Апрель Теоэстетический
Собрали для вас несколько концертов, лекций, конференций и выставок этого месяца. А что интересного проходит у вас? На что пойдёте в первую очередь?
https://telegra.ph/Teoehsteticheskaya-afisha-aprel-04-03
Собрали для вас несколько концертов, лекций, конференций и выставок этого месяца. А что интересного проходит у вас? На что пойдёте в первую очередь?
https://telegra.ph/Teoehsteticheskaya-afisha-aprel-04-03
Telegraph
Теоэстетическая афиша: апрель
Концерты: - IV Международный Великопостный хоровой фестиваль. 5 и 20 апреля. Московская консерватория. Подробнее - Показ фильма "Где ты, Адам?" с предваряющим выступлением русского византийского хора "Пахомий Логофет". 13 апреля. "Кино&Театр" в гостинице…
НОВОСТИ ФОНДА: ПЕРЕВОДЫ
Мы заключили договор на перевод трактата Александра Ликопольского «Против мнений манихеев» (Πρὸς τὰς Μανιχαίων δόξας).
Этот текст является ценным источником по истории древней Церкви, античного христианства, манихейства и позднеантичной философии. Ранее на русский язык не переводился.
Александр Ликопольский жил в Египте в кон. III - нач. IV в. О личности автора можно судить только по этому единственному из дошедших до нас его текстов. Патриарх Фотий (IX в.) называет Александра епископом Ликопольским, но современные исследователи склонны не признавать его епископство и считать автора трактата или раскаявшимся и принявшим христианство манихеем, или нехристианским философом-неоплатоником. Но, как бы то ни было, перевод этого текста на русский язык весьма важен для всех, кто изучает античное христианство и вообще интеллектуальный климат поздней Античности.
В связи с критикой манихейства, которое автор считает опасной и абсурдной сектой, искажающей христианское учение, Александр даёт краткую характеристику собственно "философии христиан", называя её "простой" и описывая по преимуществу как этическую систему.
Основная часть трактата посвящена философской критике манихейства с позиций неоплатонизма. Александр считает абсурдным дуалистическое манихейское учение, согласно которому злая сила может противостоять Богу как равный противник. Абсолютное зло неизбежно было бы бессильным, хаотичным и замкнутым, ведь в противном случае у него нашлись бы некоторые благие качества. Абсолютное зло не способно воспринять ничего благого, не может иметь силы и способности действовать целенаправленно. Соотнесенность с благом, даже в борьбе, так или иначе являлась бы выражением стремления к добру. Таким образом, в модели мира с последовательной дуалистической структурой (такой как манихейская) не может быть контакта между двумя противоположными принципами. Также, согласно Александру, Бог не может воевать с материей, иначе ему пришлось бы приписывать свойства, несовместимые с его добродетелью. Бог как абсолютное Благо не может стремиться к вражде, борьбе и уничтожению.
И это далеко не все сокровища, скрываемые за стеной древнегреческого текста, которую уже взялись разрушить наши замечательные переводчики.
Ждите перевода и публикации.
Читайте древние тексты.
Мы заключили договор на перевод трактата Александра Ликопольского «Против мнений манихеев» (Πρὸς τὰς Μανιχαίων δόξας).
Этот текст является ценным источником по истории древней Церкви, античного христианства, манихейства и позднеантичной философии. Ранее на русский язык не переводился.
Александр Ликопольский жил в Египте в кон. III - нач. IV в. О личности автора можно судить только по этому единственному из дошедших до нас его текстов. Патриарх Фотий (IX в.) называет Александра епископом Ликопольским, но современные исследователи склонны не признавать его епископство и считать автора трактата или раскаявшимся и принявшим христианство манихеем, или нехристианским философом-неоплатоником. Но, как бы то ни было, перевод этого текста на русский язык весьма важен для всех, кто изучает античное христианство и вообще интеллектуальный климат поздней Античности.
В связи с критикой манихейства, которое автор считает опасной и абсурдной сектой, искажающей христианское учение, Александр даёт краткую характеристику собственно "философии христиан", называя её "простой" и описывая по преимуществу как этическую систему.
