Приду

10 апреля в 19:30 пройдёт панихида по Владлену Татарскому (Максиму Фомину) в храме Святого Великомученика и Целителя Пантелеймона на улице Пестеля 2А

9 день по православному обычаю очень важный для души. Приходите помолиться за Максима вместе.

Запись недавней лекции (они больше не будут выкладываться на ютуб – только в вк).

Наконец-то добрался до темы «основного вопроса философии» – привел исторические примеры того, почему спор материализма и идеализма вторичен по отношению к другому вопросу.

После онтологии речь пошла об антропологии – о конфликте между двумя типами сознания, тремя базовыми инстинктами и разнообразными модусами существования. Не могу сказать, что полностью доволен этой второй частью – там, где речь заходит о сознании и самосознании, не всегда легко подобрать точные слова (потому что в таких разговорах сознание является и субъектом, и объектом).

Но на то, чтобы найти эти слова, остается еще две лекции (пятая – ранее не планировавшаяся – состоится 18 мая).

«И зачем было начинать эту вашу СВО! Ради чего?»

Ну хотя бы ради того, чтобы не было вот этого вот.

«Это ответная реакция!»

Нет, это у нас ответная реакция.

Вот это я понимаю мужик. Потерял ногу, объявил сбор на протез – без давления на жалость, а, напротив, с изумительной формулировкой – «мне нужно встать на ноги, чтобы продолжить». То есть он собирается вернуться в строй. Эталон правильного отношения к себе, к жизни и к русскому делу.

Но это еще не конец истории. Деньги собрали за 13 часов – и Владислав сразу же удалил реквизиты с формулировкой «средства должны идти "на передовую" и тем, кто тоже в них нуждается». Вот уж не знаю, что тут сказать. Даже офицеры Российской империи – и те бы испытали благоговение перед подобным синтезом жизнелюбия, отваги и скромности.

Особенно это прекрасно на фоне соевой тбилисской эмиграции, впадающей в депрессию от чтения твиттера, плохих велодорожек, лактозы и глютена.

На Бусти продолжает выходить рубрика «Разногласия» – заметки о философии, культуре и политике. Некоторые из них здесь уже публиковались. Ниже – новая порция.

Также на Бусти недавно вышли три новых маргиналии:
– К Розанову – о том, что исторический процесс вторичен по отношению к частной жизни;
– К Роману Сладкопевцу – лонгрид об античном логоцентризме и христианской апофатике;
– К Дали – о правильном отношении к себе и любимой женщине.

Так что не забудьте подписаться.

31

Христианство и современность. Икона, на которой изображены адвокаты Иван Ковшаров и Юрий Новицкий, часто воспринимается как фейк. Ну разве могут на иконе быть люди в костюмах? Между тем, никакого юмора тут нет – оба юриста были убиты советскими *** в 1922 году, а в 1992 году причислены к лику святых.

Тот факт, что подобные образы вызывают подозрения в неподлинности, показывает, что христианские церкви и само христианство воспринимаются обществом как атавизм (даже самими верующими). Если святость прочно ассоциируется с атрибутами прошлого – это поражение религии. Если святость в прошлом, значит и религия – тоже в прошлом.

Реальным свидетельством возрождения христианства будут не миллионные крестные ходы, нет – таковым будет ситуация, когда завидев икону с человеком в джинсах и кедах, обыватель удивится не более, чем такой же одежке на рекламном плакате.

«Но святые не носят джинсы!» – если вы так подумали, то подтвердили все вышенаписанное.

41

Философия и наука. Любителям рассуждать о том, что наука появились в результате деградация философии, что она является нигилизмом в отношении классических философских доктрин, что она своим ничтожным эмпиризмом отрицает вековечную мудрость, что она отказывается от предельных вопросов в пользу второстепенных, что она подменяет истину пользой, а духовные потребности – материальными, что она возвеличивает земное и презирает небесное, что она чужда вере и морали – вот всем-всем охотникам до таких лозунгов хочу сообщить крайне неприятную новость: эмпирическая наука, занимавшаяся изучением (исключительно) естественных причин, не прибегавшая ни к каким метафизическим или теологическим объяснениям, появилась раньше философии. Как минимум на сто лет.

