Я стараюсь не инвестировать в Inditex. Все-таки поддержка фаст-фэшна — это не то, к чему хочется сознательно прикладывать руку. Но тут Zara Home выпустила коллекцию вместе с Morris & Co., и это тот случай, когда хочется закрыть глаза на все претензии.
Напомню, что британец Уильям Моррис — это один из самых значимых дизайнеров XIX века, вдохновенный социалист, который буквально перезапустил искусство декоративного оформления. Он был художником, поэтом, издателем и главным идеологом движения Arts and Crafts, которое боролось с фабричным, бездушным производством. В эпоху, когда рынок захватывала дешевая штамповка, он создавал вручную окрашенные обои, текстиль, мебель; все, что можно было бы назвать «новым средневековьем», но с эстетикой модерна.
Его Morris & Co. стала синонимом качества и утонченности. Если вам когда-то хотелось жить в викторианском романе, то, скорее всего, в этом романе были обои или шторы с его узорами — плотными, орнаментальными, бесконечно детализированными. Double Bough, Pimpernel, Strawberry Thief - все эти принты известны по сей день, дело Морриса живет - и теперь в Zara Home можно купить версию Arts and Crafts "for timeless spaces", как говорят в ролике.
Судя по промо, коллекция включает постельное белье, текстиль, керамику и даже ковры. То есть все, чтобы сделать свою квартиру похожей на загородный дом английского эстета, не имея загородного дома и не будучи английским эстетом.
Мне пока что интересно, насколько это будет хорошо по качеству, и что принципиально иного сделает Zara Home. Я посмотрела цены на постельное белье - они примерно на одном уровне. Morris & Co. всегда славились плотными тканями, сложными техниками печати, насыщенной палитрой и устойчивостью к выцветанию. В коллабе с Zara Home мы пока видим блеклые, сизые, грежевые версии принтов - очень красиво, очень побито благородной жизнью как будто бы. Интересно увидеть весь коллаб, а там решим, берем или просто любуемся.
Напомню, что британец Уильям Моррис — это один из самых значимых дизайнеров XIX века, вдохновенный социалист, который буквально перезапустил искусство декоративного оформления. Он был художником, поэтом, издателем и главным идеологом движения Arts and Crafts, которое боролось с фабричным, бездушным производством. В эпоху, когда рынок захватывала дешевая штамповка, он создавал вручную окрашенные обои, текстиль, мебель; все, что можно было бы назвать «новым средневековьем», но с эстетикой модерна.
Его Morris & Co. стала синонимом качества и утонченности. Если вам когда-то хотелось жить в викторианском романе, то, скорее всего, в этом романе были обои или шторы с его узорами — плотными, орнаментальными, бесконечно детализированными. Double Bough, Pimpernel, Strawberry Thief - все эти принты известны по сей день, дело Морриса живет - и теперь в Zara Home можно купить версию Arts and Crafts "for timeless spaces", как говорят в ролике.
Судя по промо, коллекция включает постельное белье, текстиль, керамику и даже ковры. То есть все, чтобы сделать свою квартиру похожей на загородный дом английского эстета, не имея загородного дома и не будучи английским эстетом.
Мне пока что интересно, насколько это будет хорошо по качеству, и что принципиально иного сделает Zara Home. Я посмотрела цены на постельное белье - они примерно на одном уровне. Morris & Co. всегда славились плотными тканями, сложными техниками печати, насыщенной палитрой и устойчивостью к выцветанию. В коллабе с Zara Home мы пока видим блеклые, сизые, грежевые версии принтов - очень красиво, очень побито благородной жизнью как будто бы. Интересно увидеть весь коллаб, а там решим, берем или просто любуемся.
Новости иновещания 😱😱
Во-первых, на National Theatre at Home до 6 марта еще можно поймать мощный моноспектакль Prima Facie с Джоди Комер (Вилланель из «Убивая Еву»). Комер играет пьесу Сюзи Миллер, австралийской адвокатки, о сексуальном насилии. По сценарию Комер — селф-мейд top barrister, родом из Ливерпуля (она говорит в этом спектакле со своим родным акцентом, она сама тоже с Севера), из рабочей семьи. Прогрызла себе путь в престижную адвокатскую контору и с наслаждением закапывает на процессах потерпевших в кейсах изнасилования.
Пока ее саму не изнасилует коллега в сложной ситуации: в начале вечера согласие было, а потом его не стало. А он все равно продолжал.
Вторая часть спектакля — головокружительный тур-де-форс Комер; в сцене насилия она на наших глазах меняется из хозяйки ситуации в жертву, и дальнейшая ее жизнь — не потерять себя, потому что кейсы сексуального насилия заведомо провальны для жертвы.
