​​Сейчас для одного проекта изучаем практики ревитализации индустриальных объектов Красноярске. Ситуация довольно интересная - можно выделить три основных типа подходов к ревитализации.

Первый тип относительно новый, его привнесли в Красноярск тюменские редевелоперы. Этот тип подразумевает работу со сравнительно небольшими объектами, привлечение частных инвестиций, в том числе микроинвестиций в размере от 200 000 рублей, глубокую работу с концепцией и брокериджем. И, собственно, продажу объекта после того, как он заработает как задумано. Из всех типов этот мне нравится больше всего как самый компактный и эффективный.

Второй тип подразумевает краевые инвестиции в приведение объекта в порядок и ведение его операциональной деятельности. Пока таких примеров два, это сравнительно крупные кластеры, один из которых официально считается креативным кластером, другой по своей сути. У подобного рода проектов при всех плюсах госфинансирования есть и свои минусы - гораздо меньше, чем у частных, свобода определения контента. Скажем, сложно себе представить крафтовый бар в государственном пространстве. Ну да не барами едиными.

Третий тип пока еще не сложился как практика, но город мечтает о нём, потому как что-то нужно делать с объектами крупного масштаба кроме того, чтобы вешать ответственность за их ревитализацию на государство. Это работа либо с одним крупным внешним инвестором, либо с группой локальных крупных инвесторов при модерации интересов со стороны муниципалитета. Это позволит через ревитализацию индустриальных объектов в том числе решать крупные и важные градостроительные задачи. Но пока примеров таких проектов нет, есть только визионерские наработки местных урбанистов и архитекторов. Но я думаю, что всё возможно и инвесторы однажды найдутся.

У всех трёх типов есть свои достоинства и недостатки, но то, что у нас в Красноярске есть аж три типа работы с ревитализацией, причем два из которых уже проверены успешной практикой - не может не радовать. Некоторые регионы не могут похвастаться и одним успешным кейсом.

Другой вопрос, что как водится про красноярские кейс мало кто знает - до сих пор широко известен за пределами Красноярска только кейс Каменки. Да и то, в ее предыдущей редакции, сейчас Каменка совсем по другому работает.

Так что с некоторой долей вероятности скоро на канале будет неделя ревитализации в Красноярске!

#экономикагорода #всякаяурбанистика #креативныеиндустрии

​​Сегодня обсуждал со студентами РАНХиГС соучаствующее проектирование. В качестве финала курса по социологии города, потому как в моём понимании эта вся наша социология города нужна для того, чтобы создавать рабочие сценарии соучастия. Или не создавать.

Решил для нужд семинара из пропедевта соучаствующего проектирования поиграть роль ярого противника, который спорит с теми, кто считает, что нужно практиковать соучастие. По моим ощущения студентам пришлось очень нелегко, потому как вся классическая аргументация против соучастия вообще-то довольно убедительна, в том плане, что с ней сложно спорить.

За нами, чуваками, которые годами топят за соучастие стоит в российском изводе пока только наша собственная харизма и идеология. То, что соучастие вдруг оказалось подхвачено федеральными структурами, поднято на флаг и при этом поднято настолько, что аж целый Путин говорит о том, что соучаствовать в проектировании городской среды должны не менее 30% горожан в России - странная аномалия.

Это тем более странно, что на уровне законодательства соучастие отражено примерно никак. Редкий случай, когда административный рынок есть, а законов его оформляющих нет.

Большое начальство зачем-то решило, что соучастие нужно и.... создало кучу проблем для более традиционных административных рынков типа архитектуры, благоустройства и городского планирования. Теперь на этих рынках нужны мы, урбанисты, социологи, городские медиаторы и модераторы.

И нам бы впору почивать на лаврах и радоваться внезапному чуду, но червь рефлексии гложет - откуда такое благословление? Qui prodest? Как говорил Ленин, ищи кому выгодно. Что тут непонятного, В.И. Ленин - Владимир Ильич Ульянов.

