Из будущей антологии военной поэзии.

***
С неба падает белый фосфор,
чертит линии чёрный снег.
Это свет невозможно острый
разливается из-под век.
Это красное стало белым
и песком засорился рот,
словно взялся опять за дело
под Авдеевкой миномет.
Я в грядущее слепо верил,
улыбался любым словам.
И стихи, как больные звери,
прижимались к моим ногам.

(СЕРГЕЙ КАЛАШНИКОВ)

***
Март всыпал нам по первое число:
дороги, тротуары замело -
и было не пройти и не проехать.
Приказано: копать от сих до сих,
одну лопату выдав на двоих,
по очереди, типа, не помеха.
Оценивая общий фронт работ,
мы костерили вслух небесный фронт,
чуть тише - на чём свет стоит - начальство.
Как в космос вышли в сильный снегопад...

...Всё это было ровно жизнь назад,
но снится мне отчётливо и часто.

Кто тот второй, что в снах моих живёт?
И неужели память вечно врёт,
реальное и вымысел миксуя?
Кто я такой, когда в своей лежу
постели тёплой, жизнью не рискуя?

...К противотанковому приковать ежу,
сжечь заживо, агонию смакуя.
Прогресс был нужен только для того,
чтоб человек сжёг человека
за-жи-во
и, сделав фото, слил его в соцсеть;
чтоб, как погоду обсуждая смерть,
звонил коллега бывший по работе.
А март всё тот же, как сто лет назад:
снег укрывает на земле солдат
и только разговоров, что о фронте.

© Андрей Болдырев

* * *

<...> Земфира Сулейманова:
две ласточки в зрачках.
Пошли мне птицу — ангела.
Пусть человек в очках

/он с хрипловатым голосом/
отдаст тебе пиджак;
пусть пепел тронул волосы.
Пошли мне. Кое-как

люпин с росой мешается.
Я — вижу за тебя —
жую горбушку августа
и слушаю ребят:

во рту не привкус олова
/война там не видна/ ...
<...> евангелье Лимонова —
из пластика — до дна.

В руке горбушка августа,
во мне — твои глаза.
Они — стирают начисто
минувшее. Гроза

смывает жизни ва-ку-ум.
<...> вдыхаю никотин.
Я знаю — ближе к ангелу
теперь. Ты рядом с ним.

(ДМИТРИЙ ЛАРИОНОВ)

ИСПОВЕДЬ В СТОРОНУ ЭСТЕТИКИ
старая актриса кукольного театра
записывает на листке бумаги
свои грехи
мелким почерком

места не хватает

она записывает между строк
еще мельче

места опять не хватает

она записывает на всех белых пятнах
совсем мелко

бумаги на грехи все равно не хватает

старая актриса кукольного театра
вдруг понимает

что такое Черный Квадрат Малевича

(ИГОРЬ ЖУКОВ)

ПОСЛАНИЕ ДРУЗЬЯМ

Пустая тара, пачка сигарет
на подоконнике. Окно во двор детсада.
Вот Ходасевич — да, а Слуцкий — нет,
не интересен никому. Досадно.

Читали наизусть, поддав слегка.
Вот Слуцкий — нет, а вот Поплавский — кстати.
…А в небе плыли, плыли облака,
как лошади, рыжея на закате.

А то купили б сладкого вина,
позвали бы девчонок, всё такое…
Бог с ней, с поэзией. Но если б не она,
когда ещё так собрались бы трое?

© Андрей Болдырев

сколько дождем ни замачивай -
вырастает подсолнух из семечки.
мальчики эти, Господи, русские мальчики,
русские мальчики, русские девочки.

что я могу?
пойдем через это бескрайнее русское поле,
разрытое артиллерией,
невинные словно дети, не знавшие боли,
не ведая смерти, не веря ей,
взявшись за руки
под закатным заревом
к мертвой реке.
я буду сестрой тебе, буду женой, буду никем.

