Аккаунту на платных платформах сегодня исполнился год. Патреон временно заморожен, но Бусти продолжает работу.
За год было опубликовано 230 материалов – больше, чем я когда-либо писал (хотя и меньше, чем изначально планировал). Ниже будут приведены избранные цитаты из некоторых работ. Буду рад, если они подвигнут вас к оформлению доступа:
https://boosty.to/veletsky
Хочу сказать спасибо тем из вас, кто по тем или иным причинам не смог перейти на Бусти с Патреона или просто решил взять паузу в чтении моих опусов: друзья, для меня ваше участие было очень, очень ценно. Буду рад вашему возвращению.
Также хочу напомнить, что в лектории «Нефиктивное образование» продолжается мой курс «Ницше: судьбы Европы». В этот четверг пройдет уже четвертая лекция – можно купить разовое посещение или приобрести абонемент на сайте. Абонемент включает доступ к видео уже проведенных встреч – не только моих, но и других лекторов НФ. Первая лекция, напомню, находится в публичном доступе на ютубе.
За год было опубликовано 230 материалов – больше, чем я когда-либо писал (хотя и меньше, чем изначально планировал). Ниже будут приведены избранные цитаты из некоторых работ. Буду рад, если они подвигнут вас к оформлению доступа:
https://boosty.to/veletsky
Хочу сказать спасибо тем из вас, кто по тем или иным причинам не смог перейти на Бусти с Патреона или просто решил взять паузу в чтении моих опусов: друзья, для меня ваше участие было очень, очень ценно. Буду рад вашему возвращению.
Также хочу напомнить, что в лектории «Нефиктивное образование» продолжается мой курс «Ницше: судьбы Европы». В этот четверг пройдет уже четвертая лекция – можно купить разовое посещение или приобрести абонемент на сайте. Абонемент включает доступ к видео уже проведенных встреч – не только моих, но и других лекторов НФ. Первая лекция, напомню, находится в публичном доступе на ютубе.
Многие начинают профессионально заниматься философией не потому, что способны к ней, а потому, что не способны ни к чему более живому, изящному и веселому. Вспомните знакомых, обладающих по-настоящему живым умом – увлекаются ли они философией? Готов поспорить, что нет – многие из них вообще не читают книг. Те их них, что читают, обычно довольствуются художественной литературой – потому что там больше жизни и живости мысли. В результате, те, кто более всего имеют способности к мышлению, остаются вне философии. Так философия становится уделом скучных людей, которые пишут скучные тексты на скучные темы для таких же скучных людей. Исключения имеются, но, будем честны – их можно перечесть по пальцам.
«Маргиналия к Монтеню»
*
Суть генерализации в том, что человек думает, что его индивидуальные дарования являются всеобщими. А раз не все смогли ими воспользоваться и стать похожими на него, то свои успехи он приписывает своему Я, а не своей природе. «Природа? Нет, это отговорки в пользу бедных, я просто много работал, падал и вставал, проигрывал и побеждал, это я и только я». Да, конечно – но только способность много работать и легко справляться с трудностями – это не приобретенный навык, а врожденная особенность. «Каждый может, люди одинаковы, нужно идти к своей мечте, все зависит от силы воли». Да, но только сила воли тоже врождена. Достаточно посмотреть на маленьких детей, дав им собирать конструктор. Одни бросят это дело через пять минут, а другие – изревутся, изголодаются, но не оторвутся – пока не соберут. Разная природа.
«О генерализации»
*
Я убежден, что последовательный гедонизм – ни что иное как распущенность, притом не в моральном, а буквально в физиологическом смысле: изначально более-менее цельный, человек распускает, расщепляет себя, потворствует тому, что его ослабляет. Стоицизм же при всем своем моральном пафосе – это этика для грубых, душевно бедных натур. Стоикам не хватает мягкости, тонкости, душевной теплоты и доброты. Они – оловянные солдатики Логоса, чуждые не только телесным, но и интеллектуальным радостям – в конце концов, они чуждые себе самим моральные идеалисты.
И вот между этими крайностями – дисфункциональным человеком и человеком-функцией – помещается эпикурейство. У него тоже много минусов – но, по крайней мере, он находится посредине между страстностью и бесстрастием, а потому он куда более разумен и гуманен. И, хочется надеяться, его история еще не окончена – хочется верить, что найдется тот мыслитель, который совместит эпикуровскую безмятежность души, трезвость ума и дисциплину желаний с платоновско-аристотелевской гражданственностью.
«Маргиналия к Эпикуру»
*
Неверие в заговоры – это чисто метафизическая установка, противоречащая наблюдаемым фактам. Вся история человечества – это история успешных и провальных заговоров, притом самые известные из них все изучали еще в школе.
«О конспирологии»
*
В последний век-полтора, когда традиционные функции общества прибрало государство, необходимость в социальной сплоченности резко упала. Роль связей в смысле блата все более понижалась, уступая место индивидуальным компетенциям. Техника позволила обходиться не только без рабов и крепостных, но уже и без домашней прислуги. Наличие системы независимого суда избавило от необходимости иметь хорошие отношения с авторитетами. Полиция заменила отряды самообороны. И так далее. Понятно, что все эти неформальные структуры не исчезли, но их сила и эффективность заметно снизилась. Произошло ли разобщение людей? Да. Печально ли это? В некоторых случаях – да, но вообще-то оно стало великим освобождением человека.
«Об атомизации»
*
Представьте, что вы хотите построить дом, чертите проект, накупаете стройматериалы – а тут приходит феноменолог и говорит о непроясненности того, как вам даны ваши кирпичи. И предлагает воздержаться от вынесения суждений о них и применить «феноменолого-психологическую, эйдетическую и трансцендентальную редукцию» (даже не спрашивайте, что это) акта восприятия кирпича. Если вы послушаете их, ваш внутренний мир станет богаче. Но дома у вас не будет.
«Маргиналия к Гуссерлю»
«Маргиналия к Монтеню»
*
Суть генерализации в том, что человек думает, что его индивидуальные дарования являются всеобщими. А раз не все смогли ими воспользоваться и стать похожими на него, то свои успехи он приписывает своему Я, а не своей природе. «Природа? Нет, это отговорки в пользу бедных, я просто много работал, падал и вставал, проигрывал и побеждал, это я и только я». Да, конечно – но только способность много работать и легко справляться с трудностями – это не приобретенный навык, а врожденная особенность. «Каждый может, люди одинаковы, нужно идти к своей мечте, все зависит от силы воли». Да, но только сила воли тоже врождена. Достаточно посмотреть на маленьких детей, дав им собирать конструктор. Одни бросят это дело через пять минут, а другие – изревутся, изголодаются, но не оторвутся – пока не соберут. Разная природа.
«О генерализации»
*
Я убежден, что последовательный гедонизм – ни что иное как распущенность, притом не в моральном, а буквально в физиологическом смысле: изначально более-менее цельный, человек распускает, расщепляет себя, потворствует тому, что его ослабляет. Стоицизм же при всем своем моральном пафосе – это этика для грубых, душевно бедных натур. Стоикам не хватает мягкости, тонкости, душевной теплоты и доброты. Они – оловянные солдатики Логоса, чуждые не только телесным, но и интеллектуальным радостям – в конце концов, они чуждые себе самим моральные идеалисты.
И вот между этими крайностями – дисфункциональным человеком и человеком-функцией – помещается эпикурейство. У него тоже много минусов – но, по крайней мере, он находится посредине между страстностью и бесстрастием, а потому он куда более разумен и гуманен. И, хочется надеяться, его история еще не окончена – хочется верить, что найдется тот мыслитель, который совместит эпикуровскую безмятежность души, трезвость ума и дисциплину желаний с платоновско-аристотелевской гражданственностью.
«Маргиналия к Эпикуру»
*
Неверие в заговоры – это чисто метафизическая установка, противоречащая наблюдаемым фактам. Вся история человечества – это история успешных и провальных заговоров, притом самые известные из них все изучали еще в школе.
«О конспирологии»
*
В последний век-полтора, когда традиционные функции общества прибрало государство, необходимость в социальной сплоченности резко упала. Роль связей в смысле блата все более понижалась, уступая место индивидуальным компетенциям. Техника позволила обходиться не только без рабов и крепостных, но уже и без домашней прислуги. Наличие системы независимого суда избавило от необходимости иметь хорошие отношения с авторитетами. Полиция заменила отряды самообороны. И так далее. Понятно, что все эти неформальные структуры не исчезли, но их сила и эффективность заметно снизилась. Произошло ли разобщение людей? Да. Печально ли это? В некоторых случаях – да, но вообще-то оно стало великим освобождением человека.
«Об атомизации»
*
Представьте, что вы хотите построить дом, чертите проект, накупаете стройматериалы – а тут приходит феноменолог и говорит о непроясненности того, как вам даны ваши кирпичи. И предлагает воздержаться от вынесения суждений о них и применить «феноменолого-психологическую, эйдетическую и трансцендентальную редукцию» (даже не спрашивайте, что это) акта восприятия кирпича. Если вы послушаете их, ваш внутренний мир станет богаче. Но дома у вас не будет.
«Маргиналия к Гуссерлю»
Наше мышление постоянно пытается делать оценочные суждения – в том числе на основании эмоций. Чем большим количеством понятий мы оперируем, тем точнее наши оценки. Чем меньшим – тем значительнее становится расстояние между нашими мыслями и нашими чувствами. Мы хуже понимаем себя и мир вокруг, ведь мышлению элементарно не хватает слов – этой материи суждений и умозаключений. И именно поэтому такие тренды как «безоценочность» и «избавление от стереотипов» – это куда более опасные враги философии, нежели откровенное невежество.
«Об именовании и оценивании»
*
Что такое героизм? По сути, это предельное уплощение человеческой онтологии, это его превращение в вочеловечившуюся идею. Античная καλοκαγαθία / παιδεία – сочетание научно-философского, этико-политического, эстетического и физического воспитания – это стремление к максимальному развитию личности. Исключает ли она героизм? – нет, напротив, скорее способствует ему. Ее отличие от героического идеала в том, что этот самый универсально развитый человек не нуждается в герое как в примере. А там, где благоговение перед героями превалирует над восхищением калокагатией – там мы имеем дело с чрезмерно плоской, поверхностной аксиологией.
«Маргиналия к Набокову»
*
Людям нравится сакрализировать обыденность всякий раз, когда в этой обыденности проглядывает хоть что-то возвышенное. Само по себе это неплохо – в конце концов, в жизни все иерархично, и нет ничего странного в том, что добродетель мы ставим выше порока, а искусность предпочитаем естеству. Хуже, если мы забываем о том, что это мы, люди, договорились о важнейших для нас понятиях, а не набрели на них, познав тайны мирового разума. Это мы посмотрели на потомков знатных родов и вывели оттуда абстрактное понятие благородства. Это мы посмотрели на жизнь древних боевиков и придумали идеал героизма. Это мы увидели, что жрецы соблюдают гигиену лучше крестьян и получили представление о нравственной чистоте.
«О трансцендировании»
*
Между человеческой природой и культурой имеется конфликт, связанный с тем, что природа противоречит главным интенциям культуры. Человеческая природа неотрывна от общебиологической природы. Однако наличие автономного разума и, как следствие, морального сознания, приводит к тому, что мы не принимаем это свое эволюционное наследие. И строим (точнее, стремимся построить) культуру, политику и все остальное таким образом, чтобы они были отрицанием наших базовых инстинктов.
«Мораль против истины»
*
Как бы не менялись общества и общественная мораль, есть одно социальное табу, которое будет действовать всегда и везде. Содержание этого табу может меняться, но форма останется на веки вечные. Это запрет на проявление высокомерия по отношение к тем, кто на социальной лестнице находится ниже. Ненавидеть и презирать тех, кто на том же уровне – допустимо; тех, кто выше – более чем допустимо (иногда даже считается доблестью); тех, кто ниже – абсолютно неприемлемо.
Критиковать обывателей, мещан, буржуа и прочих середняков за узость мысли и скудость жизни можно – но только если ты находишься ниже их или добровольно отказался от такой жизни. Отверженным поэтам, немытым рокерам, священникам и тихим интеллигентам это дозволительно. А вот миллиардерам и поп-звездам – нет. Потому что «критика снизу» – это признание состоятельности большинства (по сути, людей со средним достатком ругают за то, что у них этот достаток есть). А критика «сверху» – это намек на их несостоятельность.
