Я считаю, что одна из самых главных бед современной семейной жизни та, что люди совершенно разучились разговаривать друг с другом на серьезные темы. Люди в большинстве своем начинают обсуждать серьезные вопросы, недоразумения, когда уже дошли до крайности, когда начали говорить на повышенных тонах, в каком-то раздражении, в гневе. Ясное дело, что ничего в таком состоянии они выяснить не смогут. Необходимо вовремя разрешать наболевшее в спокойном тоне, без эмоций и без обиды, а не бесконечно терпеть в молчании, потому что это может привести к потере любви. Нужно найти нужные слова, чтобы ни в коем случае не обидеть другого, не причинить боль супругу, разговаривать без обвинений… Гнев и раздражение убивают любовь.

Конечно, незначительные вещи надо и потерпеть – весь брак состоит из того, что «носим тяготы друг друга» (Гал. 6: 2), как говорит апостол Павел, – мы должны находить какие-то компромиссы в отношениях, и какие-то мелкие недовольства необязательно выплескивать.

Это проблема, с которой сталкивается почти каждая семья в той или иной мере. Бывает так, что каждый из супругов по отдельности – прекрасный человек, хороший друг, каждый обладает замечательными качествами, но, соединяясь в браке, они, к сожалению, не находят общего языка и взаимопонимания. Как в той песенке: «Вроде не бездельники и могли бы жить… И что они ни делают – не идут дела…». Почему? Опять же, в первую очередь, потому что они забывают о том, для чего соединяются в браке: ссориться, выяснять, кто прав, кто виноват, или для того, чтобы любить и быть любимыми и вместе спасаться, вместе идти к Богу.

Всякий раз, когда возникает желание резко высказаться, нужно остановиться, сделать паузу и взвесить, что мы приобретаем в результате этой ссоры и что мы теряем. А теряем мы очень многое: мир теряем, свой душевный мир прежде всего, мир с нашим ближним, теряем уважение, которое он к нам имеет, его расположение, его хорошее отношение. А приобретаем что? Удовлетворение своих амбиций. Получается, приобрели победу, потеряв многое, а восстановить потерянное сразу не получится, и будет долгое время в душе осадок, опустошенность, стыд. А всего-то навсего нужно было подождать и найти спокойный момент.

Протоиерей Павел Гумеров

Как бы человек ни увиливал, как бы ни старался строить свою жизнь спокойную, сытую, бездетную, безропотную и благополучную, ничего и никогда из этого не выйдет. Напрасный труд. А что нужно? А нужно научиться с терпением принимать, что нам Промысл Божий уготовит. Почему у людей разные кресты? А потому что Господь каждому подбирает свой: кому болезнь, кого ограбили, кому тяжёлый какой-нибудь путь в жизни, кого оклеветали. Это можно без конца говорить, как это вообще в жизни бывает. Но несмотря на тяжёлый крест, мы не должны от него отворачиваться, но наоборот - принимать с распахнутым сердцем. Потому что крестом спасаемся, он нас спасает.

Протоиерей Димитрий Смирнов

Душа человека - это птица, сокровенная и ранимая, это - дуновение и дыхание Божие. При бережном отношении к ней самого человека и близких, она просыпается, пробуждается и расцветает, превращаясь в большую и сильную белую птицу. Крепнут и растут крылья духовные - молитва и покаяние, а когда она возрастет в меру Христову, отделяется от бренного тела, глины. И воспаряет в сияющую синюю высь светозарных Небес. И летит на крыльях Душа человека, хранимая Ангелами, ко Сладчайшему Спасителю мира - Христу.

Протоиерей Николай Гурьянов

Надо хотя бы малыми делами радовать свою половинку. Это должно войти в такую благую привычку, которая вытеснит привычку другую, когда возникает желание как-то подтрунивать, «подкалывать», какие-то замечания делать, пилить нашу половину.

И мне кажется, что каждый семейный человек должен, прочтя утренние молитвы, еще и так вот помолиться Богу: «Господи, помоги мне этот день провести так, чтобы как можно больше радовать моих родных и близких и как можно меньше их огорчать».