И именно науке философия обязана своим существованием – не наоборот – потому что философия появилась в противовес науке. Она родилась из ревности к здравомыслию и практическим успехам ученых. Эти успехи были столь велики, что и сию пору курс философии начинается не с философов, а с ученых, которых философия впоследствии нежно кооптировала в свои ряды.

44

Безусловный патриотизм. В свое время я читал почти всех философов и публицистов национально-государственно-имперского толка – и (даже в юные лета) давался диву тому, как много внимания они уделяли теме оправдания России и изоблечению Запада. Россия – подножие Престола Господня, у нас вселенская миссия, мы уникальная цивилизация, мы катехон, удерживающий мир от зла, мы хранители-носители всякого возвышенного, мы последняя надежда погрязшего в грехе человечества и прочее ля-ля. А они – ониииии! У нас совесть, у них закон, у нас правда, у них выгода, у нас истина, у них ересь, у нас чистота, у них разврат, у нас духовность, у них земное.

Не будем даже говорить о том, что это, вообще говоря, чистой воды рессантимент. В конце концов, не всякий рессантимент плох – в гомеопатических дозах он может стать катализатором развития. Дело куда хуже – эти авторы пишут все это не для увещевания людей с отсутствующим чувством патриотизма – они пишут это для себя. Да, они пытаются себе объяснить, почему родина права, а неродина не права. И вот это-то самое печальное.

Как же нужно бояться самих себя, насколько же нужно быть неуверенными себе, чтобы накручивать тома софистики вокруг Отечества – вместо того, чтобы просто и элементарно сказать: «Это моя родина, и я ее люблю – а потому хочу для нее всего самого лучшего». Нет, им важно, чтобы родина была «хорошей».

Значит ли это, что у таких людей плохо с патриотизмом? Нет – у них плохо с пониманием своих предпочтений и интересов: «Имею ли я право безосновательно что-то любить? А вдруг правы они, а не мы?».

Вообще не понимаю этого дискурса – желания искусственно возвеличить Россию через метафизические и историософские исподвыверты. Есть у Отечества высшая миссия или нет, является оно подножием Престола или обителью зла, чисто оно или грязно, знает истину или мается во тьме неведения – мне вообще до лампочки. Я люблю его безусловной любовью – и всем советую то же самое.

«Но разве можно любить то, истинность, благо и красота чего не доказана?». Да, можно: потому что, как говорил великий русский национальный мыслитель А. Н. Севастьянов, любовь – это высшая несправедливость – ведь предпочитает одно всему остальному. Amen.

52

Страшнее нищеты и разрухи. Самое тяжелое следствие политических катастроф (революции, войн, распадов территорий) – это вовсе не экономические последствия. Ну да, проценты людей теряют работу – это очень печально. Ну да, инфляция – почти все уходит на еду, которая при этом становится дрянной. Ну да, проседает инфраструктура – раздолбанные дороги, грязная вода из труб, неубранные в парках бутылки, протекающие крыши.

Но все это – ничто в сравнении с происходящим в области общественной психологии. Если кратко и без приукрашиваний – на поверхность с социального дна всплывает мразь. Враги цивилизации, враги общества, враги культуры – в общем, враги humanitas (в широком, цицероновском смысле слова) обретают вес. В дурные времена именно они становятся хозяевами жизни.

Я хорошо знаю этот процесс, поскольку рос именно в атмосфере торжества мрази – в 90-х. Проблема того времени была отнюдь не в экономике – нужно понимать, что в сравнении с нищетой 80-х все было не так уж и плохо. Полки расплодившихся как грибы супермаркетов были полными – значит, товары покупались. Уже это было гигантским шагом вперед.

