Соц.опрос показал - большинство населения России согласно на расстрел большинства населения России. Услышанная где-то шутка стала одной из моих любимых присказок.
Бодрящая утренняя давка в метро, в последний момент в вагон втискиваются парень и девушка. Им лет по 25. Он высокий, сияющий улыбкой, в хорошем пиджаке и галстуке. Она само совершенство. Блестящие идеально гладкие волосы, сдержанный, но эффектный макияж. Встречая таких девушек по утрам в общественном транспорте, я всегда озадаченно соображаю, сколько времени им приходится тратить на сборы и во сколько вставать.
Первые месяцы отношений диктуют своё и он подчёркнуто громок:
- Поскорее бы Третья Мировая.
- Угуу, - невнятно протягивает она, согласно кивая.
Час-пик не лучшее время вступать в диалоги, но каков соблазн! Пожевав пару секунд ухмылку, я выпаливаю:
- А у вас, небось, где-то уже и бункер обустроен? Чтобы благополучно все переждать?
- Отчего же, я готов быть на передовой!
- Благородно, - отвечаю я, - решив не уточнять, планируется ли присутствие на передовой и его возлюбленной. Она бросает на меня хмурый и неодобрительный взгляд. И становится ясно — вряд ли.
Поезд подъезжает к Краснопресненской - они выходят и растворяются в толпе. Я остаюсь размышлять:
- Насколько невыносимой нужно считать свою жизнь, чтобы мечтать пожертвовать ею ради сокращения числа пассажиров метро?
- Или он полагает, что на Третьей Мировой будут возможны подвиги? По крайней мере, чуть более возможны, чем в опенспейс офисе с 9 до 6, 5 на 2?
#прямой_репортаж
Бодрящая утренняя давка в метро, в последний момент в вагон втискиваются парень и девушка. Им лет по 25. Он высокий, сияющий улыбкой, в хорошем пиджаке и галстуке. Она само совершенство. Блестящие идеально гладкие волосы, сдержанный, но эффектный макияж. Встречая таких девушек по утрам в общественном транспорте, я всегда озадаченно соображаю, сколько времени им приходится тратить на сборы и во сколько вставать.
Первые месяцы отношений диктуют своё и он подчёркнуто громок:
- Поскорее бы Третья Мировая.
- Угуу, - невнятно протягивает она, согласно кивая.
Час-пик не лучшее время вступать в диалоги, но каков соблазн! Пожевав пару секунд ухмылку, я выпаливаю:
- А у вас, небось, где-то уже и бункер обустроен? Чтобы благополучно все переждать?
- Отчего же, я готов быть на передовой!
- Благородно, - отвечаю я, - решив не уточнять, планируется ли присутствие на передовой и его возлюбленной. Она бросает на меня хмурый и неодобрительный взгляд. И становится ясно — вряд ли.
Поезд подъезжает к Краснопресненской - они выходят и растворяются в толпе. Я остаюсь размышлять:
- Насколько невыносимой нужно считать свою жизнь, чтобы мечтать пожертвовать ею ради сокращения числа пассажиров метро?
- Или он полагает, что на Третьей Мировой будут возможны подвиги? По крайней мере, чуть более возможны, чем в опенспейс офисе с 9 до 6, 5 на 2?
#прямой_репортаж
Коллега вернулся из отпуска и взахлёб рассказывает, как отлично он слетал на море с женой и крошкой дочерью. В его речи явно звучит восхищение супругой, с которой они вместе десятый год. Я слушаю-слушаю-слушаю и наконец, не выдержав, бросаю в него вопрос:
- А как ты понял, что она «та самая»? Как понял, что любишь ее?
- Ну, понимаешь, - он отвечает запросто, будто я спросила, как он понял, что небо голубое, - когда я учился в институте, родители вечно мотались по командировкам и я был полностью предоставлен самому себе.
Я закатывал вечеринки, отрывался сутки напролёт. Но утром всегда накатывало отвращение: бардак, грязь, пьяные люди. Желание было одно - всех поскорее выгнать! И девчонок, что иногда оказывались в моей постели, я будил так же равнодушно, как и незнакомцев, спавших в ванной. Мы прощались, и я, облегченно вздохнув, принимался за уборку.
Но когда ко мне в гости впервые пришла Аня - я проснулся и понял, что мне не хочется, чтобы она уходила.
#прямой_репортаж
- А как ты понял, что она «та самая»? Как понял, что любишь ее?
- Ну, понимаешь, - он отвечает запросто, будто я спросила, как он понял, что небо голубое, - когда я учился в институте, родители вечно мотались по командировкам и я был полностью предоставлен самому себе.
Я закатывал вечеринки, отрывался сутки напролёт. Но утром всегда накатывало отвращение: бардак, грязь, пьяные люди. Желание было одно - всех поскорее выгнать! И девчонок, что иногда оказывались в моей постели, я будил так же равнодушно, как и незнакомцев, спавших в ванной. Мы прощались, и я, облегченно вздохнув, принимался за уборку.
Но когда ко мне в гости впервые пришла Аня - я проснулся и понял, что мне не хочется, чтобы она уходила.
#прямой_репортаж
10 августа я впервые вышла на митинг. Митинг за свободу, за честные выборы, против полицейского произвола и фабрикации дел о массовых беспорядках. Этот согласованный митинг стал реакцией на события 27 июля и 3 августа, когда в центре Москвы были избиты и задержаны более тысячи мирных демонстрантов, выступивших против фальсификации выборов в мосгордуму.
Фотографии и жуткие видео с места событий разлетелись по интернету и возмутили многих даже далеких от политики людей. Музыканты, журналисты и блогеры обратились к своей аудитории с призывами выйти на митинг, попутно сформировался небольшой бесплатный концерт.
Полтора месяца я надеялась присоединиться к «Маршу сестер», за принятие закона о домашнем насилии, но его так и не согласовали. С каждой неделей оставаться в субботу дома казалось все большей подлостью.
Накануне, чтобы не струсить в последний момент, я написала Роме, единственному знакомому завсегдатаю митингов, что обязательно пойду с ним.
- Смотри-ка, - Рома кивает на здание впереди, - наблюдают.
Я прослеживаю за направлением его взгляда и вижу на крыше высотного здания банка темные фигуры. Неужели снайперы? - леденящей искрой проносится в голове.
Низкое небо заволокло тяжелыми серыми облаками. Накрапывает дождь.
Мы стоим в густой толпе на улице Маши Порываевой. Движения никакого нет, мы даже не достигли проспекта Сахарова и не прошли металлических рамок, «белый счётчик» уже оповещает о 47 тысячах собравшихся.
Ребята в чёрных касках прорезают толпу муравьиной тропкой слева направо. Достигнув противоположного берега, они останавливаются и поворачиваются к нам лицом.
- Нервничают, - замечает Рома.
- Плохо, быстрее слетят с катушек, - добавляет он и застегивает
куртку на все пуговицы. Становится страшно. Не знаю зачем, я застегиваюсь тоже.
- Путин - вор - Путин - вор, - начинает скандировать толпа.
Я оглядываюсь проверить, не отрезают ли нас так же со спины, но нет. Напряжение висит в воздухе минут десять.
- Да, ладно, - заметив как я напряглась, лукаво блестит
ореховыми глазами Рома, - мы же просто пришли «Кровосток» послушать.
Гвардейцы расступаются, и толпа аккуратными ручейками протекает мимо них дальше. Проходим досмотр, быстрее, чем на рок-концерте, и вливаемся в просторные ряды митингующих. Народу действительно много, но ощущения давки нет. В воздухе плывут разнообразные цветные флаги, плакаты. У собравшихся осмысленные и красивые лица, много студентов, девушки с длинными распущенными волосами скользят в толпе с улыбками, напоминая о временах хиппи, много взрослых и пожилых пар. Две изящно одетых седоволосых тетушки, которым место разве что в театральном партере, держат с двух сторон лист ватмана с надписью «они о[]уели». Народ активно фотографирует их.
Напряжение внутри меня спадает. Все вместе мы хлопаем и периодически скандируем «допускай». Из-за многократных повторений слово превращается в противоположное по смыслу «да, пускай». Грозно-требовательное «мы здесь - власть» становится скорее предупреждением «мы здесь, власть».
На сцене бойко сменяются ораторы и звучат лозунги на любой вкус. Рома особенно радуется провокационным и во всю силу легких кричит:
- Мусора - позор России! Дети ментов - ненавидят ментов! Вы охуели!
Мне легче и естественней отвечать на доносящееся из динамиков «один за всех» - неизменным «и все за одного».
Но мы вовсе не «все за одного». Парни и девушки, что пришли послушать Фейса, скользят сквозь толпу обратно, сразу после его выступления. Уносят свои плакаты «Спасибо, что пришли». Кровь солистки Айспик «чище чистых наркотиков», но неясно то ли это из-за пламенной любви к Родине, то ли из-за передоза... Кто-то зачем-то пытается вести партийную агитацию и закапывается в термины, а после и вовсе доходит до абсурда. Заявляет, что «нам нужен успешный антикризисный управленец», и называет «московский митинг» «большим и прекрасным». Остаётся добавить «и бесполезный», как все большое и прекрасное, что создаётся в Москве в последнее время.
