Прекрасная визуализация того, о чем мы говорили на встрече про богословие - разные срезы и ракурсы

Иголка с ели в разрезе, красота да и только.

микроМИР 🔬 Подписаться

В сегодняшнем чтении из книги Притч есть один стих весьма примечательный. В русском переводе он звучит так: «Добродетельная жена — венец для мужа своего; а позорная — как гниль в костях его». А вот теперь давайте послушаем тот же стих по-церковнославянски: «Жена мужественная венец мужу своему, якоже в древе червь, тако мужа погубляет жена злотворная» По-моему, просто восхитительные образы! Давайте поразмышляем о них.

Но для начала послушаем, что говорят святые отцы. «Хорошая, мужественная, сделается славным венцом; худая же, подобно червю, находящемуся в самом сердце, незаметно мало-помалу приводит к гибели. Α всего ужаснее то, что, незаметно для окружающих, вливает внутрь яд и изнуряет несчастную душу».

А вот, что говорит церковный писатель Климент Александрийский: «Венцом для жены должен быть муж, а венцом для мужа должен быть брак. Цветы брака суть дети от обоих; с лугов плоти их пожинает Божественный Земледелатель. Венец стариков — сыновья сыновей, и слава детей — родители их (Притч. 17:6)»

А теперь — тот же текст на сербском языке: «Вриједна је жена вијенац мужу својему». Вы не поверите, но в сербском языке Вриједности — не что иное, как... ценности! Позволю себе пошутить — самая вредная жена — это просто сокровище — так в Библии сказано!

Но — шутки в сторону. В древних языках — и греческом, и иврите — стоит слово, наиболее корректно переводимое на русский — как «мужественная»: γυνὴ ἀνδρεία στέφανος τῷ ἀνδρὶ αὐτῆς. Как тут не вспомнить присказку: мужчины, женитесь — женщины, мужайтесь!..

Но на самом деле, речь ведь идёт о вещах серьёзных, фундаментальных, которые сегодня выглядят полным анахрнонизмом. Современная масс-культура — позволю продолжить эту библейскую аналогию — буквально «источила изнутри» идеал женской привлекательности, превратив библейскую «мужественную жену» в субтильную, слабую, изнеженную и тщедушную «принцессу на горошине», которая только и способна, что безмерно потреблять чужие блага — но ни пальца не приложить к их появлению. Такая женщина — нежная, хрупкая. Да вот только премудрый Соломон всю эту «хрупкость» описывает как «гниль в костях» у мужчины. Причём главная причина этой «гнилости» — бесстыдство, разнузданность, распущенность. Ещё за много веков до сексуальной революции мудрецы знали, что на противоположном конце материнства и настоящей женственности находятся распутство и изнеженность.

Как же важно — особенно молодым юношам, избирающим свою будущую спутницу — почаще вспоминать эти слова премудрого Соломона, чтобы позарившись исключительно на внешнюю привлекательность не разрушить самих себя!..

https://radiovera.ru/gospel.html?date=20230320#c09f368ed9863ae9973cc0685da8a927

Среди сегодняшних ярких афоризмов Премудрого Соломона мне хочется остановиться на одном: «Праведный печётся и о жизни скота своего, сердце же нечестивых жестоко». И, традиционно, давайте послушаем, как этот стих звучит по-церковнославянски: «Праведник милует душы скотов своих: утробы же нечестивых немилостивны». Не менее интересен и другой перевод — современный: «Праведник и скотину пожалеет, но милость нечестивца — хуже жестокости».
Обратим внимание: в древних переводах упоминаются «души» животных — то есть речь идёт вовсе не о бережном отношении к «биологическим роботам», как сегодня можно встретить понимание животного мира — а именно как к существам одушевлённым, даже если душу понимать только как тождественную жизни.

