Заявления папы Римского Франциска в связи с Украиной и отношениями с Русской православной церковью (РПЦ) «обрастают» различными интерпретациями. Попробуем разобраться.
1. Для Святого Престола приоритетными являются интересы его паствы. Поэтому его внешнеполитические заявления обычно весьма осторожны. В нынешней ситуации можно вспомнить события двадцатилетней давности, когда в куда менее острой ситуации Ватикан объявил о создании на территории России четырех епархий, не получив на это санкции РПЦ. По закону он не должен был этого делать (Россия – государство светское, господствующей церкви нет), но не только РПЦ, но и российская власть тогда посчитали, что были нарушены неформальные правила. В результате один епископ и четверо священников были лишены виз. Напряжение существовало вплоть до окончания понтификата Иоанна Павла II – отношения стали улучшаться лишь при Бенедикте XVI, в том числе после замены главы российских католиков. Вместо Тадеуша Кондрусевича им стал Паоло Пецци, что было позитивно встречено священноначалием РПЦ. Подвергать церковно-государственные отношения новым рискам в Ватикане не хотят.
2. Ватикан после Второго Ватиканского собора всегда выступает за мир и диалог. Опыт понтификата Пия XII, когда руководство католической церкви встало на начальной стадии холодной войны однозначно на сторону Запада, сменился внешнеполитическим курсом Иоанна XXIII и Павла VI, которые отказались от поддержки США в противостоянии с СССР. Позиция Ватикана по отношению к восточному блоку ужесточилась при «польском папе» Иоанне Павле II, но степень ужесточения не стоит преувеличивать. Главным ватиканским дипломатом в этот период был активный участник восточной политики Павла VI, кардинал Агостино Казароли. А сам папа не игнорировал Войцеха Ярузельского, несмотря на понятное негативное отношение к его режиму.
3. Отношения между РПЦ и Ватиканом осложняются после отмены предполагавшейся встречи папы Франциска и патриарха Кирилла в Иерусалиме и публичных комментариев папы относительно его разговора с Кириллом. Иного сейчас быть и не могло. На сегодняшний момент встреча за пределами России была бы выгодна именно Кириллу и стала бы его дипломатическим успехом на фоне острого конфликта внутри православного мира. В то же время Франциск оказался бы под огнем критики как в мировых СМИ, так и в Украине за неизбежные дипломатические формулировки по итогам разговора. Встреча же на территории России неприемлема уже для Кирилла, так как визит папы в Москву, который неизбежно носил бы не только миротворческий, но и пастырский характер (нельзя отказать папе в возможности встретиться с его паствой), немыслим не только для фундаменталистов, но и для большинства консерваторов внутри РПЦ. При этом в Ватикане, видимо, исходят из того, что неформальные правила в отношениях с российским государством нарушены не были – а, значит, интересы паствы не поставлены под удар.
Алексей Макаркин
1. Для Святого Престола приоритетными являются интересы его паствы. Поэтому его внешнеполитические заявления обычно весьма осторожны. В нынешней ситуации можно вспомнить события двадцатилетней давности, когда в куда менее острой ситуации Ватикан объявил о создании на территории России четырех епархий, не получив на это санкции РПЦ. По закону он не должен был этого делать (Россия – государство светское, господствующей церкви нет), но не только РПЦ, но и российская власть тогда посчитали, что были нарушены неформальные правила. В результате один епископ и четверо священников были лишены виз. Напряжение существовало вплоть до окончания понтификата Иоанна Павла II – отношения стали улучшаться лишь при Бенедикте XVI, в том числе после замены главы российских католиков. Вместо Тадеуша Кондрусевича им стал Паоло Пецци, что было позитивно встречено священноначалием РПЦ. Подвергать церковно-государственные отношения новым рискам в Ватикане не хотят.
2. Ватикан после Второго Ватиканского собора всегда выступает за мир и диалог. Опыт понтификата Пия XII, когда руководство католической церкви встало на начальной стадии холодной войны однозначно на сторону Запада, сменился внешнеполитическим курсом Иоанна XXIII и Павла VI, которые отказались от поддержки США в противостоянии с СССР. Позиция Ватикана по отношению к восточному блоку ужесточилась при «польском папе» Иоанне Павле II, но степень ужесточения не стоит преувеличивать. Главным ватиканским дипломатом в этот период был активный участник восточной политики Павла VI, кардинал Агостино Казароли. А сам папа не игнорировал Войцеха Ярузельского, несмотря на понятное негативное отношение к его режиму.
3. Отношения между РПЦ и Ватиканом осложняются после отмены предполагавшейся встречи папы Франциска и патриарха Кирилла в Иерусалиме и публичных комментариев папы относительно его разговора с Кириллом. Иного сейчас быть и не могло. На сегодняшний момент встреча за пределами России была бы выгодна именно Кириллу и стала бы его дипломатическим успехом на фоне острого конфликта внутри православного мира. В то же время Франциск оказался бы под огнем критики как в мировых СМИ, так и в Украине за неизбежные дипломатические формулировки по итогам разговора. Встреча же на территории России неприемлема уже для Кирилла, так как визит папы в Москву, который неизбежно носил бы не только миротворческий, но и пастырский характер (нельзя отказать папе в возможности встретиться с его паствой), немыслим не только для фундаменталистов, но и для большинства консерваторов внутри РПЦ. При этом в Ватикане, видимо, исходят из того, что неформальные правила в отношениях с российским государством нарушены не были – а, значит, интересы паствы не поставлены под удар.
Алексей Макаркин
Перед июньскими парламентскими выборами французские левые партии довольно неожиданно создали широкий альянс, цель которого – не дать партии президента Макрона «Вперед, Республика!» получить большинство в Национальном собрании и воспрепятствовать осуществлению его либерально-рыночной программы. Естественно, инициатором альянса выступил леворадикал Жан-Люк Меланшон, который в первом туре президентских выборов получил 22% голосов, а после второго тура призвал французов избрать его премьер-министром. Кроме партии Меланшона «Непокоренная Франция» в альянс вошли «Зеленые», Компартия Франции и даже Соцпартия, которая до 2017 г. в течение пяти лет была правящей. Однако результаты этих трех партий в первом туре президентских выборов оказались столь слабыми (кандидат «Зеленых» набрал 4,6% голосов, кандидаты социалистов и коммунистов – менее 2%), что их руководство пошло на переговоры с Меланшоном и после некоторых колебаний согласилось на объединение сил. На выборы четыре левые партии пойдут под знаменем «Социального и экологического народного союза» с общей платформой и единым списком кандидатов по всем 577 одномандатным округам.
При согласовании общей платформы участникам переговоров легче было договориться по социально-экономическим вопросам. В число электоральных обещаний были включены снижение пенсионного возраста с 62 до 60 лет (в противовес намерению Макрона поднять этот возраст до 65 лет), повысить минимум зарплаты до 1400 евро, ограничить цены на основные продукты и проводить активную зеленую политику. Учитывая давний евроскептицизм Меланшона, «Зеленым» и социалистам с их традиционными проевропейскими позициями гораздо сложнее было согласовать общую политику в отношении ЕС. В конце концов, была принята компромиссная формулировка о возможности «временно отступать» от правил ЕС по вопросам бюджета и конкуренции, если они мешают осуществлению национальных проектов. Впрочем, и эта формулировка вызвала озабоченность среди евродепутатов и оппозицию прежних тяжеловесов Соцпартии, включая экс-президента Франсуа Олланда. Однако нынешние лидеры социалистов считают, что идя на выборы в одиночку, можно растерять и те 25 мандатов, которые у них есть в Национальном собрании, а по условиям межпартийного соглашения их кандидаты пойдут в 70 избирательных округах и в статусе младшего партнера популярной «Непокоренной Франции» могут расширить свое представительство. Кандидаты «Зеленых» получили 100 округов, а коммунисты – 50. Соответственно, партия Меланшона выставит своих кандидатов в 357 округах.
5 мая было объявлено, что партия Макрона «Вперед, Республика!» меняет свое название на «Возрождение» и будет выступать на выборах в союзе с двумя другими центристскими партиями – традиционным партнером MoDem и новой партией «Горизонты», которую создал бывший премьер-министр при Макроне Эдуар Филипп. Согласно свежему опросу Harris Interactive, в первом туре парламентских выборов левый альянс Меланшона и центристский союз Макрона могут получить по 33% голосов, остальные распределятся между крайне правыми популистами и правыми «Республиканцами». На крайне правом фланге Марин Ле Пен отказалась блокироваться с партией «Реконкиста» Эрика Земмура. Однако цифры опросов мало о чем говорят. Особенность парламентских выборов во Франции состоит в том, что во второй тур проходят кандидаты, занявшие в округе первое и второе места или набравшие более 12,5% голосов от всех зарегистрированных избирателей. А поскольку по общему правилу явка бывает низкой (в 2017 г. – 48,7%), то преимущество получают уже действующие депутаты. Французские эксперты считают, что партии левого альянса, особенно «Непокоренная Франция», могут существенно увеличить число своих мандатов в парламенте, но Макрону и его центристским союзникам все же удастся удержать большинство.
Александр Ивахник
При согласовании общей платформы участникам переговоров легче было договориться по социально-экономическим вопросам. В число электоральных обещаний были включены снижение пенсионного возраста с 62 до 60 лет (в противовес намерению Макрона поднять этот возраст до 65 лет), повысить минимум зарплаты до 1400 евро, ограничить цены на основные продукты и проводить активную зеленую политику. Учитывая давний евроскептицизм Меланшона, «Зеленым» и социалистам с их традиционными проевропейскими позициями гораздо сложнее было согласовать общую политику в отношении ЕС. В конце концов, была принята компромиссная формулировка о возможности «временно отступать» от правил ЕС по вопросам бюджета и конкуренции, если они мешают осуществлению национальных проектов. Впрочем, и эта формулировка вызвала озабоченность среди евродепутатов и оппозицию прежних тяжеловесов Соцпартии, включая экс-президента Франсуа Олланда. Однако нынешние лидеры социалистов считают, что идя на выборы в одиночку, можно растерять и те 25 мандатов, которые у них есть в Национальном собрании, а по условиям межпартийного соглашения их кандидаты пойдут в 70 избирательных округах и в статусе младшего партнера популярной «Непокоренной Франции» могут расширить свое представительство. Кандидаты «Зеленых» получили 100 округов, а коммунисты – 50. Соответственно, партия Меланшона выставит своих кандидатов в 357 округах.
5 мая было объявлено, что партия Макрона «Вперед, Республика!» меняет свое название на «Возрождение» и будет выступать на выборах в союзе с двумя другими центристскими партиями – традиционным партнером MoDem и новой партией «Горизонты», которую создал бывший премьер-министр при Макроне Эдуар Филипп. Согласно свежему опросу Harris Interactive, в первом туре парламентских выборов левый альянс Меланшона и центристский союз Макрона могут получить по 33% голосов, остальные распределятся между крайне правыми популистами и правыми «Республиканцами». На крайне правом фланге Марин Ле Пен отказалась блокироваться с партией «Реконкиста» Эрика Земмура. Однако цифры опросов мало о чем говорят. Особенность парламентских выборов во Франции состоит в том, что во второй тур проходят кандидаты, занявшие в округе первое и второе места или набравшие более 12,5% голосов от всех зарегистрированных избирателей. А поскольку по общему правилу явка бывает низкой (в 2017 г. – 48,7%), то преимущество получают уже действующие депутаты. Французские эксперты считают, что партии левого альянса, особенно «Непокоренная Франция», могут существенно увеличить число своих мандатов в парламенте, но Макрону и его центристским союзникам все же удастся удержать большинство.
Александр Ивахник
К субботе закончилось подведение итогов местных выборов в Британии, проходивших 5 мая. Переизбиралась треть муниципальных советов в Англии и все советы в Шотландии и Уэльсе. Борис Джонсон и его соратники в кабинете тори ждали этих выборов с большой тревогой, поскольку это было первое широкое голосование после возникновения громкого скандала с проведением вечеринок в правительственных зданиях в период строгих коронавирусных локдаунов. Скандал нанес сильнейший удар по репутации премьера, который к тому же был оштрафован полицией за нарушение закона в связи с одной из вечеринок. Кроме того, на настроения британцев всё более сильное воздействие оказывает непривычно высокий рост цен на продукты питания и топливо.
В общем и целом, Консервативная партия понесла существенные потери. В Англии в ходе выборов она утратила большинство в 10 муниципальных советах из 45, находившихся под ее контролем, и потеряла более 340 мест советников. Лейбористы к 60 подконтрольным советам добавили пять. Наибольших успехов на выборах добилась центристская Партия либеральных демократов, которая в последние годы терпела много поражений. Эта партия будет контролировать 16 муниципальных советов вместо 13, а число ее советников достигло 711, увеличившись на 191. Заметно продвинулась Партия зеленых, которая контроля в советах не имеет, но количество своих советников нарастила вдвое. В Шотландии и Уэльсе партия тори выступила крайне неудачно. В Шотландии триумфатором стала правящая Шотландская национальная партия, выступающая за независимость региона, а консерваторы впервые за шесть лет уступили второе место лейбористам. В Уэльсе тори утратили контроль над единственным советом, где имели большинство. По подсчетам BBC, основанным на результатах 5 мая, если бы голосовала вся Британия, то лейбористы получили бы 35% голосов, консерваторы – 30%, либеральные демократы – 19%, другие партии – 16%. BBC также спроецировала результат 5 мая на гипотетические парламентские выборы. Получилось, что лейбористы имели бы в Палате общин 291 место, тори – 253 места, либеральные демократы – 31, остальные партии – 75.
