О ложности одного распространённого довода против демократии
Противники демократии любят такой прагматический аргумент: «Покажите, где реализовано это ваше коллективное самоуправление с политическим равенством (ака Демократия) или хотя бы предъявите модель. Представительная система вам не нравится, «прямая демократия» тоже. Что вы тогда предлагаете?».
На первый взгляд, это здравый скепсис реалиста. Давайте будем прагматиками: демократия это слишком абстрактный идеал, чтобы им реально руководствоваться. Нет ни живых примеров, ни даже модели, чистая утопия.
Однако прагматика и реализм в этих рассуждениях только видимые. Эта критика предполагает, что мы должны выбрать модель, чтобы реализовать её. Но это-то как раз крайне оторванное от реальности допущение, не имеющее никакого практического смысла.
В действительности никакого выбора политических моделей перед нами нет. Реальная власть сконцентрирована в малюсенькой элите, мы же полностью отключены от управления нашей совместной жизнью. Поэтому задаваться вопросом о выборе «реальной» модели — это как раз и есть витание в облаках, которое совершенно не адекватно нашему действительному положению.
Вместо такого воображаемого выбора (которого перед обществом не бывает почти нигде и никогда, не только в нашей диктатуре) существует политическая борьба. И когда мы говорим о демократии, мы не имеем в виду сразу какую-то конкретную модель политического устройства, мы сначала имеем в виду нормативный идеал коллективного самоуправления и равенства, а затем, обязательно, ориентированную на него борьбу за власть.
Мы, демократы, смотрим на вещи предельно трезво: есть группы людей, которые удерживают власть, и есть всё остальное общество, которое её лишено. Все существующие политические формы, институты и идеи являются продуктом борьбы между ними. По мере того, как общество отвоёвывает власть над самим собой у элиты, оно изобретает формы и модели демократического устройства.
Таким образом, логику политической борьбы нужно вернуть с головы на ноги. Монархи не придумывали монархию, прежде чем подчинять свои царства. Овеществление демократии как нормативного идеала в виде моделей политического устройства и институтов не может произойти раньше, чем демократы займутся политической борьбой и начнут возвращать обществу власть над собой.
Модели демократии будут, но не как оторванные от жизни фантазии в воображаемом политическом меню, а как конкретные воплощения расстановки сил в политической борьбе на конкретных её стадиях. При условии, что демократы преуспеют в политической борьбе, конечно.
Противники демократии любят такой прагматический аргумент: «Покажите, где реализовано это ваше коллективное самоуправление с политическим равенством (ака Демократия) или хотя бы предъявите модель. Представительная система вам не нравится, «прямая демократия» тоже. Что вы тогда предлагаете?».
На первый взгляд, это здравый скепсис реалиста. Давайте будем прагматиками: демократия это слишком абстрактный идеал, чтобы им реально руководствоваться. Нет ни живых примеров, ни даже модели, чистая утопия.
Однако прагматика и реализм в этих рассуждениях только видимые. Эта критика предполагает, что мы должны выбрать модель, чтобы реализовать её. Но это-то как раз крайне оторванное от реальности допущение, не имеющее никакого практического смысла.
В действительности никакого выбора политических моделей перед нами нет. Реальная власть сконцентрирована в малюсенькой элите, мы же полностью отключены от управления нашей совместной жизнью. Поэтому задаваться вопросом о выборе «реальной» модели — это как раз и есть витание в облаках, которое совершенно не адекватно нашему действительному положению.
Вместо такого воображаемого выбора (которого перед обществом не бывает почти нигде и никогда, не только в нашей диктатуре) существует политическая борьба. И когда мы говорим о демократии, мы не имеем в виду сразу какую-то конкретную модель политического устройства, мы сначала имеем в виду нормативный идеал коллективного самоуправления и равенства, а затем, обязательно, ориентированную на него борьбу за власть.
Мы, демократы, смотрим на вещи предельно трезво: есть группы людей, которые удерживают власть, и есть всё остальное общество, которое её лишено. Все существующие политические формы, институты и идеи являются продуктом борьбы между ними. По мере того, как общество отвоёвывает власть над самим собой у элиты, оно изобретает формы и модели демократического устройства.
