​​У нас в Красноярске опять режим черного неба и сезон объявления города лидером по загрязнению воздуха. Посмотрел кто еще в топе по этому фактору, погуглил данные и нашел интересную статью про качество воздуха в Кракове, что в Польше. Называется Impact of urban, suburban and industrial background on air pollution levels of dust substances in North-Eastern part of Krakow (Poland). Там по материалам наблюдения трёх станций в разных районах Кракова показывают какие есть взаимосвязи по мелкодисперсным частицам и прочим загрязнителям, таким как бензопирен, кадмий, мышьяк, свинец и никель есть с другими метеорологическими и урбанистическими параметрами.

Некоторые выводы лежат на поверхности - у качества воздуха есть выраженные сезонные и суточные колебания. Самый грязный воздух будет зимой и в ночное время. Это частично объясняется ветром, частично температурой воздуха. Плюс зимой резко увеличивается расход топлива на отопление. А значит здраствуй бензопирен.

Кадмий и свинец характерны для промышленных территорий, в первую очередь для металлургического производства и их содержание в мелкодисперсных частицах обнаруживает заметную положительную корреляцию между собой.

А вот с никелем интересно - он как правило содержится в низких концентрациях при этом рассеянно по городу, так как его источники - в первую очередь траффик - распределены по городу и не концентрируются в какой-то конкретной локации.

Роль загрязнения от индустриальных зон в Кракове довольно велика - когда ветер дует от индустриальных зон в сторону урбанизированных и субурбанизированных районов, то концентрация вредных веществ в воздухе увеличивается на 38-40%.

Вся эта детализация в представлении авторов нужна для того, чтобы город мог управлять загрязнением воздуха, потому как сейчас во многих городах с неблагоприятными метеорологическими условиями этим практически не управляют делая ставку на ветер, как главный способ борьбы с черным небом. Это, очевидно, не самый надежный и технологичный инструмент. Поэтому есть обширное поле для дополнительных исследований и новых разработок.

#экологиягорода #всякаяурбанистика #аленинвпольше

​​Зачастую малые территории страдают от проблем с мусором и в целом наплевательского отношения к природным территориям. Притом, что все фокус-группы, опросы и интервью как правило показывают, что жители малой территории очень гордятся своей природой. Более того, природа, в частности лес, как правило играет важную роль в локальной экономике. Многие жители вовлечены в процесс сбора дикоросов - ягод, грибов, орехов.

Как же так получается, что жители малой территории так относятся к природе? Интуицию в этом направлении развивает социолог Майкл Белл в своей статье Childerley: Nature and Morality in a Country Village. Он на материале исследования небольшой британской деревни показывает, что ценность природы и этичного контакта с ней - отнюдь не базовое человеческое качество.

Удивительным образом оказывается, что в умении ценить природу значительную роль играет имущественное положение. Белл показывает, что когда речь идёт о представителях среднего класса в деревне, то в их домах мы чаще всего увидим открытые панорамные окна, балконы и другие средства, с помощью которых можно наслаждаться видом на природу. А представители рабочего класса наоборот склонны всячески заставлять и закрывать свои окна, с тем чтобы отгородиться от вида на природу.

По сути дела возвышенный, моральный контакт с природой рассматривается Беллом как некоторый предмет роскоши, атрибут буржуазной праздности. Те же, кого мы не относим к буржуазии воспринимают природу утилитарно. Идея заботы о природе кажется представителям рабочего класса избыточной.

Если говорить про российские малые территории, то редкие из них могут похвастаться большой концентрацией среднего класса. Скорее там живут люди довольно таки небогатые. А стало быть морального отношения к природе там ожидать не стоит. Это вовсе не значит, что экологические инициативы на малых территориях обречены на провал. Это значит, что ключевой аргумент этих инициатив должен идти от утилитарности заботы о природе. Абстракции вроде спасения планеты или эстетики незамусоренного леса скорее всего работать не будут. И это серьёзный вызов для экоактивистов на малых территориях.

