Строитель. Один из сотни тысяч
Как-то работал я на стройке одного административного здания. Должность у меня была не особо важная — «подай, принеси, отойди, не мешай». И зарплата, соответственно, не слишком высокая. Я не сильно напрягался и имел возможность поднять голову и посмотреть по сторонам.
И сильнее всего из увиденного мне запомнились глаза одного из работяг. Это был бригадир монолитчиков, как сейчас помню, Степан Масло. Веселый молодой парень, огромный, как шкаф, крепкий. С низким зычным голосом, который всегда разносился над участком бригады в дни приема бетона.
Декабрьское утро того понедельника началось так же, как все остальные. Бригада принимала бетон. Вот только Степана не было слышно. Обычно его ни с кем не спутаешь, но в тот раз я его сразу не заметил. Стоял он немного в стороне от опалубки, в которую заливался бетон. Прислонившись к стене, кутался в зимнюю спецовку. Он был в темных очках в этот пасмурный зимний день... Я подошел, поздоровался и спросил, как у него дела. Сняв очки, он сказал, что устал. Что не спал с четверга, и что к Новому году надо подзаработать и отправить семье денег. Поэтому он подвизался на нескольких объектах сразу, и работает каждый день и каждую ночь.
Он говорил хрипло и как-то слабо, хотя пытался шутить и улыбаться. Но я, оцепенев, уже не слушал его. Я смотрел в глаза этого строителя, на глаза человека, которому нужно подзаработать перед праздниками для своих детей и семьи. Глаза с практически полностью черными белками из-за полопавшихся от усталости и давления сосудов. Глаза, в которые смотреть тогда мне было страшно, а сейчас вспоминать стыдно. Глаза, которых не должно быть ни у одного человека на Земле.
Фотографий Степана Масло у нас нет, но есть много других портретов строителей. Таких же уставших работяг, многие из которых вынуждены работать далеко от своего дома, и которые месяцами не могут обнять своих жен, детей, пожилых родителей.
#Строитель #Воспоминание
Подписаться на канал
Как-то работал я на стройке одного административного здания. Должность у меня была не особо важная — «подай, принеси, отойди, не мешай». И зарплата, соответственно, не слишком высокая. Я не сильно напрягался и имел возможность поднять голову и посмотреть по сторонам.
И сильнее всего из увиденного мне запомнились глаза одного из работяг. Это был бригадир монолитчиков, как сейчас помню, Степан Масло. Веселый молодой парень, огромный, как шкаф, крепкий. С низким зычным голосом, который всегда разносился над участком бригады в дни приема бетона.
Декабрьское утро того понедельника началось так же, как все остальные. Бригада принимала бетон. Вот только Степана не было слышно. Обычно его ни с кем не спутаешь, но в тот раз я его сразу не заметил. Стоял он немного в стороне от опалубки, в которую заливался бетон. Прислонившись к стене, кутался в зимнюю спецовку. Он был в темных очках в этот пасмурный зимний день... Я подошел, поздоровался и спросил, как у него дела. Сняв очки, он сказал, что устал. Что не спал с четверга, и что к Новому году надо подзаработать и отправить семье денег. Поэтому он подвизался на нескольких объектах сразу, и работает каждый день и каждую ночь.
Он говорил хрипло и как-то слабо, хотя пытался шутить и улыбаться. Но я, оцепенев, уже не слушал его. Я смотрел в глаза этого строителя, на глаза человека, которому нужно подзаработать перед праздниками для своих детей и семьи. Глаза с практически полностью черными белками из-за полопавшихся от усталости и давления сосудов. Глаза, в которые смотреть тогда мне было страшно, а сейчас вспоминать стыдно. Глаза, которых не должно быть ни у одного человека на Земле.
Фотографий Степана Масло у нас нет, но есть много других портретов строителей. Таких же уставших работяг, многие из которых вынуждены работать далеко от своего дома, и которые месяцами не могут обнять своих жен, детей, пожилых родителей.
#Строитель #Воспоминание
Подписаться на канал
Водитель Белаза
Мы проводили фотосъемку одного из угольных разрезов Казахстана. На погрузке угля в забое образовалась небольшая очередь из самосвалов. Я решил воспользоваться заминкой и полез в кабину к одному из водителей, чтобы сделать “ходку” от забоя до пункта разгрузки и обратно.
Я подал сигнал водителю, что собираюсь к нему забраться. Тот приглашающим жестом дал понять, что давить меня не будет. Я сделал несколько кадров с земли, с лестницы, немного замешкался и полез наверх. Не прошло и двух минут, как я уже открывал дверь кабины. За это короткое время водитель успел уснуть. Я даже растерялся, и решил его не будить. Монотонно урчал огромный дизельный мотор. Рядом громыхал экскаватор, загружая соседний самосвал огромными черными комьями. Когда его кузов был заполнен пыльным углем, экскаваторщик издал короткий гудок, извещающий о конце загрузки.