Таким образом, логику политической борьбы нужно вернуть с головы на ноги. Монархи не придумывали монархию, прежде чем подчинять свои царства. Овеществление демократии как нормативного идеала в виде моделей политического устройства и институтов не может произойти раньше, чем демократы займутся политической борьбой и начнут возвращать обществу власть над собой.
Модели демократии будут, но не как оторванные от жизни фантазии в воображаемом политическом меню, а как конкретные воплощения расстановки сил в политической борьбе на конкретных её стадиях. При условии, что демократы преуспеют в политической борьбе, конечно.
Недавно делал для подкаста такую подборку чтения о представительной демократии:
Джеймс Мэдисон. Федералист №10 и №57
Отцы самого устойчивого и влиятельного представительного режима в истории человечества проектировали его не в лабораторном вакууме, а в пламенной полемике нарождающейся республики. Повергнув всех политических оппонентов, они задали рамки всей последующей дискуссии о представительстве.
Дж.С.Милль. Рассуждения о представительном правлении
Милль был великим теоретиком и защитником представительной демократии, потому что большая часть его доводов из этой книги повторяется у защитников представительства все последующие 160 лет. Читать желательно после его работы «О свободе», но можно и с нуля.
Бернар Манен. Принципы представительного правления
Уже было в нашей подборке про демократию, но база есть база. После этой книги вы откажетесь от тождества «выборы = представительство = демократия», если ещё не.
Carole Pateman. Participation and Democratic theory. Ch.1
Однако склейка выборов, представительства и демократии всё же случилась и сегодня является «здравым смыслом». В этой главе критически разобраны некоторые (не все, к сожалению) её механизмы. В конце главы блестящий вывод, ради которого её стоит читать.
Benjamin Barber. Strong Democracy: Participatory Politics for a New Age
Барбер развивает критику либеральной демократии, указывая на её нарушенное обещание дать власть народу. В этой книге вы найдёте почти все известные аргументы сторонников партисипативной демократии против представительства.
Hanna Pitkin. The Concept of Representation
Классический концептуальный анализ понятия политического представительства с высоты 1967 года и модного тогда лингвистического анализа Джона Остина. В разное время и разных контекстах представительство понималось по-разному. Питкин пытается классифицировать все известные концепции представительства и выделяет четыре вида: формальное, символическое, дескриптивное и субстантивное.
Jane Mansbridge. Rethinking Representation
В этой статье 2003 года Мансбридж утверждает, что нормативная классификация Питкин плохо сочетается с эмпирическими данными о современных представительных системах, и предлагает другую классификацию, совершая в действительности очередной концептуальный сдвиг в исследованиях представительного правления.
Andrew Rehfeld. Towards a General Theory of Political Representation (2006) и The Concepts of Representation (2011)
Если вы очаровались текстом Мансбридж, то почитайте её главного оппонента. Рефельд показывает на современных примерах, как представительство может быть недемократическим.
Susan Stokes. Mandates and Democracy: Neoliberalism by Surprise in Latin America
Добротное исследование того, в какой степени представительные механизмы обеспечивают подотчётность избираемых представителей (спойлер: плохо обеспечивают) на эмпирическом материале Латинской Америки. В конце хорошая теоретическая глава.
Lisa Disch. Toward a Mobilization Conception of Democratic Representation
В какой-то момент сторонники представительства не выдержали и ответили радикальным демократам, что их завышенные нормативные ожидания это их проблемы.
Nadia Urbinati. Representative Democracy: Principles and Genealogy
К началу 2000-х стало невозможно отрицать, что политические теоретики раскусили представительство как, вообще говоря, недемократическую форму правления, миф о либеральной представительной демократии как о власти народа перестал работать в академической среде. «Yes, but... », говорит Надя Урбинати и выкатывает новую версию апологии представительства.
Пьер Розанваллон. Контрдемократия: политика в эпоху недоверия
Будучи демократами, мы не можем закончить апологией представительства, поэтому вот вам текст одного из главных критиков современной демократии, которого мало переводили на русский (и даже на английский), потому что боялись, там сухой порох и спички.