«О социальном балансе»
*
Жить по божественным предписаниям возможно только в двух случаях. Во-первых, если признавать отсутствие нравственного закона внутри нас. Во-вторых, из прагматических соображений вопреки собственным представлении о морали. То есть это выбор между принятием собственного неразумия и принятием собственной безнравственности.
Отсюда, по логике, следует сделать достаточно радикальный вывод: вне зависимости от отношения к вере подлинно нравственный человек, у которого убеждения основаны на согласованности разума, долга и добродетели, всегда поступает так, как если бы бога не было.
«Маргиналия к Руссо»
«Об именовании и оценивании»
*
Что такое героизм? По сути, это предельное уплощение человеческой онтологии, это его превращение в вочеловечившуюся идею. Античная καλοκαγαθία / παιδεία – сочетание научно-философского, этико-политического, эстетического и физического воспитания – это стремление к максимальному развитию личности. Исключает ли она героизм? – нет, напротив, скорее способствует ему. Ее отличие от героического идеала в том, что этот самый универсально развитый человек не нуждается в герое как в примере. А там, где благоговение перед героями превалирует над восхищением калокагатией – там мы имеем дело с чрезмерно плоской, поверхностной аксиологией.
«Маргиналия к Набокову»
*
Людям нравится сакрализировать обыденность всякий раз, когда в этой обыденности проглядывает хоть что-то возвышенное. Само по себе это неплохо – в конце концов, в жизни все иерархично, и нет ничего странного в том, что добродетель мы ставим выше порока, а искусность предпочитаем естеству. Хуже, если мы забываем о том, что это мы, люди, договорились о важнейших для нас понятиях, а не набрели на них, познав тайны мирового разума. Это мы посмотрели на потомков знатных родов и вывели оттуда абстрактное понятие благородства. Это мы посмотрели на жизнь древних боевиков и придумали идеал героизма. Это мы увидели, что жрецы соблюдают гигиену лучше крестьян и получили представление о нравственной чистоте.
«О трансцендировании»
*
Между человеческой природой и культурой имеется конфликт, связанный с тем, что природа противоречит главным интенциям культуры. Человеческая природа неотрывна от общебиологической природы. Однако наличие автономного разума и, как следствие, морального сознания, приводит к тому, что мы не принимаем это свое эволюционное наследие. И строим (точнее, стремимся построить) культуру, политику и все остальное таким образом, чтобы они были отрицанием наших базовых инстинктов.
«Мораль против истины»
*
Как бы не менялись общества и общественная мораль, есть одно социальное табу, которое будет действовать всегда и везде. Содержание этого табу может меняться, но форма останется на веки вечные. Это запрет на проявление высокомерия по отношение к тем, кто на социальной лестнице находится ниже. Ненавидеть и презирать тех, кто на том же уровне – допустимо; тех, кто выше – более чем допустимо (иногда даже считается доблестью); тех, кто ниже – абсолютно неприемлемо.
Критиковать обывателей, мещан, буржуа и прочих середняков за узость мысли и скудость жизни можно – но только если ты находишься ниже их или добровольно отказался от такой жизни. Отверженным поэтам, немытым рокерам, священникам и тихим интеллигентам это дозволительно. А вот миллиардерам и поп-звездам – нет. Потому что «критика снизу» – это признание состоятельности большинства (по сути, людей со средним достатком ругают за то, что у них этот достаток есть). А критика «сверху» – это намек на их несостоятельность.
«О социальном балансе»
*
Жить по божественным предписаниям возможно только в двух случаях. Во-первых, если признавать отсутствие нравственного закона внутри нас. Во-вторых, из прагматических соображений вопреки собственным представлении о морали. То есть это выбор между принятием собственного неразумия и принятием собственной безнравственности.
Отсюда, по логике, следует сделать достаточно радикальный вывод: вне зависимости от отношения к вере подлинно нравственный человек, у которого убеждения основаны на согласованности разума, долга и добродетели, всегда поступает так, как если бы бога не было.
«Маргиналия к Руссо»
Главная беда теоретических людей заключается в том, что они мыслят вечное, а живут внутри временного – и испытывают диссонанс от несовпадения того и другого. И зачастую выбирают самый простой путь выхода из этой коллизии – уходить в глухую оборону от жизни. Чаще всего под такой эскапизм (бегство от действительности) они подводят базу – «везде пошлость и бескультурье, никаких ценностей, никакой духовности – мне тут все противно». Но суровая правда в том, что эти люди думают, что являются трагическими героями, но на самом деле они – герои комические. Они смешны – тем, что собственную неспособность интегрировать мысль в жизнь принимают за неумение жизни интегрироваться в их мысль.
«Маргиналия к Быкову»
*
Нельзя сказать, что счастье только внутри нас, а ничто внешнее вообще не имеет значения. Нет, внешнее необходимо. Но. Корреляция между счастьем и благами отнюдь не линейная. Невозможно умножить внешне благополучную и внутренне удовлетворительную жизнь на тысячу и получить тысячекратное счастье. Так это не работает. Блага могут мультиплицироваться, а радость от них – нет.
Следует понимать, что у внешних благ есть предел в плане возможности влияния на внутренние состояние. Стремление к обладанию всеми видами благ имеет смысл потому, что они полезны и, как верно говорил Аристотель, являются условиями счастья. Но условия – это не причины, а блага пусть и необходимы, но недостаточны. Бессмысленно думать: «Вот было бы это у меня, я бы горя не знал!». Знал бы.
«О счастье»
*
Честь для аристократа – не просто чувство собственного достоинства (как у обычных подданных), а нечто большее: это готовность совершить насилие и не потерпеть сомнения в этой готовности. Да, законы чести очень жестки – но и ставки высоки: власть и состояние для себя и своих потомков. Есть за что драться.
Так что при слове «аристократия» не стоит впадать в крайности – не нужно думать, что это какие-то увальни, бездельники и развратники. Они за полслова любому голову снесут, а в случае опасности умрут – потому что знают, за что умирают. И, конечно, не стоит думать, что аристократы – это высоконравственные идеалисты, бесплотные романтики и пламенные патриоты. Это профессиональные управленцы и прожженные прагматики, стабильно, из поколения в поколение дающие результат. И берущие.
«Аристократия и меритократия»
*
Создать онтологическую теорию – это значит попытаться связать все то, что есть (то есть обладает бытием), было и будет в единое мировоззрение. Чаще всего, на основе логики и фактов. Это сложно потому, что для этого необходимо определить, что существует (является сущим) на самом деле – то есть отличить подлинное (то, что действительно есть) от неподлинного (того, что существует не на самом деле). Важно понять: если бы существовали только материальные объекты, в онтологии не было бы нужды. Но объекты существуют по-разному, то есть обладают различным бытием. Потому каждый раз встает вопрос об онтологическом статусе (способе бытия) объекта.
Например: что обладает большей «бытийной силой» (подлинностью) – падающий камень или закон тяготения? Если камень, то почему его (в отличии от закона, который работает всегда) так легко уничтожить, а если закон, то почему мы его не можем увидеть ни одним органом чувств (в отличии от камня, который конкретен)?
«Что такое онтология»
*
Если мы принимаем природу человека со всеми ее низинами и высотами и перестаем строить иллюзии на ее счет, то мир автоматически начинает нам казаться замечательным местом. Ведь учитывая то, на какие ужасы способны хомосапиенсы, надо сказать, что на этом шарике они все же достигли хороших результатов. Приняв это и отказавшись менять неизменное, мы вместо неразумных восклицаний «как хотелось бы, чтобы завтра мир стал лучше, ведь он ужасен» получаем возможность думать так: «как не хотелось бы, чтобы завтра мир стал хуже, ведь он очень даже хорош».
«Маргиналия к Этингеру»
«Маргиналия к Быкову»
*
Нельзя сказать, что счастье только внутри нас, а ничто внешнее вообще не имеет значения. Нет, внешнее необходимо. Но. Корреляция между счастьем и благами отнюдь не линейная. Невозможно умножить внешне благополучную и внутренне удовлетворительную жизнь на тысячу и получить тысячекратное счастье. Так это не работает. Блага могут мультиплицироваться, а радость от них – нет.
Следует понимать, что у внешних благ есть предел в плане возможности влияния на внутренние состояние. Стремление к обладанию всеми видами благ имеет смысл потому, что они полезны и, как верно говорил Аристотель, являются условиями счастья. Но условия – это не причины, а блага пусть и необходимы, но недостаточны. Бессмысленно думать: «Вот было бы это у меня, я бы горя не знал!». Знал бы.
«О счастье»
*
Честь для аристократа – не просто чувство собственного достоинства (как у обычных подданных), а нечто большее: это готовность совершить насилие и не потерпеть сомнения в этой готовности. Да, законы чести очень жестки – но и ставки высоки: власть и состояние для себя и своих потомков. Есть за что драться.
Так что при слове «аристократия» не стоит впадать в крайности – не нужно думать, что это какие-то увальни, бездельники и развратники. Они за полслова любому голову снесут, а в случае опасности умрут – потому что знают, за что умирают. И, конечно, не стоит думать, что аристократы – это высоконравственные идеалисты, бесплотные романтики и пламенные патриоты. Это профессиональные управленцы и прожженные прагматики, стабильно, из поколения в поколение дающие результат. И берущие.
«Аристократия и меритократия»
*
Создать онтологическую теорию – это значит попытаться связать все то, что есть (то есть обладает бытием), было и будет в единое мировоззрение. Чаще всего, на основе логики и фактов. Это сложно потому, что для этого необходимо определить, что существует (является сущим) на самом деле – то есть отличить подлинное (то, что действительно есть) от неподлинного (того, что существует не на самом деле). Важно понять: если бы существовали только материальные объекты, в онтологии не было бы нужды. Но объекты существуют по-разному, то есть обладают различным бытием. Потому каждый раз встает вопрос об онтологическом статусе (способе бытия) объекта.
Например: что обладает большей «бытийной силой» (подлинностью) – падающий камень или закон тяготения? Если камень, то почему его (в отличии от закона, который работает всегда) так легко уничтожить, а если закон, то почему мы его не можем увидеть ни одним органом чувств (в отличии от камня, который конкретен)?
«Что такое онтология»
*
Если мы принимаем природу человека со всеми ее низинами и высотами и перестаем строить иллюзии на ее счет, то мир автоматически начинает нам казаться замечательным местом. Ведь учитывая то, на какие ужасы способны хомосапиенсы, надо сказать, что на этом шарике они все же достигли хороших результатов. Приняв это и отказавшись менять неизменное, мы вместо неразумных восклицаний «как хотелось бы, чтобы завтра мир стал лучше, ведь он ужасен» получаем возможность думать так: «как не хотелось бы, чтобы завтра мир стал хуже, ведь он очень даже хорош».
«Маргиналия к Этингеру»
Сегодня оригинальный праздничек: день независимости от своих территорий и своих людей – часть которых мы в это же время вынуждены освобождать от незаконного государственного образования «Украина», созданного незаконным государственным образованием «СССР».
Однако сейчас я хочу сказать о другом. В последние годы я интенсивно заполнял пробелы в историческом образовании и пришел к довольно неожиданным для себя выводам. Я всегда был западником, всегда полагал европейскую цивилизацию образцовой – особенно западную ее часть. Теперь, изучив историю главных западноевропейских государств, вынужден констатировать: единственной европейской страной, история которой вызывает не отторопь, а уважение (и даже восхищение), является Россия.
Мне далеко не все нравится в истории отечественной культуры, но Россия как государство и русские как народ теперь мне видятся единственным пространством нормы. Судьбы Франции, Германии, Англии и прочих отвратительны (это коктейль из крови, грязи и гнуси), судьбы России – хороши. Речь не только о военных достижениях: нет, просто, как мне сейчас представляется, русские всегда были нормальными людьми, жившие нормальной жизнью в нормальном государстве.
Да, в последний век об этом пришлось забыть – к гордости примешалась такая горечь, которая перекрыла все остальное. Но в сравнении с другими народами ХХ век кажется, простите за кощунство, мелочью: достаточно посмотреть на то, что история сделала с испанцами, поляками, греками или немцами – какое жалкое зрелище представляют теперь они и какое изумительное – мы.
Россия (исторически и субстанционально) – это не про духовность, героизм, святость, служение или чего там еще про нее насочиняли (все вышеперечисленное имело место, но в разумных пределах). Россия – это просто то, как должно быть, без перехлестов и без исступления. Это воплощение античного идеала «ничего слишком» – которое, благодаря русской размеренности и упрямству на длинной дистанции дало удивительные результаты. Так, до сих пор, несмотря на организованные Западом несколько волн геноцида и территориальных разделов, Россия все равно является самой большой европейской страной, а русские – самым большим европейским народом.
