😔Социология в кризисе: новая статья о саморазрушении науки об обществе

Вышла статья Sociology in crisis (2025), в которой учёные жёстко обсуждают внутренние проблемы современной социологии. Их вывод: дисциплина стремительно теряет общественное доверие — и в этом виновата прежде всего она сама.

📉Почему социология теряет влияние?

В США падает интерес к социологии. Студенты не хотят её изучать, многие выпускники жалеют о выборе, диплом по социологии мало что даёт для трудоустройства, а политики (особенно правые) открыто критикуют социологию как дисциплину, утонувшую в идеологии. Например, власти Флориды недавно исключили курс «Введение в социологию» из списка обязательных дисциплин — именно его, а не историю или психологию.

Почему? Социология больше не выглядит как наука.

⚡Главная претензия: это активизм, а не исследование

Авторы статьи пишут, что большая часть современной социологии превратилась в форму левого политического активизма. На крупнейших конференциях основные темы звучат как «Интерсекциональная солидарность» и «Социальная справедливость для лучшего мира». Внутри дисциплины почти нет политического разнообразия: соотношение пожертвований Демократической и Республиканской партиям среди профессоров — 95 к 1.

В такой ситуации слабо обоснованные, односторонние и идеологически выгодные идеи проходят в статьи, книги, учебники и становятся частью «научного консенсуса». А система, которая должна выявлять ошибки — институционализированное опровержение — просто не работает. Ведь если все участники процесса мыслят одинаково, у них совпадают слепые пятна. Ошибки, предвзятость и слабые аргументы проходят незамеченными, а потом начинают влиять на общественную политику.

🔬Настоящую социологию теперь делают не социологи

Сегодня лучшие исследования общества, по мнению авторов, появляются за пределами социологии:

⚫️Психолог Джонатан Хайт (The Righteous Mind) развивает идеи Дюркгейма о морали и солидарности.

⚫️Антрополог Джозеф Хенрик (The WEIRDest People in the World) продолжает традиции Вебера, объясняя эволюцию западного мышления.

Чтобы получить качественный анализ общества, приходится обращаться к психологам, антропологам, экономистам и эволюционным биологам — но не к социологам.

📣 Что предлагают авторы?

🔴Повысить уровень методологической подготовки социологов, особенно в количественных методах.

🔴Ввести прозрачность публикаций: публиковать рецензии, данные, отклонённые заявки — чтобы бороться с идеологическим фильтром.

🔴Развивать альтернативные профессиональные объединения и журналы, свободные от идеологического давления.

🔴Делать социологию по-настоящему междисциплинарной — привлекать к обучению и исследованиям психологов, антропологов, экономистов, эволюционных учёных.

Социология должна снова стать наукой, а не инструментом политического активизма. Без этого люди продолжат отвергать её, а дисциплина безвозвратно потеряет своё место в академическом мире.

Подключаемся ❤️

🎭Синдром Аладдина: магическое мышление Тик-ток эпохи

Почему всё больше людей мечтают не просто о хорошем уровне жизни, а о мгновенном превращении в богатого и влиятельного — без усилий, прям как в сказке? По мнению Саида Хедаяти, это не какая-то наивность, а целый культурно-психологический феномен, описанный им в препринте. Он называет его синдромом Аладдина.

🧞‍♂️Синдром Аладдина — это устойчивая установка: стремление к мгновенному успеху, богатству и признанию без систематических усилий, постепенного роста и терпения. Человек с такой установкой не хочет идти поэтапно — он мечтает о волшебной лампе, которая решит всё.

😦 Психологические и социальные эффекты

🔴 Эрозия трудовой этики: усилие кажется устаревшим и глупым.

🔴 Обесценивание знаний: эксперт уступает место вирусному блогеру.

🔴 Имитативное потребление: главное — выглядеть успешным, а не быть им.

🔴 Снижение готовности к реформам: если каждый мечтает «вырваться», никто не хочет менять систему.

🔴 Уязвимость к популизму и мошенничеству: вера в чудо делает человека лёгкой добычей для демагогов и мутных схем.

Синдром объясняет, почему многие молодые люди не верят в работу, но верят в крипту. Почему презирают «рабов корпораций», но ставят лайки безработным «успешным» блогерам. Почему опасность не в лени, а в утрате доверия к усилию как таковому.

