продолжение (1)
По завершении первого абзаца уже начинает ломаться событийная логика, на смену которой приходит логика мысли автора.
Второй абзац начинается не с описания случая. А с мыслей, причём афористических, автора об этом случае:
Почему дата — 1939 г. из предыдущей цитаты неслучайна?
Потому что в основе рассказа случай из биографии Борхеса.
(ссылка на источник цитаты).
Герой рассказа «Юг» чуть не умер от воспаления. Ему делают операцию. Его спасли. Читаем дальше:
— тут два момента.
Во-первых, противоречивость натуры главного героя. Намечен конфликт между тем, что человек чувствует и что он думает. А во-вторых, фокус снова смещается на всезнающего рассказчика, рассуждающего не о ситуации с героем, а о «такой отвлечённой вещи, как смерть».
Если предыдущий начинался с того, что не прощает судьба, то здесь «действительность любит». И прощать (или нет), и любить может человек. Вот так Борхес очеловечивает абстракции.
После краткой пейзажной зарисовки мы узнаём о том, что «возвращалось к нему». Начиная со следующего абзаца возвращаться начнёт уже он.
Возвращаться на юг.
Борхес не рассказывает о своём герое. Он цитирует его. А вместе с тем и перемещает нас из пространства им созданной реальности в пространство текста.
Несколько предложений. Один абзац.
А остановиться хочется на пяти моментах.
Первое. Нас переключают на картинку, которую видит герой.
Второе. Сразу же мы попадаем в пространство его воспоминаний. И тут же нас выбрасывает в реальность героя.
Третье. Сравнение с лечебницей — и оппозиция там-здесь.
Четвёртое. Общение героя с котом и сопоставление с ним себя — очередной лик героя. В начале рассказа его жизнь сопоставляется с жизнью «романтического предка», а теперь с жизнью кота.
Пятое. Едва заметный переход от героя к мысли автора — через то, о чём герой подумал.
Ну, не потрясающий ли монтаж смыслов в одном абзаце?!
По завершении первого абзаца уже начинает ломаться событийная логика, на смену которой приходит логика мысли автора.
Второй абзац начинается не с описания случая. А с мыслей, причём афористических, автора об этом случае:
«Судьба, равнодушная к человеческим прегрешениям, не прощает оплошностей. В тот вечер Дальманну удалось достать растрепанный экземпляр "Тысячи и одной ночи" Вайля; спеша рассмотреть свое приобретение, он не стал дожидаться лифта и взбежал по лестнице; в темноте что-то задело его лоб».
Почему дата — 1939 г. из предыдущей цитаты неслучайна?
Потому что в основе рассказа случай из биографии Борхеса.
«Борхес писал после того, как едва не погиб от сепсиса в 1938 году»
(ссылка на источник цитаты).
Герой рассказа «Юг» чуть не умер от воспаления. Ему делают операцию. Его спасли. Читаем дальше:
«Дальманн стоически переносил процедуры, очень болезненные, но, узнав от хирурга, что чуть не умер от заражения крови, расплакался от жалости к себе. Физические страдания и постоянное ожидание страшных ночей не давали ему думать о таких отвлеченных вещах, как смерть»
— тут два момента.
Во-первых, противоречивость натуры главного героя. Намечен конфликт между тем, что человек чувствует и что он думает. А во-вторых, фокус снова смещается на всезнающего рассказчика, рассуждающего не о ситуации с героем, а о «такой отвлечённой вещи, как смерть».
«Действительность любит симметрию и некие анахронизмы; Дальманн был доставлен в лечебницу в наемном экипаже, и сейчас наемный экипаж вез его к вокзалу на площади Конститусьон. Первая свежесть осени после летнего зноя казалась символом его судьбы, поборовшей жар и смерть»— так начинается следующий абзац.
Если предыдущий начинался с того, что не прощает судьба, то здесь «действительность любит». И прощать (или нет), и любить может человек. Вот так Борхес очеловечивает абстракции.
«Дальманн узнавал их, чувствуя счастье и легкое головокружение; чуть раньше, чем перед глазами, в памяти вставали перекрестки, афишные тумбы, безыскусные черты Буэнос-Айреса. В желтом свете наступающего дня все возвращалось к нему».
После краткой пейзажной зарисовки мы узнаём о том, что «возвращалось к нему». Начиная со следующего абзаца возвращаться начнёт уже он.
Возвращаться на юг.
«Все знают, что Юг начинается на той стороне улицы Ривадавиа. Дальманн любил повторять, что это не просто фраза и что, перейдя улицу, оказываешься в мире более древнем и более надежном»
Борхес не рассказывает о своём герое. Он цитирует его. А вместе с тем и перемещает нас из пространства им созданной реальности в пространство текста.
«В холле вокзала он обнаружил, что до поезда еще полчаса. Ему вдруг вспомнилось, что в кафе на улице Бразиль (рядом с домом Иригойена) живет огромный кот, который позволяет гладить себя, точно надменное божество. Он вошел. Кот лежал там, спал. Дальманн заказал чашку кофе (это удовольствие в клинике было ему запрещено), не спеша положил сахар, попробовал и подумал, ведя рукой по черному меху, насколько это общение иллюзорно, ведь они как бы разделены стеклом, поскольку человек живет во времени, в череде событий, а сказочный зверь — в сиюминутности, в вечности мгновения»
Несколько предложений. Один абзац.
А остановиться хочется на пяти моментах.
Первое. Нас переключают на картинку, которую видит герой.
Второе. Сразу же мы попадаем в пространство его воспоминаний. И тут же нас выбрасывает в реальность героя.
Третье. Сравнение с лечебницей — и оппозиция там-здесь.
Четвёртое. Общение героя с котом и сопоставление с ним себя — очередной лик героя. В начале рассказа его жизнь сопоставляется с жизнью «романтического предка», а теперь с жизнью кота.
Пятое. Едва заметный переход от героя к мысли автора — через то, о чём герой подумал.
Ну, не потрясающий ли монтаж смыслов в одном абзаце?!
❤8🔥4
продолжение (2)
Поезд. Дорога. Путь человека. Всё это такое знакомое для литературы и не только. Книга, что под рукой у героя «первый том "Тысячи и одной ночи"».
Вопрос: зачем Борхес тут же даёт свою трактовку написанного?
Это как сам пошутил — сам посмеялся (сам написал — сам и проанализировал)? Или за этим что-то большее? Понаблюдаем.
А пока посмотрим на рифмы. Дальше идут три абзаца. В первом и в третьем из них рифмуются по смыслу последние предложения:
Жизнь и представления о ней в литературе. Так же, как и чувства, которые испытывал герой перед операцией и абстрактные размышления о смерти. Эпизоды рассказа разные, но смыслы наслаиваются.
Борхес не останавливается на том, что «вагон тоже не был таким». Он вновь прибегает к расшифровке своей мысли и пишет о том, как вагон «долина и время <...> преобразили». Так называемая расшифровка позволяет протянуть мысль до «первозданности земли» и «следов пребывания человека».
Читаем дальше:
Знакомое ощущение, не так ли? Уже однажды мы проваливались в другое пространство (тогда были воспоминания героя, а сейчас чувство, что он путешествует в прошлое), и тут же нас оттуда вырывали обратно, как и во время чтения этих строк.
Поезд, в котором путешествуетв прошлое герой рассказа, останавливается посреди поля, не доезжая до нужной остановки. Дальше — пешком. И всезнающий рассказчик снова спешит на помощь — комментирует скорость, с которой идёт герой:
И вот мы там, где оживёт событийность. Но пока она не оживает. Даже лошади как образ движения (и образ времени) на привязи:
Борхес — не Борхес без отсылок. Но тут вот что интересно — с одной стороны, показано влияние времени. А с другой — тут же упоминается гравюра из старинного издания.
«Во всю длину предпоследнего перрона протянулся поезд. Пройдя несколько вагонов, Дальманн выбрал почти пустой <...> Когда поезд тронулся, он открыл чемодан и вытащил, не без колебания, первый том "Тысячи и одной ночи". Решиться взять с собою книгу, настолько связанную постигшими его несчастьями, служило знаком того, что они миновали, было веселым и тайным вызовом поверженным силам зла».
Поезд. Дорога. Путь человека. Всё это такое знакомое для литературы и не только. Книга, что под рукой у героя «первый том "Тысячи и одной ночи"».
Вопрос: зачем Борхес тут же даёт свою трактовку написанного?
А пока посмотрим на рифмы. Дальше идут три абзаца. В первом и в третьем из них рифмуются по смыслу последние предложения:
«Счастье не давало ему сосредоточиться на Шахразаде с ее напрасными чудесами;
Дальманн закрыл книгу и стал просто жить»
«Посевы и деревья казались ему знакомыми, хотя названий он не помнил, ведь его представление о деревенской жизни было в основном ностальгическим и литературным»
Жизнь и представления о ней в литературе. Так же, как и чувства, которые испытывал герой перед операцией и абстрактные размышления о смерти. Эпизоды рассказа разные, но смыслы наслаиваются.
«Иногда он засыпал, и в его снах ощущалось движение поезда. Ослепляющее белое солнце полудня превратилось в желтое, предвечернее, и собиралось стать красным. Вагон тоже не был таким, как на вокзале Конститусьон, когда отходил от перрона: долина и время, пройдя сквозь вагон, преобразили его. Рядом с поездом бежала его тень, вытягиваясь к горизонту. Первозданность земли не нарушалась ни селениями, ни другими следами пребывания человека».
Борхес не останавливается на том, что «вагон тоже не был таким». Он вновь прибегает к расшифровке своей мысли и пишет о том, как вагон «долина и время <...> преобразили». Так называемая расшифровка позволяет протянуть мысль до «первозданности земли» и «следов пребывания человека».
Читаем дальше:
«... и Дальманна охватило чувство, что он путешествует не только на Юг, но и в прошлое. От этого фантастического предположения его отвлек контролер, который, проверив билет, предупредил, что поезд остановится не на той станции, что обычно, а на предыдущей, едва известной Дальманну»
Знакомое ощущение, не так ли? Уже однажды мы проваливались в другое пространство (тогда были воспоминания героя, а сейчас чувство, что он путешествует в прошлое), и тут же нас оттуда вырывали обратно, как и во время чтения этих строк.
Поезд, в котором путешествует
«Дальманн шел медленно. Он не боялся устать, а просто хотел просить радость прогулки. Кругом пахло клевером, и он чувствовал себя совершенно счастливым»
И вот мы там, где оживёт событийность. Но пока она не оживает. Даже лошади как образ движения (и образ времени) на привязи:
«Когда-то альмасен был выкрашен пунцовой краской, но годы смягчили, ему на пользу, пронзительный цвет. Что-то в бедной архитектуре здания напомнило Дальманну гравюру, кажется, из старинного издания "Поля и Виргинии". К ограде было привязано несколько лошадей»
Борхес — не Борхес без отсылок. Но тут вот что интересно — с одной стороны, показано влияние времени. А с другой — тут же упоминается гравюра из старинного издания.
❤7🔥4
продолжение (3)
Упоминание лечебницы и сопоставление с ней не новы. А то, что хозяин будто бы раздвоен — тот, кто он есть и кем он кажется — рифмуется с цитатой, где сам герой чувствовал себя одновременно двумя людьми.
Зато мы об этом узнаём раньше героя. Борхес как бы опережает протагониста и сам рассказывает его историю. Как и предлагает делать студеентам (и читателям) Дэвид Мэмет.
Читаем рассказ Борхеса дальше:
Вновь фраза — и новый виток рассуждений о том, что сильнее (и дольше) жизнь или текст, и об их метаморфозах.
Герой выбирает самое ощутимое место, где уловимо происходящее за пределами заведения. Фокус в рассказе «Юг» смещается на персонажа.
Дэвид Мэмет в книге «О режиссуре фильма» вот что пишет по этому поводу:
Читаем рассказ Борхеса дальше (немного осталось):
Поразительно, что такого интеллектуального писателя как Борхес занимают такие незначительные и бытовые детали. Но затем мы вновь встречаем расшифровку действий героя:
Далее повествование будто бы огромными шагами возвращается к началу рассказа:
А мы, когда читали, это заметили? Диалог Борхеса с читателем звучит всё громче.
Так что изменилось? Что-то на событийном плане или в восприятии героя? Изменилось второе. Как тонко Борхес вновь отправляет на конфликту чувства и мысли — того, что происходит в реальности рассказа, то, что ощутимо, и того, что подумалось и воспринялось.
Дальше — изображение действий и тут же комментарии к ним (почему герой себя ведёт так или иначе).
«… нечто неожиданное» похоже на случай, с последствиями которого герой столкнулся в лечебнице.
«Дальманн решил, что хозяин знаком ему, потом понял, что его ввело в заблуждение сходство того с одним из служащих лечебницы»
Упоминание лечебницы и сопоставление с ней не новы. А то, что хозяин будто бы раздвоен — тот, кто он есть и кем он кажется — рифмуется с цитатой, где сам герой чувствовал себя одновременно двумя людьми.
«За одним из столов шумно ели и пили парни, на которых Дальманн поначалу не обратил внимания»
Зато мы об этом узнаём раньше героя. Борхес как бы опережает протагониста и сам рассказывает его историю. Как и предлагает делать студеентам (и читателям) Дэвид Мэмет.
Читаем рассказ Борхеса дальше:
«На полу, привалясь к стойке, неподвижный, будто неживой, сидел старик. Годы сточили и обкатали его, как вода камень или как поколения людей мудрую фразу»
Вновь фраза — и новый виток рассуждений о том, что сильнее (и дольше) жизнь или текст, и об их метаморфозах.
«Дальманн устроился у окна. Темнота окутывала равнину, но ее запахи и шумы еще проникали сквозь железные прутья»
Герой выбирает самое ощутимое место, где уловимо происходящее за пределами заведения. Фокус в рассказе «Юг» смещается на персонажа.
