Минутка союзной солидарности: на слайде страны-союзники и партнеры США, высказавшиеся в поддержку продления ДСНВ.

Вашингтон внимательно слушает.

Говорят, уже 20 подтвержденных погибших с индийской стороны в махаче с китайцами, и это не финальная цифра.
Такого не было примерно с 1960-х.

2020-й продолжает доставлять.

Алексей Куприянов, ученый-индолог, автор канала @speciallassi, специально для Ватфора разъясняет, что происходит между Индией и Китаем.

_________

То, что произошло прошлой ночью на индо-китайской Линии фактического контроля, стало, похоже, шоком и для Нью-Дели, и для Пекина. Полторы недели назад индийские и китайские генералы провели переговоры, договорившись об отводе войск на всех спорных пунктах ЛФК, кроме озера Пангонг-цо. И вот в самый разгар этого процесса отвода происходит трагический инцидент со смертоубийством непонятного пока масштаба. Индийцы пока подтвердили информацию о троих погибших, но СМИ сообщают уже о 20, причем некоторые — от огнестрельных ранений, и это число не окончательное. Есть информация и о пленных (45, часть из которых китайцы уже якобы отпустили). Как правило, индийские СМИ такое пишут, когда есть чем подтвердить сказанное; это значит, что Индия и Китай, сами того не желая, оказались на пороге крупнейшего пограничного кризиса в военной истории.

До того момента обе стороны тщательно фильтровали информацию и делали это довольно успешно. В соцсети просачивались отдельные ролики и фото, которые плохо стыковались с официальными мантрами «В Ладакхе все спокойно»: индийские солдаты, забрасывающие камнями китайский джип и куда-то тащащие раненого китайского солдата на носилках, или фото избитых и связанных индийцев, вокруг которых стоят китайские военные. Но всякий раз распространение ненужной информации удавалось купировать. Сейчас же, похоже, не удалось.

Парадокс ситуации в ее чудовищной бессмысленности. Ни Индии, ни Китаю война не нужна, не случайно Пекин и Нью-Дели так старательно фильтруют информацию и пытаются утихомирить бушующих патриотов по обе стороны границы; но при этом ни Си, ни Моди не могут контролировать действия конкретного лейтенанта на конкретном метре Линии фактического контроля, а у этого лейтенанта могут быть свои взгляды на проблему нерушимости суверенитета, поддерживаемые непосредственным начальством. Перед нами химически чистый пример нежелательного для всех инцидента, который в теории может привести к большому бадабуму, и у Пекина и Нью-Дели есть сейчас три пути.

Первый — обострить ситуацию. Пока неясно, ради чего бы Моди или Си могли на это пойти, но вполне возможно, на внутриполитических весах эти гирьки придутся к месту. То есть возможных сценариев можно придумать сразу несколько, но для того чтобы понять, насколько они близки к реальности, нужна информация от резидентур, которую взять автору этого текста банально неоткуда.

Второй — оставить все как есть, то есть продолжать диалог, постепенно разводить войска, а потом опять подтягивать к границе, обострять и договариваться.

Третий — ускорить диалог по урегулированию границы, то есть договориться уже наконец о превращении Линии фактического контроля в демаркированную соответствующим образом постоянную границу во избежание повторения подобных инцидентов.

Наиболее логичным выглядит для Индии третий путь, но проблема в том, что Индия и Китай друг другу хронически не доверяют и поэтому трактуют намерения друг друга в наихудшем возможном ключе, предпочитая играть мускулами и грозить кулаками там, где лучше всего было бы просто сесть и поговорить. Это отсутствие четкого понимания намерений другой стороны один раз уже привело Индию и КНР к войне; будем надеяться, что не приведет во второй.

От Ватфора. Судя по словам индийской стороны, не исключено, что значительная часть погибла не столько от рук (ног, палок, камней) китайцев, сколько от обморожения.

Тему индо-китайских дел в рубрике #длянаспишут продолжим мнением Петра Топычканова, старшего научного сотрудника СИПРИ и соавтора канала @smorgasboard.

