В целом в макро - долгая инфляционная спираль, дефицит из-за снижения ликвидности, попыток регулирования цен и разрыва логистических цепочек (а в мире и так этим цепочкам тяжело). Падение ВВП -20%, которое заявляют аналитики JPMorgan - это такая же прикидка красивой цифры: не слишком мало, не слишком много, круглое значение. Будет хуже, но неизвестно на сколько. Даже в результате роста экономики на 1-2-3% реальные доходы граждан снижались, а вместе с ними и уровень жизни. При таком падении даже трудно представить, что произойдёт с теми, у кого расходы на еду составляли более 50% доходов (в среднем в России 35-37, поэтому не обольщайся, средний россиянин). И на это на фоне нефти по 100+. Любой ценовой шок на этом рынке (коих немало мы видели после 2008 года) превращает рубль в фантики. Даже краткосрочный. А ещё глобальный всплеск инфляции, все ещё присутствующий ковид и никаких признаков изменения политического курса

Вот и отмена свободной конвертации валюты. НА ПОЛГОДА (простите за капс)
Экономисты часто любят сравнивать кризисы друг с другом. У нас сценарий не 91го, 98го или 2014го. Давайте ориентироваться на 1921ый

https://cbr.ru/press/event/?id=12738

Московская биржа, скорее всего, не откроется до тех пор, пока не остановится конвейер санкций, а он остановится сами понимаете когда.

Две вероятные причины: возможность арбитража из-за послаблений ЦБ - регулятор принимает в залог для РЕПО бумаги по ценам на 18.02.2022, тогда они были сильно выше, чем сейчас. А РЕПО - важный механизм поддержания ликвидности (возможности бесперебойно осуществлять расчеты) на рынке.

Вторая: все брокеры и биржа банкроты. Не то чтобы хоть один брокер выживал на брокерскую комиссию, но вряд ли хоть один риск-менеджер смог вовремя закрыть все маржин-колы. Каждый, кто торговал на заемные у брокера средства эти средства проиграл. А брокеры свою возможность предоставлять плечо обеспечивают ценными бумагами, которые тоже обесценились (да, логика процесса упрощена настолько, что дальше некуда). Следовательно, чтобы исполнять свои обязательства, бирже необходима докапитализация, которую она получит из фнб (и явно не в первую очередь). Брокеры, получат от своих родительских банков, но у банков капитала тоже не ахти. Клиенты получат обязательство довнести средства на счёт.

Главная задача - не допустить дефолтов по торговым книгам банков, т.е. поддержать стоимость облигационного рынка

Стратегия здесь может быть следующей - открыть торги на офз и квазигособлигации (а-ля ржд, Сбер и тп). Затем перейти к высококачественным корпоративным облигациям, хотя остались ли сейчас такие - большой вопрос. И в самую последнюю очередь откроется доступ к рынку акций, в перспективе нескольких месяцев.

Значит ли это, что фондовый рынок мёртв? Нет, пока существует рыночная экономика. Биржа - лучший способ обеспечить эффективное распределение капитала. Но вот рост этого рынка будет придавлен огромной могильной плитой из разочаровавшихся инвесторов

Несостоявшийся дефолт по еврооблигациям помог принять очень нужное решение. Три недели сидеть без кривой доходности ОФЗ уже чересчур было, конечно.
Меры поддержки реализовывать без этой информации тоже тяжело, поэтому они оказались такими скромными.
Интереснее всего увидеть ожидания рынка на 3-5 лет. В 2014 году эта часть кривой была подвержена наибольшему росту. Это поможет понять, когда инвесторы ожидают дна

Ошибки тоже нужно признавать.

ЦБ РФ провёл на этой неделе эксперимент, на следующей возвращает все инструменты.

Успех? Не очень. Ошибка не в том, что случится коллапс если биржа откроется, а в том, что под открытием предполагалось возвращение к стандартным условиям торгов, где присутствуют продавцы и покупатели с разными интересами. Но если запустить только покупателей, то действительно, понижения не случится.