Ужас был в другом – в инверсии социальной иерархии. Например, невозможно было представить пожилого человека на дорогой машине – старость тогда равнялась бедности. Невозможно было представить хорошо обеспеченного «бюджетника» (это слово уже является анахронизмом, а тогда она было синонимом лузерства) – полицейский (тогда еще милиционер), военный, учитель, врач – все они были предметом насмешек. Лучшим выражением духа того времени является следующий анекдот:

– Маша, ты из хорошей семьи, золотая медалистка, красная дипломистка... Как же вышло, что ты стала проституткой?
– Вы знаете, просто повезло.

Особенность 90-х в том, что тогда это было правдой. При этом важно отметить, что в любом обществе в любую эпоху востребованная секс-работница (употребляю этот термин не из политкорректности, а чтобы охватить все виды торговли собой, начиная со стриптиза) зарабатывает больше, чем библиотекарша, учительница или медсестра. Равно как доходы статусного уголовника могут превышать заработок инженера, управленца среднего звена или адвоката. Но. Нормальное общество отличается тем, что отказывает блядям и бандюкам в уважении – их благосостояние не конвертируется в почет. Потому что всем понятно, что это шваль. Тогда, в 90-е, все было наоборот – и мерзость постсоветских лет состояла именно в торжестве присущего швали цинизма.

Вследствие политических коллапсов описанная инверсия происходит всегда – потому что хтонические чудовища в человечьих личинах всегда «секут фишку»: они не теряются в то время, когда их более цивилизованные и этичные соплеменники застывают в недоумении. В лучшем случае они ураганят лет пять-десять, в худшем – становятся новым правящим слоем.

До того, как в страну приходит маленький пушистый зверек, их не видно – а потому рядовые граждане просто не берут их в расчет. И очень зря – они бродят среди нормальных людей и ждут своего часа.

P.S. Про 90-е у меня есть и более развернутый текст «Маргиналия к Крылову (№2)» (в трех заметках).

53

Отсталая Россия. Виктор Гюго в антиклерикальной речи описывает казнь одного гугенота, осужденного за убийство своего сына, который решил стать католиком:

«9 марта 1762 года седовласого человека, Жана Каласа, привозят на площадь, раздевают донага, кладут на колесо. Он связан, голова свисает на грудь. <...> Палач поднимает железную полосу и раздробляет ему руку. Осужденный издает вопль и теряет сознание. Советник суетится, осужденному дают понюхать солей, и он возвращается к жизни; тогда – снова удар железной полосой, снова вопль; Калас теряет сознание; его приводят в чувство, и палач начинает все снова; и поскольку каждая рука и нога должны быть перебиты в двух местах, по каждой из них наносятся два удара, что составляет восемь казней. После восьмого обморока священник подносит к его устам распятие, но Калас отворачивает голову, и тогда палач наносит ему последний удар – он раздробляет ему грудную клетку толстым концом железной полосы. Так умер Жан Калас. Это продолжалось два часа. После его смерти было доказано, что сын покончил самоубийством».

Вторая половина XVIII века в самой цивилизованной стране тогдашнего мира – и такая удивительно изобретательная девятиактная казнь. Страшно представить, что в это время творилось в какой-нибудь дикой и отсталой России...

А в этой самой России в это время уже 19 лет как действовал мораторий. Лишь в 1764-м он был нарушен Екатериной II. Впрочем, и она высшей мерой откровенно брезговала – а ее потомки тем паче. Грубые люди – нет чтобы с галльской утонченностью в девять подходов кости дробить. Или сжигать заживо – как в Англии того же XVIII века.

