Карта мировых конфликтов за последний год. Самый ожесточённый, на уровне пещерного – в Эфиопии. Жертв там никто не считал, но счёт идёт на сотни тысяч (самые высокие оценки – больше 400 тыс. погибших за год). Правда, это никому в мире не интересно.

Такая жизнь – норма для стран Второго и Третьего мира. Аномалия – жить в долгом мире.
Правда, Европа тоже когда-то жила как Второй-Третий мир: две мировые войны (и нулевая – наполеоновская) начинались именно там. Самые страшные мировые людоеды тоже воспитались в Европе, вроде Пол Пота и сонма африканских диктаторов. Да даже нынешняя верхушка России воспитана Европой. Как писал мирсистемщик Джованни Арриги: Европа это вирус, уничтожавший всё на своём пути. Он же говорил, что только США и СССР совместно вырвали клыки из пасти Европы после ВМВ.

Но на весь мир сил уже не хватило. Да и распался СССР, больше нет у Америки партнёра.

Судя по всему, завершение строительства первого блока АЭС "Аккую" в Турции идёт по плану, потому что вчера на станцию доставили ядерное топливо и по канонам МАГАТЭ она официально стала ядерным объектом. После ввода на полную мощность всех её четырёх энергоблоков "Аккую" обеспечит примерно 10% потребностей турецкого рынка электроэнергии и будет приносить Госкорпорации "Росатом" порядка 4 млрд долларов в год.

Такая экономическая рентабельность АЭС "Аккую" получается из-за того, что после окончания строительства станция будет находиться в собственности Росатома, который станет продавать электроэнергию и получать прибыль. Половина электричества первые 15 лет после запуска станции будет продаваться компании Elektrik Üretim Anonim Şirketi, отвечающей за генерацию и распределение в Турции, а остальное пойдёт на рынок.

С турками удалось согласовать средневзвешенный тариф – 0,1235 доллара за кВт⋅ч, что раз в пять больше того, что получают генераторы электроэнергии на российском рынке. В дальнейшем, после истечения 15-летнего периода, весь объём выработки АЭС "Аккую" будет продаваться на турецком рынке по ещё более высоким ценам. Расчетный срок службы электростанции - 60 лет, с возможностью дальнейшего продления, что делает проект высокорентабельным. По-сути, схема, реализуемая Росатомом в Турции, является удачной оптимизацией экспорта электроэнергии.

Последние результаты соцопроса в бывшей земле ГДР Тюрингии.
Результат АДГ остался почти неизменен по сравнению с прошлыми выборами – тогда они взяли 25% по партийным спискам. А вот у левых (Линке) тогда было только 11,5%. Сейчас – уже 22% и с потенциалом роста, как пишут местные аналитики, до 25-26%.

Вообще же думаю, будь ГДР отдельным государством, там бы сейчас правили т.н. «красно-коричневые». В принципе, такой сплав идеологий и был основой бывшей ГДР.
Уверен, что и в России на свободных парламентских выборах тоже была бы победа «красно-коричневых» (только у нас с бОльшим перевесом красных). С минимумом либерализма и партии начальства (она же ЕР) – на двоих хорошо, если бы процентов 20 взяли бы они.

(к предыдущему посту)
Я бы вообще смотрел именно на бывшую ГДР как на ролевую модель ПРБ («прекрасной России будущего»).
Не на Польшу, Латвию, Венгрию и т.п. с пещерным антикоммунизмом и антисоветизмом – там всё очень понятно, это нации растущего раннего национализма, крестьянские в своей основе, вошедшие в трофейные города, где раньше жили (а потом «вдруг исчезли») евреи и немцы.
ГДР же развивалась и жила как некая вненациональная общность. Это вообще была идеальная модель СССР, то, чего не удалось советским в силу природного разгильдяйства, но что удалось немцам как нации «порядка».

И мы видим, что бывшую ГДР не сильно изменили огромные деньги старших немцев из ФРГ – в эту территорию уже вложили 1,5 трлн. евро, но культурно-идеологический воз ГДРовцев и ныне там. Это значит, что если в РФ вложить 15 трлн. евро, всю отмыть, все дощатые сортиры заменить на современные, пустить вместо шахид-маршруток современный транспорт, реконструировать хрущобы, дворы из места стоянок машин сделать мини-парками, это не будет означать поворота сознания. Тем более что у РФ не найдётся таких добрых менторов, как у младших немцев. Наоборот, всю историю что наши компрадоры, что западники только выкачивали деньги из страны. И нет причин думать, что однажды, впервые за тысячу лет кто-то станет по-доброму относиться к россиянам, тем более давать им деньги.