Рост напряженности между Индией и Китаем в гималайском регионе означает качественное изменение характера их соперничества. Если кратко, напряженность будет расти, а региональные интересы будут плотнее увязываться со стратегическими. "Мирное решение ситуации в пограничных районах", о котором договорились в начале июня ген.-л. Хариндер Сингх и ген.-м. Линь Лиу, — это не то, что ждет Гималаи в ближайшие годы.

Для контекста немного устаревшие, но близкие к истине данные по книжке 1998 г.: в целом, КНР претендует на около 130 тыс кв км индийской земли, Индия — более 90 тыс кв км территории, контролируемой Китаем.
Спорные территории делятся на три сектора:
- Западный (бывшее княжество Джамму и Кашмир);
- Средний (границы штатов Уттар Прадеш и Химачал Прадеш с Тибетом);
- Восточный (границы штата Аруначал Прадеш с Тибетом).

Сейчас весь сыр-бор в Западном секторе, а именно в долине реки Галван и у озера Пангог-Цо. Предыдущие обострения были в Западном секторе (2013 и 2014) и Восточном (2017).

Чем нынешние события отличаются от предыдущих.

Во-первых, Индия и Китай сознательно раздувают главный раздражитель напряженности между собой — они подводят дороги и другие инфраструктурные проекты двойного назначения все ближе друг к другу. Они осваивают территории, которые еще недавно были труднодоступны. Поэтому там появляется больше войск и чаще случаются соприкосновения патрулей.

Во-вторых, развитие торгового коридора в Пакистан через спорные территории бывшего княжества Джамму и Кашмир — это для Индии не просто раздражитель на десятилетия вперед, это стратегический вызов. Вопреки желанию Индии и при нежелании Китая как-то втягиваться в Кашмирский спор, этот спор перестал быть двусторонним и стал трехсторонним (напомню, это Западный сектор).

В-третьих, за бульдозерами и войсками Индия и Китай осваивают спорное приграничье с помощью стратегических систем. Например, в 2016 г. Индия развернула в Аруначал Прадеш сотню БраМосов с пятью пусковыми установками (Восточный сектор). Много ли? Как посмотреть. Но КНР открыто негодовал тогда. Хотя хорошо известно по открытым источникам, какие учения Китай проводит в Тибете и какие объекты возводит, например, для приема стратегических бомбардировщиков.

В-четвертых, поведение Китая в Южно-Китайском море и Индии после Балакота открывает новые грани их политики. "Стратегическое терпение" явно упало в цене и в Пекине, и в Дели.

Четыре пункта свидетельствуют о том, что напряженность в Гималаях будет расти. Существующие механизмы, основанные на соглашениях 1993, 1996, 2005 и 2013 годов, хоть и работают (в мае-июне прошло около 15 индийско-китайских переговоров на разных уровнях), может и способны предотвратить наихудшее, но помочь достичь "мирного решения" они не способны.

В сети много шуток, неуместных на мой взгляд, про палки и камни как главное оружие противостояния китайцев с индийцами. Не хотелось бы, чтобы вскоре эти шутники стали очевидцами применения Индией и Китаем стратегических (неядерных пока) систем ради защиты жизненных интересов в Гималаях. Горькой иронией стало бы использования систем российского происхождения, например, БраМос.

Кстати, 22 июня пройдет виртуальный саммит министров иностранных дел России — Китая — Индии. Хороший шанс для российской стороны нарушить молчание относительно споров двух наших стратегических партнеров.

Так, похоже, проясняется ситуация вокруг нежелания американцев предметно обсуждать включения их союзников к контролю над ядерными вооружениями. Если верить Джону Болтону и его грядущим мемуарам, Дональд Трамп вообще был не в курсе наличия ядерного оружия (к слову, с серьёзным американским акцентом) у Великобритании.

Ну ведь теперь ему объяснили, и все будет хорошо?..

Нет, потому что только Китай, по мнению НАТО, является "major military power".

#стратдела

MacroPolo публикует небезынтересную инфографику, визуализирующую глобальные ИИ-таланты и места их скопления.