👇👇👇
Фотографии и жуткие видео с места событий разлетелись по интернету и возмутили многих даже далеких от политики людей. Музыканты, журналисты и блогеры обратились к своей аудитории с призывами выйти на митинг, попутно сформировался небольшой бесплатный концерт.
Полтора месяца я надеялась присоединиться к «Маршу сестер», за принятие закона о домашнем насилии, но его так и не согласовали. С каждой неделей оставаться в субботу дома казалось все большей подлостью.
Накануне, чтобы не струсить в последний момент, я написала Роме, единственному знакомому завсегдатаю митингов, что обязательно пойду с ним.
- Смотри-ка, - Рома кивает на здание впереди, - наблюдают.
Я прослеживаю за направлением его взгляда и вижу на крыше высотного здания банка темные фигуры. Неужели снайперы? - леденящей искрой проносится в голове.
Низкое небо заволокло тяжелыми серыми облаками. Накрапывает дождь.
Мы стоим в густой толпе на улице Маши Порываевой. Движения никакого нет, мы даже не достигли проспекта Сахарова и не прошли металлических рамок, «белый счётчик» уже оповещает о 47 тысячах собравшихся.
Ребята в чёрных касках прорезают толпу муравьиной тропкой слева направо. Достигнув противоположного берега, они останавливаются и поворачиваются к нам лицом.
- Нервничают, - замечает Рома.
- Плохо, быстрее слетят с катушек, - добавляет он и застегивает
куртку на все пуговицы. Становится страшно. Не знаю зачем, я застегиваюсь тоже.
- Путин - вор - Путин - вор, - начинает скандировать толпа.
Я оглядываюсь проверить, не отрезают ли нас так же со спины, но нет. Напряжение висит в воздухе минут десять.
- Да, ладно, - заметив как я напряглась, лукаво блестит
ореховыми глазами Рома, - мы же просто пришли «Кровосток» послушать.
Гвардейцы расступаются, и толпа аккуратными ручейками протекает мимо них дальше. Проходим досмотр, быстрее, чем на рок-концерте, и вливаемся в просторные ряды митингующих. Народу действительно много, но ощущения давки нет. В воздухе плывут разнообразные цветные флаги, плакаты. У собравшихся осмысленные и красивые лица, много студентов, девушки с длинными распущенными волосами скользят в толпе с улыбками, напоминая о временах хиппи, много взрослых и пожилых пар. Две изящно одетых седоволосых тетушки, которым место разве что в театральном партере, держат с двух сторон лист ватмана с надписью «они о[]уели». Народ активно фотографирует их.
Напряжение внутри меня спадает. Все вместе мы хлопаем и периодически скандируем «допускай». Из-за многократных повторений слово превращается в противоположное по смыслу «да, пускай». Грозно-требовательное «мы здесь - власть» становится скорее предупреждением «мы здесь, власть».
На сцене бойко сменяются ораторы и звучат лозунги на любой вкус. Рома особенно радуется провокационным и во всю силу легких кричит:
- Мусора - позор России! Дети ментов - ненавидят ментов! Вы охуели!
Мне легче и естественней отвечать на доносящееся из динамиков «один за всех» - неизменным «и все за одного».
Но мы вовсе не «все за одного». Парни и девушки, что пришли послушать Фейса, скользят сквозь толпу обратно, сразу после его выступления. Уносят свои плакаты «Спасибо, что пришли». Кровь солистки Айспик «чище чистых наркотиков», но неясно то ли это из-за пламенной любви к Родине, то ли из-за передоза... Кто-то зачем-то пытается вести партийную агитацию и закапывается в термины, а после и вовсе доходит до абсурда. Заявляет, что «нам нужен успешный антикризисный управленец», и называет «московский митинг» «большим и прекрасным». Остаётся добавить «и бесполезный», как все большое и прекрасное, что создаётся в Москве в последнее время.
👇👇👇
Вдруг срывающийся женский голос визжит: «Посмотрите, что происходит!». И вся толпа на секунду замирает, пытаясь понять, что же происходит. Голос продолжает:
- Давайте скажем им, давайте скажем им сейчас, скажем все вместе! «Мы вам не враги»!
Фразу подхватывают тысячи голосов. Мы вам не враги!
Конечно, не враги. Враг это кто-то, кто равен тебе по силе, с кем приходится бороться. Мы для них «приказ свыше», досадливое препятствие, выполненный план задержаний на пару месяцев вперёд. «Ничего личного - просто пиздец».
На сцену выходит ромин долгожданный «Кровосток». Поют две песни: «Череповец» и «Душно». Прямо передо мной девушка с блестками на глазах и длинными русыми волосами. Капюшон ее серой толстовки расшит крупными псевдо жемчужинами. Она колышется под музыку и шепчет слова песни: «Здесь тайга переходит в тундру, а колобок будет сожран лисой...» Рома в рыжей бороде и надвинутой на глаза бейсболке Everlast тщательно и громко пропевает каждое матерное словцо. Ребята из группы решили их не озвучивать по соображениям возможной юности участников мероприятия. «Череповец - Череповец, скажи, череп скольких овец?»
После кто-то в микрофон зазывает «прогуляться в сторону китай-города», уверяет, что «они Там видят и боятся нас». Предложение не встречает особого энтузиазма, толпа уже сильно поредела, все расходятся. Сложно представить, что «им Там» есть до нас дело. На пересечении с Каланчевской стоят недвижимые ряды в чёрном, забрала опущены, лица напряжены. Девушка в короткой чёрной юбке позирует на их фоне с плакатом «за свободу» по всем модельным законам: поворачивается боком, кокетливо сгибает одно колено.
- ну это разве митинг? - говорит Рома, отхлебывая пива, когда мы минут через 20 добираемся до паба. - Вот на Манежке в 12ом было дело. Тогда футбольные фанаты вышли. Они все уличные бойцы - цепи, файеры. Мы в ментов металлическими заграждениями кидались. И я был готов, что меня скрутят. Хуй с ним! Но они тогда все обоссались, конечно. Что их там 300 человек, а нас несколько тысяч!
Слушаю его и вспоминаю, как накануне прочла лозунг и похолодела: «Россия будет свободной». Грозное самосбывающееся пророчество каждой сотни лет. Следом всплывают слова «Кровостока»: «Я люблю Россию, Россия любит меня. Мы поможем друг другу кончить». Но, кажется, «кончить» для этого придётся
«плохо».
Мы не готовы, мы хотим музыку и улыбаться. Мы хотим отстаивать свои права, а драться не хотим. И не умеем.
И какие могут быть права у фигур в оптическом прицеле?
- Я стрельну у тебя картофан? - возвращает меня к жизни Рома.
- Давайте скажем им, давайте скажем им сейчас, скажем все вместе! «Мы вам не враги»!
Фразу подхватывают тысячи голосов. Мы вам не враги!
Конечно, не враги. Враг это кто-то, кто равен тебе по силе, с кем приходится бороться. Мы для них «приказ свыше», досадливое препятствие, выполненный план задержаний на пару месяцев вперёд. «Ничего личного - просто пиздец».
На сцену выходит ромин долгожданный «Кровосток». Поют две песни: «Череповец» и «Душно». Прямо передо мной девушка с блестками на глазах и длинными русыми волосами. Капюшон ее серой толстовки расшит крупными псевдо жемчужинами. Она колышется под музыку и шепчет слова песни: «Здесь тайга переходит в тундру, а колобок будет сожран лисой...» Рома в рыжей бороде и надвинутой на глаза бейсболке Everlast тщательно и громко пропевает каждое матерное словцо. Ребята из группы решили их не озвучивать по соображениям возможной юности участников мероприятия. «Череповец - Череповец, скажи, череп скольких овец?»
После кто-то в микрофон зазывает «прогуляться в сторону китай-города», уверяет, что «они Там видят и боятся нас». Предложение не встречает особого энтузиазма, толпа уже сильно поредела, все расходятся. Сложно представить, что «им Там» есть до нас дело. На пересечении с Каланчевской стоят недвижимые ряды в чёрном, забрала опущены, лица напряжены. Девушка в короткой чёрной юбке позирует на их фоне с плакатом «за свободу» по всем модельным законам: поворачивается боком, кокетливо сгибает одно колено.
- ну это разве митинг? - говорит Рома, отхлебывая пива, когда мы минут через 20 добираемся до паба. - Вот на Манежке в 12ом было дело. Тогда футбольные фанаты вышли. Они все уличные бойцы - цепи, файеры. Мы в ментов металлическими заграждениями кидались. И я был готов, что меня скрутят. Хуй с ним! Но они тогда все обоссались, конечно. Что их там 300 человек, а нас несколько тысяч!
Слушаю его и вспоминаю, как накануне прочла лозунг и похолодела: «Россия будет свободной». Грозное самосбывающееся пророчество каждой сотни лет. Следом всплывают слова «Кровостока»: «Я люблю Россию, Россия любит меня. Мы поможем друг другу кончить». Но, кажется, «кончить» для этого придётся
«плохо».
