По поводу гаданий военных икспердов вспомнил только мудрость, приписываемую Буденному: «жизнь — как седло: не то на коне, не то в жопе».

Рискну высказать свой прогноз: новости, как обычно, будут такими, каких никто не ждал

Глуховский разразился полным морального негодования постом о добре и зле. В наивных манипуляциях правдой и ложью меня больше всего позабавила бесхитростность, с которой автор употребляет риторику, которая восемь лет подряд была обращена к его референтной группе:

«Осознание того, что ты занимаешься подлогом и подтасовками некомфортно, но гораздо менее комфортно ощущение себя на стороне зла: этого чувства и понимания надо избежать любой ценой, и самообман тут представляется ценой вполне допустимой».

«Зло бывает очень сентиментально по отношению к себе, оно очень себе сочувствует и сострадает, оно жалеет себя по любому поводу – ровно столько, сколько это необходимо для возбуждения в себе праведного гнева по отношению к антагонисту».

«зло объясняет себе законность и естественность насилия в отношении своих антагонистов тем, что они не являются достойными сочувствия, не являются полноценными, равными ему людьми. Чтобы не чувствовать и не сознавать себя злом, чтобы позволить себе насилие в отношении своих антагонистов, злу необходимо расчеловечить их».

«Цинизм, равнодушие к чужим страданиям и даже извлечение из них удовольствия, гибкость моральных критериев, взгляд на людей как на мясо – это опыт, который навсегда остается у тех, кто причастился зла».

Интереснее всего Глуховский проговаривается в самом начале: «Есть много определений зла, но мне кажется исчерпывающим такое: зло заключается в сознательном причинении страданий другим ради удовлетворения собственных желаний и потребностей. Добро, соответственно, можно дефинировать как принесение собственных интересов в жертву интересам чужим».

Не знаю, каким образом принесение собственных интересов в жертву чужим можно считать добром. Может быть, речь о принесении интересов Украины в жертву интересам США? Добром считается принесение собственных интересов в жертву общественнным — и потому, что общественный интерес для гражданина, предположительно, должен являться собственным.

Но либеральная публика долго и презрительно смеялась над идеалами самопожертвования русских, гордясь ими в украинцах. «Надо было сдать немцам Ленинград, но нельзя сдавать русским Киев» — найдите здесь логическую ошибку. Ее здесь нет, если считать немцев добром, а русских злом.

Диагноз современного идиота прост: политику он судит моральными мерками, а мораль — политическими. Не добро и зло меняются местами, а мораль и политика. Впрочем, всё это — только наперстки, под которыми лох должен искать отсутствующий шарик. А шарик улетел.

Параноик — это тот, кто начал слегка догонять, что происходит. Реальный псих — тот, кто наконец врубился.

Уильям Берроуз

Мы всё время используем опостылевший термин "двойные стандарты". А мне сегодня в голову пришёл более удачный: "актуальная совесть". Такого же не бывает, чтобы совесть - одна, а стандарты у неё - двойные? 🙂

Кстати, в психологии уже есть интересное и труднозапоминаемое понятие, пришедшее из генетики: компартментализация (раздельное мышление). Википедия описывает его так:

"Раздельное мышление — это защитный механизм, позволяющий человеку умещать в себе логически несовместимые установки. Если по каким-то причинам человек нуждается в каждой из своих несовместимых установок, то осознание возникающего противоречия начинает занимать мысли попытками это противоречие разрешить (зачастую с помощью рационализаций). Чтобы этого не происходило, человек может начать «раздельно мыслить» — не осознавая противоречия между ними, придерживаться всех несовместимых установок сразу. Со стороны это выглядит как простое лицемерие, но сам человек в этом случае придерживается своих установок вполне искренне, хотя и использует в каждом конкретном случае только одну из них".

Актуальная совесть - это контроллер раздельного мышления 🙂

15 марта 2017

Америка наступила на горло своим гундосым голосам. Тридцать лет назад я работал на Русской службе радио «Би-Би-Си». Тогда это была весьма аристократичная контора, не чета незаметному на информационной поляне «Голосу Америки» и быдловатой «Свободе», новости которой репрезентировал Виталик Портников. «Свобода», правда, отличалась не новостями, а блестящими тематическими и литературными программами. Но контора была удивительно гнилой — чего стоит только история свободолюбивой Фатимы Салказановой, которую выставили за дверь без пенсии. Теперь за дверь выставили саму «Свободу». Крапиве и чертополоху оплакать ее предстоит. Свобода должна быть без кавычек.

Если то, что считать реальным, зависит от нашей теории, то как же мы можем сделать реальность основой нашей философии?

