🛠🏠 «Фонтанка» пишет, что в Петербурге восстановят конструктивистские бани «Гигант» на Нарвской, которые двадцать лет (или больше) простояли, разрушаясь. В связи с этим вспомнил, как в июле побывал в Кондратьевском жилмассиве — другом памятнике 1920-х гг., который сначала несколько десятилетий приходил в упадок и запустение, а потом был восстановлен чуть ли не с нуля и заново заселён по программе «Молодёжи — доступное жильё». Сейчас под зелёной сеткой остаются только некоторые строения, которые также восстанавливаются.

Немного о том, как что выглядело раньше и как теперь👇

#застройка #история
@verdachtig

Рассказываю историю. Жила-была в Питере женщина. Творческая личность — стихи писала, прозу, публиковалась даже. Весьма левых взглядов, одно время даже с единомышленниками в коммуне жила по молодости. Мужчины вокруг неё тоже были соответствующие. В восемнадцать она вышла за однокурсника-поэта, любовь всей своей юности. Прожили вместе они, правда, недолго — то ли быт заел, то ли характеры были слишком разные — и на память ей остались стихи и дочка двух лет от роду. Второй муж был журналистом и искусствоведом. С ним, напротив, жили душа в душу. Вторая дочь родилась. И вот тут всё пошло наперекосяк.

Сначала младшая умерла в годовалом возрасте. Затем старшая, в семь лет — осложнение на сердце на фоне ангины. А через год первый муж попал под колёса самой гуманной правоохранительной системы — и её, как бывшую жену, привлекли вместе с ним. Уж не знаю, как они её там, беременную, допрашивали, но в итоге и третьего ребёнка она вскоре потеряла. Потом обвинения сняли. Полгода пожили спокойно, только всё наладилось, снова беременность -- и снова за ней пришли.

Сволочь в форме на Литейном била беременную женщину ногами, пытаясь выбить из неё признание в подготовке теракта. Сволочь в форме рылась в её дневниках, подчёркивая всё, что казалось "подходящим". Сволочь в форме орала, что она преступница, что к мужу она уже никогда не вернётся. Она потеряла четвёртого, последнего ребёнка, но ничего не сказала. Выжила она только благодаря заступничеству (совершенно неожиданному) одного близкого к власти деятеля искусства.

Потом в её жизни было много другого, и тоже не то чтобы радостного. Она всё пережила, спасла всех, кого смогла, и обо всём рассказала — граду и миру. Но смотреть на град и мир так, как раньше, она уже больше не могла никогда. И детей у неё после всего этого уже никогда не было.

Может, Ольгу Берггольц вы и узнали. А о скольких мы никогда ничего не узнаем?

#история #память #беззаконие #большевизм
@verdachtig

Начало👆

Для Эрлиха, впрочем, мирные времена вскоре закончились. В октябре 1942 г. запрет на призыв «недостойных воинской службы» был отменён из-за тяжёлых потерь на Восточном фронте, и в 1943 г. архитектор оказался в одном из специально созданных «999-х батальонов» — своего рода штрафбате для бывших уголовных и политических заключённых. В его составе он очутился в оккупированной Греции, куда (подальше от фронта) направили штрафников. Впрочем, и там ярко проявился очевидный минус «999-х» — ненадёжность: около 600 бойцов перебежали к греческим партизанам-коммунистам. Однако Эрлиха, несмотря на его «красный» бэкграунд, среди них не было: он прошёл с батальоном всю оставшуюся войну, был награждён Крестом военных заслуг и Железным крестом II степени и в итоге вместе с подразделением попал в плен в Югославии.

