Вчера наткнулся на сборник статей Сергея Белановского и Анастасии Никольской "Методология качественных исследований. Социологические статьи", вышедший недавно в издательстве ВЦИОМа. Больше всего меня заинтересовала первая статья - "Респондент как включенный наблюдатель". В ней автор развивает тему различения мнения и знания. Речь тут о том, что мы можем спрашивать у наших информантов как одно, так и другое.
Мнение - это взгляд информанта, зачастую умозрительный на какой-то феномен, про который мы как социологи решили, что информанту есть что сказать. Когда мы интересуемся мнением, нам нужно обращаться к массовому информанту, самому обычному, часто встречающемуся, среднему.
Но далеко не всегда это имеем смысл. Многие социологические задачи требуют от нас обращения к информантам, которые готовы делиться не мнением, а знанием. Это те информанты, которые глубоко погружены в наше поле исследования и играют в нём какую-то роль как включенные наблюдатели.
Автор утверждает что такие информанты способны создавать знание, опережающее научное знание в социальных науках. Просто за счёт глубинного погружения в поле в сфере своих компетенций. Скажем, директор Дудинского морского порта явно обладает знанием о том, как работает порт и создаёт свою теорию о том, как и почему он работает именно так, как работает.
В интервью важно различать когда информант говорит в рамках сферы своих компетенций, а когда заходит вовне сферы своих компетенций. Скажем, практик-брендолог может глубоко понимать всё что связано с развитием бренда города и отражения различных элементов бренда в городской среде, но когда речь заходит об экологии города, то он переключается с трансляции знания на трансляцию мнения, т.к. в вопросах экологии он не эксперт, а обычный горожанин.
Обладающие знанием информанты становятся в каком-то смысле соучастниками исследования. Специально для исследования они проводили многодневное, а то и многолетнее поле, в котором накапливали не только сырые данные, но и множество интерпретаций этих данных. Работа социолога здесь в том, чтобы помочь этим данным и интерпретациям вступить в дискуссию со знанием других знающих информантов.
В целом, это всё очень хорошо описывает то, как мы в бюро исследований Гражданская инженерия работаем. Мы стараемся как можно меньше работать с мнениями, поэтому, например, не любим массовые опросы. Есть ощущение, что от мнений в вопросах развития территорий толку мало.
А вот знание помогает погрузиться в город с разных точек зрения. Экология, культура, бренд, активизм, экономика, креативное предпринимательство, городские конфликты и многие другие темы, на которые мы стараемся найти экспертов, которые всей своей жизнью проводили для нас включенное наблюдение и готовы поделиться своей экспертизой.
15-20-25 таких информантов вполне себе достаточное количество, чтобы представить себе город в необходимом для проектирования объеме. Вячеслав Глазычев говорил о 15 человеках, Сергей Белановский говорит о выборке 15-40 информантов, мне кажется, что истина где-то посередине. Нам доводилось участвовать в проекте, в котором было на круг 100 информантов. Мы в нём делали один тематический фрагмент на 20 горожанах. Было ощущение лёгкой избыточности такого объема данных.
При этом на старте мы как правило не имеем чётко ограниченного списка сфер, знание о которых нам требуется. В зависимости от собственной логики каждый город обладает наиболее важными сферами, которые необходимо охватить, для того, чтобы его понять. В каком-то северном городе может быть очень выпукла тема коренных малых народов Севера, а в каком-то быть глубоко второстепенной. Поэтому мы оставляем примерно половину мест в выборке на снежный ком, чтобы по ходу исследования набирать нужных нам экспертов.
#социологиягорода #всякаяурбанистика #гражданскаяинженерия
Мнение - это взгляд информанта, зачастую умозрительный на какой-то феномен, про который мы как социологи решили, что информанту есть что сказать. Когда мы интересуемся мнением, нам нужно обращаться к массовому информанту, самому обычному, часто встречающемуся, среднему.
Но далеко не всегда это имеем смысл. Многие социологические задачи требуют от нас обращения к информантам, которые готовы делиться не мнением, а знанием. Это те информанты, которые глубоко погружены в наше поле исследования и играют в нём какую-то роль как включенные наблюдатели.
Автор утверждает что такие информанты способны создавать знание, опережающее научное знание в социальных науках. Просто за счёт глубинного погружения в поле в сфере своих компетенций. Скажем, директор Дудинского морского порта явно обладает знанием о том, как работает порт и создаёт свою теорию о том, как и почему он работает именно так, как работает.
В интервью важно различать когда информант говорит в рамках сферы своих компетенций, а когда заходит вовне сферы своих компетенций. Скажем, практик-брендолог может глубоко понимать всё что связано с развитием бренда города и отражения различных элементов бренда в городской среде, но когда речь заходит об экологии города, то он переключается с трансляции знания на трансляцию мнения, т.к. в вопросах экологии он не эксперт, а обычный горожанин.
Обладающие знанием информанты становятся в каком-то смысле соучастниками исследования. Специально для исследования они проводили многодневное, а то и многолетнее поле, в котором накапливали не только сырые данные, но и множество интерпретаций этих данных. Работа социолога здесь в том, чтобы помочь этим данным и интерпретациям вступить в дискуссию со знанием других знающих информантов.
В целом, это всё очень хорошо описывает то, как мы в бюро исследований Гражданская инженерия работаем. Мы стараемся как можно меньше работать с мнениями, поэтому, например, не любим массовые опросы. Есть ощущение, что от мнений в вопросах развития территорий толку мало.
А вот знание помогает погрузиться в город с разных точек зрения. Экология, культура, бренд, активизм, экономика, креативное предпринимательство, городские конфликты и многие другие темы, на которые мы стараемся найти экспертов, которые всей своей жизнью проводили для нас включенное наблюдение и готовы поделиться своей экспертизой.
15-20-25 таких информантов вполне себе достаточное количество, чтобы представить себе город в необходимом для проектирования объеме. Вячеслав Глазычев говорил о 15 человеках, Сергей Белановский говорит о выборке 15-40 информантов, мне кажется, что истина где-то посередине. Нам доводилось участвовать в проекте, в котором было на круг 100 информантов. Мы в нём делали один тематический фрагмент на 20 горожанах. Было ощущение лёгкой избыточности такого объема данных.