Мне чужды стремления искать величие в прошлом, чтобы что-то кому-то доказать в настоящем – даже если бы история России была бы худшей из возможных, на мои национальные чувства это никак бы не повлияло. Потому я вполне объективен – если та же русская культура до сих пор кажется мне не вполне состоявшейся в некоторых областях (достаточно сравнить русскую живопись с французской, а философию – с немецкой), то политическая и (не побоюсь этого слова) психологическая история (бытовых привычек, нравов, поведения) не вызывает ничего кроме радости и гордости.
Это если про смотреть объективно. А субъективно – нет большего удовольствия, чем быть русским и жить в России. Так что давайте жить, радоваться и продолжать гнуть свою линию – прямо как в известной песне, которая так созвучна настоящему моменту – когда мы отодвигаем западные границы, упрямо и непреклонно возвращая свое.
Однако сейчас я хочу сказать о другом. В последние годы я интенсивно заполнял пробелы в историческом образовании и пришел к довольно неожиданным для себя выводам. Я всегда был западником, всегда полагал европейскую цивилизацию образцовой – особенно западную ее часть. Теперь, изучив историю главных западноевропейских государств, вынужден констатировать: единственной европейской страной, история которой вызывает не отторопь, а уважение (и даже восхищение), является Россия.
Мне далеко не все нравится в истории отечественной культуры, но Россия как государство и русские как народ теперь мне видятся единственным пространством нормы. Судьбы Франции, Германии, Англии и прочих отвратительны (это коктейль из крови, грязи и гнуси), судьбы России – хороши. Речь не только о военных достижениях: нет, просто, как мне сейчас представляется, русские всегда были нормальными людьми, жившие нормальной жизнью в нормальном государстве.
Да, в последний век об этом пришлось забыть – к гордости примешалась такая горечь, которая перекрыла все остальное. Но в сравнении с другими народами ХХ век кажется, простите за кощунство, мелочью: достаточно посмотреть на то, что история сделала с испанцами, поляками, греками или немцами – какое жалкое зрелище представляют теперь они и какое изумительное – мы.
Россия (исторически и субстанционально) – это не про духовность, героизм, святость, служение или чего там еще про нее насочиняли (все вышеперечисленное имело место, но в разумных пределах). Россия – это просто то, как должно быть, без перехлестов и без исступления. Это воплощение античного идеала «ничего слишком» – которое, благодаря русской размеренности и упрямству на длинной дистанции дало удивительные результаты. Так, до сих пор, несмотря на организованные Западом несколько волн геноцида и территориальных разделов, Россия все равно является самой большой европейской страной, а русские – самым большим европейским народом.
Мне чужды стремления искать величие в прошлом, чтобы что-то кому-то доказать в настоящем – даже если бы история России была бы худшей из возможных, на мои национальные чувства это никак бы не повлияло. Потому я вполне объективен – если та же русская культура до сих пор кажется мне не вполне состоявшейся в некоторых областях (достаточно сравнить русскую живопись с французской, а философию – с немецкой), то политическая и (не побоюсь этого слова) психологическая история (бытовых привычек, нравов, поведения) не вызывает ничего кроме радости и гордости.
Это если про смотреть объективно. А субъективно – нет большего удовольствия, чем быть русским и жить в России. Так что давайте жить, радоваться и продолжать гнуть свою линию – прямо как в известной песне, которая так созвучна настоящему моменту – когда мы отодвигаем западные границы, упрямо и непреклонно возвращая свое.
YouTube
Сплин – Линия Жизни (MTV Unplugged)
Наш сайт: http://www.mtv.ru
Mы в Instagram: instagram.com/mtvrussia
Mы в ВКонтакте: vk.com/mtvru
Мы в Facebook: facebook.com/mtv.ru
Mы в Твиттере: twitter.com/mtvru
Mы в Instagram: instagram.com/mtvrussia
Mы в ВКонтакте: vk.com/mtvru
Мы в Facebook: facebook.com/mtv.ru
Mы в Твиттере: twitter.com/mtvru
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Арестович и Латынина: важная информация, свежая аналитика
Маргиналия к Богемику
«Когда речь заходит о монархии, в ход то и дело идёт пиар, рассчитанный на пейзан XVII века – “воля Божья”, “помазанничество”, “сакральный характер власти”. Я, конечно, человек старомодный. Но не до такой степени, чтобы стилизоваться под неграмотного поселянина. Причины, сделавшие меня монархистом, просты и рациональны:
1. Эстетически монархия куда привлекательнее нынешних республик (не знаю, каким вкусом нужно обладать, чтобы любоваться партийными съездами).
2. В современном мире из десяти стран с наиболее высоким жизненным уровнем семь являются монархиями.
3. Будучи монархией, моё отечество достигло величия и расцвета культуры, а после установления республики оно переживает сплошную череду бедствий».
Одна из проблем политического консерватизма – то, что он вынужденно спутан с так называемым «традиционализмом». Оба понятия воспринимаются как синонимы, но их природы принципиально различны. Традиционалистов отличает излишняя увлеченность идеями. А вот консерватизм (хоть формально и -изм) – это не идеи, а определенный набор практик, прошедший проверку временем. Видеть в поведении людей прошлого абстрактные идеи вообще глупо, потому что людьми движут не занебесные идеалы, а вполне земные интересы (земные – не обязательно приземленные, но просто реальные интересы).
Пример Богемика с монархией замечателен тем, что деконструирует традиционалистский миф о том, что монархия держалась (и держится) на вере людей в какую-то там трансцендентную реальность и ее тварное отражение в виде царской власти (я и сам долго в это верил). На самом деле, политические идеологии – это продукт общества Модерна, потому что разные политические группы должны граждан в чем-то убедить. Кстати говоря, тем же самым занимаются и современные монархисты – они вынуждены апеллировать к идеям, тогда как историческая реальность куда более тривиальна: монархи могли обосновывать свое право какими-то там наследственными или божественными правами, но подданные подчинялись им совсем не потому, что их убедили в святости подшивки инвеститур, а потому, что им было, что терять.
Поясним. Людям, которые верят в сказку о той самой вере в сакральный характер власти, следует задать самим себе несколько вопросов и проговорить ответы:
– Почему вы подчиняетесь начальнику на работе?
– Потому что иначе я могу работу потерять.
– Почему на улице вы подчиняетесь требованиям полиции?
– Ничего особенного полицейские обычно не требуют, а если выеживаться, можно получить неприятности.
– Почему вы не идете громить госучреждения, даже если в городе плохо убран снег?
– Не хочу сесть из-за ерунды – ведь снег все равно растает.
– А почему раньше люди не бунтовали против монархии и сословности?
– А потому, что оглупленные клерикальной пропагандой, они верили в сакральный характер власти и помазанничество императора…
Как говорится, «найдите лишнее».
Если посмотреть историю политической мысли, можно обнаружить любопытную вещь – в Средневековье никакой политической мысли не было, если не считать отдельные высказывания нескольких ноунеймов из монастырской глуши. Да даже в эпоху Модерна у монархий идеологий не было. Ну какая «национальная идея» была у Австро-Венгрии? И вообще, как называлась эта страна? Как уже было сказано в «79. К Вагнеру» официальное название звучало так: «Королевства и земли, представленные в Рейхсрате, а также земли венгерской короны Святого Стефана». Национальная идея так и хлещет.
А какая идеология была у империи Российской? Ну, мы-то народ духовный, мы без идейности не можем, потому у нас было все четко: «Православие, Самодержавие, Народность», верно? Неверно. Оная триада была сформулирована только в середине XIX века на фоне антимонархических революций в Европе. А до того народ русский как-то обходился без идеологической галиматьи. «Ну а как же Третий Рим? А как же освобождение Константинополя и единство христианства?». Друзья мои, с тем же успехом можно объявить идеологией «суверенную демократию» Суркова и «национальные проекты» Медведева. Так и вспоминается бородатый анекдот «ты такой старый, а все в сказки веришь».
«Когда речь заходит о монархии, в ход то и дело идёт пиар, рассчитанный на пейзан XVII века – “воля Божья”, “помазанничество”, “сакральный характер власти”. Я, конечно, человек старомодный. Но не до такой степени, чтобы стилизоваться под неграмотного поселянина. Причины, сделавшие меня монархистом, просты и рациональны:
1. Эстетически монархия куда привлекательнее нынешних республик (не знаю, каким вкусом нужно обладать, чтобы любоваться партийными съездами).
2. В современном мире из десяти стран с наиболее высоким жизненным уровнем семь являются монархиями.
3. Будучи монархией, моё отечество достигло величия и расцвета культуры, а после установления республики оно переживает сплошную череду бедствий».
Одна из проблем политического консерватизма – то, что он вынужденно спутан с так называемым «традиционализмом». Оба понятия воспринимаются как синонимы, но их природы принципиально различны. Традиционалистов отличает излишняя увлеченность идеями. А вот консерватизм (хоть формально и -изм) – это не идеи, а определенный набор практик, прошедший проверку временем. Видеть в поведении людей прошлого абстрактные идеи вообще глупо, потому что людьми движут не занебесные идеалы, а вполне земные интересы (земные – не обязательно приземленные, но просто реальные интересы).
Пример Богемика с монархией замечателен тем, что деконструирует традиционалистский миф о том, что монархия держалась (и держится) на вере людей в какую-то там трансцендентную реальность и ее тварное отражение в виде царской власти (я и сам долго в это верил). На самом деле, политические идеологии – это продукт общества Модерна, потому что разные политические группы должны граждан в чем-то убедить. Кстати говоря, тем же самым занимаются и современные монархисты – они вынуждены апеллировать к идеям, тогда как историческая реальность куда более тривиальна: монархи могли обосновывать свое право какими-то там наследственными или божественными правами, но подданные подчинялись им совсем не потому, что их убедили в святости подшивки инвеститур, а потому, что им было, что терять.
Поясним. Людям, которые верят в сказку о той самой вере в сакральный характер власти, следует задать самим себе несколько вопросов и проговорить ответы:
– Почему вы подчиняетесь начальнику на работе?
– Потому что иначе я могу работу потерять.
– Почему на улице вы подчиняетесь требованиям полиции?
– Ничего особенного полицейские обычно не требуют, а если выеживаться, можно получить неприятности.
– Почему вы не идете громить госучреждения, даже если в городе плохо убран снег?
– Не хочу сесть из-за ерунды – ведь снег все равно растает.
– А почему раньше люди не бунтовали против монархии и сословности?
– А потому, что оглупленные клерикальной пропагандой, они верили в сакральный характер власти и помазанничество императора…
Как говорится, «найдите лишнее».
Если посмотреть историю политической мысли, можно обнаружить любопытную вещь – в Средневековье никакой политической мысли не было, если не считать отдельные высказывания нескольких ноунеймов из монастырской глуши. Да даже в эпоху Модерна у монархий идеологий не было. Ну какая «национальная идея» была у Австро-Венгрии? И вообще, как называлась эта страна? Как уже было сказано в «79. К Вагнеру» официальное название звучало так: «Королевства и земли, представленные в Рейхсрате, а также земли венгерской короны Святого Стефана». Национальная идея так и хлещет.
А какая идеология была у империи Российской? Ну, мы-то народ духовный, мы без идейности не можем, потому у нас было все четко: «Православие, Самодержавие, Народность», верно? Неверно. Оная триада была сформулирована только в середине XIX века на фоне антимонархических революций в Европе. А до того народ русский как-то обходился без идеологической галиматьи. «Ну а как же Третий Рим? А как же освобождение Константинополя и единство христианства?». Друзья мои, с тем же успехом можно объявить идеологией «суверенную демократию» Суркова и «национальные проекты» Медведева. Так и вспоминается бородатый анекдот «ты такой старый, а все в сказки веришь».
Кстати, а какая государственная идея у современной монархической Великобритании? У Мамлеева в «России Вечной» (какое название!) есть замечательное свидетельство:
«Помню, <...> меня поразило высказывание одного англичанина <...>: “Самое удивительное в русских то, что они задают, притом с такой страстью и с таким интересом, вопрос самим себе: что такое Россия? У нас никто не задает себе вопрос, что такое Англия? Это звучало бы полным абсурдом. Все знают, что Англия – просто страна с парламентом”».
Для Мамлеева и большинства наших соотечественников это даже составляет предмет гордости. Увы, гордиться тут нечем – потому что англичанин знает ответ на вопрос «что такое родина?», а русский его ищет. И пока русский ищет национальную идею, англичанин считает деньги, вывезенные из РФ в Англию. Пока традиционалист мечтает о «сакральной империи» (и то, и другое – пустые и пошлые понятия), он не замечает, как у него срезают кошелек.