Спектакль прогремел в 2022 году на Вест Энде, сейчас снимается кино с Синтией Эриво. За два года ряд британских судебных инстанций переписал инструкции по перекрестному допросу как потерпевших, так и обвиняемых. Полицейским и судьям в Северной Ирландии включили запись спектакля в программу обязательного тренинга. И так далее. Тут несколько ссылок, но главное для меня и для спектакля — это комментарий Клер Келланд, высокопоставленной полицейской чиновницы: «Женщина имеет право пойти потусить с подружками, хорошенько выпить, познакомиться с парнем, позвать его домой — и она имеет полное право передумать».
Во-вторых, и это тесно связано с первым пунктом, хотя опускает нас в глубины еще большего ада, Настя Красильникова сделала очередное расследование. Оно называется «Творческий метод», и из него мы узнаем, что артист Оксимирон любит школьниц не только, как педагог. От скриншотов переписок товарища с тринадцатилетними девочками у меня леденеет кровь.
Я мама и мачеха девочек, и когда я вижу такие спектакли, читаю такие расследования и слышу доводы «сама виновата» или вопросы «а что молчала?», «а почему же душ приняла сразу после, а не побежала к ментам?», «а она первая начала ему глазки строить!», которых колоссальное количество, мне кровь застит глаза. Посмотрите спектакль, почитайте расследование, послушайте подкаст, ужаснитесь. Не молчите, говорите об этом со всеми, с кем можете.
Во-первых, на National Theatre at Home до 6 марта еще можно поймать мощный моноспектакль Prima Facie с Джоди Комер (Вилланель из «Убивая Еву»). Комер играет пьесу Сюзи Миллер, австралийской адвокатки, о сексуальном насилии. По сценарию Комер — селф-мейд top barrister, родом из Ливерпуля (она говорит в этом спектакле со своим родным акцентом, она сама тоже с Севера), из рабочей семьи. Прогрызла себе путь в престижную адвокатскую контору и с наслаждением закапывает на процессах потерпевших в кейсах изнасилования.
Пока ее саму не изнасилует коллега в сложной ситуации: в начале вечера согласие было, а потом его не стало. А он все равно продолжал.
Вторая часть спектакля — головокружительный тур-де-форс Комер; в сцене насилия она на наших глазах меняется из хозяйки ситуации в жертву, и дальнейшая ее жизнь — не потерять себя, потому что кейсы сексуального насилия заведомо провальны для жертвы.
Спектакль прогремел в 2022 году на Вест Энде, сейчас снимается кино с Синтией Эриво. За два года ряд британских судебных инстанций переписал инструкции по перекрестному допросу как потерпевших, так и обвиняемых. Полицейским и судьям в Северной Ирландии включили запись спектакля в программу обязательного тренинга. И так далее. Тут несколько ссылок, но главное для меня и для спектакля — это комментарий Клер Келланд, высокопоставленной полицейской чиновницы: «Женщина имеет право пойти потусить с подружками, хорошенько выпить, познакомиться с парнем, позвать его домой — и она имеет полное право передумать».
Во-вторых, и это тесно связано с первым пунктом, хотя опускает нас в глубины еще большего ада, Настя Красильникова сделала очередное расследование. Оно называется «Творческий метод», и из него мы узнаем, что артист Оксимирон любит школьниц не только, как педагог. От скриншотов переписок товарища с тринадцатилетними девочками у меня леденеет кровь.
Я мама и мачеха девочек, и когда я вижу такие спектакли, читаю такие расследования и слышу доводы «сама виновата» или вопросы «а что молчала?», «а почему же душ приняла сразу после, а не побежала к ментам?», «а она первая начала ему глазки строить!», которых колоссальное количество, мне кровь застит глаза. Посмотрите спектакль, почитайте расследование, послушайте подкаст, ужаснитесь. Не молчите, говорите об этом со всеми, с кем можете.
Творческий метод | Либо/Либо
«Творческий метод» — седьмой сезон «дочери разбойника», в котором Настя не только вновь расследует преступления против женщин, но и сталкивается с личным переживанием. Героини этого сезона рассказали о своих отношениях с артистом, чье творчество долгое время…
Сходили с мамой в позапрошлую субботу на Очень классную выставку о журнале The Face в Национальной портретной галерее, написала о ней для Блюпринта 👇👇👇
Forwarded from The Blueprint
Свобода и смелость. Репортаж с выставки «Журнал The Face: Культурный сдвиг»
В лондонской Национальной портретной галерее открылась экспозиция The Face Magazine: Culture Shift — про историю и влияние культового британского издания.
Может показаться странным, что выставка о дерзком и провокационном журнале проходит в довольно классическом пространстве. Но сегодня NPG это не просто музей с портретами руки великих мастеров, но институция, которая фиксирует и исследует британскую идентичность. Журнал The Face всегда занимался тем же самым, но через призму стиля и музыки. И именно поэтому эта экспозиция находит свое идеальное место в самом в сердце Лондона.