Дэвид Мэмет в книге «О режиссуре фильма» вот что пишет по этому поводу:
«Очевидно бывают случаи, когда вам понадобится следовать за протагонистом какое-то время — но только тогда, когда это наилучший способ рассказать историю».
Читаем рассказ Борхеса дальше (немного осталось):
«Вдруг Дальманн почувствовал, как что-то легкое ударилось о его щеку. Рядом со стаканом обычного мутно-зеленого стекла на одной из полосок скатерти лежал шарик хлебного мякиша. Только и всего, но ведь кто-то его бросил»
Поразительно, что такого интеллектуального писателя как Борхес занимают такие незначительные и бытовые детали. Но затем мы вновь встречаем расшифровку действий героя:
«Сидевшие за другим столом, казалось, не именит к этому отношения. Растерянный Дальманн решил сделать вид, что ничего не случилось, и раскрыл томик "Тысячи и одной ночи", как бы пытаясь отгородиться от действительности»
Далее повествование будто бы огромными шагами возвращается к началу рассказа:
«Он собрался уйти и уже поднялся на ноги; когда подошел хозяин и встревоженным голосом принялся успокаивать его. — Сеньор Дальманн, да не обращайте вы на парней внимания»
Всё вроде хорошо, как и в тот день, когда у героя в руках оказалась не раз упомянутая в рассказе книга. Но вдруг его окликнули, как и тогда, «что-то задело его лоб».
«Дальманну не показалось странным, что этот человек называет его по имени, но он почувствовал, что примирительные слова только ухудшили дело»
А мы, когда читали, это заметили? Диалог Борхеса с читателем звучит всё громче.
«До этого момента глупая выходка пеонов задевала случайного человека, в сущности, никого, теперь же выпад оказался направлен против него лично, и это могло стать известно соседям»
Так что изменилось? Что-то на событийном плане или в восприятии героя? Изменилось второе. Как тонко Борхес вновь отправляет на конфликту чувства и мысли — того, что происходит в реальности рассказа, то, что ощутимо, и того, что подумалось и воспринялось.
Дальше — изображение действий и тут же комментарии к ним (почему герой себя ведёт так или иначе).
«Парень с узкими раскосыми глазами поднялся, пошатываясь. Стоя в двух шагах от Дальманна, он орал ругательства, будто боясь, что его не услышат. Он хотел казаться пьянее, чем на самом деле, и в этом крылась жестокость и насмешка. Не переставая сыпать ругательствами и оскорблениями, он подбросил кверху длинный нож, ведя за ним взглядом, поймал на лету и вызвал Дальманна драться. Хозяин дрожащим голосом вставил, что Дальманн невооружен. В этот момент произошло нечто неожиданное».
«… нечто неожиданное» похоже на случай, с последствиями которого герой столкнулся в лечебнице.
❤7🔥4
продолжение (4)
В этих строках — всё, что там нужно знать о рассказе «Юг». И сам юг, и лечебница и дальние воспоминания.
«… придумал бы смерть» рифмуется с тем, что когда герой был близок к смерти он о ней не думал. А теперь успел и придумать, и выбрать.
Думать и жить разное — в очередной раз напоминает Борхес. При этом мысль тесно соприкасается с тем, что воплощается в реальности — ведь рассказ заканчивается словами:
Финальные строки Борхес, который комментировал чуть ли ни каждое движение героя, оставляет без объяснений. Но опять же мы уже знаем, что произойдёт с героем, а герой нет.
В рассказе «Юг» раздваиваются образы, соприкасаются разные сцены и всё причудливо совмещается. Борхес не идёт за персонажем. Не ведёт за ним читателя. Он берёт читателя за руку. Приглашает к разговору. И делится своими мыслями о реальном и текстовом, жизненном и литературном. Герой и его путь — иллюстрация идей автора. Не более и не менее того. В финале рассказа он вернул своего героя к событиям его рода — герой повторил путь деда.
Так вот чуть запутанно, слегка высмеивая традицию романтизма и вместе с тем поэтично Борхес написал о вечном возвращении.
〰️ 〰️
🔹 предыдущий пост рубрики #вслед_за_автором
🔹 предыдущий (недавний) подробный разбор произведения
«Застывший в углу старый гаучо, который показался Дальманну символом Юга (его Юга), бросил ему под ноги кинжал. Словно сам Юг решил, что Дальманн должен принять вызов. Нагнувшись за кинжалом, он понял две вещи. Во-первых, что это почти непроизвольное движение обязывает его драться. Во-вторых, что оружие в его неловкой руке послужит не защитой ему, а оправданием его убийце. Когда-то давно он, как все юноши, забавлялся с ножом, но его знания не шли дальше того, что удар следует наносить снизу вверх, а нож держать острием внутрь. В лечебнице не допустили бы, чтобы со мной случалось что-либо подобное, подумал он»
В этих строках — всё, что там нужно знать о рассказе «Юг». И сам юг, и лечебница и дальние воспоминания.
«— Пошли во двор, — сказал парень. Они вышли, Дальманн без надежды, но и без страха. Он подумал, переступая порог, что умереть в ножевой драке под открытым небом, мгновенно, было бы для него освобождением, счастьем и праздником в ту первую ночь в лечебнице, когда в него вогнали иглу. Почувствовал, что, если бы тогда мог выбрать или придумать себе смерть, он выбрал бы или придумал именно такую»
«… придумал бы смерть» рифмуется с тем, что когда герой был близок к смерти он о ней не думал. А теперь успел и придумать, и выбрать.
Думать и жить разное — в очередной раз напоминает Борхес. При этом мысль тесно соприкасается с тем, что воплощается в реальности — ведь рассказ заканчивается словами:
«Дальманн крепко сжимает нож, которым вряд ли сумеет воспользоваться, и выходит в долину»
Финальные строки Борхес, который комментировал чуть ли ни каждое движение героя, оставляет без объяснений. Но опять же мы уже знаем, что произойдёт с героем, а герой нет.
В рассказе «Юг» раздваиваются образы, соприкасаются разные сцены и всё причудливо совмещается. Борхес не идёт за персонажем. Не ведёт за ним читателя. Он берёт читателя за руку. Приглашает к разговору. И делится своими мыслями о реальном и текстовом, жизненном и литературном. Герой и его путь — иллюстрация идей автора. Не более и не менее того. В финале рассказа он вернул своего героя к событиям его рода — герой повторил путь деда.
Так вот чуть запутанно, слегка высмеивая традицию романтизма и вместе с тем поэтично Борхес написал о вечном возвращении.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤12🔥3
Forwarded from Bedlam
Bedlam объявляет сбор статей для журнала❗️
Тема: «Граничность и безграничность литературы второй половины XX - XXI вв.»
Рубрики:
— Границы и трансформации жанров;
— Постмодернизм, новые нарративы, эксперименты со структурой и формой;
— Цифровизация литературы;
— Гендерные и мультикультурные вопросы;
— Интермедиальность;
— О чем Ваша душа пожелает.
Объём статьи 5-10 страниц 14 шрифтом (14-15 тысяч знаков с пробелами), можно меньше. Список литературы добавляется по желанию❗️
Отправляйте свои работы на почту [email protected]
В теме напишите журнал. В сообщениях укажите: псевдоним под которым хотите опубликоваться; рубрику, ссылки на социальные сети, несколько слов о себе, пожелания/предложения.
Публикация в журнале бесплатная❗️
Заявки принимаем до 31.07 ❗️
Тема: «Граничность и безграничность литературы второй половины XX - XXI вв.»
Рубрики:
— Границы и трансформации жанров;
— Постмодернизм, новые нарративы, эксперименты со структурой и формой;
— Цифровизация литературы;
— Гендерные и мультикультурные вопросы;
— Интермедиальность;
— О чем Ваша душа пожелает.
Объём статьи 5-10 страниц 14 шрифтом (14-15 тысяч знаков с пробелами), можно меньше. Список литературы добавляется по желанию❗️
Отправляйте свои работы на почту [email protected]
В теме напишите журнал. В сообщениях укажите: псевдоним под которым хотите опубликоваться; рубрику, ссылки на социальные сети, несколько слов о себе, пожелания/предложения.
Публикация в журнале бесплатная❗️
Заявки принимаем до 31.07 ❗️
❤4🔥1
↑↑↑
🔹 до конца июля ждут статьи в литературном клубе Bedlam.
о рубриках журнала говорить подробно не буду. они — в сообщении выше.
пункт «О чём ваша душа пожелает» по-своему прекрасен. поскольку благодаря ему на майской конференции прозвучали доклады на самые разные темы. и тем самым расширили её границы.
тематика журнала такая же, как и на конференции — о безграничной литературе.
материал же для журнала может прислать не только тот, кто участвовал в конференции, но и каждый любящий литературу и желающий написать статью.
если кто-то не поучаствовал в конференции, но хотел (и по-прежнему хочет) высказаться по одному из этих разделов, самое время.
второй шанс, а может, и первый — любой.
кому-то проще и комфортнее не рассказать доклад, а написать статью.
кому-то, кто участвовал в конференции, интересно пересобрать доклад в статью, дополнив её чем-то новым.
кому-то из участников конференции для статьи захочется выбрать совсем другую тему.
кому-то только встретилась новость о том, что есть такой литературный клуб и будет журнал.
в любом случае времени больше месяца, чтобы определиться и подготовить текст.
я собираюсь прислать статью для журнала.
возможно, свой доклад для конференции соберу в более стройный текст, в статью то есть, и дополню его некоторыми мыслями. поскольку конференция прошла ещё в мае, а та тема до сих пор со мной и по-новому открывается.
или уже по традиции выберу другую тему для статьи. потому что чего-то нового мне уже хочется. не знаю пока, чего именно. но времени достаточно, чтобы придумать. в предыдущие два выпуска присылала статьи, темы которых не совпадали с темами моих выступлений на конференции. посмотрим.
и да — мне приятно, что в двух предыдущих номерах журнала мои статьи оказались рядом со статьями других авторов. с кем-то из них я была знакома и раньше. кого-то читала впервые.
оба журнала стоят у меня в том же шкафу, где и полкожители.
время идёт — в этом году рубрики другие. возможно, и авторы придут новые, кому близка тематика номера.
бедламовскому журналу быть —
и пусть (около)научного творчества станет больше.
о рубриках журнала говорить подробно не буду. они — в сообщении выше.
пункт «О чём ваша душа пожелает» по-своему прекрасен. поскольку благодаря ему на майской конференции прозвучали доклады на самые разные темы. и тем самым расширили её границы.
тематика журнала такая же, как и на конференции — о безграничной литературе.
материал же для журнала может прислать не только тот, кто участвовал в конференции, но и каждый любящий литературу и желающий написать статью.
если кто-то не поучаствовал в конференции, но хотел (и по-прежнему хочет) высказаться по одному из этих разделов, самое время.
второй шанс, а может, и первый — любой.
кому-то проще и комфортнее не рассказать доклад, а написать статью.
кому-то, кто участвовал в конференции, интересно пересобрать доклад в статью, дополнив её чем-то новым.
кому-то из участников конференции для статьи захочется выбрать совсем другую тему.
кому-то только встретилась новость о том, что есть такой литературный клуб и будет журнал.
в любом случае времени больше месяца, чтобы определиться и подготовить текст.
я собираюсь прислать статью для журнала.
возможно, свой доклад для конференции соберу в более стройный текст, в статью то есть, и дополню его некоторыми мыслями. поскольку конференция прошла ещё в мае, а та тема до сих пор со мной и по-новому открывается.
или уже по традиции выберу другую тему для статьи. потому что чего-то нового мне уже хочется. не знаю пока, чего именно. но времени достаточно, чтобы придумать. в предыдущие два выпуска присылала статьи, темы которых не совпадали с темами моих выступлений на конференции. посмотрим.
и да — мне приятно, что в двух предыдущих номерах журнала мои статьи оказались рядом со статьями других авторов. с кем-то из них я была знакома и раньше. кого-то читала впервые.
оба журнала стоят у меня в том же шкафу, где и полкожители.
время идёт — в этом году рубрики другие. возможно, и авторы придут новые, кому близка тематика номера.
бедламовскому журналу быть —
и пусть (около)научного творчества станет больше.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤8🔥1
день Анны Ахматовой
если день А. С. Пушкина мы на канале пропустили, то день той, которая много о нём писала, точно не пропустим.
хотя я его упорно пропускала с того момента, как начала вести канал. меня удивляет, что тут ещё нет ни одного поста о лирике поэта, чьи стихи мне нравилось учить наизусть, притом что я в целом не люблю это занятие.
23 июня — день рождения Анны Ахматовой.
и вот что она писала в «Слове о Пушкине»:
не помню, с какого стихотворения началось моё знакомство с её творчеством. наверное, с нескольких. и это было очень давно.
со школы зачитывалась её стихотворениями. ритм, предметная образность, сдержанность — всё это меня завораживало (и продолжает завораживать) в лирике Ахматовой.
в одиннадцатом классе решила выучить наизусть её «Реквием» — всю поэму. зачем мне это было нужно, не знала ни тогда, ни сейчас. для меня «Реквием» — по-прежнему одно из самых значимых произведений из школьной программы.
интерес к её лирике и не только у меня вспыхнул вновь, когда узнала, что Ахматова была не только поэтом, но и исследователем творчества Пушкина.
— писал о ней Эдуард Бабаев.
с темой «Ахматова — Пушкин» у меня связан забавный момент (и не один),ведь были времена, когда мне нравилось на одни и те же грабли наступать. когда училась в магистратуре, по учебному предмету, уже не вспомню по какому, нужно было придумать тему для мини-проекта. вот я и решила рассказать о диалоге двух поэтов, Ахматовой и Пушкина. на что мне посоветовали обратиться к творчеству поэтов второго ряда, и не брать её лирику, потому что о ней всё уже сказали. на следующем курсе магистратуры на другой уже дисциплине история повторилась — темой «Ахматова — Пушкин» никого не удивишь.