Если нужно спрашивать себя, что есть мое Отечество и за что я его люблю, значит с Отечеством все нехорошо. Ребенок из нормальной семьи не мучается вопросом «за что я люблю папу и маму» – он любит их по умолчанию, а не ищет «сакральную идею семьи».
В начале текста я написал про ошибку традиционализма, видящего в прошлом идеи, а не интересы. Это мышление крайне наивно, потому что заблуждается относительно человеческой природы (впрочем, все идеологии заблуждается на ее счет), между тем, как истина о человека достаточно проста: за исключением особых случаев каждый стремится к безопасности и удовольствию. Те практики, которые хорошо себя зарекомендовали, становятся традициями – и хороши традиции только потому, что удобны, а не потому, что традиционны. Люди тысячелетиями сидели у огня не потому, что считали огонь сакральным, а потому, что там тепло. Но потом изобрели паровое отопление. С точки зрения традиционалистски настроенного дурачья, произошла «десакрализация огня», а с точки зрения людей без ментальных проблем – люди выбрали то, что более удобно.
Большинство современных развитых стран остаются монархиями потому, что монархия удобна – и ровно поэтому есть смысл в ее реставрации в России. Вопросы, которые следует обсуждать – это не традиционалистская пурга о том, какие идеи должны быть у монархической России. Нет, следует обсуждать иные вопросы: например, как монархия поможет реализации русских национальных и российских государственных интересов, как обеспечить общегражданский мир и правовой порядок и как сохранить народные свободы, чтобы монархия не превратилась в тиранию.
«Но разве не государство должно формулировать смысл существования? Что нас будет объединять, если не национальная идея? Она нужна!». Нет. Смысл личного существования мы должны определить, пользуясь дарованной природой моральной автономией. А объединять нас будет естественное чувство исторического родства и единое правовое поле, требующее соблюдения чужих свобод и верности – верности Царю и Отечеству.
—-
Патроны-Метафизики Владимир Обухов, Борис, Vened, Андрей Иванов, Math club, Быть, Sergey Donskoy, Tanshe, Иван Гаврилов-Астафьев, Никита Гироскоп, Real Human Bean, Тимофей Чернышов, Nick Karpuzov, Михаил Демьяненко, История России, Константин Викторов, Vladislav, Алексей Деркачёв, Malin Kyihren, Иван, Вонифатий, Дарья Москаленко, drunken_mammoth, Γρηγόριος Μιχαήλ, Ravil Bildanov, Вадим Здвижков, Александр Черевков, Gaming Score, M M, Владимир – большое спасибо за подписку!
Патроны-Теурги Максим Бегун, Alexander, Fabulous Bill, KapitanKukan, Beresklet, Николай Чинаев, Игорь Андропов, Eso Terikwa, Семён Попов, Рустам Кашапов, George O., Иван Мищенков, Mark D, Denis Evdokimov, Vladimir S., Philellin7, Иван Иванов, Mev, Иван Зотов – вам особое почтение и благодарность!
В ближайшее время выйдет важное объявление о «Маргиналиях».
«Помню, <...> меня поразило высказывание одного англичанина <...>: “Самое удивительное в русских то, что они задают, притом с такой страстью и с таким интересом, вопрос самим себе: что такое Россия? У нас никто не задает себе вопрос, что такое Англия? Это звучало бы полным абсурдом. Все знают, что Англия – просто страна с парламентом”».
Для Мамлеева и большинства наших соотечественников это даже составляет предмет гордости. Увы, гордиться тут нечем – потому что англичанин знает ответ на вопрос «что такое родина?», а русский его ищет. И пока русский ищет национальную идею, англичанин считает деньги, вывезенные из РФ в Англию. Пока традиционалист мечтает о «сакральной империи» (и то, и другое – пустые и пошлые понятия), он не замечает, как у него срезают кошелек.
Если нужно спрашивать себя, что есть мое Отечество и за что я его люблю, значит с Отечеством все нехорошо. Ребенок из нормальной семьи не мучается вопросом «за что я люблю папу и маму» – он любит их по умолчанию, а не ищет «сакральную идею семьи».
В начале текста я написал про ошибку традиционализма, видящего в прошлом идеи, а не интересы. Это мышление крайне наивно, потому что заблуждается относительно человеческой природы (впрочем, все идеологии заблуждается на ее счет), между тем, как истина о человека достаточно проста: за исключением особых случаев каждый стремится к безопасности и удовольствию. Те практики, которые хорошо себя зарекомендовали, становятся традициями – и хороши традиции только потому, что удобны, а не потому, что традиционны. Люди тысячелетиями сидели у огня не потому, что считали огонь сакральным, а потому, что там тепло. Но потом изобрели паровое отопление. С точки зрения традиционалистски настроенного дурачья, произошла «десакрализация огня», а с точки зрения людей без ментальных проблем – люди выбрали то, что более удобно.
Большинство современных развитых стран остаются монархиями потому, что монархия удобна – и ровно поэтому есть смысл в ее реставрации в России. Вопросы, которые следует обсуждать – это не традиционалистская пурга о том, какие идеи должны быть у монархической России. Нет, следует обсуждать иные вопросы: например, как монархия поможет реализации русских национальных и российских государственных интересов, как обеспечить общегражданский мир и правовой порядок и как сохранить народные свободы, чтобы монархия не превратилась в тиранию.
«Но разве не государство должно формулировать смысл существования? Что нас будет объединять, если не национальная идея? Она нужна!». Нет. Смысл личного существования мы должны определить, пользуясь дарованной природой моральной автономией. А объединять нас будет естественное чувство исторического родства и единое правовое поле, требующее соблюдения чужих свобод и верности – верности Царю и Отечеству.
—-
Патроны-Метафизики Владимир Обухов, Борис, Vened, Андрей Иванов, Math club, Быть, Sergey Donskoy, Tanshe, Иван Гаврилов-Астафьев, Никита Гироскоп, Real Human Bean, Тимофей Чернышов, Nick Karpuzov, Михаил Демьяненко, История России, Константин Викторов, Vladislav, Алексей Деркачёв, Malin Kyihren, Иван, Вонифатий, Дарья Москаленко, drunken_mammoth, Γρηγόριος Μιχαήλ, Ravil Bildanov, Вадим Здвижков, Александр Черевков, Gaming Score, M M, Владимир – большое спасибо за подписку!
Патроны-Теурги Максим Бегун, Alexander, Fabulous Bill, KapitanKukan, Beresklet, Николай Чинаев, Игорь Андропов, Eso Terikwa, Семён Попов, Рустам Кашапов, George O., Иван Мищенков, Mark D, Denis Evdokimov, Vladimir S., Philellin7, Иван Иванов, Mev, Иван Зотов – вам особое почтение и благодарность!
В ближайшее время выйдет важное объявление о «Маргиналиях».
Дорогие подписчики!
В январе был презентован первый выпуск «Маргиналий». Тогда я писал, что следующего не придется долго ждать.
Так и вышло. Второй том готов – сейчас он проходит редактуру и корректуру. Новый выпуск получился большим по объему, более неспешным и серьезным, однако, смею надеяться, не потерял в изяществе.
Первый том объемом в 250 страниц (в мягкой обложке, не в переплете) сейчас стоит в интернете не менее 750 рублей. Второй будет стоить еще больше (дело вовсе не в моей жадности, а в ценообразовании магазинов – с бумажных книг я не зарабатываю).
Мне гораздо выгоднее продавать электронные версии, но я старомоден – и признаю только бумагу.
Тираж первого тома был мне по силам. Но теперь для того, чтобы увидеть живую книгу, мне требуется ваша помощь. Пока идет подготовка, я объявляю предзаказ на книгу.
В стоимость входит
– книга в твердом переплете (в интернет-магазинах она, опять же, будет только в мягкой обложке)
– с подписью автора и
– почтовой пересылкой в пределах России.
Сумма книги по предзаказу принципиально отличается от магазинной в меньшую сторону:
Второй выпуск «Маргиналий» стоит всего 690 рублей (еще раз: в переплете, с доставкой и личной подписью).
Для тех, кто хочет два тома вместе, есть еще более симпатичное предложение – две книги за 1100.
Первый выпуск также можно приобрести отдельно – за 580 рублей (высылаю сразу).
Срок исполнения – примерно три месяца.
Если вы находитесь не в России, стоимость нужно считать отдельно – напишите на мейл.
Важно! Бывшие и действующие патроны высших тиров получают книги согласно прежним договоренностям, дополнительную оплату делать не нужно.
Оплату можно произвести тремя способами:
1. Либо перевести деньги на кошелек Юмани (если не ошибаюсь, это возможно сделать по банковской карте без регистрации на сайте)
2. Либо оплатить один из трех постов на Бусти:
– Два тома вместе – 1100 р
– Второй том – 690 р.
– Только первый том – 580 р (высылаю сразу, он на руках).
3. Либо оформить подписку на Бусти, тир Теурга (указав ежемесячную сумму в 550 рублей). Через месяц, после второго списания, получится 1100 (или можно оформить на 2 месяца сразу). Ощутимым плюсом к подписке будет доступ к 250+ моим текстам.
После любого из данных действий нужно только сообщить свои индекс и фио на мейл [email protected] – и вы попадаете в список получателей. Я подтверждаю каждое письмо – так что вы будете точно знать, что оно не затерялось.
Буду рад и более крупным донатам – мне необходимо набрать конкретную сумму, чтобы смочь заказать тираж. Она не космическая (примерно равна среднемесячной зарплате), но на данный момент у меня ее нет, иначе бы я не обращался к вам.
Презентация обязательно будет – как только я получу книги на руки.
В общем, жду ваших заказов и заранее благодарю всех, кто таким образом проспонсирует выпуск «Маргиналий» и взамен получит достойное издание.
Понятно, что каждый кулик хвалит свое болото, но, честно признаться, это действительно хорошие книги.
В январе был презентован первый выпуск «Маргиналий». Тогда я писал, что следующего не придется долго ждать.
Так и вышло. Второй том готов – сейчас он проходит редактуру и корректуру. Новый выпуск получился большим по объему, более неспешным и серьезным, однако, смею надеяться, не потерял в изяществе.
Первый том объемом в 250 страниц (в мягкой обложке, не в переплете) сейчас стоит в интернете не менее 750 рублей. Второй будет стоить еще больше (дело вовсе не в моей жадности, а в ценообразовании магазинов – с бумажных книг я не зарабатываю).
Мне гораздо выгоднее продавать электронные версии, но я старомоден – и признаю только бумагу.
Тираж первого тома был мне по силам. Но теперь для того, чтобы увидеть живую книгу, мне требуется ваша помощь. Пока идет подготовка, я объявляю предзаказ на книгу.
В стоимость входит
– книга в твердом переплете (в интернет-магазинах она, опять же, будет только в мягкой обложке)
– с подписью автора и
– почтовой пересылкой в пределах России.
Сумма книги по предзаказу принципиально отличается от магазинной в меньшую сторону:
Второй выпуск «Маргиналий» стоит всего 690 рублей (еще раз: в переплете, с доставкой и личной подписью).
Для тех, кто хочет два тома вместе, есть еще более симпатичное предложение – две книги за 1100.
Первый выпуск также можно приобрести отдельно – за 580 рублей (высылаю сразу).
Срок исполнения – примерно три месяца.
Если вы находитесь не в России, стоимость нужно считать отдельно – напишите на мейл.
Важно! Бывшие и действующие патроны высших тиров получают книги согласно прежним договоренностям, дополнительную оплату делать не нужно.
Оплату можно произвести тремя способами:
1. Либо перевести деньги на кошелек Юмани (если не ошибаюсь, это возможно сделать по банковской карте без регистрации на сайте)
2. Либо оплатить один из трех постов на Бусти:
– Два тома вместе – 1100 р
– Второй том – 690 р.
– Только первый том – 580 р (высылаю сразу, он на руках).
3. Либо оформить подписку на Бусти, тир Теурга (указав ежемесячную сумму в 550 рублей). Через месяц, после второго списания, получится 1100 (или можно оформить на 2 месяца сразу). Ощутимым плюсом к подписке будет доступ к 250+ моим текстам.
После любого из данных действий нужно только сообщить свои индекс и фио на мейл [email protected] – и вы попадаете в список получателей. Я подтверждаю каждое письмо – так что вы будете точно знать, что оно не затерялось.