При этом на старте мы как правило не имеем чётко ограниченного списка сфер, знание о которых нам требуется. В зависимости от собственной логики каждый город обладает наиболее важными сферами, которые необходимо охватить, для того, чтобы его понять. В каком-то северном городе может быть очень выпукла тема коренных малых народов Севера, а в каком-то быть глубоко второстепенной. Поэтому мы оставляем примерно половину мест в выборке на снежный ком, чтобы по ходу исследования набирать нужных нам экспертов.
#социологиягорода #всякаяурбанистика #гражданскаяинженерия
July 8, 2024
Вчера брали интервью у Игоря Стася из ТюмГУ и канала "Городские историки". Собственно, нас интересовала история Мегиона, потому как нам показалось, что именно в его истории кроется его незавидное положение в казалось бы богатом нефтедобывающем регионе.
Наши информанты до этого много говорили о том, что город не блещет на фоне других соразмерных городов типа Радужного, Белоярска или Когалыма. Скажем, в Белоярском сильная и ответственная администрация, в Когалыме отличное благоустройство и есть даже океанариум, входящий в десятку лучших в мире. А что Мегион?
Находясь всего в 40 километрах от Нижневартовска он как будто бы находится в его тени. Мегионцы говорят, что главная форма досуга в Мегионе - ездить гулять в Нижневартовск, в особенности по крупным торговым центрам.
Хотя казалось бы - у города был отличный старт хотя бы на символическом уровне - он был местом, где открыли первую нефть в регионе. Уже одно это должно создавать внутренний драйв в собственной логике города. Но выясняется, что не всё так просто.
Дело в том, что несмотря на первую открытую нефть союзные министерства не видели Мегион городом. До 80ого года Мегион был рабочим посёлком и в нём официально не велось капитальное строительство, он заселялся брусчатыми двухэтажками и трущобного вида балками. Генплан для него разрабатывала непрофильная организация, специализирующаяся на проектировании месторождений.
Всё время с 1964 года по 1980 год тюменские нефтяники и местная администрация и депутаты писали письма во все инстанции с просьбой признать Мегион городом. У них была такая амбиция, хотя на союзном уровне Мегион виделся как задворки Нижневартовской агломерации, а никак не самостоятельный город.
Сейчас мы наблюдаем историческое продолжение этой линии. Мегион отнюдь не в фокусе внимания ни региональных властей, ни ресурсодобывающих корпораций. Он просто есть, у него есть базовый процесс в виде реновации ветхого жилья (тех самых двухэтажек), но он не хватает звезд с неба и у него нет яркого видения будущего. Мечта стать городом реализовалась, а что делать дальше пока никто не придумал.
#малыегорода #социологиягорода #собственнаялогикагородов #urbanhistory
Наши информанты до этого много говорили о том, что город не блещет на фоне других соразмерных городов типа Радужного, Белоярска или Когалыма. Скажем, в Белоярском сильная и ответственная администрация, в Когалыме отличное благоустройство и есть даже океанариум, входящий в десятку лучших в мире. А что Мегион?
Находясь всего в 40 километрах от Нижневартовска он как будто бы находится в его тени. Мегионцы говорят, что главная форма досуга в Мегионе - ездить гулять в Нижневартовск, в особенности по крупным торговым центрам.
Хотя казалось бы - у города был отличный старт хотя бы на символическом уровне - он был местом, где открыли первую нефть в регионе. Уже одно это должно создавать внутренний драйв в собственной логике города. Но выясняется, что не всё так просто.
Дело в том, что несмотря на первую открытую нефть союзные министерства не видели Мегион городом. До 80ого года Мегион был рабочим посёлком и в нём официально не велось капитальное строительство, он заселялся брусчатыми двухэтажками и трущобного вида балками. Генплан для него разрабатывала непрофильная организация, специализирующаяся на проектировании месторождений.
Всё время с 1964 года по 1980 год тюменские нефтяники и местная администрация и депутаты писали письма во все инстанции с просьбой признать Мегион городом. У них была такая амбиция, хотя на союзном уровне Мегион виделся как задворки Нижневартовской агломерации, а никак не самостоятельный город.
Сейчас мы наблюдаем историческое продолжение этой линии. Мегион отнюдь не в фокусе внимания ни региональных властей, ни ресурсодобывающих корпораций. Он просто есть, у него есть базовый процесс в виде реновации ветхого жилья (тех самых двухэтажек), но он не хватает звезд с неба и у него нет яркого видения будущего. Мечта стать городом реализовалась, а что делать дальше пока никто не придумал.
#малыегорода #социологиягорода #собственнаялогикагородов #urbanhistory
July 9, 2024
Читаю в журнале European Urban and Reginal Studies статью Джоджианы Варна, Давида Адамса и Иана Докерти Development networks and urban growth in small cities. В этой статье авторы делают интересный подход к снаряду теории городских режимов и машин роста.
Собственно, их тезис, основанный на изучении городка Инвернесс в Шотландии заключается в том, что маленькость города вносит существенные поправки в привычные нам модели городских режимов, которые в основном строятся на материале изучения крупных городов.
Рост маленького города обеспечивается сетью из счётного количества акторов. Авторы проанализировали 646 заявлений в Высокогорный Совет, касающихся городского планирования за 17 лет с января 1997 года по ноябрь 2013 год. Топ 10 заявителей (те, кто делали 10 и более заявлений) ответственны за 33% всех заявлений, а самый значимый заявитель - за 16,4% всех заявлений. Из 646 заявлений 450 были поданы через агентов (архитекторы, эксперты по недвижимости и т.д.), Топ 4 агента подали 34,4% всех заявлений. Таким образом, складывается картина, что участников планировочного процесса и создания объектов недвижимости в городе не так много.
Дальше авторы исследования решили взять интервью у топовых заявителей и агентов. И выяснилось, что среди заявителей и агентов наблюдается с одной стороны высокая стабильность, с другой стороны высокая ротация. С одной стороны, половина и заявителей и половина агентов ушли из бизнеса, связанного с девелопментом. А с другой стороны в городе продолжали действовать девелоперские компании основанные аж в 1930ые годы.
Интересно здесь и то, как с годами трансформировались отношения застройщиков и городской администрации. В ранние годы администрация скорее спрашивала у девелоперщиков какие у них планы и меняла планировочное законодательство в соответствии с ними. Но чем ближе к современности, тем большую роль начинало играть стратегическое видение Высокогорного Совета. Но вот беда, при большей роли этого стратегического видения обнаружился и его дефицит. Собрав значительную власть Совет не мог ей распорядится так, чтобы обеспечивать комфортное строительное сопровождение роста, что вызывало существенное недовольство девелоперщиков.
