«L’homme n’est rien d’autre que son projet, il n’existe que dans la mesure où il se réalise, il n’est donc rien d’autre que l’ensemble de ses actes, rien d’autre que sa vie».
Гражданское право — одна из тех редких областей человеческой усталости, в которых депрессия следует за принятием.
Первым мне про Зайца ПЦ рассказал мой учитель литературы. Он и вообще баловался иногда фразами оттуда. Мой учитель литературы и без того был очень хорош, но с Зайцем ПЦ он становился ещё лучше. Мне будет совсем не обидно, если вы воспользуетесь этим же приёмом.
Мои любимые друзья приехали, но очень быстро укатили обратно в свой Дефолт-сити. Мы с ними много обнимались, смотрели экспериментальное французское кино, ругались со всеми бывшими и настоящими, устрашали ироническим «ха» каждый угол в городе, воевали с соседями, учили химию, цитировали Сорокина, плакали и пели Земфиру в кладовке и всячески портили жизнь Владу. А теперь я снова с вами, сонный и дезориентированный — один.
Верховный Суд иногда бывает очень поэтичен: «Кредитор не вправе требовать по суду исполнения в натуре обязательства, исполнение которого настолько связано с личностью должника, что его принудительное исполнение будет нарушать принцип уважения чести и достоинства гражданина. Например, не подлежат удовлетворению требования о понуждении физического лица к исполнению в натуре обязательства по исполнению музыкального произведения на концерте».
Действительно, если музыка, то от души.
Действительно, если музыка, то от души.
"Как можно жить глухим к конечным, драматическим вопросам? Откуда пришел мир, куда идет? Какова в конечном счете потенция космоса? В чем главный смысл жизни? Мы задыхаемся, сосланные в зону промежуточных вторичных вопросов. Нам нужна полная перспектива, с передним и задним планом, а не изуродованный пейзаж, не горизонт, лишенный манящего мерцания далей. Не зная стран света, можно сбиться с пути. И безразличие к конечным вопросам не оправдать ссылкой на то, что способ их решения не найден. Тем более мы должны в глубинах нашего бытия с болью прислушаться к их требовательному зову. Разве исчезает жажда знаний, если ее нельзя утолить? Пусть эти вопросы неразрешимы, они не исчезают, а с наступлением ночи приобретают особый драматизм в дрожащем свете звезд; ведь звезды, по словам Гейне, это тревожные мысли ночи, сотканные из золота. Север и юг служат нам ориентирами, хоть это и не соседние города, куда можно съездить, купив, железнодорожный билет".
Х. Ортега-и-Гассет
Х. Ортега-и-Гассет
В стиле Юры Дудя: неожиданные лексические откровения от Комсомольска
В припеве песни «Где мы сейчас?» девчонки из группы Комсомольск поют:
«Где мы сейчас?
В чьих квартирах, в чьих тарелках
И под солнцем чьим?
От чьих отбились рук?
На чьих плечах
Мы засыпаем по утрам в метро?», —
и я хочу отметить, что это не просто строчки, которым здорово подпевать, но ещё и способ легко, как будто бы походя, сказать важные вещи. Ведь действительно: «где мы» — это главным образом про то, с кем мы и кого мы переживаем прямо сейчас. Местонахождение нашей души, которая (что бы мы ею ни назвали) всё же суть главное в нас, определяется не физической локацией, а людьми вокруг нас. Так что в этих словах акцент на субъекте (прости мне, господи, мою юридическую терминологию) это красиво, интимно и вообще правильно, если учесть, что песня, по словам самих авторов (авторок? Авторш? Простите, я не силён в новоязе), рассказывает о прошедшей любви.
Но этот пост затевался, чтобы прорекламировать не один только Комсомольск, а российские молодежные девичьи группы в целом. Я уж не знаю, в чём тут секрет, но за исполнителями, поющими женскими голосами, лично мне сейчас наблюдать интереснее, чем за какими-либо другими. Речь не только про выстреливших с разной степенью внезапности Гречку с Монеточкой (хотя почему бы и не про них тоже), но и про, например, питерские Ритуальные Услуги с альбомом «Турбулентность», про Хадн дадн и про всё тот же Комсомольск. Это те, кого я могу посоветовать в данный момент, но, уверен, уже завтра список моих рекомендаций может расшириться: прямо сейчас в России пишут свою музыку немало фантастических девчонок и парней, и делают они это очень здорово.
Как же это, блин, круто!
В припеве песни «Где мы сейчас?» девчонки из группы Комсомольск поют:
«Где мы сейчас?
В чьих квартирах, в чьих тарелках
И под солнцем чьим?
От чьих отбились рук?
На чьих плечах
Мы засыпаем по утрам в метро?», —
и я хочу отметить, что это не просто строчки, которым здорово подпевать, но ещё и способ легко, как будто бы походя, сказать важные вещи. Ведь действительно: «где мы» — это главным образом про то, с кем мы и кого мы переживаем прямо сейчас. Местонахождение нашей души, которая (что бы мы ею ни назвали) всё же суть главное в нас, определяется не физической локацией, а людьми вокруг нас. Так что в этих словах акцент на субъекте (прости мне, господи, мою юридическую терминологию) это красиво, интимно и вообще правильно, если учесть, что песня, по словам самих авторов (авторок? Авторш? Простите, я не силён в новоязе), рассказывает о прошедшей любви.
Но этот пост затевался, чтобы прорекламировать не один только Комсомольск, а российские молодежные девичьи группы в целом. Я уж не знаю, в чём тут секрет, но за исполнителями, поющими женскими голосами, лично мне сейчас наблюдать интереснее, чем за какими-либо другими. Речь не только про выстреливших с разной степенью внезапности Гречку с Монеточкой (хотя почему бы и не про них тоже), но и про, например, питерские Ритуальные Услуги с альбомом «Турбулентность», про Хадн дадн и про всё тот же Комсомольск. Это те, кого я могу посоветовать в данный момент, но, уверен, уже завтра список моих рекомендаций может расшириться: прямо сейчас в России пишут свою музыку немало фантастических девчонок и парней, и делают они это очень здорово.
Как же это, блин, круто!
Кстати, про Лизу Монету я уже писал несколько месяцев назад. Отказываться от каких-либо из тех слов пока не думал.