Основная часть трактата посвящена философской критике манихейства с позиций неоплатонизма. Александр считает абсурдным дуалистическое манихейское учение, согласно которому злая сила может противостоять Богу как равный противник. Абсолютное зло неизбежно было бы бессильным, хаотичным и замкнутым, ведь в противном случае у него нашлись бы некоторые благие качества. Абсолютное зло не способно воспринять ничего благого, не может иметь силы и способности действовать целенаправленно. Соотнесенность с благом, даже в борьбе, так или иначе являлась бы выражением стремления к добру. Таким образом, в модели мира с последовательной дуалистической структурой (такой как манихейская) не может быть контакта между двумя противоположными принципами. Также, согласно Александру, Бог не может воевать с материей, иначе ему пришлось бы приписывать свойства, несовместимые с его добродетелью. Бог как абсолютное Благо не может стремиться к вражде, борьбе и уничтожению.
И это далеко не все сокровища, скрываемые за стеной древнегреческого текста, которую уже взялись разрушить наши замечательные переводчики.
Ждите перевода и публикации.
Читайте древние тексты.
КЛИМЕНТ АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ: ОТ УДИВЛЕНИЯ К РАЗУМЕНИЮ
«И еще, «На третий день, Авраам, придя на то место, которое указал ему Господь, возвел очи свои и увидел то место издалека» (Быт. 22:3).
Это значит, что первый день наполнен удивлением перед тем, что прекрасно, второй – лучшими устремлениями души, и, наконец, ум воспринимает духовные сущности глазами разума, которые открываются Учителем, воскресшим на третий день».
Климент Александрийский. Строматы.
«И еще, «На третий день, Авраам, придя на то место, которое указал ему Господь, возвел очи свои и увидел то место издалека» (Быт. 22:3).
Это значит, что первый день наполнен удивлением перед тем, что прекрасно, второй – лучшими устремлениями души, и, наконец, ум воспринимает духовные сущности глазами разума, которые открываются Учителем, воскресшим на третий день».
Климент Александрийский. Строматы.
4 АПРЕЛЯ — ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ АНДРЕЯ ТАРКОВСКОГО
В день рождения великого художника Андрея Тарковского предлагаем вам погрузиться в его удивительный мир.
«Тарковский. Стихии» — это серия фильмов, связанных между собой темой четырёх стихий (Огонь, Земля, Вода, Воздух), проявившихся в его фильмах.
Тарковский. Стихии. Воздух
Тарковский. Стихии. Огонь
Тарковский. Стихии. Вода
Тарковский. Стихии. Земля
В день рождения великого художника Андрея Тарковского предлагаем вам погрузиться в его удивительный мир.
«Тарковский. Стихии» — это серия фильмов, связанных между собой темой четырёх стихий (Огонь, Земля, Вода, Воздух), проявившихся в его фильмах.
Тарковский. Стихии. Воздух
Тарковский. Стихии. Огонь
Тарковский. Стихии. Вода
Тарковский. Стихии. Земля
ВСТРЕЧА: АНДРЕЙ ТАВРОВ
«Поэтично живет человек на земле» — писал Гельдерлин. Что это значит?
С большой радостью анонсируем нашу новую субботнюю встречу: в этот раз нашим гостем станет поэт, главный редактор издательского проекта «Русский Гулливер», лауреат премии Андрея Белого Андрей Тавров.
Мы поговорим о том, что такое стихотворение, как поэзия помогает нам вглядываться в жизнь и как великие поэты совершали попытку установить подлинный контакт с Бытием.
10 апреля, 18:00, YouTube. Ждем вас!
«Поэтично живет человек на земле» — писал Гельдерлин. Что это значит?
С большой радостью анонсируем нашу новую субботнюю встречу: в этот раз нашим гостем станет поэт, главный редактор издательского проекта «Русский Гулливер», лауреат премии Андрея Белого Андрей Тавров.
Мы поговорим о том, что такое стихотворение, как поэзия помогает нам вглядываться в жизнь и как великие поэты совершали попытку установить подлинный контакт с Бытием.
10 апреля, 18:00, YouTube. Ждем вас!
ИЗ СЛОВА НА БЛАГОВЕЩЕНИЕ СВ. НИКОЛАЯ КАВАСИЛЫ
«Дева же Сама принесла и осуществила в Себе то, что привлекло Творца на землю и подвигло созидающую руку. Что же это было? Жизнь пренепорочная, образ жизни всесвятой; отвержение всякого зла; упражнение во всякой добродетели; душа, чистейшая света; тело, во всем духовное; сиятельнейшее солнца, чистейшее неба, святейшее херувимских престолов; полет ума, не побеждаемый никакой высотой, так что и ангельские крылья остаются ниже; божественная любовь, поправшая собою все страстное начало в душе; отдание (Себя) Богу; общение с Богом, не допускающее никакого помышления о тварном. Украсив всем названным и тело, и душу, Она обратила к Себе взор Божий; Своей красотой Она явила прекрасным и общее (человеческое) естество, так что Тот, Кто по причине греха оказался во враждебных отношениях с людьми, по причине Девы стал человеком.