На новой лекции:

– говорил о типологических различиях между людьми и невозможности объединения человечества;
– рассказал, как трансцендентальные идеи мешают нам увидеть дискретность сущего;
– критиковал тоталитарный проект Жака Фреско и романтические идеи Александра Андреевича Проханова;
– вкратце упомянул исследования генетических основ политических предпочтений;
– защищал биологический детерминизм (не отрицающий, впрочем, наличие свободы воли) от нападок социальных конструктивистов.
– цитировал Канта, Пинкера, Ганнушкина и Пико делла Мирандола;
– на реальном примере показал, как мыслят шизоиды.

В отличии от прошлой лекции, этой я полностью доволен. Настоятельно рекомендую к просмотру.

Отличный текст.

Кое-что добавлю. Для меня главный шок случился не 2 мая, а 3го – когда я зашел на главные либеральные агрегаторы с наивной мыслью «ну уж теперь-то они поймут!». Куда там! Никто, никто, никто из этой блядвы не выразил ни толики соболезнования убитым, притом абсолютно зверски умученным русским.

Напомню для тех, кто пропустил: обгоревших, но еще живых людей добивали ногами – весело, сладострастно, под камеру – и это было в общем доступе в первые же часы. Но ни у кого – ни у номинальных правозащитников, ни у либеральных публицистов, ни у оппозиционных артистов с обостренным чувством сострадания и справедливости – это не вызвало ни малейшего сочувствия. Некоторые говорили, что им стыдно (за Россию, конечно), некоторые открыто глумились, некоторые говорили «пока непонятно, ждем расследования», некоторые уходили в софистику.

Если до того момента я полагал, что с либералами можно и даже нужно разговаривать, то после 3 мая все иллюзии развеялись. С тех пор я перестал беспокоиться от того, что кто-то где-то неправ – если раньше я мог вступать в полемику (очную или заочную), то теперь просто ставлю галочку – «заукраинская мразь, говорить не о чем».

Отношение к Одессе-020514 – главный маркер для различения нормальных людей и мрази. Как 9 лет назад, так и сегодня.

13 мая в 19:00 у нас пройдёт вечер памяти философа, писателя, идеолога русского национализма и нашего друга Константина Крылова.

— Писатель и критик Вадим Левенталь расскажет о культовом «Золотом ключике», о том, как шла работа над изданием трилогии о Буратине

— Философ Максим Велецкий выступит с дискуссионной темой «Крылов и "конспирология"». Ключевой вопрос — можно ли считать Константина Крылова конспирологом?

— Искусствовед Марина Фомина даст важное обзорное введение «Крылов для русских».
Как близкий к теме человек , она расскажет об отношениях Крылова и Русской партии, Крылове и Бердяеве, Крылове как образе русского интеллектуала.

— Соавтор «Розанов клуба» Илья Казначеев расскажет об одной из самых сложных книг Михала Харитонова – «Факап». Как приступить к его чтению и пройти дебри Стругацких? Какая покупательную способность галактического кредита и что происходит с демографией во вселенной «Факапа»?

Правила посещения наших мероприятий.
Вход строго по регистрации с реальными ФИО, возможна паспортная проверка, личные вещи осмотрит наш охранник, средства самообороны останутся на пункте охраны.

Вход за пожертвования на ТЫЛ-22
РЕГИСТРАЦИЯ

Три года с нами нет Константина Крылова. Завтра на вечере памяти К. А. буду выступать в «Листве» с темой «Крылов и "конспирология"».

Это уже второе мое участие в подобных памятных мероприятиях. Полгода назад читал доклад «"От идеализма к эмпиризму": философия Константина Крылова» (вот фрагмент). Сегодня решил начать публиковать адаптированный текст того выступления.

Здесь уже несколько лет – после того, как я завел аккаунт на Бусти – не было лонгридов. Думаю, философия Крылова – лучший повод возобновить эту практику. Текст большой, а потому он будет выходить частями вплоть до воскресенья.

