История Марии Бутиной – грустный пример того, как во время конфликта между двумя странами человек может оказаться между двух огней. Бутина в качестве главы организации «Право на оружие» лоббировала снятие или смягчение ограничений на оборот огнестрельного оружия в России по американскому образцу. И в связи с этим выстроила отношения с Национальной стрелковой ассоциацией США (NRA). В 2014 году Бутина претендовала на членство в Общественной палате. Но, несмотря на поддержку ее кандидатуры со стороны другого, куда более влиятельного лоббиста свободной продажи оружия, Александра Торшина, членом ОП так и не стала. Против Бутиной была даже развернута небольшая кампания, в ходе которой ее обвиняли в продвижении интересов США в России. А после присоединения Крыма это выглядело особенно серьезным компроматом.
Теперь же Торшин, с которым тесно связана Бутина, находится под американскими санкциями. Спецслужбы США подозревают его во вмешательстве в политическую жизнь Америки через использование ресурса все той же NRA, тесно связанной с Республиканской партией – и, следовательно, с избирательной кампанией Трампа. Соответственно, и Бутина выглядит фигурой, опасной для США - как возможный российский агент, тоже вмешивающийся в американскую политику. Есть основания полагать, что встреча Путина и Трампа не приведет к смягчению ситуации в сфере противостояния спецслужб – и подобные истории, связанные со шпиономанией, могут повторяться. И в США, и в России.
Алексей Макаркин
Теперь же Торшин, с которым тесно связана Бутина, находится под американскими санкциями. Спецслужбы США подозревают его во вмешательстве в политическую жизнь Америки через использование ресурса все той же NRA, тесно связанной с Республиканской партией – и, следовательно, с избирательной кампанией Трампа. Соответственно, и Бутина выглядит фигурой, опасной для США - как возможный российский агент, тоже вмешивающийся в американскую политику. Есть основания полагать, что встреча Путина и Трампа не приведет к смягчению ситуации в сфере противостояния спецслужб – и подобные истории, связанные со шпиономанией, могут повторяться. И в США, и в России.
Алексей Макаркин
В Армении актуализировалась ситуация вокруг Армянской апостольской церкви. О себе громко заявило движение «Новая Армения, новый патриарх». 6 июля его активисты заблокировали резиденцию предстоятеля Армянской апостольской церкви в Эчмиадзине, а 14 июля во время паломничества католикоса Гарегина II в монастырь Гндеванк они перегородили ему дорогу, выкрикивая лозунги с требованиями его отставки.
С одной стороны, премьер- министр Армении стремится встать над схваткой. Он трактует события, как внутрицерковный конфликт (на том основании, что Гарегином II недовольна часть клира, которая также участвует в массовых акциях). С другой стороны, Никол Пашинян подчеркивает, что «в вопросе защиты законности государство должно сделать свое дело». Новое правительство в Армении появилось в результате народных протестов. Встречи Пашиняна с оппонентами, бизнесменами, влиятельными политиками, дипломатами остаются за кадром, про них знают относительно незначительное количество экспертов и журналистов. В фокусе же всеобщего внимания яркие речи Пашиняна и других ораторов, быстрая мобилизация противников прежней власти и умелое управление «народным гневом». Как следствие, соблазн продолжить революцию, превратить ее в перманентный процесс. Не нравится экс-президент, попытавшийся стать премьером - он уходит под давлением протестов. Мэр столичного города пребывает в ожидании возможной отставки опять же под влиянием уличной активности.
В этом контексте неизбежен вопрос, а почему не испробовать тот же рецепт в деле с предстоятелем церкви? Ведь кто бы что ни говорил про отделение религии и светской власти в теории, на практике эти институты тесно связаны. А Гарегин II - тот человек, который долгие годы сотрудничал с Сержем Саргсяном, в массовом сознании они «одного поля ягоды». Тем более, в период массовых акций апреля-мая католикос дистанцировался от сторонников Пашиняна.
Сегодня в армянском обществе сильна уверенность в том, что перемены должны быть масштабными, затрагивающими все сферы жизнедеятельности. Остроты ситуации придает то, что Армянская апостольская церковь в течение веков заменяла армянам и государство, и школу, и университет. Она была символом объединения для народа, рассеянного по разным частям света. Потерять его в угоду сиюминутным соображениям было бы крайне опасно!
И новое правительство стоит перед сложной дилеммой. Оно стало властью, оседлав народный протест. Но превращать политическую жизнь в перманентную митинговщину опасно. Мало того, что это парализует работу властной системы. Все это разворачивается на фоне неурегулированного карабахского конфликта. Непростая дилемма для команды Пашиняна!
Сергей Маркедонов
С одной стороны, премьер- министр Армении стремится встать над схваткой. Он трактует события, как внутрицерковный конфликт (на том основании, что Гарегином II недовольна часть клира, которая также участвует в массовых акциях). С другой стороны, Никол Пашинян подчеркивает, что «в вопросе защиты законности государство должно сделать свое дело». Новое правительство в Армении появилось в результате народных протестов. Встречи Пашиняна с оппонентами, бизнесменами, влиятельными политиками, дипломатами остаются за кадром, про них знают относительно незначительное количество экспертов и журналистов. В фокусе же всеобщего внимания яркие речи Пашиняна и других ораторов, быстрая мобилизация противников прежней власти и умелое управление «народным гневом». Как следствие, соблазн продолжить революцию, превратить ее в перманентный процесс. Не нравится экс-президент, попытавшийся стать премьером - он уходит под давлением протестов. Мэр столичного города пребывает в ожидании возможной отставки опять же под влиянием уличной активности.
В этом контексте неизбежен вопрос, а почему не испробовать тот же рецепт в деле с предстоятелем церкви? Ведь кто бы что ни говорил про отделение религии и светской власти в теории, на практике эти институты тесно связаны. А Гарегин II - тот человек, который долгие годы сотрудничал с Сержем Саргсяном, в массовом сознании они «одного поля ягоды». Тем более, в период массовых акций апреля-мая католикос дистанцировался от сторонников Пашиняна.
Сегодня в армянском обществе сильна уверенность в том, что перемены должны быть масштабными, затрагивающими все сферы жизнедеятельности. Остроты ситуации придает то, что Армянская апостольская церковь в течение веков заменяла армянам и государство, и школу, и университет. Она была символом объединения для народа, рассеянного по разным частям света. Потерять его в угоду сиюминутным соображениям было бы крайне опасно!
И новое правительство стоит перед сложной дилеммой. Оно стало властью, оседлав народный протест. Но превращать политическую жизнь в перманентную митинговщину опасно. Мало того, что это парализует работу властной системы. Все это разворачивается на фоне неурегулированного карабахского конфликта. Непростая дилемма для команды Пашиняна!
Сергей Маркедонов
Европейский политический истеблишмент настороженно воспринял итоги встречи Путина и Трампа. Можно выделить, по крайней мере, три момента, которые определили такое отношение.
1. Текущий международно-политический контекст. На фоне нападок президента США на оборонную и торговую политику стран ЕС на саммите в Хельсинки он проявил подчеркнутую доброжелательность и уважительность к Путину, избегая в ходе пресс-конференции какой-либо критики в адрес России. Более того, «ужасное состояние», в котором находились двусторонние отношения до встречи в Хельсинки, Трамп связал не столько с новым внешнеполитическим курсом России, утвердившимся в 2014 году (что является общепринятой в Евросоюзе оценкой), сколько с «дуростью и глупостью политики США» (естественно, при президенте Обаме) и в последнее время со «сфабрикованной охотой на ведьм».
2. Трамп обсуждал с Путиным международно-политические вопросы в роли национального лидера сильнейшего в мире государства, а не в роли лидера демократического Запада, как хотелось бы европейскому истеблишменту.
3. Политиков старого континента уязвило то, что, судя по пресс-конференции, европейская тематика была вне поля зрения лидеров США и России. Известно, что Трамп в разговоре с Путиным даже не затронул такие острые для Европы вопросы, как «дело Скрипалей» и обстоятельства крушения малазийского Боинга над Донбассом летом 2014 года. Это в очередной раз подтвердило давно складывающееся у европейцев впечатление, что у хозяина Белого дома нет интереса к проблемам европейской безопасности.
Впрочем, в отличие от Трампа Владимир Путин наверняка придает серьезное значение развитию отношений с Европой – как-никак это крупнейший торгово-экономический партнер России. Но понятно, что хочет того Европа или нет, ей придется вырабатывать новые способы отстаивания своих интересов без оглядки на Вашингтон. Причем не только в отношениях с Россией, но и с прежним гарантом евроатлантической стабильности.