И мне кажется, что один из ключевых кризисных моментов истории соучастия в России сейчас в том, что никто из задействованных в процессе акторов не может сформулировать почему ему это выгодно. Маховик запущен, шестерни вращают колёса. Пошла писать губерния.

Хуже того - сформировалась привычка. Мы, урбанисты, воспринимаем соучастие как гигиенический минимум. Чиновники и архитекторы с градостроителями либо соглашаются с нами, либо плюются, кряхтят, но соглашаются потому что так гласят разнарядки сверху.

А что думают сверху - мы не знаем. Вернее я могу с осторожностью спекулировать, что сверху однажды отдали распоряжения и забыли про урбанистику. И мы вращаемся где-то на периферии административного фокуса власть придержащих. Было бы это по-настоящему интересно на высоком уровне - давно были бы обсуждения законодательства о соучастии, а не поток методичек и стандартов, не имеющих юридической силы.

А мы что? А мы скромные игроки на административном рынке, который внезапно возник под давлением наших ценностных репрезентаций и мы рады, что он есть.

А мог бы и бритвочкой полоснуть.

#соучастие #всякаяурбанистика

​​Продолжаю читать Александра Высоковского, на этот раз решил прочитать статью "Субстанциональные свойства среды" 1990ого года. Статья, прямо скажем, несколько удивляет. В качестве основы субстанциональности Высоковский указывает "медиумическое тело". При этом выводя его из.... исследований телепатии, дальновидения, полтергейстов и тому подобного.

Цитата:

"Класс психофизических явлений сегодня принято разграничивать следующим образом: экстрасенсорное восприятие, заключающееся в получении информации минуя обычные органы чувств (телепатия, ясновидение, пре- и ретровидение), психокинез, состоящий в явном воздействии сознания на физические и биологические системы (сюда относятся столь впечатляющие примеры левитации и полтергейста), внетелесные ощущения (биолокация, биоэнергетика, аутоскопия), постсуществование, реинкарнация. Исследования по перечисленным направлениям, основанные на строгих экспериментах, ведутся уже более 70 лет преимущественно западными учеными. Эти эксперименты особенно начиная с 1960ых годов используют сложнейшее оборудование, ЭВМ: в них применяются тончайшие методики, исключающие вольные и невольные подсказки участников экспериментов, а также изощренный статистический анализ."

Конец цитаты.

И что характерно, автор не шутит. Значительная часть аргументации статьи построена именно на "исследованиях" в области подобной кухонной мистики. Как к этому относиться я не знаю. Для художественного постмодернистского текста может быть это и подходящая аргументация, но даже для философского рассуждения ИМХО это перебор.

С другой стороны, я примерно понимаю откуда это берётся. Для советских и постсоветских учёных в целом характерно увлечение эзотерикой, облечённой в научные формы. Скажем, мой отец, экономист, популяризатор теории кондратьевских экономических циклов увлекался халдейской нумерологией. Много моих знакомых биологов, отправляющих растения в космос и проводящих самые разные эксперименты на переднем крае науки используют астрологические программы и натальные карты.

Как будто бы наивный материализм, плохо подкреплённый философией, стоящий за советской и постсоветской наукой оставляет у учёных чувство недоописанности, недообъясненности мира и они ищут объяснительные модели поверх научного знания из своей дисциплины, чтобы восстановить целостную картину мира, не прибегая к религии. И находятся эзотерические формы, которые вроде как похожи на науку.

Но вообще, конечно, это могло бы быть целое отдельное исследование в области социологии науки, относительно того во что верили советские и во что верят постсоветские учёные. И насколько это далеко от "научной картины мира".

#всякаяурбанистика

​​Есть темы, которые в российской урбанистике поднимать не принято. Это в основном темы, связанные с различными структурами неравенства. Гендерного, имущественного, национального. И темы производные от неравенства, как например ненависть.

С недавних пор мы с женой пробуем говорить на языке отчётов на эти темы в контексте урбанистических проблем, потому как сталкиваемся с их явными проявлениями и не можем не называть вещи своими именами. Но это вызывает тревогу как у нас, так и у заказчиков, потому что эти темы в каком-то смысле табуированы до тех пор, пока не происходит чего-то уж совсем вопиющего.