После войны Эрлих вернулся в родную Восточную Германию, был признан жертвой нацистского режима и вступил в СЕПГ. В ГДР он наконец раскрылся как гражданский архитектор и создал ряд важных для нового государства зданий: новое Министерство внутренних дел, радиостанцию на Налепаштрассе, Институт кортико-висцеральной паталогии и терапии, а также другие объекты по заказу нескольких министерств. Эрлих был настолько известным, что некоторые работы других архитекторов впоследствии ошибочно приписывались ему — например, берлинский телецентр (не путать с телебашней). Более того, он стремился зарекомендовать себя как градостроитель и разработал, в частности, проект «первого социалистического города Германии» — будущего Сталинштадта (ныне Айзенхюттенштадт).

Тем не менее, отношения Эрлиха с режимом ГДР не были безоблачны. Созданные им образцы мебели, хоть и были успешно запущены в массовое производство, подверглись жёсткой критике со стороны лично генсека Вальтера Ульбрихта. Подавляющее большинство его проектов так и остались на бумаге. Но самой большой проблемой было его прошлое. Несколько лет работы на СС, да ещё и в подразделении, строившем концлагеря — это огромное пятно на репутации и серьёзный рычаг давления, поэтому Эрлиху пришлось стать осведомителем Штази — восточногерманской госбезопасности. Впрочем, он смог использовать и это обстоятельство в своих профессиональных интересах. Однако, несмотря на все должности и заслуги, он так и остался не вполне своим и для архитекторов ГДР, и для её руководства. Умер Эрлих в 1984 г., не дожив месяц до своего 76-летия.

P.S. Из выпускников Баухауса 21 погиб в концлагерях, 188 вступили в НСДАП, 14 были членами СС.

#история
@verdachtig

🇷🇺🚘 Нашёл на ютубе (точнее, друг скинул) нечто феерическое. Автомобильный блогер Стас Асафьев задался вопросом: как так вышло, что Россия оказалась единственной великой державой без собственного достойного автопрома – и снял пятисерийный (!) девятичасовой (!!!) фильм на эту тему.

По словам автора, в процессе работы над фильмом он обложился книгами, потратил целый год на сбор и изучение информации – и провалился в кроличью нору, хорошо знакомую всякому, кто хотя бы немного погружался в историю Российской империи последних трёх десятилетий её существования («оказывается, Россия в целом была нормальной страной своей эпохи, а не лапотной пустошью»). Надо сказать, фильм затрагивает много малоизвестных широкой аудитории тем — например, из него я узнал, что хотя первый двигатель внутреннего сгорания в мире создал немец Николаус Отто, первый в мире ДВС на жидком топливе (да ещё серийный и коммерчески успешный) сделал русский промышленник Евгений Яковлев, о котором почему-то даже у нас вспоминают гораздо реже. Однако теме автостроения в России из пяти серий посвящены только первая и часть второй. Фильм начинается как история одной отрасли промышленности, но далее превращается... в историю гибели Российской империи. В рассказ о том, что такое империя, как устроен марксизм, как терроризм влияет на работу госаппарата, почему Александр Ульянов не избежал казни, можно ли выйти из мировой войны и кто побеждает в войнах гражданских. Как объясняет сам Асафьев, это нужно для того, чтобы «создать контекст», без которого серьёзный разговор об отечественном автостроении невозможен.

Уверен, большинство из вас при просмотре вряд ли узнает что-то принципиально новое об отечественной истории, а в какие-то моменты вы даже будете ловить рассказчика на дурацких ошибках (вроде утверждения, что Александра III с детства готовили к правлению, а вот Николая II — нет). Но посмотреть этот фильм стоит не ради новых знаний, а ради нарратива. Как правило, об истории у нас рассуждают либо люди, которые ей профессионально занимаются (но чаще всего им не до съёмок для ютуба), либо политблогеры, которые в любой исторической теме ищут возможность приплести свою повестку. Здесь же мы видим обычного парня, которому искренне обидно за то, что у нашей страны не случилось своих фордов, мерседесов и тойот — и он, ковыряясь в незнакомой сложной теме и перемежая статистику шутками про мамку, искренне пытается разобраться в причинах этого и рассказать о них своей аудитории. Здесь прекрасно уже то, что ты до последнего не знаешь, к каким выводам придёт рассказчик, а это в эпоху вумных вуток с заранее готовыми ответами в голове — большая редкость. Своего рода нарративный детектив, я бы сказал.