#малыгорода #экологиягорода #природныефакты

​​Мусор - не единственный источник загрязнения на улицах наших городов. Есть еще такое явление как собачьи экскременты и эта проблема еще более многомерна, нежели проблема мусора. На картинке к этому посту вы видите улицу в малом городе щедро усыпанную собачьими сюрпризами. И это далеко не только неэстетично - в статье Environmental Contamination by Dog’s Faeces: A Public Health Problem? указывается, что собачьи экскременты опасны тем, что содержат множество патогенов, таких как энтерококки и стафилококки, причем зачастую резистентных к антибиотикам.

Как будто бы здесь есть та же проблема, что и в ситуации с мусором. Горожане в первом поколении не воспринимают городскую среду как свою зону ответственности и поэтому не убирают за своими питомцами. И надо только подождать смены поколений, чтобы ситуация исправилась. Разумеется, сопровождая это ожидание пропагандой, созданием инфраструктуры и введением штрафов. В статье DOG POOP BAGS IN TREES – WHY? описываются и более экзотические меры, вроде создания специальных служб, вооруженных тепловизорами для работы в парках или вроде выслеживания владельцев по собачьей ДНК, извлеченной из экскрементов.

Но тут еще накладываются нюансы. Считается, что дескать нет ничего проще - взял пакетик, экскременты положил в пакетик, дошел до урны, выбросил. "Ай!" - говорит в этот момент работник коммунальной службы. Дело в том, что уличные урны предназначены только для твердых коммунальных отходов. А собачьи сюрпризы не твердые и к ним не относятся. Это биологические отходы, которые утилизируются не на свалку ТКО, а в специальных инсенераторах. Еще можно, но нежелательно, утилизовать их дома в унитаз. А если хочется выбросить на улице, то для этого нужны специальные догбоксы предназначенные только для собачьих экскрементов. И специальная инфраструктура сбора и утилизации этих отходов.

В общем, решение проблемы собачьих экскрементов требует создания сложносочинённой и дорогостоящей городской системы как с социокультурными, так и с правовыми, так и с инфраструктурными элементами.

#природавгороде #экологиягорода #социологиягорода #малыегород

​​Листая географические научные журналы обнаружил тренд на критическое обсуждение зелёных технологий. Раньше зелёные технологии скорее вызывали оптимизм, что дескать с их помощью мы сможем преодолеть неравенство доступа к благоприятной окружающей среде, чистому воздуху и чистой воде, к овощам и фруктам. В общем, магистральным в эпоху экологических политик было представление о том, что зелёные технологии это скорее про социальную справедливость.

Сейчас же я замечаю всё больше статей, в которых пишут, что всё не так. Зелёные технологии оказались апроприированы неолиберальным капитализмом и теперь это инструмент, создающий новые измерения джентрификации. Особенно в критическом взгляде на зелёные технологии замечены авторы, работающие с теорией расового капитализма. С их точки зрения создаваемая с помощью зелёных технологий джентрификация в первую очередь направлена против черного населения американских городов.

В логике этих авторов получается, что зелёные технологии только увеличивают неравенство - белые и богатые получают доступ к еще более чистой воде и воздуху, к еще более благоприятной среде. В то время как бедные и чёрные остаются в тех же условиях, эти блага цивилизации на них не распространяются.

Здесь видится ошибка экологической политики США - внедрение зелёных технологий было полностью дано на откуп частному бизнесу. А для него экологическое мышление и использование зелёных технологий - инструмент извлечения прибыли, например, повышение капитализации недвижимости. И очевидно, что в такой конструкции ни о каком преодолении неравенства речи идти не может. Наоборот, оно будет только расти.

Выход из этой ситуации лежит в плоскости использования зелёных технологий в социальных проектах государства, муниципалитетов и третьего сектора. Что, кстати, в США и происходит с общественными садами и огородами. Доступ к свежим овощам и фруктам действительно расширяется за счёт целенаправленных политик разного уровня. Видимо это та область, в которой интерес капитала невелик и достаточно легко потеснить его на этой ниве.

#экологиягорода #неравенство #географиягорода

​​Я довольно много пишу о том, что в России не хватает образовательных программ в сфере урбанистики и на текущий момент в образовании представлены очень немногие взгляды и подходы. Тем более, что большинство из них родом из архитектуры и менеджмента, что сильно сужает фокус исследователей. В своём курсе "Социология природы и города: история идей" я пытаюсь так или иначе заполнить этот пробел, добавляя к урбанистическому знанию знания естественно-научные.

