Что общего у шиитских мучеников, санитайзера и золотой рыбки?

На прошлой неделе в Иране наступил Новый год, он же Ноуруз. А на этой я дочитала книгу “The Making of Martyrdom in Modern Twelver Shi’ism”. Скоро поймете, в чем связь. Как видно из названия книги, автор пытался ответить на вопрос, как сформировался культ мученичества среди шиитов и какие формы он принимает сегодня. Я давным-давно, будучи в Иране, написала небольшой пост про этот феномен в облике города. Эта тема по-прежнему меня очень занимает, и книга Аделя Хашеми — настоящая находка, так как он собирает и анализирует большой объем информации, актуальной аж на 2022 год, когда и вышла книга.

В период с битвы при Кербеле в 680 г., когда был убит имам Хусейн (что и положило начало культу мученичества и вообще стало центральным сюжетом в шиитской парадигме) и до XX века шииты придерживались пассивного ожидания мессии и воздерживались от участия в политической жизни ввиду того, что рано остались без реального лидера, а последний Имам вообще ушел в Сокрытие X веке (не умер, это другое). Наступает переход к такии — принципу сокрытия своей истиной веры в условиях, когда шииты были гонимой маргинальной группой. Короче говоря, такия — возможность с чистой совестью притвориться суннитом. В отсутствие Имама никакие существенные решения относительно судьбы сообщества приниматься не могли, и возможности погибнуть мучеником на поле битвы, соответственно, не было.

Но в предмодерную эпоху начинается политизации фигуры мученика и ислама как такового, и вскоре мученик становится политическим инструментом. Автор освещает вопросы современного джихада и даже роль советского вторжения в Афганистан в возникновении глобального джихадизма. Естественно, особое место в обретении мученичеством своего места в иранском обществе занимает Исламская Революция, но даже более того — ирано-иракская война. Последняя стала, как ни цинично, прекрасным инструментом для объединения иранцев вокруг Хомейни как и.о. Махди. Тогда мучениками массово становились даже подростки, это было престижно — потерять сына в “Священной Защите”. После 1988 наступает относительно спокойное время.

Затем история снова подбрасывает шиитам возможность погибнуть мучеником (а на то это и культ мученичества, что смерть становится желанной и искомой) — в десятых годах в качестве реакции на возникновение ИГИЛ создается движение “Защитников храмов”. Именно под лозунгами защиты шиитских святынь в Ираке и Сирии шиитские, прежде всего иранские боевики участвуют в борьбе с террористической организацией. А самым знаменитым современным мучеником-суперзвездой остается убитый уже позднее в результате американской бомбардировки генерал КСИР Касем Сулеймани, и вот мы уже подобрались к сути поста.

На Ноуруз иранцы и многие другие иранские и тюркские народы, накрывают особый стол с символическими предметами — хафтсин. Основу составляют семь предметов, название которых начинается на “с”, но обязательны также зеркало, свеча, Коран, диван (томик) стихов Хафиза и золотая рыбка.

Но этот пост я пишу ради того, чтобы опубликовать изображение новогоднего стола, где помимо традиционных предметов на “с” появляются еще два: Сулеймани и санитайзер! И врачи в защитной форме виртуально объединены за одним столом с бойцами времен ирано-иракской войны и их атрибутикой. Хашеми фиксирует возведение врачей, погибших во время пандемии коронавируса, в статус мучеников, что является свидетельством ослабления связи фигуры шахида с исламом. К сожалению, изображение нашла только в низком качестве, а вот фотографий реальных столов с санитайзерами не нашла вообще, что говорит о том, что это скорее всего чье-то творческое осмысление фантасмагоричной реальности 2020-х годов, и притом не без иронии. Зато прилагаю к посту фотографии реальных хафтсинов с портретами юношей-мучеников. А ведь если задуматься, это прекрасная иллюстрация к иранской идентичности как таковой: объединение доисламской, исламской и национальной символики в одной тарелке на одном столе.

Чем больше изучаю это явление, тем интереснее становится.

@vostfuckts