В качестве талантов выступают авторы статей, опубликованных на широко известной в кругах специалистов конференции по нейросетям NeurIPS. Конечно, ИИ — это не только нейросети, но в качестве репрезентативной выборки вполне годится.

Из инфографики можно сделать несколько интересных выводов.

1. Подавляющее большинство исследователей в области ИИ работают в США. Ни у кого ещё нет такого либо сравнимого научно-исследовательского потенциала.

2. Происхождение кадров для научно-исследовательских работ гораздо разнообразнее: всего лишь пятая часть исследователей получила диплом в США, что примерно сравнимо с Европой и на треть меньше количества исследователей с китайскими корнями.

3. Потенциал США построен всего лишь на треть из американских учёных, вчерашние китайские студенты составляют до трети американского кадрового богатства.

Глядя на эти цифры, MacroPolo (и вместе с ними Ватфор) переходит к политическим вопросам. В условиях американско-китайского противостояния одной из возможных стратегий для США видятся визовые ограничения для китайских студентов и сотрудников в целях недопущения китайских граждан к американскому научному процессу. И тут получается, что отказывая в визах китайским студентам сегодня, США стреляют себе в ногу завтра, потому что эти китайские студенты пойдут работать на кого-то ещё. Аналитики MacroPolo предполагают, что они просто останутся в Китае, Ватфор же допускает, что китайские учёные растекутся по остальному глобусу более равномерно. В любом случае американское лидерство может довольно сильно пострадать от столь резких движений.

Полагаем, что схожим образом дело обстоит не только с ИИ, но и в других областях народного хозяйства. Любые массовые высылки квалифицированных кадров вредят экономике, а если это касается сразу почти трети твоих сотрудников, то будет крайне наивно ожидать, что они не будут создавать добавочную стоимость где-то ещё.

Министры обороны стран НАТО продолжают заседать и сегодня, но про меры противодействия "российской ракетной угрозе" уже вроде как вчера все решили.

Наш автор дал комментарий для соответствующего материала "Известий", а читателям Ватфора традиционно предлагаем оригинальную редакцию.

В контексте доминирующих в НАТО нарративов о растущей "российской ракетной угрозе", да еще и с ядерным акцентом — конечно, страны-члены должны реагировать. И создание как бы "оборонительных" систем здесь является наиболее простым шагом, ну а на пятое поколение боевой авиации (причем не только американского производства, существует и европейский проект FCAS с ведущей ролью Франции) переходить так и так надо будет всем рано или поздно.

Другое дело, что, во-первых, оборонительные системы по сути могут являться, да и являются элементом общего "боевого построения" сил и средствами, которые вполне могут быть наступательными.

Во-вторых, как показывает практика, появление, например, позиционных районов ПРО на европейском континенте вызывает резко негативную реакцию со стороны России, и, собственно, согласно официальным документам и заявлениям нейтрализация таких объектов (вероятно, в первую очередь путем их уничтожения) в случае вооруженного конфликта становится приоритетной задаче для наших Вооруженных сил.

И вот здесь и появляются вопросы интересов стран НАТО. До настоящего времени, видимо, как минимум страны Центральной и Восточной Европы полагают, что американские и "общенатовские" объекты повышают их безопасность, и не столько в строго-военном смысле, сколько путем "привязывания " США и других стран НАТО к их обороне и ответу на угрозы. Как представляется, это несколько ошибочное мнение.

Думаю, руководство НАТО и США заявляет про отсутствие планов по размещению ракет в ядерном оснащении совершенно искренне. Другое дело, что для России по большому счету совершенно не играет разницы боевое оснащение ракет, которые могут быть запущены в нашем направлении (а также их дальность). Высокоточное неядерное оружие большой дальности прямо обозначено как одна из самых серьезных военных опасностей, на нейтрализацию которой направлено в том числе и ядерное сдерживание.

#стратдела

Ватфор продолжает собирать мнения экспертов по индийско-китайским делам. Анна Роговская, автор канала @india_tv2020, разбирает внутриполитическую ситуацию в Индии на фоне конфликта на границе. Если коротко — Моди воевать не хочет и намерен петлять.
_______

В ночь с 15 на 16 июня в долине Галван произошло самое крупное за последние 50 лет столкновение между индийскими и китайскими войсками, приведшее к человеческим жертвам и серьезному обострению ситуации между Индией и Китаем.