Если у вас есть несколько свободных вечеров — попробуйте посмотреть «Империю без автомобилей». Не уверен, что вам понравится, но, во всяком случае, это будет максимально непохоже на типичный ютубовский исторический контент.

#история #медиа
@verdachtig

Вообще говоря, мне сразу вспомнились сразу два монумента, которые как бы опровергают утверждение Андерсона — но, если присмотреться, не совсем.

В качестве «могилы неизвестного марксиста» вспоминается «Памятник революции», который воздвигли по проекту Людвига Мис ван дер Роэ на кладбище Фридрихсфельде (главном некрополе немецких левых) в 1926 г. Его установили над могилами Карла Либкнехта, Розы Люксембург и других революционеров. В 1933-м его уничтожили нацисты, и с тех пор он так и не был восстановлен (хотя предложения выдвигались несколько раз).

Но, по правде сказать, это был не общенациональный, а партийный памятник. По сути — мемориал КПГ, который никому, кроме неё, оказался не нужен (даже её вроде как наследнице СЕПГ). Ну и всё-таки это был памятник в первую очередь двум конкретным деятелям (хоть и как бы воплощавшим в себе всё революционное движение).

«Памятником павшим либералам» можно назвать Монумент жирондистам, стоящий на площади Кенконс в Бордо. Мощный, помпезный комплекс, состоящий из скульптур, фонтанов и колонны в центре, поставлен в конце XIX в.

Однако не отпускает ощущение, что на самом деле это памятник не столько либералам, сколько землякам — жирондисты были депутатами французского парламента от департамента Жиронда, в котором находится Бордо. Людям, которые отстаивали интересы родного города и были убиты по приказу из далёкой столицы. Регионалистская всё же история.

#память #история #национализм
@verdachtig

Начало👆

В этих условиях и возникла идея «возвращения в Европу» — идея до того для украинского национализма нехарактерная: в прошлом даже антисоветский его вариант предполагал с этой Европой (точнее, с ближайшими соседями по ней) воевать, а также изгонять или уничтожать представителей её народов. Однако за советский период национально-территориальный вопрос для Украины был решён — более того, она расширилась далеко за границы малороссийского ареала, украинизировав русинов, с переменным успехом пытаясь украинизировать Новороссию и контролируя Крым. Поэтому явных противоречий с Европой у украинского национального проекта не осталось — более того, именно в Европе (и Западе в целом) этот новый национализм видел как экономического партнёра, так и защитника новообретённой независимости — понятно, что защитника именно от России. Впрочем, было достаточно и тех, кто считал, что Россия и Украина могут (после обретения Украиной независимости и способности вести торг за свои интересы) быть равноправными партнёрами — или даже идти к интеграции в рамках СНГ или иных постсоветских наднациональных структур.

Важной мотивацией к еврооптимизму стали быстро открывшиеся возможности для трудовой миграции в страны Европы (пусть даже «новой»): выяснилось, что неквалифицированная работа в Польше или Чехии приносит украинцам гораздо больше, чем даже квалифицированная в теперь уже независимой Украине. О тех же, кому удалось каким-либо образом встроиться в европейский рынок умственного труда, и говорить было нечего. Впрочем, и Россия, постепенно оправлявшаяся от тягот переходного периода, оказалась востребованным направлением миграции для всех — от строителей до звёзд шоу-бизнеса.

Другими словами, получившие своё независимое государство украинцы очень быстро начали искать себе работу, а по возможности и новый дом в Варшаве, Праге, Вене, Москве, Санкт-Петербурге. Точно так же, как это делали их предки за сто лет до того. И хотели они в первую очередь того, чтобы этот путь был для них как можно более простым — без паспортов, виз, таможен и досмотров.

То есть того, что уже было обыденностью за сто лет до эпохи украинского национализма — во времена предыдущей, настоящей евроинтеграции Украины.

