Зачем нужен профсоюз? Чтобы побеждать: ижевские медики СПИД-центра добиваются доплат за вредные условия труда
Сотрудники СПИД-центра в Ижевске обратились в прокуратуру для защиты своих трудовых прав – им не выплачивали положенные минимально установленные Трудовым кодексом 4% за вредные условия труда.
Прокуратура Устиновского района города Ижевска посчитала, что ничего вредного в работе с пациентами, больными СПИДом, нет, и никаких нарушений в действиях работодателя, который пренебрегал выплатами, обнаружено не было. И это несмотря на то, что Спецоценка условий труда (СОУТ) установила, что условия труда являются вредными.
Только благодаря вмешательству профсоюза медработников «Действие» сотрудникам СПИД-центра удалось выиграть трудовой спор. Профсоюз помог составить юридически аргументированное обращение в Прокуратуру Удмуртии. После этого Устиновская прокуратура Ижевска выявила, что с января 2022 по февраль 2023 года никто из провизоров-технологов и фармацевтов не получал положенные 4 % за вредность.
Вдобавок прокуратурой было вынесено постановление о возбуждении административного дела в отношении бесчестного работодателя.
#профсоюз #победа #действие #врач #медицина #ижевск #россия #antijob
@antijobnet
Сотрудники СПИД-центра в Ижевске обратились в прокуратуру для защиты своих трудовых прав – им не выплачивали положенные минимально установленные Трудовым кодексом 4% за вредные условия труда.
Прокуратура Устиновского района города Ижевска посчитала, что ничего вредного в работе с пациентами, больными СПИДом, нет, и никаких нарушений в действиях работодателя, который пренебрегал выплатами, обнаружено не было. И это несмотря на то, что Спецоценка условий труда (СОУТ) установила, что условия труда являются вредными.
Только благодаря вмешательству профсоюза медработников «Действие» сотрудникам СПИД-центра удалось выиграть трудовой спор. Профсоюз помог составить юридически аргументированное обращение в Прокуратуру Удмуртии. После этого Устиновская прокуратура Ижевска выявила, что с января 2022 по февраль 2023 года никто из провизоров-технологов и фармацевтов не получал положенные 4 % за вредность.
Вдобавок прокуратурой было вынесено постановление о возбуждении административного дела в отношении бесчестного работодателя.
#профсоюз #победа #действие #врач #медицина #ижевск #россия #antijob
@antijobnet
Тёплая рабочая обстановка в социальном доме «Данки»: начальству – премия в 300%, сотрудникам – увольнения, понижения окладов, урезание премий, прессинг и травля
Сотрудники социального дома «Данки» давно жалуются на беспредел начальства. Дом социального обслуживания «Данки» является государственным стационарным учреждением, обеспечивающим уход за пожилыми гражданами, инвалидами и гражданами, страдающими психическими расстройствами.
Начальство интерната «Данки» вместо ухода за пациентами решило заняться истреблением своего коллектива. Сперва некоторым сотрудникам были понижены оклады. Медики не согласились с понижением, поэтому были уволены. Обратившись в суд, они ожидаемо выиграли – суд признал увольнение незаконным и восстановил 9 медиков на работе, а также посчитал недопустимым понижение окладов. Вдобавок в пользу медиков была взыскана зарплата за время вынужденного прогула и денежная компенсация морального вреда.
Руководство интерната решению суда не обрадовалось – поиздержались на компенсациях, да и воровать из бюджета стало сложнее. На общем собрании директор Л.А. Мальковская объявила о том, что из-за 9 восстановленных по решению суда медиков теперь нет средств в бюджете, поэтому работникам будут срезаны все премии и надбавки.
В итоге медики получили сильно уменьшенные зарплаты, против которых столько боролись. Параллельно с этим обнаружилось, что директор Мальковская выписывает себе 300% премии, на это бюджета хватает. Ко всему прочему руководитель с лёгкостью пренебрегает ежегодной индексацией зарплаты сотрудников – да кто её индексирует вообще? Индексации медики не видели уже больше 10 лет.
За компанию пострадали и медики-активисты независимого профсоюза медработников «Голос Медицины». Их поодиночке запирали в кабинете и под сильнейшим прессингом и угрозами заставляли вступить в удобный карманный профсоюз от Департамента труда.
Работники пожаловались в прокуратуру, но спустя положенные по закону 30 дней, ответа не последовало.
Медики интерната «Данки» и члены профсоюза «Голос медицины» просят придать максимальной огласке беспредел и беззаконие ДТСЗН г. Москвы и директора Мальковской.
#зарплата #снижение #профсоюз #голосмедицины #россия #antijob
@antijobnet
Сотрудники социального дома «Данки» давно жалуются на беспредел начальства. Дом социального обслуживания «Данки» является государственным стационарным учреждением, обеспечивающим уход за пожилыми гражданами, инвалидами и гражданами, страдающими психическими расстройствами.