Буду рад и более крупным донатам – мне необходимо набрать конкретную сумму, чтобы смочь заказать тираж. Она не космическая (примерно равна среднемесячной зарплате), но на данный момент у меня ее нет, иначе бы я не обращался к вам.
Презентация обязательно будет – как только я получу книги на руки.
В общем, жду ваших заказов и заранее благодарю всех, кто таким образом проспонсирует выпуск «Маргиналий» и взамен получит достойное издание.
Понятно, что каждый кулик хвалит свое болото, но, честно признаться, это действительно хорошие книги.
МАРГИНАЛИИ. ВЫПУСК ВТОРОЙ.
Оглавление (сквозная нумерация):
56. К Гесиоду: о различиях между религией и религиозностью
57. К Платону (3): о том, что объективность идей подрывает идею всемогущество бога
58. К Эпикуру: апология эпикурейского благочестия и критика научного детерминизма
59. К Эпикуру (2): о самом удивительном античном мыслителе
60. К Цицерону: о том, что политическая борьба есть основа хорошего государства
61. К Эпиктету: о главной проблеме деонтологической этики
62. К Диогену Лаэртию: о том, что даже вымысел может быть полезен историку
63. К Ефрему Сирину: о различии между античной и христианской этикой, а также связи подвижничества и спорта
64. К Саллюстию: о том, как философы подменяют логические аргументы этическими
65. К Проклу: о том, каким образом философы избавляются от страха перед миром
66. К Псевдо-Дионисию: о том, какой могла бы быть жизнь ангелов, и о противоречиях монизма
67. К Аристенету: о распространенной ошибке при выборе пары
68. К Пселлу: о том, что стабильные элиты являются лучшей защитой от смут
69. К Макиавелли: о том, почему политик не имеет права руководствоваться соображениями совести
70. К Монтеню: о том, почему философы пишут скучные тексты
71. К Локку: о противоречиях классического либерализма и различении должного и сущего
72. К Этингеру: о том, что нельзя превращать философию в психотерапию
73. К Дидро: о верующих в рай и ад
74. К Канту: о консерватизме и либерализме
75. К Гегелю: об одной фундаментально важной теологической проблеме
76. К Новалису: о разнице между искусством и философией
77. К де Кюстину: об одном из отцов европейской русофобии с исчерпывающим разоблачением
78. К Дюма: о том, как литература искажает реальность, и о нравах аристократии
79. К Вагнеру: о том, как и почему космополитичное впоследствии становится национальным
80. К Марксу: о том, как, о чем и зачем лгут марксисты
81. К Бодлеру (2): о том, чего не хватает классической русской поэзии
82. К Достоевскому (2): о том, что маленьких людей жалеть нужно, но с некоторой осторожностью
83. К Ницше (2): об очевидном ответе на важный ницшеанский вопрос
84. К Ницше (3): о безумии, аскезе и духовных революциях
85. К Гуссерлю (2): о том, как критикой натурализма философия сама превращает себя в посмешище
86. К Мережковскому: о масонском дураке, спутавшем оккультизм с политикой
87. К Маринетти: о пользе нилигизма для творчества
88. К Франку: об убожестве (до)революционной интеллигенции
89. К Гартману: об историческом грехе философии: стремлении искать первоначало
90. К Лавкрафту: о том, чего следует избегать прозаикам
91. К Мандельштаму: о загадочной славе поэта, чьи стихи причиняют мне физические страдания
92. К Набокову: о минусе всех идеологий, свободе, героизме, калокагатии и консерватизме
93. К Борхесу: о различии между жизнью и творчеством
94. К Д. Андрееву: о великом и непризнанном русском поэте
95. К Фейерабенду: о том, что теория познания не может и не должна руководить познанием
96. К Лавею: о забавном и безобидном косплейщике
97. К Евтушенко: про русские танки
98. К Ахутину: о том, что нельзя превращать философию в психотерапию
99. К Леннону: о том, в чем консерваторы проигрывают социалистам
100. К Свасьяну (2): о том, что наука ценна результатами, а не интенциями своих творцов
101. К Зюскинду: о гигиене былых веков и ее связи с философией и религией
102. К Пинкеру: о том, чем опасен любой детерминизм
103. К Галковскому: о том, почему нельзя путать реальную историю и историю культуры
104. К Галковскому (2): о социалистах, криптоколониях и «заглушках»
105. К Дугину: о том, почему духовным людям приятнее быть пессимистами, чем оптимистами
106. К Паланику: о том, как любой факт превратить в обвинение – на примере русофобской пропаганды
107. К Гришковцу: о крайностях в отношениях с миром, нарциссизме затворников и бытовом консерватизме
108. К Богемику: о том, почему традиционализм – это глупость, а консерватизм – здравомыслие
109. К Холмогорову: о том, чем Византия была хороша как государство и плоха как культура
110. К Оксимирону: о бессмысленности фактов без интерпретаций
Оглавление (сквозная нумерация):
56. К Гесиоду: о различиях между религией и религиозностью
57. К Платону (3): о том, что объективность идей подрывает идею всемогущество бога
58. К Эпикуру: апология эпикурейского благочестия и критика научного детерминизма
59. К Эпикуру (2): о самом удивительном античном мыслителе
60. К Цицерону: о том, что политическая борьба есть основа хорошего государства
61. К Эпиктету: о главной проблеме деонтологической этики
62. К Диогену Лаэртию: о том, что даже вымысел может быть полезен историку
63. К Ефрему Сирину: о различии между античной и христианской этикой, а также связи подвижничества и спорта
64. К Саллюстию: о том, как философы подменяют логические аргументы этическими
65. К Проклу: о том, каким образом философы избавляются от страха перед миром
66. К Псевдо-Дионисию: о том, какой могла бы быть жизнь ангелов, и о противоречиях монизма
67. К Аристенету: о распространенной ошибке при выборе пары
68. К Пселлу: о том, что стабильные элиты являются лучшей защитой от смут
69. К Макиавелли: о том, почему политик не имеет права руководствоваться соображениями совести
70. К Монтеню: о том, почему философы пишут скучные тексты
71. К Локку: о противоречиях классического либерализма и различении должного и сущего
72. К Этингеру: о том, что нельзя превращать философию в психотерапию
73. К Дидро: о верующих в рай и ад
74. К Канту: о консерватизме и либерализме
75. К Гегелю: об одной фундаментально важной теологической проблеме
76. К Новалису: о разнице между искусством и философией
77. К де Кюстину: об одном из отцов европейской русофобии с исчерпывающим разоблачением
78. К Дюма: о том, как литература искажает реальность, и о нравах аристократии
79. К Вагнеру: о том, как и почему космополитичное впоследствии становится национальным
80. К Марксу: о том, как, о чем и зачем лгут марксисты
81. К Бодлеру (2): о том, чего не хватает классической русской поэзии
82. К Достоевскому (2): о том, что маленьких людей жалеть нужно, но с некоторой осторожностью
83. К Ницше (2): об очевидном ответе на важный ницшеанский вопрос
84. К Ницше (3): о безумии, аскезе и духовных революциях
85. К Гуссерлю (2): о том, как критикой натурализма философия сама превращает себя в посмешище
86. К Мережковскому: о масонском дураке, спутавшем оккультизм с политикой
87. К Маринетти: о пользе нилигизма для творчества
88. К Франку: об убожестве (до)революционной интеллигенции
89. К Гартману: об историческом грехе философии: стремлении искать первоначало
90. К Лавкрафту: о том, чего следует избегать прозаикам
91. К Мандельштаму: о загадочной славе поэта, чьи стихи причиняют мне физические страдания
92. К Набокову: о минусе всех идеологий, свободе, героизме, калокагатии и консерватизме
93. К Борхесу: о различии между жизнью и творчеством
94. К Д. Андрееву: о великом и непризнанном русском поэте
95. К Фейерабенду: о том, что теория познания не может и не должна руководить познанием
96. К Лавею: о забавном и безобидном косплейщике
97. К Евтушенко: про русские танки
98. К Ахутину: о том, что нельзя превращать философию в психотерапию
99. К Леннону: о том, в чем консерваторы проигрывают социалистам
100. К Свасьяну (2): о том, что наука ценна результатами, а не интенциями своих творцов
101. К Зюскинду: о гигиене былых веков и ее связи с философией и религией
102. К Пинкеру: о том, чем опасен любой детерминизм
103. К Галковскому: о том, почему нельзя путать реальную историю и историю культуры
104. К Галковскому (2): о социалистах, криптоколониях и «заглушках»
105. К Дугину: о том, почему духовным людям приятнее быть пессимистами, чем оптимистами
106. К Паланику: о том, как любой факт превратить в обвинение – на примере русофобской пропаганды
107. К Гришковцу: о крайностях в отношениях с миром, нарциссизме затворников и бытовом консерватизме
108. К Богемику: о том, почему традиционализм – это глупость, а консерватизм – здравомыслие
109. К Холмогорову: о том, чем Византия была хороша как государство и плоха как культура
110. К Оксимирону: о бессмысленности фактов без интерпретаций
Первый день предзаказа превзошел ожидания – собрано почти 20% необходимой суммы.
Огромное спасибо всем покупателям – особенно тем, кто перечислял больше требуемого просто из желания помочь изданию. Это очень ценно – и в материальном, и в моральном аспектах. Был тронут и добрыми словами, которые писали некоторые покупатели.
Тех, кто еще колеблется, прошу поддержать кампанию – купить либо двухтомник, либо второй, либо первый том – и потом сообщить фио и индекс на [email protected]
Повторю, что в сумму входит книга (книги) в переплете, с подписью и доставкой (по России).
Не могу не выразить благодарность друзьям и коллегам, откликнувшимся перепостами и комментариями:
Священное и мирское
Fuck you That's Why
Госслуга ru Z
Politopticon
Хорошее русское
После Иконы
Annushka искусствоведьма
Дарья Платонова
Сны Персефоны
Рекомендую вам ознакомиться с данными каналами и, конечно, жду ваших заказов.
Огромное спасибо всем покупателям – особенно тем, кто перечислял больше требуемого просто из желания помочь изданию. Это очень ценно – и в материальном, и в моральном аспектах. Был тронут и добрыми словами, которые писали некоторые покупатели.
Тех, кто еще колеблется, прошу поддержать кампанию – купить либо двухтомник, либо второй, либо первый том – и потом сообщить фио и индекс на [email protected]
Повторю, что в сумму входит книга (книги) в переплете, с подписью и доставкой (по России).
Не могу не выразить благодарность друзьям и коллегам, откликнувшимся перепостами и комментариями:
Священное и мирское
Fuck you That's Why
Госслуга ru Z
Politopticon
Хорошее русское
После Иконы
Annushka искусствоведьма
Дарья Платонова
Сны Персефоны
Рекомендую вам ознакомиться с данными каналами и, конечно, жду ваших заказов.
Друзья, напомню про предзаказ на «Маргиналии» – на данный момент собрано уже около 60% необходимой для издания суммы. Столь быстрый рост стал возможен в том числе благодаря невероятно щедрому донату от одного из патронов, за что ему будет высказана благодарность в предисловии ко второму тому.
Всем, кто уже оплатил книги – огромное спасибо. Жду новых заказов – и информацию о том, куда их высылать. К слову, сегодня была оплата двухтомника с карты, заканчивающейся на ***3, но письма с именем и индексом не пришло. Прошу заказчика связаться со мной по мейлу [email protected], указав помеченные звездочками три цифры номера карты.
Также напоминаю, что одним из способов оформления предзаказа является подписка на Бусти – нужно выбрать тир Теурга и указать сумму в 550 рублей.
К слову о Бусти. Сегодня наконец составил каталог опубликованных текстов – и для удобства навигации, и для того, чтобы новые подписчики легко могли добраться до ранних публикаций, обычно остающихся погребенными под новыми. Каталог со ссылками находится в открытом доступе – но для чтения текстов нужно оформить подписку. Прошу не полениться и посмотреть список – вполне вероятно, что вам захочется стать патроном.
На днях здесь будет выложен один из давно написанных подзамочных текстов.
Всем, кто уже оплатил книги – огромное спасибо. Жду новых заказов – и информацию о том, куда их высылать. К слову, сегодня была оплата двухтомника с карты, заканчивающейся на ***3, но письма с именем и индексом не пришло. Прошу заказчика связаться со мной по мейлу [email protected], указав помеченные звездочками три цифры номера карты.
Также напоминаю, что одним из способов оформления предзаказа является подписка на Бусти – нужно выбрать тир Теурга и указать сумму в 550 рублей.