По просьбе The Blueprint Анастасия Ландер побывала в галерее и рассказала, почему это выставка – не только тоска о прошлом, но и разговор о настоящем и будущем.
В лондонской Национальной портретной галерее открылась экспозиция The Face Magazine: Culture Shift — про историю и влияние культового британского издания.
Может показаться странным, что выставка о дерзком и провокационном журнале проходит в довольно классическом пространстве. Но сегодня NPG это не просто музей с портретами руки великих мастеров, но институция, которая фиксирует и исследует британскую идентичность. Журнал The Face всегда занимался тем же самым, но через призму стиля и музыки. И именно поэтому эта экспозиция находит свое идеальное место в самом в сердце Лондона.
По просьбе The Blueprint Анастасия Ландер побывала в галерее и рассказала, почему это выставка – не только тоска о прошлом, но и разговор о настоящем и будущем.
А вот вам проект, который исчезнет, но его можно сохранить. Это "Замок" Владимира Чернышева, художника, которого я увидела в конце прошлого года на выставке в №9 Cork Street и с тех пор слежу за ним с замиранием сердца. "Замок" - это новая инсталляция, построенная в заброшенном садоводческом массиве под Нижним Новгородом. Это деревянный лабиринт с узкими коридорами, лестницами и тупиками. Без выхода, без определенного назначения, без привязки к конкретному смыслу. Через какое-то время он будет разобран, оставив после себя только фото и воспоминания тех, кто там побывал.
Но есть способ сохранить его дольше! Можно купить офорт! Имейте в виду, я это отрываю буквально от сердца, потому что два офорта себе присмотрела, но жду гонораров, чтобы купить - а там их и вовсе не будет в продаже!
Зачем покупать, вы мне скажете? Во-первых, это красиво. Офорты фиксируют визуальные и концептуальные составляющие инсталляции, и каждый из них — отдельное произведение искусства, отпечатанное вручную.
Во-вторых, это поддержка. Чернышев работает с временными структурами, с ускользающими формами, с чем-то, что существует здесь и сейчас. Покупая офорт, вы поддерживаете не просто художника, а способ делать такие вещи возможными.
Есть два варианта:
🏰 "Замок" — 10 000 руб.
🌊 "Омут" — 15 000 руб.
К каждому офорту прилагается буклет с историей инсталляции, который помогает лучше понять контекст. Купить можно напрямую у художника — в телеграме или через сайт.
Но есть способ сохранить его дольше! Можно купить офорт! Имейте в виду, я это отрываю буквально от сердца, потому что два офорта себе присмотрела, но жду гонораров, чтобы купить - а там их и вовсе не будет в продаже!
Зачем покупать, вы мне скажете? Во-первых, это красиво. Офорты фиксируют визуальные и концептуальные составляющие инсталляции, и каждый из них — отдельное произведение искусства, отпечатанное вручную.
Во-вторых, это поддержка. Чернышев работает с временными структурами, с ускользающими формами, с чем-то, что существует здесь и сейчас. Покупая офорт, вы поддерживаете не просто художника, а способ делать такие вещи возможными.
Есть два варианта:
🌊 "Омут" — 15 000 руб.
К каждому офорту прилагается буклет с историей инсталляции, который помогает лучше понять контекст. Купить можно напрямую у художника — в телеграме или через сайт.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Если бы где я и хотела быть на этой неделе, так это в Тель-Авиве. Вчера огонь-женщина Маша Насимова открыла там TAAD — первую в Израиле международную ярмарку коллекционного дизайна, что в условиях войны просто чудо. До 11 марта можно увидеть новый формат: не классическую ярмарку, а нечто между эстетическим манифестом и грандиозной коммерческой площадкой.
Маша и ее команда собрали на крытом стадионе «Шломо Груп Арена» сотни объектов коллекционного дизайна. Здесь можно найти авторские предметы мебели, свет, керамику, текстиль — от тиражных вещей до уникальных арт-объектов, от ведущих мировых галерей до локальных мейкеров. Главное — все это можно купить. Если вы в Тель-Авиве или рядом, я советую сходить.
Мы с Машей обязательно еще поговорим об этом головокружительном предприятии, но чуть позже. А пока почитайте в "Блюпринте" ее интервью нашей общей дорогой подруге Юле Выдолоб и идите покупать!
Маша и ее команда собрали на крытом стадионе «Шломо Груп Арена» сотни объектов коллекционного дизайна. Здесь можно найти авторские предметы мебели, свет, керамику, текстиль — от тиражных вещей до уникальных арт-объектов, от ведущих мировых галерей до локальных мейкеров. Главное — все это можно купить. Если вы в Тель-Авиве или рядом, я советую сходить.