Начальство интерната «Данки» вместо ухода за пациентами решило заняться истреблением своего коллектива. Сперва некоторым сотрудникам были понижены оклады. Медики не согласились с понижением, поэтому были уволены. Обратившись в суд, они ожидаемо выиграли – суд признал увольнение незаконным и восстановил 9 медиков на работе, а также посчитал недопустимым понижение окладов. Вдобавок в пользу медиков была взыскана зарплата за время вынужденного прогула и денежная компенсация морального вреда.
Руководство интерната решению суда не обрадовалось – поиздержались на компенсациях, да и воровать из бюджета стало сложнее. На общем собрании директор Л.А. Мальковская объявила о том, что из-за 9 восстановленных по решению суда медиков теперь нет средств в бюджете, поэтому работникам будут срезаны все премии и надбавки.
В итоге медики получили сильно уменьшенные зарплаты, против которых столько боролись. Параллельно с этим обнаружилось, что директор Мальковская выписывает себе 300% премии, на это бюджета хватает. Ко всему прочему руководитель с лёгкостью пренебрегает ежегодной индексацией зарплаты сотрудников – да кто её индексирует вообще? Индексации медики не видели уже больше 10 лет.
За компанию пострадали и медики-активисты независимого профсоюза медработников «Голос Медицины». Их поодиночке запирали в кабинете и под сильнейшим прессингом и угрозами заставляли вступить в удобный карманный профсоюз от Департамента труда.
Работники пожаловались в прокуратуру, но спустя положенные по закону 30 дней, ответа не последовало.
Медики интерната «Данки» и члены профсоюза «Голос медицины» просят придать максимальной огласке беспредел и беззаконие ДТСЗН г. Москвы и директора Мальковской.
#зарплата #снижение #профсоюз #голосмедицины #россия #antijob
@antijobnet
Хотим напомнить вам, у нас на сайте собраны книги по рабочей тематике, которые вы всегда можете свободно скачать или почитать онлайн.
Библиотека Antijob.net
Если вы считаете что каких-то книг у нас не хватает, пишите нам в "Обратную связь" на сайте или на почту.
#библиотека #книги #работа #antijob
@antijobnet
Библиотека Antijob.net
Если вы считаете что каких-то книг у нас не хватает, пишите нам в "Обратную связь" на сайте или на почту.
#библиотека #книги #работа #antijob
@antijobnet
Ваши доказательства: законно ли вести аудиозапись разговора с начальником без его согласия?
Спойлер: да. Запись разговора со своим начальником правомерна, если в ней не содержится никакой информации о частной жизни данного лица. Всё, что касается трудовых отношений, можно записывать и предоставить в качестве доказательств.
Позиция Верховного суда такова: если запись не посягает на частную жизнь человека, если она необходима для защиты нарушенного права, если запись ведёт лицо, права которого нарушены, — такая запись может быть использована как доказательство в суде. Запись должна чётко раскрывать: состав участвующих в разговоре лиц, место разговора, содержание разговора.
Запреты в законе на диктофонную аудиозапись (Статья 23 Конституции РФ, пункт 8 статьи 9 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации», статья 137 УК РФ) касаются лишь частной жизни гражданина, но никак не регламентируют общественную.
Всё, что начальник говорит подчинённым на работе в рамках рабочего времени, не является чем-то личным. Если в беседе не раскрывается конфиденциальная информация, она может быть записана даже без согласия собеседника.
Чтобы усилить свои позиции в суде:
- в идеале нужно всё же предупредить начальника о ведущейся аудиозаписи, но это не обязательно;
- перед началом разговора следует произнести, где, когда, во сколько и между кем проходит беседа;
- следует вести разговор таким образом, чтобы начальник сам подтвердил, что именно он участвует в разговоре.
#права #закон #суд #запись #аудио #россия #antijob
@antijobnet
Спойлер: да. Запись разговора со своим начальником правомерна, если в ней не содержится никакой информации о частной жизни данного лица. Всё, что касается трудовых отношений, можно записывать и предоставить в качестве доказательств.
Позиция Верховного суда такова: если запись не посягает на частную жизнь человека, если она необходима для защиты нарушенного права, если запись ведёт лицо, права которого нарушены, — такая запись может быть использована как доказательство в суде. Запись должна чётко раскрывать: состав участвующих в разговоре лиц, место разговора, содержание разговора.
Запреты в законе на диктофонную аудиозапись (Статья 23 Конституции РФ, пункт 8 статьи 9 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации», статья 137 УК РФ) касаются лишь частной жизни гражданина, но никак не регламентируют общественную.
Всё, что начальник говорит подчинённым на работе в рамках рабочего времени, не является чем-то личным. Если в беседе не раскрывается конфиденциальная информация, она может быть записана даже без согласия собеседника.
Чтобы усилить свои позиции в суде:
- в идеале нужно всё же предупредить начальника о ведущейся аудиозаписи, но это не обязательно;
- перед началом разговора следует произнести, где, когда, во сколько и между кем проходит беседа;
- следует вести разговор таким образом, чтобы начальник сам подтвердил, что именно он участвует в разговоре.
#права #закон #суд #запись #аудио #россия #antijob
@antijobnet
Публикуем статью известного анархиста, участника Конфедерации анархо-синдикалистов (КАС) СССР, Игоря Подшивалова, о трагических событиях июня 1962 года в Новочеркасске, когда рабочие выступления были потоплены в крови по приказу верхушки КПСС.