кровь собирается в низовьях Днепра,
ты будешь никто мне, и муж, и отец, и брат,
мы будем любые в нашей юности оголтелой,
будем травы волглые.
на нейтралке третью неделю лежит тело,
издалека долго
течет река Волга.

перед смертью мы будем дети,
клевер цветущий, пушистая жопка шмеля,
влажная дышащая земля,
пыльца, растворенная в лете,
в лете Господнем две тысячи двадцать два.

небывало нагрелась река Нева.

и свет выключается,
и я шагаю наощупь,
как кура в ощип,
туда, где всему приходит конец,
туда, где в реку Стикс впадает река Донец.

@dolgareva

***
«Если б мы сговорились о том, чтобы женщин не трогать,
женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас...»
(Публий Овидий Назон «Наука любви»)

«Здоровой девушке не свойственна стыдливость»,
как заявил однажды Лев Толстой...
Ей свойственна особая игривость,
чтобы зажечь мужчину красотой.

Здоровой девушке не свойственно ломаться, —
продолжим мы за графом Львом Толстым, —
а свойственно внезапно отдаваться,
охваченной желанием простым,

прямо на улице, в подъезде, на работе,
в лесу... а что? Не вечно ж ей цвести!
Она могла б отдаться целой роте —
так начинает всю ее трясти.

Здоровой девушке не свойственно стесняться,
а свойственно от похоти вопить,
и за парнями робкими гоняться,
их догонять и наземь их валить,

подряд насиловать... Так вот она какая,
здоровая та девушка?! Ну да...
Что ж нас, поэтов, часто упрекают
в отсутствии морали и стыда?

Здоровым юношам не свойственно стесняться:
любовь и страсть опишем от души —
все, все как есть! Мы все хотим... влюбляться.
Природа... В общем, все мы хороши.

1998

(КОНСТАНТЭН ГРИГОРЬЕВ)

***
Чтоб я не уезжал
Любимый чёрный кот
Перебегает мне дорогу,
И отвернувшись улыбается,
Но я-то знаю,
Это к доброму пути.

(АЛИК ЯКУБОВИЧ)

Стихотворение дня

Карась

Жареная рыбка,
Дорогой карась,
Где ж ваша улыбка,
Что была вчерась?

Жареная рыба,
Бедный мой карась,
Вы ведь жить могли бы,
Если бы не страсть.

Что же вас сгубило,
Бросило сюда,
Где не так уж мило,
Где — сковорода?

Помню вас ребенком:

Хохотали вы,
Хохотали звонко
Под волной Невы.

Карасихи-дамочки
Обожали вас —
Чешую, да ямочки,
Да ваш рыбий глаз.

Бюстики у рыбок —
Просто красота!
Трудно без улыбок
В те смотреть места.

Но однажды утром
Встретилася вам
В блеске перламутра
Дивная мадам.

Дама та сманила
Вас к себе в домок,
Но у той у дамы
Слабый был умок.

С кем имеет дело,
Ах, не поняла, —
Соблазнивши, смело
С дому прогнала.

И решил несчастный
Тотчас умереть.
Ринулся он, страстный.
Ринулся он в сеть.

Злые люди взяли
Рыбку из сетей,
На плиту послали
Просто, без затей.

Ножиком вспороли,
Вырвали кишки,
Посолили солью,
Всыпали муки…

А ведь жизнь прекрасною
Рисовалась вам.
Вы считались страстными
Попромежду дам…

Белая смородина,
Черная беда!
Не гулять карасику
С милой никогда.

Не ходить карасику
Теплою водой,
Не смотреть на часики,
Торопясь к другой.

Плавниками-перышками
Он не шевельнет.
Свою любу «корюшкою»
Он не назовет.

Так шуми же, мутная
Невская вода.
Не поплыть карасику
Больше никуда.