#Украина #история #национализм
@verdachtig

✋🏻🤦‍♂️ Со вчерашнего вечера и весь сегодняшний (уже вчерашний, да) день наблюдаю, как публика ужасается зиге Маска. Причём у людей реально глубоко эмоциональная реакция, «как это возможно», «они там все сошли с ума», «если можно это, то можно всё».

Если честно, не думал, что в 2025 г. кого-то можно удивить чем-то подобным. Мне казалось, что последние три, а то и пять лет если что нам и дали, так это понимание того, что никакого «ну не могут же они» больше нет. Могут и будут. Нам это демонстрировали самые разные политики из самых разных стран, и у каждого из нас накопилось порядочно примеров того, что неписаные конвенции, правила хорошего тона и даже дух закона перестали всерьёз сдерживать власть имущих.

А тут какая-то зига, которая, возможно, даже не зига, а исконно американская протозига, что, конечно, в корне меняет дело. Или не меняет. Господи, серьёзно? У нас тут войны, геноциды и прочее происходит, а людей доводит до белого каления не это, а то, что кто-то показал в камеру вскинутую руку или там голую задницу. То, что кто-то прямо показал, что ему плевать на то, что думаем по его поводу вы или я. Мы это как бы подозревали, но неприятно, конечно, когда тебе это прямо подтверждают.

«В одном полку у одного офицера был такой же послушный денщик. Он делал все, что ни пожелает его господин. Когда его спросили, сможет ли он по приказу своего офицера сожрать ложку его кала, он ответил: "Если господин лейтенант прикажет - я сожру, только чтобы в нем не попался волос. Я страшно брезглив, и меня тут же стошнит"». Людям сказали, что теперь в их порции будет ещё и волос — и вот этого они, конечно, выдержать не смогли.

А причина тут одна: квазирелигиозное значение темы Второй Мировой и связанных с ней событий в постхристианском мире. За смертью Бога и массовой утратой веры в Него молчаливым консенсусом было решено поместить высший камертон морали и нравственности в конкретный хронотоп — эпоху борьбы с дьяволом во плоти и совращёнными им ордами. С тех пор в постхристианском мире можно открыто не верить в Бога и даже публично смеяться над религией, но нельзя сомневаться, высмеивать и/или тривиализировать ряд исторических событий, которые лучше даже лишний раз не упоминать в неправильных контекстах (набор событий в УК разных стран несколько отличается, но суть одна).

То, что мы увидели вчера-позавчера — это публичное святотатство (даже если оно было неумышленным) и реакция на него. Публика могла всё это время переваривать любое, даже самое бандитское поведение, если бандит при этом был богобоязненным, уважал веру предков и не позволял себе и своим сообщникам её хулить. Даже фрондёрскую идею страны без короля (или мира без королей), ежели бы её кто-то высказал, можно было бы как-то переварить. Но публичное пренебрежение к религиозным символам — этого многие принять не могут и скорее приняли бы что угодно другое, если бы сами символы при этом уважались. Буквально «разве может быть честным человек, который не верит в Бога» и «если можно зиговать, то всё дозволено».

Видимо, реальная новость заключается в том, что мы дожили до эпохи угасания искренней веры в постхристианскую гражданскую религию. Где-то она угасает быстрее, где-то медленнее, но не исключено, что ещё на нашем веку события прошлого потеряют всякую сакральность так же, как её потеряло со временем, например, каноническое жизнеописание В.И. Ленина, ушедшего из жизни 101 год и 1 день назад.

#история #религия
@verdachtig

🎬🇮🇹 К вопросу о судьбах гражданских религий и переменах, происходящих у нас на глазах. За последние пару дней узнал сразу о двух новых кинолентах, характер которых... скажем так, непривычен.