«- Там было, наверное, тысячи три, - прошептал он. - Чего? • Мертвых, - объяснил он. – Наверное, все, кто собрался на станции. Женщина посмотрела на него с жалостью. «Здесь не было мертвых, - возразила она. – Со времен твоего родича полковника Аурелиано Буэндиа в Макондо ничего не случалось». В трех кухнях, где побывал Хосе Аркадио Второй, прежде чем доброался до своего дома, ему сказали то же самое: «Не было мертвых». . .
Это цитата из романа Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» как нельзя лучше подходит к истории, происшедшей 41 год назад в Новочеркасске. Герой романа своими глазами видел расстрел своих земляков, а когда выбрался из вагона с трупами и вернулся в родной город, то все ему говорили: ничего не случилось. Точно так же о трагедии в Новочеркасске страна не знала долгих 27 лет, пока не был услышан голос свидетеля. Я знал этого человека. Его звали Петр Петрович Сиуда, в 1962 году работавший на Новочеркасском электровозостроительном заводе, принявший активное участие в забастовке и отправленный в лагерь после расстрела рабочей демонстрации.
Первого июня 1962 года в СССР произошло очередное «временное» повышение цен на мясо, масло, молоко и другие продукты. Одновременно с этим на электровозостроительном заводе в Новочеркасске на 30-35 процентов снизили расценки. Кроме того в городе и на заводе не решалась жилищная проблема – строительство жилья велось в очень малых объемах, а плата за квартиру в частном секторе составляла в ту пору от 35 до 50 рублей в месяц, то есть от 20 до 30 процентов заработной платы рабочего. В магазинах почти не было мясных продуктов, а цены на рынке были высокими.
В то утро в цехах все обсуждали неприятную новость, возмущались, но о забастовке никто не помышлял. О недовольстве рабочих стало известно директору завода Курочкину, который пришел в стальцех вместе с секретарем парткома. Во время разговора к группе рабочих подошла женщина, продающая пирожки, и директор решил поостроумничать. «Не хватает денег на мясо и колбасу – ешьте пирожки с ливером», – сказал он, и его слова стали искрой, которая вызвала взрыв. «Да они, сволочи, еще издеваются над нами!» – возмутились рабочие и пошли по цехам, призывая прекратить работу. Заводской гудок разнесся над городом.
Слесарь Вячеслав Черных и заводской художник Вячеслав Коротеев написали лозунги «Дайте мясо, масло, повышение зарплаты!», «Нам нужны квартиры!» и укрепили их на видных местах. После оба получили за это по 12 лет. Забастовщики перекрыли железную дорогу и остановили движение поездов, чтобы сообщить о забастовке в другие города. Их представители пошли на другие предприятия. Молодой коммунист Сергей Сотников пришел на электродный завод и призвал рабочих поддержать забастовку. Здесь мнения разделились, но один из рабочих, бывший офицер-фронтовик Андрей Коркач, отсидевший три года при Сталине, крикнул: «Кто будет работать, тот фашист!» Завод был остановлен. К забастовке присоединились и рабочие «Нефтемаша».
В полдень на электровозостроительный прибыла милиция – более сотни человек. Грозная волна забастовщиков буквально смела милицейские шеренги. Милиционеры убегали вслед за своими машинами. Еще через несколько часов к заводу были стянуты подразделения новочеркасского гарнизона. Солдаты были без оружия. Сблизившись, шеренги солдат и рабочих смешались, началось братание. Офицеры с трудом вытаскивали солдат из толпы. Поскольку солдаты оказались ненадежны, на подавление бросили офицеров на бронетранспортерах. Но рабочие обступили машины и стали вручную раскачивать их из стороны в сторону. Бронетранспортеры вскоре ушли. Невооруженные рабочие одерживали победу за победой, не пролив ни капли крови.
«- Там было, наверное, тысячи три, - прошептал он. - Чего? • Мертвых, - объяснил он. – Наверное, все, кто собрался на станции. Женщина посмотрела на него с жалостью. «Здесь не было мертвых, - возразила она. – Со времен твоего родича полковника Аурелиано Буэндиа в Макондо ничего не случалось». В трех кухнях, где побывал Хосе Аркадио Второй, прежде чем доброался до своего дома, ему сказали то же самое: «Не было мертвых». . .
Это цитата из романа Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» как нельзя лучше подходит к истории, происшедшей 41 год назад в Новочеркасске. Герой романа своими глазами видел расстрел своих земляков, а когда выбрался из вагона с трупами и вернулся в родной город, то все ему говорили: ничего не случилось. Точно так же о трагедии в Новочеркасске страна не знала долгих 27 лет, пока не был услышан голос свидетеля. Я знал этого человека. Его звали Петр Петрович Сиуда, в 1962 году работавший на Новочеркасском электровозостроительном заводе, принявший активное участие в забастовке и отправленный в лагерь после расстрела рабочей демонстрации.