Но одного моего курса явно мало, поэтому я очень обрадовался, когда обнаружил, что на новом Факультете наук о жизни Московского института психоанализа открылась магистерская программа под названием "Биоэкология и антропология городской среды". Я всегда говорил, что урбанистика началась с Чарльза Дарвина - без понимания принципов эволюции и работы экосистем решительно невозможно заниматься городами.

Помимо этой программы на Факультете наук о жизни есть еще одна магистерская программа, близкая мне по своему тематическому наполнению - "Нейробиология психического здоровья", направленная на обучение специалистов, работающих с популяризацией знания и современных подходов к работе с ментальными заболеваниями на разных уровнях от проектного до государственного и муниципального.

Также на факультете есть программы бакалавриата - "Биоэкология сложных систем" и "Нейробиология поведения человека и животных"

В общем, буду следить за новой программой и её выпускниками. Есть ощущение, что это даст ценный инфлюкс естественно-научного знания в эту нашу урбанистику.

#экологиягорода #общественноездоровье #ментальныезаболевания #образование

​Экофеминистки борются одновременно за права женщин и защиту природы. Казалось бы, как это связано? Но на самом деле природа, животные, социальные меньшинства и женщины подвергаются одному и тому же виду угнетения. Существует прямая связь между гендерным насилием и экологическими преступлениями. Сильные эксплуатируют слабых и совершают насилие над ними.

Это важно в городском контексте, поскольку женщины страдают от последствий изменения климата сильнее мужчин, особенно в городах. В первую очередь это связано с тем, что среди нищего населения женщины составляют большинство, поэтому их чаще можно встретить в бедных, экологически неблагоприятных районах, и у них нет ресурсов, чтобы переехать в другое место.

В патриархальном обществе у них также нет возможности противостоять климатическим изменениям. Например, во время землетрясений в Индии выживает больше мужчин, поскольку в жару они предпочитают спать вне помещения, чего не могут себе позволить женщины. В Шри-Ланке плаванию обучают мальчиков, поэтому в результате цунами в 2004 г. женщин погибло в 4 раза больше, чем мужчин. В Бангладеш женщины не могут покидать свой дом без сопровождения родственника мужского пола, поэтому в случае опасности они вынуждены просто сидеть и ждать помощи, если она вообще придет. Но они могут даже не узнать о приближающемся циклоне, поскольку оповещения об опасности транслируются в общественных местах (на рынках или мечетях), куда женщинам доступ закрыт.

Вместе с изменениями окружающей среды растет количество случаев гендерного насилия. Если женщина останется без крова из-за случившейся экологической катастрофы, она окажется в не менее опасных условиях на улице в городе, который также сохраняет и транслирует патриархальные нормы. Из-за этого во многих бедных странах, как Бангладеш, Кения и Эфиопия, детские браки (которые также являются актом гендерного насилия) используют для возмещения ущерба вследствие таких климатических катастроф.

Несмотря на все это, меры по борьбе с изменением климата по большей части не учитывают гендерные аспекты. Женщины находятся в авангарде уязвимости, но не при принятии решений. Они по-прежнему недопредставлены во власти. В 2020 году женщины возглавляли только 15% министерств экологического сектора во всем мире, хотя имеющиеся данные свидетельствуют о том, что смягчение гендерного равенства способствует выбору политики и финансирования, которые ведут к улучшению состояния окружающей среды.

#викадеркач #womenpower #экологиягорода

​​О важности описаний. Тусуюсь на природе и по утрам занимаюсь всякой наукой. В частности копаю российскую историю идей по взаимодействию природы и города. И в очередной раз понимаю, что есть существенная проблема в отечественной науке и городах, связанная с протяженностью знания.

Простой пример - хочу написать про период 60-70ых годов, когда в СССР активно развивался средовой подход. В своих лекциях экоурбанист Александр Водяник много говорит про этот период, показывает в презентациях различные выкладки того периода, которые демонстрируют влияние различных природных средовых факторов на комфорт горожанина. Из этих лекций становится понятно, что это огромный пласт знаний, за которым стоит глубокая теоретическая и инженерная проработка.