Первая — это сериал от Sky под названием Mussolini: Son of the Century. Удивляет уже это заглавие, будто отсылающее к ГДРовскому байопику «Эрнст Тельман — сын своего класса»: всё же трудно представить, чтобы кто-то из современных кинематографистов решился назвать «сыном своего века» Гитлера или даже Сталина (хотя тут нет ничего такого, какой век — такие и сыновья). Судя по трейлеру, получился этакий «Карточный домик» на историческом материале прихода Муссолини к власти в Италии. Фашистский дуче предстаёт в этом фильме актёром, играющим на публику и регулярно ломающим четвёртую стену ради очередной броской фразы, человеком беспринципным и жадным до власти... но при этом никак не мрачнейшей фигурой итальянской истории, а скорее «талантливым сукиным сыном», сумевшим прогнуть нацию под себя. (Кстати, как-то так в документалке Стаса Асафьева подаётся фигура Ленина).

Вторая — это документально-игровой фильм «Фиуме или смерть!», снятый хорватским режиссёром Игорем Безиновичем и посвящённый фантасмагорической истории оккупации его родного города Риеки (Фиуме) группировкой итальянских националистов под командованием поэта, милитариста и просто очень экстравагантного человека Габриэле д'Аннунцио в 1919-1920 гг. За шестнадцать месяцев существования Республика Фиуме вошла в историю как самое странное государство в истории — нечто среднее между авангардным перформансом, античным полисом и фашистской Италией, которой ещё только предстояло появиться. Собственно, именно в стиле диктатуры д'Аннунцио в Фиуме зачастую видят модель, по которой вскоре был построен дискурс и набор символов режима Муссолини. В фильме же Безинович и его команда пытаются, с одной стороны, провести историческую реконструкцию тех безумных событий, а с другой — понять, что думают о предприятии д'Аннунцио современные жители Риеки и знают ли они вообще об этой истории. Судя по трейлеру, получился угар и чад кутежа. Тоже, согласитесь, нестандартный для современного кинематографа взгляд на истоки одного из самых известных тоталитарных режимов в истории.

Вот я теперь думаю: означает ли всё это ползучую если не реабилитацию, то тривиализацию фигуры Муссолини и итальянского фашизма в современной культуре? Окажется ли он в ближайшие годы и десятилетия в том статусе, в котором пребывают сейчас коммунистические режимы прошлого — статусе формально осуждаемого, но в целом не вызывающего бурных эмоций у публики исторического феномена? И если да, то что будет дальше?

#кино #история
@verdachtig

🏺📕 Вообще по поводу г-на Мединского меня в какой-то момент озарило. Я долго не понимал, откуда у него такая незамутнённая ярость по поводу вещей, ясных даже для сталинской прокуратуры (история панфиловцев и её связь с реальными событиями), на какую реакцию он рассчитывает, открыто декларируя, что ему красивый миф важнее интеллектуальной честности, да и вообще — почему историком всерьёз называют человека, в чьей диссертации встречаются ошибки буквально школьного уровня.

А потом я понял, в чём тут дело. Мединский просто родился не в ту эпоху. Это сейчас история — наука чаще про неясность, чем про ясность. А вот в XIX — первой половине ХХ вв. он чувствовал бы себя как рыба в воде, потому что тогда, пожалуй, большинство историков выглядели буквально так же. Эти люди хотя и занимались, безусловно, всяческими научными изысканиями, одновременно видели их целью «будительство», построение нации на основе объединяющего её мифа о собственном прошлом. В этом деле они не стеснялись ни тенденциозных трактовок, ни даже прямого подлога и лжи. В те времена примерно любая «История государства Х» представляла собой не столько научную монографию, сколько нациестроительный талмуд с общей сюжетной линией (историческое величие, вековая борьба с Nским угнетением и т.д.) и яркими историями, героями которых были харизматичные персонажи, призванные вдохновлять соотечественников строить и воевать.