Самым болезненным ударом для Консервативной партии стала утрата контроля в трех партийных цитаделях в Лондоне – районах Уондсворт, Барнет и, конечно, Вестминстер, где расположены парламент и правительство. Большинство в этих муниципальных советах, как и почти во всех лондонских советах, получили лейбористы. Кроме того, лейбористы перехватили контроль у тори в ряде городов южного побережья. Либеральные демократы, в свою очередь, получили большинство в лондонском Гринвиче, в Халле на северо-западе Англии и во многих городах юга страны, которые традиционно были бастионами консерваторов.
Однако утешением для тори послужило то, что они сумели сохранить влияние в депрессивных промышленных районах центральной и северной Англии. Здесь избиратели многие десятилетия ориентировались на лейбористов, но на парламентских выборах 2019 года проголосовали за консерваторов, надеясь на благотворный эффект брексита. Без возвращения популярности в этих районах лейбористы не смогут рассчитывать на убедительную победу на парламентских выборах. Так что в целом результаты местных выборов 5 мая стали для консерваторов поражением, но не разгромом. И, соответственно, противники Джонсона внутри парламентской фракции тори едва ли сейчас попытаются организовать голосование по вотуму недоверия своему лидеру. К этому не располагает и крайне напряженная международная ситуация, которую Джонсон старается использовать для укрепления своих внутрипартийных позиций.
Александр Ивахник
В общем и целом, Консервативная партия понесла существенные потери. В Англии в ходе выборов она утратила большинство в 10 муниципальных советах из 45, находившихся под ее контролем, и потеряла более 340 мест советников. Лейбористы к 60 подконтрольным советам добавили пять. Наибольших успехов на выборах добилась центристская Партия либеральных демократов, которая в последние годы терпела много поражений. Эта партия будет контролировать 16 муниципальных советов вместо 13, а число ее советников достигло 711, увеличившись на 191. Заметно продвинулась Партия зеленых, которая контроля в советах не имеет, но количество своих советников нарастила вдвое. В Шотландии и Уэльсе партия тори выступила крайне неудачно. В Шотландии триумфатором стала правящая Шотландская национальная партия, выступающая за независимость региона, а консерваторы впервые за шесть лет уступили второе место лейбористам. В Уэльсе тори утратили контроль над единственным советом, где имели большинство. По подсчетам BBC, основанным на результатах 5 мая, если бы голосовала вся Британия, то лейбористы получили бы 35% голосов, консерваторы – 30%, либеральные демократы – 19%, другие партии – 16%. BBC также спроецировала результат 5 мая на гипотетические парламентские выборы. Получилось, что лейбористы имели бы в Палате общин 291 место, тори – 253 места, либеральные демократы – 31, остальные партии – 75.
Самым болезненным ударом для Консервативной партии стала утрата контроля в трех партийных цитаделях в Лондоне – районах Уондсворт, Барнет и, конечно, Вестминстер, где расположены парламент и правительство. Большинство в этих муниципальных советах, как и почти во всех лондонских советах, получили лейбористы. Кроме того, лейбористы перехватили контроль у тори в ряде городов южного побережья. Либеральные демократы, в свою очередь, получили большинство в лондонском Гринвиче, в Халле на северо-западе Англии и во многих городах юга страны, которые традиционно были бастионами консерваторов.
Однако утешением для тори послужило то, что они сумели сохранить влияние в депрессивных промышленных районах центральной и северной Англии. Здесь избиратели многие десятилетия ориентировались на лейбористов, но на парламентских выборах 2019 года проголосовали за консерваторов, надеясь на благотворный эффект брексита. Без возвращения популярности в этих районах лейбористы не смогут рассчитывать на убедительную победу на парламентских выборах. Так что в целом результаты местных выборов 5 мая стали для консерваторов поражением, но не разгромом. И, соответственно, противники Джонсона внутри парламентской фракции тори едва ли сейчас попытаются организовать голосование по вотуму недоверия своему лидеру. К этому не располагает и крайне напряженная международная ситуация, которую Джонсон старается использовать для укрепления своих внутрипартийных позиций.
Александр Ивахник
Массовая отставка губернаторов не стала сенсацией. Такие события происходят каждой весной. Единственное отличие – обычно это растянутый во времени процесс, когда за неделю уходят один-два губернатора. Сейчас решение носит «пакетный» характер – в условиях спецоперации нет времени на относительно длительную замену губернаторов и презентацию их преемников.
Напомним, что в 2018 году три инкумбента (губернаторы Хабаровского края и Владимирской области, глава Хакасии) после пенсионной реформы проиграли выборы – и с тех пор любое серьезное сомнение в победе действующего руководителя региона является основанием для его замены. Назначается врио главы региона, к которому у избирателей еще нет претензий – и такой новый человек выигрывает выборы.
Сейчас ситуация более противоречивая, чем в 2018-м. С одной стороны, рейтинги всех властных институтов выросли вслед за президентским после начала спецоперации. Казалось бы, это повышает шансы действующих глав регионов, так что можно было бы обойтись без отставок. С другой стороны, на региональных выборах ключевой будет местная социально-экономическая проблематика – а вот здесь оснований для оптимизма очень мало с учетом нерадостных макроэкономических прогнозов. Поэтому автоматического голосования за губернаторов не будет – тем более, что все партии парламентской оппозиции находятся в рамках «патриотического консенсуса», а, значит, голосование за них нельзя будет назвать «предательским». Здесь недостаточно популярный губернатор может оказаться крайним.
История с отставками губернаторов имеет еще одно измерение. Некоторое время назад в экспертном сообществе стал активно обсуждаться вопрос о возможности отмены прямых губернаторских выборов и переносе голосования в региональные парламенты (по закону это возможно, такая практика есть в 10 субъектах Федерации). Если бы этот проект был реализован, то в массовой отставке не было бы необходимости. Но за 10 лет, прошедших со времени восстановления прямых выборов глав регионов, такая практика укоренилась, избиратели привыкли к своему праву голосовать (и воспринимают его в большинстве своем позитивно). Поэтому замена ряда действующих губернаторов на более электорально перспективных политиков повышает вероятность сохранения прямых выборов.
Алексей Макаркин
Напомним, что в 2018 году три инкумбента (губернаторы Хабаровского края и Владимирской области, глава Хакасии) после пенсионной реформы проиграли выборы – и с тех пор любое серьезное сомнение в победе действующего руководителя региона является основанием для его замены. Назначается врио главы региона, к которому у избирателей еще нет претензий – и такой новый человек выигрывает выборы.
Сейчас ситуация более противоречивая, чем в 2018-м. С одной стороны, рейтинги всех властных институтов выросли вслед за президентским после начала спецоперации. Казалось бы, это повышает шансы действующих глав регионов, так что можно было бы обойтись без отставок. С другой стороны, на региональных выборах ключевой будет местная социально-экономическая проблематика – а вот здесь оснований для оптимизма очень мало с учетом нерадостных макроэкономических прогнозов. Поэтому автоматического голосования за губернаторов не будет – тем более, что все партии парламентской оппозиции находятся в рамках «патриотического консенсуса», а, значит, голосование за них нельзя будет назвать «предательским». Здесь недостаточно популярный губернатор может оказаться крайним.
История с отставками губернаторов имеет еще одно измерение. Некоторое время назад в экспертном сообществе стал активно обсуждаться вопрос о возможности отмены прямых губернаторских выборов и переносе голосования в региональные парламенты (по закону это возможно, такая практика есть в 10 субъектах Федерации). Если бы этот проект был реализован, то в массовой отставке не было бы необходимости. Но за 10 лет, прошедших со времени восстановления прямых выборов глав регионов, такая практика укоренилась, избиратели привыкли к своему праву голосовать (и воспринимают его в большинстве своем позитивно). Поэтому замена ряда действующих губернаторов на более электорально перспективных политиков повышает вероятность сохранения прямых выборов.
Алексей Макаркин
Новые врио глав регионов.
1. Только в одном случае из пяти (Саратовская область – регион влияния Вячеслава Володина) – сработал фактор преемственности. Новым врио назначен вице-губернатор, председатель регионального правительства Роман Бусаргин, который всю свою карьеру сделал в этом субъекте Федерации.
2. В одном случае – перемещение по горизонтали с повышением – премьер Калмыкии Юрий Зайцев стал главой Марий Эл. Но «исторически» Зайцев – федеральный менеджер, гендиректор «МРСК Северного Кавказа» с очень непростыми отношениями с дагестанскими элитами и с неплохими связями с Рамзаном Кадыровым (видимо, этот его опыт и привел к откомандированию в Калмыкию).
3. В двух случаях назначены сотрудники АП с региональным опытом в прошлом. На Томскую область – Владимир Мазур, много лет назад работавший в мэрии Томска, но уже в 2007 году выбывший из томской политической элиты. Затем в Тюменской области вошедший в команду Владимира Якушева (как вице-губернатор и мэр Тобольска), а потом перемещенный вице-губернатором в Калужскую область. На Кировскую область – Александр Соколов, уроженец Костромы, работавший в Москве в молодежных структурах, а затем на несколько лет возвращавшийся в Костромскую область в качестве вице-губернатора.
4. Наконец, пятое назначение – в Рязанскую область – федерального чиновника с саратовским бэкграундом. Павел Малков в Саратовской области был главой Комитета по информатизации в ранге министра регионального правительства и недолго исполнял обязанности вице-премьера. В 2012 году переехал в Москву, где работал в МЭР, а с 2018-го руководил Росстатом.
Таким образом федеральный центр подтвердил в очередной раз свою роль доминирующего актора в региональной политике. Преемственность в управлении регионом остается исключением, подтверждающим правило. Губернаторы рассматривают свое руководство регионом как очередной этап в своей карьере, когда у них появляется возможность продемонстрировать свои управленческие качества. Ситуация похожа на дореволюционную Россию – с той разницей, что там губернаторы назначались, а сейчас проходят через прямые выборы с явным фаворитом.
Алексей Макаркин
1. Только в одном случае из пяти (Саратовская область – регион влияния Вячеслава Володина) – сработал фактор преемственности. Новым врио назначен вице-губернатор, председатель регионального правительства Роман Бусаргин, который всю свою карьеру сделал в этом субъекте Федерации.
2. В одном случае – перемещение по горизонтали с повышением – премьер Калмыкии Юрий Зайцев стал главой Марий Эл. Но «исторически» Зайцев – федеральный менеджер, гендиректор «МРСК Северного Кавказа» с очень непростыми отношениями с дагестанскими элитами и с неплохими связями с Рамзаном Кадыровым (видимо, этот его опыт и привел к откомандированию в Калмыкию).
3. В двух случаях назначены сотрудники АП с региональным опытом в прошлом. На Томскую область – Владимир Мазур, много лет назад работавший в мэрии Томска, но уже в 2007 году выбывший из томской политической элиты. Затем в Тюменской области вошедший в команду Владимира Якушева (как вице-губернатор и мэр Тобольска), а потом перемещенный вице-губернатором в Калужскую область. На Кировскую область – Александр Соколов, уроженец Костромы, работавший в Москве в молодежных структурах, а затем на несколько лет возвращавшийся в Костромскую область в качестве вице-губернатора.
4. Наконец, пятое назначение – в Рязанскую область – федерального чиновника с саратовским бэкграундом. Павел Малков в Саратовской области был главой Комитета по информатизации в ранге министра регионального правительства и недолго исполнял обязанности вице-премьера. В 2012 году переехал в Москву, где работал в МЭР, а с 2018-го руководил Росстатом.
Таким образом федеральный центр подтвердил в очередной раз свою роль доминирующего актора в региональной политике. Преемственность в управлении регионом остается исключением, подтверждающим правило. Губернаторы рассматривают свое руководство регионом как очередной этап в своей карьере, когда у них появляется возможность продемонстрировать свои управленческие качества. Ситуация похожа на дореволюционную Россию – с той разницей, что там губернаторы назначались, а сейчас проходят через прямые выборы с явным фаворитом.
Алексей Макаркин
В Южной Осетии сменилась власть. Во втором туре выборов Анатолий Бибилов, возглавлявший республику на протяжении последних пяти лет, уступил своему более молодому оппоненту Алану Гаглоеву. Уже в первом туре Гаглоев создал хороший задел, прежде всего, эмоционально-психологический для развития успеха. Он опередил действующего на тот момент президента. 8 мая победитель избирательной гонки получил 54, 2 % голосов. Итоги выборов показывают, что Бибилов, несмотря на поражение, сохраняет определенный ресурс электоральной поддержки. Теперь уже экс-президент набрал 43,3 %. Он поздравил победителя выборов и пожелал ему успешной работы.
Южная Осетия снова доказала, что внутри республики сохраняется пространство конкурентной политики. В выборах присутствует интрига, со стопроцентной точностью назвать имя победителя было невозможно. После ухода с президентского поста Эдуарда Кокойты в 2011 году никто из его последователей не оставался «у руля» на второй срок. Пять лет назад Анатолий Бибилов выиграл выборы у Леонида Тибилова, сегодня к власти пришел Алан Гаглоев.
Но политиков и экспертов в не меньшей, если не в большей степени интересует геополитическое измерение кампании. Анатолий Бибилов делал ставку на «объединительную идею», последовательно продвигая проект проведения референдума и вхождения Южной Осетии в состав России. Понятное дело, если бы все это реализовалось, это создало бы дополнительную напряженность в российско-грузинских отношениях и добавило бы остроты к конфронтации между Москвой и Западом. Алан Гаглоев разделяет пророссийский консенсус югоосетинских политиков. Но еще в ходе кампании он демонстрировал большую осторожность, говоря о перспективах возможного изменения статуса своей республики. Он заявлял о необходимости теснейшей интеграции с Россией, но без радикальной корректировки щепетильных формально-правовых сюжетов. Москва, которая не любит сюрпризов и нарушений «стабильности», в целом была заинтересована в победе Бибилова. Однако с Гаглоевым Кремль уже выразил готовность работать. В нынешних условиях его «минимализм» и понимание общих непростых международных контекстов может быть даже более полезным для России, чем «максимализм» покидающего свой пост югоосетинского лидера.