Александр Ивахник
1. Текущий международно-политический контекст. На фоне нападок президента США на оборонную и торговую политику стран ЕС на саммите в Хельсинки он проявил подчеркнутую доброжелательность и уважительность к Путину, избегая в ходе пресс-конференции какой-либо критики в адрес России. Более того, «ужасное состояние», в котором находились двусторонние отношения до встречи в Хельсинки, Трамп связал не столько с новым внешнеполитическим курсом России, утвердившимся в 2014 году (что является общепринятой в Евросоюзе оценкой), сколько с «дуростью и глупостью политики США» (естественно, при президенте Обаме) и в последнее время со «сфабрикованной охотой на ведьм».
2. Трамп обсуждал с Путиным международно-политические вопросы в роли национального лидера сильнейшего в мире государства, а не в роли лидера демократического Запада, как хотелось бы европейскому истеблишменту.
3. Политиков старого континента уязвило то, что, судя по пресс-конференции, европейская тематика была вне поля зрения лидеров США и России. Известно, что Трамп в разговоре с Путиным даже не затронул такие острые для Европы вопросы, как «дело Скрипалей» и обстоятельства крушения малазийского Боинга над Донбассом летом 2014 года. Это в очередной раз подтвердило давно складывающееся у европейцев впечатление, что у хозяина Белого дома нет интереса к проблемам европейской безопасности.
Впрочем, в отличие от Трампа Владимир Путин наверняка придает серьезное значение развитию отношений с Европой – как-никак это крупнейший торгово-экономический партнер России. Но понятно, что хочет того Европа или нет, ей придется вырабатывать новые способы отстаивания своих интересов без оглядки на Вашингтон. Причем не только в отношениях с Россией, но и с прежним гарантом евроатлантической стабильности.
Александр Ивахник
Россия очень не хочет, чтобы Македония стала членом НАТО. Не хочет явно из принципа, потому что эта страна с населением в два миллиона человек и крошечной территорией без выхода к морю не имеет никакого военно-стратегического значения. Тем не менее ради принципа определенные силы в России предпринимают активные действия, чтобы Греция и Македония не достигли окончательного соглашения о переименовании этого государства в Республику Северная Македония (переименование было категорическим требованием Греции для вступления Македонии в Евросоюз и НАТО).
Из-за этих действий обычно дружественные Москве Афины недавно выслали из страны двух российских дипломатов, а еще двоим запретили въезд в страну. А теперь из источников в МВД Македонии стало известно, что российский долларовый миллиардер, бывший владелец компании «Донской табак» и хозяин греческого футбольного клуба ПАОК Иван Саввиди перечислил македонским националистам 350 тыс. долларов для организации в июне уличных протестов против переименования страны. Получателями денег стали местные политики и чиновники, а также фанаты футбольного клуба "Вардар" из столицы Скопье, владельцем которого является коллега Саввиди по ведению бизнеса в Ростове-на-Дону Сергей Самсоненко. Именно футбольные хулиганы оказались в авангарде демонстрантов, которые 17 июня пытались силой прорваться к зданию парламента, швыряя в полицейских камни и петарды.
Казалось бы, еще свежи в памяти похожие, только более драматичные события 2016 года в Черногории, которые не остановили страну на пути в НАТО, но радикально и надолго испортили отношения между Россией и прежде дружественной балканской республикой. И тем не менее определенная часть российского внешнеполитического и спецслужбистского аппарата, с использованием авантюрно настроенных бизнесменов, норовит наступить на те же грабли.
Александр Ивахник
Из-за этих действий обычно дружественные Москве Афины недавно выслали из страны двух российских дипломатов, а еще двоим запретили въезд в страну. А теперь из источников в МВД Македонии стало известно, что российский долларовый миллиардер, бывший владелец компании «Донской табак» и хозяин греческого футбольного клуба ПАОК Иван Саввиди перечислил македонским националистам 350 тыс. долларов для организации в июне уличных протестов против переименования страны. Получателями денег стали местные политики и чиновники, а также фанаты футбольного клуба "Вардар" из столицы Скопье, владельцем которого является коллега Саввиди по ведению бизнеса в Ростове-на-Дону Сергей Самсоненко. Именно футбольные хулиганы оказались в авангарде демонстрантов, которые 17 июня пытались силой прорваться к зданию парламента, швыряя в полицейских камни и петарды.
Казалось бы, еще свежи в памяти похожие, только более драматичные события 2016 года в Черногории, которые не остановили страну на пути в НАТО, но радикально и надолго испортили отношения между Россией и прежде дружественной балканской республикой. И тем не менее определенная часть российского внешнеполитического и спецслужбистского аппарата, с использованием авантюрно настроенных бизнесменов, норовит наступить на те же грабли.
Александр Ивахник
Досадная очепутка: почему Трамп оговорился?
Оговорки и ляпы – неотъемлемая часть работы публичного политика. Про «шутку Рейгана» - когда он за минуту до начала выступления сказал в микрофон: «Я поставил Россию вне закона. Бомбардировка начнется через пять минут» до сих пор спорят, знал ли он, что микрофон уже включен. Почему им такое прощают? Потому что настоящие политики ПРЕДСКАЗУЕМЫ – если не в конкретных поступках, то в принципах, если и оговорились – слушатели всегда знают, что они на самом деле хотели сказать. Знали, что Рейган не начнет бомбардировку и сочли фразу шуткой – удачной в Америке, дурной – в Москве.
Почему Трамп – спустя 27 часов после отлета из Хельскинки - счел нужным признаться в оговорке, якобы пропустил «не» во фразе: «Я НЕ вижу причин, почему я не стал бы [доверять своим спецслужбам] и считать, что это Россия [вмешивалась в выборы]». Ведь до этого было множество возможностей: два телеинтервью, полдюжины твитов, один из который – о полном доверии своим спецслужбам…
Трамп был готов к критике за свою позицию по «российскому вмешательству» - она отбивалась ссылками на fake news и происки врагов и демократов. Неожиданными же стали, во-первых, размах критики, включая демонстрацию перед Белым домом с лозунгами «предатель», во-вторых, жесткая позиция в собственном стане. Решительные заявления о том, что Россия остается «врагом», а вмешательство имело место, последовали от лидера республиканцев в Сенате Митча Макконнелла, ряда других сенаторов и конгрессменов, но главное – от директора национальной разведки, бывшего сенатора-республиканца Дэна Коутса. Казалось, Трамп все же стал подлинным лидером Республиканской партии, доверие к которому республиканского электората – критическая переменная на предстоящих осенью выборах в Конгресс. Многие республиканцы активно отбивали атаки на Трампа по теме «сговора с русскими» и были готовы защищать его позиции после встречи в Хельсинки. Но выраженная им позиция по «русскому вмешательству» оказалась неприемлемой практически для всего политического истеблишмента Америки: как бы этот истеблишмент ни относился к Трампу – уверенность в том, что вмешательство имело место там практически консенсусное. Защищать противоречивую позицию своего лидера по этой проблеме для республиканцев не оказалось возможным.
Те, кто называет Трампа «заложником» злых, антироссийских (каких угодно) сил, не понимают прописной истины американской политики: Президент США – исключительно сильная политическая фигура, но лишь до тех пор, пока он опирается на солидарную поддержку своей партии и госаппарата и пользуется моральным авторитетом у большинства американцев. Если любое из этих условий нарушается, президент катастрофически слабеет. И оговаривается так, что ему не верят.
Борис Макаренко
Оговорки и ляпы – неотъемлемая часть работы публичного политика. Про «шутку Рейгана» - когда он за минуту до начала выступления сказал в микрофон: «Я поставил Россию вне закона. Бомбардировка начнется через пять минут» до сих пор спорят, знал ли он, что микрофон уже включен. Почему им такое прощают? Потому что настоящие политики ПРЕДСКАЗУЕМЫ – если не в конкретных поступках, то в принципах, если и оговорились – слушатели всегда знают, что они на самом деле хотели сказать. Знали, что Рейган не начнет бомбардировку и сочли фразу шуткой – удачной в Америке, дурной – в Москве.