Важным фактором локальной сети, обеспечивающей рост, была футбольная команда Каледонский Чертополох. Один из ключевых девелоперщиков Инвернесса стал главным спонсором команды, а матчи этой команды стали важной площадкой нетворкинга всех акторов, вовлеченных в девелопмент. Причём более доверительной и эффективной, чем площадка, предоставляемая местной Палатой Коммерции. Но специальное в этом было то, что в движухе вокруг Каледонского Чертополоха участвовали в основном мужчины за 50. Женщины и более молодые люди, вовлеченные в девелопмент, вытеснялись из этой сети.
В общем, вот такая картина роста малого города. Во многом отличающаяся от того, как это принято в больших городах, где большую роль играют формальные отношения акторов, а сети более инклюзивны.
#малыегорода #социологиягорода #городскиережимы
Собственно, их тезис, основанный на изучении городка Инвернесс в Шотландии заключается в том, что маленькость города вносит существенные поправки в привычные нам модели городских режимов, которые в основном строятся на материале изучения крупных городов.
Рост маленького города обеспечивается сетью из счётного количества акторов. Авторы проанализировали 646 заявлений в Высокогорный Совет, касающихся городского планирования за 17 лет с января 1997 года по ноябрь 2013 год. Топ 10 заявителей (те, кто делали 10 и более заявлений) ответственны за 33% всех заявлений, а самый значимый заявитель - за 16,4% всех заявлений. Из 646 заявлений 450 были поданы через агентов (архитекторы, эксперты по недвижимости и т.д.), Топ 4 агента подали 34,4% всех заявлений. Таким образом, складывается картина, что участников планировочного процесса и создания объектов недвижимости в городе не так много.
Дальше авторы исследования решили взять интервью у топовых заявителей и агентов. И выяснилось, что среди заявителей и агентов наблюдается с одной стороны высокая стабильность, с другой стороны высокая ротация. С одной стороны, половина и заявителей и половина агентов ушли из бизнеса, связанного с девелопментом. А с другой стороны в городе продолжали действовать девелоперские компании основанные аж в 1930ые годы.
Интересно здесь и то, как с годами трансформировались отношения застройщиков и городской администрации. В ранние годы администрация скорее спрашивала у девелоперщиков какие у них планы и меняла планировочное законодательство в соответствии с ними. Но чем ближе к современности, тем большую роль начинало играть стратегическое видение Высокогорного Совета. Но вот беда, при большей роли этого стратегического видения обнаружился и его дефицит. Собрав значительную власть Совет не мог ей распорядится так, чтобы обеспечивать комфортное строительное сопровождение роста, что вызывало существенное недовольство девелоперщиков.
Важным фактором локальной сети, обеспечивающей рост, была футбольная команда Каледонский Чертополох. Один из ключевых девелоперщиков Инвернесса стал главным спонсором команды, а матчи этой команды стали важной площадкой нетворкинга всех акторов, вовлеченных в девелопмент. Причём более доверительной и эффективной, чем площадка, предоставляемая местной Палатой Коммерции. Но специальное в этом было то, что в движухе вокруг Каледонского Чертополоха участвовали в основном мужчины за 50. Женщины и более молодые люди, вовлеченные в девелопмент, вытеснялись из этой сети.
В общем, вот такая картина роста малого города. Во многом отличающаяся от того, как это принято в больших городах, где большую роль играют формальные отношения акторов, а сети более инклюзивны.
#малыегорода #социологиягорода #городскиережимы
July 24, 2024
И почему я раньше так мало внимания уделял журналу European Urban and Regional Studies ума не приложу. Очень интересный журнал! Вот, например, читаю сейчас статью Contested boundaries: The moralization and politicization of prostitution in German cities. Собственно посвященную проституции в немецких городах.
Сюжет там такой, что в 2001 году в Германии был принят общестрановой закон о проституции. Где постулировался принцип "разрешаем, но осуждаем". Т.е. проституция как занятие была в целом легализована, стала облагаться налогами и т.п. Но при этом идея морального осуждения проституции никуда не делась.
Принять-то закон приняли, но дальше начались сложности. Это связано с архитектурой законодательства в Германии. Она трехуровневая - уровень страны, уровень земли и уровень муниципалитета. Так, например, на уровне земель стали принимать законы, запрещающие проституцию в городах населением меньше 50 000 человек.
А если город больше 50 000? Тут начинается самое интересное. Потому как местное самоуправление может руководствоваться принципами рациональности или принципами морали. И эти принципы находят отражение в правовом регулировании на местном уровне.
Так, например моральный императив того, что дети не должны сталкиваться с проституцией на улицах города задаёт регламенты зонирования, которые запрещают занятия уличной проституцией или размещение борделей в определённом радиусе от школ и детских площадок.
Разумеется, в ситуации особо сильного морального давления муниципалитет может и вовсе запретить занятие проституцией в городе. Но сугубо в рамках общестранового закона, так что, например, занятия проституцией в частных квартирах он регулировать не может.
Рациональный же принцип ищет во всём экономическую выгоду и поэтому легализует проституцию (насколько то позволяет давление моралистов в городском совете), считая её такой же экономической деятельностью как и любая другая. На стороне рационалистов также стоит аргумент, что легализованная проституция очищается от криминальной составляющей и препятствует, например, траффикингу из Восточной Европы.
В общем, сложная тема, потому как вступают в конфликт экономика и мораль. А мир еще не настолько эмансипирован и неолиберализирован, чтобы делать однозначный выбор в пользу экономики. Но и не настолько консервативен, чтобы однозначно выбирать мораль.
#малыегорода #всякаяурбанистика #социологиягорода #право
Сюжет там такой, что в 2001 году в Германии был принят общестрановой закон о проституции. Где постулировался принцип "разрешаем, но осуждаем". Т.е. проституция как занятие была в целом легализована, стала облагаться налогами и т.п. Но при этом идея морального осуждения проституции никуда не делась.
Принять-то закон приняли, но дальше начались сложности. Это связано с архитектурой законодательства в Германии. Она трехуровневая - уровень страны, уровень земли и уровень муниципалитета. Так, например, на уровне земель стали принимать законы, запрещающие проституцию в городах населением меньше 50 000 человек.
А если город больше 50 000? Тут начинается самое интересное. Потому как местное самоуправление может руководствоваться принципами рациональности или принципами морали. И эти принципы находят отражение в правовом регулировании на местном уровне.