Сергей Маркедонов
Южная Осетия снова доказала, что внутри республики сохраняется пространство конкурентной политики. В выборах присутствует интрига, со стопроцентной точностью назвать имя победителя было невозможно. После ухода с президентского поста Эдуарда Кокойты в 2011 году никто из его последователей не оставался «у руля» на второй срок. Пять лет назад Анатолий Бибилов выиграл выборы у Леонида Тибилова, сегодня к власти пришел Алан Гаглоев.
Но политиков и экспертов в не меньшей, если не в большей степени интересует геополитическое измерение кампании. Анатолий Бибилов делал ставку на «объединительную идею», последовательно продвигая проект проведения референдума и вхождения Южной Осетии в состав России. Понятное дело, если бы все это реализовалось, это создало бы дополнительную напряженность в российско-грузинских отношениях и добавило бы остроты к конфронтации между Москвой и Западом. Алан Гаглоев разделяет пророссийский консенсус югоосетинских политиков. Но еще в ходе кампании он демонстрировал большую осторожность, говоря о перспективах возможного изменения статуса своей республики. Он заявлял о необходимости теснейшей интеграции с Россией, но без радикальной корректировки щепетильных формально-правовых сюжетов. Москва, которая не любит сюрпризов и нарушений «стабильности», в целом была заинтересована в победе Бибилова. Однако с Гаглоевым Кремль уже выразил готовность работать. В нынешних условиях его «минимализм» и понимание общих непростых международных контекстов может быть даже более полезным для России, чем «максимализм» покидающего свой пост югоосетинского лидера.
Сергей Маркедонов
Четыре года назад - в такой же солнечный майский день - ушел от нас Игорь Михайлович Бунин. Сколько всего вспомнилось, когда стоял сегодня утром перед его могильным памятником на Ваганьковском... При всем своем неистребимом оптимизме, он с немалой тревогой смотрел на то, что в последние годы его жизни происходило в России. Оказался прав, к сожалению.
Он учил нас никогда не опускать руки и надеяться на лучшее. Игорь, мы следуем твоему завету и помним тебя!
Борис Макаренко
Он учил нас никогда не опускать руки и надеяться на лучшее. Игорь, мы следуем твоему завету и помним тебя!
Борис Макаренко
Результаты состоявшихся 5 мая выборов в Ассамблею Северной Ирландии вновь резко напрягли отношения между Британией и ЕС. Главным итогом выборов стало то, что больше всего мест в Ассамблее (27 из 90) впервые получила общеирландская партия Шинн Фейн. До этого первыми партиями Ольстера всегда являлись пробританские юнионистские партии, с 2007 г. таковой выступала Демократическая юнионистская партия (ДЮП). На этот раз ДЮП получила 25 мест в Ассамблее, потеряв 3 места. Долгосрочной целью Шинн Фейн является объединение Ольстера с Республикой Ирландия, но сейчас речь об этом не идет. В соответствии с правилами разделения власти между региональными партиями, зафиксированными в Соглашении Страстной пятницы 1998 г., победившая на выборах партия – в данном случае Шинн Фейн – должна получить пост первого министра правительства, а пришедшая второй партия, т.е. ДЮП, пост заместителя первого министра. Лидер местного подразделения Шинн Фейн Мишель О'Нил, претендующая на главный пост, заявила, что она нацелена на политику сотрудничества со всеми партиями.
Однако ДЮП отказывается занять пост заместителя первого министра, а без этого правительство не может быть создано. Лидер ДЮП Джеффри Дональдсон в качестве предварительного условия для этого требует от Лондона предпринять практические шаги по полной отмене таможенных проверок британских товаров в ольстерских портах, которые предусматривает протокол по Северной Ирландии, являющийся частью Соглашения о выходе Британии из ЕС. Дональдсона и его соратников не смущает, что все другие партии, избранные в Ассамблею, в целом поддерживают протокол, настаивая лишь на облегчении проверок. Похоже, лидеры ДЮП решили идти ва-банк, заявив в среду о готовности заблокировать избрание спикера Ассамблеи, что сделает невозможной ее работу.
Лондон уже более года требует от Брюсселя пересмотра условий протокола, чтобы убрать большинство таможенных барьеров. Еврокомиссия выражала готовность идти на серьезные процедурные уступки, но в рамках существующего протокола. С тех пор шли тяжелые переговоры, приостановленные перед выборами в Ассамблею. Сейчас шантаж со стороны ДЮП подстегнул в Лондоне настроения в пользу односторонних действий. В телефонном разговоре с премьером Ирландии Микалом Мартином 10 мая Борис Джонсон заявил, что Еврокомиссия не предприняла необходимых шагов для разрешения экономических и политических проблем в регионе. Он подчеркнул, что протокол «не является жизнеспособным в его нынешнем виде», и пригрозил: если решения не будут найдены в ходе переговоров, Лондон «предпримет меры для защиты мира и политической стабильности» в Ольстере. По данным из правительственных источников, глава британского МИД Лиз Трасс поручила подготовить законопроект, который будет предусматривать отказ от важнейших частей протокола, в частности, освобождение от таможенных проверок британских товаров, предназначенных для использования в Ольстере, и выведение протокола из-под юрисдикции Суда ЕС. По слухам, Трасс объявит об этих планах уже на следующей неделе.
Естественно, эти новости вызвали в ЕС резко негативную реакцию. Вице-президент Еврокомиссии Шефчович в специальном заявлении подчеркнул, что «протокол как краеугольный камень Соглашения о выходе из ЕС имеет статус международного договора и его перезаключение не является вариантом». Канцлер Германии Шольц заявил, что односторонние шаги по разрушению протокола будут иметь тяжелые последствия. Премьер Бельгии Де Кроо прямо предупредил, что односторонние действия Лондона могут в конечном итоге привести к торговой войне между ЕС и Британией. К хору критиков присоединился и президент Байден, гордящийся своими ирландскими корнями. Белый дом призвал стороны продолжать диалог, чтобы успешно разрешить противоречия.
Возможно, нынешние заявления Лондона направлены на то, чтобы умиротворить ситуацию в Ольстере и побудить Брюссель к новым уступкам, а до принятия и реализации будущего закона дело не дойдет. Однако ясно, что ЕС не готов идти на принципиальный пересмотр протокола. В целом ситуация крайне мало предсказуема.
Александр Ивахник
Однако ДЮП отказывается занять пост заместителя первого министра, а без этого правительство не может быть создано. Лидер ДЮП Джеффри Дональдсон в качестве предварительного условия для этого требует от Лондона предпринять практические шаги по полной отмене таможенных проверок британских товаров в ольстерских портах, которые предусматривает протокол по Северной Ирландии, являющийся частью Соглашения о выходе Британии из ЕС. Дональдсона и его соратников не смущает, что все другие партии, избранные в Ассамблею, в целом поддерживают протокол, настаивая лишь на облегчении проверок. Похоже, лидеры ДЮП решили идти ва-банк, заявив в среду о готовности заблокировать избрание спикера Ассамблеи, что сделает невозможной ее работу.
Лондон уже более года требует от Брюсселя пересмотра условий протокола, чтобы убрать большинство таможенных барьеров. Еврокомиссия выражала готовность идти на серьезные процедурные уступки, но в рамках существующего протокола. С тех пор шли тяжелые переговоры, приостановленные перед выборами в Ассамблею. Сейчас шантаж со стороны ДЮП подстегнул в Лондоне настроения в пользу односторонних действий. В телефонном разговоре с премьером Ирландии Микалом Мартином 10 мая Борис Джонсон заявил, что Еврокомиссия не предприняла необходимых шагов для разрешения экономических и политических проблем в регионе. Он подчеркнул, что протокол «не является жизнеспособным в его нынешнем виде», и пригрозил: если решения не будут найдены в ходе переговоров, Лондон «предпримет меры для защиты мира и политической стабильности» в Ольстере. По данным из правительственных источников, глава британского МИД Лиз Трасс поручила подготовить законопроект, который будет предусматривать отказ от важнейших частей протокола, в частности, освобождение от таможенных проверок британских товаров, предназначенных для использования в Ольстере, и выведение протокола из-под юрисдикции Суда ЕС. По слухам, Трасс объявит об этих планах уже на следующей неделе.
Естественно, эти новости вызвали в ЕС резко негативную реакцию. Вице-президент Еврокомиссии Шефчович в специальном заявлении подчеркнул, что «протокол как краеугольный камень Соглашения о выходе из ЕС имеет статус международного договора и его перезаключение не является вариантом». Канцлер Германии Шольц заявил, что односторонние шаги по разрушению протокола будут иметь тяжелые последствия. Премьер Бельгии Де Кроо прямо предупредил, что односторонние действия Лондона могут в конечном итоге привести к торговой войне между ЕС и Британией. К хору критиков присоединился и президент Байден, гордящийся своими ирландскими корнями. Белый дом призвал стороны продолжать диалог, чтобы успешно разрешить противоречия.
Возможно, нынешние заявления Лондона направлены на то, чтобы умиротворить ситуацию в Ольстере и побудить Брюссель к новым уступкам, а до принятия и реализации будущего закона дело не дойдет. Однако ясно, что ЕС не готов идти на принципиальный пересмотр протокола. В целом ситуация крайне мало предсказуема.
Александр Ивахник
С того момента, как Россия начала свою специальную военную операцию на Украине, о Грузии стали писать, как о стране-бунтаре среди постсоветских государств- союзников НАТО и ЕС. Официальный Тбилиси не присоединился к антироссийским санкциям и дал понять, что не заинтересован в открытии «второго фронта» в Абхазии и в Южной Осетии. Однако все это не означало какого-то «геополитического разворота».
10 мая премьер-министр Ираклий Гарибашвили, не жалевший красок для критики Михаила Саакашвили и тех, кто призывал скорее присоединиться к «сдерживанию» Москвы, передал вторую часть опросника Еврокомиссии по членству в ЕС представителю «единой Европы» в Тбилиси Карлу Харцелю. К слову сказать, этот политик сделал немало для установления компромисса между правящей партией «Грузинская мечта» и оппозицией в контексте урегулирования парламентского кризиса 2020-2021 гг. Возвращаясь к опроснику, стоит сказать: этот документ содержит 2300 вопросов относительно планов по реформированию страны на пути ее продвижения к евроинтеграции. По словам главы МИД Грузии Ильи Дарчиашвили (занял министерский пост недавно, 4 апреля 2022 года), усилия грузинского кабмина отражают неизменное намерение получить статус кандидата на вступление в ЕС.
Грузия последовательно реализует курс на сближение с коллективным Западом. Но если Михаил Саакашвили делал в свое время акценты на вступление в НАТО, то правящая с 2012 года «Грузинская мечта», не отрицая такого приоритета, как евро-атлантическая солидарность, фокусируется на развитии связей с ЕС. И на этом направлении власти могут назвать такие шаги, как подписание Ассоциации с Брюсселем и достижение безвизового Шенгена. Через сотрудничество с Западом грузинские политики ожидают и решения проблем «территориальной целостности», и выгод для социально-экономического развития. Из своеобразного «трио лидеров» в рамках проекта «Восточное партнерство» (Грузия-Молдавия-Украина) именно Тбилиси отличается наиболее высоким уровнем торговой либерализации в отношениях с ЕС. Этого нельзя сказать о проблеме «ценностей». Грузинский социум, настроенный в целом консервативно, крайне осторожно относится к нормам, продвигаемым Брюсселем. В конце прошлого года порядка 45% респондентов заявили, что Евросоюз «вредит» национальным традициям Грузии. Показатель, который на 15% превысил оценки предыдущих лет.
Впрочем, не следует видеть в европейских поисках Грузии одну лишь геополитику. Как и украинский вопрос, а ранее в 2019-2020 гг. российский, вопрос о ЕС отражает и внутриполитические борения в стране. Правящая партия заинтересована в минимизации влияния сторонников экс-президента Саакашвили. И здесь ей важно показать, что, отметая радикальные позиции «националов» по отношению к противостоянию Москвы и Киева, стратегический выбор Грузии будет сохранен. Актуализируя европейскую повестку, кабинет Гарибашвили, среди прочего, думает и о сохранении определенного уровня общественной поддержки. Избиратель партии не рвется к открытию антироссийского «второго фронта», но в массе своей он нацелен на сближение с ЕС.
Сергей Маркедонов
10 мая премьер-министр Ираклий Гарибашвили, не жалевший красок для критики Михаила Саакашвили и тех, кто призывал скорее присоединиться к «сдерживанию» Москвы, передал вторую часть опросника Еврокомиссии по членству в ЕС представителю «единой Европы» в Тбилиси Карлу Харцелю. К слову сказать, этот политик сделал немало для установления компромисса между правящей партией «Грузинская мечта» и оппозицией в контексте урегулирования парламентского кризиса 2020-2021 гг. Возвращаясь к опроснику, стоит сказать: этот документ содержит 2300 вопросов относительно планов по реформированию страны на пути ее продвижения к евроинтеграции. По словам главы МИД Грузии Ильи Дарчиашвили (занял министерский пост недавно, 4 апреля 2022 года), усилия грузинского кабмина отражают неизменное намерение получить статус кандидата на вступление в ЕС.