Николай Олейников

÷÷÷
Кто умирает в пушкинских местах,
в усадьбе, у посёлка, на мостах, 
на повороте, на пустых путях,
запутываясь в облачных сетях,
на железнодорожном полотне,
почти во сне, пока не рассвело,
того прибило к пушкинской родне
взрывной волной, как к берегу весло.
Теперь мы все становимся родня,
теперь мы родом из Больших Вязём,
и в чёрных списках наши имена 
готовы вспыхнуть кровью и огнём. 

НА ГРАНИЦЕ НОЧИ
Даше Дугиной
И слёз, и жалости довольно.
Восходит ярости звезда.
Уже не страшно и не больно.
– Да, Дарья?
– Да!
– Per aspera ad astra,
Даша,
Лети!
Душа крылата и прекрасна
И ей не место взаперти.
Над третьим Римом
Солнце чёрное,
Над третьим Римом
Гарь и дым,
И губы шепчут обречённо:
Мы отомстим!
Вам, кажется, что победили вы –
Тротиловые короли!
Уходят русские валькирии,
Взлетают русские валькирии,
Сирены наши или Сирины,
И уничтожат вас они!
2022

***
Ты ко всему привык —
ты едешь на родник.
По розовой от глины
и жёлтой от песка
дороге, вкус малины
смывая с языка
полынным, горьким, пьяным,
просторным, как поля
не воздухом — дурманом.
Ты — небо, ты — земля.

(ЛЮБОВЬ ГЛОТОВА)

Русский поэт Ион Деген

***
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.

Декабрь 1944

* * *

про красоту мне не рассказывай,
я знаю сам, что красота —
как тот стаканчик одноразовый,
с похмелья выпитый с утра.

а что в нем было? это главное,
но нет ответа на вопрос,
особенно когда халявное
и неизвестно кто принес.

***
Внутри у меня была
Незаполненная
Пустота
Туда я положила
Еду
Вино
Или ром
Книгу
Блеск для губ
Те самые духи
То лето
Запах мотоцикла
Первый самолёт
Утренний шаг дедушки
Песок меж пальцев
Жука в янтаре
Первое признание
Вонючий табак из банки
Ещё еды
Первое слово ребёнка
Предчувствие смерти
Щелчок медицинского зажима
Смех сыновей
Едкий дым в квартире
Страх
Подножка в тесном подъезде
Первые его ссадины
Тёплый ночной ветер
Бессонницу
Целиком тебя
Себя по кусочкам

***
Когда я делаю уроки
Под крики матери с отцом,
В окне не видно красок мира,
Но, к счастью, видно гаражи.

А там под музыку блатную
Выносит мусор мужика,
А тот мужик выносит мусор,
Но двух не вынесет пока.

Мои друзья бегут по крышам:
Один был толще остальных
И проломил своим же весом
Соседскую галакси форд.

(Теперь они бегут обратно
Под крики: "Шухер!", "Нам пизда!",
Как хорошо, что я сегодня
С парнями не пошел гулять).

Вон Пашка зажимает Ленку,
На ухо шепчет о любви,
А руки ниже все и ниже,
По морде не словил пока.

Наш трудовик, собрав тусовку
Из полулысых стариков,
Про водку лекцию читает,
А после практику начнёт.

Мне гаражи, как телевизор,
И пофиг, что контент не торт,
Я и не видел лучше мира,
Чем мой родной бухой район.

На кухне смолкли крики мамы,
Я слышу топот ног отца.
Сейчас придёт и будет громко
Уроки с матом проверять.

(АНТОН ТИХИЙ)

Всем привет!

Начинаем вести телеграмм-канал, посвященный нашей книжной серии «‎КПД» (Колобродов, Прилепин, Демидов).

Нам, людям маниакально читающим, порой остро не хватает тех или иных книг. Понимая, что их никто никогда не издаст, мы решили исправить это положение.

Первая ласточка — первый том «Полного собрания стихотворений и поэм‎» Эдуарда Лимонова. Уже вышел. Продаётся на ура — бестселлер. Если вы ещё не купили его, самое время: успеете прочесть ровнёхонько к выходу второго тома.

