​​Покрытие в серебре намного хуже, чем в золоте: почти 18,3 бумажных контракта на каждую унцию зарегистрированного серебра.

Это немного ниже недавнего максимума, когда в середине ноября охват составлял всего 20,4 бумажных контракта на каждую физическую унцию. Это означает, что для доставки потребуется чуть более 5% от открытой доли серебра, чтобы полностью очистить хранилища Comex от зарегистрированного металла.

Итого

Физический спрос на золото и серебро не ослабевал в течение нескольких месяцев. Это первый месяц, когда чистые потоки замедлились, что иронично, учитывая исторически высокий уровень поставок в декабре.

Снимаю шляпу с чистыми данными и надеваю шляпу спекулянта…

Вот что я думаю:

Запасы намного меньше, чем показывают данные. Возможно, мы достигли предела объема металла, доступного для поставки по текущим ценам. Вот почему серебро видит, что так много контрактов остаются невыполненными, и почему мы также наблюдаем падение чистых новых контрактов в конце периода поставок. В наличии просто нет металла, поэтому он не поставляется.

Золото отстает от серебра на несколько месяцев, но начинает проявляться те же тенденции.

Эта теория может быть подвергнута проверке уже в конце декабря. Платина переживает свой главный месяц поставок с очень ограниченными запасами. Если бы кто-то захотел проверить систему Comex, он мог бы легко потребовать доставки в количествах, превышающих доступные.

Однако, если бы мне пришлось делать ставки, я не думаю, что Comex сломается на платине. Что я буду наблюдать, так это то, какие уловки используются для удовлетворения спроса. Это может проявляться в данных различными способами (например, расчеты наличными, более масштабное погружение в закрытие и т.д.). Что бы ни произошло, скорее всего, это будет предварительный просмотр того, что мы можем ожидать в серебре, а затем в золоте в 2023 и 2024 годах. Необходимо быть в курсе!

Источник данных: Торговля фьючерсами и опционами для управления рисками - CME Group

Если совсем просто объяснить, то запасы золота малы, а серебра еще меньше, а контрактов больше, чем физического металла (спрос высокий, даже за вычетом спекулянтов), что указывает на возможный всплеск цен на эти металлы, когда уловки бирж, где они торгуются, закончатся.

Ну давайте.... 1 голос и начнём

Спасибо), начнём.

Сегодня будет много текста, полезного, но без картинок

Грядут ли кардинальные изменения в глобальной денежно-кредитной политике?

Недавнее изменение денежно-кредитной политики, объявленное Банком Японии о расширении диапазона доходности 10-летних облигаций и его программы контроля кривой доходности, может быть признаком того, что глобальная денежно-кредитная политика вот-вот изменится.

Безусловно, перемены в Японии касаются только Японии, и глава Банка Японии Курода назвал это даже не изменением денежно-кредитной политики. Однако это противоречит тому, что он ранее говорил, что любое расширение диапазона будет означать изменение денежно-кредитной политики. Это наблюдение ставит речь центрального банка в ту же категорию, что и знаменитый Шалтай-Болтай Льюиса Кэрролла, который сказал: "Когда я использую слово, оно означает именно то, что я выбираю, не больше и не меньше". И если это правда, то как происходит общение? Язык не может быть своеобразным.

На фоне этого шага Банка Японии скрывается приближающийся конец срока полномочий г-на Куроды, ожидаемое назначение нового главы Банка Японии и обсуждение политики правительства, потенциально позволяющей Банку Японии придерживаться целевого показателя инфляции в 2% с большей гибкостью.

Это правда, что мы обычно не смотрим на Банк Японии как на место, где можно задать новые тенденции в глобальной денежно-кредитной политике - по крайней мере, не больше, чем мы смотрим на Карибский бассейн в поисках айсбергов. Но вы находите вещи там, где они происходят, и когда они происходят - не всегда там, где и когда вы их ожидаете.

Это изменение в политике Банка Японии не только несколько ошеломляет, оно также вписывается в схему проблем, которые мы наблюдаем в других центральных банках, которые также не достигают своих целей и не достигают их без большого обсуждения того, что это означает.

Руководители центральных банков и их взгляд на доверие к политике

Если мы оглянемся назад на последние несколько лет, то среди крупнейших центральных банков G4 только Банк Японии жаловался на то, что его постоянные промахи в достижении целевых показателей сказывались на его авторитете. Банк Японии в течение некоторого времени беспокоился о том, что у него был целевой показатель инфляции в 2%, который сначала постоянно недовыполнялся, а теперь, конечно же, перевыполняется, и он обеспокоен тем, что неспособность достичь своей цели нанесет ущерб его авторитету.