Мы с Машей обязательно еще поговорим об этом головокружительном предприятии, но чуть позже. А пока почитайте в "Блюпринте" ее интервью нашей общей дорогой подруге Юле Выдолоб и идите покупать!
The Blueprint
Как создавали первую в Израиле международную ярмарку искусства и дизайна TAAD
Предметный разговор с Машей Насимовой.
А как насчет того, что в 2025 году галерист тебе и не няня, и не кассир?
Есть такой миф: художник приходит в галерею, отдает картины, и дальше галерист несет его к вершинам славы — вводит в правильные круги, отправляет на ярмарки, договаривается с музеями, заботливо гладит по голове. А если ничего не происходит, значит, галерея «не продвигает». Вот я и подумала: какая вообще у галереи роль сегодня?
Галерея точно не должна:
❌ Работать с художником, который сам не знает, что он делает и зачем.
❌ Бесконечно объяснять клиентам, почему его работы важны, если у него самого нет своей аудитории и узнаваемости.
❌ Круглосуточно исполнять роль личного ассистента, пресс-атташе и менеджера по продажам.
Галерея точно должна:
✅ Встраивать художника в систему: выставки, ярмарки, музеи, коллекционеры.
✅ Вкладываться в его репутацию, помогать с текстами, правильным кураторским концептом.
✅ Думать о карьере художника стратегически, помогать с производством работ, если есть такая возможность, а не просто орать: «Налетай, не скупись, покупай живопись».
Но это takes two to tango. Художник, который просто сидит и ждет, что галерея обо всем позаботится, — это архаика. Работает только партнерство. В конце концов, ваши отношения скреплены контрактом, а не заключаются на небесах (скреплены ведь? контрактом? не огорчайте бабу Настю, скажите «да!»).
✔️ Если у тебя есть имя и тебя обсуждают, галерее проще работать с твоими работами.
✔️ Если ты сам ведешь свою коммуникацию, твои работы быстрее находят покупателей.
✔️ Если ты понимаешь, кто твоя аудитория, и не боишься участвовать в процессе, у тебя больше шансов на успех.
Хорошие галеристы действительно заботятся о своих художниках. Но хорошие художники тоже заботятся о своих галеристах — помогают продавать, создавать инфоповоды, не валят всю ответственность на другого. Поэтому когда художник жалуется «меня не продвигают» — первый вопрос, который хочется задать: а ты вообще сам себя продвигаешь?
#howtocomms@artysmarty
Есть такой миф: художник приходит в галерею, отдает картины, и дальше галерист несет его к вершинам славы — вводит в правильные круги, отправляет на ярмарки, договаривается с музеями, заботливо гладит по голове. А если ничего не происходит, значит, галерея «не продвигает». Вот я и подумала: какая вообще у галереи роль сегодня?
Галерея точно не должна:
❌ Работать с художником, который сам не знает, что он делает и зачем.
❌ Бесконечно объяснять клиентам, почему его работы важны, если у него самого нет своей аудитории и узнаваемости.
❌ Круглосуточно исполнять роль личного ассистента, пресс-атташе и менеджера по продажам.
Галерея точно должна:
✅ Встраивать художника в систему: выставки, ярмарки, музеи, коллекционеры.
✅ Вкладываться в его репутацию, помогать с текстами, правильным кураторским концептом.
✅ Думать о карьере художника стратегически, помогать с производством работ, если есть такая возможность, а не просто орать: «Налетай, не скупись, покупай живопись».
Но это takes two to tango. Художник, который просто сидит и ждет, что галерея обо всем позаботится, — это архаика. Работает только партнерство. В конце концов, ваши отношения скреплены контрактом, а не заключаются на небесах (скреплены ведь? контрактом? не огорчайте бабу Настю, скажите «да!»).
✔️ Если у тебя есть имя и тебя обсуждают, галерее проще работать с твоими работами.
✔️ Если ты сам ведешь свою коммуникацию, твои работы быстрее находят покупателей.
✔️ Если ты понимаешь, кто твоя аудитория, и не боишься участвовать в процессе, у тебя больше шансов на успех.
Хорошие галеристы действительно заботятся о своих художниках. Но хорошие художники тоже заботятся о своих галеристах — помогают продавать, создавать инфоповоды, не валят всю ответственность на другого. Поэтому когда художник жалуется «меня не продвигают» — первый вопрос, который хочется задать: а ты вообще сам себя продвигаешь?