<...>
Она сказала, и дело последовало за словами; «Слово стало плотию и обитало с нами» (Ин.1:14). Как только Дева дала ответ Богу, Она принимает Духа, созидающего эту единобожную плоть. Подлинно был глас Ее гласом силы (Пс.67:34), как сказал Давид: и по слову Матери образуется Слово Отчее, и по гласу создания созидается Творец. Подобно тому, как при словах Божиих: «да будет свет», тотчас "стал свет" (Быт.1:3), так и вместе с гласом Девы воссиял свет истинный. И стал единым с плотию и был носим во чреве Тот, «Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин.1:9).
О, священный глас! О, многомощные глаголы! О, блаженный язык, сразу всю вселенную вызывающий из бездны! О, сокровище сердца, в немногих словах изливающее на нас множество благ! Эти слова сделали землю небом, сделали ад пустым от узников, небо заселили людьми, ангелов соединили с человеками, единый составили хор из рода земного и небесного вокруг Того, Кто имеет в Себе и то, и другое, одним быв всегда, другим же став. За эти слова чем мы можем выразить благодарность Тебе? С какими речами мы можем к Тебе обратиться, когда нет в людях ничего достойного Тебя? Ведь речи наши от существующих (на земле) вещей, Ты же превзошла весь мир, поднявшись превыше всякой мыслимой вершины. И если нужно принести речи, это, я думаю, должно быть делом ангелов, разума херувимского, огненных языков. Поэтому, помянув похвально, в меру нашей возможности, дела Твои и воспев, сколько сумели, Тебя – наше собственное спасение, обратимся вновь к ангельскому гласу; окончим наше слово приветствием Гавриила, украсив его этим завершением:
«Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!» (Лк.1:28) Даруй и нам сделаться жилищем Его. Даруй нам не только говорить о том, что служит к Его славе и Тебе, Его родившей доставляет похвалу, но и поступать соответственно. Сыну же Твоему подобает слава во веки. Аминь.»
«Дева же Сама принесла и осуществила в Себе то, что привлекло Творца на землю и подвигло созидающую руку. Что же это было? Жизнь пренепорочная, образ жизни всесвятой; отвержение всякого зла; упражнение во всякой добродетели; душа, чистейшая света; тело, во всем духовное; сиятельнейшее солнца, чистейшее неба, святейшее херувимских престолов; полет ума, не побеждаемый никакой высотой, так что и ангельские крылья остаются ниже; божественная любовь, поправшая собою все страстное начало в душе; отдание (Себя) Богу; общение с Богом, не допускающее никакого помышления о тварном. Украсив всем названным и тело, и душу, Она обратила к Себе взор Божий; Своей красотой Она явила прекрасным и общее (человеческое) естество, так что Тот, Кто по причине греха оказался во враждебных отношениях с людьми, по причине Девы стал человеком.
<...>
Она сказала, и дело последовало за словами; «Слово стало плотию и обитало с нами» (Ин.1:14). Как только Дева дала ответ Богу, Она принимает Духа, созидающего эту единобожную плоть. Подлинно был глас Ее гласом силы (Пс.67:34), как сказал Давид: и по слову Матери образуется Слово Отчее, и по гласу создания созидается Творец. Подобно тому, как при словах Божиих: «да будет свет», тотчас "стал свет" (Быт.1:3), так и вместе с гласом Девы воссиял свет истинный. И стал единым с плотию и был носим во чреве Тот, «Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин.1:9).
О, священный глас! О, многомощные глаголы! О, блаженный язык, сразу всю вселенную вызывающий из бездны! О, сокровище сердца, в немногих словах изливающее на нас множество благ! Эти слова сделали землю небом, сделали ад пустым от узников, небо заселили людьми, ангелов соединили с человеками, единый составили хор из рода земного и небесного вокруг Того, Кто имеет в Себе и то, и другое, одним быв всегда, другим же став. За эти слова чем мы можем выразить благодарность Тебе? С какими речами мы можем к Тебе обратиться, когда нет в людях ничего достойного Тебя? Ведь речи наши от существующих (на земле) вещей, Ты же превзошла весь мир, поднявшись превыше всякой мыслимой вершины. И если нужно принести речи, это, я думаю, должно быть делом ангелов, разума херувимского, огненных языков. Поэтому, помянув похвально, в меру нашей возможности, дела Твои и воспев, сколько сумели, Тебя – наше собственное спасение, обратимся вновь к ангельскому гласу; окончим наше слово приветствием Гавриила, украсив его этим завершением:
«Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою!» (Лк.1:28) Даруй и нам сделаться жилищем Его. Даруй нам не только говорить о том, что служит к Его славе и Тебе, Его родившей доставляет похвалу, но и поступать соответственно. Сыну же Твоему подобает слава во веки. Аминь.»