Почему Трамп – спустя 27 часов после отлета из Хельскинки - счел нужным признаться в оговорке, якобы пропустил «не» во фразе: «Я НЕ вижу причин, почему я не стал бы [доверять своим спецслужбам] и считать, что это Россия [вмешивалась в выборы]». Ведь до этого было множество возможностей: два телеинтервью, полдюжины твитов, один из который – о полном доверии своим спецслужбам…
Трамп был готов к критике за свою позицию по «российскому вмешательству» - она отбивалась ссылками на fake news и происки врагов и демократов. Неожиданными же стали, во-первых, размах критики, включая демонстрацию перед Белым домом с лозунгами «предатель», во-вторых, жесткая позиция в собственном стане. Решительные заявления о том, что Россия остается «врагом», а вмешательство имело место, последовали от лидера республиканцев в Сенате Митча Макконнелла, ряда других сенаторов и конгрессменов, но главное – от директора национальной разведки, бывшего сенатора-республиканца Дэна Коутса. Казалось, Трамп все же стал подлинным лидером Республиканской партии, доверие к которому республиканского электората – критическая переменная на предстоящих осенью выборах в Конгресс. Многие республиканцы активно отбивали атаки на Трампа по теме «сговора с русскими» и были готовы защищать его позиции после встречи в Хельсинки. Но выраженная им позиция по «русскому вмешательству» оказалась неприемлемой практически для всего политического истеблишмента Америки: как бы этот истеблишмент ни относился к Трампу – уверенность в том, что вмешательство имело место там практически консенсусное. Защищать противоречивую позицию своего лидера по этой проблеме для республиканцев не оказалось возможным.
Те, кто называет Трампа «заложником» злых, антироссийских (каких угодно) сил, не понимают прописной истины американской политики: Президент США – исключительно сильная политическая фигура, но лишь до тех пор, пока он опирается на солидарную поддержку своей партии и госаппарата и пользуется моральным авторитетом у большинства американцев. Если любое из этих условий нарушается, президент катастрофически слабеет. И оговаривается так, что ему не верят.
Борис Макаренко
Главный результат «царских дней» - столетия гибели последнего российского государя и его семьи – высокий уровень равнодушия общества. Только что завершившийся футбольный чемпионат привлек неизмеримо большее внимание россиян. Сейчас же анонсированный 100-тысячный крестный ход из Екатеринбурга к Ганиной Яме во главе с патриархом на деле превращается в шествие с участием примерно 30 тысяч человек (по оценке известного церковного журналиста Сергея Чапнина). В интернете идут привычные споры о том, кто был расстрелян в Екатеринбурге – то ли святой государь, то ли полковник Романов, а то ли и вообще никто, так как царская семья якобы чудом спаслась. Но эти споры выглядят инерционными, лишенными такого накала и заинтересованности как лет 20 тому назад.
По данным ВЦИОМ, 43% россиян симпатизируют царю. Только 3% оправдывают расстрел царской семьи, а 57% считают, что это чудовищное, ничем не обоснованное преступление. Но это моральная, человеческая оценка, не свидетельствующая о приоритетности этой темы для россиян. Интересно, что 46% молодых респондентов (18-24 года) полагают, что хотя расстреливать царя было не надо, но он должен был понести наказание. Для молодежи Николай – не только жертва, но и неудачный правитель. В условиях «культа успеха» молодые люди строже относятся к царю, чем представители более старших поколений. Возможно, есть и чувство протеста против идеализированного образа государя, продвигаемого в информационном пространстве.
Тема подлинности царских останков тоже не привлекает большого внимания. В руководстве РПЦ опасаются скандала и раскола в случае признания останков подлинными – скандал возможен, а вот раскола не ожидается. Потенциальных «раскольников» слишком мало – это было видно в прошлом году по малочисленным пикетам против фильма «Матильда». Другое дело, что церковь не хочет лишаться какой-то части неизменных участников молитвенных стояний, но здесь есть и оборотная сторона. С этими людьми связана одиозная и маргинальная повестка («ритуальные убийства», «жидомасонский заговор»), которая сильно подставляет церковь в глазах общества, которое нередко не различает того, кто говорит от имени церкви, а кто – облачившись в рясу или подрясник – от своего собственного.
Алексей Макаркин
По данным ВЦИОМ, 43% россиян симпатизируют царю. Только 3% оправдывают расстрел царской семьи, а 57% считают, что это чудовищное, ничем не обоснованное преступление. Но это моральная, человеческая оценка, не свидетельствующая о приоритетности этой темы для россиян. Интересно, что 46% молодых респондентов (18-24 года) полагают, что хотя расстреливать царя было не надо, но он должен был понести наказание. Для молодежи Николай – не только жертва, но и неудачный правитель. В условиях «культа успеха» молодые люди строже относятся к царю, чем представители более старших поколений. Возможно, есть и чувство протеста против идеализированного образа государя, продвигаемого в информационном пространстве.
Тема подлинности царских останков тоже не привлекает большого внимания. В руководстве РПЦ опасаются скандала и раскола в случае признания останков подлинными – скандал возможен, а вот раскола не ожидается. Потенциальных «раскольников» слишком мало – это было видно в прошлом году по малочисленным пикетам против фильма «Матильда». Другое дело, что церковь не хочет лишаться какой-то части неизменных участников молитвенных стояний, но здесь есть и оборотная сторона. С этими людьми связана одиозная и маргинальная повестка («ритуальные убийства», «жидомасонский заговор»), которая сильно подставляет церковь в глазах общества, которое нередко не различает того, кто говорит от имени церкви, а кто – облачившись в рясу или подрясник – от своего собственного.
Алексей Макаркин
Армению ожидают еще одни внеочередные выборы. Помимо главной кампании по избранию депутатов Национального собрания жителям Еревана предстоит выбрать высший законодательный орган столичного муниципалитета Совет старейшин. И хотя по формальным признакам эти выборы являются местными, по факту они имеют общенациональное значение. В Ереване сосредоточена почти треть всех избирателей Армении. И именно в столице происходят все ключевые для страны события.
После того, как Серж Саргсян покинул свой пост, а во главе правительства Армении оказался Никол Пашинян, массовые акции не прекратились. Они стали менее масштабными, но их цель была очевидна: зачистка политического пространства от остатков влияния бывшей правящей партии - РПА. Между тем, мэром Еревана и после «бархатной революции» оставался представитель республиканцев Тарон Маргарян. В Совете старейшин из 65 мандатов у РПА было 46, тогда как оппозиционные фракции «Елк» и «Еркир цирани» («Абрикосовая страна») имели соответственно 14 и 3 места. Чисто теоретически имелась возможность коабитации, когда премьер, представляющий новую власть, сосуществовал бы и конкурировал бы с мэром из прежней правящей партии. Но в политических условиях, когда правила игры определяются не только формальными процедурами, но и революционной целесообразностью, это оказалось невозможно. Давление на мэрию и Совет старейшин продолжилось. И 9 июля Тарон Маргарян, занимавший этот пост с ноября 2011 года (кстати, он сменил на этой должности экс-премьера Армении Карена Карапетяна), ушел в отставку.
Поскольку система городского управления в Ереване строится по принципам парламентской республики (мэра выбирают депутаты), на 16 июля было назначено заседание Совета старейшин по избранию нового главы столичного города. Однако необходимого кворума не было. РПА и «Елк» не выдвинули своих кандидатов и не участвовали в сессии. Причины разные, результат один. Новый мэр не был избран.
Окончательные выводы из ереванской истории делать преждевременно. Однако предварительные уже ясны. В Армении, как ранее и в Грузии коабитация не состоялась. Прежний постсоветский тренд, когда новая власть выстраивает раз за разом политическую конфигурацию «под себя» продолжился.
Сергей Маркедонов
После того, как Серж Саргсян покинул свой пост, а во главе правительства Армении оказался Никол Пашинян, массовые акции не прекратились. Они стали менее масштабными, но их цель была очевидна: зачистка политического пространства от остатков влияния бывшей правящей партии - РПА. Между тем, мэром Еревана и после «бархатной революции» оставался представитель республиканцев Тарон Маргарян. В Совете старейшин из 65 мандатов у РПА было 46, тогда как оппозиционные фракции «Елк» и «Еркир цирани» («Абрикосовая страна») имели соответственно 14 и 3 места. Чисто теоретически имелась возможность коабитации, когда премьер, представляющий новую власть, сосуществовал бы и конкурировал бы с мэром из прежней правящей партии. Но в политических условиях, когда правила игры определяются не только формальными процедурами, но и революционной целесообразностью, это оказалось невозможно. Давление на мэрию и Совет старейшин продолжилось. И 9 июля Тарон Маргарян, занимавший этот пост с ноября 2011 года (кстати, он сменил на этой должности экс-премьера Армении Карена Карапетяна), ушел в отставку.
Поскольку система городского управления в Ереване строится по принципам парламентской республики (мэра выбирают депутаты), на 16 июля было назначено заседание Совета старейшин по избранию нового главы столичного города. Однако необходимого кворума не было. РПА и «Елк» не выдвинули своих кандидатов и не участвовали в сессии. Причины разные, результат один. Новый мэр не был избран.
Окончательные выводы из ереванской истории делать преждевременно. Однако предварительные уже ясны. В Армении, как ранее и в Грузии коабитация не состоялась. Прежний постсоветский тренд, когда новая власть выстраивает раз за разом политическую конфигурацию «под себя» продолжился.