ГДРовцам дали кроме огромных денег политическое представительство, все права Первого мира – но нет, «хотим обратно стать красно-коричневыми». «Штази (КГБ-ФСБ) снова хотим!» «Не надо нас учить, как нам жить! За деньги спасибо, а теперь проваливайте!»

В ГДР тоже, как в РФ Москва, есть космополитичный город-витрина – Берлин, а вокруг, как сказали бы либерал-чекисты, «море совков». Старшие немцы думали, что время изменит ГДРовское общество. Но нет, скоро как 35 лет новой жизни – а большинство тамошних людей всё равно хотят коричневых АДГ и красных Линке. Обратно в ГДР хотят. Уже дети и внуки «совков» хотят.

(к предыдущему посту)
Много раз писал и повторю: у нынешних госдедов именно ГДР – идеальная страна. Хорошо бы РФ сделать второй ГДР – чтоб и частные пивнушки были, и «порядок».
Думаю, тот же Путин или Чемезов до сих пор во снах видят, как счастливо им жилось в ГДР. Россияне, конечно, подкачали как нация, «никуда не годный народ». Но первый фанат пруссачества Пётр I как-то справился, и сейчас методологи обещают, что перепрошьют народ.

Интересно, что среди всех европейских стран среди коренного населения самая высокая рождаемость сейчас в Исландии – 2,05 ребёнка на женщину.
Среди мигрантов, родившихся вне ЕС, самая высокая рождаемость в Румынии – 4,2 ребёнка. Насколько понимаю, это в основном цыгане (из Молдавии и Украины).
Во Франции среди мигрантов на одну женщину в среднем приходится почти 3 детей, доля детей от родителей-мигрантов от общего числа рождений во Франции – 20%.

Отдельно отмечу Польшу. Страна консервативная (вплоть до фактического запрета абортов), но рождаемость это не повышает – 1,33 ребёнка на женщину. Зато среди мигрантов эта цифра – 1,86. Насколько понимаю, это преимущественно украинки.
https://yangx.top/sterngang/500

Оказывается, в Китае очень скептически относятся к наличию «нации» в их стране. Прочитал об этом у Бориса Винера из Института социологии РАН («Научный результат. Социальные и гуманитарные исследования», №1, 2023):
«В 1957 г. историк-марксист Фань Вэньлань писал, что китайская общность в эпоху Цинь-Хань (221 г. до н. э. – 220 г. н. э.) демонстрировала важнейшие признаки нации, и что это была нация особого типа. Впоследствии между китайскими учеными развернулась дискуссия о терминологии для обозначения этнических общностей и их типологии.

Этнолог Евгения Кочукова изучила вопрос о наименовании типов этнической общности в современном Китае. Она приходит к выводу, что ряд современных китайских ученых вместо терминов миньцзу (нация) и чжунхуа миньцзу (китайская нация) предпочитают использовать термин цзуцюнь (этническая группа). В официально придерживающейся марксистской ориентации китайской социальной науке многие исследователи полагают, что понятие «нация» недостаточно адекватно описывает интересующие их этнические общности».

На самом деле, продолжает Винер, китайцы строго придерживаются марксистского определения нации. Первым его сформулировал Каутский:
«Карл Каутский полагал, что до появления капитализма к нациям можно относить лишь представителей господствующих классов. Основные признаки современной нации - это общность языка и наличие капиталистического производства товаров и торговли».
Далее в этой мысли утвердился Сталин:
«Сталин заимствовал у Каутского эту идею, утверждая (без ссылки на первоисточник): «Нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определённой эпохи, эпохи поднимающегося капитализма».

В целом же китайцы, продолжая эту мысль классиков марксизма, приходят к выводу, что если нет власти буржуазии, то нет и наций. Если в Китае правит Компартия, в других странах Второго-Третьего мира - различного рода чиновничьи корпорации, силовики/хунты, родо-племенная знать, жрецы и т.п., а не буржуазия, то там нет наций, а есть только этнические общности.

У экономического историка Гловели из Института экономики РАН в его книге «Геополитическая экономия в России: от дискуссий о самобытности к глобальным моделям (XIX в. — первая треть XX в.)» читаю о споре народников и марксистов (Плеханов, Ленин, Струве и др.) в конце XIX века – как развиваться России. Этот спор актуален для России и сегодня.
Видные экономисты из числа народников Воронцов и Даниельсон говорили, что капитализм можно построить только в Европе (и её колониях-ответвлениях), больше никому это не удастся, а потому и марксистское учение верно только для развитого мира. Оба российских экономиста предвосхитили теории мир-системщиков с их разделением на ядро капитализма, полупериферию и периферию.