Этот гудок застал меня, когда я стоял напротив лобового стекла и смотрел на спящего водителя. Тот медленно оторвался от руля, и выпрямился. Глаза его были еще закрыты, словно пытались поспать еще пару лишних секунд. Рядом взревел загруженный Белаз и медленно покатился на разгрузку.
Не глядя, мой водитель потянулся за пачкой сигарет. Когда он открыл глаза, то я заметил в них некий сбой в устоявшейся рутине. Он смотрел на меня и одновременно сквозь меня, не понимая, что я вообще такое. После короткого замешательства он положил сигареты обратно и пригласил меня в кабину.
— Немного до пересменки дотянуть осталось, — устало сообщил мне водитель, когда я сел рядом с ним. — Держись, поехали загружаться.
#Водитель #Белазист #Воспоминание #Казахстан
Подписаться на канал
Мы проводили фотосъемку одного из угольных разрезов Казахстана. На погрузке угля в забое образовалась небольшая очередь из самосвалов. Я решил воспользоваться заминкой и полез в кабину к одному из водителей, чтобы сделать “ходку” от забоя до пункта разгрузки и обратно.
Я подал сигнал водителю, что собираюсь к нему забраться. Тот приглашающим жестом дал понять, что давить меня не будет. Я сделал несколько кадров с земли, с лестницы, немного замешкался и полез наверх. Не прошло и двух минут, как я уже открывал дверь кабины. За это короткое время водитель успел уснуть. Я даже растерялся, и решил его не будить. Монотонно урчал огромный дизельный мотор. Рядом громыхал экскаватор, загружая соседний самосвал огромными черными комьями. Когда его кузов был заполнен пыльным углем, экскаваторщик издал короткий гудок, извещающий о конце загрузки.
Этот гудок застал меня, когда я стоял напротив лобового стекла и смотрел на спящего водителя. Тот медленно оторвался от руля, и выпрямился. Глаза его были еще закрыты, словно пытались поспать еще пару лишних секунд. Рядом взревел загруженный Белаз и медленно покатился на разгрузку.
Не глядя, мой водитель потянулся за пачкой сигарет. Когда он открыл глаза, то я заметил в них некий сбой в устоявшейся рутине. Он смотрел на меня и одновременно сквозь меня, не понимая, что я вообще такое. После короткого замешательства он положил сигареты обратно и пригласил меня в кабину.
— Немного до пересменки дотянуть осталось, — устало сообщил мне водитель, когда я сел рядом с ним. — Держись, поехали загружаться.
#Водитель #Белазист #Воспоминание #Казахстан
Подписаться на канал
Город не вписался в рынок
Жуткие и депрессивные впечатления ждали нашу небольшую съемочную группу по пути к точке назначения. Осеннее-зимнее межсезонье и дождливая погода усиливали и без того безнадежные виды. Мы ехали на смотровую площадку, указанную на карте, но когда перед нами из тумана выплыл призрак многоэтажного дома, мы невольно остановились.
Дом был серым от времени и весь в ржавых подтеках. Где-то вместо окон на нас смотрели черные проемы пустых квартир. Я представил, что когда-то здесь бурлила жизнь, шахтеры возвращались со смены домой, дети с криками носились по футбольной площадке, а бабульки наводили красоту в небольших огородах под окнами. А сейчас все было мертво, и даже дождь шел беззвучно.
Но вдруг тишину нарушили совершенно неуместные звуки рывков — я был уверен, что прямо за самосвалом пытались завести то ли мопед, то ли бензиновую газонокосилку. Но к моему удивлению оказалось, что так гудит большая недовольная свинья, которая вышла посмотреть на внезапных гостей. Из кустов прибежала курица, и картинка стала немного оживать. Я приготовился сделать кадр, как вдруг замер, а по спине пробежали мурашки — из дома со второго этажа за нами наблюдал человек. На балконе шестого этажа, где полностью отсутствовала оконная рама, сушилось белье. А рядом с бельем стояло еще два человека. Стало как-то не по себе. Я сделал кадр (фото номер 2), и мы решили поехать дальше. Мало ли кто мог забраться в заброшенный дом.
Или этот дом еще жилой? Эта мысль не покидала нас до вечера, и мы решили заехать сюда еще раз, словно этот дом чем-то притягивал к себе. Из всех окон светилось только одно. Недовольной свиньи не было, поэтому мы решили сделать пару фотографий необычного фасада и пустого двора. В это время из темного подъезда к нам вышел человек.