Ну и очень глупо было не учесть эффект ограничений на конвертацию долларов и евро. В итоге реализовывается условно-иранский сценарий, когда кроме недвижимости и фондового рынка нет других объектов сбережений (акции как объект краткосрочных сбережений вообще явление примечательное).

Итого ценовые аномалии что в ОФЗ, где на горизонте 3+ лет доходности опустились ниже 14%, что акции подскочили в среднем на 20%, что приобретение газа недружественными странами за рубли, укрепившее рубль (что по сути просто обязательство Газпрому продавать 100% валютной выручки, вместо 80%).

Не торги, а спецоперации по определению котировок

В связи с возникновением свободного времени, наша редакция решила запустить большое исследование, что же все-таки творится и как в таких условиях жить. Начнем со вступительного эссе

Есть удивительный парадокс: бурные дебаты о том, можно ли доверять социологическим опросам о поддержке войны ведутся, а информация статистических агентств и устойчивость экономики России вызывают значительно меньше вопросов и в первозданном виде используются в том числе международными институтами развития и инвестбанками. Это не означает, что кто-то рисует цифры, но как и в объяснении социологических данных сейчас намного важнее интерпретация и направление тренда, чем конкретные значения.

В начале ковидных локдаунов в мире главный аналитик банка UBS написал несколько прекрасных колонок под названием «Знает ли хоть кто-нибудь хоть что-нибудь?». Главный тезис заключался в том, что любые данные, которые поставляли статистические ведомства - становятся жертвой обстоятельств, в которых они собираются, а потом интерпретируются, поскольку привычных ориентиров больше нет.

Наиболее характерный пример - инфляция в 2020 году, которая демонстрировали рекордно низкие значения во всем мире несмотря на огромные монетарные стимулы. Журнал TheEconomist собирал версии уважаемых людей, которые придумывали, что мир так изменился, что инфляции, возможно, вообще больше не будет, так как мы потребляем много условно бесплатного цифрового контента, либо потому что такая новая демография и тп.

А в конце 2021 года инфляция превратилась в глобальный вызов, с которым центральные банки не знают что делать, кроме как закручивать ставки, угрожая мировой рецессией.

Проблема в том, что нет показателей и моделей, которые бы с точностью описывали все те сложные процессы, которые происходят в мире, зависящие от десятков решений, принимаемых 8 миллиардами человек ежедневно. Имеющиеся модели экономистов описывают какую-то часть этих процессов с какой-то точностью. В спокойные времена этого достаточно, так как жизнь каждого человека достаточно рутинна, и поворотные события не происходят раз в неделю. Мы учимся в университетах 4-6 лет, меняем работу раз в 2-3 года (для линейных сотрудников, 4-6 лет для руководителей), заводим детей раз в несколько лет, умираем тоже не так уж часто.

В ситуации кризиса много важных решений принимаются одномоментно, возникают решения, которые ранее не предвиделись. Но самый негативный эффект - важные решения не принимаются тогда, когда должны. При этом статистические показатели собираются те же и теми же методами. В итоге агрегированные оперативные данные не способны учесть весь спектр изменений, а прогнозы базируются на последних доступных оперативных данных. В такой ситуации делать вид, что кто-то что-то понимает, весьма абсурдно, но слово «аналитик» в должности нужно отрабатывать.

Сейчас мы видим, как прогнозы краха экономики улучшились примерно с -10% ВВП (кто-то давал и -30%) до -3.5% в 2022 году, но постепенно ухудшаются для 2023 до -2.1%. По какой-то причине, это интерпретируется как «ха, не так уже и плохо, выкусите, пессимисты». Что при этом означают два года снижения ВВП более чем на 5% объяснить крайне сложно. Катастрофа это или нет? Зависит от интерпретации. Дальше попробуем дать эту интерпретацию с цифрами, графиками и анекдотами

Когда 1+1=3, точнее (2-1)+(2-1)=3

После начала войны рынок жилья сошел с ума первым: количество сделок в марте стало рекордным для этого месяца за все годы наблюдений, что было предсказуемо - в период любого шока граждане сметают все предложение, до которого могут дотянуться, т.к. считают недвижимость самым надежным инструментом сохранения средств. После этого мартовского ажиотажа все рухнуло и медленно восстанавливалось.