Мы не готовы, мы хотим музыку и улыбаться. Мы хотим отстаивать свои права, а драться не хотим. И не умеем.
И какие могут быть права у фигур в оптическом прицеле?
- Я стрельну у тебя картофан? - возвращает меня к жизни Рома.
Поймала себя сейчас на забавной мысли.
Сижу в электричке (ага, опять история про электричку от королевы общественного транспорта). Заняла среднее кресло, а по бокам сидят двое мужчин. Локти обоих лежат на подлокотниках. Мне руки девать некуда, разве что крепко обнимать себя.
И в голове - бац! План! Woman power! Сейчас докопаюсь до одного из них - пусть уберёт свой локоть. Правый подлокотник законно мой: по одному на каждое кресло - таков замысел конструктора.
- Вот если бы вместо унылого дядьки здесь, рядом с тобой, сидела корпулентная решительная женщина, - всплывает предательская мысль, - ты бы 100% струсила сразиться с ней за подлокотник!
И вправду! Вспоминаю картинку прошлой недели. Час пик, жара, духота. (А ведь на прошлой неделе было жарко!) Свободных мест нет, проходы битком забиты людьми, и все жмутся поближе к открытым окнам.
В дверях возникает женщина-глыба. Темные короткие волосы торчат ежиком. Нарисованные брови разделены над переносицей двумя недовольными морщинами. Губы презрительно поджаты. Шею украшают сразу три золотые цепочки. Широкие плечи крепко обтянуты чёрной футболкой.
- Разрешите пройти! - требует она и начинает движение, расталкивая и сминая обреченных сограждан.
И проходит, но не вперёд по вагону, а ровно на три шага ближе к окну. И останавливается, целиком заслонив собой несчастную, что зачем-то посторонилась.
- Женщина, вы просили дать вам пройти, а сами просто встали на мое место.
- Я не вставала на ваше место.
Шах и мат. На лице захватчицы не промелькнуло и следа эмоции, она даже не повернула головы. Вот тебе и Woman Power!
Ставлю восклицательный знак и понимаю: пока писала неосознанно расположила локоть в глубине подлокотника. А локоть мужчины справа теперь опирается о самый край. Оказывается, здесь хватает места на двоих. Входило ли это в замысел конструктора?
#прямой_репортаж
Сижу в электричке (ага, опять история про электричку от королевы общественного транспорта). Заняла среднее кресло, а по бокам сидят двое мужчин. Локти обоих лежат на подлокотниках. Мне руки девать некуда, разве что крепко обнимать себя.
И в голове - бац! План! Woman power! Сейчас докопаюсь до одного из них - пусть уберёт свой локоть. Правый подлокотник законно мой: по одному на каждое кресло - таков замысел конструктора.
- Вот если бы вместо унылого дядьки здесь, рядом с тобой, сидела корпулентная решительная женщина, - всплывает предательская мысль, - ты бы 100% струсила сразиться с ней за подлокотник!
И вправду! Вспоминаю картинку прошлой недели. Час пик, жара, духота. (А ведь на прошлой неделе было жарко!) Свободных мест нет, проходы битком забиты людьми, и все жмутся поближе к открытым окнам.
В дверях возникает женщина-глыба. Темные короткие волосы торчат ежиком. Нарисованные брови разделены над переносицей двумя недовольными морщинами. Губы презрительно поджаты. Шею украшают сразу три золотые цепочки. Широкие плечи крепко обтянуты чёрной футболкой.
- Разрешите пройти! - требует она и начинает движение, расталкивая и сминая обреченных сограждан.
И проходит, но не вперёд по вагону, а ровно на три шага ближе к окну. И останавливается, целиком заслонив собой несчастную, что зачем-то посторонилась.
- Женщина, вы просили дать вам пройти, а сами просто встали на мое место.
- Я не вставала на ваше место.
Шах и мат. На лице захватчицы не промелькнуло и следа эмоции, она даже не повернула головы. Вот тебе и Woman Power!
Ставлю восклицательный знак и понимаю: пока писала неосознанно расположила локоть в глубине подлокотника. А локоть мужчины справа теперь опирается о самый край. Оказывается, здесь хватает места на двоих. Входило ли это в замысел конструктора?
#прямой_репортаж
В полусонном состоянии выпадаю из вагона на Комсомольской. Широкой рекой люди текут на выход в город. Посреди станции изящным волнорезом замерла юная японка. Она словно нарисованная: аккуратное каре до плеч, горчичный берет и светлый длинный тренч. Ее возлюбленный стоит в паре метров от неё с фотокамерой в руках и восторженной улыбкой. Высокий, скуластый, круглоглазый. Оба они в своей идеальности кажутся сбежавшими из мультфильма Миядзаки.
Карабкаясь по лестнице, оглядываюсь полюбоваться на них ещё раз - они по-прежнему стоят, не шевелясь, друг напротив друга. Никак не могу взять в толк, отчего он медлит сфотографировать ее? Ждёт когда уйдут все люди? Они не уйдут. И тут до меня доходит - он снимает, снимает все это время. Снимает ее и всех нас. На долгой выдержке. Мы стираемся, размываемся, проходим. Прекрасными и безмятежными остаются только ее профиль и мраморные колонны. Мы исчезаем. Потому что нас и не существует для них двоих.
Карабкаясь по лестнице, оглядываюсь полюбоваться на них ещё раз - они по-прежнему стоят, не шевелясь, друг напротив друга. Никак не могу взять в толк, отчего он медлит сфотографировать ее? Ждёт когда уйдут все люди? Они не уйдут. И тут до меня доходит - он снимает, снимает все это время. Снимает ее и всех нас. На долгой выдержке. Мы стираемся, размываемся, проходим. Прекрасными и безмятежными остаются только ее профиль и мраморные колонны. Мы исчезаем. Потому что нас и не существует для них двоих.
Иду, значит, по тоннелю на выход из Комсомольской в толпе безрадостных сограждан. И барышня крошечная, что торопится скорее на электричку, задевает меня плечом и пробегает вперёд. Мне как слону дробина, но голову уныло поворачиваю - и открывается моим глазам вид величественный и невероятный!
У противоположной стены коридора за выступом - лежит бомж. На нем огромная чёрная куртка, бесформенные штаны, армейские сапоги и грязная вязанная шапка, из-под которой выглядывают прилипшие ко лбу седоватые пряди. Но лежит он вовсе не как бомж, а как истинный римский патриций - опершись на согнутый локоть, откинув голову, вытянув и скрестив длинные ноги. В общем, с невообразимым достоинством.
И в том момент, как я успеваю в должной мере офигеть от его аристократичности - он щёлкает зажигалкой и прикуривает торчащую изо рта сигарету. Довольно щурит и без того крошечные, опухшие глаза и победительно ухмыляется.
Я сияю улыбкой и забываю, какая вся сегодня усталая, серьезная и несчастная с самого утра... Вот лежит довольный бомж: ему тепло и сухо и у него есть время с удовольствием вытянуть ноги и выкурить сигарету. Пока не явятся полицейские объяснить, что он лежит не по фэн-шую и загрязняет энергию метро. Хотя на деле загрязняют ее всякие сомнительно-добропорядочные личности. Вроде того дядьки, что, подбежав к стеклянной будке смотрительницы эскалаторов и возмущённо взмахнув портфелем, воскликнул: «Сделайте что-нибудь, там лежит человек - и курит!»
Ну хоть назвал человеком.
#прямой_репортаж
У противоположной стены коридора за выступом - лежит бомж. На нем огромная чёрная куртка, бесформенные штаны, армейские сапоги и грязная вязанная шапка, из-под которой выглядывают прилипшие ко лбу седоватые пряди. Но лежит он вовсе не как бомж, а как истинный римский патриций - опершись на согнутый локоть, откинув голову, вытянув и скрестив длинные ноги. В общем, с невообразимым достоинством.
И в том момент, как я успеваю в должной мере офигеть от его аристократичности - он щёлкает зажигалкой и прикуривает торчащую изо рта сигарету. Довольно щурит и без того крошечные, опухшие глаза и победительно ухмыляется.
Я сияю улыбкой и забываю, какая вся сегодня усталая, серьезная и несчастная с самого утра... Вот лежит довольный бомж: ему тепло и сухо и у него есть время с удовольствием вытянуть ноги и выкурить сигарету. Пока не явятся полицейские объяснить, что он лежит не по фэн-шую и загрязняет энергию метро. Хотя на деле загрязняют ее всякие сомнительно-добропорядочные личности. Вроде того дядьки, что, подбежав к стеклянной будке смотрительницы эскалаторов и возмущённо взмахнув портфелем, воскликнул: «Сделайте что-нибудь, там лежит человек - и курит!»
Ну хоть назвал человеком.
#прямой_репортаж
Еду к зубному. (Больше ненужной информации обо мне!)
На Павелецкой делаю пересадку с кольца. Стою жду поезда. По платформе бредёт мужчина - стрижка ёжиком, тяжелая чёрная дублёнка. Он растеряно оглядывается по сторонам и вдруг обращается к стоящей рядом кудрявой девушке:
⁃ Это вниз?