Осталось совсем немного для того, чтобы быть причастным к грандиозному проекту
https://theoaesthetics.ru/konkurs-perekrestok-kultur-2.html
https://theoaesthetics.ru/konkurs-perekrestok-kultur-2.html
Фонд поддержки научных теологических исследований «Теоэстетика»
Конкурс "Перекресток культур" - Фонд поддержки научных теологических исследований «Теоэстетика»
2 недели до конца приёма заявок.
АНДРЕЙ ТАВРОВ: ВЫЯВИТЬ НЕНАЗЫВАЕМОЕ
«Давайте предположим, что где-то, в некотором райском мире, слова не искажают или искажают по минимуму. Ведь если бы язык возник с функцией искажения мира, то вряд ли были бы возможны Пушкин, Шекспир, Библия, Махабхарата, Элиот, Целан. Значит, в нем сокрыт момент правды. Откуда же ему, присутствию правды, взяться в слове, в имени? Ибо язык, по мнению многих богословов и лингвистов, начался с имен. Вы вспоминаете стихи Библии и их интерпретацию у философов и богословов: «где, мол, Адам называл вещь, и она начинала бытийствовать». Но есть и другая версия интерпретации этих стихов, принадлежащая Сергею Булгакову.
Он говорит, что прежде чем назвать то или иное животное, Адам вслушивался в самую глубину существования этого животного и постигал ту его сущность, которая могла быть содержанием некоторой звуковой оболочки, относящейся к содержанию примерно, как перчатка хирурга – к его руке, и даже более того: не было ни формы, ни содержания, а была суть животного при помощи «называния», звука, перекочевавшая из области сокровенно-закрытой, в область сокровенно-открытую – первое имя, первое слово, назвавшее (услышавшее) суть того или иного зверя.
Далее Булгаков пишет, что слово – жилец двух миров: трансцендентального, вневременного, нематериального, истинного, и мира «внешнего», материального, твердого, и я добавлю, социализированного.
Т.е. слово – это мост между сущностью вещи и ее бытованием в качестве «объекта» в мире «твердых вещей», в том мире, который принято называть повседневным или бытовым. Но в любой бытовой вещи возможен светоносный исток точно так же, как и в имени, эту вещь называющем.
И для того чтобы приблизиться к сути вещи через слово, нужно погрузиться в слово, в имя, в котором спрятана информация о вещи. На лету ее не прочесть. Ибо есть область, где вещь и слово – одно. Поэт, интуитивно или сознательно действующий подобным образом, не лжет, но называет, не искажая. Но чтобы отразить глубиннейшее, имени недостаточно. Мысль изреченная все-таки в нашем мире несет в себе некоторую степень искажения, внутреннюю заблокированность света первоисточника. Но тут-то и нужна как раз поэзия с ее жестом, музыкой, интонацией – вещами несловесными, способными выразить то, что не может выразить и назвать слово. Поэзия, с ее распевом, рифмой, музыкой, способна сказать о том, о чем слову терминологическому, слову-вербуму, сказать невозможно. Ведь все мы знаем ситуации, когда интонация богаче сказанного или даже противоречит сказанному. Такая интонация – достояние поэзии, и она способна в сочетании со словом указать на неизрекаемое, на сакральное. Слово, работающее как плоть, пронизанная музыкой, интонацией, жизнью и страданием, Мандельштам называл «греческим» словом – логосом. И оно, кружась вокруг неназываемого, как птица вокруг башни, по выражению Рильке, может, сужая круги, это неназываемое выявить».