«От идеализма к эмпиризму»: философия Константина Крылова

Знакомство с творчеством, а затем и с личностью Константина Анатольевича Крылова для меня было важным (если не важнейшим) моментом интеллектуальной биографии. Потому говорить об уникальности этого человека я могу бесконечно. Чтобы не тратить ваше время на всевозможные славословия предварительно скажу лишь одно: на мой взгляд, Константин Крылов – величайший русский мыслитель. Думаю, этой характеристики достаточно, а теперь давайте перейдем к подробностям.

Здравомыслие и честность

Для того, чтобы оценить то, каким Крылов был философом, логично сравнивать его с другими философами. Крылов был прекрасен тем, что был лишен нескольких главных философских пороков. Вот в чем проблема большинства философов? Как ни печально – в том, что они в большинстве своем не очень умные люди. Нет, с логикой и «чистым разумом» у них все неплохо. Но. У них отсутствует одна из важнейших античных добродетелей – фронесис (φρόνησις), то есть практический ум, трезвость, здравый смысл. Большинство философов (даже включая некоторых великих) всю жизнь витают в облаках, любят выдавать желаемое за действительное и ни черта не смыслят в том, как все на самом деле устроено.

Любимая фишка философов – это взять какое-то абстрактное понятие (бога, бытие, истину, благо, всеединство) и в стремлении вывести из него всю систему мироздания начать пристрастно дедуцировать одно понятие за другим (дедуцировать – то есть идти от общего высшего понятия к объяснению всего и вся). Философы часто настолько увлекаются накручиванием теоретических вавилонов, что начисто забывают о реальности. Такое вот горе от ума.

Но что касается Крылова. Почему он выдающийся философ? Он создал какую-то новую модель реальности, какую-то новую онтологию? Нет. Он предложил оригинальное видение будущего, русской национальной и российской государственной идеи? Нет. Более того, я скажу достаточно радикальную вещь: он чаще всего говорил довольно банальные вещи. Например, его политическая философия – она совсем не оригинальна: демократия лучше, чем тирания, национальное государство лучше, чем антинациональное, капитализм лучше, чем социализм, свобода лучше, чем несвобода – что тут нового? И он не создавал новую политическую теорию анархо-монархического, социал-капиталистического софийно-соборно-либертарного национал-идиотизма. Нет – крыловская политическая идеология предельно конкретна. Она базируется не на идеалах, а на интересах, не на фантазиях, а на хорошо зарекомендовавших себя практиках. Его выдающийся вклад в том, что он вернул русскую идею с небес на землю. Об этом сказал и сам Крылов – он выразился в том духе, что современный русский национализм (в его версии) чисто исторически является продолжением русской идеи, но содержательно – ее отрицанием. К этому мы вернемся чуть ниже.

В общем, я хочу сказать следующее: его мысли и идеи – и чисто философские, и социально-философские, и политические отличаются от большинства себе подобных не оригинальностью, а именно трезвостью. Поверьте на слово – трезвый взгляд на реальность, здравомыслие в теоретических построениях – это крайне редкое качество для философа.

Также Крылов прекрасен тем, что он абсолютно честный философ – ну вот, например, он был благоверным, зороастрийцем. Где-нибудь в лекциях по философии или политических программах мы видим теологию или мораль зороастризма? Нет. Потому что его вера – это его вера, и к истине или политике она не имеет отношения (точнее, может иметь, а может и не иметь – на то она и вера). Крылов не смешивал свои религию с философией и политикой. Оцените разницу с большинством философов – уж если мыслитель во что-то уверовал, он кидает все силы на доказательство истинности своей веры. То есть обычно философы смешивают свои философские взгляды со своими личными верованиями и – я бы сказал больше – со своими вкусами.

Философия Константина Крылова (2)

У Ницше по этому поводу есть отличные слова – о том, что обычно философы только делают вид, что доходят до своих выводов через беспристрастные рассуждения, но в большинстве они «лукавые ходатаи своих предрассудков, <...> очень далекие от мужества совести». Крылов так никогда не делал – и потому он не только здравомыслящий, трезвый, но и честный философ.

