностью, затёртыми штампами, попыткой двадцатилетних-тридцатилетних писателей идти по стопам классиков XIX-XX веков, а порой даже лютым кринжем.
Теперь, когда все расстроились, давайте о хорошем. Первое хорошее – повесть Дарьи Месроповой «Мама, я съела слона». Совершенно непошлая (во всех смыслах) подростковая литература о том, что в минуты печали и тревог дети не могут опереться на взрослых, из-за того, что взрослым тоже требуется опора. Очень жду, финальной версии текста уже в виде романа!
Второе хорошее – «Его последние дни» Рагима Джафарова. Обличённое в художественную прозу исследование творческого процесса, которое умело водит читателя за нос и не даёт оторваться от книги ни на минуту. Читала роман полгода назад и была рада мысленно вернуться к нему сейчас.
Третье – сборник малой прозы Анны Шипиловой «Скоро Москва». Пятнадцать зарисовок о настоящем, со всей его абсурдностью, невротичностью, стремлением к разного рода насилию и постоянными рисками быть поглощённым прошлым. Надеюсь, благодаря премии тексты найдут своего издателя».

Не поленитесь перейти по ссылке и почитать мнения коллег, найдёте много интересного и мало единодушия.

Ничего не сказала о поэзии, потому что голосовала в этой номинации по логике «меньшее зло». Кажется, я просто выбрала того поэта, в конце текстов которого говорила «раунд!». В основном же приходилось читать стихотворения в духе новокрестьянской лирики и задаваться вопросом: это действительно то, что волнует и тревожит моих ровесников?

Жду «Слона» в бумаге и надеюсь, что хоть семёрка и не стала для «Лицея» счастливым числом, со следующим сезоном ему повезёт.

​​На школьных уроках литературы мне довелось побывать по обе стороны баррикад, и в обоих случаях это было довольно мучительное действо. Если никогда не видели, как старшеклассники читают вслух по слогам в классе то, что должны были самостоятельно прочитать дома, я вам искренне завидую. А ещё завидую тем, кто на вопрос «литература в школе: читаем или проходим?» отвечает «читаем!», потому как сама лет в 15 с уверенностью сказала бы «проходим!» и убежала проводить время в компании книг, которые не входят в программу.

Бальзамом на мою истерзанную уроками литературы душу стал подкаст «Литра в кармане» от книжного сервиса @stroki_mts. В нём детский писатель и учитель Алексей Олейников в компании школьников Тони и Лёши разбирается, что же не так с программой по литературе, какие ошибки совершают учителя-словесники и как быть детям, вынужденным годами ломать голову над тем, какая же основная мысль заложена в художественном тексте. Пять выпусков Алексей с ребятами весело и задорно стебётся над тем, чему нас могут учить произведения и что хотел сказать автор, а ещё предлагает изучать литературу как любое другое искусство: от простого – к сложному.

На прошлой неделе у «Литры в кармане» стартовал второй сезон, ведущей которого стала писательница и педагог Наталья Носова. Вместе с учащимися 5-6 классов Евой и Владом Наталья в серии эпизодов попытается разобраться, что может быть хорошим подспорьем при изучении школьной программы, как не умереть со скуки, выполняя литературоведческий анализ, и какие произведения действительно интересны современным детям. В первом выпуске совместно с Ириной Лукьяновой из московский школы «Интеллектуал» Наталья, Ева и Влад обсуждали цели изучения литературы, и это было мегаувлекательно.

Слушать все выпуски подкаста можно бесплатно, достаточно просто установить на смартфон приложение «Строки» и авторизоваться по номеру телефона.