«Даниельсон указал на неэквивалентный обмен на всемирном рынке в условиях разноступенчатости капиталистической культуры: страны с более высоким уровнем производительности труда имеют возможность пользоваться своим исключительным положением и продавать продукт выше его индивидуальной стоимости, другими словами — присваивать добавочную стоимость подобно тому, как предприниматель присваивает часть продукта труда своих рабочих. Русский голод 1891 г. Даниельсон рассматривал как результат эксплуатации менее развитой страны передовыми капиталистическими нациями: продукты труда крестьян, выброшенные на мировой рынок, теряют в цене прямо пропорционально производительности труда их конкурентов. При этом рост производительности промышленных отраслей, пользующихся особым покровительством и быстро внедряющих технические усовершенствования, ускоряет искоренение кустарных промыслов и тем самым — усугубление народной бедности в России».

В общем, капитализм в России вводить можно, но надо быть готовыми к тому, что тогда 70% населения страны станут просто лишней массой. Работать будут сырьевые отрасли с высокой маржей, всё остальное будет неконкурентоспособно.

«Воронцов в своей книге «Судьба капиталистической России» (1907) также остановился на водно-транспортных преимуществах государств Западной Европы, прилегающих к океанам и открытым морям. Приморские страны рано начали завязывать торговые отношения с отдалёнными землями, что облегчило им захват рынков. Внутренняя же торговля развивается позднее, когда население уже вырабатывает средства преодолевать, представляемое неустроенными грунтовыми дорогами».

Обратное сделать не получится, доказывал Воронцов: России тоже сначала придётся завоевать внешние рынки, и только потом развивать внутренний. Но с чем она может выйти на внешний рынок, чтобы накопить капиталы для модернизации? Только с продукцией сельского хозяйства с низкой маржей.

«В первой части своих «Очерков» Даниельсон писал, что отсталых странах «капитализм ютился только в верхних слоях общества», вся остальная страна продолжала жить туземными обычаями.
Железные дороги дали сильный импульс развитию внешней торговли; но в странах, вывозящих главным образом сырые продукты, эта торговля только усилила нищету народных масс — притом не только потому, что на них легло налоговым прессом бремя новой (ради железных дорог) задолженности правительства. «С того момента, как всякий продукт местного производства может превращаться в космополитическое золото; многие товары, бывшие ранее дешёвыми из-за отсутствия широкого сбыта — вино, фрукты и пр. (у нас — высшие роды хлеба), — дорожают, исчезая вследствие этого из народного потребления».
Т.е. широкий экспорт сырья подтягивает внутренние цены к внешним, при этом благосостояние населения не успевает за этим процессом.

Какая альтернатива? Воронцов и Даниельсон говорили о долгом пути России к капитализму с многоукладной экономикой (с приоритетом кооперации и народных предприятий) и государственным дирижизмом. С постепенной демократизацией, которая цивилизует общество. И ещё такие догоняющие государства не могут позволить себе больших войн, отнимающих капитал от модернизации.

Почему авторитарный капитализм Второго мира (от России до Китая) с огромной радостью заимствовал именно неолиберализм (в основном Чикагской школы в лице Хайека, Фридмана и пр.)? Не социал-демократию, даже не социал-консерватизм, а именно неолиберализм.
Встретил объяснение этому у члена-корреспондента РАН, доктора социологических наук, заместителя директора Институт социологии РАН Михаила Черныша на круглом столе учёных с обсуждением кризиса капитализма («Мир России», №3, 2022)
«(Такие общества) действуют по наставлениям тех, кого называли радикальными неолибами: общества не существует, есть лишь семьи и индивиды. А раз нет общества, то нет и не может быть общественных интересов, нет и не может быть социальных институтов, ориентированных на всех граждан, на всех, кто живёт в этом обществе и кто, по идее, должен стать выгодоприобретателем самого его существования.

Общество, в котором есть только индивиды и семьи – это общество первичного состояния Томаса Гоббса, жизнь в котором «одинока, мерзостна, груба и коротка». Разница лишь в том, что ареалы свободной борьбы за существование не покрывают собой всей территории страны, что из них исключены высшие классы, или, в иной трактовке, сословия, в распоряжении которых находятся все возможные ресурсы, вся современность с присущими ей способами продления жизни».

Мнение экспертов. Публицист, основатель телеграм-канала «Толкователь» Павел Пряников – об эпидемии доносительства в России.