радует, что сейчас никого удивлять и не нужно. а в день Ахматовой можно рассказать о том, как её творчество отзывается во мне как в читателе. и перечитать разные её работы: от стихотворений до текстов о произведениях Пушкина. Ахматова-поэт и Ахматова-исследователь по-прежнему мне интересны.
всё собираюсь перечитать её «Поэму без героя» и добраться до «Записок об Анне Ахматовой» Лидии Чуковской, но пока ещё не.
к тому же влияние творчества Ахматовой на современную культуру огромно. его можно наблюдать где угодно. можно погрузиться в научные статьи или заметить, как идея и образ, отражённые в строках программного стихотворения «Сжала руки под тёмной вуалью», гуляют по произведениям современной массовой культуры — в треках и фильмах (если интересны примеры, напишите в комментариях)
а строки следующие:
сейчас к лирике Анны Ахматовой обращаюсь не часто.
но иногда вспоминаю фрагменты из «Реквиема». как и другие её стихотворения в разные моменты. ту же программную «Песню последней встречи», например, которая со временем стала для меня стихотворением не только о расставании возлюбленных, но и о расставании в широком смысле.
— писала Анна Ахматова о родной земле (так начинается стихотворение «Родная земля»). вступая в диалог с ней, можно сказать, что стихотворения, некогда выученные наизусть, мы в любом случае носим с собой.
сегодня в рубрике #читаем_лирику_вместе — 5 стихотворений Анны Ахматовой.
какое стихотворение из подборки вам ближе и как относитесь к лирике Ахматовой? обсудим в комментариях.
там же — ещё пара слов о том, что на канале происходит.
если день А. С. Пушкина мы на канале пропустили, то день той, которая много о нём писала, точно не пропустим.
хотя я его упорно пропускала с того момента, как начала вести канал. меня удивляет, что тут ещё нет ни одного поста о лирике поэта, чьи стихи мне нравилось учить наизусть, притом что я в целом не люблю это занятие.
23 июня — день рождения Анны Ахматовой.
и вот что она писала в «Слове о Пушкине»:
«”Мне надо привести в порядок мой дом”, — сказал умирающий Пушкин. Через два дня его дом стал святыней для его Родины. Вся эпоха стала называться пушкинской <...> Он победил и время и пространство. Говорят: пушкинская эпоха, пушкинский Петербург. И это уже к литературе прямого отношения не имеет, это что-то совсем другое»
не помню, с какого стихотворения началось моё знакомство с её творчеством. наверное, с нескольких. и это было очень давно.
со школы зачитывалась её стихотворениями. ритм, предметная образность, сдержанность — всё это меня завораживало (и продолжает завораживать) в лирике Ахматовой.
в одиннадцатом классе решила выучить наизусть её «Реквием» — всю поэму. зачем мне это было нужно, не знала ни тогда, ни сейчас. для меня «Реквием» — по-прежнему одно из самых значимых произведений из школьной программы.
интерес к её лирике и не только у меня вспыхнул вновь, когда узнала, что Ахматова была не только поэтом, но и исследователем творчества Пушкина.
«Анна Андреевна часто сначала рассказывала, а потом читала свои работы о Пушкине. Только между рассказом и чтением иногда проходили годы. И вдруг обнаруживалось, что рукописи не существует. Так пропала статья "О красочном эпитете у Пушкина", которую я слышал в ее рассказе. Этот рассказ слушал вместе со мной и Валентин Берестов еще в Ташкенте. Там речь шла о "Медном всаднике"»
— писал о ней Эдуард Бабаев.
с темой «Ахматова — Пушкин» у меня связан забавный момент (и не один),
радует, что сейчас никого удивлять и не нужно. а в день Ахматовой можно рассказать о том, как её творчество отзывается во мне как в читателе. и перечитать разные её работы: от стихотворений до текстов о произведениях Пушкина. Ахматова-поэт и Ахматова-исследователь по-прежнему мне интересны.
всё собираюсь перечитать её «Поэму без героя» и добраться до «Записок об Анне Ахматовой» Лидии Чуковской, но пока ещё не.
к тому же влияние творчества Ахматовой на современную культуру огромно. его можно наблюдать где угодно. можно погрузиться в научные статьи или заметить, как идея и образ, отражённые в строках программного стихотворения «Сжала руки под тёмной вуалью», гуляют по произведениям современной массовой культуры — в треках и фильмах (если интересны примеры, напишите в комментариях)
а строки следующие:
«Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру"»
сейчас к лирике Анны Ахматовой обращаюсь не часто.
но иногда вспоминаю фрагменты из «Реквиема». как и другие её стихотворения в разные моменты. ту же программную «Песню последней встречи», например, которая со временем стала для меня стихотворением не только о расставании возлюбленных, но и о расставании в широком смысле.
«В заветных ладанках не носим на груди…»
— писала Анна Ахматова о родной земле (так начинается стихотворение «Родная земля»). вступая в диалог с ней, можно сказать, что стихотворения, некогда выученные наизусть, мы в любом случае носим с собой.
сегодня в рубрике #читаем_лирику_вместе — 5 стихотворений Анны Ахматовой.
какое стихотворение из подборки вам ближе и как относитесь к лирике Ахматовой? обсудим в комментариях.
там же — ещё пара слов о том, что на канале происходит.
Telegraph
5 стихотворений Анны Ахматовой. #читаем_лирику_вместе
— писала в предисловии к первой публикации «Записок об Анне Ахматовой» в 1966 году Лидия Чуковская, близкий Анне Ахматовой человек. Она помогала с редактурой черновиков поэта, заучивала наизусть «политически опасные» стихи Ахматовой, да и в целом их связывало…
❤14🔥3🥰2
лето, когда я начала учиться анализировать произведения —
и подборка из 7 некогда значимых для меня книг
шёл 2015 год.
/один из постов уже начинался так же, только тогда мы переместились в мой 2018-й. ещё на канале есть пост о моём читательском 2020-м. пора и о 2015-м поговорить. к тому же давно не было (около)развлекательных постов на канале/
в 2015 году тоже было лето.
книжное лето.
я много тогда читала — и несколько прочитанных тогда книг мне запомнились надолго, поскольку впечатления свежи спустя десять лет.
сегодня о них.
иногда меня спрашивают о том, где я училась (и учусь) анализировать произведения — и я вспоминаю наиболее, на мой взгляд, полезные книги по литературоведению. воспоминания отправляют меня к филфаковским временам — туда, безусловно, ведут дороги, но не все. одна из них началась до него, и затем в филфаковские пути она влилась.
сегодня о ней.
её отправная точка — лето 2015.
〰️ 〰️
лето 2015 — моё лето перед одиннадцатым классом.
той весной решила, что буду поступать на филфак, и поняла, что готовиться к экзаменам уже необходимо начинать.
мне повезло с учительницей литературы в школе. она с весны девятого класса и до выпуска вела у нас литературу (вела нас в литературу). тогда же благодаря ей ко мне вернулся интерес к литературе и книгам.
начиналось лето 2015 — и я понимала, что даже при хорошей подготовке к экзаменам в школе многое предстояло сделать самой.
ситуация в целом мне была ясна. поступать могла только на бюджет, да и один учебный год впереди — не так уж много времени на подготовку, если учитывать экзамены по другим предметам. к тому же школьная программа по литературе за восьмой и девятый классы у меня оказалась в пролёте, почти ничего по ней не читала — тому были свои причины.
понимая всё это, решила посвятить лето чтению и самостоятельной подготовке к экзамену по литературе.
в 2015 году была ещё не столь развита егэ-индустрия — разных каналов в соцсетях, курсов и прочего было немного.
не знала, с чего начать, но мне тогда нравилось смотреть ютуб(ещё он же без впнов всяких разных тогда был — вот были времена). там набрела на плейлист с лекциями от Арзамаса — с них и ещё нескольких программ началось моё летнее обучение:
🔹 «Спецпроект “Русская классика. Начало”» — тот самый плейлист Арзамаса
🔹 «Русская литература» — программа с длиннющей заставкой на канале Бибигон
тем же летом нашла на сайте Лабиринта учебное пособие «Русская литература ХIХ века» Ефима Роговера, и изучала его.
забавный случай произошёл, когда уже училась в одиннадцатом классе. долго не могла придумать, какой подарок мне бы хотелось получить на своё восемнадцатилетие. мне говорили, что нужно выбрать что-то такое, что точно запомнится. узнала, что у этого автора вышло ещё одно учебное пособие «Русская литература ХХ века» — и оно сразу оказалось среди моих книжных хотелок. мне тогда подарили и много всего другого, но такой книжный подарок и правда запомнился.
〰️ 〰️
шёл 2015 год.
вела тогда две тетради.
в одной делала конспекты лекций, во второй пробовала анализировать произведения, ориентируясь на материалы учебного пособия и лекций. вторая — быстро закончилась (продолжила в новой), потому что я старалась анализировать всё прочитанное — и стихи, и рассказы, и более крупные произведения.
мои те летние каникулы начались с двух кирпичей «Тихого Дона» Шолохова на столе, в них уместились все четыре тома произведения. отодвинула ихподальше к краю стола, и взялась совсем за другую книгу.
🔹 «Жизнь Арсеньева» Ивана Бунина
в то лето мне хотелось чувствовать лето. и почему-то я решила, с Буниным это будет лучше всего. мало что тогда знала о самом писателе и не догадывалась даже, что он о своих современниках высказывался особенным образом.
«Тихий Дон» пугал меня своим объёмом. список книг, который включал себя и летнее чтение для одиннадцатого класса, и мои все пробелы-хвосты, что нужно было наверстать, слегка удручал. такая летняя «Жизнь Арсеньева», не входившая в школьную программу, оказалась кстати.
в параллель с романом читала рассказы Бунина, тогда они мне нравились. сейчас его творчество меня не привлекает.
и подборка из 7 некогда значимых для меня книг
шёл 2015 год.
/один из постов уже начинался так же, только тогда мы переместились в мой 2018-й. ещё на канале есть пост о моём читательском 2020-м. пора и о 2015-м поговорить. к тому же давно не было (около)развлекательных постов на канале/
в 2015 году тоже было лето.
книжное лето.
я много тогда читала — и несколько прочитанных тогда книг мне запомнились надолго
сегодня о них.
иногда меня спрашивают о том, где я училась (и учусь) анализировать произведения — и я вспоминаю наиболее, на мой взгляд, полезные книги по литературоведению. воспоминания отправляют меня к филфаковским временам — туда, безусловно, ведут дороги, но не все. одна из них началась до него, и затем в филфаковские пути она влилась.
сегодня о ней.
её отправная точка — лето 2015.
лето 2015 — моё лето перед одиннадцатым классом.
той весной решила, что буду поступать на филфак, и поняла, что готовиться к экзаменам уже необходимо начинать.
мне повезло с учительницей литературы в школе. она с весны девятого класса и до выпуска вела у нас литературу (вела нас в литературу). тогда же благодаря ей ко мне вернулся интерес к литературе и книгам.
начиналось лето 2015 — и я понимала, что даже при хорошей подготовке к экзаменам в школе многое предстояло сделать самой.
ситуация в целом мне была ясна. поступать могла только на бюджет, да и один учебный год впереди — не так уж много времени на подготовку, если учитывать экзамены по другим предметам. к тому же школьная программа по литературе за восьмой и девятый классы у меня оказалась в пролёте, почти ничего по ней не читала — тому были свои причины.
понимая всё это, решила посвятить лето чтению и самостоятельной подготовке к экзамену по литературе.
в 2015 году была ещё не столь развита егэ-индустрия — разных каналов в соцсетях, курсов и прочего было немного.
не знала, с чего начать, но мне тогда нравилось смотреть ютуб
тем же летом нашла на сайте Лабиринта учебное пособие «Русская литература ХIХ века» Ефима Роговера, и изучала его.
забавный случай произошёл, когда уже училась в одиннадцатом классе. долго не могла придумать, какой подарок мне бы хотелось получить на своё восемнадцатилетие. мне говорили, что нужно выбрать что-то такое, что точно запомнится. узнала, что у этого автора вышло ещё одно учебное пособие «Русская литература ХХ века» — и оно сразу оказалось среди моих книжных хотелок. мне тогда подарили и много всего другого, но такой книжный подарок и правда запомнился.
шёл 2015 год.
вела тогда две тетради.
в одной делала конспекты лекций, во второй пробовала анализировать произведения, ориентируясь на материалы учебного пособия и лекций. вторая — быстро закончилась (продолжила в новой), потому что я старалась анализировать всё прочитанное — и стихи, и рассказы, и более крупные произведения.
мои те летние каникулы начались с двух кирпичей «Тихого Дона» Шолохова на столе, в них уместились все четыре тома произведения. отодвинула их
в то лето мне хотелось чувствовать лето. и почему-то я решила, с Буниным это будет лучше всего. мало что тогда знала о самом писателе и не догадывалась даже, что он о своих современниках высказывался особенным образом.
«Тихий Дон» пугал меня своим объёмом. список книг, который включал себя и летнее чтение для одиннадцатого класса, и мои все пробелы-хвосты, что нужно было наверстать, слегка удручал. такая летняя «Жизнь Арсеньева», не входившая в школьную программу, оказалась кстати.
в параллель с романом читала рассказы Бунина, тогда они мне нравились. сейчас его творчество меня не привлекает.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤6🔥4🥰2
продолжение (1)
🔹 «Котлован» Андрея Платонова
он случился сразу после романа Бунина. ярко и контрастно. слушала тогда лекцию о Платонове — и поняла, что мне необходимо прочесть «Котлован», поскольку его «Возвращение» однажды меня впечатлило.