Об этой честности он сказал в 2011 году так: «Кто не увлекался в молодости немецким идеализмом – тот лишён интеллектуальной страсти, а кто впоследствии не преисполнился уважения к британскому эмпиризму – у того есть проблемы с интеллектуальной честностью».

А за год до этого он выразился еще лаконичнее. Его спросили: «Как менялись ваши вкусы (литературные и философские) за последние лет двадцать?».

Ответ последовал в любимых Крыловым (унаследованных от Василь Василича Розанова) кавычках: «От идеализма к эмпиризму». Собственно, сия формулировка и дала название этому тексту.

Эмпиризм

Что же такое эмпиризм? Можно порыться в словарях и найти там много всего интересного, но на мой вкус здесь имелось ввиду следующее: эмпиризм К. А. – в работе с наличным бытием, с тем, что дается нам в ощущениях. Крылов никогда в своей философии не уходил слишком далеко от вещного мира, он никогда не парил в абстракциях.

Вот показательный пример его эмпирического метода: на третьей лекции по фундаментальной философии Крылов говорит о мышлении и сознании важную вещь: мысли, которые нам приходят в голову – это нечто отдельное от того, что их замечает и оценивает (то есть от Я). Ну то есть нам пришла в голову мысль (пришла к нам, а не мы ее «прислали»!), а мы ее осознали и попытались понять. Получается, что Я – это то, что замечает свои мысли. Мыслей-то и ощущений в нас влетает великое множество, но мы осознаем далеко не все. Наша память, наша личность – это сумма того, что мы заметили и не забыли.

Согласимся, что «Я – это то, что замечает свои мысли» – очень красивое определение Я. И вот на одном из стримов прекрасный Игорь Андропов, мягко и уважительно полемизируя с Крыловым, говорит о том, что согласно индуистской традиции помимо такого чисто эмпирического Я, существует некое более фундаментальное Я (высшее, подлинное Я), несводимое только к осознаванию мыслей. К. А. ответил очень интересно: «Тот уровень или слой Эго, о котором я говорю, это, собственно, ближайший к нам. Ближайший к нам – это та системная область, где располагаются свойства субъекта».

Далее он приводит в пример мистику Д. Л. Андреева, у которого говорится о множестве слоев Я, где наше земное Эго – это самый низший уровень, а «где-то там наверху сияет истинная личность» в некоем райском блаженстве. И Крылов продолжает:

«Я на эту тему ничего как философ сказать не могу, тут начинаются, извините меня, вещи религиозные. Как философ я могу говорить о том, что более-менее дано нам в опыте. <...> Может ли быть что-то выше – да, может быть, я не берусь об этом высказываться в рамках общефилософского курса».

И вот ключевое:

«Я лично так сам не считаю, но делать вид, что такой точки зрения не существует, не могу. А вот то, что существует – назовем это эмпирической личностью – это факт. <...> Существует что выше и как оно устроено – я, например, считаю, что да, существует – но это считаю я».

И еще из того же стрима: «То, о чем говорит философ, связано прежде всего с ближайшим [к] нам». То есть, мол, мое мнение, но я не тащу его в философию. Крылов религиозный человек, но как честный человек и честный философ он разделяет истину и мнение – и, кстати, это то, с чего философия когда-то и началась. Исторически философы, увы, очень редко следовали этому принципу. Крылов ему следовал до конца.

Вот в этом его эмпиризм: сами мы можем верить во что угодно и думать что угодно о чем угодно. Но когда мы занимается осмыслением, описанием, исследованием реальности, мы должны работать с наличным бытием, с тем, что дано нам непосредственно. И если уж выходить на более высокие уровни абстрагирования, то предельно осторожно – и, конечно, не быть «лукавыми ходатаями своих предрассудков».