📚Хедаяти предлагает теоретическое объяснение синдрома, опираясь на интерпретации Лакана, Делёза и Гваттари, Дебора, Жирара и Баумана. В отличие от психиатрических диагнозов, он не считает это клиническим синдромом, а социокультурной моделью мышления, укоренённой в массовых нарративах, цифровой экономике и психологической реакции на неравенство. Вот как это выглядит:

🟠 Лакан: синдром Аладдина — это форма фантазии, где есть всемогущий Другой (джинн, крипта, удача), который устраняет нехватку без трансформации субъекта. Это путь избегания взросления и усилий.

🟠 Делёз и Гваттари: вместо творческого, «производящего» желания человек направляет энергию на потребление зрелищ. Его желание закупорено и пассивно — он хочет иметь, а не делать.

🟠 Дебор: современная культура подменяет труд — спектаклем. Не важно, кем ты стал, важно, как выглядишь в кадре. Магическое мышление об успехе поддерживается всей визуальной средой.

🟠 Жирар: мы хотим то, что видим у других. Желание становится миметическим: человек хочет не богатство как свободу, а атрибуты богатства — бренд, лайки, виллу.

🟠 Бауман: в «текучей современности» всё нестабильно — работа, отношения, будущее. Люди избегают долгосрочных вложений и ищут быстрые выходы. Желание «вырваться мгновенно» — это такая адаптация к миру, где стабильность больше не гарантируется.

📈 Где синдром чаще встречается?

Точных данных пока нет. Но по косвенным признакам — таким как распространение крипто-скама, частота финансовых пирамид и неравенство — синдром чаще наблюдается в странах с высокой бедностью и нестабильностью: Индия, Иран, Нигерия, Турция, Венесуэла, Пакистан. В более равных обществах (напр., Швеция, Япония, Швейцария) его предпосылки выражены слабее.

💡 Понимание синдрома Аладдина, по мнению автора, важно не ради морализаторства, а как способ диагностики культурных и психологических сбоев. Он помогает объяснить, почему молодёжь всё чаще отвергает стабильный труд, становится уязвимой к финансовым и политическим манипуляциям, и теряет доверие к усилиям и постепенному росту. Осознание этих механизмов необходимо для того, чтобы переосмыслить стратегии воспитания и образования — вернуть смысл вложениям, восстановить ценность субъектности и создать культуру, где путь вверх строится не на чуде, а на действиях.

💯 Числовая грамотность 200 лет назад предсказывает IQ и богатство стран сегодня

Можно ли по уровню числовой грамотности в начале XIX в. предсказать, какие страны будут богаче и умнее в XXI в.? Оказывается — да, и довольно точно.

🤩 Для этого историки экономики используют ABCC-индекс. Он оценивает числовую грамотность на основе феномена age heaping — склонности людей округлять свой возраст до «красивых» чисел (30, 35, 40…) в переписях. Если в обществе много тех, кто называет «круглый» возраст, значит, базовые навыки работы с числами развиты слабо. Если почти все знают свой точный возраст — числовая грамотность высокая. ABCC переводит этот показатель в шкалу от 0 до 100, где 100 — полное отсутствие округлений (все владеют базовыми числовыми навыками), а 0 — все округляют.

💻 В научной литературе часто выбирают когорту 1820-1829 гг. рождения как репрезентативную точку для сравнения. Она отражает усреднённую числовую грамотность людей, родившихся в этот период, оцененную по переписям, проведённым, когда им было 23-72 года. К этому времени в большинстве стран уже есть переписные данные хорошего качества, а массовое школьное образование ещё не успело выровнять межстрановые различия. Таким образом, ABCC-1820 в этот момент служит прокси «стартовых условий» человеческого капитала перед индустриализацией.

😈 Данные ABCC-1820 доступны для 45 стран, поэтому давайте я вам покажу, насколько сильно историческая числовая грамотность связана с современными когнитивными и экономическими результатами. Возьмём «расисткий» национальный IQ от Р. Линна и данные ВВП (ППС) на душу населения от World Bank за 2019 г.