«Котлован» в списке для одиннадцатого класса был, но для обзорного изучения (опять почти мимо школьной программы, да).
в параллель с ним анализировала разные стихотворения и читала другое и уже программное — Фонвизина, Грибоедова, Лермонтова. шла по списку произведений для экзамена.
но «Котлован» мне нравился больше. слог Платонова завораживал. не знала я тогда, что через каких-то полгода — уже в одиннадцатом классе его рассказы станут для меня отдушиной во время и подготовки к экзаменам, и неровно-нервных событий того периода. к слову, книги Платонова у меня в списке #прочесть_всё, точно неслучайно они там оказались.
так завершился мой читательский июнь 2015.
а дальше было лето, которое лето.
летняя поездка в июле на месяц туда, где деревья, пруд и где можно гулять с утра до ночи.
〰️ 〰️
в том июле случилась моя любовь к фотографии как к виду искусства.
в том июле я разобрала свой велосипед, починила его, зачем-то разобрала его снова — и доломала его окончательно.
в том июле у меня с собой были два кирпича «Тихого Дона» и читалка с электронными книгами.
что касается «Тихого Дона», то так и не взялась за него во время поездки. а в читалке меня ждал приятный сюрприз.
в неё был закачан корпус русской классики. не знаю, как он там появился, поскольку та читаталка была не моя, а домашнесемейная. хотя, может, русская классика была в ней и изначально, кто знает.
читала в ней всё подряд — небольшие по объёму произведения прочитывала за день, более крупные читала чуть дольше.
таким и случился тот июль — чтение и велосипед сменяли друг друга. а запомнились мне следующие три произведения.
🔹 «Ася» Ивана Тургенева
нейтрально отношусь к творчеству Тургенева в целом. но тем летом после его «Аси» несколько дней ходила под впечатлением. не могла приступить к какому-либо другому произведению.
🔹 «На дне» Максима Горького
говорят, что «Над пропастью во ржи» Сэлинджера после двадцати читать поздно. мне то же хочется сказать о пьесе «На дне». тем летом она впечатлила. позже её не раз перечитывала и не понимала, что же тогда в ней нашла.
говорят, что пьеса «На дне» вызывает споры не только у критиков.
так и есть. когда изучали её на филфаке, одногруппники были готовы друг друга перегрызть, защищая позиции персонажей. «На дне» — второе по градусу споров произведение в моей той одногруппнической среде. Вне конкуренции был «Тарас Бульба» Гоголя (но это уже другая история).
при первом прочтении «На дне» спорила и я, сама с собой, понимая, что прав в пьесе ни разу не симпатичный мне персонаж.
🔹 «Слепой музыкант» Владимира Короленко
этого произведения в программе не было, зато оно было в читалке.
июль 2015 был дождливым — гулять с утра до ночи не всегда удавалось. в какой-то июльский день читала «Слепого музыканта», а за окном бушевали гроза и ливень. мне хотелось, чтобы они не прекращались. не только потому, что люблю дождь (хотя причина уже весомая), но и потому, что мне не хотелось отрываться от чтения этой повести.
перечитывала её спустя несколько лет — прежнего эффекта не случилось. поэтому иной раз так и важна первая встреча с книгой — та встреча, что происходит вовремя.
к слову, на канале есть разбор «Слепого музыканта».
он случился сразу после романа Бунина. ярко и контрастно. слушала тогда лекцию о Платонове — и поняла, что мне необходимо прочесть «Котлован», поскольку его «Возвращение» однажды меня впечатлило.
«Котлован» в списке для одиннадцатого класса был, но для обзорного изучения (опять почти мимо школьной программы, да).
в параллель с ним анализировала разные стихотворения и читала другое и уже программное — Фонвизина, Грибоедова, Лермонтова. шла по списку произведений для экзамена.
но «Котлован» мне нравился больше. слог Платонова завораживал. не знала я тогда, что через каких-то полгода — уже в одиннадцатом классе его рассказы станут для меня отдушиной во время и подготовки к экзаменам, и неровно-нервных событий того периода. к слову, книги Платонова у меня в списке #прочесть_всё, точно неслучайно они там оказались.
так завершился мой читательский июнь 2015.
а дальше было лето, которое лето.
летняя поездка в июле на месяц туда, где деревья, пруд и где можно гулять с утра до ночи.
в том июле случилась моя любовь к фотографии как к виду искусства.
в том июле я разобрала свой велосипед, починила его, зачем-то разобрала его снова — и доломала его окончательно.
в том июле у меня с собой были два кирпича «Тихого Дона» и читалка с электронными книгами.
что касается «Тихого Дона», то так и не взялась за него во время поездки. а в читалке меня ждал приятный сюрприз.
в неё был закачан корпус русской классики. не знаю, как он там появился, поскольку та читаталка была не моя, а домашнесемейная. хотя, может, русская классика была в ней и изначально, кто знает.
читала в ней всё подряд — небольшие по объёму произведения прочитывала за день, более крупные читала чуть дольше.
таким и случился тот июль — чтение и велосипед сменяли друг друга. а запомнились мне следующие три произведения.
нейтрально отношусь к творчеству Тургенева в целом. но тем летом после его «Аси» несколько дней ходила под впечатлением. не могла приступить к какому-либо другому произведению.
говорят, что «Над пропастью во ржи» Сэлинджера после двадцати читать поздно. мне то же хочется сказать о пьесе «На дне». тем летом она впечатлила. позже её не раз перечитывала и не понимала, что же тогда в ней нашла.
говорят, что пьеса «На дне» вызывает споры не только у критиков.
так и есть. когда изучали её на филфаке, одногруппники были готовы друг друга перегрызть, защищая позиции персонажей. «На дне» — второе по градусу споров произведение в моей той одногруппнической среде. Вне конкуренции был «Тарас Бульба» Гоголя (но это уже другая история).
при первом прочтении «На дне» спорила и я, сама с собой, понимая, что прав в пьесе ни разу не симпатичный мне персонаж.
этого произведения в программе не было, зато оно было в читалке.
июль 2015 был дождливым — гулять с утра до ночи не всегда удавалось. в какой-то июльский день читала «Слепого музыканта», а за окном бушевали гроза и ливень. мне хотелось, чтобы они не прекращались. не только потому, что люблю дождь (хотя причина уже весомая), но и потому, что мне не хотелось отрываться от чтения этой повести.
перечитывала её спустя несколько лет — прежнего эффекта не случилось. поэтому иной раз так и важна первая встреча с книгой — та встреча, что происходит вовремя.
к слову, на канале есть разбор «Слепого музыканта».
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤7🔥5🥰1
продолжение (2)
август 2015, как раз по возвращении из поездки, случился сумбурным, на чтение было меньше времени. но одна из книг, прочитанных тогда, стала если не книгой того лета, то книгой месяца точно.
🔹 «Мы» Евгения Замятина
недавно слушала подкаст «Армен и Фёдор», один из недавних его выпусков «Берег антиутопии» (наверное, самое удивительное из прослушанного за последнее время, после этого выпуска ходила несколько дней, как после «Аси» Тургенева в том 2015 году — сравниваю не произведения, а градус впечатлений).
в подкасте было сильно сказано о многих антиутопиях, в том числе и о романе «Мы»— и я вспомнила своё лето 2015, и пришла ко мне идея сделать такой пост.
чтобы описать свои впечатления почти десятилетней давности от романа «Мы», приведу строки внезапно (или не очень внезапно) Сергея Есенина из его известнейшего стихотворения «Заметался пожар голубой»
«Как умеет он быть покорным» — эта строчка в контексте романа Замятина будто бы неуместна. но не в контексте есенинского хулигана.
эти строки мне вспоминаются потому, что до знакомства с романом «Мы» я не знала, насколько лиричным может быть минималистичный, точнее — аскетичный стиль (условный хулиган, да). до него у меня представление о лирическом было иное — лирика ассоциировалась с красотой описаний, наслоенных друг на друга образов, и с чем-либо возвышенно звучащим.
в романе же Замятина вместо имён нумера, в нём же некая зелёная стена, прозрачные дома и право опустить шторы по розовому талону, конспекты главного героя. всё это и не только — изображённый в романе мир, пронзительный и пугающий в смысловом плане и очаровывающий лиричностью слога автора.
так и не перечитывала «Мы» больше. пока не собираюсь, но жду встречи со сборником лекций Евгения Замятина, который стоит на книжных полках почти два года — надеюсь, что вскоре до него всё-таки доберусь.
🔹 «Дзен в искусстве написания книг» Рэя Брэдбери
август стремительно завершался — и времени на чтение оставалось всё меньше. предсентябрьские дела (с ними необходимо было разобраться до начала учебного года) беспокойствовали в длиннющей очереди.
я вспомнила, что так и не прочитала за лето «Тихий Дон» Шолохова, — поняла, что открывать его в оставшиеся летние дни уже бесполезно.
вспомнила, что так и не прочитала за лето «Капитанскую дочку» Пушкина — это меня расстроило, поскольку она у меня была одним из первых произведений в списке непрочитанного в предыдущие школьные годы.
а ещё вспомнила, что лето без книг Рэя Брэдбери — какое-то совсем не лето.
«Дзеном в искусстве написания книг» завершилось моё лето 2015, с него же начались и первые осенние дни. удивительная и вдохновляющая книга — хочу перечитать её.
«Капитанскую дочку» прочла следом — в том же сентябре. «Тихий Дон» так и не прочитала за одиннадцатый класс (остановилась на третьем томе). не прочитала его до сих пор — и пока не собираюсь.
после того лета было много всякого разного — книжного, филфаковского и не только.
разные литературоведческие подходы к анализу текст. разные преподаватели со своими взглядами. и изучение литературы уже вне филологической среды.
〰️ 〰️
идёт 2025 год.
лето.
оглядываюсь назад и улыбаюсь тому, сколько мотивации, вдохновенияи наивности у меня было десять лет назад — сейчас их существенно меньше.
и тихо радуюсь тому, что продолжаю интересоваться чем и тогда — литературой и тем, как устроен текст.
идёт 2025 год.
лето.
оно получается по-своему книжным.
и вместе с тем — наполненным новыми знаниями. снова слушаю обучающие курсы и погружаюсь в историю литературы.
об этом уже не сегодня — в посте рубрики #что_читаю.
он выйдет среди лета.
комментарии по-прежнему открыты для любых мыслей по теме поста, а также для впечатлений об упомянутых в подборке книгах.
август 2015, как раз по возвращении из поездки, случился сумбурным, на чтение было меньше времени. но одна из книг, прочитанных тогда, стала если не книгой того лета, то книгой месяца точно.
недавно слушала подкаст «Армен и Фёдор», один из недавних его выпусков «Берег антиутопии» (наверное, самое удивительное из прослушанного за последнее время, после этого выпуска ходила несколько дней, как после «Аси» Тургенева в том 2015 году — сравниваю не произведения, а градус впечатлений).
в подкасте было сильно сказано о многих антиутопиях, в том числе и о романе «Мы»
чтобы описать свои впечатления почти десятилетней давности от романа «Мы», приведу строки внезапно (или не очень внезапно) Сергея Есенина из его известнейшего стихотворения «Заметался пожар голубой»
«Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным»
«Как умеет он быть покорным» — эта строчка в контексте романа Замятина будто бы неуместна. но не в контексте есенинского хулигана.
эти строки мне вспоминаются потому, что до знакомства с романом «Мы» я не знала, насколько лиричным может быть минималистичный, точнее — аскетичный стиль (условный хулиган, да). до него у меня представление о лирическом было иное — лирика ассоциировалась с красотой описаний, наслоенных друг на друга образов, и с чем-либо возвышенно звучащим.
в романе же Замятина вместо имён нумера, в нём же некая зелёная стена, прозрачные дома и право опустить шторы по розовому талону, конспекты главного героя. всё это и не только — изображённый в романе мир, пронзительный и пугающий в смысловом плане и очаровывающий лиричностью слога автора.
так и не перечитывала «Мы» больше. пока не собираюсь, но жду встречи со сборником лекций Евгения Замятина, который стоит на книжных полках почти два года — надеюсь, что вскоре до него всё-таки доберусь.
август стремительно завершался — и времени на чтение оставалось всё меньше. предсентябрьские дела (с ними необходимо было разобраться до начала учебного года) беспокойствовали в длиннющей очереди.
я вспомнила, что так и не прочитала за лето «Тихий Дон» Шолохова, — поняла, что открывать его в оставшиеся летние дни уже бесполезно.
вспомнила, что так и не прочитала за лето «Капитанскую дочку» Пушкина — это меня расстроило, поскольку она у меня была одним из первых произведений в списке непрочитанного в предыдущие школьные годы.
а ещё вспомнила, что лето без книг Рэя Брэдбери — какое-то совсем не лето.
«Дзеном в искусстве написания книг» завершилось моё лето 2015, с него же начались и первые осенние дни. удивительная и вдохновляющая книга — хочу перечитать её.
«Капитанскую дочку» прочла следом — в том же сентябре. «Тихий Дон» так и не прочитала за одиннадцатый класс (остановилась на третьем томе). не прочитала его до сих пор — и пока не собираюсь.
после того лета было много всякого разного — книжного, филфаковского и не только.
разные литературоведческие подходы к анализу текст. разные преподаватели со своими взглядами. и изучение литературы уже вне филологической среды.
идёт 2025 год.
лето.
оглядываюсь назад и улыбаюсь тому, сколько мотивации, вдохновения
и тихо радуюсь тому, что продолжаю интересоваться чем и тогда — литературой и тем, как устроен текст.
идёт 2025 год.
лето.
оно получается по-своему книжным.
и вместе с тем — наполненным новыми знаниями. снова слушаю обучающие курсы и погружаюсь в историю литературы.
об этом уже не сегодня — в посте рубрики #что_читаю.