Вал доносов поразил воображение всех слоев российского общества, вплоть до высших чиновников – того же пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова. Но есть ли в процессе доносительства какая-то неожиданность? Проблему можно разделить на две части: побудительные мотивы доносительства и реакции Системы на них.
Одна из лучших исследовательниц «системы русского управления», экономист Ольга Бессонова из Института экономики и организации промышленного производства СО РАН в своих работах отмечала, что во внеинституциональных системах, к которым относится и Россия (т.е. в отсутствие эффективной судебной системы, парламентаризма, местного самоуправления, независимых СМИ и НКО) у всех слоев системы есть только два типа сигнала наверх о каких-то непорядках: «бегство» и «голос».
«Бегство» подразумевает и прямой побег из страны, и увольнение из учреждения, предприятия и т.п. Такой способ протеста мы уже видим, как началась СВО: эмиграция (релокация) сотен тысяч россиян, а также есть и увольнения значимых политических управленцев – Чубайса, Кудрина, Дворковича и др. Такой способ «протеста» был всегда присущ России. От разного рода лишений и гонений бежала знать (началось с князя Курбского), крестьяне – на Дон или в Сибирь, старообрядцы, черкесы, евреи и т.д. Некоторые исследователи в этот способ протеста записывают даже неимоверно огромную сдачу в плен российских солдат (как это было в Первую мировую и Великую отечественную), немыслимую для других армий.
«Голос» же и подразумевает доносительство, жалобу. И это тоже старинный механизм взаимодействия населения с властью. В какие-то времена оно институционализируется – например, в виде доносных ящиков при царских госучреждениях. В какие-то – пресекается: как в позднесоветское время не давали хода анонимкам, а самых навязчивых доносчиков даже судили как лжесвидетелей. Зато доносы именные, особенно коллективные и с приложенными фактами удостаивались в СМИ того времени особой рубрики «письма читателей», и по ним госорганы были обязаны реагировать.
В большинстве случаев россияне доносят из лучших побуждений, искренне, считая себя добровольными помощниками власти по искоренению разного рода «заразы». В меньшинстве случаев – из корыстных побуждений. Ряд исследователей сталинской эпохи приводили примерное соотношение этих двух доносов в то время – 85:15. На 6 искренних доносов был 1 корыстный – сместить с должности сослуживца, занять его комнату в коммуналке, отомстить за личные обиды.
Думаю, в нынешнем вале доносительства должно быть примерно то же соотношение двух типов доносов 6:1 – культурно-психологические особенности нашего общества с тех пор поменялись мало, его основу до сих пор составляет «служивый человек».
Но выше я отметил, что вал доносов возникает тогда, когда Система сама поощряет их. Когда понимает, что сама она не справляется с недовольством внутри общества. Сейчас, как мы видим, наступило такое время. Доносительство дисциплинирует общество, хотя и психологически травмирует его. Все больше людей в такое время начинают самоцензурироваться, не доверять даже некогда близким людям, атомизироваться. Атомизированные, запуганные люди не опасны для Системы.
Донос нравственно, психологически разлагает и служащих Системы. Он не предлагает законных методов расследования. Например, я пока не видел ни одного случая, когда с доносчика следственные органы потребовали доказательства сказанного каким-то человеком – аудио- или видеозапись, экспертизу голоса, исследования на полиграфе и т.п. Для следственных действий по другим делам такое немыслимо. Это примерно как посадить за убийство человека только на основании заявления одного свидетеля. При том, что по доносам сейчас часто дают такие же сроки, как за убийство.
Только сама Система может остановить этот вал доносов от добровольных помощников. Как это было уже не раз в нашей истории. Но наверху считают, что такое время еще не пришло.

Продолжая тему, почему авторитарный капитализм с таким воодушевлением ухватился за неолиберализм. Неолиберализм в таких государствах превращается в охранительство. Член-корреспондент РАН, доктор социологических наук, заместитель директора Института социологии РАН Михаил Черныш продолжает:

«Есть смысл, говоря о капитализме в его современных изводах, вернуться в проблеме государства и его функции или функциям. В классической либертарианской трактовке государство – это зло, и его единственная легитимная функция – третейская. Не нужно быть семи пядей во лбу для того, чтобы понять, что в основе подобных подходов лежат специфические американские психокомплексы. Ненависть к государству в определённых слоях американского общества такова, что доходит иногда до последнего предела. Достаточно в этой связи упомянуть Тимоти Маквея, взорвавшего в 1995 г. здание государственных служб в Оклахоме, а заодно с ним и детский сад.

Совсем по-иному государство выглядит в европейской традиции. 15 мая 2003 г. ведущие европейские газеты опубликовали манифест европейских философов, написанный Юргеном Хабермасом при содействии Жака Дерриды, Умберто Эко, Ричарда Рорти, воззвание к возрождению Европы и её выходу из-под тягостного для неё американского влияния.
Авторы манифеста настаивали на серьёзных различиях между американской и европейской интеллектуальными традициями, особенно в том, что касается роли государства. В европейской традиции государство принято рассматривать как организующее начало жизни, причём не только экономической или политической, но и духовной.