Напоминаем вам - в эту субботу у нас состоится встреча с Андреем Тавровым
«Давайте предположим, что где-то, в некотором райском мире, слова не искажают или искажают по минимуму. Ведь если бы язык возник с функцией искажения мира, то вряд ли были бы возможны Пушкин, Шекспир, Библия, Махабхарата, Элиот, Целан. Значит, в нем сокрыт момент правды. Откуда же ему, присутствию правды, взяться в слове, в имени? Ибо язык, по мнению многих богословов и лингвистов, начался с имен. Вы вспоминаете стихи Библии и их интерпретацию у философов и богословов: «где, мол, Адам называл вещь, и она начинала бытийствовать». Но есть и другая версия интерпретации этих стихов, принадлежащая Сергею Булгакову.
Он говорит, что прежде чем назвать то или иное животное, Адам вслушивался в самую глубину существования этого животного и постигал ту его сущность, которая могла быть содержанием некоторой звуковой оболочки, относящейся к содержанию примерно, как перчатка хирурга – к его руке, и даже более того: не было ни формы, ни содержания, а была суть животного при помощи «называния», звука, перекочевавшая из области сокровенно-закрытой, в область сокровенно-открытую – первое имя, первое слово, назвавшее (услышавшее) суть того или иного зверя.
Далее Булгаков пишет, что слово – жилец двух миров: трансцендентального, вневременного, нематериального, истинного, и мира «внешнего», материального, твердого, и я добавлю, социализированного.
Т.е. слово – это мост между сущностью вещи и ее бытованием в качестве «объекта» в мире «твердых вещей», в том мире, который принято называть повседневным или бытовым. Но в любой бытовой вещи возможен светоносный исток точно так же, как и в имени, эту вещь называющем.
И для того чтобы приблизиться к сути вещи через слово, нужно погрузиться в слово, в имя, в котором спрятана информация о вещи. На лету ее не прочесть. Ибо есть область, где вещь и слово – одно. Поэт, интуитивно или сознательно действующий подобным образом, не лжет, но называет, не искажая. Но чтобы отразить глубиннейшее, имени недостаточно. Мысль изреченная все-таки в нашем мире несет в себе некоторую степень искажения, внутреннюю заблокированность света первоисточника. Но тут-то и нужна как раз поэзия с ее жестом, музыкой, интонацией – вещами несловесными, способными выразить то, что не может выразить и назвать слово. Поэзия, с ее распевом, рифмой, музыкой, способна сказать о том, о чем слову терминологическому, слову-вербуму, сказать невозможно. Ведь все мы знаем ситуации, когда интонация богаче сказанного или даже противоречит сказанному. Такая интонация – достояние поэзии, и она способна в сочетании со словом указать на неизрекаемое, на сакральное. Слово, работающее как плоть, пронизанная музыкой, интонацией, жизнью и страданием, Мандельштам называл «греческим» словом – логосом. И оно, кружась вокруг неназываемого, как птица вокруг башни, по выражению Рильке, может, сужая круги, это неназываемое выявить».
Напоминаем вам - в эту субботу у нас состоится встреча с Андреем Тавровым
НОВОСТИ ФОНДА: ПЕРЕВОДЫ
Существовали ли в VI веке сторонники Общества Плоской Земли?
Что купить в Индии, если вы грек и не переносите карри?
Что в действительности думал Григорий Богослов о земном диске?
Почему мир — это ящик, и в чем ошибся Птолемей?
Ответы на эти и другие вопросы читайте здесь: наши неутомимые переводчики взялись за широко известный в Древней Руси, но не имевший прежде современного русского перевода текст «Христианская топография» Косьмы Индикоплова.
Существовали ли в VI веке сторонники Общества Плоской Земли?
Что купить в Индии, если вы грек и не переносите карри?
Что в действительности думал Григорий Богослов о земном диске?
Почему мир — это ящик, и в чем ошибся Птолемей?
Ответы на эти и другие вопросы читайте здесь: наши неутомимые переводчики взялись за широко известный в Древней Руси, но не имевший прежде современного русского перевода текст «Христианская топография» Косьмы Индикоплова.
Фонд поддержки научных теологических исследований «Теоэстетика»
"Христианская топография" Косьмы Индикоплова | Фонд поддержки научных теологических исследований «Теоэстетика»
Анонс перевода текста, который был широко известен в Древней Руси, но недоступный отечественному читателю на русском языке.
Герой нашего сегодняшнего интервью — художник Павел Отдельнов.