он выйдет среди лета.
комментарии по-прежнему открыты для любых мыслей по теме поста, а также для впечатлений об упомянутых в подборке книгах.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤12🔥5🥰1
в 1914 году Владимир Маяковский в стихотворении «Скрипка и немножко нервно» написал следующие строки:
а поэт, о чьих стихотворениях, поговорим сегодня, писала о себе так:
5 стихотворений Натальи Кугушевой в рубрике, посты которой выходят всё чаще — #читаем_лирику_вместе.
/к слову о регулярности рубрик и в целом публикаций на канале. переходим в более спокойный режим публикаций — один материал раз в полторы недели. подробнее об этом — в комментариях к посту/
я ничего не знала ни о Натальи Кугушевой, ни о её творчестве, пока недавно не наткнулась на список женщин-поэтов на Арзамасе и не увидела там её имя. заинтересовали стихотворения.
сейчас лирику Натальи Кугушевой редко читают и почти о ней не говорят. биографию поэта собрал по крупицам филолог Александр Соболев. он уместил её в небольшой очерк, что читается как история с множеством неожиданных поворотов.
〰️ 〰️
Наталья Кугушева — поэт XX века. она, подобно жёнам декабристов, отправилась за вторым мужем в Казахстан. сборник её стихов не был опубликован при жизни, на которую у неё выпали инвалидность, арест второго мужа, нищета и забвение.
пусть так было и далеко не всегда. до 1920-х её знали как княжну Кугушеву в прошлом и «члена почти всех литературных организаций Москвы». она была знакома с Сергеем Есениным, Борисом Пастернаком и Алексеем Крученых.
после 1923 года она резко отошла от дел, связанных с литературой.
а после 1929 года при её жизни не вышло в печати ни одного ею написанного стихотворения.
казалось бы, она замолчала тогда, в 1920-1930-х — после них с нею происходило многое. в 1940-х её второго мужа сослали в Казахстан, и началась другая страница её жизни. но иное молчание, что стало для неё ещё более тяжёлым, случилось позже — в 1956 году, когда ей дали разрешение на выезд:
〰️ 〰️
удивительным образом лирика Натальи Кугушевой напомнила мне о том, как могут быть связаны произведения разных поэтов. после строк, процитированных в начале поста, мне сразу же вспомнился Маяковский. к слову, можно предположить, что эта ассоциация не случайна, поскольку в 1930-м Наталья Кугушева написала стихотворение «Памяти Маяковского».
читая дальше изданный уже в наше время её сборник «Проржавленные дни», в одном из стихотворений услышала интонациикиношного известнейшего стихотворения Беллы Ахмадулиной (стихотворение Натальи Кугушевой, которое навело на эти мысли, как и другие упомянутые в посте, есть в подборке).
вот так бывает, что творчество незнакомого поэта возвращает к некогда любимым, но уже забытым и потерянным в дебрях читательского опыта, известным стихотворениям.
〰️ 〰️
хаос или не хаос?— вот в чём вопрос.
а как вам лирика Натальи Кугушевой?
какое из стихотворений подборки сильнее отозвалось?
→ предыдущий выпуск рубрики
«Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
"Что это?"
"Как это?"
А когда геликон —
меднорожий,
потный,
крикнул:
"Дура,
плакса,
вытри!"»
а поэт, о чьих стихотворениях, поговорим сегодня, писала о себе так:
«Мой голос скрипкой векам проплачет
Чуть слышной скрипкой в большом оркестре»
5 стихотворений Натальи Кугушевой в рубрике, посты которой выходят всё чаще — #читаем_лирику_вместе.
/к слову о регулярности рубрик и в целом публикаций на канале. переходим в более спокойный режим публикаций — один материал раз в полторы недели. подробнее об этом — в комментариях к посту/
я ничего не знала ни о Натальи Кугушевой, ни о её творчестве, пока недавно не наткнулась на список женщин-поэтов на Арзамасе и не увидела там её имя. заинтересовали стихотворения.
сейчас лирику Натальи Кугушевой редко читают и почти о ней не говорят. биографию поэта собрал по крупицам филолог Александр Соболев. он уместил её в небольшой очерк, что читается как история с множеством неожиданных поворотов.
Наталья Кугушева — поэт XX века. она, подобно жёнам декабристов, отправилась за вторым мужем в Казахстан. сборник её стихов не был опубликован при жизни, на которую у неё выпали инвалидность, арест второго мужа, нищета и забвение.
пусть так было и далеко не всегда. до 1920-х её знали как княжну Кугушеву в прошлом и «члена почти всех литературных организаций Москвы». она была знакома с Сергеем Есениным, Борисом Пастернаком и Алексеем Крученых.
после 1923 года она резко отошла от дел, связанных с литературой.
а после 1929 года при её жизни не вышло в печати ни одного ею написанного стихотворения.
казалось бы, она замолчала тогда, в 1920-1930-х — после них с нею происходило многое. в 1940-х её второго мужа сослали в Казахстан, и началась другая страница её жизни. но иное молчание, что стало для неё ещё более тяжёлым, случилось позже — в 1956 году, когда ей дали разрешение на выезд:
«С голоду, конечно, я не умираю, просто скучно. Но не от этого у меня тоска. Такого длинного периода молчания у меня давно не было. Как уехала из своего Казахстана, так и замолчала. Я привыкла к тишине и одиночеству, а теперь нет у меня одиночества. За все это время я и часа не была одна. Все чужое. Дома нет. Нет своего стола»— ссылка на источник.
удивительным образом лирика Натальи Кугушевой напомнила мне о том, как могут быть связаны произведения разных поэтов. после строк, процитированных в начале поста, мне сразу же вспомнился Маяковский. к слову, можно предположить, что эта ассоциация не случайна, поскольку в 1930-м Наталья Кугушева написала стихотворение «Памяти Маяковского».
читая дальше изданный уже в наше время её сборник «Проржавленные дни», в одном из стихотворений услышала интонации
вот так бывает, что творчество незнакомого поэта возвращает к некогда любимым, но уже забытым и потерянным в дебрях читательского опыта, известным стихотворениям.
«В пятницу у меня будет еще <…> моя горбунья-поэтесса княгиня Кугушева, я люблю слушать ее, она хаос, но надоели размеры»— так писала о ней писала мать Ларисы Рейснер в письме к дочери в конце 1922 года.
хаос или не хаос?
а как вам лирика Натальи Кугушевой?
какое из стихотворений подборки сильнее отозвалось?
→ предыдущий выпуск рубрики
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Telegraph
5 стихотворений Натальи Кугушевой. #читаем_лирику_вместе
/стихотворения цитируется по источнику: Кугушева Н. П. Проржавленные дни. Собрание стихотворений / Н. П. Кугушева — «Водолей», — (Серебряный век. Паралипоменон)/
❤12🔥1
о чём шумят «Волны» Вирджинии Вулф?
как читатель (да и как филолог тоже) не люблю видеть в произведении только его схему. у меня есть такое правило: если прочитав условно его четверть (иногда это треть, иногда это несколько первых глав — по-разному), понимаю, как оно устроено и вместо сюжета и переживаний персонажей вижу лишь схему, знакомиться с произведением дальше не продолжаю.
так получилось и с «Волнами» Вирджинии Вулф. но их я дочитала до конца. и даже больше — мне не хотелось дочитывать этот роман не потому, что чтение шло тяжело, а наоборот — потому, что было жалко отпускать его персонажей.
но обо всём по порядку.
/и сначала дисклеймер. после погруженияс головой в «Волны» Вирджинии Вулф мне не хочется анализировать этот роман (разве что совсем чуть-чуть). не потому, что о нём и без меня много сказано — нет, о нём пишут не часто. а потому, что об этой книге мне не хочется много говорить (и пристально смотреть на неё с филологической точки зрения). но в пару абзацев, если рассказывать о «Волнах» в подборке о прочитанном, мои впечатления о романе не уместятся. поэтому и такой формат сегодня. о книгах, которые сильно задевают, хочется рассказывать более субъективно/
для меня «Волны» Вирджинии Вулф — персонажное произведение (не термин, а условное обозначение). я крайне редко читаю книги, сопоставляя себя с кем-то из персонажей. но если такое случается, значит образ героя затронул во мне что-то сильно внутреннее. в предыдущий раз такое было с Македонским из «Дома, в котором...» (к слову, не раз вспоминала этот роман, раскачиваясь на «Волнах» Вирджиния Вулф).
с «Волнами» то же самое.
в них у меня случилась встреча с Невилом.
вот несколько его реплик:
на том о Невиле говорить и закончим.
в романе шесть персонажей. о них — чуть дальше.
а пока кратко об условной схеме этого произведения и о том, почему для меня «Волны» — не самый любимый роман у Вирджинии Вулф.
«Волны» считаются экспериментальным романом (так, безусловно, и есть).
в нём — диалог сознаний, но не так, как у Достоевского.
к слову, к Достоевскому в романе всё же есть к нему отсылка:
сюжет романа раскрывается через внутренние монологи шести героев. сам же роман о текучести жизни и человека(которую так любила Вирджиния Вулф у Толстого. отсылок к Толстому в «Волнах» больше, чем мне как читателю этого бы хотелось).
повествование в романе выстраивается, как в романе взросления — мы наблюдаем за тем, как взрослеют шесть друзей. они встречаются после того или иного жизненного периода, и мысли каждого в их монологах как срез времени. затем следует описание самих (природных) волн, а после — новый рубеж жизни персонажей. так с рассвета и до заката. пока волны, природа и окружающий мир проживают лишь один день — герои проживают целую жизнь.
безусловно, это необычно — и есть о чём задуматься. но сложной структурой романа подобное назвать трудно.
«Орландо» Вирджинии Вулф, по-моему, устроен сложнее. А роман «На маяк» (моё любимое у Вирджинии Вулф) намного сильнее по эмоциям, чувствам, переживаниям — и главное, по сложности внутреннего мира персонажей.
как читатель (да и как филолог тоже) не люблю видеть в произведении только его схему. у меня есть такое правило: если прочитав условно его четверть (иногда это треть, иногда это несколько первых глав — по-разному), понимаю, как оно устроено и вместо сюжета и переживаний персонажей вижу лишь схему, знакомиться с произведением дальше не продолжаю.
так получилось и с «Волнами» Вирджинии Вулф. но их я дочитала до конца. и даже больше — мне не хотелось дочитывать этот роман не потому, что чтение шло тяжело, а наоборот — потому, что было жалко отпускать его персонажей.
но обо всём по порядку.
/и сначала дисклеймер. после погружения
для меня «Волны» Вирджинии Вулф — персонажное произведение (не термин, а условное обозначение). я крайне редко читаю книги, сопоставляя себя с кем-то из персонажей. но если такое случается, значит образ героя затронул во мне что-то сильно внутреннее. в предыдущий раз такое было с Македонским из «Дома, в котором...» (к слову, не раз вспоминала этот роман, раскачиваясь на «Волнах» Вирджиния Вулф).
с «Волнами» то же самое.
в них у меня случилась встреча с Невилом.
вот несколько его реплик:
«Как я могу доверить свою нелепую, свою отчаянную страсть его [Бернарда] сочувствующему вниманию? Из неё тоже выйдет “история”? Мне бы кого-то с умом сильным и острым, как опускающийся на колоду топор, кого-то, кто в пределе нелепости видит величие, а очарованье — в шнурках ботинок».
«Увы! Я не мог бы скакать по Индии в пробковом шлеме и возвращаться в бунгало <...> Мне нужен камин, это кресло <...> После ссор и примирений мне нужна тишина — побыть одному, с тобой, ввести сумятицу в рамки рассудка».
на том о Невиле говорить и закончим.
в романе шесть персонажей. о них — чуть дальше.
а пока кратко об условной схеме этого произведения и о том, почему для меня «Волны» — не самый любимый роман у Вирджинии Вулф.
«Волны» считаются экспериментальным романом (так, безусловно, и есть).
в нём — диалог сознаний, но не так, как у Достоевского.
к слову, к Достоевскому в романе всё же есть к нему отсылка:
«Дрожащая тварь — вот кто я, с ходящими от страха боками, с бухающим сердцем».
сюжет романа раскрывается через внутренние монологи шести героев. сам же роман о текучести жизни и человека
«Нас почти не отличить от реки. Только огонёк сигареты зачем-то помечает нас бодрым ударением»
повествование в романе выстраивается, как в романе взросления — мы наблюдаем за тем, как взрослеют шесть друзей. они встречаются после того или иного жизненного периода, и мысли каждого в их монологах как срез времени. затем следует описание самих (природных) волн, а после — новый рубеж жизни персонажей. так с рассвета и до заката. пока волны, природа и окружающий мир проживают лишь один день — герои проживают целую жизнь.
безусловно, это необычно — и есть о чём задуматься. но сложной структурой романа подобное назвать трудно.
«Орландо» Вирджинии Вулф, по-моему, устроен сложнее. А роман «На маяк» (моё любимое у Вирджинии Вулф) намного сильнее по эмоциям, чувствам, переживаниям — и главное, по сложности внутреннего мира персонажей.
🔥8❤5
продолжение (1)
к слову, о схематичности персонажей.
Бернард, Невил, Луис, Сьюзен, Джинни, Рода — каждый из них по-своему интересен. их состояния едва уловимы — разве что только для такого писателя как Вирджиния Вулф (тем роман прекрасен и ценен). они сталкиваются с разными обстоятельствами (как и персонажи любого произведения). их жизнь течёт, они текут, но каких-то сильных внутренних изменений с ними не происходит.
каждый из них шести обладает своим набором качеств, определённым поведением — но всё это без каких-либо внутренних взрывов, коренных переворотов, пульса.
неужели они в течение жизни всегда были такими одинаковыми? у меня как у наивного читателя (каким я была, читая этот роман) не могло не возникнуть такого вопроса.