Сравните это с Соединенными Штатами, где Федеральная резервная система, похоже, никогда не сомневается в том, что ей доверяют. На мой взгляд, независимо от того, насколько сильно она не достигает своих целей или насколько плохо проводит политику, она продолжает считать, что ей доверяют.

С 2016 по 2018 год Федеральная резервная система не достигла своих целевых показателей по инфляции, постоянно не дотягивая до целевого показателя в 2% или превышая его менее чем в 20% случаев. Тем не менее, она никогда не жаловалась на свой авторитет. Фактически, в течение всего этого периода Федеральная резервная система повышала ставки практически на каждом втором заседании. Некоторые люди оглядываются на тот эпизод с ФРС и утверждают, что ФРС не смогла достичь своей цели. Однако центральный банк, который повышает ставки на каждом втором заседании и продолжает не достигать целевого показателя инфляции в сторону понижения, явно не очень старался достичь этой цели. Проблема Федеральной резервной системы заключалась в том, что у нее была другая повестка дня, и она никогда не говорила нам об этом. Вместо этого ФРС проводила то, что она назвала "политикой прошлого", которая позволяла ей игнорировать прошлые политические ошибки и проводить каждое заседание с чистого листа, как будто прошлые ошибки не имели значения. Но это не означало, что прошлые ошибки не имели значения, и не означало, что никто не наблюдал за этим.

Несмотря на то, что это произошло во время президентства Трампа, прогрессисты наблюдали; они были очень критичны по отношению к Федеральной резервной системе в этот период. Прогрессивисты утверждали, что, превентивно повышая процентные ставки, когда для этого не было причин, ФРС предотвратила дальнейшее падение уровня безработицы.

Реакция Федеральной резервной системы на свой политический промах

Федеральная резервная система изменила свою политику в августе 2020 года, сделав акцент на достижении полной занятости, и мы можем видеть, к чему это привело.

Однако Федеральная резервная система продолжает проводить политику так же, как и раньше. Она продолжает давать нам ориентиры на будущее с точки зрения своих точек, указывающих, куда, по её мнению, будет направлена политика.

Председатель ФРС Пауэлл продолжает говорить об убежденности и решимости ФРС достичь своей цели по инфляции. Однако, когда мы смотрим на то, что планирует сделать ФРС, ФРС планирует повышать процентные ставки меньше, чем это было бы согласно историческим данным, и она планирует снизить инфляцию, одновременно атакуя ее меньшими уровнями процентных ставок, чем это было бы в прошлом. Если это никого не заставляет задуматься о том, что на самом деле задумала ФРС и к какому уровню инфляции она действительно стремится, то вы просто не обращаете на это внимания.

ЕЦБ

И ЕЦБ аналогичным образом отклонился от курса, проводя политику после Великой рецессии, сначала используя отрицательные процентные ставки и продолжая проводить политику низких процентных ставок при растущем и высоком уровне инфляции.

В ЕЦБ явно наблюдается раскол между ястребами и голубями среди его членов. Но конгениальность его политики была подорвана слишком ястребиным подходом, когда монетарные консерваторы имели полный контроль, и из-за их одобрения программ жесткой экономии в соответствии с правилами ЕС, чтобы наказать страны с дефицитом, когда рецессия подталкивала их к увеличению дефицита в их бюджетах.

В результате сама директива ЕЦБ по политике была изменена, как и у ФРС, с целью таргетирования средней инфляции. Это все равно что сказать, что у центрального банка теперь есть мифологический целевой показатель инфляции. В конце концов, средние значения могут быть практически любыми, в зависимости от того, как центральные банки хотят их определить и определить период, в течение которого они собираются их измерять.

Банк Англии

Банк Англии также не достиг своих целевых показателей по инфляции, и в этом случае возникло множество трудностей, с которыми ему пришлось столкнуться, начиная от Brexit, совершенно неожиданному выходу из Европейского валютного союза.

Дальнейшие трудности произошли в связи с надвигающейся катастрофой COVID, а также войной между Украиной и Россией, создавшей ряд трудностей, с которыми Банк Англии не смог справиться.

Движение Банка Японии как сигнал Кабуки?

Что делает этот шаг Банка Японии и что это означает, так это то, что Банк Японии взял существующую политику, которую он решительно поддерживал, и изменил ее, а также изменил ее интерпретацию.

Сдвиг одновременно тонкий и резкий. Это незаметно, потому что это равномерное расширение полосы, которое выглядит безобидно. Это очевидно, потому что Банк Японии ранее утверждал, что не может и не будет этого делать.

