Дэвид Рокфеллер в Москве в начале 1970-х

Интересный текст в Толкователе от декабря 2015 года «Теология освобождения» Варлама Шаламова".

Несмотря на декларируемый атеизм, писатель Варлам Шаламов всегда подчёркивал положительную роль Обновленческой церкви. Его отец, священник Тихон, также после Революции примкнул к «Живой церкви» Введенского. Шаламов считал, что обновленцы могли бы привести Россию к настоящему христианству – без шовинизма, служения Мамоне и государству.

Раскрытие Шаламовым истории и идеологии послереволюционного «обновленчества» русской православной церкви позволяет констатировать немалую близость этого течения к «теологии освобождения», появившееся в 1960-х в Латинской Америке. Примечательно, что писатель осмысливал русское «обновленчество» как раз в период конца 1960-х годов, когда «теология освобождения» в Латинской Америке набирала силу.

http://ttolk.ru/2015/12/17/%C2%AB%D1%82%D0%B5%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D1%8F-%D0%BE%D1%81%D0%B2%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B6%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F%C2%BB-%D0%B2%D0%B0%D1%80%D0%BB%D0%B0%D0%BC%D0%B0-%D1%88%D0%B0%D0%BB/

На днях прочитал, когда официально в СССР появились изделия из джинсовой ткани.
Вице-президент США Уоллес в мае 1944 года прилетел в СССР. Первый регион, который он проинспектировал, - Колыма, царство самого лютого ГУЛАГа. Нескольких работников золотых приисков обрядили в джинсовые комбинезоны (ткань, кстати, была американская - шла по лендлизу). Уоллес тогда радостно произнёс на приёме у колымского руководства: "Так хорошо - упитанно и здорОво - не выглядят даже американские рабочие!"
Вице-президенту США также запомнилась теплица, где зеки выращивали огурцы. По заранее составленному сценарию, работники попросили американца прислать им новые сорта огурцов, помидоров и перцев. Спустя 3-4 месяца просьба была исполнена, Уоллес прислал им 130 пакетов семян. Среди них был и шпинат, вице-президент приписал: "Чтобы быть ещё здоровее на Колыме, выращивайте и ешьте, как мы, американцы, побольше шпината!"

Самая социально-активная часть россиян — т.н. «волонтёры» — составляет всего 8% населения России. Ещё три группы относительно активных страт дают в совокупности 34%. «Социальный балласт» — это т.н. «веб-обыватели» (20%), не интересующихся ничем вне виртуальной жизни», а также «гражданские обыватели» (23%). Основные составляющие социально-активной жизни — высшее образование, доход выше среднего и ежедневное пользование интернетом. Активно выступать за существующую власть готовы 10% россиян, за внесистемную оппозицию — 5%. Остальные россияне — индифферентные наблюдатели.

http://ttolk.ru/2017/11/09/%D1%81%D0%BE%D1%86%D0%B8%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE-%D0%B0%D0%BA%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%BD%D1%8B%D1%85-%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%D0%BD-8-%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5/

Историк Лев Исаков верно обращает внимание, что почти весь старообрядческий бизнес в России вырос из кладбищенских касс. Они были аналогами западных банков, но с одним важным отличием - с наличием строгих этических норм:

"Основой банковского кредитования староверческого предпринимательства являлись аккумулированные средства кладбищенских касс. Самым упорнейшим образом староверчество добивалось права на собственные конфессиональные кладбища — и тут власти всё же снисходили: отказать христианам, пускай еретикам, подобно армянским монофизитам, но этим правом обладающим, в том, что было разрешено иудеям, мусульманам, буддистам, казалось совершенно неприличным.
Получив кладбище — Рогожско-Симоновское в Москве, — община создала свою организацию с кассой на построение церкви, содержание причта, благоустройство некрополя, благотворительность. Касса наполнялась добровольными взносами «на помин души» и посмертными вкладами. Но похороны на старообрядческом кладбище БЫЛИ ВСЕГДА БЕСПЛАТНЫЕ. Средства скапливались непомерные. В этих обстоятельствах кладбищенские кассы начинают трактовать расширительно понятие «милостыни», перемещая средства в деловую область на естественных для «милостыни», но невероятных для заёмщика условиях: так как деньги поступали целевым образом «на покой души», и наживаться на них был несомненный грех, а распорядители фондов были прямодушно верующие люди, то:

- плата за кредит принципиально отсутствовала;
- размеры кредита ограничивались только собравшейся свободной наличностью;
- «милостыня» невозвратима — срок возврата не определялся (по возможности... — и то не- прилично!);
- документальное оформление отсутствовало, при раздаче милостыни расписок не требуют;
- в подробности использования кредита не вдавались, полагаясь на благочестие и благоразумие «брата».
В то же время при самом начётническом копировании признаков «милостыни» — это была именно система кредита — старообрядец-предприниматель, получая «братние деньги» и в мыслях не допускал не вернуть полученного; распорядители кассы это очень хорошо знали".

Советский премьер Косыгин и английская королева Елизавета

Первый в мире троллейбус, Берлин , конструкция Siemens & Halske, 1882 год.

Писатель Евгений Замятин вспоминал своё посещение одной деревни под Санкт-Петербургом в 1911 году:
"Немец-агроном кормил мужиков сыром. Мужики говорили:
"Барин - хороший, а только - мылом угощал. Мы фунта 2 этого самого мыла приели, гавно, а никак нельзя, помещика обидеть не хотели, барин больно хороший".
(Затем Замятин на основе наблюдений за русской деревней написал повесть "Уездное", где с горечью изображал полный инертности мир русской провинции).