#howtocomms@artysmarty
Forwarded from Фермата
А это бис Марты Аргерих на концерте в Тель-Авиве. Он посвящен Алону Охелю — израильскому пианисту, одному из 240 заложников, захваченных ХАМАС 7 октября. О том, что он жив, стало известно 3 недели назад. Жив, но его держат в кандалах, он сидит без движения в туннеле уже 515 дней и стремительно теряет зрение (у него осколок шрапнели в глазу). Заложники, которых освободили, говорят, что он уже практически не отличает дня от ночи и постоянно напевает все мелодии, которые помнит, чтобы не сойти с ума — и напомнить себе, что его прежняя жизнь все-таки существует. Bring them home, что тут еще скажешь.
https://youtu.be/Z719Cx0Rv5E?si=sutLgC55PyqeQA0Y
https://youtu.be/Z719Cx0Rv5E?si=sutLgC55PyqeQA0Y
YouTube
Martha Argerich's encore for Alon Ohel and the hostages
Pianist Martha Argerich performing a moving encore, which she dedicated to Alon Ohel and the rest of the hostages held in Gaza.
We hope that they all return very soon.🎗
We hope that they all return very soon.🎗
«TAAD — это не просто ярмарка, это знак хорошего вкуса»
Маша Насимова(тут запрещенка) курировала выставки в московском Еврейском музее, привозила именитых художников, потом репатриировалась в Израиль и возникла на горизонте уже как мощный арт-адвайзер и предпринимательница. Мы встречались то за завтраком в Лондоне, то на выставке в Пунте Догане, и она всегда кипела идеями, из которых самая амбициозная — тель-авивская ярмарка коллекционного дизайна TAAD.
Я следила за тем, как Маша сотоварищи возводили невероятное событие, и копила вопросы. Приличные люди интервьюируют основателей ярмарок до открытия, но у нас все иначе. Этот разговор, выходящий 8 марта, — гимн всем смелым, решительным и талантливым женщинам мира; ура!!!
— Я с самого начала пребывала в уверенности, что ты делаешь классическую ярмарку, и сомнения закрались, когда в сторис я увидела тебя за традиционной кураторской работой — планированием гигантской выставки. Ты сменила бизнес-модель, подняла инвестиции и теперь рассчитываешь на продажи, чтобы отбиться?
— Именно так. Как бы это ни звучало, но 7/10 заставило думать out of the box. Я придумала формат выставки, на которой все можно купить, и которая не требует приезда сотен людей в страну в военном положении. Мы взяли на себя всю работу, которую обычно делают галереи, за что получили прекрасные условия со стороны художников. Я не рассчитываю продать все, но у нас есть и другие источники дохода. Как и у любой другой ярмарки.
— Курировать выставку и ярмарку — это две совсем разные работы. Ты работала с большими музейными проектами, а здесь — коммерческий смотр на гигантской площади. Что оказалось проще, чем ты думала, а что — сложнее?
— Само событие. По мне, так самое трудное — правильно выстроить коммуникацию и объяснить, что это вообще такое. Но в целом моя кураторская линза уже перенастроилась на клиентов. Я три года работаю арт-адвайзером, у меня много клиентов с разными задачами, смыслами и бюджетами.
— Когда ты курируешь выставку, ты контролируешь каждый объект. А когда делаешь ярмарку, особенно в таком формате, как TAAD, — это больше про логистику, чем про эстетику? Или тебе все равно важно, как это выглядит?
— О, нет. TAAD про эстетику гораздо больше, чем про любые другие задачи. К нам приходит очень много людей как в музей. Моя задача — чтобы TAAD стал синонимом хорошего вкуса и визуальной радости, а не просто «решалой» логистических задач (хотя это мы тоже умеем).
— TAAD — это market development, создание рынка коллекционного дизайна в Израиле? Насколько ты изучала аудиторию до запуска? Или была гипотеза, что «это должно сработать»?
— Я бы сказала, что TAAD — это реакция на запрос рынка. Часто растущие рынки контролируются продавцом. Я придумала TAAD из запросов своих клиентов — с разным достатком, но все они просили один и тот же продукт. Я работала на гипотезе, которую уже потом начала подтверждать аналитикой.
— Ты видишь, как покупатели реагируют на ярмарку уже в первый день. Что оказалось неожиданным? Что зашло, а что нет?
— Пока могу сказать одно: аудитория реагирует отлично на сочетания искусства, ремесла и дизайна. Это очень естественно, т.к. такое же происходит в домах. Дизайн в целом популярен — это такое честное искусство.
— В TAAD ты выступаешь не только организатором, но и гарантом того, что представленные предметы находят свою аудиторию. Ты теперь больше куратор или больше предприниматель?
— Сейчас я себя чувствую исключительно предпринимателем. У меня команда в 25 человек, перед которыми я несу ответственность. Кураторские навыки отошли на второй план.
— Ты говорила, что инвесторы сначала были нужны, а теперь ты нацелена на продажи. Что будет определять успех TAAD в перспективе?
— Ой, зачем ты меня это спросила… Придется же признаваться в амбициях. Но если коротко, то успешный TAAD — это когда «TAAD — синоним хорошего вкуса по всему миру». Наверное, так можно сказать все и ничего одновременно.