Надо избегать советов недобрых, избегать колкостей в общении. Избегать поучений, нравоучений. Это же совсем несложно.

Протоиерей Павел Гумеров

Как быть, если пост не приносит радость?
Бывает так, что человек много лет живет уставной церковной жизнью, долгие годы постился все посты и вдруг как бы исчерпывает для себя смысл и не видит результата.

Думаю, что нужно поменять что-то в молитвенном правиле. Я могу посоветовать три вещи. Возьмите книгу «Исповедь» Блаженного Августина и перечитайте ее внимательно. Вы вернетесь к тому моменту, когда уверовали, когда Господь впервые вам открылся — к той самой первой любви, в утрате которой Он упрекает ангела Божьего одной из церквей в Апокалипсисе: «Ты забыл первую любовь свою».

Давайте попробуем поучиться молитве — радостной, счастливой, огненной — у двух человек: у Симеона Нового Богослова и у преподобного Силуана Афонского. Можно взять знаменитую книгу «Старец Силуан» архимандрита Софрония (Сахарова), перечитать ее внимательно и посмотреть, как этот человек разговаривал с Богом. Можно перечитать Григория Богослова. Не богословские трактаты, а письма и заметки — для того, чтобы заново в себе все это оживить. И я думаю, что душа снова почувствует радость от обретения Господа, как это было когда-то, когда мы только пришли, и внутри снова появится горение.

Это необязательно наша вина, что мы сейчас, может быть, не видим результата и не слышим Господа. Господь иногда оставляет человека в такой пустыне. Как один предреволюционный автор, владыка, писал, что духовная жизнь — это жизнь Духа Святого, она похожа на океан. Вот сейчас прилив — и все полно водой. А через несколько часов — отлив, и ты ничего не можешь сделать. Ты должен просто терпеть, продолжать молиться, и через это Господь увидит твою верность и вернет тебе вешние воды времен твоего воцерковления. Это возвращается, особенно в Пасхальной службе. Но надо потрудиться.

Может быть, еще надо понять, что пост не приносит результата тогда, когда мы неправильно постимся, когда мы слишком много значения придаем телесному ограничению, а больше ничего нет.

Вот у меня был такой очень интересный случай, когда на исповедь пришла молодая женщина, не так давно вышедшая замуж и первый раз забеременевшая. Она из очень строгой семьи и сама очень строго всегда постилась до этого — и девочкой, и девушкой. И вот она стоит и плачет: «Батюшка, вы знаете, я вот сейчас впервые в жизни не могу соблюдать Великий пост». Она беременна: если не поест курицы, просто теряет сознание. Она говорит: «А я понимаю, что у меня больше ничего не было. Ничем другим, кроме строгого воздержания в посте, все эти годы я Богу не служила». И давайте представим себе вот эти ограничения. Это просто диета за послушание или это некий труд? И труд этот может быть, только если мы усилим молитву.

Что можно еще изменить для того, чтобы молитвенное делание во время поста приносило радость? Можно пытаться молиться несколько раз за день. Все пошли покурить на работе, а ты встань, походи по коридору, почитай Иисусову молитву или «Отче наш» пять раз. Вот если несколько раз за день возвращаться к молитве, то тогда вся молитва начинает гореть, просто как огонь. Это как в дождливую погоду: или вам надо заново развести костер на сырых дровах, или у вас уже есть горящие угли — вы туда что-то подкидываете, а оно молниеносно разгорается. Так же и здесь. Если несколько раз за день молиться, то и молитва становится совершенно другой.

Можно вспомнить слова пророка Давида: «Седмирицею днем хвалих Тя». Занятый человек, строивший империю, воевавший, решавший кучу проблем, семь раз за день удалялся на встречу с Господом в молитве. Нам достаточно несколько раз: семь мало у кого получается, хотя бы три или пять. И результат будет обязательно. Иоанн Лествичник говорит, что качество молитвы бывает следствием количества. Представляете? Если ты начинаешь молиться больше, то у молитвы меняется качество. Ты начинаешь слышать Господа, у тебя молитва по-другому действует, она в тебе совершенно по-другому движется.