Сергей Маркедонов
В Грузии утвержден новый кабинет министров. После отставки Квирикашвили его место занял 36-летний Мамука Бахтадзе. Однако новый премьер заявил, что рассматривает его, как временный орган, который требует реорганизации. В итоге были сокращены три министерства, а в правительстве появились новые лица. Впрочем, не следует переоценивать степень кадровых перемен. В кабмине всего три новичка. Это министр образования Михаил Батиашвили, министр экономики Георгий Кобулия и министр финансов Иванэ Мачавариани.
Есть ли какой-то практический политический смысл во всех этих пертурбациях? На наш взгляд, у грузинской власти, имеется, как минимум, четыре резона для этого. Во-первых, правящая партия сталкивается с определенным недовольством населения, что показали массовые акции в мае-июне. В этой ситуации власть упреждает возможные оппозиционные выступления, декларирует приверженность самоочищению. Во-вторых, в канун президентских выборов «Грузинская мечта» хочет сохранить инициативу. В-третьих, Бидзина Иванишвили в очередной раз показал, кто в доме хозяин. Еще несколько лет назад он анонсировал карьерные перспективы Мамуки Бахтадзе. И в ходе недавнего кризиса именно он сумел сохранить единство партийных рядов. В-четвертых, правящая партия отчетливо демонстрирует, что ей по плечу любые изменения во внутренней политике. Она несколько раз правила Конституцию, а затем проводила через парламент выгодные ей составы кабинетов министров.
Следует отметить некоторые особенности внутрипарламентской дискуссии. Оппоненты власти охотно прибегают к такому аргументу, как «рука Кремля». Так, сторонники Саакашвили заявили о «русском акценте» в новом кабинете, а также об обучении нового премьера в магистратуре МГУ, как свидетельстве его якобы «пророссийской» ориентации. Между тем, Бахтадзе, презентуя свою программу, ничего не изменил в той части, которая касается внешнеполитических ориентиров и реинтеграции Абхазии и Южной Осетии. По этим пунктам грузинский политический класс един. Но само использование фактора России для внутренней дискуссии симптоматично.
Сергей Маркедонов
Есть ли какой-то практический политический смысл во всех этих пертурбациях? На наш взгляд, у грузинской власти, имеется, как минимум, четыре резона для этого. Во-первых, правящая партия сталкивается с определенным недовольством населения, что показали массовые акции в мае-июне. В этой ситуации власть упреждает возможные оппозиционные выступления, декларирует приверженность самоочищению. Во-вторых, в канун президентских выборов «Грузинская мечта» хочет сохранить инициативу. В-третьих, Бидзина Иванишвили в очередной раз показал, кто в доме хозяин. Еще несколько лет назад он анонсировал карьерные перспективы Мамуки Бахтадзе. И в ходе недавнего кризиса именно он сумел сохранить единство партийных рядов. В-четвертых, правящая партия отчетливо демонстрирует, что ей по плечу любые изменения во внутренней политике. Она несколько раз правила Конституцию, а затем проводила через парламент выгодные ей составы кабинетов министров.
Следует отметить некоторые особенности внутрипарламентской дискуссии. Оппоненты власти охотно прибегают к такому аргументу, как «рука Кремля». Так, сторонники Саакашвили заявили о «русском акценте» в новом кабинете, а также об обучении нового премьера в магистратуре МГУ, как свидетельстве его якобы «пророссийской» ориентации. Между тем, Бахтадзе, презентуя свою программу, ничего не изменил в той части, которая касается внешнеполитических ориентиров и реинтеграции Абхазии и Южной Осетии. По этим пунктам грузинский политический класс един. Но само использование фактора России для внутренней дискуссии симптоматично.
Сергей Маркедонов
В Британии не утихают страсти по поводу «брексита». План Мэй, предполагающий создание зоны свободной торговли с ЕС при соблюдении Британией норм ЕС в сфере торговли, а также создание «совместной таможенной территории», вызвал открытое недовольство группы сторонников жесткого «брексита» внутри парламентской фракции тори. Эта группа составляет от 60 до 80 человек.
В понедельник при обсуждении в Палате общин законопроекта о таможенном регулировании жесткие евроскептики внесли 4 поправки, нацеленные на то, чтобы ограничить правительству свободу рук на переговорах с Брюсселем. При отсутствии парламентского большинства и решительном настрое евроскептиков кабинет Мэй счел за благо принять эти поправки, чтобы не рисковать поражением при голосовании. Это, в свою очередь, привело к протесту сторонников сохранения тесных экономических связей с ЕС в рядах фракции тори. 14 из них проголосовали против поправок вместе с лейбористами и другими оппозиционерами, в результате чего перевес правительства составил лишь 3 голоса.
На следующий день сторонники мягкого «брексита» при обсуждении законопроекта о торговле внесли свою поправку, согласно которой при невозможности заключить с Брюсселем соглашение о зоне свободной торговли правительство должно сохранить членство Британии в таможенном союзе ЕС. О драматизме борьбы говорит тот факт, что перед голосованием внутрифракционные организаторы («хлысты») предупреждали, что принятие поправки приведет к голосованию по вотуму доверия правительству и, возможно, даже к новым досрочным выборам. Тем не менее 12 депутатов-тори поддержали поправку, и правительство победило лишь 307 голосами против 301.
Пока Тереза Мэй в основном отбилась от своих внутрипартийных критиков: через несколько дней парламент уходит на каникулы до начала сентября. Центр дискуссий по «брекситу» перемещается в Брюссель, где новый министр по делам выхода из ЕС Доминик Рааб вскоре должен возобновить переговоры. Вовсе не факт, что Брюссель примет все предложения, содержащиеся в новом плане британского кабинета. Но главный вызов ждет Терезу Мэй дома, когда к ноябрю финальный вариант соглашения о выходе из ЕС будет представлен в парламент. Жесткие «брекситеры», на роль лидера которых в Палате общин теперь претендует Борис Джонсон, настроены на то, чтобы заблокировать соглашение, если оно не обеспечит полное освобождение Британии от межнациональных механизмов контроля.
Александр Ивахник
В понедельник при обсуждении в Палате общин законопроекта о таможенном регулировании жесткие евроскептики внесли 4 поправки, нацеленные на то, чтобы ограничить правительству свободу рук на переговорах с Брюсселем. При отсутствии парламентского большинства и решительном настрое евроскептиков кабинет Мэй счел за благо принять эти поправки, чтобы не рисковать поражением при голосовании. Это, в свою очередь, привело к протесту сторонников сохранения тесных экономических связей с ЕС в рядах фракции тори. 14 из них проголосовали против поправок вместе с лейбористами и другими оппозиционерами, в результате чего перевес правительства составил лишь 3 голоса.
На следующий день сторонники мягкого «брексита» при обсуждении законопроекта о торговле внесли свою поправку, согласно которой при невозможности заключить с Брюсселем соглашение о зоне свободной торговли правительство должно сохранить членство Британии в таможенном союзе ЕС. О драматизме борьбы говорит тот факт, что перед голосованием внутрифракционные организаторы («хлысты») предупреждали, что принятие поправки приведет к голосованию по вотуму доверия правительству и, возможно, даже к новым досрочным выборам. Тем не менее 12 депутатов-тори поддержали поправку, и правительство победило лишь 307 голосами против 301.
Пока Тереза Мэй в основном отбилась от своих внутрипартийных критиков: через несколько дней парламент уходит на каникулы до начала сентября. Центр дискуссий по «брекситу» перемещается в Брюссель, где новый министр по делам выхода из ЕС Доминик Рааб вскоре должен возобновить переговоры. Вовсе не факт, что Брюссель примет все предложения, содержащиеся в новом плане британского кабинета. Но главный вызов ждет Терезу Мэй дома, когда к ноябрю финальный вариант соглашения о выходе из ЕС будет представлен в парламент. Жесткие «брекситеры», на роль лидера которых в Палате общин теперь претендует Борис Джонсон, настроены на то, чтобы заблокировать соглашение, если оно не обеспечит полное освобождение Британии от межнациональных механизмов контроля.
Александр Ивахник
Референдум по Донбасу: кому он нужен?
В российских СМИ широко освещается новость о том, что Владимир Путин на закрытой части встречи в Хельсинки якобы предложил Трампу урегулировать кризис на Донбассе с помощью референдума. Подлинность этой новости исключать нельзя, тем более, что сам Путин в интервью «Первому каналу» заявил, что вместе с Трампом они «придумали новые идеи по Украине».
Однако даже если идея такого референдума действительно высказывалась, думается, целью этого было формальное обновление украинской повестки и оказание давления на Киев, чтобы сделать его более готовым к компромиссам. Шансов на реализацию идея такого референдума практически не имеет. Во-первых, это означало бы полный отказ от Минских соглашений, на выполнении которых вплоть до настоящего времени Россия последовательно настаивала. Во-вторых, хотя Россия и США и являются ядерными сверхдержавами, они не в состоянии навязать мировому сообществу проведение такого референдума.