Философия Константина Крылова (3)

Философские задачи

Другой важный момент, характеризующий метод Крылова, связан с одним очень интересным глаголом, которым он характеризует философские проблемы. Вот, например, на 19 лекции курса фундаментальной философии он говорит об Аристотеле: «В чем состоит общественное благо – для него это действительно вопрос». И далее любой другой философ написал бы, скажем такое: «Вот что Аристотель думает об этом», «По мнению Аристотеля» и т.д. Крылов употребляет совсем другой оборот: «...вопрос, и вот как он его решает».

Этот глагол – «решать» – крайне важен. Что такое философский вопрос? Это проблема, которую нужно решить. А лучше сказать иначе: это задача. Крылов по первому образованию – инженер-математик. Потому для него задачи, которые решает философ, сродни техническим. Я бы сказал так: философ для него – это социальный инженер, а философия – прикладная специальность, должная анализировать и конструировать реальность через решение задач. В этом смысле вопрос, как построить мост, и вопрос о том, что такое общее благо, родственны – и то, и то вещи практические. Философ и должен быть решальщиком и, не побоюсь этого слова, решалой.

Пусть вам не режет слух это слово. В своих лекциях он многажды обращается к жаргонизмам и даже к фене. Например, для тех же философских вопросов он использует сниженную лексику – он говорит, что философ, удивляясь миру, попадает в непонятку. Что является антитезой непонятки? Понятия. Как мы знаем, это слово имеет хождение и в криминальных кругах. Более того, даже при рассмотрении значения самого слова «философия», он обращается к практике уголовных сообществ. Он обращает внимание на то, что и философия, и мафия зародились в одном и том же месте – на Сицилии. И кем было создано слово «философия»? Пифагорейцами, то есть тоталитарной политической сектой, не стеснявшейся насильственных методов борьбы за власть.

Крылов говорит, что благодушное отношение к слову φιλοσοφία нужно пересмотреть. Во-первых, что такое σοφία? Это не обязательно какая-то отвлеченная прекрасная мудрость. Это же ведь и знание, так? А знание – это что по форме? Это информация. К слову сказать, информация и знание бывают не только безобидными и отвлеченными (хотя сегодня мы воспринимаем эти слова исключительно позитивно) – скажем, знание о том, как убить или не убить человека – это крайне важное знание. Также К. А. обращает внимание на то, что мудрец – это слово, которым нередко до сих пор называют людей в мафиозных структурах. И это тот, кто знает понятия.

Далее, он рассматривает смысл слово φιλία – это стремление к чему-то. И вот какой следует вывод: «Философ – это тот, что стремится обладать ценным знанием». Или мы можем еще чуть заострить: философ – это стремящийся к обладанию эксклюзивной информацией и усвоению понятий. Кто вообще из мыслителей видел философию так? Да никто – только Константин Крылов.

Еще раз: для него философия – это практическое знание, нужное для дела. И в этом крыловский критерий оценки пользы философии. Я бы сказал так: с его точки зрения хороша та философия, которая решает какие-то важные задачи – в том числе практические.

Философия как политика

Крылов всегда политизирует философию. В аналитической философии он видит желание англичан понизить авторитет немцев – плюс средство для назревавшей кибернетической революции. Теорию ризомы Делёза он связывает с тем, что французы разрабатывали практику незаметного распределенного управления колониями. И так далее.

Казалось бы, такой взгляд на философию – через политику и даже связь с криминалом – принижает, прозаизирует ее. Я убежден, что К. А. сказал бы ровно обратное: то, что философия создавалась и создается людьми, решающими важные задачи, наоборот, лишает ее флера отвлеченности, неотмирности и задушевной задуховности. И именно в том, что философ решает политические задачи – достоинство философии, в этом ее важность и полезность. То есть максимальная политизация философии – это не ее редукция до политтехнологии. Напротив – это ее возвышение, признание ее действенности, придание ей истинной доблести.

