«Сижу тут и всё дописываю биографию Алексея Константиновича Толстого к учебнику для старших классов. Закапываюсь всё дальше, и чем дальше, тем больше мне этот человек нравится.

Ну вот познакомился он совершенно случайно с великим князем Александром. Бухали там, наверное, то да сё. Не потому, что великий князь, а потому что человек хороший. А тут хуяк! — папа у князя помер и просыпается он императором Александром II. А Алексей Константинович, он с завтрашнего дня уже флигель-адъютант (своих не бросаем). У него единственная должностная обязанность — это носить аксельбанты на торжественных приёмах. Через пару месяцев — егермейстер — это вообще как председатель совета союзного государства Россия – Белоруссия, то есть вообще нихуя делать не надо.

И тут Алексей Константинович говорит императору: "Ты это, не обижайся, но я поехал в деревню. Заебало тут у вас всё". И уезжает в Черниговскую губернию. Уважаю»

📚 Дмитрий Горчев (1963-2010) в своём стиле 😉
И рассказы у него такие 🔥

#цитата
#история

​​И вас с Днëм матери.

День матери очень почитался в нацистской Германии. В недавно прочитанном прекрасном графическом эссе Норы Круг «Родина. Немецкий семейный альбом» (Бумкнига, 2022) авторка откапывает школьные тетради своего дяди, который в 18 лет погиб немецким солдатом в итальянских полях на Второй мировой. Там в тетрадке есть сочинение «Как я почитаю свою маму» (на фото)...

Вообще в авторитарных/тоталитарных режимах успешно эксплуатируется образ матери, который благодаря пропаганде приравнивался всегда к образу Родины. Особенно в военное время. Ты что, мать свою не защитишь от врага?! Вот и с Родиной так же.

Недавно в каком-то рассказе читал, что во времена как первой, так и второй чеченских кампаний, именно матери сыграли одну из решающих ролей в возвращении пленных русских солдат. Матери со всей России ехали в Чечню искать пропавших сыновей и мужей, которые (если выживали) зачастую становились в плену подсобным скотом, рабами... Матери обращались напрямую к чеченским женщинам, тоже матерям. Авторитет матери на Кавказе незыблем и непререкаем. Благодаря их вмешательству находились солдатики, их вызволяли из плена...

Я вспоминаю фильм режиссёра Александра Сокурова «Александра», где сыграла оперная певица Галина Вишневская. Её героиня приезжает к внуку, офицеру российской армии, в Чеченскую Республику и пытается понять, что происходит...

Денис говорит своей бабушке, что для него не существует ценности кровного родства, на что героиня отзывается: «Ты себе можешь представить, чтобы какой-нибудь кавказец сказал бы своей матери или бабке, что он отдельный, ничем не связанный с ней человек?». Кажется, что в этом диалоге автор обнажает причину: речь идёт о потере чувства крови, чести... — всего того, что было присуще России, когда Петербург Александры Николаевны ещё был.

#чтение #кино
#история #воспоминания

​​Минутка истории

Другим представителям советской интеллектуальной элиты, например Николаю Клюеву, повезло меньше. Как и Михаил Кузмин, он не скрывал своей гомосексуальности и однажды даже передал рукопись поэмы с гомосексуальными мотивами редактору журнала «Новый мир» Ивану Гронскому. Читая рукопись Клюева за завтраком в своей квартире вместе с другом Павлом, Гронский никак не мог уловить смысл произведения. Это была поэма о любви, но оказалось, что лирический герой был влюблен не в девушку, как предполагал Гронский, а в юношу. В недоумении Гронский нахмурился и посмотрел на Павла, который читал утреннюю газету в своем кресле-качалке. Гронский бросил ему рукопись:
— Паша, посмотри. Ни черта не понимаю!
Павел взял рукопись и тут же разразился хохотом.
— Чего ты, Пашка, ржешь?
— Иван Михайлович, чего же тут не понимать? Это же его жена.
Раскатистый смех Павла заполнил всю комнату.
— Омерзительно! Я не собираюсь это публиковать. Захотелось пойти и вымыть руки – Гронский содрогнулся от отвращения.

Несколько недель спустя Клюев явился в офис Гронского в Москве.
— Получили поэму? – поинтересовался Клюев.
— Да, – ответил Гронский.
— Печатать будете?
— Нет, эту мерзость мы не пустим в литературу. Пишите нормальные стихи, тогда будем печатать. Если хотите нормально работать, мы дадим вам такую возможность.
— Не напечатаете поэму, писать не буду, – уперся Клюев. – Или вы ее напечатаете, или я не буду работать.
— Тогда разговор будет короток. В Москве вы не останетесь, – пригрозил Гронский.
— Мое условие: или печатайте поэму, или я работать не буду, – настаивал Клюев. Он действительно не слишком заботился о том, чтобы его печатали, поскольку предпочитал читать свои стихи близкому кругу.

Проблема Клюева была не только в гомосексуальности. Поэма о возлюбленном, безусловно, возмутила Гронского, однако не была столь же крамольной, как другие стихи Клюева, в которых он критиковал советское правительство. Их Гронский читал без возмущения, а вот гомосексуальные мотивы в последней поэме вызвали у него острое отвращение, которое переросло в желание наказать стихотворца. В 1933 году Гронский несколько раз встречался со Сталиным и рассказал ему о подрывной поэзии Клюева, что послужило поводом для возбуждения уголовного дела. В феврале 1934 года Клюев был арестован, а в 1937 году – расстрелян.

С марта по апрель 1934 года, пока Ягода преследовал гомосексуальных представителей советской культурной элиты, его законопроект о мужеложстве прошел утверждение в высших органах РСФСР и других союзных республик. Новый закон имел порядковый номер 154-а и состоял из двух частей. Первая предусматривала уголовную ответственность за добровольное мужеложство – лишение свободы на срок от трех до пяти лет. Вторая объявляла вне закона так называемое насильственное мужеложство, которое влекло за собой более суровое наказание – от пяти до восьми лет лишения свободы.

📖 Из книги: «Закрытые. Жизнь гомосексуалов в Советском Союзе», Рустам Александер //Individuum

📷 На фото: Н. А. Клюев и С. А. Есенин, 1916 г.

#чточитаешь #цитата
#нонфикшн #история

#Закрытые