Грузия последовательно реализует курс на сближение с коллективным Западом. Но если Михаил Саакашвили делал в свое время акценты на вступление в НАТО, то правящая с 2012 года «Грузинская мечта», не отрицая такого приоритета, как евро-атлантическая солидарность, фокусируется на развитии связей с ЕС. И на этом направлении власти могут назвать такие шаги, как подписание Ассоциации с Брюсселем и достижение безвизового Шенгена. Через сотрудничество с Западом грузинские политики ожидают и решения проблем «территориальной целостности», и выгод для социально-экономического развития. Из своеобразного «трио лидеров» в рамках проекта «Восточное партнерство» (Грузия-Молдавия-Украина) именно Тбилиси отличается наиболее высоким уровнем торговой либерализации в отношениях с ЕС. Этого нельзя сказать о проблеме «ценностей». Грузинский социум, настроенный в целом консервативно, крайне осторожно относится к нормам, продвигаемым Брюсселем. В конце прошлого года порядка 45% респондентов заявили, что Евросоюз «вредит» национальным традициям Грузии. Показатель, который на 15% превысил оценки предыдущих лет.
Впрочем, не следует видеть в европейских поисках Грузии одну лишь геополитику. Как и украинский вопрос, а ранее в 2019-2020 гг. российский, вопрос о ЕС отражает и внутриполитические борения в стране. Правящая партия заинтересована в минимизации влияния сторонников экс-президента Саакашвили. И здесь ей важно показать, что, отметая радикальные позиции «националов» по отношению к противостоянию Москвы и Киева, стратегический выбор Грузии будет сохранен. Актуализируя европейскую повестку, кабинет Гарибашвили, среди прочего, думает и о сохранении определенного уровня общественной поддержки. Избиратель партии не рвется к открытию антироссийского «второго фронта», но в массе своей он нацелен на сближение с ЕС.
Сергей Маркедонов
История с громким политическим скандалом в Испании по поводу кибершпионажа в отношении лидеров каталонского сепаратистского движения нашла свое продолжение. Напомним, 18 апреля канадская компания по кибербезопасности The Citizen Lab сообщила, что в телефоны 63 видных деятелей движения за независимость, включая законодателей, политиков и юристов, была внедрена шпионская программа Pegasus, которая производится израильской фирмой NSO Group. В число прослушиваемых входил и нынешний глава регионального правительства Пере Арагонес, представляющий партию «Республиканские левые Каталонии». Поднялся большой шум. Арагонес выразил уверенность, что программу Pegasus использовал подчиняющийся Минобороны Национальный разведцентр (НРЦ). Он потребовал от Мадрида срочного, полного и независимого расследования и пригрозил левому правительству меньшинства социалиста Педро Санчеса прекращением поддержки в Конгрессе депутатов и приостановкой переговоров по разрешению каталонского кризиса. Требования Арагонеса поддержали левопопулистские партнеры Санчеса по правительственной коалиции – партия Podemos.
Соцпартия поначалу заняла осторожную позицию. На прошлой неделе она объединилась в Конгрессе депутатов с правыми партиями, чтобы заблокировать проведение специального парламентского расследования. Тем не менее, стало известно, что в ходе закрытых слушаний в комитете по безопасности глава НРЦ Пас Эстебан подтвердила проведение ее центром электронной слежки за 18 членами каталонского движения за независимость, но подчеркнула, что для этого была получена судебная санкция. Одновременно ситуация с кибершпионажем в Испании расцветилась новыми красками. 2 мая правительство сообщило, что рабочие телефоны премьера Санчеса и министра обороны Маргариты Роблес также подвергались воздействию шпионской программы Pegasus в мае и июне 2021 года. В то время между Испанией и Марокко возник острый дипломатический кризис из-за проблем с незаконной миграцией. В связи с этим возникли предположения, что заказчиком прослушки были власти Марокко, но Мадрид этого не подтвердил.
Так или иначе, 10 мая правительство объявило об отставке Эстебан, которая возглавила Национальный разведцентр в июле 2019 года и была первой женщиной на этом посту. Глава Минобороны Роблес отметила, что в работе НРЦ были недостатки, например, то, что обнаружение прослушки телефонов членов кабинета заняло год. По ее словам, замена главы центра послужит его модернизации. Однако в политических кругах страны увольнение главы НРЦ было воспринято как шаг Санчеса навстречу требованиям «Республиканских левых Каталонии» и Podemos, как предложение мира Пере Арагонесу.
Правда, скандал пока не иссяк. Арагонес заявил в региональном парламенте, что отставка Эстебан не дает оснований говорить о разрешении кризиса, поскольку не было дано полных объяснений случившегося и гарантий неповторения подобного в будущем. Впрочем, испанские эксперты отмечают, что позиция Арагонеса смягчилась, а его жесткая риторика рассчитана на электоральную базу партии. Кроме того, у Мадрида еще есть поле для маневра. В частности, Роблес отметила, что если будет санкция суда, то разведданные с описанием слежки за каталонскими политиками могут быть рассекречены. С другой стороны, правая испанская оппозиция обвиняет Санчеса в том, что, уволив Эстебан, он пошел на слишком большие уступки сепаратистам. Новый лидер консервативной Народной партии Альберто Нуньес Фейхоо заявил, что Санчес «снова ослабляет государственные институты, пытаясь обеспечить свое политическое выживание». Свежие опросы показывают рост рейтинга Народной партии и крайне правой партии Vox, которые в случае проведения сейчас досрочных выборов могли бы получить небольшое большинство в Конгрессе депутатов. И этот фактор является сдерживающим для правящих каталонских политиков, положение которых резко осложнилось бы в случае утраты власти Санчесом.
Александр Ивахник
Соцпартия поначалу заняла осторожную позицию. На прошлой неделе она объединилась в Конгрессе депутатов с правыми партиями, чтобы заблокировать проведение специального парламентского расследования. Тем не менее, стало известно, что в ходе закрытых слушаний в комитете по безопасности глава НРЦ Пас Эстебан подтвердила проведение ее центром электронной слежки за 18 членами каталонского движения за независимость, но подчеркнула, что для этого была получена судебная санкция. Одновременно ситуация с кибершпионажем в Испании расцветилась новыми красками. 2 мая правительство сообщило, что рабочие телефоны премьера Санчеса и министра обороны Маргариты Роблес также подвергались воздействию шпионской программы Pegasus в мае и июне 2021 года. В то время между Испанией и Марокко возник острый дипломатический кризис из-за проблем с незаконной миграцией. В связи с этим возникли предположения, что заказчиком прослушки были власти Марокко, но Мадрид этого не подтвердил.
Так или иначе, 10 мая правительство объявило об отставке Эстебан, которая возглавила Национальный разведцентр в июле 2019 года и была первой женщиной на этом посту. Глава Минобороны Роблес отметила, что в работе НРЦ были недостатки, например, то, что обнаружение прослушки телефонов членов кабинета заняло год. По ее словам, замена главы центра послужит его модернизации. Однако в политических кругах страны увольнение главы НРЦ было воспринято как шаг Санчеса навстречу требованиям «Республиканских левых Каталонии» и Podemos, как предложение мира Пере Арагонесу.
Правда, скандал пока не иссяк. Арагонес заявил в региональном парламенте, что отставка Эстебан не дает оснований говорить о разрешении кризиса, поскольку не было дано полных объяснений случившегося и гарантий неповторения подобного в будущем. Впрочем, испанские эксперты отмечают, что позиция Арагонеса смягчилась, а его жесткая риторика рассчитана на электоральную базу партии. Кроме того, у Мадрида еще есть поле для маневра. В частности, Роблес отметила, что если будет санкция суда, то разведданные с описанием слежки за каталонскими политиками могут быть рассекречены. С другой стороны, правая испанская оппозиция обвиняет Санчеса в том, что, уволив Эстебан, он пошел на слишком большие уступки сепаратистам. Новый лидер консервативной Народной партии Альберто Нуньес Фейхоо заявил, что Санчес «снова ослабляет государственные институты, пытаясь обеспечить свое политическое выживание». Свежие опросы показывают рост рейтинга Народной партии и крайне правой партии Vox, которые в случае проведения сейчас досрочных выборов могли бы получить небольшое большинство в Конгрессе депутатов. И этот фактор является сдерживающим для правящих каталонских политиков, положение которых резко осложнилось бы в случае утраты власти Санчесом.
Александр Ивахник
ВЦИОМ провел опрос об отношении россиян к потенциальным патриотическим нововведениям в российских школах.
67% опрошенных согласились с тем, что школа должна воспитывать патриотизм. Но среди недавних школьников (18-24 года) такой ответ дали только 46%, среди россиян от 25 до 34 лет – 54%. Для сравнения среди россиян старше 60 лет – 75%, 45-59 лет – 73%, 35-44 года – 69%. Так что ключевым фактором, определяющим отношение к этой теме, становится не пожилой возраст, а обучение в советской школе (и частично в школе 90-х годов, инерционно сохранявшей советские принципы) с ее патриотическими ритуалами.
Интересно, что ответ на другой вопрос – о том, должна ли школа воспитывать моральные качества – демонстрирует консенсусный подход; поколенческий разрыв здесь отсутствует. Среди самых молодых на него положительно ответили 69% (столько же, сколько в целом по стране), среди пожилых – 68%. Показательно, что среди пожилых тема патриотизма востребована больше, чем морально-нравственная, хотя обычные претензии старших к младшим связаны прежде всего именно с моральными вопросами. Это свидетельствует о том, что они (по крайней мере, сейчас) ощущают нехватку патриотизма у молодых поколений.
Ответы на другие вопросы подтверждают существующий поколенческий разрыв. 59% относятся положительно к инициативе по поднятию флага и исполнению гимна перед учебной неделей, 24% — отрицательно, еще 13% — безразлично. Но среди 18-24-летних немного больше противников этой идеи – 33 к 36%, среди 25-34-летних – немного больше сторонников – 43 к 38%. Резкий подъем начинается со следующей возрастной когорты – 35-44 года (65 к 21%).
К проведению урока, посвященного событиям специальной военной операции России на Украине, положительно относятся 51% граждан, 37% - отрицательно, 5% безразлично. Здесь есть некоторое отличие от предыдущих вопросов. Молодые когорты отвергают эту идею полностью: 18-24 года – соотношение 31 к 56%, 25-34 года – 28 к 60%. Среди 35-44-летних уже больше сторонников, но разрыв относительно невелик – 50 к 42%. Среди более старших когорт подавляющее большинство за такой урок. 59 к 32% (45-59 лет) и 68 к 19% (от 60 лет).
Сходная тенденция в отношении к предложениям ввести уроки истории с первого класса. Сторонников этой идеи меньшинство – 42 к 49% - что может быть связано не только с нежеланием внедрения идеологического воспитания, но и с внеидеологичным протестом против перегрузки школьников. Среди самых молодых за такие уроки высказываются лишь 23%, среди 25-34-летних - 33%, но и среди 35-44-летних – 39%. Так что и многие бывшие школьники 90-х годов также скептически относятся к этой идее. Большинство, хотя и не очень значительное, она получает только среди бывших советских школьников (которые, кстати, сами историю в начальной школе не изучали). Среди 45-59-летних таких 49%, среди 60+ - 50%.
Алексей Макаркин
67% опрошенных согласились с тем, что школа должна воспитывать патриотизм. Но среди недавних школьников (18-24 года) такой ответ дали только 46%, среди россиян от 25 до 34 лет – 54%. Для сравнения среди россиян старше 60 лет – 75%, 45-59 лет – 73%, 35-44 года – 69%. Так что ключевым фактором, определяющим отношение к этой теме, становится не пожилой возраст, а обучение в советской школе (и частично в школе 90-х годов, инерционно сохранявшей советские принципы) с ее патриотическими ритуалами.
Интересно, что ответ на другой вопрос – о том, должна ли школа воспитывать моральные качества – демонстрирует консенсусный подход; поколенческий разрыв здесь отсутствует. Среди самых молодых на него положительно ответили 69% (столько же, сколько в целом по стране), среди пожилых – 68%. Показательно, что среди пожилых тема патриотизма востребована больше, чем морально-нравственная, хотя обычные претензии старших к младшим связаны прежде всего именно с моральными вопросами. Это свидетельствует о том, что они (по крайней мере, сейчас) ощущают нехватку патриотизма у молодых поколений.
Ответы на другие вопросы подтверждают существующий поколенческий разрыв. 59% относятся положительно к инициативе по поднятию флага и исполнению гимна перед учебной неделей, 24% — отрицательно, еще 13% — безразлично. Но среди 18-24-летних немного больше противников этой идеи – 33 к 36%, среди 25-34-летних – немного больше сторонников – 43 к 38%. Резкий подъем начинается со следующей возрастной когорты – 35-44 года (65 к 21%).
К проведению урока, посвященного событиям специальной военной операции России на Украине, положительно относятся 51% граждан, 37% - отрицательно, 5% безразлично. Здесь есть некоторое отличие от предыдущих вопросов. Молодые когорты отвергают эту идею полностью: 18-24 года – соотношение 31 к 56%, 25-34 года – 28 к 60%. Среди 35-44-летних уже больше сторонников, но разрыв относительно невелик – 50 к 42%. Среди более старших когорт подавляющее большинство за такой урок. 59 к 32% (45-59 лет) и 68 к 19% (от 60 лет).
Сходная тенденция в отношении к предложениям ввести уроки истории с первого класса. Сторонников этой идеи меньшинство – 42 к 49% - что может быть связано не только с нежеланием внедрения идеологического воспитания, но и с внеидеологичным протестом против перегрузки школьников. Среди самых молодых за такие уроки высказываются лишь 23%, среди 25-34-летних - 33%, но и среди 35-44-летних – 39%. Так что и многие бывшие школьники 90-х годов также скептически относятся к этой идее. Большинство, хотя и не очень значительное, она получает только среди бывших советских школьников (которые, кстати, сами историю в начальной школе не изучали). Среди 45-59-летних таких 49%, среди 60+ - 50%.