Китай уже заявил, что он не хотел бы видеть повторения вооруженных столкновений на индийской границе и готов продолжать решать ситуацию дипломатическим путем. Однако Индия пока что не ответила тем же.

Премьер-министр Индии Нарендра Моди назначил на 19 июня (завтра) объединенный съезд всех политических партий Индии для обсуждения ситуации на границе с Китаем. Очевидно, что премьер-министру необходимо получить поддержку всех партий, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги — и пока непонятно, будет ли это курс на военное или дипломатическое решение.

Индийское общество крайне болезненно переживает конфликты с Китаем — до сих пор жива память о проигранной войне 1962 года. Индийский интернет полон призывов «показать им место», «отомстить», «отбросить», «преподать урок». Ни один публичный политик в Индии не может обойти молчанием гибель индийских солдат или просто предложить уладить дело переговорами.

Нарендра Моди оказался перед непростым выбором — либо начать военный конфликт с Китаем, что едва ли нужно Индии, которая и без того перегружена экономическими и социальными проблемами, не говоря уже о эпидемиологическом кризисе из-за COVID-19, либо поставить под удар свой рейтинг и политическое будущее. Молчание — его любимый способ реагирования на неприятные вопросы повестки дня — не работает, потому что оно дает повод оппозиции для острой критики и вызывает сильнейшее недовольство в обществе.

В этой непростой ситуации Моди снова показал себя блестящим тактиком. Совещание с главами штатов было начато двумя минутами молчания в память о павших. Обращение к главам штатов, с одной стороны, позволило заблокировать обвинения в самоустранении, с другой — таким опосредованным образом Моди обратился к индийской нации, что Китай может воспринять как официальный ответ Нью-Дели. Моди апеллирует к традициям миролюбия в индийской политике и в то же время обещает, что «гибель индийских солдат не будет напрасной, и Индия не уступит ни метра своей территории». Это обещание, при всей его литературной красивости, не содержит в себе прямого указания на силовой ответ на сложившуюся ситуацию и оставляет простор для маневра.

Поддержит ли индийская оппозиция предложение Моди об углублении военного конфликта, если оно последует? Скорее всего, за пределами объективов камер — нет, потому что успешная военная операция против Китая позволит Моди набрать слишком много очков во внутриполитической игре. До следующих выборов в Индии еще целых три года, но все понимают: победа над Китаем спишет для Моди все экономические трудности карантинного и пост-карантинного периода и даст ему зеленый свет на избрание на третий срок.

Хочет ли Моди на самом деле этого военного конфликта? Скорее всего, нет, и косвенным подтверждением тому может служить сегодняшний арест протестующих возле китайского посольства в Индии армейских ветеранов и активистов.

Наиболее вероятно, что Моди и оппозиция сядут за стол переговоров, дабы выработать условия, при которых он сможет завершить конфликт дипломатическим путем если не при гласной поддержке оппозиции, то во всяком случае в условиях смягченного давления с ее стороны. В лучших традициях индийской внутренней политики состоится взаимный торг по поводу уступок и бенефиций, которые позволят Нарендре Моди сделать то, что необходимо, дабы страна не скатилась в пропасть разрушительной войны, и не уничтожить при этом свое политическое будущее.

#ДляНасПишут

Всё, что мы можем сказать по сами знаете какому поводу.

Июнь 2020 года навсегда войдет в историю исследования российских подходов к ядерному сдерживанию, да и ядерному оружию вообще: в этот день впервые опубликован официальный документ в данной области — «Основы государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания», утвержденные Указом Президента РФ от 02 июня 2020 года №355.

Ватфор и РСМД собрали экспертные оценки наших новых Основ.

All-stars: ИМЭМО, МГИМО, ПИР-Центр, ИСКРАН, Академия военных наук и даже СИПРИ.