Первого июня 1962 года в СССР произошло очередное «временное» повышение цен на мясо, масло, молоко и другие продукты. Одновременно с этим на электровозостроительном заводе в Новочеркасске на 30-35 процентов снизили расценки. Кроме того в городе и на заводе не решалась жилищная проблема – строительство жилья велось в очень малых объемах, а плата за квартиру в частном секторе составляла в ту пору от 35 до 50 рублей в месяц, то есть от 20 до 30 процентов заработной платы рабочего. В магазинах почти не было мясных продуктов, а цены на рынке были высокими.
В то утро в цехах все обсуждали неприятную новость, возмущались, но о забастовке никто не помышлял. О недовольстве рабочих стало известно директору завода Курочкину, который пришел в стальцех вместе с секретарем парткома. Во время разговора к группе рабочих подошла женщина, продающая пирожки, и директор решил поостроумничать. «Не хватает денег на мясо и колбасу – ешьте пирожки с ливером», – сказал он, и его слова стали искрой, которая вызвала взрыв. «Да они, сволочи, еще издеваются над нами!» – возмутились рабочие и пошли по цехам, призывая прекратить работу. Заводской гудок разнесся над городом.
Слесарь Вячеслав Черных и заводской художник Вячеслав Коротеев написали лозунги «Дайте мясо, масло, повышение зарплаты!», «Нам нужны квартиры!» и укрепили их на видных местах. После оба получили за это по 12 лет. Забастовщики перекрыли железную дорогу и остановили движение поездов, чтобы сообщить о забастовке в другие города. Их представители пошли на другие предприятия. Молодой коммунист Сергей Сотников пришел на электродный завод и призвал рабочих поддержать забастовку. Здесь мнения разделились, но один из рабочих, бывший офицер-фронтовик Андрей Коркач, отсидевший три года при Сталине, крикнул: «Кто будет работать, тот фашист!» Завод был остановлен. К забастовке присоединились и рабочие «Нефтемаша».
В полдень на электровозостроительный прибыла милиция – более сотни человек. Грозная волна забастовщиков буквально смела милицейские шеренги. Милиционеры убегали вслед за своими машинами. Еще через несколько часов к заводу были стянуты подразделения новочеркасского гарнизона. Солдаты были без оружия. Сблизившись, шеренги солдат и рабочих смешались, началось братание. Офицеры с трудом вытаскивали солдат из толпы. Поскольку солдаты оказались ненадежны, на подавление бросили офицеров на бронетранспортерах. Но рабочие обступили машины и стали вручную раскачивать их из стороны в сторону. Бронетранспортеры вскоре ушли. Невооруженные рабочие одерживали победу за победой, не пролив ни капли крови.
На площади возле заводоуправления начался митинг. Петру Сиуде в то время было 24 года. Его отец, большевик с 1903 года, начинал свою революционную деятельность в Батуме, был хорошо знаком с Джапаридзе, Фиолетовым, Микояном и другими бакинскими комиссарами и даже со Сталиным. В 1937 году он погиб от пыток в ростовской тюрьме. Мать Сиуды провела семь лет в лагерях. Петр Сиуда считал себя беспартийным большевиком и именно поэтому был противником КПСС. Он выступил на митинге с речью. «Я выступил с предложением продолжать забастовку, соблюдать выдержку, твердость, организованность, - рассказывал он, - призвал на следующее утро идти в город демонстрацией, выработать общие требования и предъявить их властям. Призывы к захвату госучреждений, к насилию были отвергнуты».
Поздно вечером рабочие сняли с фасада заводоуправления портрет Хрущева и сожгли его.
Ночью в город прибыли воинские части. Жители пытались строить баррикады, но танки с легкостью преодолевали препятствия. Тогда рабочие стали запрыгивать на танки на ходу и своей одеждой закрывать смотровые щели.
Утром 2 июня на НЭВЗ пришли рабочие всех трех смен. Многотысячная колонна направилась в город. Путь до центра Новочеркасска – 12 километров. По дороге к демонстрации присоединялись новые люди. Колонны шли к горкому с разных заводов. Появились красные знамена, портреты Ленина. Люди пели революционные песни. На мосту через реку Тузлов стояли два танка и вооруженные солдаты. Громадная масса людей остановилась, затем медленно двинулась вперед. Раздались возгласы: «Дорогу рабочему классу!» Солдаты и танкисты не стали стрелять. Ими командовал Герой Советского Союза генерал М. К. Шапошников, который отказался отдать приказ открыть огонь, за что вскоре был уволен из армии.
Когда многотысячная демонстрация подошла к горкому, партийные боссы во главе с первым секретарем Ростовского обкома А. Басовым сбежали. Рабочие ворвались в здание и обнаружили в кабинете богато накрытый стол – отцы города готовились к встрече правительственной комиссии, ждали самого А. Микояна. Обнаружив спрятавшегося за диваном чиновника, рабочие выволокли его на балкон и потребовали объяснить, почему это он роскошествует, когда людям нечего есть. Продемонстрировали собравшимся и коньяк с закуской. Работница строительного управления Екатерина Левченко с обкомовского балкона сообщила о ночных арестах и призвала освободить товарищей. Часть митингующих во главе со слесарем завода «Гормаш» Владимиром Черепановым тут же пошла к горотделу милиции. Там и пролилась первая кровь.