Алексей Макаркин
Анатолий Бибилов, проигравший во втором туре выборы президента Южной Осетии, решил на прощание громко хлопнуть дверью. Инаугурация его преемника Алана Гаглоева назначена на 24 мая. Но пока «пересменка» двух лидеров не завершена, Бибилов принял решение довести до логического конца свою инициативу о проведении референдума по вхождению Южной Осетии в состав России. За десять дней до ухода с должности он подписал указ о проведении всенародного голосования по данному вопросу 17 июля. Какие резоны имелись у покидающего свой пост главы республики? И может ли его инициатива увенчаться успехом?
Бибилов проиграл выборы. Но от этого он не перестал быть политиком. Сегодня его решение можно рассматривать, как политическую инвестицию в будущее. Бибилов действует проактивно, заставляя своего главного оппонента реагировать на сформированную им повестку. Отказаться от идеи референдума безо всяких оговорок опасно. Но и проводить его, не выверив четко позицию Москвы- большой риск. До второго тура выборов Гаглоев высказывался о перспективах референдума осторожно. В его словах проскальзывал тезис о том, что Цхинвалу не стоит создавать для России непростые геополитические проблемы. Сложность в том, что Тбилиси, рамочно поддерживая официальный Киев, не стремится открыть второй фронт против Москвы. Очевидно, что референдум о вхождении Южной Осетии в состав РФ радикализирует грузинский политику. И даже более осторожная и склонная к прагматике «Грузинская мечта» будет вынуждена демонстрировать более высокий градус патриотизма. Просто для того, чтобы не проиграть внутри страны сторонникам Михаила Саакашвили и не отдать инициативу оппозиции.
Но насколько в Москве готовы поддержать Бибилова? Если следовать рациональной логике, то данная инициатива выглядит не слишком своевременной. О чем говорят и некоторые думцы. Однако многое из того, что не кажется рациональным, в последние годы активно воплощается на практике. И в российских элитах есть сторонники укрепления «ревизионисткой» линии для окончательного размежевания с Западом. Таким образом, окончательно решение о (не)поддержке бибиловской инициативы будет приниматься только после многочисленных взвешиваний всего комплекса международных и региональных факторов.
Сергей Маркедонов
Бибилов проиграл выборы. Но от этого он не перестал быть политиком. Сегодня его решение можно рассматривать, как политическую инвестицию в будущее. Бибилов действует проактивно, заставляя своего главного оппонента реагировать на сформированную им повестку. Отказаться от идеи референдума безо всяких оговорок опасно. Но и проводить его, не выверив четко позицию Москвы- большой риск. До второго тура выборов Гаглоев высказывался о перспективах референдума осторожно. В его словах проскальзывал тезис о том, что Цхинвалу не стоит создавать для России непростые геополитические проблемы. Сложность в том, что Тбилиси, рамочно поддерживая официальный Киев, не стремится открыть второй фронт против Москвы. Очевидно, что референдум о вхождении Южной Осетии в состав РФ радикализирует грузинский политику. И даже более осторожная и склонная к прагматике «Грузинская мечта» будет вынуждена демонстрировать более высокий градус патриотизма. Просто для того, чтобы не проиграть внутри страны сторонникам Михаила Саакашвили и не отдать инициативу оппозиции.
Но насколько в Москве готовы поддержать Бибилова? Если следовать рациональной логике, то данная инициатива выглядит не слишком своевременной. О чем говорят и некоторые думцы. Однако многое из того, что не кажется рациональным, в последние годы активно воплощается на практике. И в российских элитах есть сторонники укрепления «ревизионисткой» линии для окончательного размежевания с Западом. Таким образом, окончательно решение о (не)поддержке бибиловской инициативы будет приниматься только после многочисленных взвешиваний всего комплекса международных и региональных факторов.
Сергей Маркедонов
Социал-демократы Олафа Шольца потерпели серьезное поражение на воскресных выборах в земельный парламент Северного Рейна–Вестфалии. К этим выборам было приковано большое внимание, поскольку Северный Рейн–Вестфалия – крупнейшая по населению земля ФРГ, имеющая 13 млн избирателей. Правивший здесь с 2017 г. консервативный Христианско-демократический союз (ХДС) получил 35,7% голосов, а СДПГ – всего 27%, что стало для нее наихудшим результатом в этом промышленно развитом регионе после Второй мировой войны. Главным триумфатором выборов явилась партия «Зеленых», набравшая 18,1% голосов и увеличившая свою долю почти в три раза. А вот либеральная Свободная демократическая партия (СвДП) выступила крайне неудачно, заручившись поддержкой лишь 5,5% избирателей (было 12,6%). Ультраправая «Альтернатива для Германии» получила 5,6%.
На результат земельных выборов в Германии часто влияет присутствие во главе местных отделений основных партий, а тем более во главе земельного правительства популярного политика. В данном случае этого не было. Христианский демократ Хендрик Вюст занял пост премьер-министра лишь в октябре 2021 г. после отставки Армина Лашета, который был кандидатом в канцлеры на неудачных для партии федеральных выборах. Социал-демократ Томас Кучати, возглавлявший региональную оппозицию, также ничем не прославился. Так что несмотря на значимость ряда местных проблем (гарантии занятости в связи с закрытием угольных электростанций, стоимость общественного транспорта и т.п.), на первом плане находились общенациональные факторы. Не случайно действующий канцлер Олаф Шольц принимал весьма активное участие в избирательной кампании. Его портреты соседствовали с портретами Кучати на предвыборных плакатах, он выступал перед избирателями, в том числе на заключительном митинге СДПГ в Кельне 13 мая.
Однако в последние месяцы Шольц подвергался в Германии и за рубежом жесткой критике за нерешительность и промедление в оказании военной помощи Украине и в вопросе об отказе от импорта российских энергоносителей. Он ни разу не посетил Киев, в отличие от главы МИД Анналены Бербок и нового лидера ХДС Фридриха Мерца. Германия все-таки стала поставлять Украине некоторые виды тяжелых вооружений и поддержала позицию ЕС в отношении постепенного отказа от российского угля и нефти. Однако лоббистами этих решений в правительстве ФРГ выступали лидеры «Зеленых» Бербок и вице-канцлер Роберт Хабек. Рейтинги одобрения работы канцлера значительно снизились, недавний опрос выявил, что почти две трети немцев не считают его сильным лидером. А Бербок и Хабек сейчас являются самыми популярными политиками в стране. Так что немецкие комментаторы напрямую связывают неудачу СДПГ в Северном Рейне–Вестфалии (и ее еще более тяжелое поражение на выборах в ландтаг небольшой северной земли Шлезвиг–Гольштейн 8 мая) с накопившимся разочарованием в нерешительном внешнеполитическом курсе Шольца. Некоторые ожидают снижения его веса внутри кабинета министров и роста влияния лидеров «Зеленых». Или же самому Шольцу придется ужесточать свои позиции. Что касается нового земельного правительства в Северном Рейне–Вестфалии, то из-за провала на выборах СвДП христианским демократам придется искать новых партнеров по коалиции. Вероятнее всего, ими станут «Зеленые».
Александр Ивахник
На результат земельных выборов в Германии часто влияет присутствие во главе местных отделений основных партий, а тем более во главе земельного правительства популярного политика. В данном случае этого не было. Христианский демократ Хендрик Вюст занял пост премьер-министра лишь в октябре 2021 г. после отставки Армина Лашета, который был кандидатом в канцлеры на неудачных для партии федеральных выборах. Социал-демократ Томас Кучати, возглавлявший региональную оппозицию, также ничем не прославился. Так что несмотря на значимость ряда местных проблем (гарантии занятости в связи с закрытием угольных электростанций, стоимость общественного транспорта и т.п.), на первом плане находились общенациональные факторы. Не случайно действующий канцлер Олаф Шольц принимал весьма активное участие в избирательной кампании. Его портреты соседствовали с портретами Кучати на предвыборных плакатах, он выступал перед избирателями, в том числе на заключительном митинге СДПГ в Кельне 13 мая.
Однако в последние месяцы Шольц подвергался в Германии и за рубежом жесткой критике за нерешительность и промедление в оказании военной помощи Украине и в вопросе об отказе от импорта российских энергоносителей. Он ни разу не посетил Киев, в отличие от главы МИД Анналены Бербок и нового лидера ХДС Фридриха Мерца. Германия все-таки стала поставлять Украине некоторые виды тяжелых вооружений и поддержала позицию ЕС в отношении постепенного отказа от российского угля и нефти. Однако лоббистами этих решений в правительстве ФРГ выступали лидеры «Зеленых» Бербок и вице-канцлер Роберт Хабек. Рейтинги одобрения работы канцлера значительно снизились, недавний опрос выявил, что почти две трети немцев не считают его сильным лидером. А Бербок и Хабек сейчас являются самыми популярными политиками в стране. Так что немецкие комментаторы напрямую связывают неудачу СДПГ в Северном Рейне–Вестфалии (и ее еще более тяжелое поражение на выборах в ландтаг небольшой северной земли Шлезвиг–Гольштейн 8 мая) с накопившимся разочарованием в нерешительном внешнеполитическом курсе Шольца. Некоторые ожидают снижения его веса внутри кабинета министров и роста влияния лидеров «Зеленых». Или же самому Шольцу придется ужесточать свои позиции. Что касается нового земельного правительства в Северном Рейне–Вестфалии, то из-за провала на выборах СвДП христианским демократам придется искать новых партнеров по коалиции. Вероятнее всего, ими станут «Зеленые».
Александр Ивахник
Попробуем распутать запутанную историю с Македонской православной церковью – Охридской архиепископией.
Итак, македонцы односторонне отделились от Сербской церкви и провозгласили неканоническую автокефалию еще в 1967 году. Понятно, что Сербская церковь – как и остальные поместные церкви – этого не признала. Переговоры, которые велись в 2002 году, завершились неудачей – Сербская церковь была согласна только на автономию (которую македонцы имели с 1959 года), священноначалие Македонской церкви колебалось, но в конце концов под влиянием государства решило настаивать на автокефалии. После этого сербы создали на территории Македонии свою структуру под названием «Охридская архиепископия» во главе с перешедшим из Македонской церкви владыкой Йованом (Вранишковским). Однако никто из македонских иерархов к нему не присоединился, большинство клириков и верующих остались в неканонической церкви, а государство подвергло новую структуру и ее руководителя гонениям. В то же время урегулировать канонический статус македонцам не удавалось – попытка обратиться к Болгарской церкви в обход Сербской завершилась неудачей.
В последние годы руководство Македонии делает ставку на компромиссы, которые должны позволить укрепить международное положение страны. После соглашения с Грецией страна была переименована в Северную Македонию, что дало ей возможность вступить в НАТО и получить перспективу членства в Евросоюзе. Усилилось и стремление нормализовать церковную ситуацию. Переговоры с Сербской церковью привели к компромиссу – македонцы пока согласились на автономию, но с возможной перспективой автокефалии. Сроки официально не обозначены, подробности пока неизвестны. Но интересна небольшая деталь – в официальном заявлении Сербской церкви Македонская названа сестринской, что бывает именно с автокефалиями, а не с «дочерними» автономными церквями. А случайных слов в таких выверенных документах не бывает.
Перед самым объявлением о компромиссе Константинопольский патриарх объявил о том, что устанавливает молитвенно-каноническое общение с македонцами, но не предрешает их статуса – это дело Сербской церкви. Для Константинополя здесь важны два аспекта. Первый – продемонстрировать свое первенство в православном мире на фоне разрыва с Москвой. И второй – воспрепятствовать появлению слова «Македония» в официальном названии церкви, что неприемлемо для греков, включая, разумеется, и патриарха Варфоломея. Поэтому он признал новую церковь как Охридскую архиепископию (не путать со структурой владыки Йована, судьба которой остается неясной). Сербы восприняли вмешательство Константинополя без энтузиазма, но и протестовать не стали – конфликт им не нужен, а интересы греков в вопросе о названии они признают. Но при этом они не ограничили юрисдикцию македонцев только территорией Северной Македонии, на чем настаивает Варфоломей.
В результате македонские православные получили международное признание, но при этом не отказались от претензий на каноническую автокефалию. Так что македонский церковный вопрос нельзя считать полностью разрешенным, хотя прогресс в его урегулировании очевиден. Московская патриархия предсказуемо осудила действия Константинополя и столь же предсказуемо согласилась с позицией сербов – но участия в достижении компромисса она не принимала.
Алексей Макаркин
Итак, македонцы односторонне отделились от Сербской церкви и провозгласили неканоническую автокефалию еще в 1967 году. Понятно, что Сербская церковь – как и остальные поместные церкви – этого не признала. Переговоры, которые велись в 2002 году, завершились неудачей – Сербская церковь была согласна только на автономию (которую македонцы имели с 1959 года), священноначалие Македонской церкви колебалось, но в конце концов под влиянием государства решило настаивать на автокефалии. После этого сербы создали на территории Македонии свою структуру под названием «Охридская архиепископия» во главе с перешедшим из Македонской церкви владыкой Йованом (Вранишковским). Однако никто из македонских иерархов к нему не присоединился, большинство клириков и верующих остались в неканонической церкви, а государство подвергло новую структуру и ее руководителя гонениям. В то же время урегулировать канонический статус македонцам не удавалось – попытка обратиться к Болгарской церкви в обход Сербской завершилась неудачей.
В последние годы руководство Македонии делает ставку на компромиссы, которые должны позволить укрепить международное положение страны. После соглашения с Грецией страна была переименована в Северную Македонию, что дало ей возможность вступить в НАТО и получить перспективу членства в Евросоюзе. Усилилось и стремление нормализовать церковную ситуацию. Переговоры с Сербской церковью привели к компромиссу – македонцы пока согласились на автономию, но с возможной перспективой автокефалии. Сроки официально не обозначены, подробности пока неизвестны. Но интересна небольшая деталь – в официальном заявлении Сербской церкви Македонская названа сестринской, что бывает именно с автокефалиями, а не с «дочерними» автономными церквями. А случайных слов в таких выверенных документах не бывает.