⸻
TAAD идет до 11 марта в Тель-Авиве на стадионе «Шломо Груп Арена». Если вы там — идите смотреть и покупать.
Маша Насимова
Я следила за тем, как Маша сотоварищи возводили невероятное событие, и копила вопросы. Приличные люди интервьюируют основателей ярмарок до открытия, но у нас все иначе. Этот разговор, выходящий 8 марта, — гимн всем смелым, решительным и талантливым женщинам мира; ура!!!
— Я с самого начала пребывала в уверенности, что ты делаешь классическую ярмарку, и сомнения закрались, когда в сторис я увидела тебя за традиционной кураторской работой — планированием гигантской выставки. Ты сменила бизнес-модель, подняла инвестиции и теперь рассчитываешь на продажи, чтобы отбиться?
— Именно так. Как бы это ни звучало, но 7/10 заставило думать out of the box. Я придумала формат выставки, на которой все можно купить, и которая не требует приезда сотен людей в страну в военном положении. Мы взяли на себя всю работу, которую обычно делают галереи, за что получили прекрасные условия со стороны художников. Я не рассчитываю продать все, но у нас есть и другие источники дохода. Как и у любой другой ярмарки.
— Курировать выставку и ярмарку — это две совсем разные работы. Ты работала с большими музейными проектами, а здесь — коммерческий смотр на гигантской площади. Что оказалось проще, чем ты думала, а что — сложнее?
— Само событие. По мне, так самое трудное — правильно выстроить коммуникацию и объяснить, что это вообще такое. Но в целом моя кураторская линза уже перенастроилась на клиентов. Я три года работаю арт-адвайзером, у меня много клиентов с разными задачами, смыслами и бюджетами.
— Когда ты курируешь выставку, ты контролируешь каждый объект. А когда делаешь ярмарку, особенно в таком формате, как TAAD, — это больше про логистику, чем про эстетику? Или тебе все равно важно, как это выглядит?
— О, нет. TAAD про эстетику гораздо больше, чем про любые другие задачи. К нам приходит очень много людей как в музей. Моя задача — чтобы TAAD стал синонимом хорошего вкуса и визуальной радости, а не просто «решалой» логистических задач (хотя это мы тоже умеем).
— TAAD — это market development, создание рынка коллекционного дизайна в Израиле? Насколько ты изучала аудиторию до запуска? Или была гипотеза, что «это должно сработать»?
— Я бы сказала, что TAAD — это реакция на запрос рынка. Часто растущие рынки контролируются продавцом. Я придумала TAAD из запросов своих клиентов — с разным достатком, но все они просили один и тот же продукт. Я работала на гипотезе, которую уже потом начала подтверждать аналитикой.
— Ты видишь, как покупатели реагируют на ярмарку уже в первый день. Что оказалось неожиданным? Что зашло, а что нет?
— Пока могу сказать одно: аудитория реагирует отлично на сочетания искусства, ремесла и дизайна. Это очень естественно, т.к. такое же происходит в домах. Дизайн в целом популярен — это такое честное искусство.
— В TAAD ты выступаешь не только организатором, но и гарантом того, что представленные предметы находят свою аудиторию. Ты теперь больше куратор или больше предприниматель?
— Сейчас я себя чувствую исключительно предпринимателем. У меня команда в 25 человек, перед которыми я несу ответственность. Кураторские навыки отошли на второй план.
— Ты говорила, что инвесторы сначала были нужны, а теперь ты нацелена на продажи. Что будет определять успех TAAD в перспективе?
— Ой, зачем ты меня это спросила… Придется же признаваться в амбициях. Но если коротко, то успешный TAAD — это когда «TAAD — синоним хорошего вкуса по всему миру». Наверное, так можно сказать все и ничего одновременно.
⸻
TAAD идет до 11 марта в Тель-Авиве на стадионе «Шломо Груп Арена». Если вы там — идите смотреть и покупать.
8 марта давно стало днем формальных жестов – цветов, которые «положено» дарить, открыток с шаблонными пожеланиями и слов про женственность, которые больше ничего не значат. Я предлагаю убрать этот сахар и оставить важное: право женщины на пространство – интеллектуальное, физическое, профессиональное.
Если хочется провести вечер с толком, но вы никуда не идете, и Netflix‘n’Chill тоже не вдохновляет, то как насчет почитать, послушать, поразмышлять? Выкроить себе пространство - пусть и на один вечер?
Я собрала три вещи, связанные с темой пространства – того самого, которое позволяет мыслить, создавать, существовать на своих условиях. Вирджиния Вулф писала об этом в эссе «Своя комната», объясняя, что женщинам в литературе не хватало не таланта, а банальной возможности быть в тишине и одиночестве, без обязательств и чужих ожиданий.
