Пытался вспомнить случаи, когда человек казался мудаком, а оказался умным. Не получилось. Наоборот — сплошь и рядом.
Когда б вы знали, из какого сора растут хи-хи, не ведая стыда
Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы (в идиоте злость или доброта - совершенно безразличные качества), а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит исключительно им одним. Издали может показаться, что это люди хотя и суровых, но крепко сложившихся убеждений, которые сознательно стремятся к твердо намеченной цели. Однако ж это оптический обман, которым отнюдь не следует увлекаться. Это просто со всех сторон наглухо закупоренные существа, которые ломят вперед, потому что не в состоянии сознать себя в связи с каким бы то ни было порядком явлений...
Салтыков-Щедрин, "История одного города"
Салтыков-Щедрин, "История одного города"
— А у вас негров линчуют!
— Вы сначала правовое государство постройте, а потом линчуйте!
— Вы сначала правовое государство постройте, а потом линчуйте!
Как только с горла прогрессивной интеллигенции убирают жандармский сапог, настает время погони за несбыточными идеалами. Бессмысленной и беспощадной. До следующего сапога.
Не могу припомнить: любители порассуждать о генофонде и том, что советская власть породила в народе все самое омерзительное и дикое, — утверждают ли, что свобода пробудила в нем светлые и благородные качества?
"Франсуаз, нас разоблачая вместе с нашей перестройкой, подметила две великих закономерности:
1. "Новое мышление" России - это во многом желание попользоваться на халяву западными благами и кредитами и глубокое убеждение, что Запад обязан нас кормить.
2. Отчуждение интеллигенции от народа наступило тогда, когда в конце 80-х народ не решил своих проблем, потому что ему хотелось кушать, а интеллигенция свои проблемы решила, потому что ей была нужна ненужная народу гласность. И впервые в русской истории интеллигенция России перестала интересоваться вопросами питания народа".
Валерия Новодворская, "Над пропастью во лжи"
1. "Новое мышление" России - это во многом желание попользоваться на халяву западными благами и кредитами и глубокое убеждение, что Запад обязан нас кормить.
2. Отчуждение интеллигенции от народа наступило тогда, когда в конце 80-х народ не решил своих проблем, потому что ему хотелось кушать, а интеллигенция свои проблемы решила, потому что ей была нужна ненужная народу гласность. И впервые в русской истории интеллигенция России перестала интересоваться вопросами питания народа".
Валерия Новодворская, "Над пропастью во лжи"
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Когда Байден назвал президента Египта президентом Мексики, у него в голове, видимо, был исход мексиканцев в землю обетованную
Наши люди даже песок из жопы готовы держать за свидетельство наличия фиги в кармане
Читаю мнения о том, что Путин с Карлсоном говорил неправильно, мемами не сыпал (хотя с мема и начал), клиповое мышление не возбуждал, и вот это всё. Меня это — и как профессионального журналиста, и как читателя — удивляет. Вот фильм "Мастер и Маргарита". Что ни говори, собрал миллиард и стало понятно: окупится. Хвалят и плюются — значит, работает. Это вопрос не искусства, а кинобизнеса. А о вкусах спорить бессмысленно.
У политиков задачи тоже предельно рациональные. Путину незачем ни под кого подстраиваться: то, что он хотел сказать, второй день сидят и слушают — уже почти двести миллионов человек. Фишки Путина — стабильность, непредсказуемость и договороспособность. «Либеральные» идиоты ржут: ха-ха-ха, его опять кинули! Когда кидают их, они почему-то не ржут. А когда Россию, это повод для смеха. Ну, и к кому бумеранг вернулся?
К сожалению, идиоты мало интересуются тем, как устроен мир. А это было бы полезно и для них, и для мира. Людям, которые скачивают себе в голову программное обеспечение из "Новой газеты", полезно почитать авторов, на которых ориентируется американский истеблишмент: Кеннана, Люттвака, Фридмана. Уроки истории помогают обойти очередные грабли. В этом и заключается очередное новое мышление для всего мира. Об этом и говорил Путин.
У политиков задачи тоже предельно рациональные. Путину незачем ни под кого подстраиваться: то, что он хотел сказать, второй день сидят и слушают — уже почти двести миллионов человек. Фишки Путина — стабильность, непредсказуемость и договороспособность. «Либеральные» идиоты ржут: ха-ха-ха, его опять кинули! Когда кидают их, они почему-то не ржут. А когда Россию, это повод для смеха. Ну, и к кому бумеранг вернулся?
К сожалению, идиоты мало интересуются тем, как устроен мир. А это было бы полезно и для них, и для мира. Людям, которые скачивают себе в голову программное обеспечение из "Новой газеты", полезно почитать авторов, на которых ориентируется американский истеблишмент: Кеннана, Люттвака, Фридмана. Уроки истории помогают обойти очередные грабли. В этом и заключается очередное новое мышление для всего мира. Об этом и говорил Путин.