Ясно, что Украина будет категорически против: даже если власти в Киеве реально и не хотят возвращения мятежных территорий из-за связанных с этим политических и экономических проблем, они официально никогда этого не признают, а согласие на референдум о статусе означает согласие на отделение.
Не согласятся с идеей референдума и Германия с Францией как гаранты Минских соглашений. Хотя нежелание украинских властей продвигаться в направлении Минского плана действий уже давно раздражает Берлин и Париж, как и общая ситуация на Украине, принципиально отказаться от поддержки Киева они не могут. Дополнительным сдерживающим фактором для двух лидеров Евросоюза будут общие крайне непростые отношения как с Путиным, так и с Трампом. А Франция, не стоит забывать, имеет право вето в Совбезе ООН. Ну и, наконец, Трамп после встречи в Хельсинки оказался в позиции обороны перед сильнейшим давлением американского истеблишмента. Так что новых резких движений он делать не будет.
Александр Ивахник
В российских СМИ широко освещается новость о том, что Владимир Путин на закрытой части встречи в Хельсинки якобы предложил Трампу урегулировать кризис на Донбассе с помощью референдума. Подлинность этой новости исключать нельзя, тем более, что сам Путин в интервью «Первому каналу» заявил, что вместе с Трампом они «придумали новые идеи по Украине».
Однако даже если идея такого референдума действительно высказывалась, думается, целью этого было формальное обновление украинской повестки и оказание давления на Киев, чтобы сделать его более готовым к компромиссам. Шансов на реализацию идея такого референдума практически не имеет. Во-первых, это означало бы полный отказ от Минских соглашений, на выполнении которых вплоть до настоящего времени Россия последовательно настаивала. Во-вторых, хотя Россия и США и являются ядерными сверхдержавами, они не в состоянии навязать мировому сообществу проведение такого референдума.
Ясно, что Украина будет категорически против: даже если власти в Киеве реально и не хотят возвращения мятежных территорий из-за связанных с этим политических и экономических проблем, они официально никогда этого не признают, а согласие на референдум о статусе означает согласие на отделение.
Не согласятся с идеей референдума и Германия с Францией как гаранты Минских соглашений. Хотя нежелание украинских властей продвигаться в направлении Минского плана действий уже давно раздражает Берлин и Париж, как и общая ситуация на Украине, принципиально отказаться от поддержки Киева они не могут. Дополнительным сдерживающим фактором для двух лидеров Евросоюза будут общие крайне непростые отношения как с Путиным, так и с Трампом. А Франция, не стоит забывать, имеет право вето в Совбезе ООН. Ну и, наконец, Трамп после встречи в Хельсинки оказался в позиции обороны перед сильнейшим давлением американского истеблишмента. Так что новых резких движений он делать не будет.
Александр Ивахник
О социально-политических последствиях пенсионной реформы
1. Люди не идут на улицы, потому что не видят смысла – реформа все равно пройдет, вне зависимости от того, что они будут делать. Сознание людей в этом смысле рационализировалось – зачем протестовать, если это бессмысленно. Страх перед наказанием за участие в акциях играет второстепенную роль и актуален для небольших городов, где все друг друга знают и даже приход на санкционированный митинг может вызвать неудобные вопросы. В больших городах это не действует.
2. Кроме того, в обществе высок потенциал неприятия радикализма – сохраняется страх перед смутой, начавшийся еще до Майдана. Социологи фиксировали такие настроения еще по результатам «арабской весны», которая в российских СМИ связывалась с хаосом. Это также способствует невысокому уровню протеста.
3. Главное последствие для общества – снижение доверия к власти и ее действиям. Угрюмо-раздраженное неприятие реформы будет соседствовать со стремлением к адаптации к новой реальности. Но эта адаптация не снимает вопроса о внутреннем неприятии происходящего. Аргументы о том, что реформа носит вынужденный характер, что количество работающих россиян и пенсионеров сближается, воздействуют на ум, но не на сердце – здесь рационализации куда меньше, чем в вопросе о смысле выхода на улицу. Эмоционально люди исходят из того, что начальники должны были бы найти какой-то лучший выход. Какой – не совсем ясно, но это уже дело начальников, если их поставили управлять.
4. Накопление раздражения, в принципе, могло бы выплеснуться на региональных выборах. Однако для этого надо, чтобы люди увидели хоть сколько-нибудь внятную альтернативу, которую можно поддержать. Если такой альтернативы не будет, то протестующие, скорее всего, «проголосуют ногами».
Алексей Макаркин
1. Люди не идут на улицы, потому что не видят смысла – реформа все равно пройдет, вне зависимости от того, что они будут делать. Сознание людей в этом смысле рационализировалось – зачем протестовать, если это бессмысленно. Страх перед наказанием за участие в акциях играет второстепенную роль и актуален для небольших городов, где все друг друга знают и даже приход на санкционированный митинг может вызвать неудобные вопросы. В больших городах это не действует.
2. Кроме того, в обществе высок потенциал неприятия радикализма – сохраняется страх перед смутой, начавшийся еще до Майдана. Социологи фиксировали такие настроения еще по результатам «арабской весны», которая в российских СМИ связывалась с хаосом. Это также способствует невысокому уровню протеста.
3. Главное последствие для общества – снижение доверия к власти и ее действиям. Угрюмо-раздраженное неприятие реформы будет соседствовать со стремлением к адаптации к новой реальности. Но эта адаптация не снимает вопроса о внутреннем неприятии происходящего. Аргументы о том, что реформа носит вынужденный характер, что количество работающих россиян и пенсионеров сближается, воздействуют на ум, но не на сердце – здесь рационализации куда меньше, чем в вопросе о смысле выхода на улицу. Эмоционально люди исходят из того, что начальники должны были бы найти какой-то лучший выход. Какой – не совсем ясно, но это уже дело начальников, если их поставили управлять.
4. Накопление раздражения, в принципе, могло бы выплеснуться на региональных выборах. Однако для этого надо, чтобы люди увидели хоть сколько-нибудь внятную альтернативу, которую можно поддержать. Если такой альтернативы не будет, то протестующие, скорее всего, «проголосуют ногами».
Алексей Макаркин
Мне очень не нравится «закон Димы Яковлева» - но именно он всколыхнул и «политический класс» и общество в целом и заставил заняться нашими сиротами – и многие из них с тех пор обрели семьи.
Любая параллель – хромая. Повышение пенсионного возраста мне тоже доставляет мало удовольствия, тем более – что первым под него и попаду (я того самого 1959 г.р.). Но в отличие от «Димы Яковлева» этот закон неизбежен. И последствия у него тоже будут.
Послушаем аргументы противников:
- сходите на кладбища, сколько там лежит молодых людей. Увы, правда. И не 59-летних, а гораздо моложе.
- у нас в предпенсионном возрасте трудно устроиться на работу. Это – где как. Многие мои ровесники более чем востребованы на своих рабочих местах. Но проблема действительно есть.
-здоровья к этому возрасту остается мало. Опять-таки, у кого сколько, но что наше здравоохранение отстает, а к своему здоровью многие относятся безалаберно – чистая правда.
- пенсионные фонды себе дворцы понастроили. Правда: сколько картинок в интернете.
- не на то тратим, коррупции много. Опять таки неправдой никак не назовешь…
Можно еще долго продолжать. Господа-товарищи, а где вы раньше были с этими аргументами? Все эти проблемы не вчера нарисовались! Хоть закон о пенсионном возрасте заставил их вспомнить. Так что задача – не закон этот под откос пустить – нигде в мире нет пенсионной системы, которая так рано отпускала бы людей на пенсию.
Задача – добиться сдвигов в решении перечисленных выше проблем. Чтобы не гибли молодые жизни от дури и пьянки, чтобы каждый хотел и мог заниматься спортом, чтобы с работы трудно было выгнать человека в любом возрасте.
Чтобы врачи были квалифицированными. Чтобы дворцами были поликлиники и больницы, а не чиновные офисы. Сейчас – пока закон идет по законотворческим инстанциям, самое время об этом говорить. Трудно? Но ведь за нас с вами никто этого не сделает, если мы сами не будем пытаться!
Борис Макаренко
Любая параллель – хромая. Повышение пенсионного возраста мне тоже доставляет мало удовольствия, тем более – что первым под него и попаду (я того самого 1959 г.р.). Но в отличие от «Димы Яковлева» этот закон неизбежен. И последствия у него тоже будут.
Послушаем аргументы противников:
- сходите на кладбища, сколько там лежит молодых людей. Увы, правда. И не 59-летних, а гораздо моложе.