Поскольку это происходит, мы знаем, что приходит новый управляющий, и мы знаем, что правительство думает о том, чтобы предоставить Банку Японии больше гибкости в отношении таргетирования инфляции. Это должно заставить нас задуматься, что это означает для фактического целевого показателя инфляции и почему Курода делает это сейчас…

Как в США, так и в Европейском валютном союзе центральные банки были менее одержимы достижением своих целевых показателей инфляции и просто пропустили их и перешли к таргетированию на "неопределенное среднее значение". Они говорят о достижении целевых показателей в будущем, но они не планируют идти по этому пути.

Однако для рынков и для рыночных оценок то, что решат сделать центральные банки, будет очень важно. Если они решат отойти от того, чем руководствовалась политика в течение последнего десятилетия, это станет важным элементом, который необходимо учитывать при оценке рынков.

В непостоянстве денежно-кредитной политики

Денежно-кредитная политика, на самом деле, имеет историю перехода туда и обратно между различными теориями и методами работы. Должны ли мы что-то изменить? Какое-то время денежно-кредитная политика была одержима монетаризмом.

С начала 1960-х годов у Федеральной резервной системы были монетарные цели, хотя она и не преследовала их неустанно. В течение короткого периода с 1980 по 1982 год она действительно применяла довольно строгий монетаризм.

Бундесбанк всегда был гораздо более бдителен в отношении инфляции и тщательно реагировал на нее независимо от других обстоятельств или причин. Он стал самым успешным банком в сдерживании инфляции.

Предполагалось, что устав Бундесбанка будет воспроизведен Европейским центральным банком, но произошел ряд событий, которые позволили внести некоторые изменения в то, как работает ЕЦБ, и теперь ЕЦБ работает таким образом, который не был бы узнаваем ни одним бывшим президентом Бундесбанка с тех дней, когда Бундесбанк был независимым банком, управляющим денежно-кредитной политикой для немецкой экономики.

Затем, конечно, в 1971 году произошел тектонический сдвиг. Никсон закрыл золотое окно и снял США с золотого стандарта для международных транзакций. Это также сняло всех остальных с золотого стандарта. Это проложило путь к гораздо более инфляционному периоду, который последовал за этими днями. Режим денежно-кредитной политики имеет значение.

Кривая Филлипса

Вера в кривую Филлипса лежит в основе большей части денежно-кредитной политики, поскольку она является связующим звеном между инфляцией и тем, как работает реальная экономика, и определяет рычаги воздействия денежно-кредитной политики на инфляцию через реальную экономику.

Однако неясно, что именно представляет собой кривая Филлипса и действует ли она до сих пор. Всего несколько лет назад она была объявлена мертвой, а теперь, как существо из зомби-фильма, вернулась, живой и используемой.

Что такое таргетирование инфляции, а что не является таргетированием

В 2012 году Федеральная резервная система под руководством Бена Бернанке перешла к проведению политики, которая подчеркивала бы таргетирование инфляции, что, по сути, было политикой черного ящика, в которой Федеральная резервная система не соглашалась проводить политику каким-либо конкретным образом, но согласилась с тем, что результатом политики будет уровень инфляции в 2%.

Это, по его (Бернанке) мнению, поставит рынки на сторону ФРС и облегчит достижение целевого показателя в 2%.

Хорошо, что происходит теперь, когда ФРС так сильно не достигла этой цели? Как реагируют рынки?

Проблема с этой политикой заключается в том, что, поскольку Федеральная резервная система с треском провалила свои целевые показатели, что осталось от этого обещания и политики? Здесь нет никаких рамок. Нет никаких обязательств контролировать рост денежной массы или поддерживать реальные процентные ставки. Промежуточных целей нет. Вопрос в том, чему из денежно-кредитной политики ФРС можно верить?

Очевидно, что ФРС не проводила политику, направленную на достижение целевого показателя в 2%, и пока она (политика) отсутствовала, ФРС действовала очень медленно.

Реакция ФРС на свой "промах" является худшим обвинением в ее адрес, чем сам промах политики. И теперь, когда ФРС в очередной раз обещает вернуться к 2%, действительно ли рынки верят в это - верят ли они, что это возможно; верят ли они, что это произойдет?

Воспринимаемое доверие после падения

Глядя на рынки, трудно сказать, где находится ФРС, потому что рынки генерируют только логические или неявные прогнозы процентных ставок, а в некоторых случаях прогнозы инфляции, которые требуют большого количества допущений для извлечения встроенного прогноза.

И, на самом деле, мы не можем предположить, что этот механизм чист, потому что рынки, например, могут рассчитывать на низкую инфляцию в будущем, потому что они предполагают, что у нас будет существенная рецессия между настоящим и будущим, когда они ожидают, что инфляция будет ниже.