Есть много упоминаний, в том числе в англоязычной литературе, о том, что тот период был передовым не только для СССР, но и всего мира. Да, во всем мире развитие мысли шло примерно в одном направлении, происходил поворот к природе, переход от индустриальной экологии к urban policy ecology. Но в капиталистических странах конверсия мысли в инженерные решения сдерживалась коммерческими интересами и состязательным политическим процессом. В СССР же из-за того, что существовал только госзаказ и только генеральная линия партии путь от идеи до инженерного воплощения оказался короток и это позволило нам вырваться вперёд по качеству зелёных решений в городах.

Так вот, упоминания то есть. Но документы того времени в оцифрованном виде очень сложно найти. Наверняка они есть в архивах того же Всесоюзного научно-исследовательского института технической эстетики, который активно работал в этом направлении. Но в публичном доступе находятся только поздние работы, которые очень пунктирно обозначают, что ВНИИТЭ развивал комплексный подход с акцентом на гармоничной интеграции природы в городскую среду. Какие рассуждения за этим стояли? Какие дискуссии? Как велась разработка? Всё это остаётся чёрным ящиком.

Чтобы со всем этом разобраться нужно много общаться с последними оставшимися в живых участниками и свидетелями, копаться в архивах институтов, которые еще не факт что сохранились. В общем, чтобы связать больше двух слов на эту тему, нужно повторить путь Александра Водяника. Но вот беда, Водяник проводя эту работу конвертировал свои изыскания в лекции, презентации, экспертную работу, но никак не в статьи и книги. Нет оснований не верить работе Александр Рифатовича, но крайне затруднительно её развить в той части, которая касается истории идей.

Т.е. получается, что мы имеем дело с некоторым феноменом, который по общемировому консенсусу является значимым, передовым для своего времени, оказавшим огромное влияние на науку и практику. Но не имеем его исторического описания, не говоря уже про описание в духе science and technology studies. Этот феномен приходится реконструировать примерно так же, как историки инженерии изучают античные технологии. Хотя казалось бы - от этой советской античности нас отделяют какие-то 60 лет.

Очевидно, что те решения, которые разрабатывались в то время не были какими-то уникальными сами по себе. Всё ж таки законы природы с тех пор мало изменились. Но они были уникальны для своего времени, в своём контексте. И именно это в них самое интересное и самое сокрытое от потомков.

Из всего этого следует довольно простая мораль - развитие идей и технологий требует подробной публичной документации и анализа по возможности не постфактум, а прямо в процессе их развертывания. Потому как любая историческая реконструкция будет терять какие-то важные аспекты, вплоть до полного забвения своих оснований.

И это всё особенно касается практики. К сожалению, российским практикам зачастую некогда рефлексировать над своей практикой. А раз некогда, то они пренебрежительно относятся к своим архивам - к ним всё равно некогда и некому будет обратиться. В результате чего мы теряем множество потенциально полезного и важного знания, которое могло бы двигать урбанистику вперёд.

#экологиягорода #социологиягорода #forscience

​​Прочитал в блоге Social Science Research Council статью Марии Тэйлор Trees and Toxics in Soviet Town Planning. В этом материале Тэйлор подвергает жёсткой критике советские практики градостроительства связанные с природой. Вопреки расхожему мнению о том, что советская работа с природой в городе была передовой для своих лет, она пишет о том, что всё было не так уж и радужно.

С точки зрения Тэйлор советские власти в рамках своих подходов к городскому планированию изобрели гринвошинг задолго до того, как этот термин вошёл в широкое употребление. Гринвошинг это практика при которой реальный вред экологии и здоровью человека от деятельности опасных предприятий компенсируется повышенным вниманием к озеленению городов.

Согласно Тэйлор бурное развитие тяжелой промышленности в 1930ые годы и химической промышленности в послевоенный период сопровождалось интенсивным озеленением существующих городов, в которых появлялись предприятия, а в случае с новыми городами максимально использовались возможности имеющейся природы и создавались дополнительные зелёные массивы якобы для защиты горожан от вредных воздействий.

