Даже искусствоведа Ксению Коробейникову, либерала из либералов, возмутила донельзя бестолковая западная пропаганда всех этих узбекско-украинских авангардов.

Но стоит немного задержаться на самой категории авангарда. Театровед Кристофер Иннес как-то написал, что «авангард» — вездесущий ярлык, который мы привыкли лепить на всё подряд, что отличается по форме от академической традиции. Мне кажется нелишним добавить, что авангард в искусстве в полной мере смог раскрыться только в России, поэтому произнося «авангард», мы в первую очередь подразумеваем именно русский авангард.

Гораздо точнее об авангарде высказался Александр Бенуа, выделив в искусстве три экзистенциальных модуса: авангард, центр и арьергард. Бенуа подразумевал, что такое деление возможно по отношению к традиции, но он не учёл, что вектор утопии разнонаправлен, т. е. авангард может быть стремительным броском как в будущее, так и прошлое, или, как сказал один из лидеров прерафаэлитов (викторианских авангардистов): «Я революционер, но моя революция — это революция первого тысячелетия н. э.». И русская революция, навсегда изменившая наш мир, в своей основе, конечно же, была не только прогрессисткой, но и гипертрадиционной.

Именно через русскую революцию авангард вышел на улицу из художественных салонов, явил себя миру, перейдя из имплицитного состояния в эксплицитное. Сам модус авангардного мышления не мог проявиться в культурной провинции. Пит Мондриан, наряду с Малевичем и Кандинским, был одним из создателей абстрактной живописи, но его антропософские квадратики и линии вылились лишь в дизайн интерьеров (кухни! кухни!).

Переходя к русским гениям, и Малевича, и Кандинского практически невозможно записать в лагерь прогрессистов. Для Кандинского прогресс вырастает из жажды раскрытия духовной (!) силы, а Малевич и вовсе напутствовал Хармса известной фразой «идите и остановите прогресс». Русский авангард всегда был антипрогрессивен, а значит и антилиберален.

Да, авангард с лёгкостью может выжить вне либеральных прогрессистских концептов. Но вот когда подлинный авангард невозможен — это если он вынужден существовать вне масштаба задач, которые может поставить перед человеком только Империя. И именно эту "мелочь" все никак не поймут западные пропагандисты от искусства, создавая всё новые и новые мертворожденные искусствоведческие симулякры.

Да, конечно, «Лето Господне» — практически русский майн кампф, а о. Павел Флоренский по-видимому возглавлял русское аненербе.

Я всегда благосклонно относился к советскому периоду, к социальным завоеваниям советского народа. Да, именно народ выбрал "красных", доверился им, понимая, что только они смогут удержать страну от расчленения ее западными интервентами. Но при этом каких титанических усилий тогда стоило Луначарскому и Бенуа спасти культурное наследие Российской империи, сохранить культуру в огне революции. Меня всегда поражали строки из статьи Маяковского еа смерть Блока:

«Помню, в первые дни революции проходил я мимо худой, согнутой солдатской фигуры, греющейся у разложенного перед Зимним костра. Меня окликнули. Это был Блок. Мы дошли до Детского подъезда. Спрашиваю: «Нравится?» — «Хорошо», — сказал Блок, а потом прибавил: «У меня в деревне библиотеку сожгли».
Вот это «хорошо» и это «библиотеку сожгли» было два ощущения революции, фантастически связанные в его поэме «Двенадцать».

Библиотеку сожгли. А если бы не сожгли? А если бы восприняли библиотеку Александра Блока всерьёз? Пришли, сели на венские стулья и стали вдумчиво читать. Гомера, Данте, славянофилов и отцов церкви...

То, что сегодня происходит вокруг ВПШ им. Ильина — пока что только символическое сожжение библиотеки Блока, но что будет дальше? Будут ли на площадях складывать костры из книг Флоренского? «Столп и утверждение истины» , «Иконостас»...

Если эту вакханалию не остановить, то будет ровно то, что мы, зная историю нашей страны, допустить не имеем ни малейшего права.

Хорошо, я могу понять протест против Ильина. Могу понять протест против Шмелева. Тем паче, что в пейзаже русской мысли это, на мой взгляд, фигуры второго плана.

Но протест против отца Павла Флоренского? Гения, сосланного на Соловки и расстрелянного НКВД, не удостоенного даже собственной могилы (отчего мы до сих пор не можем должным образом почтить его память)? Жертвы тех самых репрессий, о которых кричат протестующие?

И Флоренского, вслед за Ильиным, доблестное левое студенчество хочет вычеркнуть из русской мысли (видимо, преследуя его за трактат «Предполагаемое государственное устройство в будущем», написанный, к слову, в концлагере)?

Это ли предполагалась авторами протеста, когда они писали, что отмена Ильина — лишь первый шаг? Последующая отмена всего цвета русской мысли?

Ранее я был настроен на примирение, но с таким плевком в сторону моего самого близкого и родного я мириться не могу. И, признаться, не понимаю, как с этим жестом могут солидаризироваться русские интеллектуалы.

Если вся культура действительно порочна (это можно подкрепить трактатом Л.Н. Толстого "Что такое искусство?"), то с необходимостью нужно не спорить об Ильине, а сразу, дружно - и это будет справедливо для равно запятнанных в истории правых, левых и центристов - возвращаться к строгому аскетизму: к примеру, контркультурным воззрениям святого Бернарда Клервосского. Просто чтобы не деградировать окончательно, не разрушить нейронные связи целиком, ведь при отказе от многовековых ценностей потребность в духовной жизни у кого-нибудь да останется.