Стивен Хокинг

Не поразительно ли, что история нашей общественной мысли делится не на этапы внутреннего развития, а на периоды господства той или другой иноземной доктрины?

...Наше сознание в массе не вырабатывало для себя своих жизненных ценностей и не переоценивало их постепенно, как это было на Западе; поэтому у нас и в помине не было своей, национальной эволюции мысли; в праздной, хотя и святой, жажде истины мы просто хватали то, что каждый раз для себя создавала западная мысль, и носились с этим даром до нового, лучшего подарка.

...С первого пробуждения сознательной мысли интеллигент становился рабом политики, только о ней думал, читал и спорил, ее одну искал во всем — в чужой личности, как и в искусстве, и проживал жизнь настоящим узником, не видя Божьего света. Так образовался круговорот: чем больше люди уходили в общественность, тем больше калечилось их сознание, а чем больше оно калечилось, тем жаднее оно бросалось на общественность. В юности действовал общий пример, общественное мнение, а с годами мысль уже настолько привыкала жить не дома, что ей больше ничего не оставалось, как толкаться на площади, хотя бы она сама там ничего не делала, а только слушала из-за чужих спин или даже вовсе не слушала.

...За все время господства у нас общественности яркие фигуры можно было встретить у нас только среди революционеров, и это потому, что активное революционерство было у нас подвижничеством, т. е. требовало от человека огромной домашней работы сознания над личностью, в виде внутреннего отречения от дорогих связей, от надежд на личное счастье, от самой жизни; неудивительно, что человек, одержавший внутри себя такую великую победу, был внешне ярок и силен. А масса интеллигенции была безлична, со всеми свойствами стада: тупой косностью своего радикализма и фанатической нетерпимостью.

...Общественное мнение, столь властное в интеллигенции, категорически уверяло, что вся тяжесть жизни происходит от политических причин: рухнет полицейский режим, и тотчас вместе со свободой воцарятся и здоровье, и бодрость. Настоящей болезни никто не подозревал; все слепо верили этому утверждению, снимавшему с личности всякую вину. ...Интеллигент задыхался и думал, что задыхается только оттого, что связан. Это был жестокий самообман.

Михаил Гершензон в сборнике "Вехи" (1909)

И этот мне противен
и мне противен тот
И я противен многим
Однако всяк живет

Никто не убивает
Другого напрямик
А только лишь ругает
За то что он возник

Ужасно государство
Но все же лишь оно
Мне от тебя поможет
Да да оно нужно

Эдуард Лимонов

Деструктивная идеология привлекательна не только потому, что апеллирует к идеалам — свободе, равенству, братству и т.п. Христианство апеллирует к тому же самому, но поди приблизься к этим идеалам христианским путем. Зато путь «гражданский» выглядит проще очередного способа похудения: «одевайтесь тепло, берите зонтики, чай, кофе, хорошее настроение и друзей».

Это же так волнующе: почувствовать себя акторами исторического процесса. Тем более, поначалу всё выглядит мирно и благородно — раскачка ситуации производится под лозунгами ненасильственных действий, а дальше достаточно небольшой провокации. Насилие решает все проблемы, но в нем даже не нужно участвовать — достаточно поддерживать: бараны, вперед! Адову работу сделают профессионалы.

«Небесную сотню» на майдане помнят все (результаты расследования нерабов, конечно, не заботят), но мало кто знает про «гибель» студента Мартина Шмида, которого изображал офицер чешской госбезопасности Людвик Зифчак. По сути, это был наш августовский путч наоборот: гебисты-перестройщики хотели протестами зачистить власть от консерваторов, а получили Бархатную революцию.

Массы всегда были и будут объектом манипуляций. Способствует этому их вера в достижимость идеалов легкими путями. Строить гражданское общество мучительно долго и трудно, чревато ошибками и поражениями. Придется думать и разбираться в сложнейших проблемах, считать власть не врагом, а контрагентом, идти на компромиссы и договариваться, иногда — выбирать меньшее из двух зол.

То есть, заниматься тем же самым, чем каждый из нас занимается в своей рабочей или личной жизни. Там это никого не смущает. Там люди легко лгут, предают, изменяют, воруют — короче, делают всё то, с чем хотят бороться в жизни политической. Идеал, который невозможно воплотить в себе, необходимо воплотить в обществе. Так родители пытаются воплотить свои идеалы в собственных детях.

«Любовь к добру разбередила сердце им», — диагностировал Наум Коржавин в Балладе об историческом недосыпе. Человеку свойственно стремиться к повышению своего статуса, а для этого он нуждается в тех или иных ресурсах — уме, таланте, деньгах, связях и т.д. Но есть и другой алгоритм: «кто был ничем, тот станет всем». И ресурс, который предоставляет Сторона Добра.