Мыши плакали, кололись, но продолжали слушать и обсуждать интервью Путина 😁
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Тайную свободу поют у нас теперь вослед не Пушкину, а каждому пупкину. Если с первым не срослось, — со слухом херово было, с голосом или со свободой?
Окуджава очень важное сказал: «Ему было, за что умирать на Черной речке».
Forwarded from Ольга Ускова | Cognitive Life
ПЕРВЫЙ ПОШЕЛ
Это иллюстрация Антона к последней главе нового романа РАША.
А сегодня я получила ПЕРВУЮ РЕЦЕНЗИЮ от ПЕРВОГО ОФИЦИАЛЬНОГО ЧИТАТЕЛЯ "Раши".
Это как... Ну это как первая ночь с мужчиной. Не знаешь, как это будет, что из этого выйдет, будешь ли ты на высоте, будет ли он соответствовать ожиданиям..., но уже шлёпаешь в душ полная страха, желания и предвкушения...
Та-Дам! Алексей Алешковский, Президент Гильдии сценаристов, сценарист, журналист и т.д. и т.п.:
"Новой книжкой «Раша» Ольга Ускова вышла на тропу политического памфлета, приравняв перо к штыку. Отрефлексировать происходящее вокруг сложно даже в формате дневника; в форме «игровой» истории — еще сложнее. Хотя с вопросом необходимости для этого временной дистанции, как говорится, не всё так однозначно: вспомнить хоть Шолохова, хоть Булгакова, хоть Ильфа и Петрова. Существеннее, что рушащиеся иллюзии, которые мы принимали за предлагаемые обстоятельства, требуют рефлексии: на смену одной картине мира приходит другая — её мы и пишем сейчас (или, возможно, только грунтуем холст). «Раша» — еще один паззл этой дискретной картины, попытка связи времен фокусом пристрастного взгляда. Если «Этюды Черни» выглядели взрывом мозга, то «Раша» — скорее попытка собрать его по кусочкам и вернуть на место. Памфлет приносит в жертву актуальности художественность — наверное, это дань жанру. Но, глядя на обе книжки как на одно целое, я вижу в них кинематографическую перспективу, — образ художественного пространства, в котором текст оказывается исходным кодом. Полемическая ненасытность автора электризирует границу между вымыслом и реальностью, искусством и публицистикой: на кладбище уважаемых постмодернистских шкафов Ускова врывается со своим прямым высказыванием как бесцеремонный танк."
Это иллюстрация Антона к последней главе нового романа РАША.
А сегодня я получила ПЕРВУЮ РЕЦЕНЗИЮ от ПЕРВОГО ОФИЦИАЛЬНОГО ЧИТАТЕЛЯ "Раши".
Это как... Ну это как первая ночь с мужчиной. Не знаешь, как это будет, что из этого выйдет, будешь ли ты на высоте, будет ли он соответствовать ожиданиям..., но уже шлёпаешь в душ полная страха, желания и предвкушения...
Та-Дам! Алексей Алешковский, Президент Гильдии сценаристов, сценарист, журналист и т.д. и т.п.:
"Новой книжкой «Раша» Ольга Ускова вышла на тропу политического памфлета, приравняв перо к штыку. Отрефлексировать происходящее вокруг сложно даже в формате дневника; в форме «игровой» истории — еще сложнее. Хотя с вопросом необходимости для этого временной дистанции, как говорится, не всё так однозначно: вспомнить хоть Шолохова, хоть Булгакова, хоть Ильфа и Петрова. Существеннее, что рушащиеся иллюзии, которые мы принимали за предлагаемые обстоятельства, требуют рефлексии: на смену одной картине мира приходит другая — её мы и пишем сейчас (или, возможно, только грунтуем холст). «Раша» — еще один паззл этой дискретной картины, попытка связи времен фокусом пристрастного взгляда. Если «Этюды Черни» выглядели взрывом мозга, то «Раша» — скорее попытка собрать его по кусочкам и вернуть на место. Памфлет приносит в жертву актуальности художественность — наверное, это дань жанру. Но, глядя на обе книжки как на одно целое, я вижу в них кинематографическую перспективу, — образ художественного пространства, в котором текст оказывается исходным кодом. Полемическая ненасытность автора электризирует границу между вымыслом и реальностью, искусством и публицистикой: на кладбище уважаемых постмодернистских шкафов Ускова врывается со своим прямым высказыванием как бесцеремонный танк."
Алексей Гражданкин о социологии и манипулировании реальностью в замечательном интервью 2000 года:
"По поводу создания тех или иных норм идет борьба внутри социологов – одна социологическая теория верна или другая. Какая из них возобладает, сторонники той и будут иметь больше благ, больше возможностей к распространению, воспроизведению своего «социологического рода» и прочее.
А в качестве побочного продукта внутренней цеховой борьбы, мы влияем на вещи более общие, создаем новые нормы, устанавливаем, что правилен такой-то образ жизни, это – прогресс, развитие общества должно быть таково. А иные, мол, формы существования являются отсталыми. И люди нас слушают… И дети этому обучаются. Получается, что мы их берем обманом".