Взять тот же расизм. Дорогой коллега Евгений Варшавер, специалист по миграции и этничности, говорит о том, что в целом в России есть две основные национальности - "русские" и "нерусские" (внутри "нерусских" выделяется "Кавказ" и "Средняя Азия"). Больше в массовой этнической оптике никакого детального разделения особо не существует.

При этом ситуативно к "русским" и "нерусским" могут относиться представители самых разных народов и выходцы и самых разных стран, речь не обязательно о титульных и нетитульных национальностях. Скажем, представители коренных малых народов Севера вполне себя относят себя к множеству "русские", особенно когда возмущаются поведением выходцев с "Кавказа".

Казалось бы причём тут урбанистика. Но вы попробуйте создать диаспоральный общественный центр, хаэдзар или мечеть в городе с сильной "русской" идентификацией. Или провести фестиваль национальностей. Ничего хорошего из этого не выйдет. Даже если численно выходцев из "нерусских" стран и регионов в городе более чем существенное количество.

Впрочем, иногда встречается всё таки более глубокая дифференциация и возникают "хорошие нерусские". Скажем, информанты-"русские" могут говорить о том, что когда врачи - армяне, то это хорошо, а когда врачи - азербайджанцы, то это плохо. Разборчивость расизма создаёт его ложный культурный образ. Дескать, мы не всех "нерусских" не любим, а только за дело.

Со всем этим нужно работать на уровне социокультурного программирования и на уровне открытого диалога. В том числе диалога о национальных сходствах и различиях. Как будто бы конституционной декларации о многонациональном народе категорически не хватает, а благостный тон официального межкультурного взаимодействия не доносит ценности этнической кооперации.

Не говоря уже о том, что на бытовом уровне могут происходить конфликты, подтверждающие этнические стереотипы. Что особенно обидно, потому как вещественность этих конфликтов может перекрывать примирительные рассуждения на уровне общественного диалога.

Как с этим всем работать - поле для большого и сложного поиска, но совершенно точно прошло то время, когда можно было благостно помещать в социокультурную программу пространства какой-нибудь национальный праздник от какой-нибудь диаспоры и считать, что здесь работа урбаниста закочена. Забота о социальной интеграции и преодолении расизма должна войти в нашу повседневную рабочую практику.

#расизм #всякаяурбанистика #социологиягорода

​​Сегодня Марья Алексеевна выступала на бизнес-завтраке тюменского редевелопера "Колесник" и рассказывала про наше исследование проектов редевелопмента в Красноярске. Редевелопмент - относительно новая и непривычная для Красноярска практика и, в особенности, коммерческий редевелопмент.

Это хорошо видно по тому, как СМИ освещают ход проектов редевелопмента. Например, проект барной улицы "Подворотня". Суть проекта в том, что компания-редевелопер выбрала здание исторической фоновой застройки во дворе на центральной улице города, привела его в порядок - сняла сайдинг, реставрационные кирпичи из другого региона везла, провела брокеридж определив арендаторов, чтобы выдержать концепцию барной улицы и готовится продать объект. Собственно продажа объекта - это и цель проекта. Инвестор зарабатывает на добавочной стоимости, создаваемой новой эстетикой и успехом концепции. А покупатель получает полностью функциональный готовый проект, на котором можно просто и понятно зарабатывать. СМИ же отреагировали на это "Барную улицу выставили на продажу! ВСЁ ПРОПАЛО!". Т.е. попросту не не поняли, что всё идёт как и задумано и закрывать барную улицу никто не планирует, планируется только смена собственника.