Философия Константина Крылова (4)

Для Крылова философия не была развлечением, утешением, видом литературы или роскошным интеллектуальным досугом. Нет, он относился к предмету максимально серьезно – гораздо серьезнее, чем к ней относились и относятся большинство его коллег. Он считал философию оружием – сильным и действенным, и стремился такое оружие изобрести. И здесь сказалось также то, что он был и политиком, и литератором, и инженером:

– Инженерный склад ума требовал разбираться в конструкции предмета, в том, «как это сделано». И в отношении философии, и в отношении всего остального. Но в отношении первой для него было важно то, как устроен конкретный философский дискурс, как он влияет на общество.
– Литература помогала ему понять то, как и для чего создавалось конкретное учение. Грубо говоря, ипостась Харитонова делала из Крылова прекрасного читателя – читателя между строк.
– Политический опыт помогал оценить дело философии с точки зрения пользы и вреда для Отечества.

Философ-мечтатель, философ-чистый-теоретик – это возможно, но для Крылова это неполноценный мыслитель. Настоящий же философ – это серьезный и даже опасный человек. Примером чему может служить как первый философ Пифагор (устроитель государственных переворотов и создатель тоталитарной иерархической секты), так и Константин Крылов – создатель наследия, которому еще, я надеюсь, еще предстоит повлиять на русское будущее.

Национальные философии

1. Греки

Мы уже выше обозначили критерий, с помощью которого К. А. определял качество философии – это ее полезность для общества. Собственно, все национальные философии он так и оценивает. В отношении греков, например, он судит так. Платона он любит и ценит, но Аристотеля ставит гораздо выше – потому что Аристотель был очень конкретен и совсем не мечтателен. Он даже как-то написал: «Платонизм – высокая болезнь, но всё же болезнь», тогда как об Аристотеле говорил, что в нем содержится «половина человеческой мудрости». Дело в том, что платонизм действительно опасен тем, что от него быстро происходит интеллектуальная интоксикация – а от Аристотеля нет. Вот он пишет:

«Платон без Аристотеля вообще не имеет никакого смысла. Более того, он даже вреден. Лучше тогда уж с Декарта начинать, всё меньше глупостей выйдет.
А бездарные сикопезые книжонки в стиле "русской философии" с их "платонизмом" надо свалить перед бюстом Философа [т.е. Аристотеля – М. В.] и сжечь, покаянно посыпая головы их пеплом».

2. Англичане и немцы

Из философских традиций последних веков он выше всех ставил англичан – из-за того самого эмпиризма, то есть из-за того, что англичане работают не с идеалами, а с реальными вещами и реальными задачами. Что касается немцев, то тут сакраментальном вопросе «Кант или Гегель» он однозначно занимает позицию более прагматичного и реалистичного Канта. Опять же, потому, что гегельянство опасно разрывом с реальностью, уходом в чрезменые обобщения и фантазерство. Период изучения Гегеля он называет довольно лаконично: «Читал всякую херню в основном. Типа "гегеля" в серых томиках (а надо было Витгеншнейна[)]».

Вот еще цитатка:

«Один мой старый знакомец говорил: "Не могу читать Гегеля. Это какая-то мерзость. Он мне ум погрызает. Я от "Науки логики" [книга Гегеля – М. В.] ДУРЕЮ".
И это было вполне правильно. От "Науки Логики" действительно можно одуреть, поскольку она написана именно таким способом – опасным для ума».

Провели вечер памяти Константина Крылова!

Писатель и издатель Вадим Левенталь подробно рассказал о том, как выходили в печать легендарный «Золотой Ключик» и «Факап». О шутке про Юзефович тоже :)

Философ Максим Велецкий ответил на вопрос «был ли Константин Крылов конспирологом». Да и причём здесь англичане?

Искусствовед Мария Фомина поведала о значении Константина Анатольевича для русского движения и нашего народа.

Илья Казначеев раскрыл секреты внутреннего мира «Факапа» и как правильно читать книги Крылова после Стругацких.

Спасибо спикерам и гостям! Спасибо, Константин Анатольевич!