"Описывая модель общества, мы с неизбежностью начинаем служить некоторым интересам, которые, в конце концов, оказываются близки нашим личным интересам".
"Есть люди, которые мыслят так же, как мыслим мы, они отвечают на наши анкеты, они понимают цели, которые ставятся нами в наших вопросах и принимают эти правила игры. Относительно этих людей мы можем точно сказать в тех понятиях, которые мы используем, что они действительно именно так и считают. Шкалы, которые мы используем, релевантны этой части общества. но если мы обратимся к другим людям – у которых другая система понятий, другая система ценностей, к той части общества, которая имеет другую структуру сознания, то понимают они окружающий мир в других категориях.
Например, мы спрашиваем: «Кто такие “левые” и “правые”?», - а в этой среде эти понятия не работают. И получается, что мы изучаем самих себя, свой «город». А огромная «периферия» живет сама по себе. Мы навязываем ей какие-то понятия, потом спрашиваем, слышим «эхо» и радуемся достигнутой общности языка. Мы занимаемся просветительской работой, проталкивая эти идеи через школы, дети за хорошую оценку повторяют эти идеи, а где-то рядом в их сознании – свое, личное представление о мире.
Так формируется двоемыслие, которое мы, по большей части, даже не замечаем. Нам кажется, что мы знаем – кто эти люди. Но в конце концов, когда мы ставим вопрос: "Как быть и как действовать, чтобы учитывать их интересы?" – мы ничего сказать о них не можем. Мы можем сказать: "В наших интересах надо делать то-то, то-то и то-то"."
"По поводу создания тех или иных норм идет борьба внутри социологов – одна социологическая теория верна или другая. Какая из них возобладает, сторонники той и будут иметь больше благ, больше возможностей к распространению, воспроизведению своего «социологического рода» и прочее.
А в качестве побочного продукта внутренней цеховой борьбы, мы влияем на вещи более общие, создаем новые нормы, устанавливаем, что правилен такой-то образ жизни, это – прогресс, развитие общества должно быть таково. А иные, мол, формы существования являются отсталыми. И люди нас слушают… И дети этому обучаются. Получается, что мы их берем обманом".
"Описывая модель общества, мы с неизбежностью начинаем служить некоторым интересам, которые, в конце концов, оказываются близки нашим личным интересам".
"Есть люди, которые мыслят так же, как мыслим мы, они отвечают на наши анкеты, они понимают цели, которые ставятся нами в наших вопросах и принимают эти правила игры. Относительно этих людей мы можем точно сказать в тех понятиях, которые мы используем, что они действительно именно так и считают. Шкалы, которые мы используем, релевантны этой части общества. но если мы обратимся к другим людям – у которых другая система понятий, другая система ценностей, к той части общества, которая имеет другую структуру сознания, то понимают они окружающий мир в других категориях.
Например, мы спрашиваем: «Кто такие “левые” и “правые”?», - а в этой среде эти понятия не работают. И получается, что мы изучаем самих себя, свой «город». А огромная «периферия» живет сама по себе. Мы навязываем ей какие-то понятия, потом спрашиваем, слышим «эхо» и радуемся достигнутой общности языка. Мы занимаемся просветительской работой, проталкивая эти идеи через школы, дети за хорошую оценку повторяют эти идеи, а где-то рядом в их сознании – свое, личное представление о мире.
Так формируется двоемыслие, которое мы, по большей части, даже не замечаем. Нам кажется, что мы знаем – кто эти люди. Но в конце концов, когда мы ставим вопрос: "Как быть и как действовать, чтобы учитывать их интересы?" – мы ничего сказать о них не можем. Мы можем сказать: "В наших интересах надо делать то-то, то-то и то-то"."
Владимир Путин: «Если посмотреть на то, что сказал госсекретарь США, многое становится ясно. Например, в архивах у нас это есть, прадед Энтони Блинкена действительно уехал из Российской империи, родился где-то в Полтавской губернии, а жил потом и уехал из Киева. Если он говорит, что бежал из России от еврейских погромов, то, как минимум, считает, что никакой Украины в 1904 году там не было. Судя по всему, Блинкен — наш человек».
#порвало
#порвало
Догнали и перегнали. Анастас Иванович, мы не всё просрали! 😁
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from РИА Новости: США
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Журналист Такер Карлсон рассказал, как посетил ресторан быстрого обслуживания "Вкусно - и точка" во время своего пребывания в Москве, а также счел "превосходными" российский чизбургер и картофель фри.
Навальный умер. Я ему и его деятельности, мягко говоря, не симпатизировал, но он был ярким, талантливым и мужественным человеком. Он сам выбрал свою судьбу, и не натворил зла, о котором так мечтали хомячки-революционеры. Царство небесное!
Никак не привыкну к моде носить белое пальто говном наружу