Так, например моральный императив того, что дети не должны сталкиваться с проституцией на улицах города задаёт регламенты зонирования, которые запрещают занятия уличной проституцией или размещение борделей в определённом радиусе от школ и детских площадок.
Разумеется, в ситуации особо сильного морального давления муниципалитет может и вовсе запретить занятие проституцией в городе. Но сугубо в рамках общестранового закона, так что, например, занятия проституцией в частных квартирах он регулировать не может.
Рациональный же принцип ищет во всём экономическую выгоду и поэтому легализует проституцию (насколько то позволяет давление моралистов в городском совете), считая её такой же экономической деятельностью как и любая другая. На стороне рационалистов также стоит аргумент, что легализованная проституция очищается от криминальной составляющей и препятствует, например, траффикингу из Восточной Европы.
В общем, сложная тема, потому как вступают в конфликт экономика и мораль. А мир еще не настолько эмансипирован и неолиберализирован, чтобы делать однозначный выбор в пользу экономики. Но и не настолько консервативен, чтобы однозначно выбирать мораль.
#малыегорода #всякаяурбанистика #социологиягорода #право
July 25, 2024
Я довольно аккуратно отношусь к внедрению нейросетей в работе. И в том числе в научной работе, где особенно важен поиск нового.
В научной работе очень много того, что можно счесть ритуальными действиями. Введение, обзор литературы, заключение - это всё важные формальные составляющие научной работы. Это важные, но не главные составляющие.
И вот тут-то на помощь могут прийти нейросети. Два студента с факультета востоковедения НИУ ВШЭ Михаил Котов и Екатерина Кушлянская защитили курсовую работу по теме "Умные города как стратегия решения экологических и социальных проблем в Японии", используя для написания нейросеть YandexGPT.
Авторы говорят: "Было очень удобно, что YandexGPT смог сделать формальную работу: оформление формальных частей исследования, написание введения, сокращение опечаток, проверка орфографии. Это можно было бы использовать для написания аннотаций к статьям. YandexGPT можно также поручить анализ большого объема информации."
В общем, будущее наступает, главное — осмысленно и внимательно относиться к внедрению новых технологий. Делегируя нейросети отдельные фрагменты работы студенты и учёные могут сосредоточиться на содержательной части своего исследования.
#социологиягорода #образование
В научной работе очень много того, что можно счесть ритуальными действиями. Введение, обзор литературы, заключение - это всё важные формальные составляющие научной работы. Это важные, но не главные составляющие.
И вот тут-то на помощь могут прийти нейросети. Два студента с факультета востоковедения НИУ ВШЭ Михаил Котов и Екатерина Кушлянская защитили курсовую работу по теме "Умные города как стратегия решения экологических и социальных проблем в Японии", используя для написания нейросеть YandexGPT.
Авторы говорят: "Было очень удобно, что YandexGPT смог сделать формальную работу: оформление формальных частей исследования, написание введения, сокращение опечаток, проверка орфографии. Это можно было бы использовать для написания аннотаций к статьям. YandexGPT можно также поручить анализ большого объема информации."
В общем, будущее наступает, главное — осмысленно и внимательно относиться к внедрению новых технологий. Делегируя нейросети отдельные фрагменты работы студенты и учёные могут сосредоточиться на содержательной части своего исследования.
#социологиягорода #образование
August 14, 2024
Ко вчерашнему репосту хочу добавить. Дискуссию о важности проведения постпроектных исследований мы ведём уже очень давно. Как минимум с большого семинара по постпроектным исследованиям, который мы проводили в пандемию.
И действительно хорошо, что некоторые регионы подходят к мысли, что постпроектные исследования важно проводить. Я в целом рад, что команда пост-исследования в Татарстане привлекла меня в качестве эксперта и мы обсуждаем исследовательские инструменты.
Но есть один момент, который меня смущает.
В моем понимании пост-исследования должны проводиться в тесной связи с предпроектными исследованиями. Т.е. предпроектные исследования должны закладывать гипотезы проекта об изменении тех или иных параметров. А дальше на постпроектном этапе эти гипотезы проверяются.
Но вот беда - предпроектные исследования пока проводились в отрыве от постпроектной логики. Не говоря уже о том, что они далеко не всегда и не везде проводились. Таким образом, мы оказываемся в ситуации, когда нам сложнее простроить причинность. Почему произошли те или иные изменения в жизни людей, связано ли это с проектами или нет. В общем, о постпроектном этапе по хорошему нужно было бы думать заранее. Сейчас же придётся полагаться на спекуляции в ретроспекции.
Но с другой стороны это хороший повод центрам компетенций уже сейчас трансформировать свою работу с учётом того, что постпроектные исследования станут гигиенической нормой для деятельности по развитию территорий. Например, закладывая в предпроектные исследования гипотезы, относительно будущих изменений. Что слегка трансформирует подход к проведению предпроектных исследований, потому как становится мало просто снять с пользователей территории их пожелания, нужно глубже изучать их образ жизни и жизненные установки, потому как трансформации по идее серьезнее и структурнее, нежели просто появление лавочек и велодорожек. И эти трансформации надо рассматривать как KPI центров компетенций.
В любом случае, радует, что постпроектные исследования вышли из мира теоретических размышлений отдельных экспертов в мир урбанистической практики. Надеюсь, что они закрепятся там и мы будем лучше понимать, что же мы делаем. Одна моя подруга, работающая в маркетинге, была глубоко шокирована тем, что в урбанистике нет постпроектных исследований. В её понимании без этого попросту невозможно работать. Но мы как-то умудрялись до сих пор это делать. И это не очень хорошо. Надо покончить с этой порочной практикой и подходить к нашей работе по-серьёзному.
#постпроектныеисследования #всякаяурбанистика #социологиягорода
И действительно хорошо, что некоторые регионы подходят к мысли, что постпроектные исследования важно проводить. Я в целом рад, что команда пост-исследования в Татарстане привлекла меня в качестве эксперта и мы обсуждаем исследовательские инструменты.
Но есть один момент, который меня смущает.
В моем понимании пост-исследования должны проводиться в тесной связи с предпроектными исследованиями. Т.е. предпроектные исследования должны закладывать гипотезы проекта об изменении тех или иных параметров. А дальше на постпроектном этапе эти гипотезы проверяются.
Но вот беда - предпроектные исследования пока проводились в отрыве от постпроектной логики. Не говоря уже о том, что они далеко не всегда и не везде проводились. Таким образом, мы оказываемся в ситуации, когда нам сложнее простроить причинность. Почему произошли те или иные изменения в жизни людей, связано ли это с проектами или нет. В общем, о постпроектном этапе по хорошему нужно было бы думать заранее. Сейчас же придётся полагаться на спекуляции в ретроспекции.