Ранговая корреляция между ABCC-1820 и национальным IQ:
▶️ρ = .76, p < .001. Связь очень сильная, чем выше числовая грамотность в XIX в., тем выше национальный IQ в данных Линна. При этом в линейной модели наблюдаются заметные выбросы:

📉 Топ-5 стран, где IQ ниже предсказанного по линейной модели (остатки регрессии, в % от прогноза):

🇰🇬 Кыргызстан (−18.13%)

🇺🇿 Узбекистан (−14.22%)

🇹🇯 Таджикистан (−12.14%)

🇹🇲 Туркменистан (−12.08%)

🇰🇿 Казахстан (−8.29%)

📈 Топ-5 стран, где IQ выше предсказанного:

🇨🇳 Китай (+10.97%)

🇦🇲 Армения (+10.93%)

🇹🇷 Турция (+7.21%)

🇧🇾 Беларусь (+7.11%)

🇷🇺 Россия (+5.79%)

Связь с экономикой ещё сильнее — корреляция Спирмена:
▶️ ρ = .82, p < .001. Но в отдельных случаях прогноз с наблюдениями также расходится сильнее, чем для IQ:

📉 Топ-5 стран, где ВВП ниже предсказанного:

🇹🇯 Таджикистан (−88%)

🇰🇬 Кыргызстан (−82%)

🇺🇿 Узбекистан (−77%)

🇨🇳 Китай (−60%)

🇧🇷 Бразилия (−54%)

📈 Топ-5 стран, где ВВП выше предсказанного:

🇹🇷 Турция (+3823%)

🇦🇲 Армения (+402%)

🇱🇺 Люксембург (+135%)

🇦🇿 Азербайджан (+131%)

🇱🇹 Литва (+59%)

💡 Важно: эти корреляции не показывают, как конкретная страна изменялась со временем и не описывают её траекторию развития. Это сравнительный срез: мы смотрим, как страны различаются между собой по двум показателям — исторической числовой грамотности и современному национальному IQ или ВВП — и насколько их значения выше или ниже ожидаемых для стран с похожим историческим уровнем.

😶 Кроме того, числовая грамотность в XIX в. была не просто умением посчитать сдачу. Она отражала более широкий набор когнитивных навыков и институтов: учёт и планирование в хозяйстве, способность вести расчёты в торговле и аграрном производстве, точность в административных записях. Но ABCC-1820 отражает лишь один аспект человеческого капитала и не оценивает другие когнитивные и социальные навыки.

😰 В ряде случаев ABCC-индекс может быть искажён качеством исторических источников, культурными особенностями (напр., традицией округлять возраст в сторону социальной нормы), выборкой населения в переписях или последствиями миграций. Однако даже с учётом выбросов данные 200-летней давности удивительно хорошо предсказывают, где страна окажется по уровню национального IQ и богатства сегодня.

Выводы делайте сами 😅

Вы когда-нибудь задумывались для чего нам так важно знать почему что-то произошло? Почему дождь начался, техника сломалась, человек опоздал?

В новом посте Как строится полноценная научная теория я разбираю, как наше мышление ищет причины в повседневной жизни — и чем это отличается от научного объяснения. В посте:

🔍Почему наша интуиция о причинах часто ошибочна — и как язык, культура и мозг "размечают" мир.

🧠Что означают "регулярность", "вероятность", "контрфакт" и "интервенция" — и почему без выбора философии причинности невозможно построить теорию.

📐Что делает теорию по-настоящему рабочей.

Этот текст — для тех, кто хочет понять, чем наука отличается от интеллектуального разговора на кухне, и почему без философии причинности невозможна хорошая методология.

🧬Чем занимается поведенческая генетика сегодня

Близнецы. Сибсы. Приёмные семьи. Почему поведенческая генетика сегодня — это не просто про "всё от природы" или "всё от среды"?
В новом посте Как устроены наши различия: что может показать полная модель наследуемости я рассказываю:

🧩Почему классическая модель ACE больше не справляется.

🔬Что такое компоненты D, T, S — и почему без них всё перепутано.

📊Как выглядят данные, которые позволяют отличить культурную передачу от биологической.

🎯И самое важное — как перейти от статистических коэффициентов к реальному пониманию, какие силы формируют различия между людьми.
Этот текст — для тех, кто устал от спора "природа или воспитание" и хочет узнать, как действительно выглядит современная поведенческая генетика.

⚖️Европейский суд по правам человека, мигранты и тупики гуманитарного права

Он должен был защищать жертв тирании. Сегодня — защищает от депортации осуждённых за тяжкие преступления, а не только реально пострадавших.