Если бы историку той эпохи начали рассказывать про критику источников, интеллектуальную честность, умение признавать, что мы пока ещё не всё знаем о событиях той эпохи (а о чём-то, похоже, и вовсе никогда не сможем сказать ничего определённого из-за отсутствия заслуживающих доверия источников) — он бы тоже рассердился, затопал ногами, сказал, что собеседник — мразь и не уважает Хский народ, а по-хорошему его бы вообще... Это сейчас такое вызывает недоумение — и по Мединскому видно, что он ныне ведёт себя куда аккуратнее, чем во времена «28 панфиловцев» и мемориальной доски Маннергейму: мол, «всё неоднозначно, мы ничего не навязываем, надо не проклинать или обожествлять, а думать» и т.п. В общем, говорит то, с чем примерно никто спорить не будет — даже если реальные его действия такой программе не соответствуют. А вот раньше он в этом плане был прямее и бесшабашнее, конечно.

#история #национализм
@verdachtig

🦠5️⃣ А помните, был такой коронавирус?

Вообще, конечно, впечатляет, как быстро забылось всё безумие весны 2020 г. Иногда вспоминаю то время — и поражаюсь, до чего странные вещи творились вокруг и в наших головах.

#Петербург #коронавирус #история
@verdachtig

🪖✂️ Пока на Земле только и разговоров, что о договорнячке, нам с вами самое время поговорить о том, как вообще в мире после 1945 года государства меняли свои границы вооружённым путём и что им за это было.

🔹 Правда ли, что захват чужой территории в ялтинско-потсдамском мире — это редкое явление?
🔹 Какая страна является чемпионом мира по аннексионизму?
🔹 Действительно ли международное сообщество осуждает любую территориальную агрессию просто из принципа?
🔹 В каких случаях нападающего будут сдерживать всем миром, а в каких просто пожурят? И заметят ли вообще, что кто-то с кем-то воюет?
🔹 Кто эффективнее останавливает территориальные конфликты: ООН или «глобальные полицейские»?
🔹 И как вообще заканчиваются такие конфликты?

Разговор предстоит долгий, на 130+ тысяч знаков. Но оно того стоит.

Первая часть — уже здесь!

#лонгриды #внешняя_политика #история
@verdachtig

🏛🇦🇷 Интересно, это только у меня был такой эффект Манделы, что Эва «Эвита» Перон занимала должность президента Аргентины после смерти Хуана Перона? Типа верная жена, любимая народом, встала на место безвременно почившего мужа...

Если у вас тоже в голове всё выглядит так, то сообщаю (сам на днях узнал, работая над лонгридом): Хуан пережил Эвиту на 22 года, и она никогда не была ни президентом, ни даже вице-президентом (планы по её выдвижению на этот пост были, но помешала болезнь, от которой Эвита и умерла).

Президентом Аргентины (а заодно и первой женщиной-президентом в мире) после смерти Хуана Перона стала его третья жена — Исабель «Изабелита» Перон. Она куда менее известна, чем Эвита, но политически смогла добиться куда большего. Правда, её после двух лет президентства свергли военные. Зато, в отличие от Эвиты, умершей в 33 года, Изабелита пару месяцев назад отметила свой 94-й день рождения — пережив и Перона, и военную диктатуру с её первыми лицами, и даже трёх президентов, избранных после восстановления демократии. Кажется, в относительно здравом уме — в прошлом году даже посетила открытие бюста в честь себя в здании аргентинского Сената.

Правда, будет ли о ней плакать Аргентина — вопрос.

#история #память
@verdachtig

Спецпосланник президента США Стивен Уиткофф посещает петербургскую синагогу и переговаривается с Путиным, а мы с вами возвращаемся к разговору об истории территориальных конфликтов после 1945 года!

Сегодня — сразу восемь упоительных историй с Индийского субконтинента: первым в игру вступает самый богатый на аннексии регион мира. Откуда растут корни конфликта вокруг Кашмира, который не урегулирован до сих пор? Можно ли оправдать вторжение геноцидом? А деколонизацией? А волей большинства? И что стало «первым актом драмы, которая может окончиться смертью ООН»?