Это даже замечательно, что либеральные активисты, а вовсе не традиционалисты и мракобесы ускоряют наступление аскетического Средневековья. Чего-то цистерцианского. Кто бы мог подумать!

Тем временем, пока наши студенты с лупой выискивают в архивах цитатки, порочащие Флоренского, Ильина и Шмелева, на Украине законодательно утвердили реальный нацизм, разделяющий людей по этническому принципу.

Вот бы весь этот юношеский пыл был направлен не на внедренные извне фантазмы, а на проблемы реального мира, в котором русские люди на Украине на протяжении 10 лет подвергаются прямому этноциду.

https://yangx.top/bbbreaking/180611

Слушаю рассказы (сам не читаю новостей во время Великого Поста) о горячих спорах вокруг Высшей политической школы имени Ивана Ильина. Удивляюсь, насколько многие её противники жаждут цензуры, хотя, казалось бы, должны выступать за прямо противоположное.

Лично мне большая часть обвинений Ильина во всех смертных грехах и политической безграмотности кажутся преувеличениями разной степени ангажированности.

Удивительно, что люди, которых раздражает и ВПШ, и сам Ильин, стремятся не к открытой дискуссии, а к применению административных рычагов (на которые в другие моменты жизни сами жалуются).

Поскольку Калининградская область - регион, не чуждый философии, предлагаю всем оппонентам решить свои разногласия не путем информационных войн, а в открытой дискуссии. Как философам и положено.

Дискуссию можно провести на площадке БФУ им. И. Канта.

Уверен, со стороны ВПШ никто дискуссий не боится. В другой стороне не уверен да и знаю её хуже.

Ну что, уважаемые философы, назначайте даты?

(Как связаться с приёмной ректора Университета, полагаю, уважаемые философы знают сами).

В который раз ловлю себя на легкой, но сложно скрываемой зависти к Калининграду.

Люблю Лазареву субботу как напоминание о том, что даже если ты умер три дня назад, возможно, все не так уж плохо.

А давайте я уже как одновременно и как завзятый технофрик, уже какое десятилетие из дому выходящий минимум с пятью гаджетами, и отпетый мракобес-патриархал с духоскрепной капустой в несуществующей бороде, поясню немного за прогресс. А то достало уже всё это нытьё про «назад в избу».

Несколько банальностей для начала.

1. Изобретения и их внедрение сами по себе не имеют никакого отношения к идее «прогресса». «Прогресс» — это (довольно сомнительная) эсхатологическая концепция, рассказывающая нам о том, что мир неуклонно движется на пути от тёмного прошлого к светлому будущему, и главным его двигателем выступает так называемая «наука» и порождаемые ею «технологии», единственный смысл существования которых — «делать жизнь лучше». Изредка случающиеся «эксцессы», вроде изобретения атомной бомбы или, если в более древние времена, почти поголовное (на 95%, по некоторым оценкам) вымирание тогдашнего человечества вследствие одомашнивания скота и «подхвата» людьми живущих на этом самом скоте бактериологических инфекций (оспа, тиф и т.д.) — игнорируются как случайные сбои.

2. Появление концепции «прогресса» связано с гипотезой о том, что различные формы организации общества способны или ускорять, или, наоборот, замедлять поток благотворных (конечно же!) инноваций. В этот момент «прогрессу» уже атрибутировано качественное свойство: люди, системы, решения, движения могут описываться как «прогрессивные» и непрогрессивные — например «реакционные».

3. В условиях конкуренции стран и даже цивилизаций обладание теми или иными технологиями (особенно военными) оказывается решающим фактором: например, почти полутысячелетняя эра господства «белого человека» — это в первую очередь огнестрел и океанское мореходство. Поэтому изначально это не про то, как «сделать жизнь лучше», а про то, как всех убить и ограбить.

4. Всякая серьёзная новая технология — это нагрузка на прочность «общественной ткани». Одни люди получают преимущество над другими просто потому, что у них «эта штука» есть, а у других её нет: они ничем не лучше, не умнее, не добрее и т.д. Социум получает удар по механизмам поддержания гармонии в нём. Именно эта мысль стала основанием решения китайского императора уничтожить «Золотой флот» Чжэна Хэ: китайская цивилизация невероятно дорого, долго и кроваво платила за этот выбор, но зато сейчас на китайцах в остальном мире нет клейма убийц и колонизаторов, как на европейцах.

5. Технологии не зло сами по себе, но они совершенно точно всегда опасность, причём чаще всего моральная «искушение». Их так и нужно понимать: и как потенциальный источник благ и возможностей, и как потенциальный источник угроз. Причём риски есть всегда: и когда они у твоих врагов, и когда они у тебя самого. Прогрессист — это техноманьяк, для которого ось «хорошо-плохо» совпадает с осью «новое-старое», и с криком «прогресс не остановить» он кидается на «ретроградов». И, кстати, даже в этом тезисе он неправ: прогресс иногда очень даже можно остановить и повернуть вспять — порой так гибли целые цивилизации (катастрофа Бронзового века).

6. Пишу эти строки возле Софии Новгородской, где лежат мощи местного архиепископа Иоанна, летавшего в 11 веке верхом на бесе в Иерусалим поклоняться Гробу Господню. Вот так и надо с технологиями, даже когда они «бесовские»: седлать их — и направлять на благое дело. Но ни в коем случае не позволять, чтобы бесы седлали тебя и вели тебя туда, куда надо им, а не тебе.

Потому что главное, что у нас есть и без чего нас нет — это всё-таки не «тёплый сортир», а свобода воли.