Поэтому во время поста просто помимо того, что увеличиваются Богослужения — особенно в те дни, когда мы не на них, — может быть, увеличить количество подходов к молитве? И со смирением ждать, что Господь сотворит для нас какой-то такой результат, который нас удержит, утешит и будет нашим опытом.

протоиерей Федор Бородин

Куда бы мы не поехали, наш спасительный крест легче не станет. Внешние скорби отступят, но тут же навалятся внутренние, еще более тяжкие и глубокие.

Одно ясно, что от Креста освобождаться мы можем, только совсем отойдя от Бога. Но тогда вместо Креста наденем другое ярмо и безнадежное.

Вся наша трудность и боль именно потому, что мы не хотим принять Божьего и все домогаемся своего.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Время – одно и то же. Отношение ко времени стало другим. Мы сжигаем часы на пустые дела, а на главное минут не остается. Вот какое время было, например, у моей бабушки, у которой муж погиб на войне, остался сирота-сын, не было зарплаты, были трудодни-галочки, что выставляли в колхозной ведомости, в хлеву мычала тощая корова... Но почему-то для духовной жизни, на молитву время тогда люди находили... Мы сейчас всем обеспечены: стиральные машины, пылесосы, посудомойки... а времени у нас нету?! Просто мы живем как-то легкомысленно.

Диоген когда-то бегал по улицам с фонарем и кричал древним грекам: «Ищу человека!» – так же и мне хочется выбежать сейчас с призывом: «Люди! Поберегите время! Потратьте его на главное! Его очень мало!!! Его недостаточно, чтобы просиживать у телевизора, заниматься пустыми делами...».

Мы перестали чувствовать, что наша жизнь – это и есть медленное умирание. Вот кто из нас сейчас медленно не умирает? У кого-то просто дольше этот процесс длится, у кого-то быстрее, но он в каждом из нас неостановим и непреодолим, в плане жизни этого тела...

Но самое страшное – это духовное умирание. Смерть того, что не подлежит смерти, – бессмертной души. Вот здесь ужасно осознать, что ты остаешься с этой проблемой один на один... Без помощи Божией...

Думаю, если всё взвесить, время на молитву можно найти. Поставить перед собой вопрос ребром: или я это делаю и живу, или не делаю – и умираю для вечности.

Протоиерей Сергий Баранов

Если ты видишь, что обстоятельства складываются властно и повелительно, но не так, как хочется тебе в самых твоих искренних, горячих и чистых пожеланиях, покоряйся в том воле Божией, смиряйся. Заставь себя любить десницу Божию, тебя ведущую, хотеть не того, что ты хочешь, но чего Бог для тебя хочет, даже если бы болело и изнемогало сердце твоё. В этом высшая мудрость и высшая покорность. Может быть, не скоро, но рано или поздно раскроется и пред тобой правда Божия и любовь Божия, тебя ведущая, ты и сам поймёшь всю ограниченность твоих нынешних желаний и возблагодаришь Господа. Потому пусть не мятётся сердце твоё, если не по-твоему выходит. Если ты сделал от себя всё, что мог и считал полезным и нужным, жди испытания от Господа и Ему покорствуй. Не томи сердце своё чрезмерной заботой о будущем; ты не знаешь, будет ли и как будет для тебя это будущее. Ты омрачаешь сердце печалью, которая всегда греховна, и не радуешься данной тебе ныне радостью. Возложи печаль твою на Господа, и Той тя препитает. Успокой неспокойное сердце.

Протоиерей Сергий Булгаков

Наступила крестопоклонная седмица — середина святой Четыредесятницы. Как путник, уставший в долгой дороге, останавливается у родника, так и нам Церковь дарует Крест Христов — источник сил, утешения и надежды. Поклонимся Животворящему Древу не только устами, но и сердцем!