Скульпторша Рейчел Уайтрид работает с этим же ощущением, но на уровне формы – она отливает пустоту, делает видимым пространство, которое обычно считается «ничем». В ее скульптурах можно увидеть след жизни, отпечаток комнаты, которая когда-то принадлежала кому-то, но теперь просто существует сама по себе.
🔗 Подробнее о Рейчел Уайтрид
Композитор Джулиус Истмен использовал музыку как способ взламывать привычные структуры. В Femenine он берет повторяющийся ритм и незаметно, шаг за шагом, трансформирует его. Это звучит, как будто форма создает себя прямо у вас на глазах – то самое пространство, которое нужно любой мысли. Для меня эта часовая пьеса еще про женскую настойчивость, которая мягко, но упорно продалбливает любые стены. Спокойно, sotto voce, оптимистично и неумолимо.
🎧 Послушать на Spotify
📖 Вирджиния Вулф, “Своя комната” – великое эссе о том, что женщине нужно свое личное пространство, что мысль требует места.
Полный текст:
📖 на русском
📖 на английском
С 8 марта! Пусть всегда у вас будет пространство для себя и своей многогранной жизни.
#cultshortcut@artysmarty
Если хочется провести вечер с толком, но вы никуда не идете, и Netflix‘n’Chill тоже не вдохновляет, то как насчет почитать, послушать, поразмышлять? Выкроить себе пространство - пусть и на один вечер?
Я собрала три вещи, связанные с темой пространства – того самого, которое позволяет мыслить, создавать, существовать на своих условиях. Вирджиния Вулф писала об этом в эссе «Своя комната», объясняя, что женщинам в литературе не хватало не таланта, а банальной возможности быть в тишине и одиночестве, без обязательств и чужих ожиданий.
Скульпторша Рейчел Уайтрид работает с этим же ощущением, но на уровне формы – она отливает пустоту, делает видимым пространство, которое обычно считается «ничем». В ее скульптурах можно увидеть след жизни, отпечаток комнаты, которая когда-то принадлежала кому-то, но теперь просто существует сама по себе.
🔗 Подробнее о Рейчел Уайтрид
Композитор Джулиус Истмен использовал музыку как способ взламывать привычные структуры. В Femenine он берет повторяющийся ритм и незаметно, шаг за шагом, трансформирует его. Это звучит, как будто форма создает себя прямо у вас на глазах – то самое пространство, которое нужно любой мысли. Для меня эта часовая пьеса еще про женскую настойчивость, которая мягко, но упорно продалбливает любые стены. Спокойно, sotto voce, оптимистично и неумолимо.
🎧 Послушать на Spotify
📖 Вирджиния Вулф, “Своя комната” – великое эссе о том, что женщине нужно свое личное пространство, что мысль требует места.
Полный текст:
📖 на русском
📖 на английском
С 8 марта! Пусть всегда у вас будет пространство для себя и своей многогранной жизни.
#cultshortcut@artysmarty
Чудесный концерт Игоря Левита в Саусбэнке, хоть наши с Володей мнения и разошлись слегка. В сопровождении Будапештского фестивального оркестра Левит исполнил Второй фортепианный концерт Прокофьева и на бис дивную вещь Шумана из его, по сути, «Детского альбома» — Kinderszenen — Der Dichter spricht, «Поэт говорит». А до того оркестр исполнил «Увертюру на еврейские темы», совершенно обалденную, там и клейзмер, и свадебная песнь, и черт-те что — и при этом без русского еврейского народного наигрыша.
Очень спокойный и какой-то компактный вечер, оркестр и солист совершенно конгениальны, не давали американщины, которая так часта в исполнениях Прокофьева, не натуживались, не напруживались, все эти безумные прокофьевские пробежки по клавиатуре не форсировались, наоборот: Левит словно распаковывал аккуратно музыку как драгоценное сокровище, рассматривал ее во всех подробностях, и оркестр под управлением Ивана Фишера ему в этом аккуратно и бережно помогал — насколько «бережно» может быть применено к Сергей Сергеичу. Я еще в середине подумала, что мало, что я так люблю, как хороший фортепианный концерт, круто было осознать, что кристаллизуются любимые жанры на пятом десятке.
И Шуман совершенно молитвенный вышел, нет слов.
Так хорошо было, что мы свалили в антракте, чтобы не нарушить цельности переживания. Дальше там планировались танцы из «Золушки», но ее я с Машей смотрела на Новый год, и не хотелось перебивать впечатление от клавирабенда.