- у нас в предпенсионном возрасте трудно устроиться на работу. Это – где как. Многие мои ровесники более чем востребованы на своих рабочих местах. Но проблема действительно есть.
-здоровья к этому возрасту остается мало. Опять-таки, у кого сколько, но что наше здравоохранение отстает, а к своему здоровью многие относятся безалаберно – чистая правда.
- пенсионные фонды себе дворцы понастроили. Правда: сколько картинок в интернете.
- не на то тратим, коррупции много. Опять таки неправдой никак не назовешь…
Можно еще долго продолжать. Господа-товарищи, а где вы раньше были с этими аргументами? Все эти проблемы не вчера нарисовались! Хоть закон о пенсионном возрасте заставил их вспомнить. Так что задача – не закон этот под откос пустить – нигде в мире нет пенсионной системы, которая так рано отпускала бы людей на пенсию.
Задача – добиться сдвигов в решении перечисленных выше проблем. Чтобы не гибли молодые жизни от дури и пьянки, чтобы каждый хотел и мог заниматься спортом, чтобы с работы трудно было выгнать человека в любом возрасте.
Чтобы врачи были квалифицированными. Чтобы дворцами были поликлиники и больницы, а не чиновные офисы. Сейчас – пока закон идет по законотворческим инстанциям, самое время об этом говорить. Трудно? Но ведь за нас с вами никто этого не сделает, если мы сами не будем пытаться!
Борис Макаренко
Как трактовать первое высказывание президента по пенсионной реформе?
Несмотря на то, что Путин прямо не поддержал принятый уже в первом чтении законопроект, он фактически сделал само решение о повышении возраста безальтернативным, но при этом оставил поле для маневра – возможной правки законопроекта во втором чтении. Такая позиция может несколько снизить уровень возросшей социальной напряженности: население, которое в целом возлагает на президента ответственность за принятое решение, не готово к политическому и тем более антипутинскому протесту. А, значит, и запланированная на осень дискуссия по законопроекту способна сыграть роль амортизатора в отношении накопившегося социального неприятия реформы.
Несмотря на то, что Путин прямо не поддержал принятый уже в первом чтении законопроект, он фактически сделал само решение о повышении возраста безальтернативным, но при этом оставил поле для маневра – возможной правки законопроекта во втором чтении. Такая позиция может несколько снизить уровень возросшей социальной напряженности: население, которое в целом возлагает на президента ответственность за принятое решение, не готово к политическому и тем более антипутинскому протесту. А, значит, и запланированная на осень дискуссия по законопроекту способна сыграть роль амортизатора в отношении накопившегося социального неприятия реформы.
Алексей Макаркин о скандале в Ярославской области с избиением заключённого сотрудниками ФСИН и ситуации в Общественных наблюдательных комиссиях
http://telegra.ph/Pochemu-bezdejstvuyut-Obshchestvennye-nablyudatelnye-komissii-07-23
http://telegra.ph/Pochemu-bezdejstvuyut-Obshchestvennye-nablyudatelnye-komissii-07-23
Telegraph
Почему бездействуют Общественные наблюдательные комиссии?
Скандал в Ярославской области с избиением заключенного сотрудниками ФСИН привлек внимание к составу Общественных наблюдательных комиссий (ОНК), призванных контролировать работу ФСИН. В данном случае выяснилось, что члены ярославской ОНК знали о грубейших…
Назначение Михаила Бабича послом в Белоруссии скорее является частью другого кадрового решения, связанного с давней потребностью Кремля сменить полпреда в ПФО. Поэтому главной интригой пока остается, кто заменит Бабича.
В то же время его переход на должность посла в Белоруссии – не самое приятное решение для Александра Лукашенко, однако оно, судя по всему, было согласовано на высшем уровне в ходе последних переговоров лидеров России и Белоруссии. Частично это отражает и состояние двусторонних отношений, когда наличие серьезных торгово-экономических разногласий накладывается на фактическую зависимость Белоруссии от России.
В то же время его переход на должность посла в Белоруссии – не самое приятное решение для Александра Лукашенко, однако оно, судя по всему, было согласовано на высшем уровне в ходе последних переговоров лидеров России и Белоруссии. Частично это отражает и состояние двусторонних отношений, когда наличие серьезных торгово-экономических разногласий накладывается на фактическую зависимость Белоруссии от России.
Идея обязать чиновников отслеживать и реагировать на жалобы в соцсетях - хорошая. Но есть одна опасность: введи жесткий регламент ответственности чиновников за то, как они это делают - беда! Чиновники быстро научатся набирать "галочки-палочки" за решение фейковых проблем (которые сами же и инициируют в соцсетях), а все остальные превратят соцсети в волну компроматов друг на друга (критикуемого же обязаны будут наказать). А не введи жесткий регламент - все спустят на тормозах. Вот как научить чиновников использовать соцсети, чтобы проверять себя, так ли все делается и реагировать на реальные ошибки?
Борис Макаренко
Борис Макаренко
Очередной тест российско-армянских отношений
17 июля ее военнослужащие 102 военной базы России, расположенной в Армении, провели плановые тактические занятия на территории села Паник Ширакской области, местные жители были напуганы стрельбой (хотя выстрелы были холостые) и выразили свое негодование. Оказалось, что они не были предупреждены об учениях. Руководство Армении жестко прореагировало на инцидент. Премьер-министр Никол Пашинян назвал это «провокацией» против армяно-российских отношений и суверенитета республики.
Впрочем, инцидент удалось довольно быстро купировать - командование базы извинилось за инцидент. Через несколько дней министр обороны Армении Давид Тоноян заявил, что ошибки были допущены не только российскими военными, но и его ведомством. Маршрут продвижения военной техники был заранее согласован, однако не было указано конкретное место учения разведгруппы базы, что и вызвало нежелательный резонанс. Как бы то ни было, а Минобороны Армении признало и свою ответственность за случившееся.
Казалось бы, вопрос полностью разрешен, а уроки, будем надеяться, военные двух стран извлекут. Однако нельзя не заметить, что, как и в прежние времена, этот инцидент сопровождался девятым валом публикаций и выступлений, спекулирующих вокруг проблемных мест в российско-армянских отношениях. Как следствие, с одной стороны, распространение слухов о том, что учения - это сигнал Пашиняну относительно его внешнеполитического курса, а возможно и давление Москвы на Ереван с целью принуждения к уступкам по Карабаху. С другой – заявления о том, что Армении не надо провоцировать Россию контактами с НАТО. К тому же инцидент прошел по горячим следам брюссельского саммита Североатлантического альянса, в котором принял участие и новый премьер Армении.
Российско-армянские отношения асимметричны по своей природе. Иными и не могут быть отношения маленькой закавказской республики и ядерной державы, претендующей на роль одного из полюсов в мировой политике. Однако стратегическое значение Армении в закавказской и ближневосточной политике Москвы таково, что пренебрегать малыми величинами не стоит. И ведь не первый раз в возникающих инцидентах российские официальные представители теряют инициативу. Да, потом ее восстанавливают, но, как говорится, слово не воробей. Информационный фон, не благоприятствующий перспективам союзнических отношений, время от времени появляется. И игнорировать его, надеясь на имеющиеся традиции и политическую инерцию, не представляется возможным.
Сергей Маркедонов
17 июля ее военнослужащие 102 военной базы России, расположенной в Армении, провели плановые тактические занятия на территории села Паник Ширакской области, местные жители были напуганы стрельбой (хотя выстрелы были холостые) и выразили свое негодование. Оказалось, что они не были предупреждены об учениях. Руководство Армении жестко прореагировало на инцидент. Премьер-министр Никол Пашинян назвал это «провокацией» против армяно-российских отношений и суверенитета республики.
Впрочем, инцидент удалось довольно быстро купировать - командование базы извинилось за инцидент. Через несколько дней министр обороны Армении Давид Тоноян заявил, что ошибки были допущены не только российскими военными, но и его ведомством. Маршрут продвижения военной техники был заранее согласован, однако не было указано конкретное место учения разведгруппы базы, что и вызвало нежелательный резонанс. Как бы то ни было, а Минобороны Армении признало и свою ответственность за случившееся.
Казалось бы, вопрос полностью разрешен, а уроки, будем надеяться, военные двух стран извлекут. Однако нельзя не заметить, что, как и в прежние времена, этот инцидент сопровождался девятым валом публикаций и выступлений, спекулирующих вокруг проблемных мест в российско-армянских отношениях. Как следствие, с одной стороны, распространение слухов о том, что учения - это сигнал Пашиняну относительно его внешнеполитического курса, а возможно и давление Москвы на Ереван с целью принуждения к уступкам по Карабаху. С другой – заявления о том, что Армении не надо провоцировать Россию контактами с НАТО. К тому же инцидент прошел по горячим следам брюссельского саммита Североатлантического альянса, в котором принял участие и новый премьер Армении.