Почему для праведного Соломона эта, казалось бы, мелочь так важна — отношение к животным? Ответ лежит на поверхности: потому что если человек добр, то он не может быть добрым избирательно. Его благость распространяется не только на близких и дальних, но и на тех, кто, зачастую, вовсе не может «воздать обратно добром за добро».
Я бы эту мысль распространил ещё дальше. Не только на животных, но и на неодушевлённый мир распространяется доброта — если, конечно, она есть. У святых отцов есть чёткое понимание того, что человек должен хранить свою совесть безукоризненной не только по отношению к Богу, людям и животным, но в том числе и к вещам.

Думаю, многие из нас ещё застали самое начало эпохи потребления — когда вещи приобретались не на один год: да и любая значимая покупка была событием. Да, много что могло устареть — но это вовсе необязательно сказывалось на функциональности. Холодильник, работающий третий или даже четвёртый десяток лет — для той эпохи — обычная норма. И так — практически во всём.
Сегодня же мы живём в тотальном окружении «однодневок»: производители заранее уже позаботились о том, чтобы спрос никогда не «провисал», и не только «морально устаревшие» гаджеты, но и быстро пришедшие в негодность по завершении гарантийного срока, быстро бы заменялись новыми.

С точки зрения Соломона, такое отношение к вещам можно назвать только одним словом — бесстыдство и жестокость. Причём это бесстыдство органично вплетено в самое существо экономики: чтобы бесконечно долго продавать, надо также, строго пропорционально, изымать из обращения быстро ставшее негодным. Любая малая поломка — в мусорку и бегом в магазин: Боже мой, да как же я смогу ужин приготовить без блендера!..

Но ведь у такой тенденции есть ещё и другая сторона. Вы помните, насколько тепло и уютно было у бабушки в её небольшом, бедном — но невероятно уютном доме? Я часто задаю себе этот вопрос, и ответ у меня вот какой: там было гораздо больше человекоразмерности, чем сейчас. Да, это были другие времена, иные темпы, несопоставимый с сегодняшним объём информационных потоков — но при всём этом у человека было несоизмеримо больше возможности вжиться в своё пространство. Каждая вещь, каждый предмет в серванте — всё было осмысленно, во всём запечатлевалась та или иная память о событии, человеке, ситуации. А письма? Перевязанные ленточкой и бережно хранимые для потомков? Мы-то с вами что передадим нашим внукам? Аккаунты соцсетей и электронной почты? С гигабайтами рекламы и спама? Пусть на досуге разбираются?..

Если нашу передачу слушает сегодня кто-то, в чьих руках возможность начать относиться к своему производству не так, как того диктует идеология потребления, но, по совести, как заповедал царь Соломон, — очень прошу вас, подумайте: а может и правда это в ваших руках сделать так, чтобы совесть и по отношению к вещам не сильно нас терзала?

https://radiovera.ru/gospel.html?date=20230321

Друзья, а вот и наш 4-й выпуск подкаста "7 шагов к покаянию" подоспел! Пишите, рассказывайте, что получается, что – нет, и о чем еще хорошо бы поговорить!
https://yangx.top/foma_ru_glavnoe/2138

Один из стихов сегодняшнего чтения сначала вызывает недоумение, вот как он звучит по-русски: «Душа ленивого желает, но тщетно; а душа прилежных насытится». «Тщетное желание» и «прилежное насыщение» как-то не очень согласуются между собой. А что там по-церковнославянски? Очень интересно: «В похотех есть всяк праздный: руки же мужественных в прилежании». Вот это да! А другие переводы о чём говорят? «Лентяй всё ждёт, да не дождётся, зато прилежный насытится». И вот ещё: «Всякий празднолюбец живёт страстями, руки же мужественных — в работе». А в латинском переводе в Вульгате мы вообще встречаем неожиданный разворот: «Vult et non vult piger» — буквально — ленивый хочет — и не хочет!

Теперь, имея перед собой достаточно широкий простор переводов, попробуем их обобщить и выделить самое существенное. На поверхности — противопоставление двух подходов: «похотливого желания-нежелания» и «усердного делания». Если со вторым всё более-менее понятно — ну да, усердие и труд всё перетрут — то вот с первым как-то всё достаточно смутно. Что значит — «хотеть-не-хотеть?» Причём именно в противопоставлении «усердному деланию»? Давайте разбираться.