Перед самым объявлением о компромиссе Константинопольский патриарх объявил о том, что устанавливает молитвенно-каноническое общение с македонцами, но не предрешает их статуса – это дело Сербской церкви. Для Константинополя здесь важны два аспекта. Первый – продемонстрировать свое первенство в православном мире на фоне разрыва с Москвой. И второй – воспрепятствовать появлению слова «Македония» в официальном названии церкви, что неприемлемо для греков, включая, разумеется, и патриарха Варфоломея. Поэтому он признал новую церковь как Охридскую архиепископию (не путать со структурой владыки Йована, судьба которой остается неясной). Сербы восприняли вмешательство Константинополя без энтузиазма, но и протестовать не стали – конфликт им не нужен, а интересы греков в вопросе о названии они признают. Но при этом они не ограничили юрисдикцию македонцев только территорией Северной Македонии, на чем настаивает Варфоломей.
В результате македонские православные получили международное признание, но при этом не отказались от претензий на каноническую автокефалию. Так что македонский церковный вопрос нельзя считать полностью разрешенным, хотя прогресс в его урегулировании очевиден. Московская патриархия предсказуемо осудила действия Константинополя и столь же предсказуемо согласилась с позицией сербов – но участия в достижении компромисса она не принимала.
Алексей Макаркин
Выбор Леонида Слуцкого в качестве лидера фракции ЛДПР в Думе (это ключевой пост, так как лидеры фракций периодически встречаются с президентом, что демонстрирует легитимность думской оппозиции для власти) – инерционный сценарий, который связан не столько с публичным, сколько с аппаратным позиционированием партии. Вопрос о публичном позиционировании здесь вторичен – никто из функционеров ЛДПР не может здесь заменить Владимира Жириновского. Второго такого харизматика нет ни внутри партии (там он был невозможен – пытавшийся использовать подобный образ Вячеслав Марычев пробыл в ЛДПР очень недолго в первой половине 1990-х годов), ни за ее пределами. И в то же время любой преемник Жириновского продолжал бы его курс на работу с популистским и частично националистическим электоратом – в первую очередь, с «мелким буржуа», нуждающимся в самоутверждении.
Так что Слуцкому придется выходить из привычного амплуа думского дипломата и ориентироваться прежде всего на запросы электората, чтобы не потерять избирателя. С одной стороны, ЛДПР является старым хорошо узнаваемым партийным брендом, что в условиях дефицита таких брендов в российской политике поможет сохранить лояльность «ядерного» избирателя. Но, с другой, периферийный электорат в большей степени ориентирован на привычный лидерский образ, которому надо хотя бы минимально соответствовать – разумеется, по мере сил и возможностей. А «ядерного» электората для того, чтобы проходить в региональные парламенты, может не хватить.
Аппаратное же позиционирование партии в случае продвижения на пост лидера фракции Андрея Лугового могло бы измениться в направлении большего сближения ЛДПР с силовиками. Выбор Слуцкого в связи с этим означает, что такого сближения не произойдет – и в полной мере сохранят актуальность уже отработанные за более чем четверть века механизмы взаимодействия партии с Кремлем. Здесь Слуцкий будет действовать так же, как Жириновский, который во время непубличных диалогов не занимался эпатажем, а был предельно конкретен и прагматичен.
Алексей Макаркин
Так что Слуцкому придется выходить из привычного амплуа думского дипломата и ориентироваться прежде всего на запросы электората, чтобы не потерять избирателя. С одной стороны, ЛДПР является старым хорошо узнаваемым партийным брендом, что в условиях дефицита таких брендов в российской политике поможет сохранить лояльность «ядерного» избирателя. Но, с другой, периферийный электорат в большей степени ориентирован на привычный лидерский образ, которому надо хотя бы минимально соответствовать – разумеется, по мере сил и возможностей. А «ядерного» электората для того, чтобы проходить в региональные парламенты, может не хватить.
Аппаратное же позиционирование партии в случае продвижения на пост лидера фракции Андрея Лугового могло бы измениться в направлении большего сближения ЛДПР с силовиками. Выбор Слуцкого в связи с этим означает, что такого сближения не произойдет – и в полной мере сохранят актуальность уже отработанные за более чем четверть века механизмы взаимодействия партии с Кремлем. Здесь Слуцкий будет действовать так же, как Жириновский, который во время непубличных диалогов не занимался эпатажем, а был предельно конкретен и прагматичен.
Алексей Макаркин
Ситуация с политической напряженностью в Северной Ирландии и вокруг нее, ставшая результатом выборов в региональную Ассамблею 5 мая, развивается по сценарию, чреватому серьезным обострением отношений Британии с ЕС. Крупнейшая пробританская партия Ольстера – Демократическая юнионистская партия (ДЮП) – проиграла на выборах общеирландской партии Шинн Фейн и заблокировала формирование правительства Ольстера и начало работы Ассамблеи. ДЮП добивается, чтобы Лондон предпринял действия по полной отмене таможенных проверок британских товаров в ольстерских портах, которые предусматривает протокол по Северной Ирландии, являющийся частью Соглашения о выходе Британии из ЕС. 16 мая Борис Джонсон отправился в Белфаст, где провел закрытые встречи с пятью ольстерскими партиями, избранными в Ассамблею и входившими в прежнее правительство.
В ходе поездки премьер заявил: «Мы не хотим отказаться от протокола, но мы думаем, что его можно исправить. И все пять партий, с которыми я сегодня разговаривал, также считают, что он нуждается в реформировании». На самом деле, публичную поддержку Джонсону оказала лишь одна партия – ДЮП. Лидеры остальных партий в целом поддерживают протокол, настаивая лишь на облегчении проверок, к чему готов и Брюссель. Они упрекнули Джонсона в нежелании серьезно отнестись к их позициям. По их мнению, Лондон должен не потакать лидеру ДЮП Джеффри Дональдсону, а заставить его изменить решение о блокировке региональной власти. Лидер Шин Фейн Мэри Лу Макдональд назвала действия Джонсона «крайне неприемлемой обструкционистской тактикой».
Тем не менее, 17 мая Лондон пошел на показательную эскалацию противостояния с Брюсселем по вопросу о североирландском протоколе. Глава МИД Лиз Трасс объявила в Палате общин о намерении правительства внести в ближайшие недели законопроект, направленный на «изменения в протоколе». Она подчеркнула, что односторонний шаг Лондона является необходимым, поскольку сохранение мира и спокойствия в Ольстере находится под угрозой. По словам Трасс, законопроект будет предусматривать введение в ольстерских портах «зеленого коридора» без всяких проверок для британских товаров, предназначенных для использования в Северной Ирландии. А для товаров, следующих в Республику Ирландия, в полном объеме сохранятся таможенное оформление и контроль. Также глава МИД сообщила, что в Ольстере будет введен двойной регуляторный режим, т.е. бизнесы сами смогут выбирать, следовать ли товарным стандартам ЕС или Британии. Кроме того, там будут действовать британские правила в отношении предоставления субсидий и взимания НДС. Что касается решения споров между Британией и ЕС по применению протокола, то Лондон хотел бы создать совместный арбитражный механизм вместо отнесения этих вопросов к юрисдикции Суда ЕС. Все эти намерения прямо противоречат тому принципиальному положению Соглашения о выходе Британии из ЕС, что для сохранения открытости сухопутной границы Северная Ирландия остается в рамках единого рынка ЕС.
Формально Трасс отметила, что Лондон остается открытым к поиску решения через переговоры с ЕС, но тут же подчеркнула, что «срочность ситуации не позволяет больше откладывать». Впрочем, понятно, что заявленные планы означают коренной пересмотр североирландского протокола и не будут приняты Брюсселем. Новость из Лондона вызвала резкую отповедь в ЕС. Вице-президент Еврокомиссии Шефчович подчеркнул, что будущий законопроект станет односторонним действием, прямо противоречащим международному соглашению, что совершенно неприемлемо. По его словам, в таком случае ЕС применит «все меры, находящиеся в его распоряжении». Пока эти меры не раскрываются. Сейчас Брюссель не хочет расшатывать единство Европы перед лицом геостратегического вызова со стороны России. Но если через несколько месяцев законодательная ревизия Лондоном североирландского протокола станет фактом, то словесная конфронтация перейдет в практическую плоскость. В самой мягкой форме это могут быть судебные иски, в более жесткой – введение торговых санкций, приостанавливающих действие режима свободной торговли.
Александр Ивахник
В ходе поездки премьер заявил: «Мы не хотим отказаться от протокола, но мы думаем, что его можно исправить. И все пять партий, с которыми я сегодня разговаривал, также считают, что он нуждается в реформировании». На самом деле, публичную поддержку Джонсону оказала лишь одна партия – ДЮП. Лидеры остальных партий в целом поддерживают протокол, настаивая лишь на облегчении проверок, к чему готов и Брюссель. Они упрекнули Джонсона в нежелании серьезно отнестись к их позициям. По их мнению, Лондон должен не потакать лидеру ДЮП Джеффри Дональдсону, а заставить его изменить решение о блокировке региональной власти. Лидер Шин Фейн Мэри Лу Макдональд назвала действия Джонсона «крайне неприемлемой обструкционистской тактикой».
Тем не менее, 17 мая Лондон пошел на показательную эскалацию противостояния с Брюсселем по вопросу о североирландском протоколе. Глава МИД Лиз Трасс объявила в Палате общин о намерении правительства внести в ближайшие недели законопроект, направленный на «изменения в протоколе». Она подчеркнула, что односторонний шаг Лондона является необходимым, поскольку сохранение мира и спокойствия в Ольстере находится под угрозой. По словам Трасс, законопроект будет предусматривать введение в ольстерских портах «зеленого коридора» без всяких проверок для британских товаров, предназначенных для использования в Северной Ирландии. А для товаров, следующих в Республику Ирландия, в полном объеме сохранятся таможенное оформление и контроль. Также глава МИД сообщила, что в Ольстере будет введен двойной регуляторный режим, т.е. бизнесы сами смогут выбирать, следовать ли товарным стандартам ЕС или Британии. Кроме того, там будут действовать британские правила в отношении предоставления субсидий и взимания НДС. Что касается решения споров между Британией и ЕС по применению протокола, то Лондон хотел бы создать совместный арбитражный механизм вместо отнесения этих вопросов к юрисдикции Суда ЕС. Все эти намерения прямо противоречат тому принципиальному положению Соглашения о выходе Британии из ЕС, что для сохранения открытости сухопутной границы Северная Ирландия остается в рамках единого рынка ЕС.
Формально Трасс отметила, что Лондон остается открытым к поиску решения через переговоры с ЕС, но тут же подчеркнула, что «срочность ситуации не позволяет больше откладывать». Впрочем, понятно, что заявленные планы означают коренной пересмотр североирландского протокола и не будут приняты Брюсселем. Новость из Лондона вызвала резкую отповедь в ЕС. Вице-президент Еврокомиссии Шефчович подчеркнул, что будущий законопроект станет односторонним действием, прямо противоречащим международному соглашению, что совершенно неприемлемо. По его словам, в таком случае ЕС применит «все меры, находящиеся в его распоряжении». Пока эти меры не раскрываются. Сейчас Брюссель не хочет расшатывать единство Европы перед лицом геостратегического вызова со стороны России. Но если через несколько месяцев законодательная ревизия Лондоном североирландского протокола станет фактом, то словесная конфронтация перейдет в практическую плоскость. В самой мягкой форме это могут быть судебные иски, в более жесткой – введение торговых санкций, приостанавливающих действие режима свободной торговли.
Александр Ивахник
Герхард Шрёдер и Маттиас Варниг сообщили о невозможности продления своих полномочий в совете директоров «Роснефти». Это произошло после того, как Европарламент в четверг принял резолюцию с призывом к Евросоюзу ввести санкции в отношении Шрёдера при сохранении работы на крупные российские компании. В настоящее время Шрёдер не находится под санкциями, тогда как против Варнига были введены американские санкции – буквально за несколько часов до начала российской специальной военной операции.
Теперь формальных санкций против Шрёдера скорее всего не будет – но неформальный остракизм остается. Комитет бундестага по бюджету решил прекратить финансировать бюро бывшего канцлера в бундестаге. В прошлом году расходы на сотрудников Шредера и их командировки составили 419 тысяч евро, расходы на аренду помещений и их меблировку не учитывались. Впрочем, это решение только подтверждает существующее положение дел – все сотрудники бюро Шрёдера прекратили работу еще в марте. Связывать свое имя с бывшим канцлером стало опасно для дальнейшей карьеры (теперь бывшие сотрудники Шрёдера продолжат работу в государственных структурах). Давление идет и на общественном уровне – в начале мая владелец ресторанчика, в котором Шрёдер с женой решили пообедать, отказал им в обслуживании. Так что выход из совета директоров «Роснефти» может помочь Шрёдеру избежать официальных санкций (которые могут привести к блокировке счетов), но не фактической изоляции.
Неясна пока судьба Карин Кнайсль – эксперта по внешней политике, занимавшей пост министра иностранных дел Австрии – и запомнившейся в этом качестве своим танцем с Владимиром Путиным (российский президент был почетным гостем на свадьбе австрийского министра). После отставки она также вошла в совет директоров «Роснефти» - депутаты Европарламента требуют ввести санкции и против нее.