Подъехали автоматчики и начали оттеснять людей. Рабочие пошли на штурм горотдела, вышибли дверь и ворвались внутрь. Черепанов схватился за автомат солдата, и раздалась очередь. Один из рабочих был убит. Его подняли на вытянутых руках и вынесли на улицу. А через несколько минут начался расстрел возле горкома. Спустя много лет выяснилось, что приказ открыть огонь отдал министр обороны СССР маршал Р. Малиновский, а непосредственно в Новочеркасске это сделал командующий войсками Северо-Кавказского округа генерал И. Плиев. Неизвестный офицер, получивший приказ, отказался его выполнить и застрелился перед строем. Но огонь был открыт. Вначале поверх голов, по деревьям, на которых сидели мальчишки, которые посыпались с высоты, как горох. Среди них был паренек, много лет спустя ставший генералом Лебедем. Он вспоминал об этом страшном дне в своей книге «За державу обидно!» Затем автоматы ударили по толпе. Люди разбегались, а на площади осталось лежать около пятидесяти убитых и раненых. Ошалевший майор ступил в лужу крови. Кто-то ему крикнул: «Смотри, сволочь, где стоишь!» Майор тут же пустил себе пулю в голову. Тела с площади быстро убрали, кровь смыли брандспойтами. И убитые, и раненые исчезли бесследно, никого не отдали родным.
Поздно вечером рабочие сняли с фасада заводоуправления портрет Хрущева и сожгли его.
Ночью в город прибыли воинские части. Жители пытались строить баррикады, но танки с легкостью преодолевали препятствия. Тогда рабочие стали запрыгивать на танки на ходу и своей одеждой закрывать смотровые щели.
Утром 2 июня на НЭВЗ пришли рабочие всех трех смен. Многотысячная колонна направилась в город. Путь до центра Новочеркасска – 12 километров. По дороге к демонстрации присоединялись новые люди. Колонны шли к горкому с разных заводов. Появились красные знамена, портреты Ленина. Люди пели революционные песни. На мосту через реку Тузлов стояли два танка и вооруженные солдаты. Громадная масса людей остановилась, затем медленно двинулась вперед. Раздались возгласы: «Дорогу рабочему классу!» Солдаты и танкисты не стали стрелять. Ими командовал Герой Советского Союза генерал М. К. Шапошников, который отказался отдать приказ открыть огонь, за что вскоре был уволен из армии.
Когда многотысячная демонстрация подошла к горкому, партийные боссы во главе с первым секретарем Ростовского обкома А. Басовым сбежали. Рабочие ворвались в здание и обнаружили в кабинете богато накрытый стол – отцы города готовились к встрече правительственной комиссии, ждали самого А. Микояна. Обнаружив спрятавшегося за диваном чиновника, рабочие выволокли его на балкон и потребовали объяснить, почему это он роскошествует, когда людям нечего есть. Продемонстрировали собравшимся и коньяк с закуской. Работница строительного управления Екатерина Левченко с обкомовского балкона сообщила о ночных арестах и призвала освободить товарищей. Часть митингующих во главе со слесарем завода «Гормаш» Владимиром Черепановым тут же пошла к горотделу милиции. Там и пролилась первая кровь.
Подъехали автоматчики и начали оттеснять людей. Рабочие пошли на штурм горотдела, вышибли дверь и ворвались внутрь. Черепанов схватился за автомат солдата, и раздалась очередь. Один из рабочих был убит. Его подняли на вытянутых руках и вынесли на улицу. А через несколько минут начался расстрел возле горкома. Спустя много лет выяснилось, что приказ открыть огонь отдал министр обороны СССР маршал Р. Малиновский, а непосредственно в Новочеркасске это сделал командующий войсками Северо-Кавказского округа генерал И. Плиев. Неизвестный офицер, получивший приказ, отказался его выполнить и застрелился перед строем. Но огонь был открыт. Вначале поверх голов, по деревьям, на которых сидели мальчишки, которые посыпались с высоты, как горох. Среди них был паренек, много лет спустя ставший генералом Лебедем. Он вспоминал об этом страшном дне в своей книге «За державу обидно!» Затем автоматы ударили по толпе. Люди разбегались, а на площади осталось лежать около пятидесяти убитых и раненых. Ошалевший майор ступил в лужу крови. Кто-то ему крикнул: «Смотри, сволочь, где стоишь!» Майор тут же пустил себе пулю в голову. Тела с площади быстро убрали, кровь смыли брандспойтами. И убитые, и раненые исчезли бесследно, никого не отдали родным.