Вспомним Крест— это не только страдание, но и победа. Христос взял его ради нас, а нам заповедал нести свой крест с верой и терпением. Не ропщите на трудности поста, но в молитве, покаянии и милостыне обретайте радость. Кто смирит себя перед Господом — тот возвысится.
"Страшен Крест Христов. Но я люблю его – он родил для меня ни с чем несравнимую радость Святой Пасхи. Но к этой радости я могу приблизиться только со своим крестом. Я должен добровольно взять свой крест, я должен полюбить его, признать себя вполне достойным его, как бы труден и тяжел он ни был.

Взять крест – это значит великодушно переносить насмешки, поношения, гонения, скорби, которыми греховный мир не поскупится одарить послушника Христова.

Взять крест – это значит претерпеть без ропота и жалоб тяжкий, невидимый никому труд над собой, невидимое томление и мученичество души ради исполнения евангельских истин. Это и борьба с духами злобы, которые яростно восстанут на того, кто возжелает свергнуть с себя иго греха и подчиниться Христу.

Взять крест – это добровольно и усердно подчиниться лишениям и подвигам, которыми обуздывается плоть. Живя во плоти, мы должны научиться жить для духа.

И надо обратить особое внимание на то, что каждый человек на своем жизненном пути должен поднять именно свой крест. Крестов бесчисленное множество, но только мой врачует мои язвы, только мой будет мне во спасение, и только мой я понесу с помощью Божией, ибо он дан мне Самим Господом. Как бы не ошибиться, как бы не взять крест по своему произволу, тому произволу, который в первую очередь и должен быть распят на кресте самоотвержения?! Самовольный подвиг – это самодельный крест, и несение такого креста всегда оканчивается падением великим.

А что же значит свой крест? Это значит идти по жизни по своему пути, начертанному для каждого Промыслом Божиим, и на этом пути подъять именно те скорби, что попустит Господь (Дал обеты монашества – не ищи женитьбы, связан семьей – не стремись к свободе от детей и супруги). Не ищи больших скорбей и подвигов, чем те, что есть на твоем жизненном пути,– это гордость сбивает с пути. Не ищи освобождения и от тех скорбей и трудов, что посланы тебе,– это саможаление снимает тебя с креста.

Свой крест – это значит довольствоваться тем, что по твоим силам телесным. Дух самомнения и самообольщения будет звать тебя к непосильному. Не верь льстецу.

Как разнообразны в жизни и скорби, и искушения, которые посылает нам Господь для врачевания нашего, какое различие у людей и в самих телесных силах и здоровье, как разнообразны и наши греховные немощи.

Да, у каждого человека – крест свой. И этот свой крест заповедано каждому христианину принять с самоотвержением и последовать Христу. А последовать Христу – это изучить Святое Евангелие так, чтобы только оно стало деятельным руководителем в несении нами нашего жизненного креста. Ум, сердце и тело всеми своими движениями и поступками, явными и тайными, должны служить и выражать спасительные истины Христова учения. И все это значит, что я глубоко и искренне сознаю врачующую силу креста и оправдываю суд Божий надо мною. И тогда мой крест становится Крестом Господним.

"Господи, в несении креста моего, Твоей десницей мне ниспосланного, укрепи меня вконец изнемогающего",– молит сердце. Сердце молит и скорбит, но оно же уже и радуется сладостной покорности Богу и своему причастию страданиям Христовым. И это несение своего креста без ропота с покаянием и славословием Господа – есть великая сила таинственного исповедания Христа не только умом и сердцем, но самим делом и жизнью.

И, дорогие мои, так неприметно начинается в нас новая жизнь, когда уже "...не я живу, но живет во мне Христос" (Гал.2,20). Непонятное плотскому уму чудо совершается в мире – покой и райское блаженство водворяются там, где ожидались одни стоны и слезы.

Жизнь самая прискорбная славословит Господа и отвергает от себя всякий помысел жалобы и ропота.

Сам крест, воспринятый как дар Божий, порождает благодарение за драгоценную участь быть Христовыми, подражая Его страданиям, родит и нетленную радость для тела страждущего, для сердца томящегося, для души ищущей и нашедшей.

Крест – есть кратчайший путь к небу. Христос Сам прошел им.

Крест – есть вполне испытанный путь, ибо им прошли все святые.