Девушка озадаченно молчит. Я гляжу на мужчину с умилением. Кто вообще придумал все эти дурацкие «к центру - из центра», «север - юг»? Наверняка, тот же злодей, что изобрёл «право и лево»! Зачем такие сложности, если есть «низ-верх» и «сюда-туда»?
⁃ Да, - я решительно киваю, когда мужчина переводит вопрошающий взгляд на меня, - это вниз.
Автозаводская. Ниже некуда!
На Павелецкой делаю пересадку с кольца. Стою жду поезда. По платформе бредёт мужчина - стрижка ёжиком, тяжелая чёрная дублёнка. Он растеряно оглядывается по сторонам и вдруг обращается к стоящей рядом кудрявой девушке:
⁃ Это вниз?
Девушка озадаченно молчит. Я гляжу на мужчину с умилением. Кто вообще придумал все эти дурацкие «к центру - из центра», «север - юг»? Наверняка, тот же злодей, что изобрёл «право и лево»! Зачем такие сложности, если есть «низ-верх» и «сюда-туда»?
⁃ Да, - я решительно киваю, когда мужчина переводит вопрошающий взгляд на меня, - это вниз.
Автозаводская. Ниже некуда!
Минутка утреннего умиления.
Слякоть, бодрящая темень, я чапаю на работу. Пытаюсь понять, отчего постоянно чувствую себя сонной и усталой, сколько бы ни проспала. Наискосок мой путь пересекают папа с сыном лет четырёх. Они почти одинаковые в своих радостно-зелёных куртках и вязанных рыжих шапках. Папа улыбается в бороду, сын неуклонно движет сквозь скользкие лужи красный самокатик. Они о чем-то тихонько болтают. А когда оказываются совсем близко, до меня долетает папино:
⁃ Но ты же не делаешь так?
Малец нерешительно наклоняет голову вбок, мол, бывает. И папа восклицает:
⁃ Воу, чувак, совсем не круто так делать!
И они продолжают свою тихую беседу. Никаких нравоучений, криков и гнева. Будто твой друг рассказал о себе что-то, что не вполне сошлось с твоей картиной мира. Воу, чувак! Совсем не круто так делать. Но я по-прежнему люблю тебя.
Слякоть, бодрящая темень, я чапаю на работу. Пытаюсь понять, отчего постоянно чувствую себя сонной и усталой, сколько бы ни проспала. Наискосок мой путь пересекают папа с сыном лет четырёх. Они почти одинаковые в своих радостно-зелёных куртках и вязанных рыжих шапках. Папа улыбается в бороду, сын неуклонно движет сквозь скользкие лужи красный самокатик. Они о чем-то тихонько болтают. А когда оказываются совсем близко, до меня долетает папино:
⁃ Но ты же не делаешь так?
Малец нерешительно наклоняет голову вбок, мол, бывает. И папа восклицает:
⁃ Воу, чувак, совсем не круто так делать!
И они продолжают свою тихую беседу. Никаких нравоучений, криков и гнева. Будто твой друг рассказал о себе что-то, что не вполне сошлось с твоей картиной мира. Воу, чувак! Совсем не круто так делать. Но я по-прежнему люблю тебя.
Все новогодние каникулы я рубилась в комп, бродила по средневековому миру, размахивала мечом, секла нечисти головы. Красота.
Ну и как бы выходные кончились, а сюжет игры - нет, так что я продолжаю играть.
Повелители контекстной рекламы озадачены и уже начали за меня беспокоиться! Сначала предлагали золотой аккаунт в тиндер, а теперь - юридическую помощь с отсрочкой от армии.
Ну и как бы выходные кончились, а сюжет игры - нет, так что я продолжаю играть.
Повелители контекстной рекламы озадачены и уже начали за меня беспокоиться! Сначала предлагали золотой аккаунт в тиндер, а теперь - юридическую помощь с отсрочкой от армии.
В январе в студии стретчинга случился аншлаг. Предполагаю, что во всем виноваты «новогодние обещания» и «жизнь с чистого листа». Я привыкла заниматься в полупустом зале, и теперь, когда невозможно сделать хороший мах, не влетев рукой или ногой в соседку, - страдаю. После занятия подолгу отсиживаюсь на диване и глубокомысленно потягиваю водичку, жду, когда девочки схлынут из раздевалки.
Когда я заползаю внутрь, их остаётся только двое. Одна худая и сутулая, с высокой гулькой на макушке, энергично застегивает пуговицы на рубашке. Другая мягкая и пружинистая, купает расческу в длинных пшеничных волосах.
⁃ Все, Настя. Я из-за тебя купила абонент, а теперь поедем на ВДНХ есть хинкали.
Настя меняется в лице и откидывает волосы за плечи:
⁃ Какие хинкали?! Мы же решили вести здоровый образ жизни!
⁃ Ладно. Тогда чебурек, с сыром.
«Чебурек с сыром», - с мечтательной улыбкой думаю я, оставшись наедине с джинсами.
Когда я заползаю внутрь, их остаётся только двое. Одна худая и сутулая, с высокой гулькой на макушке, энергично застегивает пуговицы на рубашке. Другая мягкая и пружинистая, купает расческу в длинных пшеничных волосах.
⁃ Все, Настя. Я из-за тебя купила абонент, а теперь поедем на ВДНХ есть хинкали.
Настя меняется в лице и откидывает волосы за плечи:
⁃ Какие хинкали?! Мы же решили вести здоровый образ жизни!
⁃ Ладно. Тогда чебурек, с сыром.
«Чебурек с сыром», - с мечтательной улыбкой думаю я, оставшись наедине с джинсами.
7 утра, очередь к турникетам. Под ногами скрипит соль и хлюпает грязь. Шаг за шагом. Я бесцельно гляжу на грустные затылки несчастных сограждан. По одному они проскальзывают вперёд и исчезают за тяжёлыми стеклянными дверями. Напряженная тишина готова взорваться раздражением. Представляю, как кто-то скажет неосторожное слово или замешкается. Механизм сломается и мы начнём с тем же сосредоточенным молчанием разрывать друг друга на части. Ха.
Утыкаюсь в спину стоящей передо мной девушки. Длинный серый пуховик, аккуратный серенький рюкзачок. Над средним карманом металлическая плашка «David Jones. Since 1986»
⁃ Дэвид Роберт Джонс, - ликуя, поправляю я. - Всегда.
Утыкаюсь в спину стоящей передо мной девушки. Длинный серый пуховик, аккуратный серенький рюкзачок. Над средним карманом металлическая плашка «David Jones. Since 1986»
⁃ Дэвид Роберт Джонс, - ликуя, поправляю я. - Всегда.
Весна красна, как у макаки десна!
По такому случаю, пара историй от моей прекрасной начальницы:
Лиля Брик жила с нами в одном подъезде, двумя этажами выше. Неизменный чёрный брючный костюм, ярко-рыжие волосы и глаза как угли. Мы были маленькие и понятия не имели, кто она такая, боялись её жутко. Когда она шла через двор, кричали ей вслед: «Ведьма! Ведьма!».
Хачатурян всегда был очень грустный. У него умерла жена, и он в любую погоду подолгу гулял с её спаниелем. Когда заглядывал к нам в гости, говорил папе: «Я смотрю ему в глаза и вижу свою Танюшу».
По такому случаю, пара историй от моей прекрасной начальницы:
Лиля Брик жила с нами в одном подъезде, двумя этажами выше. Неизменный чёрный брючный костюм, ярко-рыжие волосы и глаза как угли. Мы были маленькие и понятия не имели, кто она такая, боялись её жутко. Когда она шла через двор, кричали ей вслед: «Ведьма! Ведьма!».
Хачатурян всегда был очень грустный. У него умерла жена, и он в любую погоду подолгу гулял с её спаниелем. Когда заглядывал к нам в гости, говорил папе: «Я смотрю ему в глаза и вижу свою Танюшу».
Звоню маме, чтобы поздравить с 8 марта.
Ибо официально День Матери, может, и в конце ноября, но в детском саду плохому не научат. Вату в крошечные шарики скатал, к бумаге приклеил, желтой гуашью сверху прошёл - красота! Несёшь из садика эту чудо-мимозу гордый, поздравляешь маму с тем, что она твоя мама.
Звоню, выражаю благодарности. Как круто, говорю, что ты меня такой вольнодумкой вырастила и никакой пропаганды традиционных женских ценностей не вела. Мама отвечает, что это самая я такая выросла. А она вот готовила праздничный стол, сделала оливье, а горошка-то и не оказалось, закончился. Но тут её муж заглянул на кухню и выручил. Давай, говорит, представим, что это я праздничный стол тебе готовил, а горошек забыл положить. Да, мам, отвечаю, отлично получилось, а главное, в духе восьмого марта. Сделала сама, сказала, что все сделал мужчина, и поблагодарила его за заботу. Идеально. 8 марта!
Ну и вас тоже, с праздником!
Ибо официально День Матери, может, и в конце ноября, но в детском саду плохому не научат. Вату в крошечные шарики скатал, к бумаге приклеил, желтой гуашью сверху прошёл - красота! Несёшь из садика эту чудо-мимозу гордый, поздравляешь маму с тем, что она твоя мама.