Порог перехода на эту сторону — ниже плинтуса. Надо только кричать правильные лозунги и отказаться от критического мышления. Потом принять образ врага. Если враг не сдается, его надо расчеловечить. А дальше всё пойдет как по маслу. Правда, непонятно, куда заведет — на зияющие высоты, в тюрьму, эмиграцию или могилу. Но надо использовать свой шанс — ведь всегда можно переобуться.

"Ментальная сфера становится областью операций НАТО. И сейчас на Западе разрабатываются новые технологии когнитивно-ментального доминирования", — заявил советник министра обороны России Андрей Ильницкий.

Когнитивно-ментальное доминирование идиотов только звучит комично. Совершенно не хочу недооценивать опасность подрывной деятельности и когнитивные способности наших врагов, — но доминирование напрямую связано с привлекательностью ценностей, которыми стороны противоборства себя репрезентируют.

В отличие от российской, машина "мягкой силы" коллективного Запада выглядела непобедимой. А на поверку оказалась примерно тем же, чем абрамсы и леопарды в полях Украины. Возможно, сказать, что права человека пожирают своих детей, было бы излишне легкомысленно. Но то, что идеология прав человека закопала их ценности, кажется довольно очевидным.

То, что эта идеология обслуживает какие угодно корыстные корпоративные нужды, — тоже. Интереснее, что она разрушает общество. Базовая основа любой идеологии — ложь. Даже, если в ее основе лежат настоящие и красивые идеалы. Корысть и пороки у всех одни: коммунисты мало чем, кроме идеалов, отличались от капиталистов, — что прекрасно и продемонстрировала судьба коммунизма.

Казалось, он был побежден свободой и демократией. А оказалось, попросту сожрал сам себя: ретроспективно это стало очень хорошо понятно. Гибнут царства, расколотые в самих себе. Неадекватные предлагаемым обстоятельствам — внешним или внутренним: доминировали, доминировали, да не выдоминировали. К сожалению, свобода и демократия тоже хороши лишь в качестве идеалов.

На практике они оборачиваются чем угодно, а базово — своими противоположностями. В очередной раз эти метаморфозы происходят на наших глазах. Тут белые пальто должны торжествующе ткнуть пальцами в Россию. Для них торжеством демократии был расстрел Белого дома. Для меня — печальной неизбежностью. Иногда демократию приносят в жертву свободе, иногда наоборот.

Идеалы не бывают общечеловеческими константами. Каждый народ подковывает их по-своему, как Левша — английскую блоху. Французы научили делать это с помощью гильотины. Но принципы сосуществования с идеалами у всех народов одни и те же: пока они помогают аргументировать собственную правоту, они работают. Когда перестают, из идеологической завесы появляется мурло печальных истин.

И свободу, и демократию все понимают по-своему: в какой рубашке ты родился, та и ближе к телу. Ценности, которые всеми понимаются по-разному, не могут быть общими. Вроде бы несложная мысль, но далеко не очевидная. Люди рождаются в неравенстве для конкуренции. Народы и государства тоже. Доминировать помогают натянутые на себя идеалы. Но ветшают даже платья голых королей.

Есть ли выход из этого замкнутого круга? В цивилизационной перспективе, возможно, и нет. А в моменте — безусловно. Одни империи не протягивают и пары десятков лет, другие держатся тысячелетие. Империи живы культурой мышления, — потому что другой культуры не существует. Доминируют при помощи ресурсов. От когнитивного зависит и эффективность использования остальных.

20.03.2024

Трагедия — конфликт безысходный: экзистенциальный и эсхатологический. Конфликт, главную роль в котором играет Рок. Поэтому в нем и гибнет хор. В трагедии бессмысленно искать правду: она окажется за тем, кто останется на площадке, когда дым истории рассеется.

Внутренний конфликт, как и любой сюжет, может развиваться в разных жанрах. В жанре трагедии развивается шизофрения. Больной, как говорится, живет в своем собственном мире. Этот герметичный мир изоморфен реальности, но непроницаем для нее.

Шизофрения общественная заключается в замкнутости определенных страт в мире собственных представлений. Трагедия обнажается, когда крах иллюзий становится очевидным. Одни из самых липких связаны с коллективной гуманистической самоидентификацией.

Гуманизму есть место и на войне. Но это место — в душе каждого отдельного человека. Оно не занято на постоянной основе, а в определенный момент предоставляется выбором в конкретной ситуации. Гуманист легко оборачивается животным, и наоборот.

Люди, представляющие себя хорошими по принципу принадлежности к какому-либо коллективу, подобны бесам, вселившимся в свиней. У коллектива — коллективная логика, у человека — человеческая. У коллектива — мораль, у человека — совесть.