Но с другой стороны это хороший повод центрам компетенций уже сейчас трансформировать свою работу с учётом того, что постпроектные исследования станут гигиенической нормой для деятельности по развитию территорий. Например, закладывая в предпроектные исследования гипотезы, относительно будущих изменений. Что слегка трансформирует подход к проведению предпроектных исследований, потому как становится мало просто снять с пользователей территории их пожелания, нужно глубже изучать их образ жизни и жизненные установки, потому как трансформации по идее серьезнее и структурнее, нежели просто появление лавочек и велодорожек. И эти трансформации надо рассматривать как KPI центров компетенций.
В любом случае, радует, что постпроектные исследования вышли из мира теоретических размышлений отдельных экспертов в мир урбанистической практики. Надеюсь, что они закрепятся там и мы будем лучше понимать, что же мы делаем. Одна моя подруга, работающая в маркетинге, была глубоко шокирована тем, что в урбанистике нет постпроектных исследований. В её понимании без этого попросту невозможно работать. Но мы как-то умудрялись до сих пор это делать. И это не очень хорошо. Надо покончить с этой порочной практикой и подходить к нашей работе по-серьёзному.
#постпроектныеисследования #всякаяурбанистика #социологиягорода
August 25, 2024
Вчера со студентами РАНХиГС обсуждали Чикагскую школу социологии. Это с давних пор мой любимый период истории науки о городе. И каждый раз когда я на том или ином курсе провожу занятие по Чикаго я всё время открываю что-то для меня новое в текстах, которые казалось бы уже сто раз читал. Чикагские истории ложатся на актуальные размышления и становятся их частью.
Чикагская школа вообще очень интересное явление. Во-первых, изначально факультет социологии в Чикагском университете создавался с заделом на социальное реформаторство. Во всяком случае так выдел это первый его руководитель Альбион Смолл. И надо сказать, что до Чикагского расового бунта 1919 года исследователи Чикагской школы активно участвовали в общественных дискуссиях. Зачастую они как социологи высказывали непопулярные мнения. Так, например, Уильям Томас спорил с городской комиссией по грехам (vice) о том, что в городе нужно разрешить "кварталы красных фонарей". За что (не без участия ФБР) поплатился академической карьерой. Но сам факт этой дискуссии в консервативном Чикаго - уже большой шаг для реформаторской науки.
Во-вторых, Чикагская школа прекрасна тем, что её главные идеологи Роберт Парк и Эрнст Бёрджесс отстаивали позицию того, что социология это естественная наука. На полном серьёзе. Не использовали слова из естественных наук в качестве метафор, как это любили делать социологи второй половины двадцатого века, но в Introduction to the science of sociology напрямую выводили социологию как естественную науку, изучающую закономерности human nature. И при этом они вполне себе признавали, что заниматься социологией в разрыве с биологией и этологией было бы неправильно, т.к. биологическое тоже детерминирует человеческое поведение.
В-третьих, Роберт Парк прекрасен в первую очередь не своими собственными исследованиями, но тем, что в работе The City сформулировал огромную программу исследований для школы и вместе со своими учениками долгие годы искал ответы на поставленные вопросы. Причем буквально - не очертил поле исследований, но сформулировал конкретные исследовательские вопросы для городской социологии. Если кто-нибудь провернёт такую же операцию в российской социологии города - с радостью включусь в процесс в качестве аспиранта.
В-четвертых, чикагцы были убеждёнными сторонниками качественных методов. Конечно, Фредерик Трэшер изучил и нанёс на карту города 1313 молодежных шаек, но это всё равно был качественник со сплошной выборкой, а никак не массовый опрос, никак не количественное исследований. Интервью, включенное наблюдение, работа с документами (например, рапортами инспекторов по нравственности о танцах в тэксидэнс холлах), экзотические методы, когда например Харви Зорбо просил жителей Золотого Берега в эпистолярном жанре рассказать ему про быт и нравы высшего общества. В общем, где только чикагцы не брали свои данные. Их принципиальна позиция - любые данные хороши. И бог с ней со строгой методологией.
В-пятых, Чикагская школа поднимает вопросы, которые актуальны и сейчас. Скажем, вопросы расизма и дискриминации по фактору этничности. Вопросы сегрегации и социальной дистанции. При этом поднимают без лишнего трепета в отношении исследуемых групп. Они всерьёз воспринимают этничность и те поведенческие паттерны, которые могут из этничности проистекать. Что в наши дни сочли бы неполиткорректным. Отдельная тема - сукцессия. Пока еще ни один исследователь не показывал сукцессию на примере российских городов, но я уверен, что эта тема еще ждёт своего Эрнста Бёрджесса.
В общем, читать и обсуждать Чикагскую школу это круто. Если хотите делать это со мной, то предлагаю вам записаться ко мне на курс "Теория урбанистики и социологии города", там мы обязательно погрузимся в удивительный мир чикагской социологии.
#тусг #чикагскаяшкола #социологиягорода #школагорода
Чикагская школа вообще очень интересное явление. Во-первых, изначально факультет социологии в Чикагском университете создавался с заделом на социальное реформаторство. Во всяком случае так выдел это первый его руководитель Альбион Смолл. И надо сказать, что до Чикагского расового бунта 1919 года исследователи Чикагской школы активно участвовали в общественных дискуссиях. Зачастую они как социологи высказывали непопулярные мнения. Так, например, Уильям Томас спорил с городской комиссией по грехам (vice) о том, что в городе нужно разрешить "кварталы красных фонарей". За что (не без участия ФБР) поплатился академической карьерой. Но сам факт этой дискуссии в консервативном Чикаго - уже большой шаг для реформаторской науки.
Во-вторых, Чикагская школа прекрасна тем, что её главные идеологи Роберт Парк и Эрнст Бёрджесс отстаивали позицию того, что социология это естественная наука. На полном серьёзе. Не использовали слова из естественных наук в качестве метафор, как это любили делать социологи второй половины двадцатого века, но в Introduction to the science of sociology напрямую выводили социологию как естественную науку, изучающую закономерности human nature. И при этом они вполне себе признавали, что заниматься социологией в разрыве с биологией и этологией было бы неправильно, т.к. биологическое тоже детерминирует человеческое поведение.