Очень спокойный и какой-то компактный вечер, оркестр и солист совершенно конгениальны, не давали американщины, которая так часта в исполнениях Прокофьева, не натуживались, не напруживались, все эти безумные прокофьевские пробежки по клавиатуре не форсировались, наоборот: Левит словно распаковывал аккуратно музыку как драгоценное сокровище, рассматривал ее во всех подробностях, и оркестр под управлением Ивана Фишера ему в этом аккуратно и бережно помогал — насколько «бережно» может быть применено к Сергей Сергеичу. Я еще в середине подумала, что мало, что я так люблю, как хороший фортепианный концерт, круто было осознать, что кристаллизуются любимые жанры на пятом десятке.
И Шуман совершенно молитвенный вышел, нет слов.
Так хорошо было, что мы свалили в антракте, чтобы не нарушить цельности переживания. Дальше там планировались танцы из «Золушки», но ее я с Машей смотрела на Новый год, и не хотелось перебивать впечатление от клавирабенда.
Иду на «Чайку» в Барбикан, Аркадина – Кейт Бланшетт. Вся в предвкушении! Не читала намеренно отзывы, посмотрим-с.
Британская региональная пресса тает как тот самый лед: впервые в истории ни одна региональная ежедневная газета в Великобритании не печатается тиражом более 20 000 экземпляров в день. Последними держались Irish News и Aberdeen’s Press & Journal, но и они теперь ушли ниже этой отметки.
Вообще, за год совокупный тираж региональных ежедневных газет упал на 16%, а еженедельных – на 14%. Лондонский Evening Standard лорда Лебедева, барона Хэмптонского и Сибирского, вовсе прекратил свое существование как ежедневное издание, перейдя в формат еженедельника с логотипом The Standard (а зовут его теперь London Standard; вы ничего не поняли? вот и я тоже давно чешу репу) с тиражом 148 021 экземпляр – что делает его самым читаемым региональным «не-ежедневником». Скажем в скобках, что он также и резко похужел - ушло глянцевое приложение ES Magazine с прекрасным главредом Беном Коббом, и вообще газетка стала теперь довольно беспомощной.
Продолжим ужасаться? Каждый день в Великобритании в киосках продается всего 279 000 экземпляров региональных ежедневных изданий. Подписки упали на 15%, а бесплатные раздачи схлопнулись сразу на треть. Единственная позитивная новость – продажи цифровых версий 10 крупнейших региональных газет даже подросли на полпроцента.
Но если на бумаге все грустно, то онлайн-аудитория растет – Ipsos iris фиксирует прирост посещаемости крупнейших локальных новостных сайтов. "Мое Перово" живет онлайн, но воблу чистить скоро будет не на чем.
Вообще, за год совокупный тираж региональных ежедневных газет упал на 16%, а еженедельных – на 14%. Лондонский Evening Standard лорда Лебедева, барона Хэмптонского и Сибирского, вовсе прекратил свое существование как ежедневное издание, перейдя в формат еженедельника с логотипом The Standard (а зовут его теперь London Standard; вы ничего не поняли? вот и я тоже давно чешу репу) с тиражом 148 021 экземпляр – что делает его самым читаемым региональным «не-ежедневником». Скажем в скобках, что он также и резко похужел - ушло глянцевое приложение ES Magazine с прекрасным главредом Беном Коббом, и вообще газетка стала теперь довольно беспомощной.
Продолжим ужасаться? Каждый день в Великобритании в киосках продается всего 279 000 экземпляров региональных ежедневных изданий. Подписки упали на 15%, а бесплатные раздачи схлопнулись сразу на треть. Единственная позитивная новость – продажи цифровых версий 10 крупнейших региональных газет даже подросли на полпроцента.
Но если на бумаге все грустно, то онлайн-аудитория растет – Ipsos iris фиксирует прирост посещаемости крупнейших локальных новостных сайтов. "Мое Перово" живет онлайн, но воблу чистить скоро будет не на чем.
Press Gazette
Regional newspaper ABCs: No UK daily now has print circulation of 20,000 or more
Print circulations at UK regional daily newspapers collectively declined 16% between 2023 and 2024, according to the latest data from ABC.
Forwarded from Blanar.art
Две статьи (Artnet, январь 2025 и T Magazine, март, 2025) говорят нам о том, что очень маленькие работы имеют очень большой спрос.
Тут и невероятный эффект интимности с работой, когда ее может смотреть только один человек, а также удорожание всего, что можно купить/продать, удобство работать у себя в квартире, а также эффективная транспортировка.
Why Is Small Art So Big Right Now? - artnet
The Art World’s Next Big Thing: Tiny Paintings - T Magazine
Тут и невероятный эффект интимности с работой, когда ее может смотреть только один человек, а также удорожание всего, что можно купить/продать, удобство работать у себя в квартире, а также эффективная транспортировка.
Why Is Small Art So Big Right Now? - artnet
The Art World’s Next Big Thing: Tiny Paintings - T Magazine
NY Times
The Art World’s Next Big Thing: Tiny Paintings
Works the size of postcards and bathroom tiles are challenging the market’s appetite for grand scales.