Парадокс состоит в том, что неолиберальный капитализм вовсе не следует советам либертарианцев; он активно использует государство, но не как инструмент создания новых возможностей, а как принуждающую и регулирующую силу. В настоящее время государство – это не Левиафан, а своего рода Паноптикон, постоянно расширяющий функции наблюдения, контроля и регулирования. Эти функции всё чаще ложатся тяжким бременем на социальную сферу, прежде всего на образование, здравоохранение, науку, искусство. Учителя, врачи, учёные без конца заполняют бессмысленные бумажки вместо того, чтобы заниматься своим прямым делом – учить, лечить, исследовать; при этом наилучший с точки зрения бюрократии вариант состоит в том, что следует коммерциализировать социальную сферу, оставляя за государством контролирующие и регулирующие функции. Речь идет не об уходе государства, а о смещении его функций от «конструктора возможностей» (gate-opener) к «охранителю» (guardian)».

(продолжение предыдущего поста)
Ещё неолиберализм тем ценен для элит авторитарного капитализма, что он легитимизирует и закрепляет их роль властителей:
«Вы можете критически относиться к Тома Пикетти (французский экономист – Т.), но надо признать, что большинство серьёзных ученых соглашаются с его общим выводом о резком нарастании неравенства. Кривая Кузнеца, обозначающая уровень неравенства, после войны шла вверх, а с конца 1970-х развернулась вниз. И это растущее неравенство, огромный разрыв между верхним и нижними децилями неизбежно принимают культурные формы.

В своей последней книге Майкл Сандел, профессор Гарварда, пишет о том, что неолиберальный капитализм, творящий миф о меритократии, об индивидуальном достижении как единственной причине успеха или неуспеха, рождает в обществе атмосферу отчуждения и равнодушия: богатые привыкают думать, что всем обязаны собственному промыслу, своим способностям, а тех, кто оказался на низших ступеньках социальной лестницы, считают недолюдьми, эдакими untermenschen, страдающими заслуженно по причине недостаточного трудолюбия или недостаточных способностей.

С высоты кастовой гордыни, без сочувствия, сострадания, без переживания общей судьбы глядит властвующая элита на тех, кого считает проигравшими в жизненной гонке. У них нет и мысли о том, что нужна политика равенства, выравнивания стартовых возможностей: «Мы не заставляли вас рожать, нечего рассчитывать на государство, рассчитывайте на себя». Откуда, из какой мировоззренческой юдоли выходят те, кто подобную веру исповедует и продвигает в массы? Ясно, что это и есть идеология современного капитализма и его основных бенефициаров. Разными способами, через масс-медиа, через культурную политику, через многочисленных коучеров и бизнес-тренеров эта модель жизненного успеха внедряется в общественное сознание. И эта идеология, полагает Майкл Сандел, в конечном итоге превращает декларируемую меритократию в реальное доминирование богатых и влиятельных, фальсифицирует сами принципы справедливой общественной конкуренции, которые она якобы провозглашает.

В этой ситуации в обществе теряются представления об общем благе. Какое может быть общее благо у тех людей, которые убеждены в том, что они избраны самой природой, предопределены к успеху, и у тех, кто живет на медианную заработную плату, которая в российском обществе равна примерно 34 тысячам рублей? Отсюда низкий уровень солидарности, сплочённости общества и, что неизбежно в этой ситуации, кризис самого института гражданства, самого статуса гражданина. Аристотель писал, что, если общество раскалывается, если оно делится на богатых и бедных, а средние слои становятся малочисленными до неразличимости, исчезает общий интерес в сохранении социального порядка и поддерживающих его институтов. В обществе, где институт гражданства ослабевает, неизбежно возникает вопрос о самих основаниях власти и способа ее воспроизводства.

Исследуя общества, не сформировавшие или утратившие работающий институт гражданства, Толкотт Парсонс пришел к выводу, что в них в распоряжении власти остаются только два инструмента поддержания социального порядка – ложь и насилие».

Понял, почему зациклились на Бахмуте. Потому что его в качестве ключевой точки при возможном противостоянии Украины и России указал идеолог нынешней России Иван Ильин. Он же указывал в качестве второй ключевой точки Мариуполь (этот завет Ильина уже выполнили). В 1950 году этот крайне правый публицист пишет в своей книге «Наши задачи»:

«И вот когда после падения большевиков мировая пропаганда бросит во всероссийский хаос лозунг: «Народы бывшей России расчленяйтесь!» – то откроются две возможности: или внутри России встанет русская национальная диктатура, которая возьмет в свои крепкие руки «бразды правления», погасит этот гибельный лозунг и поведёт Россию к единству, пресекая все и всякие сепаратистские движения в стране; или же такая диктатура не сложится, и в стране начнется непредставимый хаос передвижений, возвращений, отмщении, погромов, развала транспорта, безработицы, голода, холода и безвластия.