Звоню, выражаю благодарности. Как круто, говорю, что ты меня такой вольнодумкой вырастила и никакой пропаганды традиционных женских ценностей не вела. Мама отвечает, что это самая я такая выросла. А она вот готовила праздничный стол, сделала оливье, а горошка-то и не оказалось, закончился. Но тут её муж заглянул на кухню и выручил. Давай, говорит, представим, что это я праздничный стол тебе готовил, а горошек забыл положить. Да, мам, отвечаю, отлично получилось, а главное, в духе восьмого марта. Сделала сама, сказала, что все сделал мужчина, и поблагодарила его за заботу. Идеально. 8 марта!
Ну и вас тоже, с праздником!
Пока по городам катилась смелая волна феминистских фестивалей, я малодушно бежала в деревню. Желание казаться лучше, чем я есть, жгло ладошки, но усталость победила. Три дня я копала снег.
Наш небольшой деревянный дом стоит в глухой деревушке под Переяславлем, за пару сотен километров на северо-восток от Москвы. На участке лежит пухлым слоем первоклассный снег. В низком месте сантиметров 20, в высоком 50. Зима в этот раз была мягкая и почти бесснежная. А бывает, что насыпает и до полутора метров. Можно перешагивать забор!
Как горячее сердце внутри дома пылает печь, настоящая русская - высоченная и пышнобокая. За зиму дом промерзает насквозь, первые несколько часов нужно постоянно подбрасывать поленья. Все равно зябко! Несмотря на тулуп, валенки, шерстяные носки, термобелье... Чай остывает с каждым глотком! Я гадаю, как удавалось выживать людям в поселениях на дальнем севере?
Из удобств здесь только электричество. Свет, горячий чайник и тёплая вода в рукомойнике, плитка на две конфорки. Ближайший магазин в соседнем селе, до него добираться на электричке. Вода - из колодца, дорогу к нему ещё нужно прокопать. Дорогу к туалету тоже.
Бедняге телефону не помогает даже электричество, он валяется в ледяном обмороке. В ночи я догадываюсь засунуть его в отдыхающую печь головой и возвращаюсь в мир тревожных новостей.
Как прекрасно копать снег! Прекрасно чувствовать силу и напряжение мышц, щуриться на слепящее солнце, заряжаться оптимизмом синичек. Не чувствовать себя никчёмной - прекрасно. Видеть цель и ловко достигать её (пусть и через полтора-два часа пыхтящей работы) - прекрасно!
Как всегда сохранять это чувство спокойствия и довольства! Понемногу учусь быть благодарной себе просто так. Почаще дышать свободно, а не только пару часов по окончании напряжённой работы. Хвалить себя за сделанное и оставаться нейтральной в случае ошибки или промедления. Сделала - супер, нет - без проблем, ты по-прежнему нравишься мне.
Сходила на митинг - прекрасно (и нет повода лучше, чем 8 марта!), копала дорожки в снегу и топила печь - прекрасно, запустила на работе проект - прекрасно, смотрела сериалы целый день - прекрасно. Классно делать то, что приносит пользу и результат, и классно делать то, что приносит радость и новый опыт, классно вообще ничего не делать. Классно и сложно говорить себе «ты нравишься мне», когда к тому нет никакого повода.
Наш небольшой деревянный дом стоит в глухой деревушке под Переяславлем, за пару сотен километров на северо-восток от Москвы. На участке лежит пухлым слоем первоклассный снег. В низком месте сантиметров 20, в высоком 50. Зима в этот раз была мягкая и почти бесснежная. А бывает, что насыпает и до полутора метров. Можно перешагивать забор!
Как горячее сердце внутри дома пылает печь, настоящая русская - высоченная и пышнобокая. За зиму дом промерзает насквозь, первые несколько часов нужно постоянно подбрасывать поленья. Все равно зябко! Несмотря на тулуп, валенки, шерстяные носки, термобелье... Чай остывает с каждым глотком! Я гадаю, как удавалось выживать людям в поселениях на дальнем севере?
Из удобств здесь только электричество. Свет, горячий чайник и тёплая вода в рукомойнике, плитка на две конфорки. Ближайший магазин в соседнем селе, до него добираться на электричке. Вода - из колодца, дорогу к нему ещё нужно прокопать. Дорогу к туалету тоже.
Бедняге телефону не помогает даже электричество, он валяется в ледяном обмороке. В ночи я догадываюсь засунуть его в отдыхающую печь головой и возвращаюсь в мир тревожных новостей.
Как прекрасно копать снег! Прекрасно чувствовать силу и напряжение мышц, щуриться на слепящее солнце, заряжаться оптимизмом синичек. Не чувствовать себя никчёмной - прекрасно. Видеть цель и ловко достигать её (пусть и через полтора-два часа пыхтящей работы) - прекрасно!
Как всегда сохранять это чувство спокойствия и довольства! Понемногу учусь быть благодарной себе просто так. Почаще дышать свободно, а не только пару часов по окончании напряжённой работы. Хвалить себя за сделанное и оставаться нейтральной в случае ошибки или промедления. Сделала - супер, нет - без проблем, ты по-прежнему нравишься мне.
Сходила на митинг - прекрасно (и нет повода лучше, чем 8 марта!), копала дорожки в снегу и топила печь - прекрасно, запустила на работе проект - прекрасно, смотрела сериалы целый день - прекрасно. Классно делать то, что приносит пользу и результат, и классно делать то, что приносит радость и новый опыт, классно вообще ничего не делать. Классно и сложно говорить себе «ты нравишься мне», когда к тому нет никакого повода.
«Устрашение коллектива» в действии
Вернулась из отпуска и даже рада быть на работе, сидим обедаем с барышнями и болтаем за «Джентельменов» Гая Ричи. В комнату отдыха заруливают с кофейком наши «полтора землекопа», коллеги мужеского полу.
С прищуром глядят на мои полосатые колготы и интересуются, буду ли я после обеда у себя. Да, говорю. Они с улыбочками переглядываются.
— Мы к тебе зайдём, а то тебя же не было, праздник пропустила.
Я соображаю, куда ветер дует, и немного напрягаюсь.
— Спасибо, но не стоит.
— Не волнуйся, тебе понравится.
Напрягаюсь крепче. Думаю: «До жути звучит стремно. Но черт с вами! Несите свои конфеты».
После обеда, как и обещано, приходят. Один с большим блестящим пакетом отступает назад, другой делает шаг вперёд и торжественно разворачивает смятый листочек а4.
Стою перед ними дура дурой и обреченно понимаю, что конфетами мне не отделаться.
— Будут стихи?
— Да, мы тут кое-что сочинили.
Руки сами собой скрещиваются на груди и прилипают намертво. Я стараюсь не разговаривать с людьми в «закрытых позах», но попытка «открыться» ни к чему не приводит. Усилие воли дотаскивает правую ладонь до щеки и я каменею.
Тем временем стихи начинают происходить:
Милые женщины, умные, нежные,
В хозяйстве домашнем ну очень полезные.
(вспоминаю песню Сили «Женщины как лошади», ибо пока из контекста неясно о каком из двух «животных» речь)
Стираете, сушите, гладите, моете,
Не только коня, и слона остановите.
(у меня начинает шуметь в ушах. Ещё и на глаголы срифмовано!)
Сидите упорно на жесткой диете,
Сверкаете ножкой на гладком паркете,
Наводите тени, рисуете глазки,
(чей больной разум решил, что перечисление стереотипов хорошая идея для поздравления?)
Вы все королевы, принцессы из сказки.
И в день этот ясный, цветущий, весенний
Мужчины пред вами склоняют колени.
Я вам свое сердце сегодня отдам
И первый свой тост поднимаю за дам!
На последних строфах, он распахивает ручки в стороны и наверх. Я окончательно охуеваю от происходящего и обнаруживаю себя уже с улыбкой на лице и коробочкой Рафаэлло. От дверей доносится:
— Ещё раз с праздником!
— Спасибо, - повторяю, не до конца очнувшись, - с праздником всех голодных и полезных в хозяйстве женщин.
У меня уходит ещё минут 15-20 на то, чтобы сообразить, как стоило поступить, переформулировать яростные матерные восклицания в так называемую конструктивную критику.
Бросаюсь в догонку. Нахожу все в той же комнате отдыха. Кладу конфеты на стол.
— Не могу принять ваше поздравление. Стихотворение совершенно неуместное. Никто из нас не принцесса. Мы на работе и мы здесь все специалисты. Неуместно рассуждать о полезности в быту, диетах, рисованиях глазок. Пожелайте здоровья, успехов, карьерного роста и повышения зарплат, отметьте наши достижения...
Ребята («ребятам» обоим к 40) обиженно поджимают губы и начинают оскорбляться. Мне становится легче, если реакция такая, я не зря подняла бурю в стакане воды. А за «бурю» мне здорово стыдно.
— Вообще-то кроме тебя всем все очень понравилось! (Оправдываются ли они так же за хуевый секс?)
— Раз так я вообще больше никогда ничего к праздникам делать не буду!
— А моя мама вот сидит на диете!