У святых отцов есть яркий образ, точно показывающий, что происходит с человеком, действующем по страсти. Они уподобляют его псу, лижущему зубья пилы, и упивающемуся от вкуса собственной крови. Как, похоже на «хотеть-не-хотеть?» Мне кажется, даже очень. Страсть — извращённая сила души, споткнувшаяся об самолюбие и застрявшая на сопутствующем удовольствии — действительно берёт человека в рабы и заставляет делать то, что в здравом уме он никогда делать бы не стал. Яркий пример — любые зависимости, аддикции, — хоть химические, хоть психологические. Человека буквально «несёт», он не может сказать себе «стоп! Нет!» — и, «нализавшись» собственной крови — страсти, проваливается в бездну раскаяния, отчаяния и пустоты.

«Праздная похоть», как правило, достаточно невзыскательна: для неё главное — «удовлетвориться» хоть обо что — как алкоголик уже не выбирает особо, что именно будет он пить, лишь бы градус был, да повыше. Упиться в хлам — а там будь что будет! Именно так и действует страсть. Настоящее же, не противное Богу, желание, особенно когда оно созвучно воле Божией, очень даже взыскательно: оно конкретно, требует усилия и усердия, оно должно быть выдержано и «выделано», как дорогой предмет. И по мере того, как проходит этот процесс «выделки» желаемого, душа всё более насыщается. Причём, здесь речь не столько об «удовлетворении от исполнения желанного» — в таком случае разница с «праздной похотью» была бы трудно различима. Здесь прежде всего удовлетворение проистекает от понимания того, что это желание «встраивается» в общий круговорот бытия, ему не противоречит, его не разрушает, напротив, вносит свою малую лепту в гармонизацию и просветление жизни светом Божественной воли.

Научи же нас, Господи, отличать наши страстные «похотливые праздные желания» от настоящих желаний, происходящих из глубины верного Тебе сердца!

https://radiovera.ru/gospel.html?date=20230322

Один из стихов сегодняшнего чтения – "Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его" – может вызвать оторопь: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его». Смотрим церковнославянский текст: «Иже щадит жезл (свой), ненавидит сына своего: любяй же наказует прилежно». Ничего себе! В русском-то хоть «розги», а тут — вообще — жезл! Это же целая дубинка! Какая немыслимая жестокость по отношению к детям, не было на них ювенальной юстиции!..

Однако — не будем торопиться с выводами. Уже из сравнения переводов ясно, что «розги» или «жезл» — а точнее, исходное еврейское «шевет» — всё это —символ власти. Но есть ещё одна деталь: буквально «шевет» — это ветка, и в прямом, и в переносном смысле. Но — внимание! — для обозначения усохшей ветки, обращённой вниз, в еврейском языке используется другое слово — «матэ». А «шевет» — это именно живая ветвь, которая растёт и тянется к свету!

Смотрите, насколько иначе прозвучит этот же стих в ещё одном варианте перевода: «Кто жалеет свой посох, тот ненавидит своего сына, а любящий заботливо наставляет». Но что же тогда означает фраза «жалеть свой посох»? Явно, здесь речь идёт вовсе не о физических наказаниях!

Одной из опасных ловушек для родителей является умаление родительского духовного авторитета из чувства вины перед ребёнком. Эдакое «снисхождение» к немощи ещё не взрослого человечка. Имея перед собой существо, как нам кажется, тонкое, уязвимое, неустойчивое и ранимое, мы остерегаемся причинить ему не то, что боль, даже минимальный дискомфорт. Это и есть то самое «жаление жезла», о котором говорит Соломон как о нелюбви. Отец «самоупразднился» от решения больного вопроса — и предпочёл пустить всё на самотёк — это и будет практическим отказом от использования родительского авторитета.

