«Итак, в Имеретии и Гурии хотел я дать урок всей здешней стране. Я расчел, что лучше наказать примерно такие области, от которых мы еще никакой пользы не получаем, и тем устрашить Грузию, которая начинает приходить довольно в цветущее состояние. Кажется, что сей последней пройдет охота к бунтам, ибо наказание Гурии привело в трепет. Может быть, покажется жестоко, что детей бунтовщиков отправляю я в военно-сиротское отделение, но верьте, что это лучшее обуздание на будущее время. Некоторых из знатнейших фамилий наказал я отнятием в казну имений, и простолюдины, несравненно лучших наклонностей, нежели владельцы и князья и дворяне, в восхищении, что, принадлежа казне, избегли они злодейского с ними их обращения <…>
… в военно-сиротское отделение отправил я одного царевича. Отец его был ужаснейшая скотина, и в Имеретии его называли Коровою. Дурака обманули, что он может быть царем, и он был из горячайших бунтовщиков. В бунте он явился с шайкою и стоил нам потери двух казаков, но тем и кончились его подвиги. Вскоре шайка была рассеяна и он убит».

«Я помышляю теперь о заведении на сто человек кадетского корпуса.
Нужно сделать некоторые перемены. Здесь есть училище для дворян самое несчастное. Во время Цицианова при самом учреждении оного выходили полезные люди, а после совсем нет. Теперь без всякой пользы выходит до 10 тысяч и ученики без всякого образования остаются теми же грузинами, то есть совершеннейшею дрянью. Надобно из них сделать русских, а иначе нельзя сделать, как содержа их подобно кадетам, то есть отлуча от родительского дома, где получают они теперь самые гнусные примеры невежества, грубости и закоснелости в глупых правилах. Первоначально их употреблять в здешние полки на службу, а потом понемногу переводить в Россию. Таким образом между здешним дворянством, со временем, водворим мы такой образ понятий, какой согласен будет с намерениями и целью правительства. Иначе они останутся тою же тварью ни на что негодною, как и теперь большею частию».