Ну или другой пример - бывший комбинат школьного питания. То же самое - непонимание самой идеи редевелопмента. Модель редевелопмента там похожая, за вычетом того, что там множество небольших инвесторов, объединённых в кооператив, а не один крупный инвестор как в ситуации "Подворотни". Редевелопер покупает здание на муниципальных торгах. Тут же в СМИ появляются алармистские материалы о том, что непонятно кто из другого региона купил комбинат школьного питания и вместо него очевидно будет строить многоэтажное жилье. Потому как такой сценарий видится журналистам и горожанам единственно возможным, а в то, что такое редевелопмент никто вникать не хочет.

Вообще наше исследование показало, что у Красноярска очень большой потенциал редевелопмента, причём локаций самых разных масштабов и значимости для города. Это могут быть как локальные проекты, улучшающие жизнь районов с небольшой концентрацией нежилой недвижимости за счёт расширения возможностей для размещения ритейла, кафе и ресторанов, а также нестандартных офисных пространств, так и проекты редевелопмента градостроительного масштаба, решающие проблемы связанности районов и работающие в том числе с такими крупными акторами как Сибирский федеральный университет, Краеведческий музей и т.д.

Но к редевелопменту нужно сперва привыкнуть и разобраться как такие проекты работают, когда они реализуются в коммерческом режиме, т.к. основной привычный для Красноярска режим - это редевелопмент на бюджетные, в первую очередь региональные, средства. А это хоть и неплохой вариант, но у него есть масса ограничений. Потому как вряд ли на бюджетные средства кто-то позволит создать барную улицу.

#редевелопмент #всякаяурбанистика #гражданскаяинженерия

​​Десять лет назад я вышел из главного здания Высшей школы экономики на Мясницкой и набрал Александра Высоковского. Я хотел обрадовать его, что документы по созданию журнала "Городские исследования и практики", разработанные мной получили визы высшего начальства и журналу, в котором Александр Аркадьевич предполагался главным редактором - быть. Трубку снял его сын и я услышал жуткие слова "Александр Аркадьевич умер".

Александр Высоковский был человеком невероятной витальности. Слово "Высоковский" и слово "смерть" как будто бы существовали в параллельных реальностях и никак не могли пересечься. Высоковский очень любил жизнь и искренне ей восхищался. Поводом для его восторга мог быть сооруженный мною бутерброд, выдающаяся полнота женщины, крепко сбитый текст устава журнала. В сущности всё что угодно - Александр Аркадьевич искренне любил жизнь и заражал всех вокруг своим жизнелюбием.

Но десять лет назад произошло то, что произошло. Уникальный человек уникален во всём. Высоковский умер от редчайшей болезни сердца, такая встречается раз на миллион населения. Испустил последний вздох на руках у любимой жены. Оставил после себя преданных учеников, которые пытались сохранить его наследие - Высшую школу урбанистики. Увы мы её не сохранили, но это уже другая история.

Тем не менее, есть множество людей, которые были затронуты научным гением Александра Аркадьевича, да бог с ним с научным гением, личностью. Александр Высоковский был гуманоидным тайфуном. Даже вне разговора об урбанистике он мог влиять на людей и влиял. И те, кто попали под это сияющее влияние навсегда останутся свидетелями Высоковского.

#всякаяурбанистика #постбиография

​​Вчера участвовал в паблик-токе Школы урбанистики и городских исследований Города «Кринж или база: идеи Джейн Джекобс из книги “Смерть и жизнь больших американских городов”». Он был приурочен к завершению первого сезона книжного клуба "Читающие города", где участники медленно по главам читали собственно "Смерть и жизнь...". И были немало удивлены тем, что считающаяся культовой книжка мягко говоря разочаровывает, если в неё вчитываться. И, собственно, участники паблик-тока - пытались разобраться почему это так.

Пока готовится запись поделюсь своими тезисами на этот счёт.

Во-первых, Джейн Джекобс вела активную общественную жизнь и писала свою книгу в очень определенный период времени, характеризующийся уверенным и прочно стоящим на ногах американским средним классом. Сейчас времена уже не те - средний класс размывается, прекаризируется и уже не может себе позволить такую жизнь и такие города, какими их видела Джекобс.