К слову о Бусти. Сегодня наконец составил каталог опубликованных текстов – и для удобства навигации, и для того, чтобы новые подписчики легко могли добраться до ранних публикаций, обычно остающихся погребенными под новыми. Каталог со ссылками находится в открытом доступе – но для чтения текстов нужно оформить подписку. Прошу не полениться и посмотреть список – вполне вероятно, что вам захочется стать патроном.
На днях здесь будет выложен один из давно написанных подзамочных текстов.
О фактах и интерпретациях
Судить по поступку о мотивах поступка – одно из самых частых человеческих заблуждений. Обыкновенно мы судим о мотивах по себе – отчего реальные причины чужого поведения ускользают из поля зрения. На самом деле, одно и то же действие может быть проявлением противоположных свойств личности. И, наоборот, противоположные в нравственном отношении поступки могут быть продиктованы одним и тем же качеством.
В каком-то сериале рубежа веков был забавный эпизод. Девушка была восхищена тем, что незнакомый парень защитил ее от приставаний в баре, набив физиономию наглому пикаперу. Ведь это так мужественно – заступиться за женщину. На последующем свидании он сделал ровно тоже самое, но уже без повода – просто ввязался в драку на пустом месте. То, что она сначала оценила как проявление благородства, оказалось лишь проявлением драчливости.
Если молодой человек поехал добровольцем в горячую точку, то не следует только на основании этого факта приписывать ему патриотичность и героизм. Вполне возможно, ему просто нравится воевать и/или хочется заработать денег. И, наоборот, не стоит сразу записывать его в садисты и мародеры (если мы зачем-то вдруг пацифисты) – возможно, им движут самые возвышенные устремления. Или – другой вариант: он не хочет ни убивать, ни добиваться высоких целей, но просто желает доказать себе и другим свою состоятельность, «испытать себя».
Вообще, человеческая культура всегда с пиететом относилась к самопожертвованию, приписывая способность к оному исключительно высокими моральными качествами. Мол, он такой же как мы все, но он смог пожертвовать самым дорогим ради [вставьте нужную ценность] – разве это не достойно восхищения? Но кто сказал, что он, жертвователь, был таким же как мы? Кто сказал, что жизнь была для него дорога? На чем основаны такие выводы?
Возьмем пример из того мира, к которому мы принадлежали еще несколько сотен тысяч лет назад – животного. Тигры атакуют стадо обезьян – те, разумеется, бегут. Но не все – остаются несколько альфа-самцов, которые обеспечивают прикрытие, не боясь повернуться к хищникам лицом. Герои? Не будем торопиться с выводами: эти смельчаки, рискующие жизнью в то время, как их сородичи дают дёру, в мирной жизни вели себя отнюдь не по-рыцарски. Они гнобили и унижали слабых и склоняли самок к соитиям без особенного спросу. Вот и разбери, что ими движет. Возможно, неким дальним уголком своей обезьяньей души они поняли, что целое важнее части, и что лидер на то и лидер, что способен брать на себя ответственность за других. А может, мотив другой: «Это че за клоуны полосатые? Валите отсюда, это мое, мое личное стадо – только я могу их нагибать!». За это право они готовы умереть – властолюбие у них сильнее страха.
Самопожертвование может быть продиктовано (приведем неполный список качеств):
1) гневливостью – «деревня, не держи меня»;
2) бравадой – «мне ничего не будет»;
3) адреналиновой «ломкой» – «люблю экстрим»;
4) чувством вины (ранее испытанным по иному поводу) – «не могу жить с этим, хоть что-то полезное сделаю»;
5) чувством стыда – «смою позор кровью»;
6) альтруизмом – «хочу жить, но есть вещи поважнее»;
7) истерическим неврозом – «смотрите, какой я несчастный»;
8) самолюбием – «а вы думали, вы лучше меня?»;
9) страхом позора – «а если я спасую, меня сочтут трусом»;
10) религиозными убеждениями – «попаду в Валхаллу [на Острова блаженных, в Эдем]»;
11) честолюбием – «зато если выживу, то уж заживу – надо рискнуть»;
12) сочувственностью – «сердце разрывается – спасу их во что бы то ни стало».
Судить по поступку о мотивах поступка – одно из самых частых человеческих заблуждений. Обыкновенно мы судим о мотивах по себе – отчего реальные причины чужого поведения ускользают из поля зрения. На самом деле, одно и то же действие может быть проявлением противоположных свойств личности. И, наоборот, противоположные в нравственном отношении поступки могут быть продиктованы одним и тем же качеством.
В каком-то сериале рубежа веков был забавный эпизод. Девушка была восхищена тем, что незнакомый парень защитил ее от приставаний в баре, набив физиономию наглому пикаперу. Ведь это так мужественно – заступиться за женщину. На последующем свидании он сделал ровно тоже самое, но уже без повода – просто ввязался в драку на пустом месте. То, что она сначала оценила как проявление благородства, оказалось лишь проявлением драчливости.
Если молодой человек поехал добровольцем в горячую точку, то не следует только на основании этого факта приписывать ему патриотичность и героизм. Вполне возможно, ему просто нравится воевать и/или хочется заработать денег. И, наоборот, не стоит сразу записывать его в садисты и мародеры (если мы зачем-то вдруг пацифисты) – возможно, им движут самые возвышенные устремления. Или – другой вариант: он не хочет ни убивать, ни добиваться высоких целей, но просто желает доказать себе и другим свою состоятельность, «испытать себя».
Вообще, человеческая культура всегда с пиететом относилась к самопожертвованию, приписывая способность к оному исключительно высокими моральными качествами. Мол, он такой же как мы все, но он смог пожертвовать самым дорогим ради [вставьте нужную ценность] – разве это не достойно восхищения? Но кто сказал, что он, жертвователь, был таким же как мы? Кто сказал, что жизнь была для него дорога? На чем основаны такие выводы?
Возьмем пример из того мира, к которому мы принадлежали еще несколько сотен тысяч лет назад – животного. Тигры атакуют стадо обезьян – те, разумеется, бегут. Но не все – остаются несколько альфа-самцов, которые обеспечивают прикрытие, не боясь повернуться к хищникам лицом. Герои? Не будем торопиться с выводами: эти смельчаки, рискующие жизнью в то время, как их сородичи дают дёру, в мирной жизни вели себя отнюдь не по-рыцарски. Они гнобили и унижали слабых и склоняли самок к соитиям без особенного спросу. Вот и разбери, что ими движет. Возможно, неким дальним уголком своей обезьяньей души они поняли, что целое важнее части, и что лидер на то и лидер, что способен брать на себя ответственность за других. А может, мотив другой: «Это че за клоуны полосатые? Валите отсюда, это мое, мое личное стадо – только я могу их нагибать!». За это право они готовы умереть – властолюбие у них сильнее страха.
Самопожертвование может быть продиктовано (приведем неполный список качеств):
1) гневливостью – «деревня, не держи меня»;
2) бравадой – «мне ничего не будет»;
3) адреналиновой «ломкой» – «люблю экстрим»;
4) чувством вины (ранее испытанным по иному поводу) – «не могу жить с этим, хоть что-то полезное сделаю»;
5) чувством стыда – «смою позор кровью»;
6) альтруизмом – «хочу жить, но есть вещи поважнее»;
7) истерическим неврозом – «смотрите, какой я несчастный»;
8) самолюбием – «а вы думали, вы лучше меня?»;
9) страхом позора – «а если я спасую, меня сочтут трусом»;
10) религиозными убеждениями – «попаду в Валхаллу [на Острова блаженных, в Эдем]»;
11) честолюбием – «зато если выживу, то уж заживу – надо рискнуть»;
12) сочувственностью – «сердце разрывается – спасу их во что бы то ни стало».
Я намеренно привел довольно-таки широкий спектр устойчивых качеств и связанных с ними эмоций, чтобы показать несхожесть мотивов при совершении сходных действий. Также отмечу, что совсем не пытаюсь поставить под сомнение существование чистого героизма, производного от глубинных убеждений и/или добродетельного склада души – таковые мотивы, безусловно, существуют. Только не стоит думать, что существуют только они.
Тоже касается и тех поступков, которые подвергаются осуждению. Адюльтер может быть продиктован как распущенностью, так и отчаянием или настоящим чувством. Измена родине может быть спровоцирована как алчностью предателя, так и его наивностью или даже особенным образом понимаемым чувством патриотизма.
Посему следует аккуратными и в восхищении, и в негодовании – что, разумеется, не отменяет самого права на суждение. Просто фразы вроде «какой молодец, я бы так не смог» и «вот гад, я бы такое никогда не сделал» зачастую нерелевантны – разные люди от природы обладают разными темпераментами, потому то, что нам кажется результатом выбора, на деле оказывается просто механикой: скажем, для одного рисковый поступок – это настоящий подвиг, для другого – просто черта характера, образ жизни.
Все это находит отражение и в юриспруденции. Так, состав преступления обязательно должен включать и объективную сторону (что было совершено – оцениваются факты), и субъективную (почему было совершено – оцениваются цели и мотивы).
На несовпадении мотива и поступка строится почти все большое искусство. Когда отвратительный и ничтожный персонаж ведет себя гнусно, а насквозь положительный герой всегда на белом коне – это неинтересно даже детям. Настоящее искусство отличается тем, что создает сложные эмоции – а проще всего они вызываются конфликтом между субъективным и объективным. Если бы «Лолита» была только романом о том, как великовозрастный педофил развращал юную падчерицу, это был бы также скучно, как все творчество маркиза де Сада. Реальное величие роману придает тот факт, что Гумберт не просто хочет свою Ло – он действительно ее любит и желает ей блага, а из-за своей перверсии является по-настоящему несчастным человеком (которого дико жалко). Заметим, кстати, что весь роман – это заочная судебная речь (герой хочет объяснить правосудию свои мотивы, то есть ту самую субъективную сторону преступления). Если бы в триеровском «Догвилле» главная героиня была воплощением святой простоты, кино стало бы обыкновенной историей о несчастной слабой женщине. То, что в конце концов она оказывается способной на экстраординарный ответ, показывает иную ее сторону – она только играла роль жертвы, но на самом деле выступала в роли искусителя. Это и делает «Догвилль» фильмом на все времена.
Искусство позволяет нам увидеть то, что обычно остается за пределами наших познавательных возможностей – оно демонстрирует не только действия, но и внутреннюю жизнь тех, кто эти действия совершает. В реальной жизни мы лишены такой возможности – и вынуждены реконструировать мотивы лишь на основании последствий или по аналогии с собой. Это возможно, но делать это нужно осторожно – потому что у одного факта может быть множество интерпретаций.
==
Давненько я не благодарил своих благодетелей:
Патроны-Метафизики Владимир Обухов, Иван Гаврилов-Астафьев, Иван, Алексей Деркачёв, Вадим Здвижков, Real Human Bean, Борис, Быть, Malin Kyihren, Константин Викторов, История России, Никита Гироскоп, Александр Черевков, Ravil Bildanov, Gaming Score, Γρηγόριος Μιχαήλ, Дарья Москаленко, Михаил Демьяненко, M M, Nick Karpuzov, Vened, drunken_mammoth, Вонифатий, Андрей Иванов, Тимофей Чернышов, Sergey Donskoy, Владимир, Tanshe, Vladislav – большое спасибо за подписку!
Патроны-Теурги Alexander, Максим Бегун, Fabulous Bill, Данил Корнилов, Yury Batenko, Alina Petrova, Sergey Samokhov, Beresklet, Семён Попов, George O., Николай Чинаев, Иван Иванов, Denis Evdokimov, Vladimir S., Philellin7, Игорь Андропов, Рустам Кашапов, Mev, Eso Terikwa, Иван Зотов, Иван Мищенков, KapitanKukan, Mark D – вам особое почтение и благодарность!
Тоже касается и тех поступков, которые подвергаются осуждению. Адюльтер может быть продиктован как распущенностью, так и отчаянием или настоящим чувством. Измена родине может быть спровоцирована как алчностью предателя, так и его наивностью или даже особенным образом понимаемым чувством патриотизма.
Посему следует аккуратными и в восхищении, и в негодовании – что, разумеется, не отменяет самого права на суждение. Просто фразы вроде «какой молодец, я бы так не смог» и «вот гад, я бы такое никогда не сделал» зачастую нерелевантны – разные люди от природы обладают разными темпераментами, потому то, что нам кажется результатом выбора, на деле оказывается просто механикой: скажем, для одного рисковый поступок – это настоящий подвиг, для другого – просто черта характера, образ жизни.