Они не обязаны друг другу противоречить, но это случается сплошь и рядом. Нет единственно верных решений, есть выбор, за который приходится платить. Трагедия — подмена свободного выбора умыванием рук. Совесть знает правду, но не бывает одной на всех.

Человек способен быть прекрасным, но это не имманентное, а латентное свойство. Воспринимать людей естественно прекрасными — легкий соблазн. На добрые дела мы ведемся так же, как и на плохие: подражательность — базовая основа социализации.

Один человек может пожертвовать собой ради другого, но ни один коллектив не предпочтет себе другой. Разве что сдаваясь в плен. Но в ситуации, когда плен страшнее смерти, выбрать остается только достоинство. Инстинкт самосохранения тоже может проявляться красиво.

Гуманизм — не ритуал, а реальный выбор. Придумав словосочетание «гуманитарные бомбардировки», гуманист обнаружил в Добре кровавую пародию. Добро испокон веков было инструментом мерзких манипуляций, но раньше, кажется, не издевалось само над собой.

Моральный постмодернизм не меняет наш мир, и не делает его хуже. В головах идиотов он лишь превращает трагедию в реалити-шоу с моральными призами: примерно как в цирке у Воланда. Реальность рано или поздно настигает всех, но лучше быть к ней готовыми.

20.03.2024

Следите за руками: сначала США и Евросоюз стравливают Украину и Россию, разрушают Минские договоренности, вооружают ВСУ до зубов, отвергают обсуждение гарантий безопасности для России, а после начала СВО заставляют Украину отказаться от уже согласованных Стамбульских соглашений (обратите внимание, сегодня гарантии безопасности появились в риторике Зеленского).

Потом США соскакивают, и сейчас будущий канцлер Мерц заявляет в Бундестаге: «Война Путина направлена не только против Украины, но и против Европы — против нашей безопасности и нашей свободы. Мы будем защищаться от этих атак всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами в ближайшие годы и десятилетия». Очевидно, до последнего украинца.

Когда в ГУЛАГе урки уходили в побег, они прихватывали с собой «кабанчика» — зэка, которого предполагалось сожрать в долгом пути по тундре или тайге. Кабанчик об этом, естественно, не догадывался: урки всячески оказывали ему знаки внимания и расположения. В побеге из Ялтинского мира судьба кабанчика была определена Украине — которая уже предвкушала безвиз и кружевные трусики.

Похоже, следующим кабанчиком окажется Европа.

П.И. Чайковский — Н.Ф. фон Мекк, 5 марта 1885 г.: «Мне кажется, дорогая моя, что Вы слишком мрачно и отчаянно смотрите на Россию вообще. Нет спору, что многое у нас оставляет желать, много у нас всякой неправды и всякого беспорядка. Но где же вполне хорошо? И можно ли указать хотя бы на одну страну, хоть бы в Европе, в которой бы всем во всех отношениях было хорошо? Было время, когда я совершенно искренно верил в то, что для устранения произвола и водворения законности и порядка необходимы политические учреждения вроде земских соборов, парламентов, палат и т. д. и что стоит только завести что-нибудь подобное, — и всё у нас будет великолепно и все почувствуют себя счастливыми. Теперь, не то чтобы я перешёл в лагерь ультраконсерваторов, но, по крайней мере, я усомнился в безусловной пригодности этих учреждений. Всматриваясь в то, что происходит в других странах, я вижу, что везде есть масса недовольных, везде борьба партий, взаимная ненависть и, всё тот же произвол и тот же беспорядок в большей или меньшей степени. Из этого я заключаю, что идеала правительственного нет и что люди осуждены в этом отношении до конца веков испытывать разочарования. Изредка появляются великие люди, благодетели человечества, управляющие справедливо, благодушно, пекущиеся об общем благосостоянии, а не о своём благе. Но это редкие исключения. Во всяком случае, я убедился, что благополучие больших политически» единиц зависит не от принципов и теорий, а от случайно попадающих по рождению или вследствие других причин во главу правления личностей. Одним словом, человечеству оказывает услугу человек же, а не олицетворяемый им принцип».

Всегда успеем взять говно в эксперты: сначала попытаем выделить нечто путное.

Ленин в письме Сталину и Каменеву, 4 февраля 1922 г.

70-е. Магазин «Тысяча мелочей». Отец с приятелем стоят у прилавка. Толпа с криками осаждает угрюмую продавщицу, которая уже ни на кого не реагирует. Отец негромко говорит:

— Девушка, полочки для сушки презервативов завезли?

Продавщица мгновенно оборачивается и расцветает:

— Ждем, товарищ!