Наконец, хорошая обзорная статья есть в Стэнфордской философской энциклопедии. В отличие от Википедии, у неё есть академический авторитет, так что читать можно.
Джеймс Мэдисон. Федералист №10 и №57
Отцы самого устойчивого и влиятельного представительного режима в истории человечества проектировали его не в лабораторном вакууме, а в пламенной полемике нарождающейся республики. Повергнув всех политических оппонентов, они задали рамки всей последующей дискуссии о представительстве.
Дж.С.Милль. Рассуждения о представительном правлении
Милль был великим теоретиком и защитником представительной демократии, потому что большая часть его доводов из этой книги повторяется у защитников представительства все последующие 160 лет. Читать желательно после его работы «О свободе», но можно и с нуля.
Бернар Манен. Принципы представительного правления
Уже было в нашей подборке про демократию, но база есть база. После этой книги вы откажетесь от тождества «выборы = представительство = демократия», если ещё не.
Carole Pateman. Participation and Democratic theory. Ch.1
Однако склейка выборов, представительства и демократии всё же случилась и сегодня является «здравым смыслом». В этой главе критически разобраны некоторые (не все, к сожалению) её механизмы. В конце главы блестящий вывод, ради которого её стоит читать.
Benjamin Barber. Strong Democracy: Participatory Politics for a New Age
Барбер развивает критику либеральной демократии, указывая на её нарушенное обещание дать власть народу. В этой книге вы найдёте почти все известные аргументы сторонников партисипативной демократии против представительства.
Hanna Pitkin. The Concept of Representation
Классический концептуальный анализ понятия политического представительства с высоты 1967 года и модного тогда лингвистического анализа Джона Остина. В разное время и разных контекстах представительство понималось по-разному. Питкин пытается классифицировать все известные концепции представительства и выделяет четыре вида: формальное, символическое, дескриптивное и субстантивное.
Jane Mansbridge. Rethinking Representation
В этой статье 2003 года Мансбридж утверждает, что нормативная классификация Питкин плохо сочетается с эмпирическими данными о современных представительных системах, и предлагает другую классификацию, совершая в действительности очередной концептуальный сдвиг в исследованиях представительного правления.
Andrew Rehfeld. Towards a General Theory of Political Representation (2006) и The Concepts of Representation (2011)
Если вы очаровались текстом Мансбридж, то почитайте её главного оппонента. Рефельд показывает на современных примерах, как представительство может быть недемократическим.
Susan Stokes. Mandates and Democracy: Neoliberalism by Surprise in Latin America
Добротное исследование того, в какой степени представительные механизмы обеспечивают подотчётность избираемых представителей (спойлер: плохо обеспечивают) на эмпирическом материале Латинской Америки. В конце хорошая теоретическая глава.
Lisa Disch. Toward a Mobilization Conception of Democratic Representation
В какой-то момент сторонники представительства не выдержали и ответили радикальным демократам, что их завышенные нормативные ожидания это их проблемы.
Nadia Urbinati. Representative Democracy: Principles and Genealogy
К началу 2000-х стало невозможно отрицать, что политические теоретики раскусили представительство как, вообще говоря, недемократическую форму правления, миф о либеральной представительной демократии как о власти народа перестал работать в академической среде. «Yes, but... », говорит Надя Урбинати и выкатывает новую версию апологии представительства.
Пьер Розанваллон. Контрдемократия: политика в эпоху недоверия
Будучи демократами, мы не можем закончить апологией представительства, поэтому вот вам текст одного из главных критиков современной демократии, которого мало переводили на русский (и даже на английский), потому что боялись, там сухой порох и спички.
Наконец, хорошая обзорная статья есть в Стэнфордской философской энциклопедии. В отличие от Википедии, у неё есть академический авторитет, так что читать можно.
После муниципальных выборов, на которых мэрия с помощью ДЭГ лишила оппозицию мандатов, многие местные политики набросились на новые составы советов с желанием жёстко контролировать их работу по формуле: «Вы украли у нас мандаты, но мы всё равно заставим вас работать в наших интересах». Мне кажется, что это ошибочный подход.