Я парирую и разжевываю, повторяю свои доводы трижды, и мы расходимся в осознании, что никто никого не хотел обидеть, и в следующий раз лучше порассуждать о рабочем и колхознице и солидарности трудящихся.
Посмотрим.
P.S. Дивные оскорбительные вирши ребята, кстати, сочинили не сами, а взяли первые попавшиеся из интернетов. Ну как смогли!
Вернулась из отпуска и даже рада быть на работе, сидим обедаем с барышнями и болтаем за «Джентельменов» Гая Ричи. В комнату отдыха заруливают с кофейком наши «полтора землекопа», коллеги мужеского полу.
С прищуром глядят на мои полосатые колготы и интересуются, буду ли я после обеда у себя. Да, говорю. Они с улыбочками переглядываются.
— Мы к тебе зайдём, а то тебя же не было, праздник пропустила.
Я соображаю, куда ветер дует, и немного напрягаюсь.
— Спасибо, но не стоит.
— Не волнуйся, тебе понравится.
Напрягаюсь крепче. Думаю: «До жути звучит стремно. Но черт с вами! Несите свои конфеты».
После обеда, как и обещано, приходят. Один с большим блестящим пакетом отступает назад, другой делает шаг вперёд и торжественно разворачивает смятый листочек а4.
Стою перед ними дура дурой и обреченно понимаю, что конфетами мне не отделаться.
— Будут стихи?
— Да, мы тут кое-что сочинили.
Руки сами собой скрещиваются на груди и прилипают намертво. Я стараюсь не разговаривать с людьми в «закрытых позах», но попытка «открыться» ни к чему не приводит. Усилие воли дотаскивает правую ладонь до щеки и я каменею.
Тем временем стихи начинают происходить:
Милые женщины, умные, нежные,
В хозяйстве домашнем ну очень полезные.
(вспоминаю песню Сили «Женщины как лошади», ибо пока из контекста неясно о каком из двух «животных» речь)
Стираете, сушите, гладите, моете,
Не только коня, и слона остановите.
(у меня начинает шуметь в ушах. Ещё и на глаголы срифмовано!)
Сидите упорно на жесткой диете,
Сверкаете ножкой на гладком паркете,
Наводите тени, рисуете глазки,
(чей больной разум решил, что перечисление стереотипов хорошая идея для поздравления?)
Вы все королевы, принцессы из сказки.
И в день этот ясный, цветущий, весенний
Мужчины пред вами склоняют колени.
Я вам свое сердце сегодня отдам
И первый свой тост поднимаю за дам!
На последних строфах, он распахивает ручки в стороны и наверх. Я окончательно охуеваю от происходящего и обнаруживаю себя уже с улыбкой на лице и коробочкой Рафаэлло. От дверей доносится:
— Ещё раз с праздником!
— Спасибо, - повторяю, не до конца очнувшись, - с праздником всех голодных и полезных в хозяйстве женщин.
У меня уходит ещё минут 15-20 на то, чтобы сообразить, как стоило поступить, переформулировать яростные матерные восклицания в так называемую конструктивную критику.
Бросаюсь в догонку. Нахожу все в той же комнате отдыха. Кладу конфеты на стол.
— Не могу принять ваше поздравление. Стихотворение совершенно неуместное. Никто из нас не принцесса. Мы на работе и мы здесь все специалисты. Неуместно рассуждать о полезности в быту, диетах, рисованиях глазок. Пожелайте здоровья, успехов, карьерного роста и повышения зарплат, отметьте наши достижения...
Ребята («ребятам» обоим к 40) обиженно поджимают губы и начинают оскорбляться. Мне становится легче, если реакция такая, я не зря подняла бурю в стакане воды. А за «бурю» мне здорово стыдно.
— Вообще-то кроме тебя всем все очень понравилось! (Оправдываются ли они так же за хуевый секс?)
— Раз так я вообще больше никогда ничего к праздникам делать не буду!
— А моя мама вот сидит на диете!
Я парирую и разжевываю, повторяю свои доводы трижды, и мы расходимся в осознании, что никто никого не хотел обидеть, и в следующий раз лучше порассуждать о рабочем и колхознице и солидарности трудящихся.
Посмотрим.
P.S. Дивные оскорбительные вирши ребята, кстати, сочинили не сами, а взяли первые попавшиеся из интернетов. Ну как смогли!
Посмотрела «Портрет девушки в огне».
Поначалу сидела и думала «ну да красиво», потом «ну я не знаю», а потом думать забыла и просто старалась не дышать, чтобы не разрушить магию. Даже чай ставить не пошла.
В фильме ничего не происходит. Все как я люблю! Но вместе с тем очень много всего, скажем так, упоминается вскользь. Рассказывая про такие фильмы, я никогда не знаю, что считать спойлером, а что нет.
Бретань, 1770 год. На фоне бескрайних морских пейзажей портреты трёх женщин. Художница, невеста, служанка.
Первая свободно распоряжается своей жизнью. У неё есть любимое дело, которое приносит ей необходимый доход, хотя официально живопись и не для женщин. Вторая живет словно во сне. И сон этот пугает ее. Она любит музыку, но никогда не слышала ничего кроме церковного органа. Ей предстоит полностью утратить себя в угоду статусу, стать женой и матерью, так и не поняв, кто она сама. Третья покорная и бессловесная, с внимательными глазами лани, и вовсе предстаёт скорее существом, чем человеком. Ее линия мне показалась самой дивной в фильме.
Повествование течёт неспешно, в нем много воздуха и тишины. Гусиной кожей на ветру приоткрывается тема недосказанности женской дружбы. Она зачастую не имеет обозначенных границ дозволенного, проникнута тесной близостью и интимностью. Меня эта тема здорово обескураживала в старшей школе. Девочки держатся за руки, заплетают друг другу косы, целуют друг другу в щеку, делятся самыми сокровенными мечтами и тайнами... И все это ничего не значит. Или значит? Ставит в тупик, заставляет теряться в догадках и рождает некое облако неопределённости. И это, возможно, знакомое многим напряжение звучит в фильме с завораживающим нарастающим звоном.
Удивилась легкости и ясности, с которой в ленте показаны голые женские тела. Если вас, как и меня, всегда подташнивает от «сочной» сексуальности, особенно характерной для итальянских режиссеров, когда даже на локоть героини нельзя спокойно взглянуть, - расслабьтесь. На кадрах нет ни пылинки объективации!
На мой взгляд, в итоге получилась история о поиске себя и неизбежной любви к тому, кого встречаешь на этом пути, к тому, кто тебя «видит» и понимает. А ещё история о том, каково быть женщиной и жить в теле женщины.
P.S. Ну и неожиданным бонусом - откровение об Орфее. Высказывание героини таки заставило меня нажать на паузу и, подскочив с дивана, навернуть пару восторженных кругов по комнате. Почему, на ваш взгляд, Орфей обернулся, когда они с Эвридикой уже почти вышли из Аида? Мне всегда казалось, что он так обрадовался, увидев свет, что просто позабыл обо всем. Но это ведь довольно простецкое объяснение для греческого мифа! А что, если он обернулся, потому что был поэтом? И образ возлюбленной был для него дороже ее самой?
Приз за лучший сценарий на Каннском фестивале в 2019 году. Автор сценария и режиссёр Селин Сьямма.
#чо_посмотреть
Поначалу сидела и думала «ну да красиво», потом «ну я не знаю», а потом думать забыла и просто старалась не дышать, чтобы не разрушить магию. Даже чай ставить не пошла.
В фильме ничего не происходит. Все как я люблю! Но вместе с тем очень много всего, скажем так, упоминается вскользь. Рассказывая про такие фильмы, я никогда не знаю, что считать спойлером, а что нет.
Бретань, 1770 год. На фоне бескрайних морских пейзажей портреты трёх женщин. Художница, невеста, служанка.
Первая свободно распоряжается своей жизнью. У неё есть любимое дело, которое приносит ей необходимый доход, хотя официально живопись и не для женщин. Вторая живет словно во сне. И сон этот пугает ее. Она любит музыку, но никогда не слышала ничего кроме церковного органа. Ей предстоит полностью утратить себя в угоду статусу, стать женой и матерью, так и не поняв, кто она сама. Третья покорная и бессловесная, с внимательными глазами лани, и вовсе предстаёт скорее существом, чем человеком. Ее линия мне показалась самой дивной в фильме.
Повествование течёт неспешно, в нем много воздуха и тишины. Гусиной кожей на ветру приоткрывается тема недосказанности женской дружбы. Она зачастую не имеет обозначенных границ дозволенного, проникнута тесной близостью и интимностью. Меня эта тема здорово обескураживала в старшей школе. Девочки держатся за руки, заплетают друг другу косы, целуют друг другу в щеку, делятся самыми сокровенными мечтами и тайнами... И все это ничего не значит. Или значит? Ставит в тупик, заставляет теряться в догадках и рождает некое облако неопределённости. И это, возможно, знакомое многим напряжение звучит в фильме с завораживающим нарастающим звоном.
Удивилась легкости и ясности, с которой в ленте показаны голые женские тела. Если вас, как и меня, всегда подташнивает от «сочной» сексуальности, особенно характерной для итальянских режиссеров, когда даже на локоть героини нельзя спокойно взглянуть, - расслабьтесь. На кадрах нет ни пылинки объективации!