Как дела у квадратных метров рассмотрим позже, но тут очень удобно посмотреть, как в период больших потрясений статистика начинает хуже описывать реальность.

На графике зеленая линия - средневзвешенная ипотечная ставка по всем ипотечным кредитам выданным в каждый месяц. Синяя и желтая линии показывают эту ставку отдельно для строящегося жилья и для готового (первичного и вторичного рынка).

На первый взгляд, кажется что автор криворукий осел, так как график для всего рынка имеет восходящий тренд, а его подмножества наоборот - нисходящий. Как может сумма вырасти, если слагаемые снизились?

1/2

Мы просто столкнулись с парадоксом Симпсона - две группы данных демонстрируют одинаковое направление, но при их объединении оно сменяется на противоположное. Причина - изменение выборки с течением времени.

В случае ипотеки в мае 62% выданных кредитов (в рублях) приходились на первичный рынок, где действовали самые разные программы субсидирования ставок от государства, регионов и застройщиков, поэтому ставка кредитования опустилась с 5.59% до 3.81% и утянула средневзвешенную с 7.64% до 6.17%.

Подставим в формулу:
(Доля первичного рынка)*(ставка первичного рынка)+(доля вторичного рынка)*(ставка вторичного рынка)=(средневзвешенная ставка):
0.62*3.81+0.38*10.05=6.17

Но затем активность на вторичке стала восстанавливаться, и к августу первичка занимала только 40% рынка, т.е. вес сверхнизких ставок в итоговом значении уменьшился:
0.40*3.71+0.60*8.66=6.67 (на калькуляторе будет 6.68 в связи с округлением долей рынка до 2го знака после запятой)

Для обоих рынков ставки снизились, условия кредитования смягчались, а средневзвешенная выросла, что трактуется ровно наоборот (некоторые уважаемые каналы и СМИ даже отчитались об ухудшении условий кредитования и придумали причину, что банки стали брать более высокую кредитную премию). Парадокс Симпсона говорит нам, что в период изменения структуры данных, агрегированные показатели могут обманывать. Примерно так Банк России называет происходящие в экономике процессы после начала войны, поэтому ориентация на общие макроэкономические показатели может привести к искаженному восприятию реальности и неправильным решениям.

2/2

Двадцать первая идея по развитию России - углубить демографическую яму 90-х

Первая часть околоисследования: «Россия в 2022 - катастрофа или терпеть можно?» посвященная демографии.

Макроэкономисты выделяют несколько моделей экономического роста, но почти все они сводятся к тому: как именно построить формулу из труда, капитала и иногда технического прогресса. Труд - количество и качество рабочей силы, где под качеством обычно имеется ввиду что-то типа наличия высшего образования, производительности труда и т.п. Однако обсуждать качество человеческого капитала - вступать на скользкую дорожку сложных методов оценки, к которым очень просто придраться. А вот с количеством все намного проще и линейнее.

Если взглянуть на последнюю половозрастную пирамиду, согласно переписи 2021 года, можно увидеть две вещи. Во-первых, переписчики нарисовали большое количество людей, которым 20, 30, 40, 50 лет - обратите внимание на статистические выбросы в окрестностях круглых значений возраста обоих полов. n*10-летних всегда больше, чем (n*10+1)- и (n*10-1) -летних, где n принадлежит [2;6]. Или проще 20-летних больше. чем 19- и 21-летних, 30-летних больше 29- и 31-летних и так до 60. Тут может быть два варианта: в России (и ранее СССР) предпочитают рожать, когда год заканчивается на 1, либо данные плохого качества. Второе представляется более вероятным, так как перепись проходила в условиях пандемии и переносилась на год. Для тонкой настройки адресных программ социальной поддержки молодежи эту информацию лучше не использовать, но для понимания долгосрочных трендов мы можем использовать этот график, тем более что спад в численности граждан до 30 лет мы достоверно можем объяснить демографической ямой 90-х.