Каждое лето думаю, стоит ли доводить себя до обморочного состояния, часами снимая в духоте видео, которое посмотрит не так уж много (по масштабам Вселенной) людей. Ответа на вопрос пока нет, видео есть.
Открывайте форточки!

https://youtu.be/slRRocQ1KX4

​​«ОДИНОЧКА» МАРГАРИТА РОНЖИНА

Последнее, о чём Саша думала в свои двадцать пять, так это о том, чтобы стать матерью. И нет, презерватив не рвался, репродуктивного насилия не было, но вызвавшие шок две полоски очень быстро превратились в неходячего Даню, который с трудом начал переворачиваться тогда, когда его ровесники уже побежали. Осмысляя новый статус и пожизненную роль, женщина пытается принять и полюбить ребёнка с набором диагнозов и иную себя.

Внимательно присмотревшись к жизни Саши, можно насобирать материал для новой версии «Тотема и табу». Именно они плотным кольцом окружают героиню, указывая на все её явные и мнимые ошибки. Псевдоправославные целители, массажистки, чьи контакты ценнее валюты, нейрохирурги, которых нужно вылавливать между операциями, мамочки, что сделали своей миссией помогать младшим товаркам, навязывая своё мнение – все они словно бы водят вокруг героини хоровод, заставляя ещё больше сомневаться в себе и своих решениях. Даже без компании зашкаливающих гормонов и эмоциональной нестабильности в мире, сотканном из детских больниц и женских форумов, не мудрено сойти с ума, особенно если главное чувство внутри – одиночество.

Терпеть не могу определение «женский роман», но именно оно описывает «Одиночку» лучше всего. Это детально запечатлённый опыт молодой матери, оставшейся один на один с больным сыном, изменившимся телом и новой жизнью, которая не имеет ничего общего с тем, как героиня жила до родов. Сколько бы ни говорили о бессонных ночах, о тянущей боли в груди, о постродовой депрессии, за скобками остаётся слишком многое. Это многое – те кирпичики, из которых одновременно строится и жизнь мамы ребёнка с серьёзным заболеванием, и стена, отделяющая их от даже от самых близких. Маргарита Ронжина поставила авторской целью описать их все, и, знаете, что самое удивительное? Получилось!

Лучше всего с грамотностью у меня было в те времена, когда я преподавала русский язык будущим ремонтникам холодильных установок. Вот реально, всё как в старом анекдоте: так объясняла, что сама понимала. Жаль, но уже через несколько лет после того, как ушла из образования, я перестала быть ходячим справочником Розенталя, хотя постоянно работала с текстами. Сейчас я частенько смотрю в интернете какое-нибудь правило пунктуации и задумываюсь, как написать «не» с наречием.

Чтобы задумываться и гуглить чуть реже, недавно я подписалась на канал «Вредный корректор» Юли Вихлянской. И нет, это не про «жи-ши» пиши через букву «и», как написать слово «вообще» и расставить знаки препинания в сложноподчинённом предложении, чтобы получить 100 баллов на ЕГЭ. Юля не граммар-наци, которая самоутверждается за счёт исправления чужих ошибок и каждый день жалуется, что все вокруг безграмотные. Её миссия в Telegram – помочь нам разобраться со сложными случаями правописания и напомнить о неочевидных правилах русского языка. Кстати, кто-нибудь помнит, в каких случаях мы пишем «ноль», а в каких – «нуль»?!

Отдельного внимания удостою рубрику #вижуфигу. Грустное явление, ошибки в изданных книгах, Юля превратила в возможность для подписчиков представить себя редакторами и корректорами. Думаю, вы и так в курсе, как сейчас всё плохо с корректурой в крупных издательствах, так что рубрика практически еженедельная. Тут у меня смех сквозь слёзы.

Присоединяйтесь к «Вредному корректору», обходитесь без фиг!
🖍🖍🖍
https://yangx.top/julia_v_redcor

Когда читала роман Джуди Блум «Ты здесь, бог? Это я, Маргарет», больше всего удивлялась тому, что написан он в 1970-ом, а читается так, будто в наши дни. Сравнивая с более поздней советской литературой, где девочки и мальчики – практически бесполые пупсы, а слово «менструация» встречается ноль раз за тысячу страниц, думала: как же классно, что хоть где-то тексты о взрослении, приближенные к реальности, без труда можно найти в школьной библиотеке.