После расстрела забастовка охватила весь город. Тысячи рабочих и студентов подъезжали на машинах к Московской площади, высаживались и молча шли к горкому. Сколько их было – двадцать, тридцать тысяч? Тогда и появился лозунг: «Долой Хрущева!» В город уже прибыл Микоян и член Политбюро Ф. Р. Козлов, которые были вынуждены пойти на переговоры. Рабочие избрали делегацию из десяти человек, которая пошла в горком. Рабочий станкостроительного завода Борис Мокроусов потребовал у Микояна вывода войск из Новочеркасска, наказания виновных в кровопролитии и в заключение прочел сталинскому соратничку пародию на поэму Некрасова «Кому на Руси жить хорошо», из которой следовало, что жить хорошо Хрущеву и его окружению, а не народу. За это Мокроусова потом расстреляли.
В ночь на 3 июня начались массовые аресты. Агенты КГБ сделали тысячи фотографий участников событий, по этим снимкам и брали людей. В городе был введен комендантский час, и сразу улучшено снабжение продуктами. Информация о Новочеркасской трагедии была засекречена. Через два месяца начались судебные расправы. Семеро рабочих лидеров – Сотников, Зайцев, Шуваев, Кузнецов, Мокроусов, Черепанов и Коркач были казнены. Более сотни забастовщиков получили сроки от 10 до 15 лет. Смертные приговоры вынес председатель Верховного суда РСФСР Л. Н. Смирнов при участии прокурора А. А. Круглова.
Родина должна знать своих палачей.
Петру Сиуде тоже грозил смертный приговор, но его спасла мать, которая дошла до Микояна и напомнила ему, что отец Петра был когда-то соратником «непотопляемого наркома». Известно, что Микоян – единственный оставшийся в живых из бакинских комиссаров, впоследствии переживший и предавший всех своих хозяев, в том числе Сталина и Хрущева. Петр Сиуда сидел в той же ростовской тюрьме, где погиб его отец. Он получил 12 лет и отбывал срок в колонии усиленного режима в Коми АССР. На лесоповале новочеркассцы постоянно вступали в конфликты с администрацией и охраной, и один из них завершился автоматной очередью, предназначенной Сиуде. В последний момент другой охранник ударил по автомату сослуживца, и пули ушли в небо. Однажды старший лейтенант из охраны, убедившись, что рядом никого нет, сквозь зубы, шевеля губами, сообщил ему, что в Муроме произошла трагедия, аналогичная новочеркасской. Так лагерь узнал еще об одном преступлении партийной верхушки.
После ухода Хрущева с политической арены новочеркассцев стали постепенно и без лишнего шума выпускать на волю. Сиуде скостили срок до шести лет и выпустили одним из последних. Уже в камере ростовской тюрьмы он начал собирать свидетельства очевидцев трагедии и занимался этим 28 лет. Когда началась война в Афганистане, он написал возмущенное письмо Брежневу. Его встретили на улице одетые в штатское агенты КГБ и долго избивали. Тогда он снова выжил и снова не прекратил борьбы. В 1988 году он вступил в Конфедерацию анархо-синдикалистов и опубликовал в ее печатном органе – журнале «Община» воспоминания о Новочеркасской трагедии. Когда мы прочли их, то первая мысль была: этого не может быть! Даже люди, бывавшие в Новочеркасске вскоре после бойни, ни о чем не догадывались – государство умело хранить тайны своих преступлений. С солдат и милиционеров брали подписки о неразглашении, в которых была фраза: «Если я нарушу настоящую подписку, то буду привлечен к высшей мере наказания – расстрелу».
Я помню, как 5 марта 1990 года, в годовщину смерти Сталина, на митинге в память о жертвах репрессий рассказывал о Новочеркасске, и пенсионеры орали из толпы: «Это ложь! Откуда ты это знаешь? Не имеешь права!» Но скрыть правду было уже нельзя. Вскоре Юрий Щекочихин опубликовал в «Литературной газете» интервью с Сиудой и генералом Шапошниковым, появились публикации в «Комсомольской правде» и в журнале «Огонек». Петр Сиуда нанес такой удар системе, от которого она уже не оправилась.
В ночь на 3 июня начались массовые аресты. Агенты КГБ сделали тысячи фотографий участников событий, по этим снимкам и брали людей. В городе был введен комендантский час, и сразу улучшено снабжение продуктами. Информация о Новочеркасской трагедии была засекречена. Через два месяца начались судебные расправы. Семеро рабочих лидеров – Сотников, Зайцев, Шуваев, Кузнецов, Мокроусов, Черепанов и Коркач были казнены. Более сотни забастовщиков получили сроки от 10 до 15 лет. Смертные приговоры вынес председатель Верховного суда РСФСР Л. Н. Смирнов при участии прокурора А. А. Круглова.
Родина должна знать своих палачей.
Петру Сиуде тоже грозил смертный приговор, но его спасла мать, которая дошла до Микояна и напомнила ему, что отец Петра был когда-то соратником «непотопляемого наркома». Известно, что Микоян – единственный оставшийся в живых из бакинских комиссаров, впоследствии переживший и предавший всех своих хозяев, в том числе Сталина и Хрущева. Петр Сиуда сидел в той же ростовской тюрьме, где погиб его отец. Он получил 12 лет и отбывал срок в колонии усиленного режима в Коми АССР. На лесоповале новочеркассцы постоянно вступали в конфликты с администрацией и охраной, и один из них завершился автоматной очередью, предназначенной Сиуде. В последний момент другой охранник ударил по автомату сослуживца, и пули ушли в небо. Однажды старший лейтенант из охраны, убедившись, что рядом никого нет, сквозь зубы, шевеля губами, сообщил ему, что в Муроме произошла трагедия, аналогичная новочеркасской. Так лагерь узнал еще об одном преступлении партийной верхушки.