В-третьих, Роберт Парк прекрасен в первую очередь не своими собственными исследованиями, но тем, что в работе The City сформулировал огромную программу исследований для школы и вместе со своими учениками долгие годы искал ответы на поставленные вопросы. Причем буквально - не очертил поле исследований, но сформулировал конкретные исследовательские вопросы для городской социологии. Если кто-нибудь провернёт такую же операцию в российской социологии города - с радостью включусь в процесс в качестве аспиранта.
В-четвертых, чикагцы были убеждёнными сторонниками качественных методов. Конечно, Фредерик Трэшер изучил и нанёс на карту города 1313 молодежных шаек, но это всё равно был качественник со сплошной выборкой, а никак не массовый опрос, никак не количественное исследований. Интервью, включенное наблюдение, работа с документами (например, рапортами инспекторов по нравственности о танцах в тэксидэнс холлах), экзотические методы, когда например Харви Зорбо просил жителей Золотого Берега в эпистолярном жанре рассказать ему про быт и нравы высшего общества. В общем, где только чикагцы не брали свои данные. Их принципиальна позиция - любые данные хороши. И бог с ней со строгой методологией.
В-пятых, Чикагская школа поднимает вопросы, которые актуальны и сейчас. Скажем, вопросы расизма и дискриминации по фактору этничности. Вопросы сегрегации и социальной дистанции. При этом поднимают без лишнего трепета в отношении исследуемых групп. Они всерьёз воспринимают этничность и те поведенческие паттерны, которые могут из этничности проистекать. Что в наши дни сочли бы неполиткорректным. Отдельная тема - сукцессия. Пока еще ни один исследователь не показывал сукцессию на примере российских городов, но я уверен, что эта тема еще ждёт своего Эрнста Бёрджесса.
В общем, читать и обсуждать Чикагскую школу это круто. Если хотите делать это со мной, то предлагаю вам записаться ко мне на курс "Теория урбанистики и социологии города", там мы обязательно погрузимся в удивительный мир чикагской социологии.
#тусг #чикагскаяшкола #социологиягорода #школагорода
September 26, 2024
Вчера давал интервью дорогой коллеге Елене Верещагиной про поколения урбанистов и там краем прошёлся по очень важной теме, которая как мне кажется заслуживает отдельного освещения. Дело в том, что наше поколение урбанистов производит очень мало текстов традиционного формата - публицистических статей, академических статей, книг, монографий. С идеей издания текстов своих лекций мы вообще не знакомы. А надо заметить, что предыдущее поколение в нашем возрасте уже могло похвастаться внушительной библиографией.
При этом книги и статьи в предыдущем поколении производили как узловые персонажи вроде Глазычева, Трубиной и Мееровича, так и те, кто выступал мостами между узлами, коммуникаторами. Это была форма общения того поколения. Сейчас же книги производятся только теми из нас, кто находится на академических позициях и это не совсем форма общения урбанистического сообщества, это форма бытования урбаниста в академии. Скажем, книги пишут Анатолий Бреславский или Игорь Стась. Но они в большей степени адресованы академическому полю и развивают академическую дискуссию по своим направлениям.
А вот программных текстов относительно урбанистики как деятельности, относительно мышления в проектировании, относительно не побоимся этого слова судеб профессии никто не производит. Главная книга нашего поколения это пожалуй перевод Генри Саноффа, который сделала Проектная группа 8. Но то перевод, пусть и определивший жизнь поколения.
Настоящим рупором нашего поколения стал телеграм, не зря сообщество админов урбан-телеграма стало первой со времён Russian urban planner association взлетевшей дискуссионной площадкой урбанистов разного бэкграунда. Но я вам уверяю, у нас в чате не так много идёт дискуссий о судьбах урбанистики. Судьбы телеграма волнуют нас гораздо больше. В каком-то смысле каждый канал это своя замкнутая экосистема со своей культурой постов и комментариев. Интересные инициативы по совместной деятельности в последнее время продвигают Михаил Алексеевский и Лена Пудова. И это здорово, может быть из информационного обмена родятся еще какие-то формы кооперации.
Это я к чему, это я к тому, что наше поколение скорее всего не породит великих урбанистов. Не будет у нас своего Александра Высоковского. Но зато у нас будет добрая память о том, как мы относительно горизонтально, без понтов и громких слов общались в телеграме. Последний раз у нас тут было горячо, когда схлестнулись левые политики и академики в лице Александра Замятина и Дениса Прокуронова и соучаствующие практики в лице Надежды Снигиревой и Дмитрия Смирнова. Кажется с тех пор на просторах телеграма не было больших дискуссий. Даже немного жаль, что с тех пор не было сколько нибудь заметных идеологических или практических дискуссий, которые бы задавали вопрос к самой сути нашего мышления и нашей деятельности.
#социологияурбанистов #социологиягорода #всякаяурбанистика
При этом книги и статьи в предыдущем поколении производили как узловые персонажи вроде Глазычева, Трубиной и Мееровича, так и те, кто выступал мостами между узлами, коммуникаторами. Это была форма общения того поколения. Сейчас же книги производятся только теми из нас, кто находится на академических позициях и это не совсем форма общения урбанистического сообщества, это форма бытования урбаниста в академии. Скажем, книги пишут Анатолий Бреславский или Игорь Стась. Но они в большей степени адресованы академическому полю и развивают академическую дискуссию по своим направлениям.
А вот программных текстов относительно урбанистики как деятельности, относительно мышления в проектировании, относительно не побоимся этого слова судеб профессии никто не производит. Главная книга нашего поколения это пожалуй перевод Генри Саноффа, который сделала Проектная группа 8. Но то перевод, пусть и определивший жизнь поколения.
Настоящим рупором нашего поколения стал телеграм, не зря сообщество админов урбан-телеграма стало первой со времён Russian urban planner association взлетевшей дискуссионной площадкой урбанистов разного бэкграунда. Но я вам уверяю, у нас в чате не так много идёт дискуссий о судьбах урбанистики. Судьбы телеграма волнуют нас гораздо больше. В каком-то смысле каждый канал это своя замкнутая экосистема со своей культурой постов и комментариев. Интересные инициативы по совместной деятельности в последнее время продвигают Михаил Алексеевский и Лена Пудова. И это здорово, может быть из информационного обмена родятся еще какие-то формы кооперации.