А можно и так, по-телеграмски: @vatfor, @russiancouncil @nuclear_stormbringer, @kmiru, @armscontrolfreak, @smorgasboard.

И по-человечески: Андрей Баклицкий, Константин Богданов, Александр Ермаков, Виталий Каберник, Наталия Ромашкина, Алексей Степанов, Дмитрий Стефанович, Петр Топычканов.

Кратко это не изложить, так что идите и читайте православный лонгрид.

https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/russkie-yadernye-osnovy-mneniya-ekspertov/

Любим Москву! 💚💚💚

Продолжаем продвигать Ватфор в различные СМИ, теперь вот для РИА Новости рассказали за новый американский стратегический документ в области обороны в космосе.

По традиции, приводим авторскую редакцию комментария:

"В кратком содержании нового американского документа про «оборону в космосе», опубликованном 17.06, 10 (десять) раз употребляется слово «превосходство» (“superiority”) и его производные. Этот нумерологический факт как нельзя лучше характеризует отношение американских военных к, пожалуй, всем областям вооруженного противоборства (реального, виртуального или потенциального): интересы вероятных противников не волнуют, надо решать свои задачи, ну и, по возможности, «союзников и партнеров».

Очевидно, что реакция России, официально «записанной» в угрозы и противники (к слову, вместе с Китаем), будет резко негативной, причем как на словах, так и на деле. Свои инвестиции в «оборону» космической среды в США оправдывают развитием противоспутникового потенциала у партнеров, причем, как правило, за скобки выходят соответствующие разработки собственно у американцев, а также причины интереса к подобным технологиям у тех, кто полагает уже американские вооруженные силы угрозой для своих национальных интересов в широком смысле и ядерного сдерживания — в узком.

Так что нас ждет продолжение развития кинетических, лазерных, радиоэлектронных и иных средств борьбы, под разными вывесками, но с одинаково неприятными последствиями для международной безопасности и стратегической стабильности. Шутка из нового сериала на тему Космических сил про «satellite killer killer» скоро перестанет быть шуткой.

Превращение российско-китайского проекта договора о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве, применения силы или угрозы силой в отношении космических объектов (ДПРОК) в реальный инструмент международного права в такой ситуации, к сожалению, представляется все менее вероятным.

Также хочется надеяться, что и в России вслед за «Основами государственной политики в области ядерного сдерживания» появится подобный общедоступный документ, например, в сфере воздушно-космической обороны, дабы с одной стороны развеять фантастические теории о российских планах в этой области, а с другой — продемонстрировать готовность к обеспечению уже наших интересов в условиях нарастающего противоборства в космосе.

Пока же такой документ отсутствует, надеемся, что у российской стороны есть аргументированные позиции для переговоров экспертов в соответствующей подгруппе в рамках российско-американского стратегического диалога."

Ссылки для желающих прикоснуться к источнику американской мудрости:

2020 Defense Space Strategy Summary
Fact Sheet: Defense Space Strategy

А мы давно говорим, что телеграм еще вернется в родную гавань.

В Мейл.ру, например. Алишер Бурханович как собиратель интернет-земель русских.

По поводу происходящего в Белоруссии. Ватфор без понятия, чья марионетка арестованный кандидат в президенты Виктор Бабарико, — московская, западная или своя собственная — но сильно сомневаемся, что наша. И дело тут не только в показной антироссийской риторике Бабарико — мало ли кандидатов после избрания меняли курс на 180 градусов?

Дело в системных проблемах российской дипломатии на постсоветском пространстве. Вряд ли на белорусском направлении Россия всего за год смогла вместо наломанных послом Бабичем дров создать полноценную систему оппозиции Лукашенко и полноценную группировку лояльной России элиты, готовой бросить вызов Александру Григоричу.

То есть, хочется в это верить, это именно то, что требуется от нашей дипломатии и наших агентов влияния не только в Белоруссии, но и в любой другой постсоветской стране, но, к сожалению, верится с трудом. А значит, популярность Бабарико, послужившая поводом для силового сценария против него, — это либо внутренние белорусские флуктуации, либо происки Запада.