Эта и другие части цикла будут доступны на Sponsr, который я наконец создал и планирую регулярно пополнять новыми материалами — слишком большими или узкоспециализированными, чтобы публиковать их в Telegram. Внимание! Для первых 20 отзывчивых людей, поддержавших моё начинание подпиской, она обойдётся в два раза дешевле — всего в 250 рублей.

#лонгриды #история #внешняя_политика
@verdachtig

Как сообщает Bloomberg, США готовы признать Крым российским в рамках широкой сделки о мире между Москвой и Киевом. Правда ли это — вопрос. Но если Трамп действительно пойдёт на такой шаг — это станет полным разрывом с «порядком, основанным на правилах», который Вашингтон выстраивал и отстаивал на протяжении многих десятилетий.

Впрочем, уже был один случай, когда американцы пошли навстречу не самой дружественной им стране в её конфликте за территории аж с одним из членов НАТО, чтобы не толкнуть ту страну окончательно в объятия своего главного геополитического соперника. Что же это была за страна, дайте-ка припомнить...

Сегодня в рамках цикла об истории территориальных конфликтов после 1945 года поговорим об Индонезии и двух её вторжениях в постколониальной Ост-Индии. Почему в одних случаях деколонизация работает как оправдание для аннексии, а в других — нет? Как провести референдум о присоединении так, чтобы ООН сказала «молодца»? Можно ли получить осуждение за захват чужих территорий от обеих сверхдержав, но не понести никакой реальной ответственности? И какую роль сыграло международное сообщество в уходе индонезийцев из Восточного Тимора после почти 30 лет оккупации?

Эта и другие части цикла будут доступны на Sponsr, который я наконец создал и планирую регулярно пополнять новыми материалами — слишком большими или узкоспециализированными, чтобы публиковать их в Telegram. Внимание! Для первых, самых отзывчивых читателей подписка обойдётся всего в 250 рублей (осталось 18 мест!)

#лонгриды #история #внешняя_политика
@verdachtig

Иногда обстановка меняется быстрее, чем мы успеваем её описывать. Две недели назад я рассказывал об истории индо-пакистанских конфликтов, в том числе за Кашмир — и вот, пожалуйста: в спорном регионе вновь неспокойно, мирное соглашение 1972 г. приостановлено, чем всё закончится — неясно. Возможно, как всегда, понадувают щёки и разойдутся. А если нет? Обстановка в мире явно способствует обострению всего, что тихо тлело годами и десятилетиями.

Между тем спецпосланник президента США Стивен Уиткофф вновь проводит переговоры с президентом России Владимиром Путиным — на этот раз в Москве...

Мы же продолжим разговор об истории территориальных конфликтов после 1945 года! Сегодня речь пойдёт о регионе, который в данном контексте просто невозможно обойти вниманием. Good old Middle East многие десятилетия остаётся даже не горячей точкой, а пылающим пятном на карте планеты.

Почему большая часть войн Израиля с соседями — это не территориальные конфликты, а другое? У кого в 1967 г. отобрали Восточный Иерусалим? Как феодально-колониальный спор из XIX века до сих пор омрачает отношения Ирана и ОАЭ? Может ли международное сообщество годами игнорировать одну из страшнейших войн века, отделываясь формальными призывами к миру (и поставлять оружие обеим сторонам)? И что может объединить в одном строю США, Чехословакию, Нигер, Аргентину и афганских моджахедов?

Эта и другие части цикла будут доступны на Sponsr, который я планирую регулярно пополнять новыми материалами — слишком большими или узкоспециализированными, чтобы публиковать их в Telegram. Внимание! Для первых, самых отзывчивых читателей подписка обойдётся всего в 250 рублей в месяц (осталось 15 мест!)

#лонгриды #история #внешняя_политика
@verdachtig

2️⃣❓ У меня произошло осознание одной забавной вещи.

Понятия «первый мир» и «третий мир», конечно, ныне считаются неполиткорректными и устаревшими — но они, по крайней мере, прожили достаточно, чтобы я с ними познакомился ещё в детстве (возможно, в Россию тренд на смену терминологии пришёл чуть позже). Что за ними стоит — мы себе тоже представляем; даже если кто не знает историю их появления, пояснений обычно не требуется.