На мой взгляд, в итоге получилась история о поиске себя и неизбежной любви к тому, кого встречаешь на этом пути, к тому, кто тебя «видит» и понимает. А ещё история о том, каково быть женщиной и жить в теле женщины.
P.S. Ну и неожиданным бонусом - откровение об Орфее. Высказывание героини таки заставило меня нажать на паузу и, подскочив с дивана, навернуть пару восторженных кругов по комнате. Почему, на ваш взгляд, Орфей обернулся, когда они с Эвридикой уже почти вышли из Аида? Мне всегда казалось, что он так обрадовался, увидев свет, что просто позабыл обо всем. Но это ведь довольно простецкое объяснение для греческого мифа! А что, если он обернулся, потому что был поэтом? И образ возлюбленной был для него дороже ее самой?
Приз за лучший сценарий на Каннском фестивале в 2019 году. Автор сценария и режиссёр Селин Сьямма.
#чо_посмотреть
#заискусство
30 марта, то есть сегодня, у Ван Гога день рождения. Меня забыли спросить, но Винсент, вообще-то, великолепный парень. Не просто какой-то псих, который рисует подсолнухи, пьёт абсент и время от времени отрезает себе уши. Он герой нашего времени, воплощённая мечта!
Он начинает работать в 16 лет, становится арт дилером в крупной фирме торгующей искусством. Он быстро учится, прекрасно владеет иностранными языками и с легкостью делает карьеру. Много путешествует по Европе, работает и живет в Париже и Лондоне. Неплохо, да?
После семи лет работы Винсент схватывает выгорание и начинает духовные поиски. Он ищет себя в благотворительности и поступает в НКО. Можно же так назвать протестантскую церковь? (Католическую, ясно, нельзя, но протестантскую - можно? Неважно). В качестве стажировки его отправляют пастором в захудалый шахтерский городок. Однако, о помощи ближнему недостаточно просто разглагольствовать с кафедры. Винсент делает все, что в его силах - помогает с едой и одеждой, выхаживает больных, учит детей читать и писать. В конце концов, проблема в системе! Он обращается с петицией об улучшении условий труда к владельцам горно-добывающей компании. И (та-дам!) лишается места. Все ещё актуально, да?
К 27, потерпев полный жизненный крах, он решается - что? Правильно! Следовать за мечтой! И всерьёз посвятить себя живописи. Классика.
Но сделаем небольшое отступление. Сейчас подобное решение звучит хоть и дерзко, но вполне оправдано. Тогда же выглядело чистым помешательством! Общество не фанатело по творцам, как сейчас. Художники были не более, чем ремесленники. Чтобы твои картины продавались, нужно было рисовать то, что нравится публике, получать новые заказы или подыхать с голоду. А идея стать священником, доведённая до ума, наоборот, могла бы принести стабильность, статус в обществе и какой-никакой достаток. Отец Винсента был пастором, его семья всецело одобряла и поддерживала такой выбор.
Пример не идеальный, но... Перекладывая на наши реалии, представьте. Ваш друг, которому выпал счастливый билет по жизни вдруг заявляет: «Не, я забросил свою карьеру в IT. Пробовал быть юристом, как мой отец, но разочаровался. Теперь хочу пойти в Пятерочку мерчендайзером. Очень мне нравится, как поэтично они горошек консервированный на полках расставляют. Рано или поздно и у меня так получится». Сумасшествие? Чистый рок-н-ролл.
Кстати, был у Винсента и редкий для художника, «современный» подход к таланту. Он не считал себя гением, а полагался на труд и упорство. Когда что-то не получалось, а довольно долго не получалось многое, он просто продолжал рисовать и делал это снова и снова.
Насколько смелым и отчаянным надо быть, чтобы продолжать делать то, что ты делаешь, несмотря на отсутсвие «дара» и поддержки близких? Больше 5 лет он неустанно учится и совершенствует навык, каждый день рисует-рисует-рисует. И это почти в абсолютной творческой изоляции! Никто не поддерживает и не понимает его устремлений, кроме брата Тео.
В 1886 году 33летний Винсент перебирается из Голландии к брату в Париж. И наконец, попадает в столь необходимую ему кипящую новаторством и гениальностью среду! Как раз вовремя. Импрессионисты только что переизобрели язык живописи. Больше никакой идеальной выверенности и математической точности (Прости, Сёра!). На картинах все должно быть живым и скользящим, таким, как улавливает мимолётный взгляд. Размываются дальние предметы, контуры тают в тёплом воздухе, цвета интенсивны, солнечные блики слепят глаза, в быстрых крупных мазках, как в листве, гуляет ветер.
👇👇👇
30 марта, то есть сегодня, у Ван Гога день рождения. Меня забыли спросить, но Винсент, вообще-то, великолепный парень. Не просто какой-то псих, который рисует подсолнухи, пьёт абсент и время от времени отрезает себе уши. Он герой нашего времени, воплощённая мечта!
Он начинает работать в 16 лет, становится арт дилером в крупной фирме торгующей искусством. Он быстро учится, прекрасно владеет иностранными языками и с легкостью делает карьеру. Много путешествует по Европе, работает и живет в Париже и Лондоне. Неплохо, да?
После семи лет работы Винсент схватывает выгорание и начинает духовные поиски. Он ищет себя в благотворительности и поступает в НКО. Можно же так назвать протестантскую церковь? (Католическую, ясно, нельзя, но протестантскую - можно? Неважно). В качестве стажировки его отправляют пастором в захудалый шахтерский городок. Однако, о помощи ближнему недостаточно просто разглагольствовать с кафедры. Винсент делает все, что в его силах - помогает с едой и одеждой, выхаживает больных, учит детей читать и писать. В конце концов, проблема в системе! Он обращается с петицией об улучшении условий труда к владельцам горно-добывающей компании. И (та-дам!) лишается места. Все ещё актуально, да?
К 27, потерпев полный жизненный крах, он решается - что? Правильно! Следовать за мечтой! И всерьёз посвятить себя живописи. Классика.
Но сделаем небольшое отступление. Сейчас подобное решение звучит хоть и дерзко, но вполне оправдано. Тогда же выглядело чистым помешательством! Общество не фанатело по творцам, как сейчас. Художники были не более, чем ремесленники. Чтобы твои картины продавались, нужно было рисовать то, что нравится публике, получать новые заказы или подыхать с голоду. А идея стать священником, доведённая до ума, наоборот, могла бы принести стабильность, статус в обществе и какой-никакой достаток. Отец Винсента был пастором, его семья всецело одобряла и поддерживала такой выбор.
Пример не идеальный, но... Перекладывая на наши реалии, представьте. Ваш друг, которому выпал счастливый билет по жизни вдруг заявляет: «Не, я забросил свою карьеру в IT. Пробовал быть юристом, как мой отец, но разочаровался. Теперь хочу пойти в Пятерочку мерчендайзером. Очень мне нравится, как поэтично они горошек консервированный на полках расставляют. Рано или поздно и у меня так получится». Сумасшествие? Чистый рок-н-ролл.
Кстати, был у Винсента и редкий для художника, «современный» подход к таланту. Он не считал себя гением, а полагался на труд и упорство. Когда что-то не получалось, а довольно долго не получалось многое, он просто продолжал рисовать и делал это снова и снова.
Насколько смелым и отчаянным надо быть, чтобы продолжать делать то, что ты делаешь, несмотря на отсутсвие «дара» и поддержки близких? Больше 5 лет он неустанно учится и совершенствует навык, каждый день рисует-рисует-рисует. И это почти в абсолютной творческой изоляции! Никто не поддерживает и не понимает его устремлений, кроме брата Тео.
В 1886 году 33летний Винсент перебирается из Голландии к брату в Париж. И наконец, попадает в столь необходимую ему кипящую новаторством и гениальностью среду! Как раз вовремя. Импрессионисты только что переизобрели язык живописи. Больше никакой идеальной выверенности и математической точности (Прости, Сёра!). На картинах все должно быть живым и скользящим, таким, как улавливает мимолётный взгляд. Размываются дальние предметы, контуры тают в тёплом воздухе, цвета интенсивны, солнечные блики слепят глаза, в быстрых крупных мазках, как в листве, гуляет ветер.
👇👇👇
Остаётся сделать последний шаг. Если есть манера, передающая «впечатление» от увиденного, почему бы не начать говорить о «своих» впечатлениях? И Ван Гог шагает вперёд.
Он одним из первых в живописи смещает фокус внимания с технического мастерства на личность художника. С внешних атрибутов на внутреннее напряжение. То есть содержание картины было важно всегда, конечно, но настроение и выразительные средства были неразрывно связаны с сюжетом, диктовались им. Гибель героя на фоне чёрных туч и контрастных отсветов бури или солнечный завтрак на лужайке в идиллическом портрете счастливой семьи. Но закручивать в штопор кипарисы, потому что глядящему на эти кипарисы художнику душно и одиноко, начал Ван Гог. «Я художник - я так вижу», вот это вот всё. Ночь перевёрнута и полна звёзд, и каждая из них сияет как солнце. Неудивительно, что он пугал своих первых зрителей. Это было странно, неприлично и ни на что непохоже. Это была смерть объективной правды и реализма.