В новом посте Роль ЕСПЧ в миграционном кризисе я анализирую:

⚠️Почему статья 3 Европейской конвенции — абсолютна, и что это означает на практике.

🔒Как юридическая конструкция середины XX в. блокирует защиту современных обществ.

🔄Почему от убийц и насильников нельзя избавиться, даже если они не имеют легального статуса.

Этот текст — для тех, кто хочет понять, почему юридическая гуманность может вступить в прямое противоречие с безопасностью.

📚Что такое «моральное чтение» — и чем оно грозит науке

Как вы читаете научный текст? Пытаетесь понять гипотезу, метод, логику аргументации? Или сразу ищете, какие выводы могут показаться социально опасными? Если второе — это пример морального чтения.

🤩 Что такое моральное чтение?

Это стратегия интерпретации научных утверждений через призму возможных негативных последствий, а не их истинности. Эпистемологические критерии — доказательность, воспроизводимость, логическая строгость — уступают этическим и политическим опасениям.

📋 Признаки морального чтения:

🔴Импликации вместо контекста: внимание акцентируется на фразах, которые можно истолковать как "опасные", даже если автор снабдил их оговорками.

🔴Недоверие к научной осторожности: оговорки ("это гипотеза", "требуется проверка") воспринимаются не как добросовестность, а как уловка.

🔴Атрибуция мотивов: изучение врождённых различий интерпретируется как идеологический акт.

🔴Готовая шкала риска: если тема хоть как-то ассоциируется с историческими злоупотреблениями (напр., расизм, евгеника), то любое исследование по ней считается априори подозрительным.

Например, если автор пишет, что некоторые межгрупповые различия в поведении могут иметь генетическую компоненту — даже при подчёркнутой научной нейтральности — моральное чтение может трактовать это как серьёзную попытку оправдать дискриминацию.

❔ Откуда это берётся?

Корни — в историческом страхе перед "опасной наукой": евгеника, расовая биология, колониальный и сексистский дискурсы XX в. Под влиянием постструктурализма, марксизма и постколониализма укрепилась идея, что знание — это форма власти. А значит, любое высказывание интерпретируется как политический акт, независимо от его научного содержания. Данные представления особенно привлекательны для активистов.

⚖️ Наука или моральный трибунал?

Моральное чтение превращает гипотезу в обвинение, а учёного — в потенциального виновного. В результате:

🔴Эпистемология подменяется этикой: важен не вопрос "это истина?", а "это морально допустимо?".

🔴Появляется подозрительность к любому "неодобряемому" вопросу: например, исследования интеллекта, пола, этничности, агрессии.

🔴Возникает самоцензура: учёные избегают тем, чтобы не быть обвинёнными в "поддержке иерархий".

Это снижает качество научной дискуссии: исследование отвергается не по логике, а по примитивным ассоциациям ("похожие идеи были у расистов").

🚫 Почему это опасно

Моральное чтение не защищает от "плохой науки", а разрушает основы научного мышления:

🔴Ограничивает исследовательские вопросы, особенно на стыке биологии, психологии и социальных наук.

🔴Изолирует науку от реальности: обсуждать можно лишь "приемлемые" гипотезы.

🔴Формирует культуру страха: учёные вынуждены прибегать к эзопову языку.

🔴Вредит демократии: без знания невозможно решать реальные проблемы.

🤩 Эффект "захваченного поля"

Когда обсуждение научных гипотез превращается в политический конфликт, возникают дополнительные риски:

🔴Учёные уходят от споров, опасаясь быть приписанными к "плохой" стороне.

🔴Слабые аргументы "моральной" стороны остаются без критики, чтобы не выглядеть сочувствующим "реакционерам".

🔴Научная дискуссия подменяется идеологической поляризацией. Вопрос становится не в том, насколько аргумент корректен, а "чей он".

Идеи нельзя всерьёз обсуждать — потому что одни нельзя произносить, а другие нельзя критиковать. Это сужает границы допустимого знания, искажая научное поле.

🤩 Вывод

Научная критика необходима — но критика должна быть эпистемологической: проверка гипотез, методов, допущений. Когда же критерием становится потенциальная опасность высказывания — наука превращается в моральный трибунал. Если мы хотим общество, способное опираться на знание, а не страх — нужно защищать автономию науки от морального чтения.