А вот понятие «второй мир» умерло настолько давно и быстро, что с ним я познакомился уже в юности, по Википедии — специально искал из интереса («первый есть, третий есть, а где второй?»). Оказалось, что второй мир — это то, где мы с вами живём. Ну, точнее, он тут был до 1991 г., чтобы дальше смениться «постсоветским пространством», «постсоциалистическими странами», «странами с переходной экономикой» и т.п. эвфемизмами для «они стараются стать нормальными людьми, и у них даже может получиться».

Но ведь это не просто вопрос смены терминологии, это ещё и вопрос осведомлённости и интереса. Если первый и третий мир есть (или, по крайней мере, были совсем недавно), их жизнь и проблемы находятся в фокусе внимания, то второй мир исчез — а с ним исчезла и необходимость хоть что-то в нём понимать. И уж тем более исчезла необходимость говорить о его проблемах — даже в том ироническом ключе, в котором говорят о First World problems.

С одной стороны, бывший соцблок — это страны, в которые всегда можно потыкать пальцем и посмеяться над их «отсталостью» и «странностью» (как выразился в своё время мой научрук Илья Матвеев, «расизм по отношению к восточноевропейцам — это последний респектабельный расизм на Западе», там ведь живут мужики в спортивках и бабы с перекаченными губами). С другой стороны, любые попытки жителей второго мира поговорить о своих проблемах, в том числе связанных с отношением к ним в мире первом и третьем, с готовностью встречают аргументами уровня «ты же белый, тебе грех жаловаться, в Африке люди голодают, а в Америке people of color страдают от Настоящего Системного Расизма, не то что ты» или «ничего, ребята, всё наладится, вам нужно просто сделать в своих странах всё как у людей, и ваши проблемы исчезнут сами собой».

Второй мир перестал существовать как понятие и как геополитическая реальность, а нет явления — нет и проблем, с ним связанных. «Жопа есть, слова нет, а пытаться его придумать — неприлично, тут и без вас вон скольким людям слова нужны, не задерживайте очередь».

#история #медиа #культурные_войны
@verdachtig

Сегодняшняя скорбная дата ещё раз напоминает нам о том, какой взрывоопасный потенциал заложен в постсоветских границах — да и вообще в границах, которые были прочерчены в Европе после Второй Мировой и в обновлённом виде закреплены после 1991 г. Их нерушимость считалась одной из основ мира и безопасности в регионе — однако порой они сами становились источником конфликта. А противоречие между принципом нерушимости границ и принципом самоопределения народов на практике породило ситуацию «присоединять нельзя, отделяться можно». Неудивительно, что «материнские» государства часто были готовы помочь «своим» меньшинствам в соседних странах в деле самоопределения вплоть до отделения — а то и ввести войска, чтобы защитить собратьев, если обстановка чересчур накалится... Но что скажет международное сообщество?

Сегодня мы продолжим разговор о территориальных конфликтах после 1945 года и переместимся в Большую Европу — до самых до окраин. Что делать, если два твоих союзника вот-вот начнут воевать за территорию нейтрального государства? Помогут ли международные гарантии безопасности, если ты собрался резать соплеменников твоего соседа? Были ли конфликт в Приднестровье и война 08.08.08 территориальными конфликтами? И можно ли остаться для ООН нейтральным государством, если ваш министр обороны только что воевал с соседями за страну, которую не признаёте даже вы?

Эта и другие части цикла будут доступны на Sponsr, который я планирую регулярно пополнять новыми материалами — слишком большими или узкоспециализированными, чтобы публиковать их в Telegram. Внимание! Для первых, самых отзывчивых читателей подписка обойдётся всего в 250 рублей в месяц (торопитесь, количество мест ограничено!)

#лонгриды #история #внешняя_политика
@verdachtig