Но стоит вдуматься ещё глубже: никакая ветвь сама по себе расти не может — она всегда связана со стволом дерева! Другими словами, никакой родительский авторитет не будет «работающим», если за ним не будет Божественной правды и укоренённости в самом главном стволе и источники всякой истины — Боге! Только реальная, действительная связь с Отцом Небесным даёт нам, отцам и матерям, право что бы то ни было утверждать и требовать от наших детей!
Смотрите, как замечательно блаженный Августин подводит итог размышлениям над этим стихом: «Дайте же мне того, кто с твёрдой верой, чистым умом скажет, со всеми силами своей души: Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому: когда приду и явлюсь пред лице Божье! (Пс. 41:3). Такой человек не нуждается ни в земных наказаниях, ни в государственных законах; его не страшит преисподняя, поскольку благо, коего он желает более всего, — это быть в единстве с Богом, а лишение этого высшего счастья и промедление наслаждения им — самые большие муки, которых он боится».

Вот что означает казавшаяся совершенно некорректной фраза о «жалении розг» для ребёнка — не ремень надо лихорадочно искать, а серьёзно задуматься — где мы сами оказались неспособны донести до сердца ребёнка, коль сладка и желанна для нас самих Высшая Правда Божия!..

https://radiovera.ru/gospel.html?date=20230323

Друзья, сегодня в 16.00 будет публикация нашего разговора с замечательным Борисом Сергеевичем Братусем и Константином Мацаном! Мне – очень было интересно и вообще понравилось:-)))

Что такое личность? Несем ли мы ответственность за наш характер или это данность? Как христианину относиться к психологии и была ли она без грехопадения? Смотрите необычный, но очень содержательный разговор доктора психологических наук Бориса Братуся и протоиерея Павла Великанова @velikanovka в новом выпуска подкаста #Райсовет в журнале «Фома».

Выпуск в хорошем качестве на YouTube: https://youtu.be/h5sj7qpC2FM

А с Борисом Братусем у нас есть эксклюзивный онлайн-курс «Как устроена моя душа и почему она болит».

Для тех, кто устал от потока «психологических стандартов», глубокий разговор о душе, психике и личности в 5 лекциях. Подробнее узнать, о чем курс, кому и чем полезен, какая программа, а также приобрести его можно по ссылке:

🎓 СМОТРЕТЬ КУРС

Давайте повнимательнее посмотрим на одну фразу из сегодняшнего чтения — «Невежды получают в удел себе глупость, а благоразумные увенчаются знанием». Давайте посмотрим другие варианты перевода: «Удел простаков — глупость, венец проницательных — знание». «Глупость — удел простаков, а разумных венчает знание». А вот ещё перевод: «Наивные получают в наследство (принимают на веру) советы грешников, а хитрые увенчаются познанием (всё перепроверяют и не доверяют пустым словам)».

Итак, самое сложное — вокруг того, как именно описываются те, кто получают настоящее знание. В еврейском тексте это слово — «арум» — и вот тут нас поджидают неожиданные и очень крутые виражи смыслов. Дело в том, что два совершенно разных по смыслу слова в еврейском языке пишутся одинаково: «арум» — голый, обнажённый, и «арум» — хитрый, коварный, благоразумный, рассудительный. Во второй книге Бытия, когда речь идёт о соблазнении прародителей древним — да, да, именно «арум» — хитрым змеем, когда они согрешили и увидели себя голыми — тоже стоит именно «арум». Вам не кажется, что это — какой-то смысловой тупик?

Но — давайте подумаем. О чём говорит Соломон? С одной стороны, легковерие глупцов, с другой — дотошность мудрых. Царь возвеличивает тех, кто не удовлетворяется быстрым и лёгким ответом на все вопросы, а усердно копает всё глубже и глубже. Почему бы не сказать о таком искателе правды, что он — искренний искатель — внимание! — «голой» правды? Ведь во всём богатстве нашего языка почему-то не нашлось никакого другого прилагательного, кроме как «голый», к предельно чистой правде?

Смотрите, как получается интересно: мудрец — это тот, кто не довольствуется «наброшенными» на правду «одеждами» — разными мифами, домыслами, гипотезами и догадками — он всё это сбрасывает, какими бы убедительными и красивыми эти одежды ни казались — пока не дойдёт до самого существа вопроса. Где уже никакой одежды нет — а только сама суть.