В его работах можно легко найти узнаваемые пластиковые вывески или оттенки знакомых гаражей. Мы встретились, чтобы поговорить, в чем заключается прелесть промышленных городов и чем подлинная красота отличается от красоты шаблонной.
https://youtu.be/rpa8XPKMZGE
#теоэстетика_интервью
В его работах можно легко найти узнаваемые пластиковые вывески или оттенки знакомых гаражей. Мы встретились, чтобы поговорить, в чем заключается прелесть промышленных городов и чем подлинная красота отличается от красоты шаблонной.
https://youtu.be/rpa8XPKMZGE
#теоэстетика_интервью
YouTube
Павел Отдельнов: Современное искусство, промзоны и чудовища разума
Что такое русское нигде? Как поймать и прочувствовать эстетику окраин? Как жить, если пластмассовый мир победил?
Герой нашего сегодняшнего интервью — художник Павел Отдельнов.
В его работах можно легко найти узнаваемые пластиковые вывески или оттенки знакомых…
Герой нашего сегодняшнего интервью — художник Павел Отдельнов.
В его работах можно легко найти узнаваемые пластиковые вывески или оттенки знакомых…
СОБЫТИЕ: КРУГЛЫЙ СТОЛ «СЛУЖБА ПОНИМАНИЯ»
17 апреля в 20:00 по московскому времени приглашаем вас на круглый стол «Служба понимания»: наши лекторы Александр Пустовит, Константин Бандуровский и Никита Сюндюков подведут итоги первого потока курсов и поразмышляют вместе со зрителями, как читать классические тексты от «Гимна брату Солнцу» до «Преступления и наказания», чтобы их авторы стали нам настоящими друзьями и собеседниками.
«Филология есть «строгая» наука, но не «точная» наука. ... Ее строгость состоит не в искусственной точности математизированного мыслительного аппарата, но в постоянном нравственно-интеллектуальном усилии, преодолевающем произвол и высвобождающем возможности человеческого понимания» — пишет Сергей Сергеевич Аверинцев. Будем понимать — и внимать.
Зарегистрироваться на встречу можно по ссылке
17 апреля в 20:00 по московскому времени приглашаем вас на круглый стол «Служба понимания»: наши лекторы Александр Пустовит, Константин Бандуровский и Никита Сюндюков подведут итоги первого потока курсов и поразмышляют вместе со зрителями, как читать классические тексты от «Гимна брату Солнцу» до «Преступления и наказания», чтобы их авторы стали нам настоящими друзьями и собеседниками.
«Филология есть «строгая» наука, но не «точная» наука. ... Ее строгость состоит не в искусственной точности математизированного мыслительного аппарата, но в постоянном нравственно-интеллектуальном усилии, преодолевающем произвол и высвобождающем возможности человеческого понимания» — пишет Сергей Сергеевич Аверинцев. Будем понимать — и внимать.
Зарегистрироваться на встречу можно по ссылке
Руководитель нашего издательства Юлия Посашко объявляет об издательских успехах:
«Волнительный момент
Сегодня первое письмо в почте - с новенькими ISBN для издательства "Теоэстетика".
Это значит, что мы официально начинаем издавать книги. И первой будет - "Красота" британского философа и (о ужас!) консерватора Роджера Скрутона.
Книга непростая, не чтиво. Но благодаря ей я все чаще в трамвае смотрю по сторонам, - смотрю на город, в котором живу, и радуюсь, когда вижу не просто функциональные, но и продуманные человеком КРАСИВЫЕ пространства, дома, фасады.
И все чаще хочу в музеи Рима и Флоренции )))
…
"...Однако верно и то, что люди больше не видят в произведениях искусства ни предмета суждения, ни выражения нравственной жизни: все большее число преподавателей гуманитарных наук соглашаются с приходящими к ним учениками, что различие существует не между хорошим и плохим вкусом, а только между вашим и моим. Но представьте себе, что кто-то говорит то же самое о юморе. Чжун Чан и Джон Халлидей рассказывают об одном из немногих зафиксированных случаев, когда юный Мао Цзэдун разразился хохотом: это было в цирке, когда с высоко натянутого каната упала канатоходка и разбилась насмерть.
Представьте себе мир, в котором люди смеются только над чужими несчастьями. Что общего у этого мира с миром «Тартюфа» Мольера, «Женитьбы Фигаро» Моцарта, «Дон Кихота» Сервантеса или «Тристрама Шенди» Лоренса Стерна? Ничего, кроме самого факта смеха. Это был бы вырожденный мир, − мир, в котором человеческая доброта больше не находила бы своего одобрения в юморе, где каждая из сторон человеческого духа стала бы низменной и гротескной.