Во-вторых, катастрофа в целом и без войны. Второй демографический переход в России уже произошел, поэтому коэффициент рождаемости (количество детей на одну женщину) сейчас около 1.5 - явно меньше 2, чтобы хотя бы воспроизводить действующую численность. А поскольку социально-экономический условия тоже так себе, то по смертности Россия старается входить в первую десятку. Кроме того, экономический кризис в развивающихся странах (к которым относится Россия) - это всегда дополнительная смертность Профессор РЭШ Евгений Яковлев подсчитал, что кризис 90х давал 300 тысяч избыточных смертей ежегодно - 0.2% населения России тех лет, или +13% к уровню смертности в стабильное время.
Проблема со снижением численности населения должна была быть долгосрочно решена с помощью материнского капитала (помогало), роста качества жизни (только в отдельных регионах, в среднем никак), положительного миграционного сальдо (что-то случилось).

Что сделала война? ударила по самому малочисленному поколению 20-30 лет. В последний раз минобороны публично говорило о среднем возрасте контрактников в 2015 году. Тогда он составлял 28 лет. Традиционно контракт служит социальным лифтом именно для молодежи, поэтому маловероятно, что это величина значимо увеличилась. Кроме того из подсчетов медиазоны мы видим, что 51% погибших, согласно публичным источникам (6 659 человек на 3.11.2022) приходится на возраст 18-29 лет и 31% на возраст 30-38. Среди мигрировавших согласно опросу OK Russians в марте 49% в возрасте 25-34 года, 29% - 35-44 года. И вряд ли эти пропорции значимо изменились. Сокращается и трудовая миграция, что можно было увидеть в 1-2 квартале 2022 по сокращению переводов в страны Центральной Азии - сейчас это сложнее отследить, т.к. потоки переводов пересекаются между трудовыми мигрантами и эмигрантами от войны.

Углубить демографическую яму 90-х - это вообще интересное стратегическое решение. Самый тяжелый эффект начнется в 2040 году, когда это самое малочисленное поколение 90-х будет самой производительной частью рабочей силы, и достигнет дна в 2050, когда достаточно многочисленное поколение 80-х будет в околопенсионном возрасте. В итоге к 2050 году на 10 работающих граждан будет приходиться 6.7 неработающих!

До этих времен будто еще сперва надо дожить. Но решать эту проблему нужно за 20-30 лет, то есть вот прямо сейчас. Вместо этого принято решение отправить порядка миллиона человек заграницу через Стамбул, Алматы и Тбилиси или мобилизационные центры. Или сразу в могилу.

Иногда данные обманывают, а иногда слишком прямолинейны. Еще немного про демографию

После начала войны и введения массовых санкций, многие обращали внимание на Иран, который уже миллион лет так живет и ничего. Экономика будто не рухнула, люди не голодают, на полках есть товары, нефть экспортируется через самые разные схемы (правда, последние пару месяцев беспрецедентные протесты, но это детали). При этом очень похожа на Россию - богата ресурсами, импортозамещается, имеет авторитарный консервативный политический режим, стремится влиять на всех соседей, не в ладах с коллективным западом. Но есть одно важное отличие.

👉Население Ирана растет. И согласно данным всемирного банка с 1991 года выросло на 47% (по другим данным на втором графике на 52%). В это время в России оно сократилось на 3%.

Чтобы успешно реализовать программу импортозамещения, закрывшись от внешнего мира, вам нужен большой внутренний рынок и огромные инвестиции. Можно даже начать с небольшим, но чтобы этот рынок рос. Рост может быть достигнут за счет увеличения благосостояния граждан или их количества. Южная Корея, успешно реализовавшая программу импортозамещающей индустриализации, использовала оба механизма, да еще и была открыта миру (и процесс занял примерно 40 лет). Иран использовал рост населения. Россия не использует ничего: население после распада СССР сократилось, благосостояние граждан не улучшается. Собственно, поэтому результаты есть только там, где присутствуют большие льготы от государства, в бизнесе импортозамещающее производство не пройдет ни один инвестиционный комитет, т.к. инвестиции не будут масштабироваться.