Вот каким, оказывается, насколько глубоким может быть кажущийся на первый взгляд совершенно простой текст из книги Притч! Надеюсь, что это побудит всех нас иметь мужество быть более вдумчивыми к чтению Писания и не довольствоваться тем, что поначалу нам кажется простым и очевидным!

https://radiovera.ru/gospel.html?date=20230324

Не, ну такое я не могу пропустить!...
https://yangx.top/foma_ru_glavnoe/2156

Вам случалось с замиранием сердца отскакивать в сторону, когда неожиданно в нескольких сантиметрах от вас на скорости проносится некто на электросамокате или моноколесе? Его-то уже и след простыл, а ты всё никак в себя придти не можешь – особенно, если на улице ночь и тишина. Только совершенно бесшумный пролет почти сквозь тебя – и застрявший холодок в душе…

В чем проблема? В несоразмерности человеку. Наша психика устроена так, что у неё есть определенная инерция: чтобы адаптироваться, необходимо время. Плюс – и это немаловажно – дополнительные сигналы. Визуальные, звуковые, хотя бы шумовые. Когда ничего этого нет – а только внезапный удар потоком воздуха – становится очень некомфортно. Может, это прозвучит бредом, но я бы потребовал от производителей каким-то образом уведомлять приближающихся пешеходов о том, что сейчас мимо них пронесутся.

Несоразмерность – давняя проблема для человека, выпавшего из гнезда Божественной гармонии. В её основе – зуд доказать, что «могём!» – зачастую неосознаваемый самим человеком. Скромность, умеренность во всём, навык останавливаться, когда только-только появилось ощущение, что «достаточно» – всё это выжигается калёным железом идеологией общества потребления. Сдохни от изнеможения – но хотя бы лизни очередную ступень бесконечной лестницы потребления.

У меня совсем безумная идея, как можно было бы этому противостоять. Надо возродить… ремонтные мастерские. Появилась бы мода на морально устаревшие, но достаточно функциональные, восстановленные предметы быта – смотришь, кто-нибудь бы и задумался, а надо ли выбрасывать на помойку просто надоевший гаджет. И эта мода на условное «ретро» не только бы стала «вторым дыханием вещей», но и побудила бы к большему уважению, к большей ценности момента. Ведь как хорошо просто жить в настоящем, чувствуя запах прелой весенней земли, подзабытый аромат сохнущего асфальта, лаская глаз расцвеченными побегами деревьев и кустарников. А для этого достаточно убрать телефон, и хотя бы на полчаса взять увольнительную из нашей «карманной казармы»…

Когда оказываешься на территории Посольства Российской Федерации в Пекине – а исторически – Русской духовной миссии в Китае – ощущаешь себя, словно вынырнул из какого-то мутного, как пекинский смог, сладко-вяжущего буддийско-конфуцианско-даосского морока – в свежий утренний солнечный день. И это какое-то совершенно внерациональное ощущение – отнюдь не дань тоске по родине. Эта земля Миссии – действительно святая. Правда, вместо великолепного храма Всех Святых Мучеников, где некогда покоились мощи 222 китайских исповедников, – детская площадка, а Крестовый архиерейский храм, в котором служил святитель Иннокентий Иркутский, теперь превратился в зал приёмов делегаций. Но когда выходишь с крестным ходом из небольшой церковки Успения Божией Матери, восстановленной буквально пару лет назад – слышишь, как пасхальные песнопения резонируют не только с сердцами русских прихожан, но и всем этим святым местом.

Вопрос, а чем нам интересен этот «грязный, вонючий, халтурный и лживый» Китай – сразу отпадает, как только оказываешься в этой стране.  Далеко не всё тут так просто, как поначалу хотелось видеть. И если отойти от каких-то черт, цепляющих глаз нашего соотечественника – открываются несоизмеримо более важные вещи. И дело даже не только в том, что давно пора легализовать здесь православную веру, возобновить церковную иерархию – чтобы фактически исчезнувшая как институция Китайская Автономная Православная Церковь вновь могла продолжать нести свет Христовой истины.