Теперь представьте себе мир, в котором люди проявляли бы интерес только к копиям «Коробок Brillo», к подписанным писсуарам, к маринованным в моче распятиям или к предметам, схожим образом подобранным на помойке жизни и выставленным или с сатирическим намерением, или с желанием обратить на себя внимание. Другими словами, к тому, что становится все более распространенным стандартом официальных выставок современного искусства в Европе и Америке. Что общего у такого мира с миром Дуччо, Джотто, Веласкеса или даже Сезанна?»»
«Волнительный момент
Сегодня первое письмо в почте - с новенькими ISBN для издательства "Теоэстетика".
Это значит, что мы официально начинаем издавать книги. И первой будет - "Красота" британского философа и (о ужас!) консерватора Роджера Скрутона.
Книга непростая, не чтиво. Но благодаря ей я все чаще в трамвае смотрю по сторонам, - смотрю на город, в котором живу, и радуюсь, когда вижу не просто функциональные, но и продуманные человеком КРАСИВЫЕ пространства, дома, фасады.
И все чаще хочу в музеи Рима и Флоренции )))
…
"...Однако верно и то, что люди больше не видят в произведениях искусства ни предмета суждения, ни выражения нравственной жизни: все большее число преподавателей гуманитарных наук соглашаются с приходящими к ним учениками, что различие существует не между хорошим и плохим вкусом, а только между вашим и моим. Но представьте себе, что кто-то говорит то же самое о юморе. Чжун Чан и Джон Халлидей рассказывают об одном из немногих зафиксированных случаев, когда юный Мао Цзэдун разразился хохотом: это было в цирке, когда с высоко натянутого каната упала канатоходка и разбилась насмерть.
Представьте себе мир, в котором люди смеются только над чужими несчастьями. Что общего у этого мира с миром «Тартюфа» Мольера, «Женитьбы Фигаро» Моцарта, «Дон Кихота» Сервантеса или «Тристрама Шенди» Лоренса Стерна? Ничего, кроме самого факта смеха. Это был бы вырожденный мир, − мир, в котором человеческая доброта больше не находила бы своего одобрения в юморе, где каждая из сторон человеческого духа стала бы низменной и гротескной.
Теперь представьте себе мир, в котором люди проявляли бы интерес только к копиям «Коробок Brillo», к подписанным писсуарам, к маринованным в моче распятиям или к предметам, схожим образом подобранным на помойке жизни и выставленным или с сатирическим намерением, или с желанием обратить на себя внимание. Другими словами, к тому, что становится все более распространенным стандартом официальных выставок современного искусства в Европе и Америке. Что общего у такого мира с миром Дуччо, Джотто, Веласкеса или даже Сезанна?»»
Встреча с монахом Диодором (Ларионовым), богословом, патрологом и переводчиком, насельником Богородице-Сергиевой пустыни, открывает удивительный мир человека, который, подростком прочитав Платона и Владимира Соловьева, обратил свою жизнь к Откровению Красоты.
Эту красоту он обнаружил как в трудах античных философов, так и в наследии церковной истории.
Мы поговорили о монашеском служении и послушании, о мирских добродетелях, недоступных монахам, о разнице между богословием и философией и о том, что делать, если ты встретил медведя в лесу.
Приятного знакомства!
https://youtu.be/oDgr4HS46BM
#теоэстетика_интервью
Эту красоту он обнаружил как в трудах античных философов, так и в наследии церковной истории.
Мы поговорили о монашеском служении и послушании, о мирских добродетелях, недоступных монахам, о разнице между богословием и философией и о том, что делать, если ты встретил медведя в лесу.
Приятного знакомства!
https://youtu.be/oDgr4HS46BM
#теоэстетика_интервью
YouTube
Монах Диодор (Ларионов): О монашестве, Докинзе и византийской философии
Встреча с монахом Диодором (Ларионовым), богословом, патрологом и переводчиком, насельником Богородице-Сергиевой пустыни, открывает удивительный мир человека, который, подростком прочитав Платона и Владимира Соловьева, обратил свою жизнь к Откровению Красоты.…
ХРИСТИАНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ И МЫШЛЕНИЕ ФЕРДИНАНДА УЛЬРИХА
Новый материал в журнале!
Беседа философов Роберта Микса и Дэвида Кристофера Шиндлера посвящена мысли и творчеству Фердинанда Ульриха — немецкого христианского философа, последователя Ганса Урса фон Бальтазара, подарившего миру абсолютно новое прочтение Фомы Аквинского.