Пятьдесят три года спустя культовую книгу наконец экранизировали. В касте Рейчел Макадамс и Кэти Бейтс, премьера на фестивале в Сан-Франциско. И всё, вроде, круто: приятное инди-кино для всей семьи, отличные актёрские работы, вайбы семидесятых, но что-то тут не так. Современная фемоптика сломала радость узнавания. Смотришь на одиннадцатилеток, выполняющих упражнения для роста груди или разглядывающих папин Playboy, и думаешь не «хаха, прям мы с подружками тыщу лет тому назад», а «ууу, проклятые патриархальные установки, чтоб им». Да и соседство физиологии и религиозных поисков уже не кажется такой уж хорошей идеей. Вот так за последние три года история местами устарела больше, чем за предыдущие полвека.

​​«СИГАРЕТЫ» ХЭРРИ МЭТЬЮЗ

Америка 1960х. Тринадцать представителей среднего класса развлекаются, как могут. Скачки, коллекционирование предметов искусства, садомазохистские игрища. Немного измен, немного депрессии, очень много сарказма. Взболтать, но не смешивать.

Писать о «Сигаретах» всё равно, что описывать хаос. В романе нет главных героев и сюжетные линии выписаны очень условно. Персонажи то и дело сталкиваются между собой, и порой это рождает сильнейшее притяжение, а порой отбрасывает их в разные стороны. Чудеса молекулярно-кинетической теории в действии.

Cвою тринадцатую книгу Мэтьюз построил по принципу секстины. Retrogradatio cruciata в прозе – вау! Потенциальному читателю, с трудом переварившему информацию о том, что Хээри Мэтьюз был членом УЛИПО, и в ужасе вспоминающему принципы броуновского движения, вдохновившего писателя поиграть с системой персонажей, это явно не прибавит энтузиазма в отношении романа. Забейте. Как «Бесконечная шутка» не сводится к лежащим в её основе треугольникам Серпинского, так и «Сигареты» нарастили достаточно мяса, чтобы не зваться просто «экспериментальным конструктом».

В попытке описать, что же именно ожидать от «Сигарет», книгу сравнивают с романами Джейн Остен, Олдоса Хаксли, Вирджинии Вулф и даже Пола Остера. При желании список легко продолжить: критика избыточного буржуазного потребления явно роднит произведение с текстами Перека (кстати, именно ему «Сигареты» и посвящены), а высмеивание пороков – со всем известной «Ярмаркой тщеславия» Уильяма Теккерея. У меня же текст настойчиво ассоциируется с «Учеником философа» Айрис Мёрдок и «Семейными парами» Апдайка. Похожий тон, плюс-минус те же интонации и тот же анатомический театр, в котором автор абсолютно безжалостно препарирует своих героев и отстранённо предлагает посмотреть, что же у них внутри. Смотреть придётся через замочную скважину, но нам, литературным вуайеристам, так даже интереснее.

​​«В СВОБОДНОМ ПАДЕНИИ» ДЖЕЙ ДЖЕЙ БОЛА

«Страдание – это наш общий язык, наша связь. Это одна из двух вещей, которые напоминают нам, что мы живы здесь и сейчас. Что мы все одинаковые»

Тридцатилетний лондонский учитель утопает в депрессии. Казалось бы, в жизни Майкла Кабонги ничего ужасного: есть любящая мать, женщины обращают на него внимание, коллеги уважают, да и со многими учениками он на одной волне. Но в отчаянии и безнадёжности, которые мужчина испытывает день за днём, нет ничего рационального. Написав заявление об увольнении и взяв с собой 9021 доллар, Майкл отправился в США с чётким намерением покончить с собой, как только сбережения закончатся.