Вы давно видели, как пожилые люди искренне радуются? Кружатся в вальсе, поют песни, занимаются чем-то вроде художественной гимнастики на свежем воздухе? Зайдите в любой пекинский парк – и от этого зрелища невозможно оторвать глаз. Да, они вот такие: непосредственные, по-детски радующиеся каждому дню, ощущающие себя частью какого-то единого целого, и в этой причастности – вполне довольные и самодостаточные. Кто-то скажет – «совок!» – но вот я что-то не увидел здесь никакой идеологической подоплёки. А когда ты видишь, как тут же, рядом – старуха на инвалидной коляске, которой взрослый внук, улыбаясь и что-то лепеча, массирует ноги – понимаешь, что для них старшие в семье – совсем не «обременение». И это – не какое-то исключение, а общая традиция почитания старейших.

Про трудолюбие китайцев нам хорошо известно. И для меня всегда было большой загадкой: почему этот древний народ, имевший в своей многотысячелетней истории великие свершения, сегодня вдруг оказался способным только к массовому воспроизведению чужого, откуда этот критический дефицит творческого начала? Много каких ответов я услышал за время поездки от собеседников. Это и влияние манчжурской эпохи, это и хроническая обращённость мысленного взора китайца назад – ибо только там – всё лучшее, это и высокое давление пятитысячелетней традиции: ведь для китайца «вчера» – тождественно иероглифу «вверх», а «завтра» – напротив, «вниз». Но больше всего мне понравился неожиданный ответ из «Чжуан-Цзы». Один из учеников Конфуция во время своего путешествия заметил человека, который вскапывал огород и поливал его, лазая в колодец  с глиняным  кувшином. Человек трудился неутомимо, сил тратил много, а работа у него шла медленно. «Теперь есть машина, которая за один день поливает сотню  грядок!  – крикнул  ему  Цзы-Гун.  – Много  сил  с  ней  тратить  не  нужно, а работа подвигается быстро. Не желаете ли вы, уважаемый, воспользоваться ею?» Человек, работавший в огороде, поднял голову и  спросил:  «А что  это  за машина?» «Ее  делают из дерева, задняя часть у нее тяжелая, а передняя легкая. Вода из нее течет потоком,  словно  кипящая  струя  из  ключа.  Ее  называют водяным колесом». Огородник  нахмурился и сказал с усмешкой: «Я слышал от своего учителя, что тот, кто работает с машиной, сам все делает, как машина, у того, кто все делает,  как  машина,  сердце  тоже  становится  машиной.  А  когда   сердце становится, как  машина,  исчезает  целомудрие  и  чистота.  Если  же  нет целомудрия и чистоты, не будет и твердости духа. А тот, кто духом не  тверд, не сбережет в себе Путь»...

Китайцы – это совсем не европейцы с их линейной парадигмой прогресса и эффективности. И наблюдая, как сегодня всё более и более разводится водичкой христианская квинтэссенция европейской цивилизации, неотвратимо приближаясь уже к гомеопатическим разведениям – на китайскую «нелинейность» начинаешь смотреть иными глазами.

«В основу моих учений, – говорит Лао-Цзы, – положен принцип естественности, который вытекает из понимания целостности мира». Человек ощущает себя как часть целого, не предоставленная сама себе. Успешность существования целиком зависит от того, насколько человек согласует каждый свой поступок с определенным порядком целого. Неспроста Чжуанцзы называет бесстрастным такого человека, который всегда следует естественному и не добавляет к жизни ничего искусственного.  Как тут не вспомнить про Григория Сковороду – хоть и не прославленного в лике святых, но удивительно точно отразившему в своих интуициях православное восприятие мира: «Ищи расцвета своей природы, найди свою подлинную суть, расцвети вечной энтелехией божественной мысли о тебе». Для Григория Саввича мир душевный обретается именно в «сродности», следовании своей Богозданной природе: «нужно узнать свою природу, вслушаться в себя,  понять, что именно мне, а не кому-нибудь другому, нужно и смело определиться в жизни сообразно истинным влечениям своего духа». «Все то для тебя худая пища, что не сродная, хотя бы она и царская». Искать прежде «Царства Божия» для Сковороды – значит, искать своей призванности, сродной себе стати, и когда оно найдено, остальное прилагается. Причина всех бед и в каждом человеке, и в обществе – несродность.