Это был бывший шахтер, который когда-то работал на соседнем предприятии по добыче марганцевой руды. Он рассказал, что дом, хоть и выглядит неважно, еще не заброшен. Несколько семей по-прежнему здесь живет и не переезжает, несмотря на то, что после закрытия канатной дороги, которая была основным видом пассажирского транспорта, добираться сюда стало намного сложнее.
— На канатке до центра города было пять минут пути. Сейчас только на своей машине можно доехать или на маршрутке, которая ходит нечасто. В советские годы население было под восемьдесят тысяч человек, а сегодня нет и восьми. У нас столько производств было, везде работа была, а потом в девяностые пришли эти бизнесмены, ну то есть бандиты, и разграбили всё. Осталось только несколько шахт и обогатительная фабрика, но и они не работают уже несколько месяцев, потому что шахтеры бастуют и требуют улучшения условий труда. А наши дома вместе с их жильцами оказались никому не нужны. А вы откуда приехали? Пойдемте ко мне чай пить…
Мы вежливо отказались и начали собираться в дорогу. Старый шахтер немного постоял под дождем, а потом, словно приведение, растворился в темном проеме подъезда, где когда-то была установлена входная дверь.
Страшно подумать, сколько таких домов и целых городов-призраков разбросано по территории бывшего СССР. И почему когда-то здесь бурлила и кипела жизнь, а сегодня это скорее похоже на царство мёртвых, в котором живые обречены влачить свое существование? И можно ли как-то исправить эту ситуацию?
#Воспоминание
Подписаться на канал
Жуткие и депрессивные впечатления ждали нашу небольшую съемочную группу по пути к точке назначения. Осеннее-зимнее межсезонье и дождливая погода усиливали и без того безнадежные виды. Мы ехали на смотровую площадку, указанную на карте, но когда перед нами из тумана выплыл призрак многоэтажного дома, мы невольно остановились.
Дом был серым от времени и весь в ржавых подтеках. Где-то вместо окон на нас смотрели черные проемы пустых квартир. Я представил, что когда-то здесь бурлила жизнь, шахтеры возвращались со смены домой, дети с криками носились по футбольной площадке, а бабульки наводили красоту в небольших огородах под окнами. А сейчас все было мертво, и даже дождь шел беззвучно.
Но вдруг тишину нарушили совершенно неуместные звуки рывков — я был уверен, что прямо за самосвалом пытались завести то ли мопед, то ли бензиновую газонокосилку. Но к моему удивлению оказалось, что так гудит большая недовольная свинья, которая вышла посмотреть на внезапных гостей. Из кустов прибежала курица, и картинка стала немного оживать. Я приготовился сделать кадр, как вдруг замер, а по спине пробежали мурашки — из дома со второго этажа за нами наблюдал человек. На балконе шестого этажа, где полностью отсутствовала оконная рама, сушилось белье. А рядом с бельем стояло еще два человека. Стало как-то не по себе. Я сделал кадр (фото номер 2), и мы решили поехать дальше. Мало ли кто мог забраться в заброшенный дом.
Или этот дом еще жилой? Эта мысль не покидала нас до вечера, и мы решили заехать сюда еще раз, словно этот дом чем-то притягивал к себе. Из всех окон светилось только одно. Недовольной свиньи не было, поэтому мы решили сделать пару фотографий необычного фасада и пустого двора. В это время из темного подъезда к нам вышел человек.
Это был бывший шахтер, который когда-то работал на соседнем предприятии по добыче марганцевой руды. Он рассказал, что дом, хоть и выглядит неважно, еще не заброшен. Несколько семей по-прежнему здесь живет и не переезжает, несмотря на то, что после закрытия канатной дороги, которая была основным видом пассажирского транспорта, добираться сюда стало намного сложнее.
— На канатке до центра города было пять минут пути. Сейчас только на своей машине можно доехать или на маршрутке, которая ходит нечасто. В советские годы население было под восемьдесят тысяч человек, а сегодня нет и восьми. У нас столько производств было, везде работа была, а потом в девяностые пришли эти бизнесмены, ну то есть бандиты, и разграбили всё. Осталось только несколько шахт и обогатительная фабрика, но и они не работают уже несколько месяцев, потому что шахтеры бастуют и требуют улучшения условий труда. А наши дома вместе с их жильцами оказались никому не нужны. А вы откуда приехали? Пойдемте ко мне чай пить…
Мы вежливо отказались и начали собираться в дорогу. Старый шахтер немного постоял под дождем, а потом, словно приведение, растворился в темном проеме подъезда, где когда-то была установлена входная дверь.