При самом скромном подсчёте – до двадцати отдельных «государств», не имеющих ни бесспорной территории, ни авторитетных правительств, ни законов, ни суда, ни армий, ни бесспорно национального населения.
Медленно, десятилетиями будут слагаться новые, отпавшие или отчленённые государства. Каждое поведёт с каждым соседним длительную борьбу за территорию и за население, что будет равносильно бесконечным гражданским войнам в пределах России.

Чтобы наглядно вообразить Россию в состоянии этого длительного безумия, достаточно представить себе судьбу «Самостийности Украины».
Этому «государству» придется прежде всего создать новую оборонительную линию от Овруча до Курска и далее через Харьков на Бахмут и Мариуполь. Соответственно должны будут «ощетиниться» фронтом против Украины и Великороссия и Донское Войско. Оба соседних государства будут знать, что Украина опирается на Германию и является её сателлитом и что в случае новой войны между Германией и Россией немецкое наступление пойдет с самого начала от Курска на Москву, от Харькова на Волгу и от Бахмута и Мариуполя на Кавказ. Это будет новая стратегическая ситуация, в которой пункты максимального доныне продвижения германцев окажутся их исходными пунктами.

Нетрудно представить себе и то, как к этой новой стратегической ситуации отнесутся – Польша, Франция, Англия и Соединенные Штаты; они быстро сообразят, что признать Самостийную Украину значит отдать её германцам (т. е. признать первую и вторую мировые войны проигранными!) и снабдить их не только южнорусским хлебом, углём и железом, но и уступить им Кавказ, Волгу и Урал.
На этом может начаться отрезвление Западной Европы от «федеративного» угара и от общерусского расчленения».
(Просто кто-то перечитал Ильина и понял его буквально)

Первое эхо глобалистских войн.
Великий итальянский экономический историк Джованни Арриги в своей книге «Долгий двадцатый век» усматривает развал Орды, этой степной Евразийской империи, не только из-за чумы 1340-х годов, но и как следствие проигрыша Генуи в её войне против Венеции. Эта война прошла в 1376-1381 годах.
Генуя контролировала северную, сухопутную часть Великого Шёлкового пути – от Китая до черноморских терминалов в Крыму:

«Кьоджийская война с Венецией (1376-1381) велась в попытке установить коммерческую монополию на Черном море. Но как мы знаем, эта попытка провалилась: Генуя проиграла войну, и согласно Туринскому миру, Венеция окончательно забрала в свои руки азиатскую торговлю по южному маршруту (из портов Индии до египетский Александрии). С того момента могущество Генуи на Чёрном море и в восточном Средиземноморье быстро пришло в упадок вследствие стремительных турецких завоеваний, в то время как перенаправить экспансию на более близкие области не позволяли Арагон и Каталония, державшие под контролем северо-западное Средиземноморье.

Ставка Венеции на южный торговый путь оказалась удачной. Центральноазиатский путь, контролировавшийся Генуей, и южноазиатский путь, контролировавшийся Венецией, в чем-то дополняли друг друга, но по большей части конкурировали. Поэтому разрушение и последующее закрытие северного пути ослабило конкурентное давление на венецианскую торговлю, и та, разумеется, только возросла, после того как Генуя была вытеснена из восточного Средиземноморья после поражения в Кьоджийской войне».

Орда лишилась огромных транзитных денег, а потом – и крупных степных городов (писал не раз о них в канале) на этом торговом пути. Начался век её упадка.

Но Геную потеря черноморских терминалов и барышей от транзитной торговли подстегнула к созданию первого в мире финансового капитализма. Арриги пишет, что в республике был создан прототип первого в мире Центробанка - «Каса ди Сан-Джорджо» в 1407 году.
«Генуэзские монетарные рецепты, возникшие в Генуе, характерны и для современного капитализма. В употребление вошли чеки и векселя; принят принцип индоссамента; большинство платежей осуществлялись переводами через банки, а город получил в своё распоряжение стабильное и готовое к употреблению средство учёта. Именно поэтому, несомненно, значительно снизилась нужда в девальвации монеты для увеличения объёма платёжных средств. В этот период деньги стали намного более стабильными. Ведь Генуя в отличие от соседних, менее развитых регионов, особенно Франции, имела в своём распоряжении изобилие средств платежа. Ей был известен секрет современной капиталистической системы, которая строится на отложенных платежах и расчётах, притом что эти отсрочки постоянно накладываются друг на друга, - системы, которая рухнет, если все счета будут закрыты одновременно».