Тем не менее, реальной защиты никакие грушевые аллеи от вредных выбросов не несли. Хотя на уровне внутренней пропаганды популяризировался образ зелёных решений как способа сбережения общественного здоровья и образ дерева как друга человека, способного решать самые разные проблемы.

При этом какие-то аспекты городской среды действительно улучшались - создавалась тень для защиты от жары, улучшался дренаж, повышались эстетические качества дворов и улиц, развивалось биоразнообразие. Но перед лицом химического загрязнения это были с точки зрения Тэйлор скорее косметические эффекты, которые не компенсировали вред от предприятий.

По нашей работе в малых городах могу сказать, что действительно многие места дислокации вредных производств оказываются в восприятии жителей в первую очередь зелёными городами. Скажем, мы работали в Усолье-Сибирском, зоне экологической катастрофы - масштабной утечки ртути. Несмотря на объективно проблемную экологию, пусть и исправляемую на данных момент путем рекультивации территории, горожане считают свой город одним из самых зелёных в России и гордятся его природой.

Насколько это гринвошинг, а насколько это работа с минимально доступными технологиями вопрос открытый. Точно также открытый вопрос - насколько масштабная работа с озеленением была реально направлена на деполитизацию горожан, с тем чтобы они меньше внимания уделяли экологическим проблемам своих городов. Тем не менее, такая точка зрения вполне имеет право на существование и её важно держать в голове изучая советские зелёные решения.

#экологиягорода #всякаяурбанистика #городскоепланирование

​​Одним из направлений отечественной социологии, которому наши дорогие обществоведы уделяли катастрофически мало внимания является энвайронментальная социология, она же экосоциология. Как следует из названия это направление мысли, разрабатывающее тему взаимодействия человека и природы.

При этом зародилась отечественная экосоциология не сильно позже, чем во всём мире, можно даже сказать почти одновременно. Связана она с личностью профессора Олега Яницкого. Началось всё с его работ по критике буржуазной социологии города. Это был единственный в СССР легитимный способ быть в курсе современных научных работ. Через эту критику Яницкий пришел к экосоциологии.

При этом экосоциология может трактоваться достаточно широко. Так, например, в фокусе эмпирического внимания Яницкого в первую очередь оказались нарождающиеся советские экологические движения. Специальное в этих движениях то, что это были по сути дела первые негосударственные общественные движения в Советском союзе, существование которых не рассматривалось руководством СССР как угроза общественному порядку.

В каком-то смысле экологические движения дополняли и развивали господствующую экологическую идеологию СССР, становились авангардом советской зелёной повестки и стремились исправлять перегибы на местах. Что по первости не сильно пугало советское начальство.

Проблемы начались в Перестройку, когда экологические движения стали мощной политической силой, уверенно оперирующей инструментами зарождавшегося публичного демократического процесса. В одном труднодоступном сборнике Яницкий описывает как подняв на флаг благоприятную окружающую среду горожане смогли заставить московские власти принять решение о строительстве дорогостоящего Лефортовского тоннеля. Настолько это всё стало серьёзно.

Теоретические интересы Яницкого лежали в плоскости исследования глобальных социобиотехнологических, критике биологицистской гегемонии и симпатизирующих реминисценций к теории ноосферы Вернадского. Это чисто российский теоретический структуралистский букет, который разительно отличается от того, как эволюционировала зарубежная теория - в сторону левой критики и плоских онтологий.

Одна во всём этом проблема - для российского социологического ландшафта эта сфера интересов Яницкого оказалась маргинальной. И по сути дела исчерпывалась изысканиями Яницкого. В Большой советской энциклопедии есть статья об энвайронментальной социологии, но в реальности это направление развивалось в нашей стране очень ограниченно. И сейчас, со смертью Яницкого, не очень понятно продолжает ли своё развитие. Во всяком случае ярких фигур продолжающих традицию на горизонте не видно. Хотя как минимум теоретический задел весьма интересен, а уж полевого материала можно набрать на целую диссертацию всего за день внимательного чтения новостей. Но нет.

#экологиягорода #историяидей #социологиягорода