После ухода Хрущева с политической арены новочеркассцев стали постепенно и без лишнего шума выпускать на волю. Сиуде скостили срок до шести лет и выпустили одним из последних. Уже в камере ростовской тюрьмы он начал собирать свидетельства очевидцев трагедии и занимался этим 28 лет. Когда началась война в Афганистане, он написал возмущенное письмо Брежневу. Его встретили на улице одетые в штатское агенты КГБ и долго избивали. Тогда он снова выжил и снова не прекратил борьбы. В 1988 году он вступил в Конфедерацию анархо-синдикалистов и опубликовал в ее печатном органе – журнале «Община» воспоминания о Новочеркасской трагедии. Когда мы прочли их, то первая мысль была: этого не может быть! Даже люди, бывавшие в Новочеркасске вскоре после бойни, ни о чем не догадывались – государство умело хранить тайны своих преступлений. С солдат и милиционеров брали подписки о неразглашении, в которых была фраза: «Если я нарушу настоящую подписку, то буду привлечен к высшей мере наказания – расстрелу».
Я помню, как 5 марта 1990 года, в годовщину смерти Сталина, на митинге в память о жертвах репрессий рассказывал о Новочеркасске, и пенсионеры орали из толпы: «Это ложь! Откуда ты это знаешь? Не имеешь права!» Но скрыть правду было уже нельзя. Вскоре Юрий Щекочихин опубликовал в «Литературной газете» интервью с Сиудой и генералом Шапошниковым, появились публикации в «Комсомольской правде» и в журнале «Огонек». Петр Сиуда нанес такой удар системе, от которого она уже не оправилась.
Учение о свободных профсоюзах, о трудовых коллективах, владеющих средствами производства и строящих свою жизнь независимо от государства в лице чиновников и буржуазии в лице частных предпринимателей, без партийных демагогов и прочих «друзей народа» как нельзя лучше соответствовало его представлениям о честном социализме. Поэтому он стал анархо-синдикалистом, работал над созданием независимого профсоюза и был активистом общества «Мемориал». Для властей он представлял страшную опасность – готовил книгу о Новочеркасской трагедии. Наконец, вечером 5 мая 1990 года на заседании «Мемориала» он сообщил, что нашел место захоронения жертв расстрела, в том числе и раненых, бесследно исчезнувших из городской больницы в ночь со 2 на 3 июня 1962 года. А ночью его нашли умирающим недалеко от своего дома. Дипломат с документами исчез, одежда была в крови, на лице – следы побоев. Он скончался в больнице, не приходя в сознание. Смерть догнала его почти через тридцать лет, но победить не смогла. Кровь Новочеркасска вышла из-под земли и смыла коммунистический режим спустя год после гибели Петра Сиуды.
#история #забастовка #новочеркаск #расстрел #сиуда #ссср #antijob
#история #забастовка #новочеркаск #расстрел #сиуда #ссср #antijob
Кому война, а кому мать родна: обстрелы – не помеха для Wildberries максимально выжимать своих сотрудников
В Шебекино (Белгородская область) сотрудники Wildberries столкнулись с не только с обстрелом территории, но и с крайней наглостью начальства.
Несмотря на бомбёжку и опасное положение в городе, руководство Wildberries не позволяло работникам закрывать пункты выдачи и штрафовало сотрудников, – об этом пишет главный рупор протеста работников против произвола Бакальчук телеграм-канал «Вайлдберриз. Правда сотрудников».
Люди не забирают из ПВЗ свои заказы – во время войны им не до того. Когда истекает срок хранения товара на пункте, работник должен отправить его обратно на склад в течение 24 часов. Если этого не сделать, работник получит штраф в размере полной стоимости данного товара + 20%.
За закрытие ПВЗ в рабочее время работники, разумеется, также получают штрафы.
Однако в нынешних условиях сотрудники Wildberries не могут нормально работать, к тому же никто не приходит на ПВЗ – город подвергается обстрелу. Руководству Wildberries эта причина не показалась значительной – людям запретили покидать рабочие места под угрозами больших штрафов.
Работники всё равно закрывали ПВЗ и убегали из зоны обстрела. За это им начисляли штрафы за закрытие, неотправленный товар на склад, подмены и брак – скринами удержаний работники поделились в сети.
Только после шумихи, которая поднялась в интернете из-за жалоб сотрудников, руководство решило смилостивиться и объявило, что из-за «неприятной ситуации» в Шебекино, количество штрафов сократится.
#вайлдберис #закрытие #штрафы #обман #правдасотрудников #шебекино #россия #antijob
@antijobnet
В Шебекино (Белгородская область) сотрудники Wildberries столкнулись с не только с обстрелом территории, но и с крайней наглостью начальства.