(к предыдущему посту)
Генуя извлекла и второй урок из поражения от Венеции и потери Евразийской транзитной торговли.
Республика к тому времени накопила много денег (тот самый первоначальный капитал – двигатель модернизации), и этому капиталу было тесно в Генуе. Он рвался наружу. При капитализме переизбыток денег взывает к экспансии. И генуэзская буржуазия нашла, куда вкладывать капиталы и с их помощью брать территории под контроль:

«В северо-западном Средиземноморье Генуе не давали развернуться каталонцы и арагонцы. Тем не менее, как отмечает Джон Эллиотт, пока между генуэзским государством и Каталоно-Арагонской федерацией в течение большей части XV века велась вялая война, генуэзский капитал одержал верх над каталонским капиталом на всём Иберийском полуострове. Самая первая победа была одержана в сфере высоких финансов. Генуэзские купцы-банкиры поспешили воспользоваться возможностью, появившейся после краха ведущих частных банков Барселоны в начале 1380-х годов, и стали главными финансистами в иберийском регионе.

Однако наибольшее значение для последующего возвышения Генуи имел захват кастильской торговли. Рост шерстяной торговли в Кастилии создал новые коммерческие возможности, которыми каталонцы, ведущие борьбу на много фронтов, не смогли воспользоваться. Не они, а генуэзцы селились в Кордове, Кадисе и Севилье, заключили прочный союз с Кастилией и установили контроль над вывозом шерсти из южных портов Испании. Заняв этот плацдарм, генуэзцы могли без особого труда захватывать следующие стратегические пункты в кастильской экономике и таким образом расчистить себе путь к последующему участию в прибыльной торговле между Севильей и кастильской колониальной империей. Генуэзское преобладание оказало решительное влияние на ход испанского развития в XVI веке. Если бы не генуэзцы, а каталонцы победили в борьбе за внедрение в кастильскую торговую систему, вся история объединенной Испании пошла бы по совершенно иному пути».
(Тут надо в очередной раз напомнить, что Христофор Колумб был генуэзцем)

В пятницу в компании интересных людей обсуждали актуальную тему кадрового голода и кризисов предприятий. Вынесу несколько тезисов из беседы:
- российская экономическая модель достигла пределов роста. Никакого качественного повышения уровня достатка и тем более уровня жизни больше не будет. В нулевых и в начале десятых был период резкого роста благосостояния, который был заметен почти по всем отраслям. Условно, приходит молодой сотрудник в фирму и через год-три меняет старый отечественный автомобиль на марку получше, через 3-5 – пересаживается на простенькую иномарку, попутно учится (имеет к этому стремление) и начинает ездить отдыхать за рубеж. Через 7-8 лет берёт ипотеку, которую сравнительно быстро закрывает. Сейчас, как бы ты усердно не трудился (хоть 24 часа в сутки) такого скачка уже не получается. Участники дискуссии совершенно справедливо назвали эту ситуацию «бегом на месте». Причём началось это всё году в 2016 и с тех пор никак особо не решается;

- ситуация на рынке труда и занятости характеризуется как тотальный дефицит профессиональных кадров. Сегодня не работодатель уже диктует сотруднику условия, а сотрудник – работодателю. Потому что последний куда больше заинтересован в опытном кадре, нежели первый – в месте работы. Квалифицированному кадру в общем-то все равно, где трудиться за малые деньги. Для среднего и малого бизнеса сейчас вообще всё чаще типичной ситуацией становится, когда владелец бизнеса может зарабатывать меньше некоторых своих высококвалифицированных сотрудников. Потому радуется просто увеличению капитализации бизнеса. На мой взгляд, эта тенденция будет нарастать по мере усугубления кризиса в сфере высшего и средне-специального образования, а также отсутствия у государства образа будущего;

- отдельный разговор был о временах падения рынков. Есть две модели прохождения такой ситуации: оптимизировать - цены, предприятие, прибыль, сотрудников или искать: новых партнёров, рынки, фишки. Касательно моей любимой темы политтехнологий и политэкспертизы большинство коллег с дуру ума кинулись в демпинг. Совсем малая часть пошла искать новые рынки и приложение своих навыков. Про тех, кто начал в демпинг лучше забыть раз и навсегда. Неуверенные в себе и своих навыках ничего крепкого не построят.

От себя:
- в целом, текучку кадров и маленькую оплату себе могут позволить или бюджетные госучреждения (что не характеризует их с лучшей стороны) или крупные госкорпорации, которые могут провалы в одних сферах прикрыть некоторыми достижениями или пиаром в других, а также просто высокой степенью лоялизма. К экономической эффективности это, само собой, никакого отношения совершенно не имеет, а также в стратегической перспективе может привести к тому, о чём писать сегодня просто нельзя;

- значительно возросла конкуренция на рынке индивидуальных услуг и самозанятости. Люди не выбирают большую зарплату в коллективе, а стремятся к экономической свободе даже в ущерб заработку. Более того, модель соревнования и достижения им сегодня просто неинтересна – «День прожил – уже хорошо». Вот такой у нас анкап и ансоц.

