Вопрос ⬇️
#опрос

Говорят, анекдот бородатый, но я его слышу впервые ))

И да, если вам говорят «нАзад», это значит, что просят «нежно» )

#юмор_сиахлове
@SiaxloveGeorgia

Via Алла Гавашели (в сокращении)

Не хочется мне уходить из Тифлисского серебряного века. Чувствую себя, как тот герой Вудди Аллена, перед которым ровно в полночь останавливается загадочное авто и увозит его в Парижское прошлое столетней давности, из которого ему не хочется возвращаться назад...
Вот посмотрите, как описывает Тифлис того времени искусствовед Дали Кахиани в интервью Владимиру Саришвили:
"Крутым спуском по улице Александра Чавчавадзе, уже за полдень на проспект Руставели выходил Тициан Табидзе. Шел он широким шагом, в сорочке навыпуск, чем-то напоминавшей римскую тогу, и всем своим внешним обликом очень походил на римского патриция. С неизменной гвоздикой в петлице, Тициан выбирал направление — налево или направо, в зависимости от того, где наблюдалось оживление в тени чинар, выстроившихся вдоль любимого проспекта. Студенты, в числе которых неизменно находился мой отец, гурьбой шли за Тицианом на дистанции изрядного размера, дабы кумир, упаси Боже, не подумал, что молодежь с ним фривольничает. Как-то само собой под одной из чинар, обычно в районе «Вод Митрофана Лагидзе» или соседнего магазина минеральных вод «Боржоми», образовывался творческий круг, начиналась декламация стихов.

На проспекте появлялся строго-аристократичный, всегда безупречно аккуратный и ухоженный Константинэ Гамсахурдиа, с неизменно ведомой на поводке знаменитой своей борзой, с которой они были похожи и по внешности, и по выправке, и по чопорности характера. Пересекаясь с Тицианом, он неизменно распахивал объятия, и друзья дальше следовали вместе, обычно не размыкая рук.

Еще один «неприступный» аристократ — Григол Робакидзе, которому посчастливится унести ноги от сталинско-бериевского репрессивного Молоха и стать классиком двух литератур — грузинской и немецкой, — вышагивал по проспекту Руставели в неизменном берете набекрень, a la Мефистофель.

Со стороны улицы Мачабели, следуя из особняка Союза писателей Грузии, в шляпе и всегда с какими-то бумагами под мышкой, навстречу им шел неизменно чем-то озабоченный Галактион Табидзе... Галактион не относился к числу любителей уличных диспутов и декламаций, и поэтому проходил обычно мимо импровизированных собраний под открытым небом, приветливо здороваясь и помахивая шляпой.

В магазине «Воды Боржоми» продавщицей работала невиданная под солнцем красавица — юная княжна Тамуния Церетели. Тициан был влюблен в нее, нет, слабо сказано, он был без ума от нее, впрочем, как и все «голубороговцы», — кто «при бабочке во фраке», кто при галстуке, кто в чохе, неизменно захаживавшие под знаменитые своды выпить стакан вкусной и целебной воды, но главное — пообщаться с прелестной хозяйкой. Тициан просто боготворил Тамунию, называя Мадонной. Жизнь заставила ее, родовитую и избалованную в детстве любимицу всей семьи, пойти в продавщицы — советская действительность была жестока с отпрысками аристократических фамилий.

Так жила «левобережная», «литературно-театральная» сторона людской реки, растекавшейся по проспекту Руставели. Но была еще и «правобережная», «оперно-театральная» и «художественная»… Там можно было встретить божественно одаренного Евгения Микеладзе. Спускался к опере с верхотуры Вере создатель бессмертных «Абесалома и Этери» и «Даиси» Захарий Палиашвили, встречался с «тенором теноров» Вано Сараджишвили… А перед порталом Руставелевского театра, оживленно жестикулируя, с горящими глазами, перед поклонниками излагал свои концепции спектаклей неповторимый Сандро Ахметели. У «Голубой галереи» свои собрания устраивали художники — Ладо Гудиашвили, Эличка Ахвледиани, Давид Какабадзе, Василий Шухаев…

А вечерами все шли на посиделки — по поводу и без, в какое-нибудь артистическое кафе, чаще всего в самое знаменитое — «Химериони».

Одна из стен в этом кафе была расписана Мосе Тоидзе, Ладо Гудиашвили и Давидом Какабадзе, другая — Сергеем Судейкиным и его супругой Верой… Здесь, в «Химериони», справлял свадьбу несравненный Гогла Леонидзе, пригласивший лишь 20 избранных, близких людей. А тамадой — билингвом был Владимир Маяковский, который вел стол на грузинском и русском языках..."

@SiaxloveGeorgia

***
Ах, не пора ли, не пора
Порвать со всем, порвать со всеми,
Что устарело, как вчера,
И надоело – как соседи.
По винтовой куда-то вверх
Уйти из мира, где обрыдло,
И боль привязанностей всех
вдруг оборвать – как над обрывом,
Чтобы душа – в иную даль,
К иной земле, иному небу!
Где невозвратного не жаль,
Где все оставленное – небыль.
И над кругами девятью,
Не досягая сферы первой,
Зажечь незримую звезду –
Единственную во Вселенной.

🕯️3 октября — день памяти Валентина Никитина (1947-2017), публициста, поэта, доктора филологических наук, академика. Валентин Арсентьевич погиб в родной Грузии – сердце остановилось, когда он вошел в холодное Черное море…

#стихи
@SiaxloveGeorgia

✍🏼Евгений Евтушенко, Январь 1978🙈

Облюбовала новое наречие — «бесхашно» ))

📖Другие любимые и прекрасные стихи этого поэта о Грузии ищите на нашем канале через хештег #евгений_евтушенко

@SiaxloveGeorgia