Мы работали с января — готовили новые книги. И этой осенью ожидается сразу три новинки:

1. Антология военной поэзии, посвящённая событиям на Украине. Выйдет в издательстве «Питер». Отбирали строго: только лучшие стихи лучшие современных поэтов. Мы покажем вам новую культуру — патриотическую, вдохновенную и огненную во всех смыслах.

2. Новый стихотворный сборник Игоря Караулова — «‎Моя сторона истории» (стихи эпохи специальной военной операции). Когда этот поэт начинает читать, аудитория погружается в тишину и ждёт ударных ироничных строк («Давай разделим Польшу пополам?..»). Дайте время — и Караулов станет народным поэтом. Книга выйдет в издательстве «Питер».

3. Первое в своём роде полное собрание всего написанного Иваном Приблудным — прекрасный поэтом, пришедшим в русскую литературу из украинских степей, исполненных Гражданской войной; учеником Сергея Есенина и Валерия Брюсова; забубенным малым, который в большой литературной компании Ярослава Смелякова, Павла Васильева и Бориса Корнилова наводил шорох. Всё, что издавалось до этого, мягко говоря, лишь отблеск того неуёмного таланта, который обладал Приблудный. Наше же издание позволит в полной мере насытиться поэзией, прозой жизни и колоссальной энергией этого поэта. Книга выйдет в издательстве «Русский Гулливер».

Подписывайтесь на канал и ждите новостей! Осень будет жаркой!

÷÷÷
Купола в России кроют золотом,
добавляя литий и тантал.
Философствуем, по Ницше, молотом
и металлом лупим о металл.
Раздаёт бумажные стаканчики 
человек в плаще и парике. 
Русские давно уже не мальчики 
улицей плывут, как по реке.
Машут им тургеневские девочки, 
знамя на платочки разодрав. 
Плачут их несбыточные денюжки, 
хартии их вольностей и прав.
Выпьем же за них вина креплёного 
залпом, чтоб стаканчик не размок. 
Мимо тополей, прудов и клоунов 
нас ведёт полковник Колобок. 

Стихотворение дня
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они — кто старше, кто моложе —
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, —
Речь не о том, но всё же, всё же, всё же…
Александр Твардовский

***
Смерть и Любовь над миром царят,
Только Любовь и Смерть.
И потому Блядь и Солдат
Нам подпирают твердь
неба. Горячие их тела
(он — мускулистый, она — бела,
так никого и не родила,
но каждому мясо свое дала),
переплелись и пульсируют вместе.
Ей — безнадежной неверной невесте —
В тело безумное сперму льет,
Зная, что смерть там она найдет.
У Бляди мокрый язык шершав.
В щели ее огонь,
Солдат, отрубатель и рук, и глав,
Он семя в нее, как конь…
Она ему гладит затылок,
И он извивается, пылок…

(ЭДУАРД ЛИМОНОВ)

* * *
Если некая русская личность
Вдруг прославится – смотришь: за ней
Уж толпою бегут критиканы,
Чтоб ее растерзать поскорей.

Наподобье волков за санями
Критиканы бегут, гомоня;
«Где поклонники? – личность взывает. –
Заступитесь, спасите меня!»

Но поклонники заняты чем-то,
Хоть неведомо, в сущности, чем, –
Да уж, дел в этом мире немало,
В этом мире немало проблем.

Дай им Бог разобраться с делами,
Увенчать свой неведомый труд!
К сожалению, славную личность
Критиканы тем временем жрут.

Я завидую их аппетиту,
Их причмоку, клыкам и слюням.
Если вдруг я прославлюсь – вот так же
И меня они будут ням-ням.

Так что пусть нас лишает Европа
Пропитания, – мы устоим,
Мы ведь русские! Мы ведь исконно
Вместо хлеба друг друга едим.

(АНДРЕЙ ДОБРЫНИН)