«В свободном падении» без особого труда ломает сразу несколько популярных стереотипов. Первый связан с ироничным восприятием депрессии как «проблемы белых людей». Мол, если ты сталкиваешься с угнетением, зарабатываешь недостаточно, чтобы уверенно называть себя средним классом, то у тебя есть дела поважнее, чем страдать без повода. Конечно же, это не так: все внешние конфликты и проблемы лишь усугубляют тяжесть протекания эндогенной депрессии.

Второй стереотип – представления о мужественности. Джей Джей Бола – борец с системой патриархата и в Великобритании известен не только как поэт и писатель, но и как автор научно-популярной работы «Без маски: новое определение мужественности». Он вполне может позволить себе вставить в роман описание того, как здоровенный и высоченный молодой темнокожий мужчина рыдает навзрыд в школьном кабинете литературы или пристаёт к американскому бездомному, в надежде услышать ответ на вопрос в духе «в чём сила, брат?».

Не стоит ожидать, что Бола воспользуется заезженным приёмом, и просто покажет, как в американском трипе герой обретает себя или находит волшебную таблетку. Встреченные Майклом незнакомцы хоть в какой-то мере и станут волшебными помощниками на пути к исцелению, всё-таки они куда больше повод вспомнить о прошлой жизни, чем часть новой. Но, несмотря ловкий обход сюжетных клише, автора есть за что всерьёз упрекнуть. Сцены с Белль – яркий пример того, как легко переборщить с лиризмом при работе с прозой, а финал бьёт читателя в нос ароматом мыла.

Гепатолог Тоби Флейшман после пятнадцати лет брака развёлся со своей красавицей-женой Рэйчел и начал зависать в приложениях для знакомств. Рэйчел однажды утром завезла в холостяцкую квартиру Тоби двоих их детей и исчезла, перестав отвечать на звонки. Не долго думая, Тоби сплавил отпрысков в летний лагерь и пошёл кутить со старыми друзьями. Но хватило всего пары недель, чтобы понять две вещи. Во-первых, жизнь манхэттенского холостяка, проводящего каждый вечер с новой подружкой, совсем не то, о чём Тоби мечтает в свои сорок. Во-вторых, кажется, Флейшман в беде.

И Тоби, и его университетская подруга Либби, и их общий приятель Сет, и даже Рэйчел, сумевшая полтора десятка лет продержаться в браке, параллельно развивая собственное театральное агентство – типичные герои в кризисе среднего возраста. Они мечтают о том, чего у них нет, будь то семья, карьера или беззаботные вечера пятницы, и бесконечно ковыряются в себе и конфликтуют с окружающими, пытаясь понять, когда же они перестали быть собой и превратились в скучных сорокалетних.

Сериалы вроде «Флейшман в беде» – отличная психотерапия для бедных. Выбираешь себе героя со схожим кризисом и смотришь, как он будет из него выбираться, попутно записывая в блокнотик афористичные фразочки о том, что «развод не отменяет принятые решения», а «наши предки умирали за право быть человеком среднего возраста, уставшим и удручённым». Если честно, я сейчас немного жалею, что сериал выбрала в качестве замены постоянно откладываемого романа Тэффи Бродессер-Акнер. Но история, герои и идея такие классные, что, возможно, я ещё вернусь к литературному воплощению Флейшмана и Ко чуть позже.

​​«ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЖИВОТНОЕ» АУДУР АВА ОЛАФСДОТТИР

«В 2013году исландцы выбирали самое красивое слово родного языка. Выбор пал на существительное из девяти букв, обозначающее медицинского работника: ljósmóðir (акушерка). Вобосновании жюри говорилось, что оно сложено из двух очень красивых слов: móðir (мать) и ljós (свет)»

Накануне Рождества и периода полярной ночи потомственная акушерка Домхильд решает разобрать вещи в квартире своей двоюродной бабушки. Среди прочего она находит несколько рукописей, состоящих из разрозненных заметок об акушерстве, жизни и свете. Всё глубже погружаясь в записи родственницы, женщина начинает думать, что предсмертное пророчество «ты продолжишь моё дело» касалось вовсе не профессии, а письма.