Для Г.Сковороды наиболее «сродный» человек – Христос: «Кто же природнее был как сей?» В настоящее время для китайского общества любой христианин – «минус один китаец», то есть нечто совсем «несродное». Станет ли для китайцев Христос – «родным» и «сродным» – вопрос, не требующий ответа сегодня же. Но то, что внутри этого народа есть огромный, до конца еще не осознанный, не изученный потенциал раскрытия в свете Христова учения – очевидно. Ходя по улицам Пекина, всматриваясь в эти узкие и хитрые глаза, не оставляет чувство, что есть какой-то особый Промысл Божий над этим народом, в этой закрытости, вековечной устойчивости традиций и ментальности. В какой точке и каким образом суждено пересечься судьбам народов России и Китая – ведомо одному Богу. Но то, что уже сегодня это совсем не параллельные прямые – после визита в Китай совершенно очевидно.

Задумался. Никакая настоящая традиция не живёт в «умозрительном вакууме» написанных книг: она каждый раз считывается, открывается, переосмысляется по-новому – ровно потому, что каждый новый читатель – новый. Значит, у него своя, авторская «операционная система» – и то, чем будет «на выходе» принятый текст – зависит ровно пополам и от «ОС», и от самого текста.

Евангельская притча о талантах позволяет увидеть традицию под новым углом. Тот, кто тщательно завернул в платочек переданное ему – традицию, закопал в укромном уголке, дабы никто не покусился, а потом вернул обратно в целости и сохранности – почему-то в Евангелии называется вовсе не «благочестивым, мудрым охранителем», и даже не «блюстителем традиций» – а «лукавым и злым» рабом. Напротив, те, кто дерзнули отдать «традицию» в «работу» – с очень большим риском, что им вообще ничего не вернется назад – получили существенный прибыток и высшую похвалу от Господина.

Как только любую «традицию» впускают в жизнь – она уже перестаёт быть абсолютно тождественной той, которая была прежде. Также, как семечко может десятилетиями, а то и больше, лежать-полёживать на полке и горя не знать – но как только на него попадёт вода – процесс прорастания уже не остановить. Любые попытки замедлить, заставить росток «повернуть назад» – гарантированно погубят проснувшееся семечко. Значит, есть только один единственный правильный выход – обеспечить достаточной влагой, теплом и светом – и вот тогда традиция раскроется во всей полноте и принесёт свой плод – который, опять-таки, не будет абсолютно тождественнным изначальному семечку, в нём появятся какие-то новые характеристики.

Конечно же, есть определённый «коридор вида». Сколько ни экспериментируй над семенами помидоров – огурец ну никак не получится. И это – хорошо. Но зато в пределах одного вида у нас тысячи – если не десятки тысяч – сортов, и у каждого – своя специфика, свой ареал произрастания, свои наработки против болезней, свой уникальный вкус. И как же это прекрасно!

А теперь представьте, что некто сказал бы: есть только один помидор – мой. А всё, что не такое, как у меня – в топку. Ибо – ересь и модернизм. А все остальные смиренно послушались бы и приняли как непреложную истину. Возможно, я ошибаюсь – но почему-то мне кажется, что достаточно скоро этот один-единственный вкус этого «самого правильного помидора» набил бы оскомину, и в какой-то момент про него вообще забыли – или оставили будущим потомкам не более, как «забавную диковинку».

Церковная традиция – это жизнь, разная, непохожая, где-то местами и вообще несхожая – но именно это и рождает в ней ту самую «вкусность», которая и именуется – Православием!

Спасибо о.Антонию Борисову https://yangx.top/borisov_antony за ценные мысли, побудившие их продолжить этой публикацией!