С другой стороны, не было бы в Иране роста населения, мы бы вряд ли увидели сегодняшние протесты. По возрасту доминирует группа 20-40 лет, которая является самой активной частью общества (никакого эйджизма).

В общем перед технократическими элитами России стоит задача, как из автаркии, убывающего населения и политической стабильности сложить слово «структурная трансформация экономики».

Пока редакция на больничном по случаю гриппа, вышел текст на the bell про положение на рынке жилья от главреда:

https://thebell.io/idealnyy-shtorm-na-rynke-zhilya-lopnet-li-puzyr-v-rossiyskoy-nedvizhimosti

В редакции сейчас нет военных экспертов (хотя порог для входа в отрасль - иметь аккаунт в любой соцсети и стремление выразить «мнение»). Но здесь нам в первую очередь интересны ошибки при принятии решений. Сегодня о проверке гипотез при разработке стратегии.

Вообще, когда мы планируем что-то делать, то самый простой способ оценить вероятность успеха - посмотреть, делал ли кто-то это раньше. Если нет, то ищем похожие истории и доказываем, почему они похожи. Если да, то нужно ответить на два вопроса:
-получилось ли у него/нее?
-что отличает текущую ситуацию из-за чего результат может быть иной?
После этого достаточно будет проверить действительно ли ситуации отличаются, для чего подходит самый простой эконометрический аппарат.

Так вышло, что ВС РФ используют стратегию ракетных бомбардировок энергетической инфраструктуры Украины в течение почти двух месяцев.

Делал ли кто-нибудь это раньше? Да.

США использовали эту тактику во время войны в Корее, Вьетнаме и Ираке (которая буря в пустыне). Помогло ли это достичь военных целей? Нет. Откуда мы это знаем? Пентагон оценивал эффективность этой тактики в 1994 году. Во всех случаях было уничтожено порядка 90% мощностей (см. файл ниже).

Увенчалась ли такая тактика успехом в прошлом? Нет.

Основной целью таких атак считалось воздействие на мораль гражданских, которые вынудили бы политические элиты сменить курс на желаемый для атакующих. Во время второй мировой войны тактика бомбардировок применялась с этой же целью - повлиять на мораль. Сначала Германия бомбила Лондон, потом США и Великобритания бомбили Дрезден. В обоих случаях влияние на мораль гражданских лиц если и была, то не привела к политическим последствиям, а на фронте среди военных мораль лишь повышалась. Помощь от союзников при этом росла, так как росло сочувствие тем, кто подвергся таким бомбардировкам.

Про бомбардировки Лондона хорошо написано, например, в книге Малколма Гладвелла «Давид против Голиафа»: если бомба упала рядом и вы пострадали, вы будете с большой вероятностью сломлены, напуганы, но если взрыв был на расстоянии, а вы остались живы, вы чувствуете себя неуязвимым. Очевидно, что плотность бомбардировок должна быть крайне высокая, чтобы в первой группе людей оказалось больше, чем во второй.

Что отличает эту ситуацию, из-за чего может быть иной исход?

Вероятно, расчет на холодную зиму. Для Вьетнама, Ирака и Кореи потребности в тепле намного ниже, чем в Украине (хотя для Кореи вопрос спорный, т.е. даже здесь аргумент натянутый). Но мы точно знаем, что ВС РФ не успевают разрушать инфраструктуру быстрее, чем она восстанавливается - свет на спутниковых снимках появился. А Европейские союзники оказывают помощь в ликвидации последствий (аналогично поступали СССР и Китай в отношении Вьетнама и Кореи, что вообще поражает, ведь российские генералы должны были изучать это в своих академиях и делать выводы).