Российско-армянские отношения асимметричны по своей природе. Иными и не могут быть отношения маленькой закавказской республики и ядерной державы, претендующей на роль одного из полюсов в мировой политике. Однако стратегическое значение Армении в закавказской и ближневосточной политике Москвы таково, что пренебрегать малыми величинами не стоит. И ведь не первый раз в возникающих инцидентах российские официальные представители теряют инициативу. Да, потом ее восстанавливают, но, как говорится, слово не воробей. Информационный фон, не благоприятствующий перспективам союзнических отношений, время от времени появляется. И игнорировать его, надеясь на имеющиеся традиции и политическую инерцию, не представляется возможным.
Сергей Маркедонов
«Мистер Трамп, не играйте с хвостом льва. Америка должна знать, что мирные отношения с Ираном – это мать всех мирных отношений, а война с Ираном – это мать всех войн», – заявил президент Ирана Хасан Роухани, реагируя на планы США свети до минимума экспорт иранской нефти и пригрозил перекрыть Ормузский пролив.
В ответ Трамп, как обычно, прибег к Твиттер-дипломатии, написав заглавными буквами: «Президенту Ирана Роухани: никогда, никогда больше не угрожайте США, или вы будете страдать от последствий, какие мало кто в истории испытывал. Мы больше не та страна, которая будет терпеть ваши безумные слова о насилии и смерти. Берегитесь!».
Развернувшаяся война слов напоминает воинственные заявления Трампа и Ким Чен Ына в конце прошлого года. Но разница в том, что Северная Корея находилась в полной международной изоляции и не имела такого ресурса, как нефть. В случае с Ираном остальные участники ядерной сделки 2015 года стараются сохранить ее в силе, а США – окончательно ее разрушить путем возобновления полномасштабных антииранских санкций. Финансовые санкции Штаты вводят уже в августе, экономические (включая импорт иранской нефти) – с ноября. Евросоюз ищет способы побудить Тегеран соблюдать условия ядерной сделки, а европейские компании – продолжать работать в Иране несмотря на американские санкции.
Пока убедительных решений – ни для иранского руководства, ни для крупного европейского бизнеса, имеющего деловые интересы в США, – не найдено. В такой ситуации нарастание вербально-политической конфронтации между США и Ираном увеличивает риски усиления влияния в Исламском государстве радикально-консервативных сил и его выхода из международных ограничений на ядерные разработки.
Александр Ивахник
В ответ Трамп, как обычно, прибег к Твиттер-дипломатии, написав заглавными буквами: «Президенту Ирана Роухани: никогда, никогда больше не угрожайте США, или вы будете страдать от последствий, какие мало кто в истории испытывал. Мы больше не та страна, которая будет терпеть ваши безумные слова о насилии и смерти. Берегитесь!».
Развернувшаяся война слов напоминает воинственные заявления Трампа и Ким Чен Ына в конце прошлого года. Но разница в том, что Северная Корея находилась в полной международной изоляции и не имела такого ресурса, как нефть. В случае с Ираном остальные участники ядерной сделки 2015 года стараются сохранить ее в силе, а США – окончательно ее разрушить путем возобновления полномасштабных антииранских санкций. Финансовые санкции Штаты вводят уже в августе, экономические (включая импорт иранской нефти) – с ноября. Евросоюз ищет способы побудить Тегеран соблюдать условия ядерной сделки, а европейские компании – продолжать работать в Иране несмотря на американские санкции.
Пока убедительных решений – ни для иранского руководства, ни для крупного европейского бизнеса, имеющего деловые интересы в США, – не найдено. В такой ситуации нарастание вербально-политической конфронтации между США и Ираном увеличивает риски усиления влияния в Исламском государстве радикально-консервативных сил и его выхода из международных ограничений на ядерные разработки.
Александр Ивахник
После Хельсинки: внутриполитические последствия для Трампа
Первые дни после возвращения домой положение американского президента казалось отчаянным. Ему пришлось опровергать свои заявления в финской столице, соглашаться, что «русское вмешательство» имело место; волна негодования охватила не только прессу и демократический лагерь, но и целый ряд фигур из собственной Республиканской партии.
Оказалось, не все так плохо для Трампа. Его рейтинг одобрения к концу прошлой недели достиг максимума со вступления в должность – 43,4%. А поведение президента на встрече в В.Путиным положительно оценили – по разным опросам – от 68% до 71% избирателей республиканцев. Увидев такую реакцию, в республиканском лагере стихли критики – особенно те, кому переизбираться. Причины такой положительной реакции электората в совмещении двух факторов: во-первых, президент (не только в Америке, у нас тоже) воспринимается как верховный лидер в области внешней политике, а потому избиратель, позитивно к нему относящийся, по умолчанию склонен одобрять любые действия главы государства на «внешнем фронте», Во-вторых, обвинения по части «русского следа» сторонниками Трампа воспринимаются как происки Демократической партии, а потому еще больше побуждают их сплотиться вокруг вождя. А накануне выборов весь республиканский истеблишмент боится рисковать критикой президента, чтобы не отпугнуть своих избирателей. И даже из-за океана от фрау Меркель (с которой Трамп только что пикировался на саммите НАТО) пришло одобрительное: «встречи российского и американского президентов вновь должны стать нормой» "
И все же «победой» нынешнюю ситуация считать не стоит. Отрицательный рейтинг доверия Трампу остается высоким (52,6%); его поведение в Хельсинки не одобряет 55% американцев (в т.ч. – 53% независимых, без поддержки которых нельзя добиться большинства на выборах), да и отрыв общего рейтинга Демократической партии от Республиканцев, еще недавно сократившийся до 3-4 пунктов, вновь вырос до 7,4 – а это сулит потерю мест в Конгрессе.
Списывать расследование «русского следа» на внутриполитические разногласия или «козни демократов» - не неверно. Но нельзя все к этим разногласиям и козням сводить. Политическая манера Трампа по многим позициям остается в глубоком противоречии со всем политическим истеблишментом Соединенных Штатов, в т.ч. – внутри Республиканской партии. Как раз противостояние с Демократами критику из собственного лагеря сдерживает. Но все риски для Трампа – в том числе и электоральная неудача – пока сохраняются.
Борис Макаренко
Первые дни после возвращения домой положение американского президента казалось отчаянным. Ему пришлось опровергать свои заявления в финской столице, соглашаться, что «русское вмешательство» имело место; волна негодования охватила не только прессу и демократический лагерь, но и целый ряд фигур из собственной Республиканской партии.
Оказалось, не все так плохо для Трампа. Его рейтинг одобрения к концу прошлой недели достиг максимума со вступления в должность – 43,4%. А поведение президента на встрече в В.Путиным положительно оценили – по разным опросам – от 68% до 71% избирателей республиканцев. Увидев такую реакцию, в республиканском лагере стихли критики – особенно те, кому переизбираться. Причины такой положительной реакции электората в совмещении двух факторов: во-первых, президент (не только в Америке, у нас тоже) воспринимается как верховный лидер в области внешней политике, а потому избиратель, позитивно к нему относящийся, по умолчанию склонен одобрять любые действия главы государства на «внешнем фронте», Во-вторых, обвинения по части «русского следа» сторонниками Трампа воспринимаются как происки Демократической партии, а потому еще больше побуждают их сплотиться вокруг вождя. А накануне выборов весь республиканский истеблишмент боится рисковать критикой президента, чтобы не отпугнуть своих избирателей. И даже из-за океана от фрау Меркель (с которой Трамп только что пикировался на саммите НАТО) пришло одобрительное: «встречи российского и американского президентов вновь должны стать нормой» "
И все же «победой» нынешнюю ситуация считать не стоит. Отрицательный рейтинг доверия Трампу остается высоким (52,6%); его поведение в Хельсинки не одобряет 55% американцев (в т.ч. – 53% независимых, без поддержки которых нельзя добиться большинства на выборах), да и отрыв общего рейтинга Демократической партии от Республиканцев, еще недавно сократившийся до 3-4 пунктов, вновь вырос до 7,4 – а это сулит потерю мест в Конгрессе.
Списывать расследование «русского следа» на внутриполитические разногласия или «козни демократов» - не неверно. Но нельзя все к этим разногласиям и козням сводить. Политическая манера Трампа по многим позициям остается в глубоком противоречии со всем политическим истеблишментом Соединенных Штатов, в т.ч. – внутри Республиканской партии. Как раз противостояние с Демократами критику из собственного лагеря сдерживает. Но все риски для Трампа – в том числе и электоральная неудача – пока сохраняются.