Какова будет оценка деятельности Шрёдера в германской истории? Когда эмоции спадут, то историки отметят его вклад в эволюцию социал-демократии, которую он сделал более совместимой с современной рыночной экономикой (что, впрочем, привело к росту в партии левых настроений – сработал «эффект качелей»). Шрёдера сейчас называют в Европе «агентом Кремля» - но он был лишь самым последовательным представителем германской элиты, выступавшей за развитие отношений с Россией, в том числе для того, чтобы стимулировать ее к большей предсказуемости в политической сфере. И, разумеется, для стабильных поставок газа, важных для развития германской экономики. Такая точка зрения в германской элите долгое время была доминирующей.
Отличие Шрёдера как символа «восточной политики» Германии состояло в выстроенных личностных отношениях с российским президентом и в публичной роли «адвоката России», которую он принял, в том числе защищая собственный внешнеполитический курс, подвергавшийся в Германии все большей критике. Это выделяло его из ряда других статусных европейцев и американцев, входивших в состав советов директоров российских компаний. Однако лоббировать интересы России в Европе еще задолго до 24 февраля ему было крайне затруднительно, а в России к нему уже давно относились как к почетному отставнику – так что поездка Шрёдера в Москву в нынешнем марте не привела к каким-либо результатам. Но историки будут работать в спокойной обстановке – а в текущей политике господствуют эмоции.
Алексей Макаркин
Теперь формальных санкций против Шрёдера скорее всего не будет – но неформальный остракизм остается. Комитет бундестага по бюджету решил прекратить финансировать бюро бывшего канцлера в бундестаге. В прошлом году расходы на сотрудников Шредера и их командировки составили 419 тысяч евро, расходы на аренду помещений и их меблировку не учитывались. Впрочем, это решение только подтверждает существующее положение дел – все сотрудники бюро Шрёдера прекратили работу еще в марте. Связывать свое имя с бывшим канцлером стало опасно для дальнейшей карьеры (теперь бывшие сотрудники Шрёдера продолжат работу в государственных структурах). Давление идет и на общественном уровне – в начале мая владелец ресторанчика, в котором Шрёдер с женой решили пообедать, отказал им в обслуживании. Так что выход из совета директоров «Роснефти» может помочь Шрёдеру избежать официальных санкций (которые могут привести к блокировке счетов), но не фактической изоляции.
Неясна пока судьба Карин Кнайсль – эксперта по внешней политике, занимавшей пост министра иностранных дел Австрии – и запомнившейся в этом качестве своим танцем с Владимиром Путиным (российский президент был почетным гостем на свадьбе австрийского министра). После отставки она также вошла в совет директоров «Роснефти» - депутаты Европарламента требуют ввести санкции и против нее.
Какова будет оценка деятельности Шрёдера в германской истории? Когда эмоции спадут, то историки отметят его вклад в эволюцию социал-демократии, которую он сделал более совместимой с современной рыночной экономикой (что, впрочем, привело к росту в партии левых настроений – сработал «эффект качелей»). Шрёдера сейчас называют в Европе «агентом Кремля» - но он был лишь самым последовательным представителем германской элиты, выступавшей за развитие отношений с Россией, в том числе для того, чтобы стимулировать ее к большей предсказуемости в политической сфере. И, разумеется, для стабильных поставок газа, важных для развития германской экономики. Такая точка зрения в германской элите долгое время была доминирующей.
Отличие Шрёдера как символа «восточной политики» Германии состояло в выстроенных личностных отношениях с российским президентом и в публичной роли «адвоката России», которую он принял, в том числе защищая собственный внешнеполитический курс, подвергавшийся в Германии все большей критике. Это выделяло его из ряда других статусных европейцев и американцев, входивших в состав советов директоров российских компаний. Однако лоббировать интересы России в Европе еще задолго до 24 февраля ему было крайне затруднительно, а в России к нему уже давно относились как к почетному отставнику – так что поездка Шрёдера в Москву в нынешнем марте не привела к каким-либо результатам. Но историки будут работать в спокойной обстановке – а в текущей политике господствуют эмоции.
Алексей Макаркин
Мировой продовольственный кризис, о приближении которого все больше говорят в связи с военными действиями в Украине, уже отозвался в Иране широкими уличными протестами. Протесты начались в начале мая после того, как правительство сократило государственные субсидии на сильно подорожавшую импортную пшеницу, а также растительное масло, яйца, молоко. В результате цены на основные продукты питания в одночасье выросли в несколько раз. И это при том, что даже по официальным данным общая инфляция в стране составляет 40%, и половина жителей 85-миллионного Ирана находится за чертой бедности. Стихийные, не связанные между собой протесты охватили не менее семи иранских провинций из 31. Особенно массовые выступления проходили в таких крупных городах, как Решт, Фарсан, Зенджан, Мешхед, Шираз и Нишапур.
При этом, как обычно, главным средством коммуникации участников митингов и демонстраций стали социальные сети. Власти, в свою очередь, начали блокировать работу интернета в различных городах. С другой стороны, в попытке снизить недовольство президент страны Ибрахим Раиси, который является прямым ставленником аятоллы Али Хаменеи и представителем наиболее консервативных кругов иранского режима, 15 мая пообещал увеличить денежные выплаты бедным слоям населения и сдержать рост цен. Однако эти заверения не успокоили протестующих. 17 мая выступления охватили провинцию Исфахан, находящуюся в центре Ирана.
Протесты против роста цен, начавшись как чисто социальные, быстро приобрели политическую окраску. Судя по многочисленным видео в соцсетях, демонстранты выкрикивали лозунги: «Долой Хаменеи, долой диктатора!», «Долой Раиси!», жгли портреты Хаменеи, требовали прекращения власти духовенства, приветствовали Реза Пехлеви – находящегося за рубежом сына последнего иранского шаха, который занимает активную антирежимную позицию. Ответ иранских сил безопасности, как всегда, был жестким. Широко применялся слезоточивый газ, были случаи использования огнестрельного оружия. По неофициальным данным на 18 мая, по крайней мере шесть человек было убито, десятки ранены, сотни арестованы. Даже государственные СМИ еще на прошлой неделе сообщали о задержании «десятков бунтовщиков и провокаторов».
Нынешние протесты почти не затронули столицу страны и в целом не достигли того размаха, который отмечался в ноябре 2019 года, когда в ходе выступлений против резкого роста цен на топливо было убито несколько сот человек. Однако они обращают на себя внимание по нескольким причинам. Во-первых, это первая протестная вспышка после того, как на пост президента пришел Ибрахим Раиси. Во-вторых, глобальный продовольственный кризис только начинается, так что цены будут расти в сочетании с физической нехваткой базовых сельхозтоваров, а значит, протесты могут вспыхивать вновь и вновь. Наконец, всплеск недовольства и активных выступлений жителей провинций произошел на фоне тупика в венских переговорах о возвращении к иранской ядерной сделке. Тегеран отказывается подписывать почти готовое соглашение из-за нежелания США изъять элитный Корпус стражей исламской революции из своего списка иностранных террористических организаций, хотя этот вопрос не имеет прямого отношения к переговорам в Вене. Пока не подписано соглашение, сохраняются введенные президентом Трампом против Ирана жесткие нефтяные и финансовые санкции. Если следовать здравой логике, тяжелая продовольственная ситуация и начавшиеся политически окрашенные протесты должны подталкивать Тегеран к отказу от ультимативных требований, поскольку отмена санкций резко расширит возможности властей для смягчения социального напряжения. Но вовсе не факт, что внутри теократического режима здравая логика может определять политические решения.
Александр Ивахник
При этом, как обычно, главным средством коммуникации участников митингов и демонстраций стали социальные сети. Власти, в свою очередь, начали блокировать работу интернета в различных городах. С другой стороны, в попытке снизить недовольство президент страны Ибрахим Раиси, который является прямым ставленником аятоллы Али Хаменеи и представителем наиболее консервативных кругов иранского режима, 15 мая пообещал увеличить денежные выплаты бедным слоям населения и сдержать рост цен. Однако эти заверения не успокоили протестующих. 17 мая выступления охватили провинцию Исфахан, находящуюся в центре Ирана.
Протесты против роста цен, начавшись как чисто социальные, быстро приобрели политическую окраску. Судя по многочисленным видео в соцсетях, демонстранты выкрикивали лозунги: «Долой Хаменеи, долой диктатора!», «Долой Раиси!», жгли портреты Хаменеи, требовали прекращения власти духовенства, приветствовали Реза Пехлеви – находящегося за рубежом сына последнего иранского шаха, который занимает активную антирежимную позицию. Ответ иранских сил безопасности, как всегда, был жестким. Широко применялся слезоточивый газ, были случаи использования огнестрельного оружия. По неофициальным данным на 18 мая, по крайней мере шесть человек было убито, десятки ранены, сотни арестованы. Даже государственные СМИ еще на прошлой неделе сообщали о задержании «десятков бунтовщиков и провокаторов».
Нынешние протесты почти не затронули столицу страны и в целом не достигли того размаха, который отмечался в ноябре 2019 года, когда в ходе выступлений против резкого роста цен на топливо было убито несколько сот человек. Однако они обращают на себя внимание по нескольким причинам. Во-первых, это первая протестная вспышка после того, как на пост президента пришел Ибрахим Раиси. Во-вторых, глобальный продовольственный кризис только начинается, так что цены будут расти в сочетании с физической нехваткой базовых сельхозтоваров, а значит, протесты могут вспыхивать вновь и вновь. Наконец, всплеск недовольства и активных выступлений жителей провинций произошел на фоне тупика в венских переговорах о возвращении к иранской ядерной сделке. Тегеран отказывается подписывать почти готовое соглашение из-за нежелания США изъять элитный Корпус стражей исламской революции из своего списка иностранных террористических организаций, хотя этот вопрос не имеет прямого отношения к переговорам в Вене. Пока не подписано соглашение, сохраняются введенные президентом Трампом против Ирана жесткие нефтяные и финансовые санкции. Если следовать здравой логике, тяжелая продовольственная ситуация и начавшиеся политически окрашенные протесты должны подталкивать Тегеран к отказу от ультимативных требований, поскольку отмена санкций резко расширит возможности властей для смягчения социального напряжения. Но вовсе не факт, что внутри теократического режима здравая логика может определять политические решения.
Александр Ивахник
Снова главным местом, в котором обсуждаются перспективы урегулирования армяно-азербайджанского конфликта, стал Брюссель. В столице «объединенной Европы» 22 мая прошел очередной раунд переговоров между председателем Евросовета Шарлем Мишелем, президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым и премьер-министром Армении Николом Пашиняном. Как оценивать итоги этой встречи? Можно ли говорить о том, что ЕС вышел на первый план в процессе модерации конфликтным урегулированием?
Во-первых, стоит отметить высокий переговорный темп. Первая встреча лидеров двух закавказских государств и главы Евросовета состоялась 14 декабря прошлого года, а вторая- 6 апреля. При этом стоит отметить, что все три переговорных раунда завершались не только общими политкорректными формулировками, но и выходом на конкретные договоренности. Шарль Мишель назвал майские переговоры «откровенными» и «плодотворными». Но куда важнее субстантивные моменты. В заявлении главы Евросовета для прессы сказано: «В ближайшие дни на межгосударственной границе состоится первое совместное заседание пограничных комиссий, будут рассмотрены все вопросы, связанные с делимитацией границы и как лучше всего обеспечить стабильную ситуацию». Помимо вопросов о демаркации были рассмотрены и такие важные блоки, как социально-экономическое развитие региона, восстановление полноценной коммуникационной инфраструктуры и подготовка мирного соглашения. Проблема, как видим, рассматривается системно.
Во-вторых, нельзя не заметить, что ЕС пытается застолбить за собой роль главного модератора мирного процесса. Если в 2020-2021 гг. Москва была впереди всех остальных игроков на переговорном треке. И частота трехсторонних встреч под ее эгидой, и выдвижение содержательных идей. Все это выгодно отличало российскую сторону. Сегодня ЕС намного чаще упоминается, как организатор и вдохновитель дела мира. Создается впечатление, что Москва на фоне украинской ситуации потеряла интерес к Кавказскому региону. Конечно, этот взгляд, поверхностный. В действительности южная часть постсоветского пространства для интересов РФ по-прежнему важна. Но если так, то нужны содержательные инициативы. В конце концов, именно Москва немало сделало и для минимизации инцидентов как вдоль госграницы, так и непосредственно в Нагорном Карабахе. Именно она создала мощный фундамент и для переговоров о демаркации, и о мирном соглашении. Но в майском заявлении Мишеля для прессы Россия отсутствует. Никакой позитивной оценки или благодарности в ее адрес нет. Да и в нынешнем контексте быть, скорее всего, не может. Тот же глава Евросовета стал одним из фронтменов жесткой политики Брюсселя и коллективного Запада в целом в отношении к России.
РФ, ЕС и США, еще недавно успешно взаимодействующие на карабахском направлении, сегодня стали конкурентами и в этой части Евразии. Почему же тогда создается ощущение, будто бы Москва пропускает вперед Брюссель? Расчет на то, что до конечного «большого договора» дело все равно не дойдет, так как противоречия между Ереваном и Баку по-прежнему велики, а к ним добавляются еще и разночтения в подходах к мирному урегулированию внутри конфликтующих обществ, особенно в Армении? Наверное, в этой логике есть свои резоны. Однако, как известно «свято место пусто не бывает». И лучше бы позаботиться о него заполнении загодя.
Сергей Маркедонов
Во-первых, стоит отметить высокий переговорный темп. Первая встреча лидеров двух закавказских государств и главы Евросовета состоялась 14 декабря прошлого года, а вторая- 6 апреля. При этом стоит отметить, что все три переговорных раунда завершались не только общими политкорректными формулировками, но и выходом на конкретные договоренности. Шарль Мишель назвал майские переговоры «откровенными» и «плодотворными». Но куда важнее субстантивные моменты. В заявлении главы Евросовета для прессы сказано: «В ближайшие дни на межгосударственной границе состоится первое совместное заседание пограничных комиссий, будут рассмотрены все вопросы, связанные с делимитацией границы и как лучше всего обеспечить стабильную ситуацию». Помимо вопросов о демаркации были рассмотрены и такие важные блоки, как социально-экономическое развитие региона, восстановление полноценной коммуникационной инфраструктуры и подготовка мирного соглашения. Проблема, как видим, рассматривается системно.