Это я к чему, это я к тому, что наше поколение скорее всего не породит великих урбанистов. Не будет у нас своего Александра Высоковского. Но зато у нас будет добрая память о том, как мы относительно горизонтально, без понтов и громких слов общались в телеграме. Последний раз у нас тут было горячо, когда схлестнулись левые политики и академики в лице Александра Замятина и Дениса Прокуронова и соучаствующие практики в лице Надежды Снигиревой и Дмитрия Смирнова. Кажется с тех пор на просторах телеграма не было больших дискуссий. Даже немного жаль, что с тех пор не было сколько нибудь заметных идеологических или практических дискуссий, которые бы задавали вопрос к самой сути нашего мышления и нашей деятельности.
#социологияурбанистов #социологиягорода #всякаяурбанистика
September 28, 2024
Как это случается каждый год обсуждал со студентами послевоенную урбанистику в Америке. И, конечно же, Герберта Ганса. Герберт Ганс считал себя одновременно критиком и продолжателем традиции Чикагской школы. Что было как нельзя кстати, потому как к моменту бэби-бума традиция Чикагской школы как будто бы прервалась, если говорить про городскую социологию.
Ганс развивал позднюю идею Луиса Вирта, представленную в тезисах доклада о том, что сейчас уже нет никакого различия между city и countryside в социологическом смысле. Люди ищут и находят деревню в городе, а в деревне городят вполне себе городскую холодность отношений. Но, замечал Ганс, есть что-то еще, кроме урбанизма как образа жизни. А именно субурбанизм как образ жизни.
Urban sprawl послевоенной Америки создал поле исследований для Герберта Ганса. Средний класс с одной стороны полнился новыми участниками за счёт роста заработных плат и удешевления недвижимости. С другой стороны, старался бежать от расовых и классовых проблем большого города в уютные Вистерия Лейн американских пригородов.
Поэтому, когда Ганс расписывал свою типологию горожан (urban dwellers) среди горожан не было семейных пар с детьми. Для него было очевидно, что семейная жизнь - это жизнь субурбий. Город же - арена для капиталистического соревнования космополитов, капиталистического выживания попавших в ловушку и капиталистической "Игры в кальмара" этнических мигрантов.
Понятное дело, что в реальности в послевоенных американских городах дело обстояло несколько иначе. И яркий тому пример Джейн Джекобс, которая не зря фигурирует в сериале "Удивительная миссис Майзель", потому как средний и верхний средний класс зубами вгрызался в своё присутствие в центрах больших американских городов.
Тренд был разнонаправленный и его силы хватило и для того, чтобы развоплотить зловещего модерниста Роберта Мозеса в Нью-Йорке и для того, чтобы создать бесконечную одноэтажную субурбию.
Мне видится, что единственная ошибка Герберта Ганса заключалась в том, что он не увидел разнонаправленности тренда и слишком лихо разделил урбанизм как образ жизни и субурбанизм как образ жизни. На его глазах разворачивались события и он спешил их описать. И, пожалуй, слишком поспешил.
Возникла та же история как и с любой бинарной оппозицией в урбанистике. Противоположности оказались взаимопроницаемыми и взаимообогащаемыми. А дальше - взаимозаменяемыми. И еще задолго до того, как средний американец, даже далёкий от среднего класса, начал себя узнавать в жителях субурбий Гомере Симпсоне, Питере Гриффине и Рике Санчесе.
Но если не противопоставлять урбанизм и субурбанизм, а видеть в них сложную географическую диалектику, становится заметно интереснее, потому как это, собственно, и задает поле исследований субурбанизации в урбанистике.
Ну и да, американский опыт по своему уникален. Если урбанизм - глобальный тренд и большие города очень похожи друг на друга, то их пригороды в разных странах и на разных континентах формировались под действием разных социальных процессов и в разные исторические эпохи. Поэтому мой тост - каждой стране по своему исследователю субурбанизма как образа жизни!
#историяидей #социологиягорода #урбанизмкаксмыслжизни
Ганс развивал позднюю идею Луиса Вирта, представленную в тезисах доклада о том, что сейчас уже нет никакого различия между city и countryside в социологическом смысле. Люди ищут и находят деревню в городе, а в деревне городят вполне себе городскую холодность отношений. Но, замечал Ганс, есть что-то еще, кроме урбанизма как образа жизни. А именно субурбанизм как образ жизни.
Urban sprawl послевоенной Америки создал поле исследований для Герберта Ганса. Средний класс с одной стороны полнился новыми участниками за счёт роста заработных плат и удешевления недвижимости. С другой стороны, старался бежать от расовых и классовых проблем большого города в уютные Вистерия Лейн американских пригородов.
Поэтому, когда Ганс расписывал свою типологию горожан (urban dwellers) среди горожан не было семейных пар с детьми. Для него было очевидно, что семейная жизнь - это жизнь субурбий. Город же - арена для капиталистического соревнования космополитов, капиталистического выживания попавших в ловушку и капиталистической "Игры в кальмара" этнических мигрантов.
Понятное дело, что в реальности в послевоенных американских городах дело обстояло несколько иначе. И яркий тому пример Джейн Джекобс, которая не зря фигурирует в сериале "Удивительная миссис Майзель", потому как средний и верхний средний класс зубами вгрызался в своё присутствие в центрах больших американских городов.
Тренд был разнонаправленный и его силы хватило и для того, чтобы развоплотить зловещего модерниста Роберта Мозеса в Нью-Йорке и для того, чтобы создать бесконечную одноэтажную субурбию.
Мне видится, что единственная ошибка Герберта Ганса заключалась в том, что он не увидел разнонаправленности тренда и слишком лихо разделил урбанизм как образ жизни и субурбанизм как образ жизни. На его глазах разворачивались события и он спешил их описать. И, пожалуй, слишком поспешил.
Возникла та же история как и с любой бинарной оппозицией в урбанистике. Противоположности оказались взаимопроницаемыми и взаимообогащаемыми. А дальше - взаимозаменяемыми. И еще задолго до того, как средний американец, даже далёкий от среднего класса, начал себя узнавать в жителях субурбий Гомере Симпсоне, Питере Гриффине и Рике Санчесе.
Но если не противопоставлять урбанизм и субурбанизм, а видеть в них сложную географическую диалектику, становится заметно интереснее, потому как это, собственно, и задает поле исследований субурбанизации в урбанистике.
Ну и да, американский опыт по своему уникален. Если урбанизм - глобальный тренд и большие города очень похожи друг на друга, то их пригороды в разных странах и на разных континентах формировались под действием разных социальных процессов и в разные исторические эпохи. Поэтому мой тост - каждой стране по своему исследователю субурбанизма как образа жизни!