Страшно подумать, сколько таких домов и целых городов-призраков разбросано по территории бывшего СССР. И почему когда-то здесь бурлила и кипела жизнь, а сегодня это скорее похоже на царство мёртвых, в котором живые обречены влачить свое существование? И можно ли как-то исправить эту ситуацию?
#Воспоминание
Подписаться на канал
Автомеханик
«Техника любит ласку, чистоту и смазку!» — так всегда говорил мой дядька, когда видел, как мы с братом летними днями на задворках копались в наших «Карпатах». А тот в очередной раз отказывался заводиться. «Мысль!» — думали мы, перебирая снова и снова полумёртвый мопед. Закончилось всё возгоранием двигателя во время поездки. Что-то где-то мы упустили. С техникой у меня так и не заладилось, а вот дядька в ней понимал.
Он всю жизнь проработал СТОшником. Любил машины, механизмы. Каждая неисправность — новый вызов, новая задача, которую необходимо было решить. И он решал! Разбирал до основания, но выяснял, что к чему. Весь в масле, чумазый, он матерился, но с головой уходил в процесс так, что за уши не оттащишь. А как починил, то ходил важный, грудь колесом. Что же, имел право!
Понимал он и как мир работает. Говорил нам малым: «Знаете, ребята, что? Сегодня всё бабки решают. Всем плевать друг на друга. Но вы людьми быть не забывайте».
Банальность, казалось бы, но разве он не прав? Дядька не только в технике понимал, но и понимал, что к чему в нашей жизни, как шестерёнки в мире крутятся.
Шестерёнки крутятся потому, что человек дал им толчок. Внимательно посмотрел, всё ли исправно, а если неисправно, то привёл в порядок. Кроме человека некому исправлять поломки, счищать ржавчину, менять масло, приводить в порядок неисправности и отправлять в утиль мёртвое. Руки человека сотворили не только удивительные машины, но и общество, в котором мы все вместе живём. Наше общество — наше детище, однако, в отличие от двигателя внутреннего сгорания, на его неисправности беспристрастно взглянуть не выйдет. Очень сложно по винтику разобрать каждый процесс, особенно тогда, когда являешься его частью или занят тем, что день и ночь следишь за работой механизма, приводишь его в движение.
Сложно, но можно. Это наша общая задача. Каждый трудящийся может, а значит, и должен приложить руку к изучению, разбору и изменению общества, устранить неисправности и отправить на слом то, что уже отжило свой век!
#Воспоминание #Автомеханик
Подписаться на канал
«Техника любит ласку, чистоту и смазку!» — так всегда говорил мой дядька, когда видел, как мы с братом летними днями на задворках копались в наших «Карпатах». А тот в очередной раз отказывался заводиться. «Мысль!» — думали мы, перебирая снова и снова полумёртвый мопед. Закончилось всё возгоранием двигателя во время поездки. Что-то где-то мы упустили. С техникой у меня так и не заладилось, а вот дядька в ней понимал.
Он всю жизнь проработал СТОшником. Любил машины, механизмы. Каждая неисправность — новый вызов, новая задача, которую необходимо было решить. И он решал! Разбирал до основания, но выяснял, что к чему. Весь в масле, чумазый, он матерился, но с головой уходил в процесс так, что за уши не оттащишь. А как починил, то ходил важный, грудь колесом. Что же, имел право!
Понимал он и как мир работает. Говорил нам малым: «Знаете, ребята, что? Сегодня всё бабки решают. Всем плевать друг на друга. Но вы людьми быть не забывайте».
Банальность, казалось бы, но разве он не прав? Дядька не только в технике понимал, но и понимал, что к чему в нашей жизни, как шестерёнки в мире крутятся.
Шестерёнки крутятся потому, что человек дал им толчок. Внимательно посмотрел, всё ли исправно, а если неисправно, то привёл в порядок. Кроме человека некому исправлять поломки, счищать ржавчину, менять масло, приводить в порядок неисправности и отправлять в утиль мёртвое. Руки человека сотворили не только удивительные машины, но и общество, в котором мы все вместе живём. Наше общество — наше детище, однако, в отличие от двигателя внутреннего сгорания, на его неисправности беспристрастно взглянуть не выйдет. Очень сложно по винтику разобрать каждый процесс, особенно тогда, когда являешься его частью или занят тем, что день и ночь следишь за работой механизма, приводишь его в движение.
Сложно, но можно. Это наша общая задача. Каждый трудящийся может, а значит, и должен приложить руку к изучению, разбору и изменению общества, устранить неисправности и отправить на слом то, что уже отжило свой век!
#Воспоминание #Автомеханик
Подписаться на канал