Во-вторых, нельзя не заметить, что ЕС пытается застолбить за собой роль главного модератора мирного процесса. Если в 2020-2021 гг. Москва была впереди всех остальных игроков на переговорном треке. И частота трехсторонних встреч под ее эгидой, и выдвижение содержательных идей. Все это выгодно отличало российскую сторону. Сегодня ЕС намного чаще упоминается, как организатор и вдохновитель дела мира. Создается впечатление, что Москва на фоне украинской ситуации потеряла интерес к Кавказскому региону. Конечно, этот взгляд, поверхностный. В действительности южная часть постсоветского пространства для интересов РФ по-прежнему важна. Но если так, то нужны содержательные инициативы. В конце концов, именно Москва немало сделало и для минимизации инцидентов как вдоль госграницы, так и непосредственно в Нагорном Карабахе. Именно она создала мощный фундамент и для переговоров о демаркации, и о мирном соглашении. Но в майском заявлении Мишеля для прессы Россия отсутствует. Никакой позитивной оценки или благодарности в ее адрес нет. Да и в нынешнем контексте быть, скорее всего, не может. Тот же глава Евросовета стал одним из фронтменов жесткой политики Брюсселя и коллективного Запада в целом в отношении к России.
РФ, ЕС и США, еще недавно успешно взаимодействующие на карабахском направлении, сегодня стали конкурентами и в этой части Евразии. Почему же тогда создается ощущение, будто бы Москва пропускает вперед Брюссель? Расчет на то, что до конечного «большого договора» дело все равно не дойдет, так как противоречия между Ереваном и Баку по-прежнему велики, а к ним добавляются еще и разночтения в подходах к мирному урегулированию внутри конфликтующих обществ, особенно в Армении? Наверное, в этой логике есть свои резоны. Однако, как известно «свято место пусто не бывает». И лучше бы позаботиться о него заполнении загодя.
Сергей Маркедонов
ВЦИОМ выяснил, как за три десятилетия изменились взгляды россиян о влиянии тайных организаций на общество и тайных сил на поведение людей.
В 1992 году 48% респондентов заявили, что верят, что есть какие-то тайные организации, которые скрыто управляют ходом событий в стране и во всем мире. И лишь 26% не верили в наличие таких организаций. В 2022-м ситуация принципиально изменилась – верят 37%, не верят 51%. Уменьшилось число затруднившихся ответить – среди них немало в принципе не исключающих наличия таких организаций, но не интересующихся этой тематикой. В 1992 году затруднившихся было 26%, сейчас – 12%.
В настоящее время отрицает существование тайных организаций чаще всего молодежь 18–34 лет (62–64%) и активные пользователи интернета (63%). Наиболее же активно верят в их наличие люди старшего (65+) возраста (49%) и активные телезрители (48%).
Россияне становятся более рациональными не только в политической, но и в личностной сфере. У 88% россиян никогда не возникало ощущения, что их поведением управляют тайные силы, тогда как в 1992 году таких было лишь почти половина (48%). В 1992 году только 37% считали, что поведением людей прежде всего управляют воля и разум (29% назвали судьбу, по 8% - случай и объективные законы). В 2022-м уже 63% предпочли волю и разум, сильно уменьшилось (до 9%), число фаталистов, выбравших судьбу. Случай назвали 5%, объективные законы – 13%.
Интересно, что с советским временем нередко связывают представление о хорошем образовании. Но оно совершенно не исключало веры во сверхъестественные силы, мировые заговоры, Бермудские треугольники и снежного человека. Тем более, что эти темы присутствовали – хотя и на периферии – советского информационного пространства. И для многих были более интересными, чем официальная марксистско-ленинская идеология. Обычный человек пропускал в газете скучную передовицу, зато с удовольствием читал тексты на внутренних полосах о масонских заговорах (тем более, что был реальный скандал с тайной ложей П-2 в Италии) или про необъяснимые природные явления. Слом ориентиров в конце 1980-х годов усилил у советских людей конспирологию и мистицизм – вначале в частной жизни (люди приникали к телевизорам, когда там выступали Кашпировский и Чумак), а затем и в общественной, когда они разочаровались в возможности что-либо изменить к лучшему собственными силами.
Нынешняя же молодежь, которую старшие нередко обвиняют в недостатке образованности («поколение ЕГЭ»), оказывается куда более рациональной. В том числе и потому, что не смотрит телевизор, ориентированный на старшие возрастные группы и активно продвигающий мистику и конспирологию. В Интернете тоже немало и того, и другого – но там надо целенаправленно искать такую информацию, чем молодые люди обычно не занимаются.
Алексей Макаркин
В 1992 году 48% респондентов заявили, что верят, что есть какие-то тайные организации, которые скрыто управляют ходом событий в стране и во всем мире. И лишь 26% не верили в наличие таких организаций. В 2022-м ситуация принципиально изменилась – верят 37%, не верят 51%. Уменьшилось число затруднившихся ответить – среди них немало в принципе не исключающих наличия таких организаций, но не интересующихся этой тематикой. В 1992 году затруднившихся было 26%, сейчас – 12%.
В настоящее время отрицает существование тайных организаций чаще всего молодежь 18–34 лет (62–64%) и активные пользователи интернета (63%). Наиболее же активно верят в их наличие люди старшего (65+) возраста (49%) и активные телезрители (48%).
Россияне становятся более рациональными не только в политической, но и в личностной сфере. У 88% россиян никогда не возникало ощущения, что их поведением управляют тайные силы, тогда как в 1992 году таких было лишь почти половина (48%). В 1992 году только 37% считали, что поведением людей прежде всего управляют воля и разум (29% назвали судьбу, по 8% - случай и объективные законы). В 2022-м уже 63% предпочли волю и разум, сильно уменьшилось (до 9%), число фаталистов, выбравших судьбу. Случай назвали 5%, объективные законы – 13%.
Интересно, что с советским временем нередко связывают представление о хорошем образовании. Но оно совершенно не исключало веры во сверхъестественные силы, мировые заговоры, Бермудские треугольники и снежного человека. Тем более, что эти темы присутствовали – хотя и на периферии – советского информационного пространства. И для многих были более интересными, чем официальная марксистско-ленинская идеология. Обычный человек пропускал в газете скучную передовицу, зато с удовольствием читал тексты на внутренних полосах о масонских заговорах (тем более, что был реальный скандал с тайной ложей П-2 в Италии) или про необъяснимые природные явления. Слом ориентиров в конце 1980-х годов усилил у советских людей конспирологию и мистицизм – вначале в частной жизни (люди приникали к телевизорам, когда там выступали Кашпировский и Чумак), а затем и в общественной, когда они разочаровались в возможности что-либо изменить к лучшему собственными силами.
Нынешняя же молодежь, которую старшие нередко обвиняют в недостатке образованности («поколение ЕГЭ»), оказывается куда более рациональной. В том числе и потому, что не смотрит телевизор, ориентированный на старшие возрастные группы и активно продвигающий мистику и конспирологию. В Интернете тоже немало и того, и другого – но там надо целенаправленно искать такую информацию, чем молодые люди обычно не занимаются.
Алексей Макаркин
Конечные результаты субботних парламентских выборов в Австралии до сих пор не известны из-за большого количества почтовых бюллетеней, но уже ясно, что находившаяся девять лет у власти консервативная коалиция Либеральной и Национальной партий потерпела поражение, и новым премьер-министром будет лейборист Энтони Альбанезе. Выборы были примечательны тем, что на них необычно большую роль играли вопросы климатических изменений. Австралия, где добываются большие объемы угля, газа и других полезных ископаемых, где преобладающая часть электричества вырабатывается на угольных электростанциях, является одним из главных загрязнителей атмосферы парниковыми газами в расчете на душу населения. При этом в последние годы континент испытал на себе тяжелые последствия глобального потепления: в стране наблюдалась суровая засуха, невиданные лесные пожары и рекордные наводнения.
А правительство во главе с лидером Либеральной партии Скоттом Моррисоном проявляло редкое для крупных западных стран безразличие к этим проблемам. Сам Моррисон отпускал саркастические замечания на тему изменений климата и в целом игнорировал современную прогрессистскую повестку вроде вопросов гендерного равенства, прав женщин и аборигенов. Во внешней политике Моррисон вроде бы добился серьезного успеха, приведя страну в сентябре 2021 года в трехсторонний альянс AUKUS с США и Британией для сдерживания Китая в АТР, но это сопровождалось громким репутационным скандалом из-за внезапного отказа от масштабного контракта с Францией на строительство подводных лодок. Уже в ходе избирательной кампании против правительства также играли быстро растущая стоимость жизни и резкое увеличение цен на топливо. Всё это привело к тому, что многие традиционные избиратели Либеральной партии из среднего класса крупных городов отказали ей в поддержке.
В итоге, по неполным данным подсчета голосов, Лейбористская партия получит в новом составе Палаты представителей как минимум 74 места из 151, а коалиция Либеральной и Национальной партий – всего 54. Лидер лейбористов Энтони Альбанезе является для австралийцев привлекательным примером того, чего можно добиться своими силами. Он – сын матери-одиночки, получавшей пособие по инвалидности. После окончания университета начал делать карьеру в Лейбористской партии и довольно быстро пробился в политическую элиту. Став партийным лидером в 2019 году, Альбанезе делал акцент на консолидацию общества в противовес разделительному курсу Моррисона. Партия шла на выборы под традиционными левыми лозунгами укрепления социального сектора, увеличения расходов на сферу ухода за пожилыми и за детьми. В то же время Альбанезе осознал актуальность климатической повестки, он выдвигал идею превращения Австралии в сверхдержаву по производству возобновляемой энергии. В программе лейбористов стимулирование спроса на электромобили через налоговые скидки, финансирование масштабных проектов в сфере возобновляемой энергетики и введение более жестких ограничений на выбросы парниковых газов. Вместе с тем, тесно связанная с рабочими добывающих отраслей партия отказывается принимать требования поэтапного ухода от использования угля в энергетике и отказа от открытия новых угольных шахт.
Такая осторожность не позволила Лейбористской партии расширить поддержку в новых средних слоях. Прежние избиратели либералов в этой социальной среде в Сиднее, Мельбурне и других крупных городах на этот раз голосовали за партию «Зеленых» и за независимых кандидатов, которые выступали с гораздо более радикальными экологическими требованиями. В результате «Зеленые» будут иметь в Палате представителей 4 места, а независимые – 12 мест. Если Лейбористская партия в конечном итоге не дотянет до 76 мест и сформирует правительство меньшинства, то Альбанезе будет вынужден всерьез учитывать позиции радикальных борцов за сохранение климата.
Александр Ивахник
А правительство во главе с лидером Либеральной партии Скоттом Моррисоном проявляло редкое для крупных западных стран безразличие к этим проблемам. Сам Моррисон отпускал саркастические замечания на тему изменений климата и в целом игнорировал современную прогрессистскую повестку вроде вопросов гендерного равенства, прав женщин и аборигенов. Во внешней политике Моррисон вроде бы добился серьезного успеха, приведя страну в сентябре 2021 года в трехсторонний альянс AUKUS с США и Британией для сдерживания Китая в АТР, но это сопровождалось громким репутационным скандалом из-за внезапного отказа от масштабного контракта с Францией на строительство подводных лодок. Уже в ходе избирательной кампании против правительства также играли быстро растущая стоимость жизни и резкое увеличение цен на топливо. Всё это привело к тому, что многие традиционные избиратели Либеральной партии из среднего класса крупных городов отказали ей в поддержке.
В итоге, по неполным данным подсчета голосов, Лейбористская партия получит в новом составе Палаты представителей как минимум 74 места из 151, а коалиция Либеральной и Национальной партий – всего 54. Лидер лейбористов Энтони Альбанезе является для австралийцев привлекательным примером того, чего можно добиться своими силами. Он – сын матери-одиночки, получавшей пособие по инвалидности. После окончания университета начал делать карьеру в Лейбористской партии и довольно быстро пробился в политическую элиту. Став партийным лидером в 2019 году, Альбанезе делал акцент на консолидацию общества в противовес разделительному курсу Моррисона. Партия шла на выборы под традиционными левыми лозунгами укрепления социального сектора, увеличения расходов на сферу ухода за пожилыми и за детьми. В то же время Альбанезе осознал актуальность климатической повестки, он выдвигал идею превращения Австралии в сверхдержаву по производству возобновляемой энергии. В программе лейбористов стимулирование спроса на электромобили через налоговые скидки, финансирование масштабных проектов в сфере возобновляемой энергетики и введение более жестких ограничений на выбросы парниковых газов. Вместе с тем, тесно связанная с рабочими добывающих отраслей партия отказывается принимать требования поэтапного ухода от использования угля в энергетике и отказа от открытия новых угольных шахт.
Такая осторожность не позволила Лейбористской партии расширить поддержку в новых средних слоях. Прежние избиратели либералов в этой социальной среде в Сиднее, Мельбурне и других крупных городах на этот раз голосовали за партию «Зеленых» и за независимых кандидатов, которые выступали с гораздо более радикальными экологическими требованиями. В результате «Зеленые» будут иметь в Палате представителей 4 места, а независимые – 12 мест. Если Лейбористская партия в конечном итоге не дотянет до 76 мест и сформирует правительство меньшинства, то Альбанезе будет вынужден всерьез учитывать позиции радикальных борцов за сохранение климата.
Александр Ивахник