да и не только из-за этого.
«Волны» одновременно ужасны и прекрасны тем, что мы находимся в пространстве мысли персонажей, а не в мире их поступков.
динамика — в поступках и событиях. мысли же текут (и вполне могут быть однообразными).
иными словами, динамика персонажа и его текучесть — разное.
на том и оставим вопрос о структуре романа.
теперь пару слов всё-таки о его экспериментальности.
встретив какую-либо для нас неожиданную форму изложения мысли, начинаем её сравнивать уже с чем-то известным и понятным.
в параллель с «Волнами» мне захотелось прочитать (или хотя бы начать читать) какую-нибудь пьесу, поскольку по форме этот роман немного напоминает её. и любое произведение с режимом повествования от нескольких лиц.
а именно я начала читать «Носорога» (пьесу Эжена Ионеско) и «Радина» (роман Лены Элтанг). первое произведение собираюсь дочитать, второе нет.
их выбрала не для сопоставления с «Волнами», а чтобы вспомнить, каквыглядит читается пьеса и что происходит, когда об одних и тех же событиях рассказывают разные герои.
пьесу ведут диалоги, а «Волны» нет.
— писал Фёдор Тютчев, сейчас не об этом, но слова вспоминаются в контексте разговора о романе Вирджинии Вулф именно эти.
персонажи «Волн» если и спорят друг с другом, то не выходя за пределы своей головы — это уже не пьеса.
что до случая повествования от нескольких лиц, то да чем-то похоже — об одном и том же персонажи рассказывают по своему. разве что в повествовании от нескольких лиц важны и события, о которых говорится с разных точек зрения. а в «Волнах» мало что происходит.
вот, например, ключевые события из жизни Бернарда, которые уместились в одно предложение:
что же тогда ведёт «Волны»?
как ни странно — всё те же персонажи со стабильными наборами качеств. наборы-то разные. персонажи друг другу противоположные как их мысли.
интересно получается —
роман о переменчивости и текучести, а качества персонажей устойчивые.
автор сосредоточен на изображении едва уловимых движений души каждого из них — отдельного, а книга вовлекает в себя тем, как их разные волны схлёстываются друг с другом будто бы внешне.
всё сказанное выше — взгляд на «Волны» Вирджинии Вулф издалека(я по-прежнему пишу о книгах, когда мои впечатления остынут, издалека на текст смотреть привычнее).
что мы видим изнутри романа?
когда погружаемся в текст и чувствуем его.
когда забываем о том, что роман «Волны» известен тем, что он экспериментальный.
когда не думаем о том, как текст устроен.
так уж сложилось, что во всех книгах Вирджинии Вулф, во всей её прозе — поэзия. особый ритм, который если не ведёт за собой, то до краёв наполняет. в таком тексте легко встретить цепляющие строки. не эпизоды, не идеи, а именно фразы, сложенные определённым образом.
эти слова произносит не Невил, который мне ближе из них шестерых, не Бернард, чьих слов и мыслей в «Волнах» больше, чем у других персонажей, и даже не Рода, прототипом которой, по некоторым источникам, была сама Вирджиния Вулф.
их произносит Джинни, её образ в романе не сильно выделяется на первый взгляд.
и эти слова мне запомнились.
к слову, о схематичности персонажей.
Бернард, Невил, Луис, Сьюзен, Джинни, Рода — каждый из них по-своему интересен. их состояния едва уловимы — разве что только для такого писателя как Вирджиния Вулф (тем роман прекрасен и ценен). они сталкиваются с разными обстоятельствами (как и персонажи любого произведения). их жизнь течёт, они текут, но каких-то сильных внутренних изменений с ними не происходит.
каждый из них шести обладает своим набором качеств, определённым поведением — но всё это без каких-либо внутренних взрывов, коренных переворотов, пульса.
неужели они в течение жизни всегда были такими одинаковыми? у меня как у наивного читателя (каким я была, читая этот роман) не могло не возникнуть такого вопроса.
да и не только из-за этого.
«Волны» одновременно ужасны и прекрасны тем, что мы находимся в пространстве мысли персонажей, а не в мире их поступков.
динамика — в поступках и событиях. мысли же текут (и вполне могут быть однообразными).
иными словами, динамика персонажа и его текучесть — разное.
на том и оставим вопрос о структуре романа.
теперь пару слов всё-таки о его экспериментальности.
встретив какую-либо для нас неожиданную форму изложения мысли, начинаем её сравнивать уже с чем-то известным и понятным.
в параллель с «Волнами» мне захотелось прочитать (или хотя бы начать читать) какую-нибудь пьесу, поскольку по форме этот роман немного напоминает её. и любое произведение с режимом повествования от нескольких лиц.
а именно я начала читать «Носорога» (пьесу Эжена Ионеско) и «Радина» (роман Лены Элтанг). первое произведение собираюсь дочитать, второе нет.
их выбрала не для сопоставления с «Волнами», а чтобы вспомнить, как
пьесу ведут диалоги, а «Волны» нет.
«Мысль изречённая есть ложь»
— писал Фёдор Тютчев, сейчас не об этом, но слова вспоминаются в контексте разговора о романе Вирджинии Вулф именно эти.
персонажи «Волн» если и спорят друг с другом, то не выходя за пределы своей головы — это уже не пьеса.
что до случая повествования от нескольких лиц, то да чем-то похоже — об одном и том же персонажи рассказывают по своему. разве что в повествовании от нескольких лиц важны и события, о которых говорится с разных точек зрения. а в «Волнах» мало что происходит.
вот, например, ключевые события из жизни Бернарда, которые уместились в одно предложение:
«У меня родился сын; Персивал умер»
что же тогда ведёт «Волны»?
как ни странно — всё те же персонажи со стабильными наборами качеств. наборы-то разные. персонажи друг другу противоположные как их мысли.
интересно получается —
роман о переменчивости и текучести, а качества персонажей устойчивые.
автор сосредоточен на изображении едва уловимых движений души каждого из них — отдельного, а книга вовлекает в себя тем, как их разные волны схлёстываются друг с другом будто бы внешне.
всё сказанное выше — взгляд на «Волны» Вирджинии Вулф издалека
что мы видим изнутри романа?
когда погружаемся в текст и чувствуем его.
когда забываем о том, что роман «Волны» известен тем, что он экспериментальный.
когда не думаем о том, как текст устроен.
так уж сложилось, что во всех книгах Вирджинии Вулф, во всей её прозе — поэзия. особый ритм, который если не ведёт за собой, то до краёв наполняет. в таком тексте легко встретить цепляющие строки. не эпизоды, не идеи, а именно фразы, сложенные определённым образом.
«Я весёлая, я лукавая, грустная, нежная — по очереди. У меня есть корень, но я теку»
эти слова произносит не Невил, который мне ближе из них шестерых, не Бернард, чьих слов и мыслей в «Волнах» больше, чем у других персонажей, и даже не Рода, прототипом которой, по некоторым источникам, была сама Вирджиния Вулф.
их произносит Джинни, её образ в романе не сильно выделяется на первый взгляд.
и эти слова мне запомнились.
🔥10❤1
продолжение (2)
в монологах каждого из персонажей, несмотря на предсказуемость их поведения и мышления в целом, есть что-то цепляющее.
у Роды, образ которой, на мой взгляд, в романе прописан наиболее эмоционально, противоположная точка зрения относительно дня и ночи:
интересно, что среди женских персонажей противопоставлены (в том числе у них есть и что-то общее, иначе нечего бы было сравнивать) Джинни и Рода. среди мужских — Бернард и Невил. но в романе есть ещё и Луис, и Сьюзен — два самых земных персонажа.
— об этом мечтает Сьюзен. впрочем, у неё всё так и сложилось.
— так рассуждает Луис.
Рода же всегда поблизости со своими друзьями, но всякий раз она чувствует, что её рядом с ними нет. читая роман, невозможно пройти мимо неё и не почувствовать её обособленности и потерянности. её цепляющий (и трагичный — но спойлеры ни к чему).
вот несколько цитат из её монологов:
почему не Рода, такая закрытая для других персонажей и такая распахнутая перед читателем?
почему Бернард?
эти вопросы непонятны тому, кто не знаком с романом Вирджинии Вулф.
а дело вот в чём.
когда солнце заходит за горизонт (в условно природной части романа) и повествование близится к завершению, Вирджинии Вулф только и остаётся, что подвести черту — рассказать о важном в эпилоге.
в условном эпилоге говорит только один персонаж.
и это Бернард.
в монологах каждого из персонажей, несмотря на предсказуемость их поведения и мышления в целом, есть что-то цепляющее.
«— Ненавижу темноту, и сон ненавижу, и ночь, — Джинни говорила. — Лежу и жду не дождусь, когда уже утро настанет. Хорошо бы вся неделя была один долгий-долгий, сплошной такой день».
у Роды, образ которой, на мой взгляд, в романе прописан наиболее эмоционально, противоположная точка зрения относительно дня и ночи:
«Сколько ещё часов ждать, — Рода говорила, — пока я выключу свет, и буду парить в моей постели над миром, и сброшу, стряхну с себя этот день».
интересно, что среди женских персонажей противопоставлены (в том числе у них есть и что-то общее, иначе нечего бы было сравнивать) Джинни и Рода. среди мужских — Бернард и Невил. но в романе есть ещё и Луис, и Сьюзен — два самых земных персонажа.
«… не странные разговоры Роды, когда она смотрит мимо тебя, через твоё плечо; не пируэты Джинни, слаженной — тело, ноги — из одного куска. То, что я даю, тяжело. Я не умею плыть по течению, теряться в толпе. Мне больше нравится встречать взгляд пастуха на дороге; взгляд цыганки, которая кормит у телеги, в канаве своих сосунков; так я буду кормить своих. Потому что скоро, в жаркий полдень, когда жужжат над левкоями пчёлы, он придёт, тот, кого я буду любить <...> У меня будут дети; будут горничные в фартуках; работники с вилами; кухня, куда в корзинах приносят больных ягнят, чтоб согреть; где висят окорока и блестит лук. И буду я, как моя мама, молча, в синем фартуке, запирать шкафы».
— об этом мечтает Сьюзен. впрочем, у неё всё так и сложилось.
«Я иду под землёй петлисто, будто тюремщик из камеры в камеру переносит лампу. Запомнить, соткать воедино, сплести в канат многие нити <...> нити долгой нашей истории, наш буйный и пёстрый день — такая моя судьба <...> Персивал цвёл среди зелёной травы, и в землю зарыли Персивала, а все зелёные ветки его ещё вздыхали на летнем ветру. Рода, с которой я делился молчанием, когда говорили другие, которая отставала и отворачивалась, когда другие сбивались в табун <...> Рода теперь ушла, как пустынный зной. Когда городские крыши идут волдырями от солнца, я думаю о ней»
— так рассуждает Луис.
Рода же всегда поблизости со своими друзьями, но всякий раз она чувствует, что её рядом с ними нет. читая роман, невозможно пройти мимо неё и не почувствовать её обособленности и потерянности. её цепляющий (и трагичный — но спойлеры ни к чему).
вот несколько цитат из её монологов:
«У меня нет лица. У других есть; у Сьюзен и Джинни есть лица; вот они обе тут. Их мир — вот этот реальный мир <...> а мне надо сперва посмотреть, как поступают другие, иначе я не знаю, что делать».
«А здесь я терзаю кисти на парчовых хозяйских шторах и вся расколота, вся разъята».
«В одну минуту не знаешь, что будет в следующую <...> Я не вижу перед собой цели. Я не умею сливать минуту с минутой, с часом час, растворяя их какой-то естественной силой, пока не превратятся в цельную и неделимую массу, которую вы называете — жизнь <...> Я как пена, бросающаяся к подножию скал, как лунный луч: то в жестянку стрельнёт, то в колючку осота, то в остов обглоданной лодки».
почему не Рода, такая закрытая для других персонажей и такая распахнутая перед читателем?
почему Бернард?
эти вопросы непонятны тому, кто не знаком с романом Вирджинии Вулф.
а дело вот в чём.
когда солнце заходит за горизонт (в условно природной части романа) и повествование близится к завершению, Вирджинии Вулф только и остаётся, что подвести черту — рассказать о важном в эпилоге.
в условном эпилоге говорит только один персонаж.
и это Бернард.
❤8🔥3
продолжение (3)
Бернард — самый текстоцентричный герой «Волн».
он воспринимает жизнь как историю и смотрит на мир сквозь призму историй (Невилу, например, не хотелось угодить в «историю» Бернарда):
вот что говорит сам Бернард:
всё больше узнавая Бернарда со страниц «Волн», я всё чаще вспоминала Табаки из романа «Дом, в котором…» Мариам Петросян (ни в коем случае не сравниваю эти романы — они разные. если начну сравнивать, то это будет явно не в пользу «Волн»).
казалось бы, неочевидная ассоциация. но оба персонажа живут через истории. и они оба могут интересным образом перевоплощаться. Табаки и Бернард — хранители времени и историй. Табаки — тот же старичок, которому бессчётное количество лет, он из сказки самого же Табаки.
а Бернард… вот что он говорит в условном эпилоге:
в них — и отсылка к более раннему роману Вирджинии Вулф — «Орландо».
и объяснение того ощущения, которое возникает во время чтения «Волн».
в какой-то момент, даже если мы выделяем для себя более близкого персонажа, все персонажи начинают восприниматься не как отдельные герои, а как один общий и цельный образ, у которого есть разные проявления и грани — собственно сами персонажи.
уж не идея ли это Льва Николаевича Толстого, у которого в «Войне и мире» существуют не отдельно Наташа, Пьер, Андрей, Николай, княжна Марья, Соня и другие персонажи, а мир в целом?
нет, это слова не из «Войны и мира» — «Волн». это слова, вложенные в монолог Бернарда.