#историяидей #социологиягорода #урбанизмкаксмыслжизни
October 24, 2024
Буквально вчера со слушателями Школы "Города" обсуждали Чикагский расовый бунт 1919 года, а тут возьми и случись волнения с элементами цыганского погрома в Коркино Челябинской области. Надо сказать, что подобного рода события с одной стороны очень интересны социологам, а с другой стороны являются камнем преткновения для реформаторского потенциала социальных наук.
Чикагская школа социологии под руководством Альбиона Смолла начиналась как реформаторский проект. Планировалось, что социологи будут изучать город Чикаго, его особенности и проблемы после чего давать научно выверенные рекомендации городскому совету Чикаго относительно того, как городом управлять.
Но в 1919 году случилось то, что случилось. Группа молодых чёрных ребят заплыла на плоту на пляж для белых. Белые начали кидаться камнями и убили одного из черных. Полиция отказывалась арестовывать белых. Черные и белые стали собираться группами в городе, белые начали погромы чёрных кварталов. Ситуацию смогло разрешить только введение войск в город.
После этого городской совет Чикаго обратился к социологам Чикагской школы, с тем, чтобы они разработали какие-то решения для расовой проблемы. Социологи много и плодотворно исследовали. Скажем, в рамках этих исследований родилась знаменитая шкала социальной дистанции Эмори Богардуса.
Но вот беда - хороших, а главное приемлемых для городского совета решений расовой проблемы не возникало. Светило Чикагской школы Роберт Эзра Парк на вопросы о том, как продвигается реформистская разработка начал говорить, что пусть общественными проблемами занимаются жёны богатых, а мы тут наукой занимаемся. Задумка Альбиона Смолла трещала по швам.
Так и в ситуации с цыганами в России социологи могут разве что сказать "тут наши полномочия всё". Потому что хороших рекомендаций действительно придумать сложно.
Есть этническая группа, которая зачастую образует что-то вроде этнических гетто в Центральной России и на Урале. Зачастую эта этническая группа оказывается вовлечена в траффик героина. Зачастую представители этой этнической группы ведут себя вызывающе в общественных пространствах. Зачастую представители этнической группы владеют оружием и применяют его, совершая преступления.
Кстати, единственный раз, когда на меня наставляли пистолет и угрожали меня застрелить - был когда я отправился изучать цыганское гетто "Голливуд" в городе Кимры Тверской области. Ощущения так себе.
При этом эта этническая группа - граждане России. Такие же полноправные граждане, как карелы, поморы, евреи, удмурты. Конституция России говорит о равенстве всех народов и о том, что мы многонациональная страна, а значит каждому народу есть место в нашей стране.
Но тут включается механика гетто по Луису Вирту. Молодой представитель цыган убивает женщину-таксистку. И есть место жительства этого молодого цыгана - цыганский поселок. Толпа горожан приходит в поселок и требует справедливости или даже расправы, толпа редко хочет именно справедливости. Оправдывая стереотипы, которые разделяет толпа, жители поселка начинают по ней стрелять, еще двое погибших. И начинается погром. Ситуация разрешается только когда оказываются задействована Росгвардия.
Сделать из происходящего политкорректный и рабочий вывод очень сложно. Решительно непонятно что рекомендовать правоохранителям, городским властям, общественным организациям, жителям гетто. Как будто бы требуются титанические культуральные сдвиги, чтобы изменить ситуацию.
#этничность #всякаяурбанистика #социологиягорода
Чикагская школа социологии под руководством Альбиона Смолла начиналась как реформаторский проект. Планировалось, что социологи будут изучать город Чикаго, его особенности и проблемы после чего давать научно выверенные рекомендации городскому совету Чикаго относительно того, как городом управлять.
Но в 1919 году случилось то, что случилось. Группа молодых чёрных ребят заплыла на плоту на пляж для белых. Белые начали кидаться камнями и убили одного из черных. Полиция отказывалась арестовывать белых. Черные и белые стали собираться группами в городе, белые начали погромы чёрных кварталов. Ситуацию смогло разрешить только введение войск в город.
После этого городской совет Чикаго обратился к социологам Чикагской школы, с тем, чтобы они разработали какие-то решения для расовой проблемы. Социологи много и плодотворно исследовали. Скажем, в рамках этих исследований родилась знаменитая шкала социальной дистанции Эмори Богардуса.
Но вот беда - хороших, а главное приемлемых для городского совета решений расовой проблемы не возникало. Светило Чикагской школы Роберт Эзра Парк на вопросы о том, как продвигается реформистская разработка начал говорить, что пусть общественными проблемами занимаются жёны богатых, а мы тут наукой занимаемся. Задумка Альбиона Смолла трещала по швам.
Так и в ситуации с цыганами в России социологи могут разве что сказать "тут наши полномочия всё". Потому что хороших рекомендаций действительно придумать сложно.
Есть этническая группа, которая зачастую образует что-то вроде этнических гетто в Центральной России и на Урале. Зачастую эта этническая группа оказывается вовлечена в траффик героина. Зачастую представители этой этнической группы ведут себя вызывающе в общественных пространствах. Зачастую представители этнической группы владеют оружием и применяют его, совершая преступления.
Кстати, единственный раз, когда на меня наставляли пистолет и угрожали меня застрелить - был когда я отправился изучать цыганское гетто "Голливуд" в городе Кимры Тверской области. Ощущения так себе.
При этом эта этническая группа - граждане России. Такие же полноправные граждане, как карелы, поморы, евреи, удмурты. Конституция России говорит о равенстве всех народов и о том, что мы многонациональная страна, а значит каждому народу есть место в нашей стране.
Но тут включается механика гетто по Луису Вирту. Молодой представитель цыган убивает женщину-таксистку. И есть место жительства этого молодого цыгана - цыганский поселок. Толпа горожан приходит в поселок и требует справедливости или даже расправы, толпа редко хочет именно справедливости. Оправдывая стереотипы, которые разделяет толпа, жители поселка начинают по ней стрелять, еще двое погибших. И начинается погром. Ситуация разрешается только когда оказываются задействована Росгвардия.
Сделать из происходящего политкорректный и рабочий вывод очень сложно. Решительно непонятно что рекомендовать правоохранителям, городским властям, общественным организациям, жителям гетто. Как будто бы требуются титанические культуральные сдвиги, чтобы изменить ситуацию.
#этничность #всякаяурбанистика #социологиягорода
October 26, 2024