Крест – есть вернейший путь, ибо крест и страдания – удел избранных, это те тесные врата, которыми входят в Царство Небесное.стов, с покорностью воле Божией возблагодарим Его за наши малые кресты и воскликнем: "Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем". Аминь.

Архимандрит Иоанн (Крестьянкин)

Принесли новорожденного человека домой, лежит он и вбирает все звуки, которые слышит. Но какие они? Раньше молитву «Отче наш» ребенок впитывал с молоком матери. А что впитывает сейчас? Лежит младенец и смотрит на все то, что вокруг него имеется и что происходит. Затем он начинает ходить и говорить, слушать книги, смотреть мультики и играть в игрушки. И уже к трем годам в его сердце ой как много запечатлелось. Куда исчезли русские сказки, поучавшие, как отличить добро от зла? Где наши добрые мультфильмы, где наши русские богатыри и игрушки-голышки? А где благоразумные родители?

Вспомнилась такая история. К одному батюшке из нашего прихода обратилась благочестивая семейная пара с просьбой освятить дом. Свою просьбу они объяснили тем, что их ребенок по ночам плохо спит и кричит. По пути они рассказывали, что помогают храмам и сами люди православные. На пороге дома батюшку встретил мальчик, который взял его за руку и сказал: «Пойдем, я тебе покажу моих гостей из ада!» В детской комнате на столе стояли персонажи самого мерзкого вида. «Пойдем лучше со мной, – предложил священник, – будешь держать чашу со святой водой».

Рыбалка с отцом, ночевка у костра, рассвет над рекой, красота природы, любящие глаза матери, Божественная Литургия, свет свечи и благоухание ладана, первая любовь, – все это и много другое запечатлевается в сердце на всю жизнь.

Можно оправдываться телевизором, компьютером, интернетом, но не в них беда. Мы знаем, что делать с маленькими детьми: их надо кормить, одевать, играть с ними. Но что делать с подрастающими детьми, представляем плохо и продолжаем лишь кормить и одевать, а все остальное – чем они занимаются и как их воспитывает интернет и телевидение – нам неведомо: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

С детьми надо разговаривать. Не поучать, не ругать, а разговаривать, открывая им свое сердце. И тогда наше отцовское сердце вернется нашим детям, и они откроют нам свое сокровенное богатство, хранящееся в их сердцах. Мы не разные поколения, мы люди одного времени. Мы семья, большая семья, имя которой – русский народ.

Архимандрит Георгий (Шестун)

4 причины помолиться на ночь

1. Вечером мы больше каемся, мы как бы готовимся к смерти. День окончен, уместно исповедание грехов и просьба помилования.

2. Молитва вечером - это изгнание суеты из сердца, духовное очищение за весь день, предчувствие Страшного Суда Божьего.

3. Молиться вечером - это возможность исправления завтра. Один из современных богословов говорил: «Кем я буду сегодня, зависит от вчерашней вечерней молитвы».

4. Вечером мы молимся за всех своих близких и дальних, за врагов и обидчиков, просим «избавить от помышлений суетных и похотей лукавых», мы снова и снова направляем себя на путь настоящего христианина.

Протоиерей Андрей Гавриленко

Познание истины начинается с познания себя. С постижения того, что человек есть дух – вечный, нетленный и бессмертный. В этом духе все духовно: и тело, и душа, и ум. Когда эта истина постигается во всей полноте, она делает нас свободными от уз мира, тела и ума.

В этой истине человеку открываются любящие объятия Христа, в которых нет никакого эгоизма, а только совершенная любовь, обожение и единство. В этом Богопостижении любящий находит абсолютную Божественную любовь, рассудительный – духовную неотмирную мудрость, нищий духом – нескончаемое блаженство освобождения от всего мирского и отверстые врата Царства Божия, чистый сердцем – соединение с благодатным Сердцем всей вселенной – Христом и зрит Бога, как Он есть. Именно поэтому нам нужно учиться благодарить Бога за все случающееся с нами. Благодарность уничтожает эгоизм. А уничтожение эгоизма и есть спасение. Поэтому благодарящий как за доброе, так за злое, спасается без всяких затруднений.