У Ватфора лучшие на свете читатели, а самое ценное — они живут в разных странах и хорошо разбираются в местных реалиях. Наш читатель из Белоруссии предлагает свой взгляд на происходящее в республике.

_______

Традиционно основными конкурентами Лукашенко на выборах выступают один или несколько оппозиционеров, как правило, националистического толка, а основная масса населения демонстрирует политическую апатию и твердые позиции за бессменного президента. Активное столичное меншинство, впрочем, иногда пыталось устроить протесты по итогам голосования, и эти протесты быстро и эффективно подавлялись.

В этом году всё несколько иначе: главные события развернулись еще до окончания сбора подписей для выдвижения в кандидаты. Основным оппонентом Лукашенко выступил Виктор Бабарико, бывший председатель правления Белгазпромбанка. Его тезисы (программу по закону можно опубликовать лишь после окончания сбора подписей) нельзя назвать ни революционными, ни националистическими; ни пророссийскими, ни проевропейскими — они сводятся к ограничению сроков президентства и необходимости мягких экономических реформ. Сочетание отсутствия чуждой белорусам революционности (“лишь бы не было войны”) и неплохого бэкграунда позволили Бабарико стремительно набирать поддержку населения. На момент написания этого текста Бабарико сумел собрать 435 тыс. подписей, что в несколько раз превышает необходимые для выдвижения 100 тыс.

Виктор Бабарико — бывший председатель правления Белгазпромбанка, а значит, должен иметь по крайней мере контакты в России. Тем не менее, он воздерживается от явно пророссийских тезисов (это было бы политическим самоубийством), а его успех выглядит неожиданным для всех, в том числе и для России. Поддержка Бабарико высока у белорусской молодежи и предпринимателей. Каких-либо политических сил, стоящих за не просматривается: внутри Белоруссии политическое поле зачищено, а западные страны традиционно дружили с националистами, которые так же традиционно пришли к выборам разобщенными и без широкой поддержки населения. Впрочем, умеренность кандидата могла бы дать поддержку и со стороны номенклатуры

Лукашенко же идет на выборы с нетипично низкой поддержкой, и у этого есть несколько причин. Во-первых, это затянувшаяся неспособность власти добиться экономического роста, который последние годы практически остановился, а во-вторых — это личность самого Александра Григорьевича, ярко проявившаяся на фоне коронавируса, в частности, его публичная риторика (“заболевшие сами виноваты” и проч.). Понятная и близкая народу спонтанность, которая раньше работала на Лукашенко, начала тянуть его вниз.

После ареста Бабарико можно ожидать новую санкционную кампанию к Белоруссии со стороны западных стран. Масштаб и характер этих санкций может быть разным, и будет интересно увидеть, изменились ли подходы европейских стран к Белоруссии, будут ли эти санкции сугубо персональными, либо речь пойдет о секторальных санкциях и отзывах пакетов финансовой помощи. На фоне застарелых проблем в белорусской экономике, усугубленных пандемией, второе может вызвать болезненный кризис.

С одной стороны, такая ситуация усиливает переговорные позиции России, с другой — наличие в Белоруссии реального, а не декоративного электорального цикла также могло бы создать долгосрочный механизм влияния и поддержки реализации договоренностей. Выборы заставляют действующие власти регулярно искать поддержку и опасаться того, что поддержка будет оказана оппонентам, а уровень влияния России в Белоруссии высок, и вряд ли это изменится в обозримом будущем. Рано или поздно транзит власти в Белорусси всё равно произойдёт, и России необходимо планировать свои действия уже сейчас.

Сейчас же Лукашенко придётся как-то гасить протест и пытаться хотя бы частично возвращать поддержку населения, что, учитывая проблемы в экономике, будет сделать непросто. Плюс — договариваться с внешними партнерами, прежде всего, с Россией. На параде Победы 24-го июня в Москве ожидается встреча Лукашенко с Путиным, и двум президентам явно будет, что обсудить.

#ДляНасПишут

Продолжаем разбираться, что там у Лукашенко. Второй за сегодня комментарий от нашего читателя из Белоруссии (примечательно, что белорусы соглашаются писать только на условиях анонимности).