Борис Макаренко
Армения: есть ли основания говорить о «повороте на Запад»?
В информационном пространстве обозначилась новая острая тема - возможное участие Армении в августовских учениях НАТО «Достойный партнер» в Грузии. И хотя на сегодняшний день ни минобороны республики, ни Никол Пашинян не сделали на этот счет каких-то определенных заявлений, тема активно «раскручивается». Остроты ситуации добавляет недавний саммит НАТО в Брюсселе, где присутствовал премьер Армении, а также его предстоящий визит в США. В Вашингтоне также недавно побывали президент Армен Саркисян и первый вице-премьер Арарат Мирзоян. Все эти факты складываются в «концепцию» о развороте внешней политики Еревана на Запад.
Между тем, даже поверхностного анализа достаточно для того, чтобы показать необоснованность подобных выводов. Партнерские отношения Армении с НАТО, США и ЕС возникли задолго до прихода к власти Пашиняна. Понятие «комплиментаризм» для характеристики армянской многовекторной политики появился еще в период президентства Роберта Кочаряна, активного поборника евразийской интеграции (при нем Армения вступила в ОДКБ). И в саммитах в Брюсселе в прошлые годы не раз принимали участие первые лица страны. При этом натовский вектор для Еревана фактически закрыт из-за членства в Альянсе Турции, а также ее стратегического союза с Баку. Руководство Армении, видя главным союзником Россию, не готова к обвалу отношений с ЕС и НАТО и к конфронтации с Западом, опасаясь монополизации карабахской темы на этом направлении Азербайджаном. Рациональная позиция! И она неизменна с момента распада СССР и обретения независимости. Более того, участие Армении в операциях под эгидой НАТО продолжается уже не первый год.
Что же касается августовских учений в Грузии, то даже если бы армянские военные и приняли в них участие, дело ограничилось бы отправкой нескольких офицеров санитарных частей. Явно недостаточно для выводов о «переориентации» внешней политики Еревана! Тем более, официальные лица страны после «революции» не раз и не два повторяли тезис (в том числе и в Брюсселе) о приверженности к сохранению особых отношений с Москвой. В этом контексте крайне важно наряду с другими направлениями выстраивание грамотной информационной стратегии, упреждающей негативные тренды, а не с опозданием реагирующей на них. В противном случае придется быть заложниками регулярно возникающих слухов, спекуляций и предположений.
Сергей Маркедонов
В информационном пространстве обозначилась новая острая тема - возможное участие Армении в августовских учениях НАТО «Достойный партнер» в Грузии. И хотя на сегодняшний день ни минобороны республики, ни Никол Пашинян не сделали на этот счет каких-то определенных заявлений, тема активно «раскручивается». Остроты ситуации добавляет недавний саммит НАТО в Брюсселе, где присутствовал премьер Армении, а также его предстоящий визит в США. В Вашингтоне также недавно побывали президент Армен Саркисян и первый вице-премьер Арарат Мирзоян. Все эти факты складываются в «концепцию» о развороте внешней политики Еревана на Запад.
Между тем, даже поверхностного анализа достаточно для того, чтобы показать необоснованность подобных выводов. Партнерские отношения Армении с НАТО, США и ЕС возникли задолго до прихода к власти Пашиняна. Понятие «комплиментаризм» для характеристики армянской многовекторной политики появился еще в период президентства Роберта Кочаряна, активного поборника евразийской интеграции (при нем Армения вступила в ОДКБ). И в саммитах в Брюсселе в прошлые годы не раз принимали участие первые лица страны. При этом натовский вектор для Еревана фактически закрыт из-за членства в Альянсе Турции, а также ее стратегического союза с Баку. Руководство Армении, видя главным союзником Россию, не готова к обвалу отношений с ЕС и НАТО и к конфронтации с Западом, опасаясь монополизации карабахской темы на этом направлении Азербайджаном. Рациональная позиция! И она неизменна с момента распада СССР и обретения независимости. Более того, участие Армении в операциях под эгидой НАТО продолжается уже не первый год.
Что же касается августовских учений в Грузии, то даже если бы армянские военные и приняли в них участие, дело ограничилось бы отправкой нескольких офицеров санитарных частей. Явно недостаточно для выводов о «переориентации» внешней политики Еревана! Тем более, официальные лица страны после «революции» не раз и не два повторяли тезис (в том числе и в Брюсселе) о приверженности к сохранению особых отношений с Москвой. В этом контексте крайне важно наряду с другими направлениями выстраивание грамотной информационной стратегии, упреждающей негативные тренды, а не с опозданием реагирующей на них. В противном случае придется быть заложниками регулярно возникающих слухов, спекуляций и предположений.
Сергей Маркедонов
Две истории – французская и российская.
Во Франции теперь уже бывшему начальнику службы безопасности президента Макрона Александр Беналля предъявлены обвинения в незаконном применении силы против демонстрантов в Париже 1 мая, нелегальном ношении оружия и превышении полномочий. Ему грозит от трех до семи лет тюрьмы и штраф на сумму от €45 тыс. до 100 тыс. В этот день в Латинском квартале проходила демонстрация крайне левых, и Беналля решил помочь полицейским ее разогнать, применив физическую силу в отношении двух человек. К тому же он при помощи троих полицейских пытался изъять запись со своими похождениями – теперь и против его пособников тоже возбуждено дело.
В России задержаны шестеро сотрудников ярославской колонии, пытавших заключенного. В Интернете был распространен видеоролик, на котором происходит избиение человека с участием 17 надзирателей – он вызвал большой общественный резонанс. Попутно выяснилось, что о пытках в колонии знали члены местной Общественной наблюдательной комиссии, с фрагментом видеозаписи знакомился региональный уполномоченный по правам человека, а следователь тогда же отказал в возбуждении уголовного дела.
Казалось бы, в обоих случаях жесткая реакция. Но есть существенная разница. Во-первых, во Франции действия Беналля оправдывает только сам Беналля. В России первый заместитель главы ФСИН Анатолий Рудый, посетивший ярославскую колонию, хотя и осуждает действия подчиненных, но в своем заявлении обвиняет заключенного в провоцировании сотрудников. А само заснятое на видео избиение было якобы спровоцировано «определенными силами».
Во-вторых, во Франции человек, разоблачивший такое преступление, стал бы национальным героем. В России адвокат Ирина Бирюкова, передавшая журналистам запись, вынуждена из-за угроз покинуть страну.
В-третьих, во Франции под давлением оппозиции, практически заблокировавшей работу парламента, Макрон вынужден объявить о реорганизации своей администрации. В России пока что о необходимости радикальных системных мер говорят только правозащитники и общественники. Тот же Рудый выступает только за «совершенствование работы» - что уже не раз проходили.
Алексей Макаркин
Во Франции теперь уже бывшему начальнику службы безопасности президента Макрона Александр Беналля предъявлены обвинения в незаконном применении силы против демонстрантов в Париже 1 мая, нелегальном ношении оружия и превышении полномочий. Ему грозит от трех до семи лет тюрьмы и штраф на сумму от €45 тыс. до 100 тыс. В этот день в Латинском квартале проходила демонстрация крайне левых, и Беналля решил помочь полицейским ее разогнать, применив физическую силу в отношении двух человек. К тому же он при помощи троих полицейских пытался изъять запись со своими похождениями – теперь и против его пособников тоже возбуждено дело.
В России задержаны шестеро сотрудников ярославской колонии, пытавших заключенного. В Интернете был распространен видеоролик, на котором происходит избиение человека с участием 17 надзирателей – он вызвал большой общественный резонанс. Попутно выяснилось, что о пытках в колонии знали члены местной Общественной наблюдательной комиссии, с фрагментом видеозаписи знакомился региональный уполномоченный по правам человека, а следователь тогда же отказал в возбуждении уголовного дела.
Казалось бы, в обоих случаях жесткая реакция. Но есть существенная разница. Во-первых, во Франции действия Беналля оправдывает только сам Беналля. В России первый заместитель главы ФСИН Анатолий Рудый, посетивший ярославскую колонию, хотя и осуждает действия подчиненных, но в своем заявлении обвиняет заключенного в провоцировании сотрудников. А само заснятое на видео избиение было якобы спровоцировано «определенными силами».
Во-вторых, во Франции человек, разоблачивший такое преступление, стал бы национальным героем. В России адвокат Ирина Бирюкова, передавшая журналистам запись, вынуждена из-за угроз покинуть страну.
В-третьих, во Франции под давлением оппозиции, практически заблокировавшей работу парламента, Макрон вынужден объявить о реорганизации своей администрации. В России пока что о необходимости радикальных системных мер говорят только правозащитники и общественники. Тот же Рудый выступает только за «совершенствование работы» - что уже не раз проходили.
Алексей Макаркин