протоиерей Игорь Рябко

Мы всё ещё живём в оккупации.

Об этом тихо кричит наш язык.

Наводнённый, как мусором, наравне с матом, бессмысленными англицизмами.

Любой человек в любом русском городе легко ощутит себя в оккупации, если просто прочитает вывески на улицах.

Я прошел так по центру Москвы: ни одной на русском! Ну или парочка.

Это наша столица!

Так же в окраинных торговых центрах: на русском среди всего этого бутикового потребительского куролесья лишь одна надпись - для больных: "Аптека".

Москва (да и не она только) утыкается офисными и жилыми комплексами с названиями обязательно по-английски: какой-нибудь "хаус, гринвуд, сити, бич, стрит, тауэр, билдинг", или именами западных столиц и предместий: Бристоль, Сидней, Гринвич, Лондон, Вегас...

У нас маркеты и маркетплейсы, шоппинги и клининги, букинги и  барбершопы... В меню наших кофейн на ланчах и бранчах простейшие русские снеди кличут не по-русски: бейглы вместо бубликов; кейки вместо пирогов, панкейки вместо блинов; чикены, наггетсы, бургеры, сэндвичи, фреши...

Одежда, которую мы массово носим, пестрит иностранными надписями, именами западных мегаполисов, типа "NY" или, что хлеще, западными флагами - особенно американский и британский любят лепить на грудь (в пору нынешней нашей войны с Западом это смотрится примерно, как флаг Третьего Рейха в Москве 43го года). Или у нас во всю грудь - западные лейблы, некоторые из которых - откровенная пропаганда экстремистского лгбт, типа "дольчи и габбаны".
Мы рядимся в луки, смарт кэжуалы, олдскульные тренчи, лонгсливы, худи, багги...

В наших разговорах и смс живут "оки, плизы, сорри, вау"...

Моя родная медийная среда, наверно, самая поражённая этими языковыми метастазами.
И хоть они очень здесь устоялись, я уверен, что всем этим шоураннерам, модераторам, спикерам, коллабам, инсайтам, инфлюенсерам, селебам, стендапам, лайфам, плейлистам, рисерчам, саундтрекам, мейкапам, питчингам, каверам, трибьютам, артам, челленджам, тревелам, контентам, флешбэкам, бэкграундам, релизам, юзерам, месседжам, экшенам... есть адекватные русские замены.

Наш бизнес живёт среди сейлов, аксептов, коучей, дедлайнов, мерчандайзеров, краудфайдингов, хеджирований, девелоперов, дистрибьюции, вендингов, драфтов, костов, фичей, аутстаффингов, би то би, диджиталов, кейсов, аутсорсов, кипиайев, эйчаров, биллингов, ожидая вместе с кофаундером фидбэков во фронт- и бэк-офисах.

И весь этот вал только нарастает в ищущей упрощений интернет-среде и ищущем унификации глобализме.

Ну и что, - скажет кто-то, - подумаешь.
Нет, не "подумаешь".

Потому что язык - это и есть мы.

А русский язык - это сокровище,  вверенное нам Богом. Он несёт Его Дух и знание о Нём.

В пору больших русских потрясений наш язык расхищался и беднел. И всякий раз пленение языка - было лишь индикатором пленения народа.

Мы в оккупации. И нам нужно из неё выбираться.

У нас, вроде, есть Закон о защите русского языка - а почему по нему не обязать бизнес и творцов не использовать публично англицизмы и заимствования?

Довод - про то, что бизнес часто рассчитан на иностранцев - смешон. Да и не поэтому пишут на иностранном.
Пишут, чтобы для своих прослыть иностранцами.
Это какая-то старая русская хворь: желание быть кем-то, только не самими собой.

Выздоровление от неё вполне может начаться с языка. Вариантов, как его защитить, хотя бы в самой чувствительной публичной сфере - улица, искусство, СМИ - немало.

Если объяснить, почему это важно, все всё поймут - ещё и творчески отзовутся.

Настало время. "Час мужества пробил". Помните, как это военное стихотворение у Ахматовой кончается?

"Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.

Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки".

Борис Корчевников