Мы точно не знаем, почему рынки стремятся к тому, чтобы инфляция оставалась сдерживаемой, если рынки хотят, чтобы инфляция оставалась сдерживаемой. Таким образом, трудно использовать рыночное ценообразование для проверки доверия к центральному банку.

Рынки могут думать, что центральный банк ошибается, но рецессия все исправит.

Рынки могут думать, что центральный банк во всем неправ, но рецессия все исправит.

Взгляды ученых расходятся с наукой

Эти вопросы усложняются еще и тем фактом, что то, что экономисты думают об инфляции и за что они будут стоять, похоже, в значительной степени связано с их политической точкой зрения.

Лауреаты Нобелевской премии Джо Стиглиц и Питер Даймонд, например, являются демократами и не имеют никаких проблем с целью повышения уровня инфляции.

Питер Даймонд недавно сказал, что цель инфляции от 3% до 4% его устроит. Однако целевой уровень инфляции в 2% приводит к тому, что уровень цен в США удваивается каждые 35 лет. При целевом уровне инфляции в 4% уровень цен будет удваиваться каждые 17,5 лет.

Можем ли мы действительно назвать уровень инфляции, который позволяет уровню цен удвоиться за 17,5 лет, ценовой стабильностью? Это, конечно, субъективные вопросы с субъективными ответами. Но я думаю, что здесь можно добавить и некоторую объективность, поскольку строгое определение ценовой стабильности будет состоять в том, что уровень цен не меняется.

Золотые жуки (Goldbugs) предпочитают меру ценовой стабильности, которая привязывала бы уровень цен к цене золота, но мы были там и сделали это, и экономисты знают подводные камни такой политики.

Кроме того, есть некоторое признание того, что индексы цен могут быть несовершенными и что допущение некоторой инфляции в индексах цен может быть более точной политикой стабильности уровня цен, чем то, что можно было бы предположить на основе показателей индекса цен. Но допущение удвоения цен каждые 17,5 лет просто не может быть истолковано как ценовая стабильность.

Конечно, эта кисть не предназначена для того, чтобы намазать всех демократов (или республиканцев). Ларри Саммерс откровенно говорил о том, насколько ФРС нужно повысить ставки, и он демократ.

Политика только усложняет ведение счета.

Готовится ли новый план центрального банка?

В дальнейшем вопрос заключается в том, действительно ли центральные банки готовятся отказаться от стандарта инфляции в 2%, который был официально принят с тех пор, как Банк Новой Зеландии принял его в качестве целевого показателя в 1990 году.

Для всех центральных банков остается вопрос, как им восстановить доверие к себе в условиях, когда все они так сильно не достигли своих целей по инфляции, и в ситуации, когда инфляция все еще остается такой высокой.

Кажется, только Банк Японии вообще боролся с этим вопросом. В США этот вопрос был рассмотрен председателем ФРС Пауэллом, просто заявившим, что никто не может сомневаться в решимости ФРС вернуться к 2%.

Однако достаточно ли этого утверждения, поскольку мы думали, что это было правдой в 2019 году, прежде чем что-либо из этого произошло, но все же все это произошло… и ФРС не предпринимает однозначных шагов, чтобы вернуть инфляцию в бутылку; он планирует «обдуманный ответ».

Где решимость? Ни один центральный банк G4 не демонстрирует решимости — ни один из них.

Covid, долговые осложнения и рыночное ценообразование

Covid заставил правительства тратить больше денег, чем они ожидали, и накапливать больше долгов.

В некоторой степени это было замаскировано центральными банками, проводившими политику, известную как количественное смягчение, и накапливая государственные ценные бумаги на балансе центрального банка, чтобы их не нужно было продавать на частном рынке, и, следовательно, они не повышали процентные ставки, как они должны были делать.

Чрезвычайно низкие процентные ставки в Японии и Европе помогли Соединенным Штатам, поскольку процентные ставки в США стали намного выше, чем процентные ставки в остальном мире.

Это помогло денежным потокам прийти в США и удержать долгосрочные процентные ставки в США ниже, чем они могли бы быть в противном случае. Это в дополнение к покупкам ФРС акций США. Казначейские ценные бумаги, которые он также держал на своем балансе.

В связи с этими событиями вполне резонно задаться вопросом, можем ли мы доверять кривой доходности и различным механизмам рыночного ценообразования, которые выстраиваются из нее, чтобы прогнозировать будущую инфляцию и будущие процентные ставки? Не ясно, что мы можем; и не ясно, что мы не можем.