Специфика московских органов местного самоуправления в том, что они не обладают полномочиями в городском управлении. Поэтому общественный контроль за ними не имеет содержательного смысла (за крайне редкими исключениями, когда в особых обстоятельствах от решения совета или отдельных мундепов зависят решения московских властей). Вы можете ходить на заседания совета и следить за принимаемыми решениями, но очень быстро поймёте, что это отдельный мирок, который существует параллельно с нашей городской жизнью и тем, что нас в ней волнует.
Органы МСУ могут служить важным инструментом для местных сообществ, когда в них есть активные представители этих сообществ, то есть независимые депутаты. Как мы видели по созыву 2017-2022, они вдыхают жизнь в муниципальные советы и наполняют их новыми смыслами. Без них органы МСУ в Москве это пустышки, которые не могут принести ни пользы, ни вреда горожанам.
Более того, тактика общественного контроля за единороссовскими советами даже немного вредна, потому что они служат громоотводом от тех, кто действительно управляет городом — управ, префектур, департаментов и прочих органов мэрии. Чем больше времени вы с соседями проводите на заседаниях совета, где обсуждается очередной регламент комиссии по патриотическому воспитанию, тем легче дышится городским чиновникам.
Оговорюсь, что при определённых условиях давление на единороссовские советы может служить интересам развития местного сообщества. Одно из этих условий — отказ от желания покарать депутатов мэрии за украденные мандаты. Это желание мести понятно, я тоже ему подвержен, но оно уводит нас в сторону от настоящих московских властей.
Специфика московских органов местного самоуправления в том, что они не обладают полномочиями в городском управлении. Поэтому общественный контроль за ними не имеет содержательного смысла (за крайне редкими исключениями, когда в особых обстоятельствах от решения совета или отдельных мундепов зависят решения московских властей). Вы можете ходить на заседания совета и следить за принимаемыми решениями, но очень быстро поймёте, что это отдельный мирок, который существует параллельно с нашей городской жизнью и тем, что нас в ней волнует.
Органы МСУ могут служить важным инструментом для местных сообществ, когда в них есть активные представители этих сообществ, то есть независимые депутаты. Как мы видели по созыву 2017-2022, они вдыхают жизнь в муниципальные советы и наполняют их новыми смыслами. Без них органы МСУ в Москве это пустышки, которые не могут принести ни пользы, ни вреда горожанам.
Более того, тактика общественного контроля за единороссовскими советами даже немного вредна, потому что они служат громоотводом от тех, кто действительно управляет городом — управ, префектур, департаментов и прочих органов мэрии. Чем больше времени вы с соседями проводите на заседаниях совета, где обсуждается очередной регламент комиссии по патриотическому воспитанию, тем легче дышится городским чиновникам.
Оговорюсь, что при определённых условиях давление на единороссовские советы может служить интересам развития местного сообщества. Одно из этих условий — отказ от желания покарать депутатов мэрии за украденные мандаты. Это желание мести понятно, я тоже ему подвержен, но оно уводит нас в сторону от настоящих московских властей.
Поскольку выборы это на 9/10 про электоральные технологии и только на 1/10 про предпочтения граждан и вообще политику, то и читать про них лучше политтехнологов, чем политологов.
В ближайшее воскресенье в Бразилии состоится голосование второго тура президентских выборов, в котором сражаются правый отморозок (и действующий президент) Болсонару и левый бывший президент (с опытом борьбы с военной диктатурой) Лула. У Павла Дубравского и компании сегодня вышел добротный доклад про эти выборы, рекомендую всем интересующимся. Это как раз политтехнологи про выборы.
В ближайшее воскресенье в Бразилии состоится голосование второго тура президентских выборов, в котором сражаются правый отморозок (и действующий президент) Болсонару и левый бывший президент (с опытом борьбы с военной диктатурой) Лула. У Павла Дубравского и компании сегодня вышел добротный доклад про эти выборы, рекомендую всем интересующимся. Это как раз политтехнологи про выборы.