После пары невероятно насыщенных лет в столице, он сбегает прочь! Полагаю, если бы существовала возможность укатить на Бали, он бы её использовал. Но приходится довольствоваться малым и Винсент отправляется в маленький городок на юге Франции. Во-первых, для того, чтобы больше работать, а во-вторых, чтобы создать коворкинг! В Париже он проникается мечтой о строительстве дома, под крышей которого могли бы свободно останавливаться художники, вместе творить, ходить на пленэры, обмениваться идеями, вдохновлять друг друга, двигать искусство вперед. Об этом сейчас рассказывают коучи: хотите развиваться - регулярно сверяйтесь с единомышленниками. Жаль, друзья Ван Гога были тёмные и идеей не вдохновились. На пару месяцев приехал Гоген, но лучше бы не приезжал. Понеслась вся эта канитель с ушами! А дальше и вовсе грустно.
Винсент следовал всем заветам современности. Пожертвовал карьерой, чтобы заниматься творчеством и двигаться навстречу мечте, был смелым и продуктивным, создал свой узнаваемый и уникальный стиль, был искренним и неравнодушным, стал одним из самых лучших в своём деле. Тут бы ещё добавить пункт про жить счастливо и осознанно и избегать саморазрушения, но без верной аудитории и таблеток от депрессии это реально почти невозможно!
Как по мне, Ван Гог был одним из тех, кто разрешил нам рассказывать свои истории и видеть в них ценность. Вот башмаки, в которых я хожу, вот моя комната, вот подсолнухи, которые я нарвал в поле. Я дышу, живу, чувствую. Бываю весел, бываю печален, но почти всегда одинок. Вот мир моими глазами - у него есть цвет, пульс, запах. И это мой путь преодолеть одиночество - показать свой мир, рассказать о своих чувствах.
С днём рождения, Винсент! И спасибо.
#заискусство
Он одним из первых в живописи смещает фокус внимания с технического мастерства на личность художника. С внешних атрибутов на внутреннее напряжение. То есть содержание картины было важно всегда, конечно, но настроение и выразительные средства были неразрывно связаны с сюжетом, диктовались им. Гибель героя на фоне чёрных туч и контрастных отсветов бури или солнечный завтрак на лужайке в идиллическом портрете счастливой семьи. Но закручивать в штопор кипарисы, потому что глядящему на эти кипарисы художнику душно и одиноко, начал Ван Гог. «Я художник - я так вижу», вот это вот всё. Ночь перевёрнута и полна звёзд, и каждая из них сияет как солнце. Неудивительно, что он пугал своих первых зрителей. Это было странно, неприлично и ни на что непохоже. Это была смерть объективной правды и реализма.
После пары невероятно насыщенных лет в столице, он сбегает прочь! Полагаю, если бы существовала возможность укатить на Бали, он бы её использовал. Но приходится довольствоваться малым и Винсент отправляется в маленький городок на юге Франции. Во-первых, для того, чтобы больше работать, а во-вторых, чтобы создать коворкинг! В Париже он проникается мечтой о строительстве дома, под крышей которого могли бы свободно останавливаться художники, вместе творить, ходить на пленэры, обмениваться идеями, вдохновлять друг друга, двигать искусство вперед. Об этом сейчас рассказывают коучи: хотите развиваться - регулярно сверяйтесь с единомышленниками. Жаль, друзья Ван Гога были тёмные и идеей не вдохновились. На пару месяцев приехал Гоген, но лучше бы не приезжал. Понеслась вся эта канитель с ушами! А дальше и вовсе грустно.
Винсент следовал всем заветам современности. Пожертвовал карьерой, чтобы заниматься творчеством и двигаться навстречу мечте, был смелым и продуктивным, создал свой узнаваемый и уникальный стиль, был искренним и неравнодушным, стал одним из самых лучших в своём деле. Тут бы ещё добавить пункт про жить счастливо и осознанно и избегать саморазрушения, но без верной аудитории и таблеток от депрессии это реально почти невозможно!
Как по мне, Ван Гог был одним из тех, кто разрешил нам рассказывать свои истории и видеть в них ценность. Вот башмаки, в которых я хожу, вот моя комната, вот подсолнухи, которые я нарвал в поле. Я дышу, живу, чувствую. Бываю весел, бываю печален, но почти всегда одинок. Вот мир моими глазами - у него есть цвет, пульс, запах. И это мой путь преодолеть одиночество - показать свой мир, рассказать о своих чувствах.
С днём рождения, Винсент! И спасибо.
#заискусство
— КАрона-вирус-кАрона, уйди-с-нашЕва-района! — под задорный латиноамериканистый мотив гремело из открытого окна. «Странная какая у них свадьба», — сквозь сон подумала я.
В доме напротив на первом этаже ресторан. Весь в зеркалах и багряных атласных драпировках - прямиком из 90х, с богатой историей свадеб, корпоративов, юбилеев и летальных огнестрелов на парковке. Самое шикарное заведение на районе, праздник жизни посреди гаражей и грустных хрущевочек. Как только становится потеплей, открывается сезон: с пятницы по воскресенье я засыпаю и просыпаюсь под песни отдыхающих.
— Сиди дома, не болей, карантин пройдёт скорей.
«Какая к черту свадьба», — от изумления я просыпаюсь. Все же закрыто! Это городские инициативы. Полицейские машины с рупорами по улицам уже катались. Теперь вот самодеятельность подвезли.
— Все вместе! - жизнерадостно выкликает невидимая певица.
— Карона-вирус-карона, - настаивает она на своей считалочке.
Через двор в направление голоса стягиваются бородатые граждане с пивасиком. По случаю апрельских солнечных снегодождей, одеты они, как на подбор - в короткие тёплые куртки, шорты до колен и сланцы.
Больше двух часов округа наслаждалась завываниями старательной женщины! Не знаю, кто и зачем был идейным вдохновителем этого веселого карнавала... Но она спела все. Не забыла ни «Белого лебедя» группы Лесоповал, ни «Чашку кофею» Марины Хлебниковой. Вековые народные нетленки летели над пустой парковкой ресторана, а я с унылым видом жевала кашу. Какая могла бы получиться свадьба! Как в старые-добрые.
Очередной репертуарный вираж вынес нас даже на «Катастрофически» Ночных снайперов. Надеюсь, в рамках подборки Про Любовь, ибо слова там пугающе для времён респираторной пандемии. «Камикадзе выползают на отмель, чтобы в лёд задохнуться, чтоб недолго по краю. Умираю...»
Такие дела.
Я не то, чтобы нагнетаю, но проблема не в карантине, а в эпидемии. И просто «откричать» его в другой район не получится. В другом районе, небось, тоже кричать умеют. Как бы нам не тратить силы на танцы с бубном, а направить их на что-то дельное? Поддержать благотворительные фонды, например.
P.S. Ночью впервые в этом году пели соловьи.
В доме напротив на первом этаже ресторан. Весь в зеркалах и багряных атласных драпировках - прямиком из 90х, с богатой историей свадеб, корпоративов, юбилеев и летальных огнестрелов на парковке. Самое шикарное заведение на районе, праздник жизни посреди гаражей и грустных хрущевочек. Как только становится потеплей, открывается сезон: с пятницы по воскресенье я засыпаю и просыпаюсь под песни отдыхающих.
— Сиди дома, не болей, карантин пройдёт скорей.
«Какая к черту свадьба», — от изумления я просыпаюсь. Все же закрыто! Это городские инициативы. Полицейские машины с рупорами по улицам уже катались. Теперь вот самодеятельность подвезли.
— Все вместе! - жизнерадостно выкликает невидимая певица.
— Карона-вирус-карона, - настаивает она на своей считалочке.
Через двор в направление голоса стягиваются бородатые граждане с пивасиком. По случаю апрельских солнечных снегодождей, одеты они, как на подбор - в короткие тёплые куртки, шорты до колен и сланцы.
Больше двух часов округа наслаждалась завываниями старательной женщины! Не знаю, кто и зачем был идейным вдохновителем этого веселого карнавала... Но она спела все. Не забыла ни «Белого лебедя» группы Лесоповал, ни «Чашку кофею» Марины Хлебниковой. Вековые народные нетленки летели над пустой парковкой ресторана, а я с унылым видом жевала кашу. Какая могла бы получиться свадьба! Как в старые-добрые.
Очередной репертуарный вираж вынес нас даже на «Катастрофически» Ночных снайперов. Надеюсь, в рамках подборки Про Любовь, ибо слова там пугающе для времён респираторной пандемии. «Камикадзе выползают на отмель, чтобы в лёд задохнуться, чтоб недолго по краю. Умираю...»
Такие дела.
Я не то, чтобы нагнетаю, но проблема не в карантине, а в эпидемии. И просто «откричать» его в другой район не получится. В другом районе, небось, тоже кричать умеют. Как бы нам не тратить силы на танцы с бубном, а направить их на что-то дельное? Поддержать благотворительные фонды, например.
P.S. Ночью впервые в этом году пели соловьи.