Ну и самое важное: в результате таких обстрелов никак не страдают вооруженные силы противника. Зачастую это лишь повышает их боевой дух.

Есть достаточно много материалов о бессмысленности этой войны. Есть много материалов о том, что войны сами по себе (за крайне редкими исключениями) не приносят никакой выгоды, даже если это ограниченные конфликты на другом конце света. Но применять неэффективную стратегию в бессмысленной войне - совершенно невероятный уровень.

Тут объявили о расширении семейной ипотеки и продлении льготной на условиях чуть хуже, чем было.
об этом как раз говорил в подкасте «Калькулятор». Ну и обсудили некоторые фундаментальные штуки: как работает рынок недвижимости, почему он устойчивее, чем всем хотелось бы и ответ на вопрос «покупать или снимать»

https://podcast.ru/e/96pFOenlj2_

Рынок труда против Невидимой руки рынка

Мы уже выяснили ранее, что рынок жилья в России игнорирует законы спроса и предложения: спрос растет – цены растут, спрос падает – цены растут (ну или хотя бы не снижаются). И это не единичный случай: рынок труда вытворяет вещи даже поинтереснее.

В своем последнем докладе Банк России рассказал о дефиците трудовых ресурсов в связи с мобилизацией. Более того, данные Росстата (при всех их слабых местах) уже полгода говорят о рекордно низкой безработице – 3.9%. Это выглядит достаточно уверенной победой макроэкономической стабильности над глобальными потрясениями, но несёт повышенные инфляционные риски. Парадокс в том, что доходы граждан при этом не растут. Обычно, если в рыночной экономике есть дефицит, то рынок сигналит ростом цен, участники рынка реагируют увеличением предложения, пока цена не вернется к равновесному уровню.

Как рынок труда реагирует на дефицит рабочей силы? Никак. Реальные доходы за январь-сентябрь снизились на 1.7%.

Но лучшее в этой истории, что она глобальная и свойственна, как правило, развитым странам. Про эту проблему выходило исследование Джузеппе Москарини, которое пересказали на английском WSJ и на русском Ведомости (в их лучшие годы). Его суть в том, что самый значимый фактор для роста заработной платы – это частота смены работодателя, а не освоение и улучшение практических навыков. Для американского рынка 40% роста оплаты труда объясняется частотой смены работы. У этого феномена есть достаточно простое объяснение: бюджет на найм всегда выше, чем бюджет на удержание. Равно как бюджет на привлечение новых клиентов выше, чем на удержание действующих. Ситуация – «мы можем поднять вам зарплату не больше, чем на 20%, если вас это не устраивает, то увольняйтесь, а на ваше место мы наймем кого-то на 40% дороже» – весьма распространена в бизнесе.

Однако в кризисные времена люди не склонны менять работу. По крайней мере – добровольно. Даже в посткризисные времена остаётся весьма сильный травматический опыт, который снижает склонность рисковать и желание попытать счастье на новом месте с молодым и дружным коллективом.

Экономика России же сейчас при почти полной занятости несёт издержки так называемой «структурной трансформации экономики». При чём эта перестройка направлена на упрощение её структуры и снижение производительности труда, что означает – рост количества низкопроизводительных рабочих мест (а не безработицы). Если у вас нет робота, который клеит этикетки на бутылки, вы нанимаете на его место людей. Несколько десятков. Но вы не сможете в поисках этих сотрудников поставить слишком высокий уровень дохода: добавленной стоимости от этикетки очень мало – это убьёт рентабельность продукта. В итоге, угрозы безработицы нет, но есть угроза высокой занятости и низкой мобильности рабочей силы.

Что это означает на практике?

– на микроуровне: вместо курсов айти по востребованной специальности лучше регулярно обновлять резюме – это с большей вероятностью увеличит ваш доход.

– на макроуровне: не стоит переоценивать проинфляционный характер дефицита на рынке труда.

Спираль роста зарплаты-инфляция-зарплаты нам вряд ли грозит.