К предыдущему репосту ув. Александра Сайгина.
Ситуация стала похожа на поздний застой в СССР.
Можно долго писать, что нужно делать в такой ситуации. Но для начала надо просто начать нормализацию жизни. Сейчас это тема всеобщего умолчания, хотя процентов 80-85 россиян всё про это понимают.
Если человек не шизофреник, без гормонального сбоя и не наркоман, он биологически склонен к нормализации, к инстинкту самосохранения.

Ещё интересное наблюдение у Джованни Арриги. Наиболее успешным капитализм оказывается там, где капитал имеет защиту высших архаиков. В предельном варианте из такого симбиоза получаются держав-гегемоны.
Он пишет, что впервые это было опробовано генуэзцами в своих криптоколониях Испании и Португалии:
«Политический обмен» представляет собой вариацию заявления Шумпетера о том, что «без защиты того или иного небуржуазного слоя буржуазия оказывается политически беспомощной и неспособной не только вести за собой нацию, но даже защитить свои собственные классовые интересы».

Правители новых территориалистских образований - Португалии и Испании - с самых ранних пор казались исключительно подходящими для этой цели благодаря сочетанию религиозного фанатизма и политической предприимчивости, делавшему их весьма похожими на генуэзских аристократов-торговцев прошлых времен. Самый прославленный из предтеч и вдохновителей великих географических открытий, португальский принц Генрих Мореплаватель, был откровенно средневековой фигурой, одержимой идеей Крестового похода. А самая удачливая из предпринимателей эпохи открытий, королева Изабелла Кастильская, возглавляла новый крестовый поход, направленный на расширение территориальных владений кастильской и христианской власти.

Даже Голландская республика в случае опасности была вынуждена передавать бразды правления полководцу феодальной закалки. Возвышение собственно национальных государств привело к ещё большему отстранению буржуазии от управления государственными и военными делами и к созданию «амфибийной» системы власти, состоящей из буржуазных и аристократических элементов. И это был совсем не атавизм, а активный симбиоз двух социальных слоев, один из которых, несомненно, поддерживал другой экономически, но получал в ответ политическую поддержку. О том, что это был не атавизм, а активный симбиоз, лучше всего свидетельствует опыт Англии».

В Англии до сих пор вторая часть власти, кроме капиталов лондонского Сити, лорды-архаики. Как пишет Арриги, «потомки жесточайших норманнов (скандинавов – завоевателей Англии – Т.) до сих пор во многом сохранили управленческие практики своих предков».
Похожая ситуация и в США, где часть правящей элиты живёт по заветам предков из протестантских сект – основателей Америки – из XVII-XVIII веков.

На карте показано распределение римских легионов во II веке нашей эры.
Но ещё интересна приписка внизу, что военные расходы Римской империи тогда составляли 2-3% ВВП. Даже по нынешним меркам не слишком высокие расходы на армию были.
И армия в 160 тыс. человек для 60-75 миллионов населения РИ (такую оценку населения РИ во II в. н.э. дают историки) – тоже немного.
(Почему-то принято считать Римскую империю милитаризованной, но как видим - это не так)

Первую российскую базовую станцию 5G запускают в серийное производство. Максимальная скорость новой частоты составляет 1,4 Гб/сек. Её в течение 39 месяцев разрабатывали в «Сколтехе», общий бюджет проекта составил 342 млн. рублей, включая 300 млн. рублей господдержки. На ней использовано российское ПО, Open Ran. Осенью станцию уже протестировали: к сети подключались смартфоны разных производителей, были совершены голосовые и видеозвонки, выполнена интеграция с ядром сети и базовой станцией стороннего вендора. Скорость загрузки была более 1 Гбит/с.

Посмотрим, как будет работать. А главное – создать серийность. «Сколтех» обещает произвести 100 станций к концу 2023 года, но дальше уже нужны дополнительные производственные мощности.
Но есть у проекта и посложнее проблема. «Сколтех» не раз говорил, что развитие сотовой связи в России тормозится из-за проблем с дефицитом радиочастотного спектра. Кроме того, на верху есть мнение, что якобы надо сразу переходить на 6G 4G, минуя сети 5G. Но в мобильной связи есть правило: новое поколение - это технологическое улучшение существующего стандарта.
Так что ждём не только расширения производства российских станций 5G, но и расширения радиочастотного спектра.