Все это находит отражение и в юриспруденции. Так, состав преступления обязательно должен включать и объективную сторону (что было совершено – оцениваются факты), и субъективную (почему было совершено – оцениваются цели и мотивы).
На несовпадении мотива и поступка строится почти все большое искусство. Когда отвратительный и ничтожный персонаж ведет себя гнусно, а насквозь положительный герой всегда на белом коне – это неинтересно даже детям. Настоящее искусство отличается тем, что создает сложные эмоции – а проще всего они вызываются конфликтом между субъективным и объективным. Если бы «Лолита» была только романом о том, как великовозрастный педофил развращал юную падчерицу, это был бы также скучно, как все творчество маркиза де Сада. Реальное величие роману придает тот факт, что Гумберт не просто хочет свою Ло – он действительно ее любит и желает ей блага, а из-за своей перверсии является по-настоящему несчастным человеком (которого дико жалко). Заметим, кстати, что весь роман – это заочная судебная речь (герой хочет объяснить правосудию свои мотивы, то есть ту самую субъективную сторону преступления). Если бы в триеровском «Догвилле» главная героиня была воплощением святой простоты, кино стало бы обыкновенной историей о несчастной слабой женщине. То, что в конце концов она оказывается способной на экстраординарный ответ, показывает иную ее сторону – она только играла роль жертвы, но на самом деле выступала в роли искусителя. Это и делает «Догвилль» фильмом на все времена.
Искусство позволяет нам увидеть то, что обычно остается за пределами наших познавательных возможностей – оно демонстрирует не только действия, но и внутреннюю жизнь тех, кто эти действия совершает. В реальной жизни мы лишены такой возможности – и вынуждены реконструировать мотивы лишь на основании последствий или по аналогии с собой. Это возможно, но делать это нужно осторожно – потому что у одного факта может быть множество интерпретаций.
==
Давненько я не благодарил своих благодетелей:
Патроны-Метафизики Владимир Обухов, Иван Гаврилов-Астафьев, Иван, Алексей Деркачёв, Вадим Здвижков, Real Human Bean, Борис, Быть, Malin Kyihren, Константин Викторов, История России, Никита Гироскоп, Александр Черевков, Ravil Bildanov, Gaming Score, Γρηγόριος Μιχαήλ, Дарья Москаленко, Михаил Демьяненко, M M, Nick Karpuzov, Vened, drunken_mammoth, Вонифатий, Андрей Иванов, Тимофей Чернышов, Sergey Donskoy, Владимир, Tanshe, Vladislav – большое спасибо за подписку!
Патроны-Теурги Alexander, Максим Бегун, Fabulous Bill, Данил Корнилов, Yury Batenko, Alina Petrova, Sergey Samokhov, Beresklet, Семён Попов, George O., Николай Чинаев, Иван Иванов, Denis Evdokimov, Vladimir S., Philellin7, Игорь Андропов, Рустам Кашапов, Mev, Eso Terikwa, Иван Зотов, Иван Мищенков, KapitanKukan, Mark D – вам особое почтение и благодарность!
Forwarded from Хорошее русское
Самое хорошее русское из всего, что есть — это, конечно, люди. Например, философ и офицер Коробов-Латынцев. Умный и смелый патриот — и хороший человек — ответил на наши вопросы.
#хорошиерусскиелюди
#хорошиерусскиелюди
Telegraph
Хорошие русские: Андрей Коробов-Латынцев. О философии, мужестве, смыслах и книгах.
«Хорошее русское»: Что такое быть русским философом? Есть ли у русского философа задача? Андрей Коробов-Латынцев: Признаться, не так-то просто ответить на такой вопрос в формате интервью. Я лично пришел к выводу, что как бы мы ни попробовали определить философию…
Благодаря целевой финансовой поддержке нескольких друзей-патронов (огромное им спасибо!), заехал на несколько дней в столицу - в первую очередь для того, чтобы сегодня посетить пикник "Добрых русских людей".
Настоятельно рекомендую подписаться на этот канал, в основном посвященный благотворительным и просветительским проектам.
Ниже публикую текст, недавно вышедший на Бусти. Также призываю не откладывать в долгий ящик оформление заказа на новый том "Маргиналий" - объем тиража я буду определять, ориентируясь в том числе на предзаказ, так что потом книг может не хватить, и приобретать их придется в магазинах - с наценкой, в мягкой обложке и без подписи. Большая часть средств уже собрана.
Настоятельно рекомендую подписаться на этот канал, в основном посвященный благотворительным и просветительским проектам.
Ниже публикую текст, недавно вышедший на Бусти. Также призываю не откладывать в долгий ящик оформление заказа на новый том "Маргиналий" - объем тиража я буду определять, ориентируясь в том числе на предзаказ, так что потом книг может не хватить, и приобретать их придется в магазинах - с наценкой, в мягкой обложке и без подписи. Большая часть средств уже собрана.
Telegram
Добрые русские люди
Друзья,
23 июля клуб «Добрые русские люди» приглашает вас на традиционный летний пикник в Серебряном бору, на берегу Москвы-реки.
Мы решили не отступать от этой традиции в столь непростое для всех нас время, поскольку непринуждённое общение с добрыми русскими…
23 июля клуб «Добрые русские люди» приглашает вас на традиционный летний пикник в Серебряном бору, на берегу Москвы-реки.
Мы решили не отступать от этой традиции в столь непростое для всех нас время, поскольку непринуждённое общение с добрыми русскими…
Homo inutilis
Западные фильмы и сериалы последнего десятилетия создают у нас впечатление, что являются сатирой на современное общество: взрослые люди там показаны как неразумные дети. Мужики на безглютеновой диете, женщины, ищущие гармонию с внутренней богиней – вот типичные персонажи, кочующие из одного сценария в другой. И даже подростки теперь озабочены не сексом и наркотиками, а спасением планеты и выражением себя через хэндмейд-одежду. Уже никто не хочет ни славы, ни денег, ни красоты – все ищут себя, попутно переживая за судьбу румынских трансгендеров.
Все это выглядит для нас как гипербола – но на самом деле сатиры тут никакой нет – просто таковы нынешние западные люди. Инфантилизм современных героев – это не гротеск, а реализм. Такое состояние умов (и тел, на которые не взглянешь без слез) – это не (только) результат промывки мозгов левой повесточкой, нет. Дело куда серьезнее – таковы люди, до которых государству и обществу нет никакого дела. Безумие левацкой пропаганды – это следствие бездумья и безделья самого населения.
Всю историю властям от людей было что-то нужно. От мужчин требовалось работать и умирать на войне, от женщин – рожать тех, кто будет работать и умирать на войне. В древнегреческих полисах индивидуальных свобод (в нашем понимании) не было: свобода воспринималась как свобода коллектива, как суверенитет группы. Такая свобода больше налагала обязанности, чем давала права. Гражданин, в отличие от раба или иммигранта, должен был платить больше налогов и нести военную службу – зато коллектив мог вести независимую политику. В таких условиях было важно, что у людей в головах – отсюда внимание к воспитанию добродетелей и благочестия и кондовое охранительство. Упустишь одно поколение – и оно все труды предков пустит по одному месту.
В Средневековье все было и того хуже. Не будут крестьяне набожными – взбунтуются и поднимут господ на вилы. Это страшно – ведь крестьян много: двадцать мужиков с топорами всяко одолеют одного феодальчика. А если сама знать увлечется какой-нибудь ересью, то разрушит прежние политические союзы. Если же утопнет в праздности, то похерит хозяйство и разорится. Потому людей нужно было воспитывать и оберегать от тлетворных влияний.
После индустриальной революции наступила эпоха жестких дисциплинарных обществ – люди стали нужны позарез, и их в условиях урбанизации требовалось контролировать еще больше. Массовое производство, массовые армии, массовое всё – без всего этого государства рисковали проиграть конкурентную борьбу с соседями.
При всем упрощении, смысл, надеюсь, понятен – раньше люди были нужны, а потому за их мышлением и поведением велся контроль: все институты работали на то, чтобы создать человека, из которого можно было бы выжимать все соки. Апогея этот процесс достиг в ХХ-м веке – тоталитаризм возник потому, что у государства появились технические возможности превращать людей в безропотные машины производства и взаимного уничтожения.
А в последние десятилетия ситуация изменилась – самым резким образом. Развитие технологий привело к тому, что ни на производстве, ни на войне массовость стала более не нужна. Капитал теперь стал создаваться не количеством рабочих рук, а качеством интеллекта отдельных индивидов. Оказалось, что человек, настучавший по клавишам программный код, может принести стране больше благ, чем совокупные усилия миллионов людей. И даже больше: доходы Apple в 2021 году составили 365 миллиардов долларов, а доходы всего американского сельского хозяйства – 290 (!) миллиардов. Хотя казалось бы, что прибыльней: производить еду усилиями миллионов или придумывать новые симпатичные дрючки? То есть в нынешнее время частная инициатива узкой группы лиц способна из ничего сделать невероятные деньги.
Но вот вопрос: а что делать с теми 90+ процентами населения, что не обладают интеллектом и волей для создания чего-то подобного (пусть не настолько большого и технологичного, но хотя бы мало-мальски оригинального)?
Западные фильмы и сериалы последнего десятилетия создают у нас впечатление, что являются сатирой на современное общество: взрослые люди там показаны как неразумные дети. Мужики на безглютеновой диете, женщины, ищущие гармонию с внутренней богиней – вот типичные персонажи, кочующие из одного сценария в другой. И даже подростки теперь озабочены не сексом и наркотиками, а спасением планеты и выражением себя через хэндмейд-одежду. Уже никто не хочет ни славы, ни денег, ни красоты – все ищут себя, попутно переживая за судьбу румынских трансгендеров.
Все это выглядит для нас как гипербола – но на самом деле сатиры тут никакой нет – просто таковы нынешние западные люди. Инфантилизм современных героев – это не гротеск, а реализм. Такое состояние умов (и тел, на которые не взглянешь без слез) – это не (только) результат промывки мозгов левой повесточкой, нет. Дело куда серьезнее – таковы люди, до которых государству и обществу нет никакого дела. Безумие левацкой пропаганды – это следствие бездумья и безделья самого населения.
Всю историю властям от людей было что-то нужно. От мужчин требовалось работать и умирать на войне, от женщин – рожать тех, кто будет работать и умирать на войне. В древнегреческих полисах индивидуальных свобод (в нашем понимании) не было: свобода воспринималась как свобода коллектива, как суверенитет группы. Такая свобода больше налагала обязанности, чем давала права. Гражданин, в отличие от раба или иммигранта, должен был платить больше налогов и нести военную службу – зато коллектив мог вести независимую политику. В таких условиях было важно, что у людей в головах – отсюда внимание к воспитанию добродетелей и благочестия и кондовое охранительство. Упустишь одно поколение – и оно все труды предков пустит по одному месту.
В Средневековье все было и того хуже. Не будут крестьяне набожными – взбунтуются и поднимут господ на вилы. Это страшно – ведь крестьян много: двадцать мужиков с топорами всяко одолеют одного феодальчика. А если сама знать увлечется какой-нибудь ересью, то разрушит прежние политические союзы. Если же утопнет в праздности, то похерит хозяйство и разорится. Потому людей нужно было воспитывать и оберегать от тлетворных влияний.
После индустриальной революции наступила эпоха жестких дисциплинарных обществ – люди стали нужны позарез, и их в условиях урбанизации требовалось контролировать еще больше. Массовое производство, массовые армии, массовое всё – без всего этого государства рисковали проиграть конкурентную борьбу с соседями.
При всем упрощении, смысл, надеюсь, понятен – раньше люди были нужны, а потому за их мышлением и поведением велся контроль: все институты работали на то, чтобы создать человека, из которого можно было бы выжимать все соки. Апогея этот процесс достиг в ХХ-м веке – тоталитаризм возник потому, что у государства появились технические возможности превращать людей в безропотные машины производства и взаимного уничтожения.
А в последние десятилетия ситуация изменилась – самым резким образом. Развитие технологий привело к тому, что ни на производстве, ни на войне массовость стала более не нужна. Капитал теперь стал создаваться не количеством рабочих рук, а качеством интеллекта отдельных индивидов. Оказалось, что человек, настучавший по клавишам программный код, может принести стране больше благ, чем совокупные усилия миллионов людей. И даже больше: доходы Apple в 2021 году составили 365 миллиардов долларов, а доходы всего американского сельского хозяйства – 290 (!) миллиардов. Хотя казалось бы, что прибыльней: производить еду усилиями миллионов или придумывать новые симпатичные дрючки? То есть в нынешнее время частная инициатива узкой группы лиц способна из ничего сделать невероятные деньги.