а вот что писал Толстой:
〰️ 〰️
— этими словами завершается роман.
даже не спойлер, поскольку они вне контекста произведения ни о чём не говорят.
вот об этом — о самых разных волнах писала Вирджиния Вулф в своём романе.
интересно встретить в любой книге думающего персонажа.
что если в ней не один такой персонаж, а целых шесть?
тогда это «Волны» Вирджинии Вулф.
— читаем на страницах книги.
в романе шесть персонажей.
вместе они — те самые волны.
а каждый из них по отдельности —
как раз и ищет свои способы «переносимости жизни».
Бернард — самый текстоцентричный герой «Волн».
он воспринимает жизнь как историю и смотрит на мир сквозь призму историй (Невилу, например, не хотелось угодить в «историю» Бернарда):
«Бернард говорит, всё на свете — история».
вот что говорит сам Бернард:
«Словами снимая с вещей покровы, я поражаюсь тому, как много, как бесконечно больше, чем могу рассказать я скопил наблюдений».
всё больше узнавая Бернарда со страниц «Волн», я всё чаще вспоминала Табаки из романа «Дом, в котором…» Мариам Петросян (ни в коем случае не сравниваю эти романы — они разные. если начну сравнивать, то это будет явно не в пользу «Волн»).
казалось бы, неочевидная ассоциация. но оба персонажа живут через истории. и они оба могут интересным образом перевоплощаться. Табаки и Бернард — хранители времени и историй. Табаки — тот же старичок, которому бессчётное количество лет, он из сказки самого же Табаки.
а Бернард… вот что он говорит в условном эпилоге:
«Ведь я не отделен; я даже не всегда понимаю, кто я, мужчина, женщина, Бернард, или Невил, Луис, Сьюзен, Джинни или Рода — мы так странно связаны».эти слова будто бы проливают свет на всё остальное в романе.
в них — и отсылка к более раннему роману Вирджинии Вулф — «Орландо».
и объяснение того ощущения, которое возникает во время чтения «Волн».
в какой-то момент, даже если мы выделяем для себя более близкого персонажа, все персонажи начинают восприниматься не как отдельные герои, а как один общий и цельный образ, у которого есть разные проявления и грани — собственно сами персонажи.
уж не идея ли это Льва Николаевича Толстого, у которого в «Войне и мире» существуют не отдельно Наташа, Пьер, Андрей, Николай, княжна Марья, Соня и другие персонажи, а мир в целом?
«Этот хрустальный шар, этот, так сказать, глобус жизни, будучи отнюдь не холодны и твёрдым на ощупь, имеет стенки из тончайшего воздуха. Надавишь! — и всё разлетится»
нет, это слова не из «Войны и мира» — «Волн». это слова, вложенные в монолог Бернарда.
а вот что писал Толстой:
«Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие».
«Волны разбились о берег»
— этими словами завершается роман.
даже не спойлер, поскольку они вне контекста произведения ни о чём не говорят.
«Людские волны будут болтать меня вверх-вниз, как корабль на море» —
вот об этом — о самых разных волнах писала Вирджиния Вулф в своём романе.
интересно встретить в любой книге думающего персонажа.
что если в ней не один такой персонаж, а целых шесть?
тогда это «Волны» Вирджинии Вулф.
«Какое чувство переносимости жизни дарят нам эти огни в окнах лавочников на том берегу!»
— читаем на страницах книги.
в романе шесть персонажей.
вместе они — те самые волны.
а каждый из них по отдельности —
как раз и ищет свои способы «переносимости жизни».
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤12🔥3
что читаю этим летом
расскажу о книгах, с которыми знакомлюсь сейчас — не хочу начинать подборку сзаброшенных недочитанных книг. а дальше — в хронологическом порядке.
🔹 «Моби Дик, или Белый кит» Германа Мелвилла
вот уже около двух недель эта книга со мной. в ней чуть больше 700 страницмелким шрифтом. и мне нравится в этой истории находиться.
по-моему, это один из тех романов, который окажется очень вовремя, когда в книге захочется утонуть.
у меня иногда, сейчас например, бывает такое читательское состояние (что-то вроде читательского эскапизма), когда хочется провалиться в книгу, на время утонуть в ней, чтобы потом вынырнуть оттуда уже с новыми силами.
«Моби Дик» был написан в XIX веке. написан так, как сейчас не пишут. слишком скучно для современности. настолько скучно, что даже хорошо и прекрасно.
это и описание обстановки на несколько страниц, и подробные биографии персонажей — не фрагментарно в эпизодах, а именно целым пассажем об одном герое, и много чего ещё.
книга о трагичном, но текст нетороплив, он написан почти убаюкивающе. когда читаю такие произведения, не хочется никуда спешить.
в начале июля мне вспомнился роман «Домби и сын» Чарльза Диккенса. когда-то после этой книги не стала продолжать знакомиться с творчеством Диккенса дальше. морская линия (там, где Соломон Джилс с племянником и капитан Катль) — единственное, что мне тогда понравилось в «Домби и сыне».
этот момент и вспомнился.
а ещё то, что в книге, которая когда-то прошла мимо меня (или я мимо неё) тоже много морского.
и эта книга — «Моби Дик» Германа Мелвилла.
🔹 «Дни, месяцы, годы» Янь Лянькэ
эту книгу начала слушать вчера.
первая аудиокнига с апреля, после перерыва от такого формата — и мне она нравится.
история о том, как старик со слепым псом остались в деревне один на один с исчезающем от засухи миром.
люблю литературу постапокалипсиса вроде «Дороги» Кормака Маккарти. она аскетична и минималистична. она о людях, которые учатся жить заново и на фоне того, что уже разрушено, ищут новые смыслы.
🔹 в предыдущих сериях несколько слов о прочитанном в конце весны
рубрика #что_читаю выходит один раз в течение каждого времени года. предыдущий её выпуск был в апреле. мой же читательский май прошёл вместе с уже знакомыми книгами.
в мае перечитала «Зов запахов» уже в бумаге — наверное, ещё перечитаю его не раз.
а также дочитала «Гул мира...» Лоренса Крамера и вернулась к этому тексту вновь, когда готовила доклад для майской конференции.
в ближайшее время собираюсь перечитать фрагменты этой книги ещё раз.
🔹 до 31 июля для бедламовского журнала по-прежнему ждут статьи о литературе. ведь журнал случится, только если наберутся статьи.
чуть меньше недели до дедлайна — возможность для всех, кто, как и я, тянет с этим делом до последнего, всё-таки написать статью.
буду писать о работе Лоренса Крамера «Гул мира...», пойду тем же маршрутом, что и при подготовке доклада.
🔹 о двух недочитанных книгах
с этих книг началось моё читательское лето в этом году.
🔹 «Милый друг» Ги де Мопассана
одна из самых известных книг писателя.
я рада тому, что начала знакомиться с творчеством Ги де Мопассана не с неё. поскольку она стала для меня пока что единственной его книгой, которую мне не захотелось дочитывать. о том, что люблю его творчество, не раз говорила в других постах.
мне вспоминаются фильмы Вуди Аллена — не собираюсь сравнивать произведения, но одну аналогию провести хочу.
редко смотрю кино в целом, а чтобы знакомиться поэтапно со всеми работами какого-либо режиссера — такое со мной случается ещё реже. с фильмами Вуди Аллена случилось — мне нравятся его фильмы.
нравится, что даже если центральная линия или идеи фильма мне не близки, в самой истории обычно находится то, что внутри отзывается.
у Вуди Аллена есть фильм «Светская жизнь». и в нём, с моей диванно-зрительской точки зрения, той самой светской жизни настолько много, что ощущения от остальных линий и слоёв фильма притупляются.
расскажу о книгах, с которыми знакомлюсь сейчас — не хочу начинать подборку с
вот уже около двух недель эта книга со мной. в ней чуть больше 700 страниц
по-моему, это один из тех романов, который окажется очень вовремя, когда в книге захочется утонуть.
у меня иногда
«Моби Дик» был написан в XIX веке. написан так, как сейчас не пишут. слишком скучно для современности. настолько скучно, что даже хорошо и прекрасно.
это и описание обстановки на несколько страниц, и подробные биографии персонажей — не фрагментарно в эпизодах, а именно целым пассажем об одном герое, и много чего ещё.
книга о трагичном, но текст нетороплив, он написан почти убаюкивающе. когда читаю такие произведения, не хочется никуда спешить.
в начале июля мне вспомнился роман «Домби и сын» Чарльза Диккенса. когда-то после этой книги не стала продолжать знакомиться с творчеством Диккенса дальше. морская линия (там, где Соломон Джилс с племянником и капитан Катль) — единственное, что мне тогда понравилось в «Домби и сыне».
этот момент и вспомнился.
а ещё то, что в книге, которая когда-то прошла мимо меня (или я мимо неё) тоже много морского.
и эта книга — «Моби Дик» Германа Мелвилла.
эту книгу начала слушать вчера.
первая аудиокнига с апреля, после перерыва от такого формата — и мне она нравится.
история о том, как старик со слепым псом остались в деревне один на один с исчезающем от засухи миром.
люблю литературу постапокалипсиса вроде «Дороги» Кормака Маккарти. она аскетична и минималистична. она о людях, которые учатся жить заново и на фоне того, что уже разрушено, ищут новые смыслы.
рубрика #что_читаю выходит один раз в течение каждого времени года. предыдущий её выпуск был в апреле. мой же читательский май прошёл вместе с уже знакомыми книгами.
в мае перечитала «Зов запахов» уже в бумаге — наверное, ещё перечитаю его не раз.
а также дочитала «Гул мира...» Лоренса Крамера и вернулась к этому тексту вновь, когда готовила доклад для майской конференции.
в ближайшее время собираюсь перечитать фрагменты этой книги ещё раз.
чуть меньше недели до дедлайна — возможность для всех, кто, как и я, тянет с этим делом до последнего, всё-таки написать статью.
буду писать о работе Лоренса Крамера «Гул мира...», пойду тем же маршрутом, что и при подготовке доклада.
с этих книг началось моё читательское лето в этом году.
одна из самых известных книг писателя.
я рада тому, что начала знакомиться с творчеством Ги де Мопассана не с неё. поскольку она стала для меня пока что единственной его книгой, которую мне не захотелось дочитывать. о том, что люблю его творчество, не раз говорила в других постах.
мне вспоминаются фильмы Вуди Аллена — не собираюсь сравнивать произведения, но одну аналогию провести хочу.
редко смотрю кино в целом, а чтобы знакомиться поэтапно со всеми работами какого-либо режиссера — такое со мной случается ещё реже. с фильмами Вуди Аллена случилось — мне нравятся его фильмы.
нравится, что даже если центральная линия или идеи фильма мне не близки, в самой истории обычно находится то, что внутри отзывается.
у Вуди Аллена есть фильм «Светская жизнь». и в нём, с моей диванно-зрительской точки зрения, той самой светской жизни настолько много, что ощущения от остальных линий и слоёв фильма притупляются.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤7🔥3
продолжение (1)
то же самое произошло, когда читала «Милого друга» Мопассана.
да, многие книги Мопассана о любовных перипетиях. но помимо них, в его произведениях ощутимы и другие слои. в «Милом друге» же они передо мной затмили всё остальное прекрасное, что есть в этой книге.
🔹 «Сеансы одновременного чтения» Горана Петровича
что-то не то —
в этих словах все мои впечатления об этом романе.
не понимаю, что именно не то и не так.
читается текст легко, несмотря на скачки во времени (которые сами по себе интересные), отсылки к «Золотому горшку» Гофмана прекрасны, идеи книги мне близки, мысли из неё разбираются на цитаты — всё вроде бы хорошо. но не моё.
хотела эту книгу в бумаге, ждала и высматривала скидки на озоне — когда уже держала её в руках, не могла навосхищаться визуальным оформлением. но не моё.
возможно, автор не мой.
начинала полгода назад читать его «Атлас, составленный небом» (точнее — послушала первые главы на букмейте и выключила), но полноценного знакомства с книгой так и не случилось.
возможно, не моё направление.
то и дело задаюсь вопросом: о какой литературе я пишу на канале?
некоторые авторы книжных блогов пишут о новых современных книгах, кто-то следит за литературными премиями, кому-то интересна литература разных стран.
вот и мне захотелось обратиться к непривычной для меня зарубежной литературе — не американской, английской или французской, а к произведениям сербского писателя.
похоже, что географический принцип работает не всегда.
а меня снова тянет к классике.
〰️ 〰️
в списке недочитанных книг могли оказаться сборник рассказов «Потусторонний город» Влада Райбера и пьеса «Носорог» Эжена Ионеско — обе книги пока на паузе, но дочитывать их собираюсь. впечатления о них только формируются, поэтому пока они вне сегодняшней подборки.
🔹 о двух книгах моих любимых писателей
🔹 «Волны» Вирджинии Вулф
об этом романе много говорить не буду, на канале есть подробный материал о нём.
«Волны» читать этим летом не собиралась. после тех недочитанных книг решила переключиться что-то знакомое, на творчество Вирджии Вулф, такое мне близкое. хотела прочесть её повесть «Флаш».
открыла сборник «"Орландо". "Волны". "Флаш"» на (не)случайной странице. меня зацепили те строки — и они были явно не из «Флаша».
из «Волн».
вмиг изменились книжные планы — и случилось погружение в книгу, которую я некогда начинала читать, но отложила. в этом июне пришло время.
🔹 «Создатель» Хорхе Луиса Борхеса
перечитав рассказ Борхеса «Юг», ещё сильнее заинтересовалась его творчеством — заказала два сборника его рассказов. но не ограничилась и на этом. за это лето на моих книжных полках теперь шесть новых полкожителей его авторства — сборники не только рассказов, но и статей(пора делать пост о новых полкожителях, но пока подождём с ним).
начала с «Создателя».
в нём не только его проза, но и поэзия — она удивительная.