Во-вторых, книга Джейн Джекобс была событием для общественной жизни городов своего периода, а не событием для современных ей urban studies. Т.е. это не научная литература, а активистский non-fiction. И всерьез научная полемика с выкладками Джекобс в то время не велась, да и сейчас не ведётся. Делать больше учёным нечего, кроме как спорить с журналистами.

В-третьих, (что вытекает из во-первых и во-вторых), урбанисты в Европе знать не знают никакую Джейн Джекобс. А перевод её книги и последующий культовый статус в России совпал с урбанистической революцией начала 2010ых. Которая, в свою очередь, характеризовалась очень близкими отношениями науки, активизма и проектной практики. Отличить одно от другого в то время было трудно и поэтому книга особо не была прочитана и воспринята нерефлексивно. Плюс сказалось то, что Джекобс продвигал Вячеслав Глазычев, чей авторитет способствовал нерефлексивному восприятию её книги.

В-четвёртых, Джейн Джекобс фактически не задаётся вопросом справедливости в городе. Она говорит о том, каким должен быть хороший город и это город для обеспеченного белого среднего класса, обладающий большим историческим капиталом. Тот факт, что мало кто может себе позволить такой город и в целом жизнь в этом городе дорого стоит, не говоря уже о том, что строительство такого города невозможно с нуля и это заведомо ограниченный ресурс для элитарного потребления - Джекобс совершенно не смущает. А вот у современных российских урбанистов, тяготеющих к левому положению в идеологическом спектре такая постановка вопроса не может не вызывать вопросов.

Хороший вопрос - нужно ли читать Джекобс сейчас. На мой взгляд, совершенно не обязательно. Если конечно нет интереса к истории идей. "Смерть и жизнь..." интересный документ своей эпохи и просто хорошо написанная книжка. Но понять что-то про современные города, в особенности что-то про то, как нужно их проектировать из Джекобс решительно невозможно. Ну вернее можно натягивать сову на глобус, но не стоит. Для этих целей лучше читать более современную литературу.

#историяидей #школагорода #всякаяурбанистика

​​Десять лет назад вышел в прокат фильм "Левиафан" Андрея Звягинцева. Я вообще не большой поклонник жанра "В России всё плохо", но к этой ленте у меня прям идиосинкразия.

И вот почему.

Дело в том, что фильм снимался на конкретной малой территории - в селе Териберка. Это крохотный село на краю мира в Мурманской области. Сильно потерявший население и от того изрядно опустевший. И как это часто бывает в таких местах населённый очень дружными и дружелюбными жителями.

История рассказанная в фильме - огромное неуважение к Териберке. Полно непонимание того, как устроены малые территории вообще и эта конкретная в особенности. То, что снял Звягинцев может происходить в единственном городе в нашей стране - Москве. На малой территории это невозможный сценарий.

Во-первых, земли в Териберке во все стороны от океана - сколько угодно. Что бы то ни было сносить, чтобы что-то построить не имеет никакого смысла.

Во-вторых, церковь в Териберке, расположенная в переделанном бараке, пользуется большой любовью жителей. Священник в этой церкви экоактивист, искренне заботящейся о благе села и его жителей. Представить себе конфликт между церковью и жителями в Териберке невозможно.

Я конечно понимаю, что это видение режиссера, что Териберку выбрали ради красивых кадров северной природы, что это художественная условность. Ну так и снимал бы режиссер свою ленту в режиме художественной условности - дескать дело происходит в вымышленном городе N, который никакого отношения к Териберке не имеет. Териберка просто снимается в роли одного из районов этого города.

Но нет, режиссеру зачем-то нужно было говорить, что дело происходит в Териберке.

Конечно, нет худа без добра - благодаря фильму многие узнали что вообще существует такая Териберка и там невероятно красиво. Что скорее всего и поспособствовало тому, что на неё обратили внимание и начали развивать как туристическую дестинацию. Причем довольно успешно.

Но всё еще, фильм Звягинцева я считаю крайне неэтичным поступком в отношении Териберки её жителей. Так работать с малыми территориями нельзя.

#малыегорода #всякаяурбанистика