Но вот вопрос: а что делать с теми 90+ процентами населения, что не обладают интеллектом и волей для создания чего-то подобного (пусть не настолько большого и технологичного, но хотя бы мало-мальски оригинального)?
Нужны ли люди, чтобы производить то, что придумали корпоративные гении (про гениев – без иронии)? Нет, это за западных людей сделают роботы или, в крайнем случае, азиатские рабочие. Нужны ли они, чтобы защищать страну с оружием в руках? Нет. Может быть, они хоть и не нужны, но все-таки опасны своим количеством, а потому их все равно нужно воспитывать? Нет – современные технологии контроля и применения насилия таковы, что одного беспилотника достаточно, чтобы подавить массовые беспорядки. Таким образом, нынче государству люди, во-первых, не нужны, а во-вторых, не страшны.
Отсюда невероятная либерализация нравов на Западе (да и у нас) – власть за последние полвека разрешила людям то, что запрещала тысячелетиями. Верь во что хочешь, одевайся как хочешь, делай что хочешь – государству плевать. Ему от граждан ничего не нужно – даже лояльности. Можно вообще не работать – государство даже готово за это платить. Можно набить на лице татуировку, вырядиться в оранжевое кимоно и заявить о себе как о бесполом квир-асексуале – ради бога.
Даже если все это будут делать десятки миллионов людей – это никак, совсем никак, вообще никак, абсолютно никак не подорвет ни экономику (потому что для нее важно, что ты покупаешь, а не что ты производишь), ни обороноспособность (потому что воюют, как говорится, не числом, а умением), ни полицейский порядок (потому что камеры слежения и GPS добиваются его лучше, чем ранее это делало религиозное и светское нравственное воспитание). Нонконформизм раньше был вызовом – теперь он никому не интересен и не нужен, потому что никому не сдался и конформизм. Сегодня общество невозможно шокировать – если оно и удивится какому-то индивидуальному бунту, то лишь от скуки. Homo inutilis – «человек бесполезный» – вот исчерпывающее социологическое определение нынешних людей.
Сравните с XIX веком – тому были нужны люди, сочетающие профессионализм, политическую лояльность и личные добродетели. Первое – чтобы давать власти конкретный материальный результат. Второе – лояльность – чтобы сохранить власть. Третье – добродетели, прививаемые через школу и церковь – чтобы минимизировать насилие и обеспечить воспроизводство населения. Человека блюли – обучали и воспитывали – минимум свобод, максимум обязанностей.
Теперь же, когда люди стали не нужны и не страшны, их перестали образовывать – патриотичный и порядочный профессионал стал немногим более полезным, чем безкультурный аполитичный бездельник. Зачем нужна мораль, когда есть отслеживание по IP (нужно ж понимать, что ранее мораль была строгой потому, что в отсутствии полицейского контроля необходимо было воспитывать в людях самоконтроль)? Зачем нужны семейные ценности, когда людей и так до черта – какой смысл производить новых? Зачем вообще заниматься людьми, когда можно просто дать им свободу – пусть целыми днями выращивают спаржу, ходят в гендерно нейтральные туалеты, ругают корпорации, боятся харассмента на свингер-пати, разделяют мусор, делают вазэктомию и разжираются до двухсот килограмм. Главное – чтобы на десять тысяч бесполезных и бездарных особей нашлась хоть одна целеустремленная и талантливая – и она сможет принести пользу, перекрывающую все издержки от содержания остальных 9999.
Да, пора признать – современное население западных стран – это иждивенцы и паразиты, присосавшиеся к капиталистам. Но современный капитализм гуманен – вместо того, чтобы держать всю эту ораву халявщиков в черном теле, они их кормят и даже не забирают права. Святые люди – без шуток.
На Западе (у нас это еще впереди) технологии освободили людей от принуждения – и люди теперь понятия не имеют, что с этой свободой делать – то ли с утра есть ягоды Годжи, а вечером – проговаривать экологичные аффирмации, то ли наоборот.
И не стоит говорить, что им промыли мозги – нет, это в прежние века людям промывали мозги насчет того, что они должны стремиться к чему-то возвышенному и разумному, тогда как большинство люднй этого не хочет – и, что еще важнее, не может.
Печально? Нет, идти на завод, когда хочется целыми днями тупить в планшетик – вот что по-настоящему печально.
Отсюда невероятная либерализация нравов на Западе (да и у нас) – власть за последние полвека разрешила людям то, что запрещала тысячелетиями. Верь во что хочешь, одевайся как хочешь, делай что хочешь – государству плевать. Ему от граждан ничего не нужно – даже лояльности. Можно вообще не работать – государство даже готово за это платить. Можно набить на лице татуировку, вырядиться в оранжевое кимоно и заявить о себе как о бесполом квир-асексуале – ради бога.
Даже если все это будут делать десятки миллионов людей – это никак, совсем никак, вообще никак, абсолютно никак не подорвет ни экономику (потому что для нее важно, что ты покупаешь, а не что ты производишь), ни обороноспособность (потому что воюют, как говорится, не числом, а умением), ни полицейский порядок (потому что камеры слежения и GPS добиваются его лучше, чем ранее это делало религиозное и светское нравственное воспитание). Нонконформизм раньше был вызовом – теперь он никому не интересен и не нужен, потому что никому не сдался и конформизм. Сегодня общество невозможно шокировать – если оно и удивится какому-то индивидуальному бунту, то лишь от скуки. Homo inutilis – «человек бесполезный» – вот исчерпывающее социологическое определение нынешних людей.
Сравните с XIX веком – тому были нужны люди, сочетающие профессионализм, политическую лояльность и личные добродетели. Первое – чтобы давать власти конкретный материальный результат. Второе – лояльность – чтобы сохранить власть. Третье – добродетели, прививаемые через школу и церковь – чтобы минимизировать насилие и обеспечить воспроизводство населения. Человека блюли – обучали и воспитывали – минимум свобод, максимум обязанностей.
Теперь же, когда люди стали не нужны и не страшны, их перестали образовывать – патриотичный и порядочный профессионал стал немногим более полезным, чем безкультурный аполитичный бездельник. Зачем нужна мораль, когда есть отслеживание по IP (нужно ж понимать, что ранее мораль была строгой потому, что в отсутствии полицейского контроля необходимо было воспитывать в людях самоконтроль)? Зачем нужны семейные ценности, когда людей и так до черта – какой смысл производить новых? Зачем вообще заниматься людьми, когда можно просто дать им свободу – пусть целыми днями выращивают спаржу, ходят в гендерно нейтральные туалеты, ругают корпорации, боятся харассмента на свингер-пати, разделяют мусор, делают вазэктомию и разжираются до двухсот килограмм. Главное – чтобы на десять тысяч бесполезных и бездарных особей нашлась хоть одна целеустремленная и талантливая – и она сможет принести пользу, перекрывающую все издержки от содержания остальных 9999.
Да, пора признать – современное население западных стран – это иждивенцы и паразиты, присосавшиеся к капиталистам. Но современный капитализм гуманен – вместо того, чтобы держать всю эту ораву халявщиков в черном теле, они их кормят и даже не забирают права. Святые люди – без шуток.
На Западе (у нас это еще впереди) технологии освободили людей от принуждения – и люди теперь понятия не имеют, что с этой свободой делать – то ли с утра есть ягоды Годжи, а вечером – проговаривать экологичные аффирмации, то ли наоборот.
И не стоит говорить, что им промыли мозги – нет, это в прежние века людям промывали мозги насчет того, что они должны стремиться к чему-то возвышенному и разумному, тогда как большинство люднй этого не хочет – и, что еще важнее, не может.
Печально? Нет, идти на завод, когда хочется целыми днями тупить в планшетик – вот что по-настоящему печально.
Чтобы не флудить ленту, соединю недавние события и анонсы в одном посте.
1. Отлично съездил в Москву – еще раз спасибо группе патронов за вспоможение. Активно провел время, пообщался с прекрасными людьми. Еще раз убедился в том, насколько благолепна столица – питерцу такое говорить вслух не рекомендуется, но это правда, которую нет смысла скрывать.
Из людей, которых хотел увидеть, разминулся только с великолепным Андреем Ивановым, который в это время читал лекцию в Донецке – чем показал пример всем русским интеллектуалам.
2. Скромно отпраздновал очередной день рожденья. Если вы хотите сделать мне подарок, оформите, пожалуйста, предзаказ на второй том «Маргиналий». Ну или можете просто подписаться на Бусти или задонатить мне на Юмани.
Кстати, меня уже пару раз спросили, будет ли третий том. Да, он в работе (написано 13 из 55 текстов), но вряд ли выйдет ранее, чем через год-полтора. Среди авторов, к которым уже готовы маргиналии, Макиавелли, Рабле, Валентин Андреэ, Шопенгауэр, Пушкин, Бодрийяр, Лимонов и другие. Все они уже сейчас доступны платным подписчикам.
3. Уже более месяца работает сайт/магазин, посвященный творчеству К.А. Крылова. В разделе с лекциями Крылова имеется и мой отзыв о них, любезно опубликованный Игорем Андроповым, хранителем и систематизатором творчества Константина Анатольевича.
4. Осенью буду читать вторую часть курса «Ницше: судьбы Европы» в лектории «Нефиктивное образование». Первые шесть лекций (получившиеся крайне насыщенными) доступны на сайте образовательного проекта – чтобы просмотреть их, нужно просто оформить общую подписку (варианты – по ссылке). Если кто-то пропустил первую лекцию, то она лежит на Ютубе.
Даты и темы новых выступлений будут анонсированы ближе к старту второй части.
5. Давно не публиковал тексты, не превышающие один пост, но сейчас время летнее, и длинные материалы заходят еще хуже, чем обычно. Потому в ближайшие часы запощу пяток текстиков, которые на платной платформе попадают в рубрику «Белый шум». Туда я кидаю всякий оффтоп, то есть то, что не тянет на отдельную публикацию – в каждый выпуск входит по пять заметок. Сейчас размещено 35 выпусков.
6. Из внешнеполитического – в конфликте США и КНР желаю обеим сторонам удачи и результативной ничьей.
1. Отлично съездил в Москву – еще раз спасибо группе патронов за вспоможение. Активно провел время, пообщался с прекрасными людьми. Еще раз убедился в том, насколько благолепна столица – питерцу такое говорить вслух не рекомендуется, но это правда, которую нет смысла скрывать.
Из людей, которых хотел увидеть, разминулся только с великолепным Андреем Ивановым, который в это время читал лекцию в Донецке – чем показал пример всем русским интеллектуалам.
2. Скромно отпраздновал очередной день рожденья. Если вы хотите сделать мне подарок, оформите, пожалуйста, предзаказ на второй том «Маргиналий». Ну или можете просто подписаться на Бусти или задонатить мне на Юмани.
Кстати, меня уже пару раз спросили, будет ли третий том. Да, он в работе (написано 13 из 55 текстов), но вряд ли выйдет ранее, чем через год-полтора. Среди авторов, к которым уже готовы маргиналии, Макиавелли, Рабле, Валентин Андреэ, Шопенгауэр, Пушкин, Бодрийяр, Лимонов и другие. Все они уже сейчас доступны платным подписчикам.
3. Уже более месяца работает сайт/магазин, посвященный творчеству К.А. Крылова. В разделе с лекциями Крылова имеется и мой отзыв о них, любезно опубликованный Игорем Андроповым, хранителем и систематизатором творчества Константина Анатольевича.
4. Осенью буду читать вторую часть курса «Ницше: судьбы Европы» в лектории «Нефиктивное образование». Первые шесть лекций (получившиеся крайне насыщенными) доступны на сайте образовательного проекта – чтобы просмотреть их, нужно просто оформить общую подписку (варианты – по ссылке). Если кто-то пропустил первую лекцию, то она лежит на Ютубе.
Даты и темы новых выступлений будут анонсированы ближе к старту второй части.
5. Давно не публиковал тексты, не превышающие один пост, но сейчас время летнее, и длинные материалы заходят еще хуже, чем обычно. Потому в ближайшие часы запощу пяток текстиков, которые на платной платформе попадают в рубрику «Белый шум». Туда я кидаю всякий оффтоп, то есть то, что не тянет на отдельную публикацию – в каждый выпуск входит по пять заметок. Сейчас размещено 35 выпусков.
6. Из внешнеполитического – в конфликте США и КНР желаю обеим сторонам удачи и результативной ничьей.