В чем уникальность его позиции? Как метафизика связана с антропологией?
Читать материал
Новый материал в журнале!
Беседа философов Роберта Микса и Дэвида Кристофера Шиндлера посвящена мысли и творчеству Фердинанда Ульриха — немецкого христианского философа, последователя Ганса Урса фон Бальтазара, подарившего миру абсолютно новое прочтение Фомы Аквинского.
В чем уникальность его позиции? Как метафизика связана с антропологией?
Читать материал
Фонд поддержки научных теологических исследований «Теоэстетика»
Христианская философия и мышление Фердинанда Ульриха | Фонд поддержки научных теологических исследований «Теоэстетика»
Беседа Роберта Микса и Д.С. Шиндлера, опубликованная на портале New Polity. Перевод О. Давыдова
Круглый стол «Служба понимания»:
наши лекторы Александр Пустовит, Константин Бандуровский и Никита Сюндюков подвели итоги первого потока курсов и поговорили вместе со зрителями, как читать классические тексты.
наши лекторы Александр Пустовит, Константин Бандуровский и Никита Сюндюков подвели итоги первого потока курсов и поговорили вместе со зрителями, как читать классические тексты.
Фонд поддержки научных теологических исследований «Теоэстетика»
"Служба понимания" | А. Пустовит, К. Бандуровский, Н. Сюндюков - Фонд поддержки научных теологических исследований «Теоэстетика»
Круглый стол с А.Пустовитом, К. Бандуровским и Н.Сюндюковым
КАК КРАСОТА СПАСАЛА МИР
Представляем вам блестящий курс Никиты Сюндюкова «Как красота спасала мир». Пять встреч — о Федоре Достоевском, Владимире Соловьеве, Николае Бердяеве. Павле Флоренском, Сергее Булгакове и современных богословах, обратившихся к теме красоты.
«Красота спасет мир» — самый тиражируемый афоризм Достоевского. В то же время само письмо Достоевского трудно назвать склонным к афористичности. Афоризм предполагает универсальное и при этом предельно умозрительное, отрешенное знание. Едва ли Достоевского можно назвать сторонником «умозрительных» истин. Его слово всегда конкретно и потому — противоречиво.
И действительно — идея о спасительной силе красоты обретала и продолжает обретать самые разные интерпретации. Рационализм Соловьева, экзистенциализм Шестова и Бердяева, имяславие Флоренского, софиология Булгакова, современное «богословие красоты» — все эти учения, напрямую или косвенно, отталкиваются от загадок, оставленных нам Достоевским. Можно сказать и смелее: сама атмосфера русского религиозного ренессанса была вызвана попыткой ответить на «проклятые вопросы» Достоевского, в том числе и на вопрос (не утверждение!) о природе красоты.
Этот тезис позволяет нам рассмотреть указанные выше сюжеты русской философии в их единстве. Подобное рассмотрение — русская философия конца 19-нач 20 вв. через призму идеи Достоевского о спасительной силе красоты — и станет задачей нашего курса.
Представляем вам блестящий курс Никиты Сюндюкова «Как красота спасала мир». Пять встреч — о Федоре Достоевском, Владимире Соловьеве, Николае Бердяеве. Павле Флоренском, Сергее Булгакове и современных богословах, обратившихся к теме красоты.
«Красота спасет мир» — самый тиражируемый афоризм Достоевского. В то же время само письмо Достоевского трудно назвать склонным к афористичности. Афоризм предполагает универсальное и при этом предельно умозрительное, отрешенное знание. Едва ли Достоевского можно назвать сторонником «умозрительных» истин. Его слово всегда конкретно и потому — противоречиво.
И действительно — идея о спасительной силе красоты обретала и продолжает обретать самые разные интерпретации. Рационализм Соловьева, экзистенциализм Шестова и Бердяева, имяславие Флоренского, софиология Булгакова, современное «богословие красоты» — все эти учения, напрямую или косвенно, отталкиваются от загадок, оставленных нам Достоевским. Можно сказать и смелее: сама атмосфера русского религиозного ренессанса была вызвана попыткой ответить на «проклятые вопросы» Достоевского, в том числе и на вопрос (не утверждение!) о природе красоты.
Этот тезис позволяет нам рассмотреть указанные выше сюжеты русской философии в их единстве. Подобное рассмотрение — русская философия конца 19-нач 20 вв. через призму идеи Достоевского о спасительной силе красоты — и станет задачей нашего курса.