а в моём списке #прочесть_всё появился ещё один автор.
два года назад, когда я впервые прочитала несколько рассказов из «Сада расходящихся тропок», мне вспомнился Бродский. я тогда не поняла почему.
сейчас тоже не понимаю. но по-прежнему для меня Борхес и Бродский на одной условной книжной полке.
Борхес будто бы слишком переоценённый писатель, что делает его, как ни парадоксально, недооценнённым. из-за невозможности оценить. он ведь считается неприступно интеллектуальным.
творчество Борхеса интеллектуально, но сколько в нём поэзии — и в прозе, и в эссе, и в стихотворениях.
🔹 о погружении в литературу — подкасты и курсы
в конце весны, опять же когда готовилась к конференции (будто бы все дороги ведут к тому времени), нашла на ютубе интервью Лоренса Крамера, где он рассказывает о писателях и поэтах. послушала минут пятнадцать. этого фрагмента мне хватило, чтобы вновь заинтересоваться лекциями и подкастами о литературе — прежде был перерыв от чего-либо образовательного, длиной в несколько месяцев.
то интервью так тогда и не досмотрела. оно на английском, его не послушать на ходу — нужно читать субтитры. но лето идёт, а слушать другие лекции и подкасты я продолжаю.
то же самое произошло, когда читала «Милого друга» Мопассана.
да, многие книги Мопассана о любовных перипетиях. но помимо них, в его произведениях ощутимы и другие слои. в «Милом друге» же они передо мной затмили всё остальное прекрасное, что есть в этой книге.
что-то не то —
в этих словах все мои впечатления об этом романе.
не понимаю, что именно не то и не так.
читается текст легко, несмотря на скачки во времени (которые сами по себе интересные), отсылки к «Золотому горшку» Гофмана прекрасны, идеи книги мне близки, мысли из неё разбираются на цитаты — всё вроде бы хорошо. но не моё.
хотела эту книгу в бумаге, ждала и высматривала скидки на озоне — когда уже держала её в руках, не могла навосхищаться визуальным оформлением. но не моё.
возможно, автор не мой.
начинала полгода назад читать его «Атлас, составленный небом» (точнее — послушала первые главы на букмейте и выключила), но полноценного знакомства с книгой так и не случилось.
возможно, не моё направление.
то и дело задаюсь вопросом: о какой литературе я пишу на канале?
некоторые авторы книжных блогов пишут о новых современных книгах, кто-то следит за литературными премиями, кому-то интересна литература разных стран.
вот и мне захотелось обратиться к непривычной для меня зарубежной литературе — не американской, английской или французской, а к произведениям сербского писателя.
похоже, что географический принцип работает не всегда.
а меня снова тянет к классике.
в списке недочитанных книг могли оказаться сборник рассказов «Потусторонний город» Влада Райбера и пьеса «Носорог» Эжена Ионеско — обе книги пока на паузе, но дочитывать их собираюсь. впечатления о них только формируются, поэтому пока они вне сегодняшней подборки.
об этом романе много говорить не буду, на канале есть подробный материал о нём.
«Волны» читать этим летом не собиралась. после тех недочитанных книг решила переключиться что-то знакомое, на творчество Вирджии Вулф, такое мне близкое. хотела прочесть её повесть «Флаш».
открыла сборник «"Орландо". "Волны". "Флаш"» на (не)случайной странице. меня зацепили те строки — и они были явно не из «Флаша».
из «Волн».
вмиг изменились книжные планы — и случилось погружение в книгу, которую я некогда начинала читать, но отложила. в этом июне пришло время.
перечитав рассказ Борхеса «Юг», ещё сильнее заинтересовалась его творчеством — заказала два сборника его рассказов. но не ограничилась и на этом. за это лето на моих книжных полках теперь шесть новых полкожителей его авторства — сборники не только рассказов, но и статей
начала с «Создателя».
в нём не только его проза, но и поэзия — она удивительная.
а в моём списке #прочесть_всё появился ещё один автор.
два года назад, когда я впервые прочитала несколько рассказов из «Сада расходящихся тропок», мне вспомнился Бродский. я тогда не поняла почему.
сейчас тоже не понимаю. но по-прежнему для меня Борхес и Бродский на одной условной книжной полке.
Борхес будто бы слишком переоценённый писатель, что делает его, как ни парадоксально, недооценнённым. из-за невозможности оценить. он ведь считается неприступно интеллектуальным.
творчество Борхеса интеллектуально, но сколько в нём поэзии — и в прозе, и в эссе, и в стихотворениях.
в конце весны, опять же когда готовилась к конференции (будто бы все дороги ведут к тому времени), нашла на ютубе интервью Лоренса Крамера, где он рассказывает о писателях и поэтах. послушала минут пятнадцать. этого фрагмента мне хватило, чтобы вновь заинтересоваться лекциями и подкастами о литературе — прежде был перерыв от чего-либо образовательного, длиной в несколько месяцев.
то интервью так тогда и не досмотрела. оно на английском, его не послушать на ходу — нужно читать субтитры. но лето идёт, а слушать другие лекции и подкасты я продолжаю.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤9🔥3
продолжение (2)
подкасты
🔹 «Где дом»
подкаст о писателях-эмигрантах.
послушала все выпуски и хочу ещё.
🔹 «Армен и Фёдор»
давно знаю об этом подкасте и периодически к нему возвращаюсь.
каждый выпуск этого подкаста как самостоятельное высказывание.
это вдохновляет.
и рассуждать о литературе, и писать о ней больше и лучше.
этим летом мне полюбились следующие его выпуски:
— «Берег антиутопии»
— «Что хотел сказать автор»
— «Веня Д'ркин — ловец слов и чародей языка»
— «"Хазарский словарь": нелинейное чтение, Балканы, магический реализм и Милорад Павич»
— «Повелитель мух: бесы Уильяма Голдинга»
лекции
в середине июня начала слушать онлайн-курс от Магистерии «Подземные реки. Русская неподцензурная поэзия ХХ века».
не часто после прослушивания лекции мне хочется оставаться в её контексте — прочесть упомянутые произведения, покопаться в своём читательском опыте — подумать, на что из прочитанного они похожи, а также найти дополнительную информацию.
но с этим курсом получилось как раз так.
собиралась изучить его за месяц.
но теперь надеюсь дослушать его хотя бы до конца лета.
сейчас у меня много учёбы, связанной с работой — сразу обучаюсь новому на ходу и на практике. до курсов по литературе пока не добралась.
в таком ритме находить бы время, чтобы почитать и чтобы написать о книгах.
🔹 к слову о публикациях на канале.
до конца лета они будут выходить один раз в полторы недели.
а что касается книжных планов, то пока в них лирика разных поэтов (из курса и вне его), рассказы Борхеса, «Дни, месяцы, годы» Янь Лянькэ и «Моби Дик» Германа Мелвилла.
что читаете сейчас и этим летом вы?
и да — буду рада вашим впечатлениям о книгах, упомянутых в сегодняшней подборке.
подкасты
подкаст о писателях-эмигрантах.
послушала все выпуски и хочу ещё.
давно знаю об этом подкасте и периодически к нему возвращаюсь.
каждый выпуск этого подкаста как самостоятельное высказывание.
это вдохновляет.
и рассуждать о литературе, и писать о ней больше и лучше.
этим летом мне полюбились следующие его выпуски:
— «Берег антиутопии»
— «Что хотел сказать автор»
— «Веня Д'ркин — ловец слов и чародей языка»
— «"Хазарский словарь": нелинейное чтение, Балканы, магический реализм и Милорад Павич»
— «Повелитель мух: бесы Уильяма Голдинга»
лекции
в середине июня начала слушать онлайн-курс от Магистерии «Подземные реки. Русская неподцензурная поэзия ХХ века».
не часто после прослушивания лекции мне хочется оставаться в её контексте — прочесть упомянутые произведения, покопаться в своём читательском опыте — подумать, на что из прочитанного они похожи, а также найти дополнительную информацию.
но с этим курсом получилось как раз так.
собиралась изучить его за месяц.
но теперь надеюсь дослушать его хотя бы до конца лета.
сейчас у меня много учёбы, связанной с работой — сразу обучаюсь новому на ходу и на практике. до курсов по литературе пока не добралась.
в таком ритме находить бы время, чтобы почитать и чтобы написать о книгах.
до конца лета они будут выходить один раз в полторы недели.
а что касается книжных планов, то пока в них лирика разных поэтов (из курса и вне его), рассказы Борхеса, «Дни, месяцы, годы» Янь Лянькэ и «Моби Дик» Германа Мелвилла.
что читаете сейчас и этим летом вы?
и да — буду рада вашим впечатлениям о книгах, упомянутых в сегодняшней подборке.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
❤11🔥8
«На поэзию нет времени, но это именно то, что нужно»
— писал Джек Керуак.
сегодня в рубрике #читаем_лирику_вместе стихотворения поэта, чей творческий метод хочется назвать противоположным методу Керуака — но мы так делать не будем, поскольку в этих двух методах, и правда, немало сходств.
сегодня в рубрике #читаем_лирику_вместе стихотворения Аркадия Драгомощенко.
когда слушала лекции курса о неподцензурной поэзии XX века, выделила для себя лирику Аркадия Драгомощенко, впрочем, как и стихотворения многих других мне не знакомых ранее поэтов. но в случае с ним немного иначе. мне запомнилась строчка из его стихотворения (оно есть в подборке):
«Я знаю, что я пишу, но не знаю, что ты читаешь»
высказывание же Джека Керуака мне встретилось в начале прошлой недели — и я поняла, что следующий пост на канале будет о поэзии.
решила сделать подборку со стихотворениями Аркадия Драгомощенко.
и закружилось всё калейдоскопом совпадений.
в очередной раз задумалась о том, что не всегда возможно себе как читателю объяснить, почему творчество писателя или поэта может влиять определённым образом.
в контексте этого наконец-то сформулировала для себя, чем меня так заинтересовала лирика Аркадия Драгомощенко.
его поэзия непривычна. я не особо понимаю её. но в его стихотворениях удивительно находиться.
читая рассказы Эдгара По, как обычно выделяла в книге цепляющие цитаты. Эдгар По не раз писал о противоречиях — на днях прочитала рассказ «Бес противоречия»:
«Как бы мы ни рассматривали эти и подобные им поступки, мы неизбежно придём к выводу, что причиной их был только дух противоречия. Мы совершаем их лишь в силу чувства, что не должны их совершать».
«Так поэт — это же сплошные противоречия»
интересно зарифмовались цитаты из разных источников.
неожиданным для меня получился читательский контекст этих почти двух недель.
к слову о нём… его имя ассоциируется с методом спонтанной прозы.
одно из правил спонтанной прозы сформулировано так:
«Надо не подбирать выражение, а следовать за свободными отступлениями (ассоциациями) разума в бесконечные океаны размышлений-на-тему, плавать в море языка без всякой упорядоченности кроме ритмичных выдохов и протестующих восклицаний, как кулак приземляется на поверхность стола с каждым законченным высказыванием, бам!»
для Керуака была важна текучесть мысли. для Аркадия Драгомощенко — следующее:
«Пафос же Аркадия как раз был в обратном – в том, что человек есть просто то, что он говорит, причем ни он сам не в состоянии понять, что он говорит, ни кто-то другой этого сделать не в состоянии. Есть только стихия языка, река языка, которая течет, и в ней, как в зеркале, отражается весь мир»
— ссылка на источник.
/дисклеймер, который сегодня не в начале, а в завершении поста. творчество упомянутых в посте авторов не сравниваю. это всё на уровне литературных ассоциаций и совпадений/
→ предыдущий выпуск рубрики
как вам лирика Аркадия Драгомощенко?
какое стихотворение из подборки больше отозвалось?
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Telegraph
5 стихотворений Аркадия Драгомощенко. #читаем_лирику_вместе
/ссылка на источник/
❤8🔥4
ближе к осени (или уже в начале осени) на канале будут новые посты. а пока — немного отдохнём.
чтобы писать о книгах, как оказалось, нужно книги читать.
один из вечеров на прошлой неделе я провела за чтением — давно со мной этим летом подобного не случалось.
лето в этом году у меня плотнособытийное. ничего глобального не происходит. но то что-то одно небольшое, но значимое, то другое, то третье. всё это в сумасшедшем ритме, который быстрее меня.
режим чтения и не только поехал не туда. зато полкожителей новых много(пора вайлдберриз из телефона удалять), разве что многие из них так и лежат в плёночке, нераспакованные.
вторая половина августа тихо пахнет осенью и тем самым приближает её. люблю осень, до неё пару недель.
хочу за это время вернуться к чтению. возможно, куда-нибудь съездить и обновить впечатления (поскольку на работе у меня сейчас небольшой отпуск). побыть без соцсетей или хотя бы с минимальным залипанием в них.
за лето я соскучилась по книгам, телеграм-каналу, чтению других книжных блогов. самое время немного отдохнуть, чтобы вернуться.
чтобы писать о книгах
один из вечеров на прошлой неделе я провела за чтением — давно со мной этим летом подобного не случалось.
лето в этом году у меня плотнособытийное. ничего глобального не происходит. но то что-то одно небольшое, но значимое, то другое, то третье. всё это в сумасшедшем ритме, который быстрее меня.
режим чтения и не только поехал не туда. зато полкожителей новых много
вторая половина августа тихо пахнет осенью и тем самым приближает её. люблю осень, до неё пару недель.
хочу за это время вернуться к чтению. возможно, куда-нибудь съездить и обновить впечатления (поскольку на работе у меня сейчас небольшой отпуск). побыть без соцсетей или хотя бы с минимальным залипанием в них.
за лето я соскучилась по книгам, телеграм-каналу, чтению других книжных блогов. самое время немного отдохнуть, чтобы вернуться.
❤13🔥2🥰1