____

Выборы-2020 грозили для властей Белоруссии (РБ) катастрофически низкой явкой: избирателям незачем идти на участки, если итог заранее предсказуем.

В качестве контрмеры политтехнологи решили предложить новые лица: кандидат-айтишник, кандидат-банкир, кандидатка и так далее. Результат, разумеется, предполагался такой же, как и всегда.

Вмешался вирус, а вернее — его экономические последствия. Прежде всего, оказалось, что для карантинных мероприятий и всяческих локдаунов у РБ просто нет финансовой подушки, поэтому пришлось рисковать и пытаться проскочить меж двух огней: мором и экономическим крахом.

Во-вторых, соседи РБ закрыли границы, и на поверхность всплыл секрет Полишинеля — значительная часть трудоспособного населения РБ зарабатывает вне страны, и только так и обеспечивает и себя, и свои семьи.

Итог — к моменту старта собственно избирательной кампании в РБ оказалось значительное количество населения, недовольное властями в первую очередь по экономическим причинам — нет ни денег, ни работы, ни перспектив. Вся эта масса и сформировала ресурс поддержки Бабарико и, отчасти, Цепкало (хотя он какой-то непонятный айтишник, потому за банкира шли охотнее). Сам по себе Бабарико для этой поддержки мало что сделал. Внятной программы у него нет, оратор он невеликий, харизма отсутствует, но недовольство нашло свой клапан.

Как же в кандидаты вообще набрали новые лица? Что заставило не самых бедных и встроенных в систему Бабарико, Цепкало и Конопацкую вообще лезть «под молотки», то есть участвовать в заведомо безнадежной, да еще и рискованной игре?

Предположу, что Комитет. КГБ в РБ необычайно силен и хорош в старой доброй агентурной работе. Какие именно агенты и какие именно рычаги подвигли указанную троицу к участию в пасьянсе — мы вряд ли узнаем, но факт остается фактом — относительно разумные и знающие систему люди стали кандидатами на президентских выборах в абсолютной монархии. Как принято говорить, им сделали предложение, от которого невозможно отказаться.

Что произошло и будет происходить? Да, собственно, ничего нового. Как только стихийный протест сконцентрировался вокруг одного из кандидатов, его тут же «выключили из игры» запасенным заранее досье. Можно предположить, что все происходящее — и успех, и арест — для Бабарико оказались так же неожиданны, как и для наблюдателей.

Масштаб же «репрессий режима» кажется новым только тем, у кого короткая память, кто уже успел забыть бои с ОМОНом в 90-х, зимний разгон Площчы в 2010 году, посадки за аплодисменты и так далее.

Непонятны в связи с этим претензии Ватфора к российской власти. Вмешиваться в текущую ситуацию? А зачем? Режим сам по себе ломает все те иллюзии, которые и внутри страны, и в Европе успел понастроить с 2014 года Макей (министр иностранных дел) и прочие «системные эурапейцы», рано или поздно доломает, а что потом?

А потом fundamentals will eventually matter, говоря языком биржевых трейдеров.

И какие же у РБ fundamentals? Мало природных ресурсов, нет выхода к морю, население стареет и уезжает, иммиграции практически нет, внутренний рынок мал, ресурса для модернизации нет. Если сменить Лукашенко на иного правителя, ничего по сути не изменится.

Главный бизнес в стране — получение внешних дотаций, и, по мере иссякания ручейка оных, падает и тот объем благосостояния, что режим может перераспределить среди избирателей в обмен на «стабильность». Эту игру придется вести любому лидеру Белоруссии, Лукашенко его фамилия или нет.

____

От редакции: замечание насчет основ верное, однако насчет европейских иллюзий — опыт показывает, что Европа, если надо, будет сотрудничать даже с диктатором, который на камеру поглощает живых младенцев на завтрак. Поэтому сидеть и ждать, пока мимо тебя проплывет труп врага — не самый лучший рецепт в международных делах, во всяком случае, на постсоветском пространстве.

#ДляНасПишут