"Любовью шутит сатана"
Серьёзно

Во все глаза смотрю в твои прекрасные глаза. Потом ты их прикрываешь, поднимаешь голову, широко улыбаешься, и я чувствую что-то почти животное.

Мы с тобой — не навсегда, мы умрём, прекратимся в том или ином смысле, но этот наш момент — навечно. Его не отследить, не достать и не измельчить. Для нас его даже не существует и не существовало ни в какую уловимую секунду времени, но всё же он — жив навсегда. Это я умею почувствовать, а вот проникнуться ещё не ушедшим мигом — почти никогда. Привык жить, задрав голову и высматривая что-то поверх календарных валов в прекрасном будущем. Всегда думаю о следующей секунде, следующем движении. Запутал сам себя с неуловимостью настоящего, и это, конечно, не дело. Когда я целую тебя, я хочу просто целовать тебя, а не играть в прорицателя.

Мы чертовски непохожие. Нам нравятся разные фильмы, разная музыка, разные книги. Мы по-разному расслабляемся и смотрим вокруг себя. Но вот я замечаю за собой твоё движение, а в твоей речи — откровенно вторгшиеся в неё мои слова. Мы для чего-то очень нужны друг другу. Наверное, для того, чтобы найти самих себя: ведь мы существуем в мире постольку, поскольку отражаемся в другом — своим добром, своим теплом. Своим грехом. Возможно, я это уже писал: вне другого тебя и самого по-настоящему нет. Только диалог, только многоголосие. "Ты еси".

Хотя может, меня сводят с ума твои черты, только и всего. Твои руки. Там есть чему свести с ума, а мне есть, чем замаскировать это простое, звериное, я ведь проглотил много книг. Но это несущественно, всё несущественно в миг, который я, испытывая сам себя, пытаюсь поймать и прочувствовать; ток по коже.

Смотрю в тебя во все глаза. Я — зеркало, в котором ты можешь до дна разглядеть себя. "У нас нет секретов друг от друга", — неправда: секретов полно. Но это прекрасно. Это тоже часть Нас. Но смотри в меня, вглядись до дна и не спрячь в себе ничего от себя самой. Я хочу с этим помочь.

Секунда ударяет ощутимым разрядом и наконец вырывается от меня. Стрелка часов обваливается на циферблат. Кажется, в этот раз всё получилось.

"Думаете, Господь не накуривался? Посмотрите на утконоса"

это Робин Уильямс

Самые разные источники вдохновения

Есть у меня теория: так как в Петербурге очень высокая влажность, то краска, которой окрашено небо, быстро портится, так что его приходится вырезать и уносить на перекраску. Поэтому немалую часть времени неба нет.

Короче, диспозиция такая: летом мне было грустно и у меня скопилась дешёвая лирика, с которой теперь, в общем-то, и нечего делать. Поэтому сейчас грустно будет вам. Но всё это слишком всерьёз не берите
Мир

Здесь не идут на ум стихи,
Поскольку всё вокруг — стихи.
И оттого здесь так тихи
Мои слова и руки.

Я так когда-то написал,
Я сам всё это предсказал:
Что это место, как вокзал —
Прекрасно для разлуки.

В ногах журчало и текло,
А в сердце важное горело.
Но я лишён к нему отмычки
И от всего вокруг в бегах.

И только битое стекло
Кусками отражаться смело,
Ища знакомые привычки
В моих недвижимых глазах.

Я мёртв давно,
И только тело
Упрямо топчет электрички
И помышляет о стихах.

Я — в лесах твоих, я — твоя трава.
На губах навек холод и роса.
Из меня никак не изгнать уже
Дух моей земли. И на той меже,
Где неясно всё, буду ль дальше я,
Я пришёл к тебе, я вдохнул тебя.
Ветер тянет в путь голубой рассвет.
В ветре то легко, что ни цели нет,
Ни кивка назад, ни вперёд толчка.
В ветре только что? Море да трава.
И у всех морей, там, куда бегу,
Пробираемый насквозь на ветру,
Я поймаю твой аромат, земля,
Не оставь меня и спаси меня.

Лучшие наши с тобой минуты,
Увы, не случились. И пусть.
Я благодарен за вечную муку,
Что я уже не вернусь.

Спасибо, что сердце сбивается в дробном
Здесь над мостом любым;
Что в этом отчаянии, смерти подобном,
Себя ощущаю живым;

Спасибо, что есть отчего заболеть
Посередине дня;
Спасибо, что я не смогу умереть,
Не вспомнив твои глаза.

Чтобы избыть печали
Город
хорош
Ночами,
Когда темнотой укрыты
Треснувшие
Кариатиды.

И лучше, чем спящий локон,
Фавриль магазинных окон,
И рифма не лезет дальше
Концовки Проспекта Стачек.

И то, что, когда светило,
Свой керосин палило,
Немного с ума сводило —
Рассеянная перспектива —

Не будет тебе помехой
За скобкой фонарного эха.

Я счастье узнал —
Это была ты.
Узнал, что такое любовь —
И это была ты.
Я в бога поверил —
Им оказалась ты.
Я узнал красоту —
У неё ведь твои черты.

Я счастье теперь избыл,
Любовь расплескал, неся,
Я бога теперь забыл —
Ах если б я всё забыл!
Я помню тебя.

Плохая лирика — всё. Осталась только очень плохая.
Критика и предложения не принимаются, но выслушиваются. Мур

Я бы сказал, вот до автора и дошло, что в университете придётся заниматься университетом.

Вот и настал кризис в творчестве после ударной волны сентября ...

[please stay connected, your call is very impor...]

Сон - развлечение слабых,
Прдолжим упорный подъём.
Отставить "часок хотя бы..." -
Все в морге потом отдохнём!