Несмотря на бомбёжку и опасное положение в городе, руководство Wildberries не позволяло работникам закрывать пункты выдачи и штрафовало сотрудников, – об этом пишет главный рупор протеста работников против произвола Бакальчук телеграм-канал «Вайлдберриз. Правда сотрудников».
Люди не забирают из ПВЗ свои заказы – во время войны им не до того. Когда истекает срок хранения товара на пункте, работник должен отправить его обратно на склад в течение 24 часов. Если этого не сделать, работник получит штраф в размере полной стоимости данного товара + 20%.
За закрытие ПВЗ в рабочее время работники, разумеется, также получают штрафы.
Однако в нынешних условиях сотрудники Wildberries не могут нормально работать, к тому же никто не приходит на ПВЗ – город подвергается обстрелу. Руководству Wildberries эта причина не показалась значительной – людям запретили покидать рабочие места под угрозами больших штрафов.
Работники всё равно закрывали ПВЗ и убегали из зоны обстрела. За это им начисляли штрафы за закрытие, неотправленный товар на склад, подмены и брак – скринами удержаний работники поделились в сети.
Только после шумихи, которая поднялась в интернете из-за жалоб сотрудников, руководство решило смилостивиться и объявило, что из-за «неприятной ситуации» в Шебекино, количество штрафов сократится.
#вайлдберис #закрытие #штрафы #обман #правдасотрудников #шебекино #россия #antijob
@antijobnet
Победа профсоюза – суд заставил Московское метро восстановить на работе уволенных сторонников Навального
Независимый профсоюз ГУП «Московский метрополитен» ещё в мае 2021 года заявил о массовых увольнениях сотрудников метро, чьи фамилии обнаружились в списке сторонников Навального.
Начальство решило избавиться от неудобных сотрудников – их заставляли увольняться «одним днём» по соглашению сторон, в иных случаях увольняли за вымышленные прогулы.
Председатель профсоюза Николай Гостев сообщил, что после увольнений в профсоюз обратилось более 60 человек. 42 из них решили судиться с начальством. После проигранного суда первой инстанции пятеро отказались от попыток добиться справедливости. Как оказалось – зря. Все остальные 37 работников были восстановлены судом на рабочих местах, кроме того за простой и моральный вред они получили денежные компенсации, суммы которых достигают нескольких миллионов рублей.
#профсоюз #победа #метрополитен #компенсация #москва #россия #antijob
@antijobnet
Независимый профсоюз ГУП «Московский метрополитен» ещё в мае 2021 года заявил о массовых увольнениях сотрудников метро, чьи фамилии обнаружились в списке сторонников Навального.
Начальство решило избавиться от неудобных сотрудников – их заставляли увольняться «одним днём» по соглашению сторон, в иных случаях увольняли за вымышленные прогулы.
Председатель профсоюза Николай Гостев сообщил, что после увольнений в профсоюз обратилось более 60 человек. 42 из них решили судиться с начальством. После проигранного суда первой инстанции пятеро отказались от попыток добиться справедливости. Как оказалось – зря. Все остальные 37 работников были восстановлены судом на рабочих местах, кроме того за простой и моральный вред они получили денежные компенсации, суммы которых достигают нескольких миллионов рублей.
#профсоюз #победа #метрополитен #компенсация #москва #россия #antijob
@antijobnet
Американские компании теперь могут подавать иски к профсоюзам за забастовки – таково было решение Верховного суда США
Теперь в США забастовки, повлекшие «ущерб для бизнеса», – повод для любой компании засудить профсоюз.
Такое решение принял Верховный суд США, рассматривая дело компании Glacier Northwest Inc. Компания подала иск к местному отделению профсоюза водителей грузовиков International Brotherhood of Teamsters – остановка работы во время забастовки на бетонном предприятии вынудила компанию утилизировать недопоставленный бетон.
Консервативные судьи постановили, что в ходе забастовки профсоюз якобы «не принял разумных мер предосторожности», чтобы предотвратить неизбежный ущерб имуществу работодателя.
Эксперты обеспокоены таким решением суда, хотя и не посчитали его неожиданным – многие американские профессора трудового права называют его частью планомерной работы Верховного суда по ограничению коллективных прав работников ради удовлетворения интересов капиталистов.
#суд #сша #antijob
@antijobnet
Теперь в США забастовки, повлекшие «ущерб для бизнеса», – повод для любой компании засудить профсоюз.
Такое решение принял Верховный суд США, рассматривая дело компании Glacier Northwest Inc. Компания подала иск к местному отделению профсоюза водителей грузовиков International Brotherhood of Teamsters – остановка работы во время забастовки на бетонном предприятии вынудила компанию утилизировать недопоставленный бетон.
Консервативные судьи постановили, что в ходе забастовки профсоюз якобы «не принял разумных мер предосторожности», чтобы предотвратить неизбежный ущерб имуществу работодателя.
Эксперты обеспокоены таким решением суда, хотя и не посчитали его неожиданным – многие американские профессора трудового права называют его частью планомерной работы Верховного суда по ограничению коллективных прав работников ради удовлетворения интересов капиталистов.
#суд #сша #antijob
@antijobnet