Дия выросла в семье владельцев похоронного бюро, но решила пойти по стопам своих прабабки и двоюродной бабки, став акушеркой. Хотя её медицинская карта таит страшную тайну о несовпадающем количестве детей и родов, женщина рада помогать другим и всегда точно знает, скольких новорождённых она держала в своих руках. Человеческая жизнь, такая хрупкая и быстротечная, воспринимаются ею как волшебство и главная ценность, из-за этого переживание каждой смерти превращается в бесконечную ночь. Домхильд понадобилось четыре года, чтобы начать обустраиваться в бабушкиной квартире, и куда больший срок, чтобы вернуть себе свою жизнь.

Практически бессюжетный, этот роман – благодарность всем тем, кто при любой погоде и в любое время года с полной самоотдачей помогает самым беззащитным животным на земле сделать свой первый вдох и издать свой первый плач. В тёмной Исландии, жители которой изнывают от недостатка солнечного света, его источниками становятся такие люди, как Дия и Фива. Даже когда их собственные судьбы утоплены во мгле, и тёмная полоса кажется бесконечной, они находят силы для того, чтобы даровать свет другим.

​​«ХОРЕЯ» МАРИНА КОЧАН

«Напал на тифозную горячку, просмотрел симптомы и обнаружил, что я, несомненно, болен тифом, болен уже несколько месяцев, сам того не зная! Надо посмотреть, нет ли еще чего? Дошел до пляски святого Витта, — так и есть, и тут все признаки налицо»

«Трое в лодке, не считая собаки» Джером К. Джером

В лучших традициях героя Джерома Клапки Джерома Марина, будучи глубоко беременной, проводила вечера за guilty pleasure в формате «почитать статью о неизлечимом заболевании и сойти с ума от тревоги». Однажды она наткнулась на описании хореи Гентингтона (она же болезнь Хантингтона, она же пляска Святого Витта), все симптомы которой были у её покойного отца. Уже после родов женщина решается сделать анализ, чтобы проверить, является ли она носителем «сломанного» гена.

«Хорея» без преувеличения – просто ад ипохондрика и травматика. В процессе чтения заболит всё, что может болеть, и вспомнится всё, что хотелось забыть. Рассказ о личном и пересказ обрывочных воспоминаний очень быстро отходит от конкретной семейной истории и становится универсальным триггером. Тревожность льётся со страниц романа сбивающим с ног потоком. Чувство вины перед умершим вне дома отцом, страх перед болезнью, насилие в семье, вопросы без ответа о влиянии на развитие заболевания нахождение в зоне атомного излучения – кажется, один лишь список тем, затронутых в «Хорее», сам по себе способен занять все 192 страницы книги.

Запараллеливание историй о рождении смерти в автофикшне – приём далеко не новый, сразу вспоминается «Ода радости» Валерии Пустовой, на страницах которой в один клубок сплетаются история смерти матери и рождения сына рассказчицы. В «Хорее» же помимо параллели используется образ-скрепа – симптоматика болезни. Неловкость движений, вполне нормальная для маленьких детей и с возрастом постепенно уступающая место полному контролю над телом, в случае больного отца лишь усугубляется, сообщая о новых симптомах и поражённых участках нервной системы. Описывая и осмысляя хорею, за образом которой стоят хаос, обрывистость и стыд, Марина Кочан собирает все фрагменты истории своей семьи в стройный ряд. Это помогает не только отрефлексировать всё случившееся, но и оказаться от магического мышления в пользу проверенных фактов.

Сегодня в 19.00 в Санкт-Петербурге и 28 июня в это же время в Москве состоятся презентации книги. Узнать подробности и зарегистрироваться на мероприятия можно по ссылкам.