Рябиновые бусы

В траве вокруг звенят-стрекочут цикады. Над головой синий бархатный купол, усеянный звездами. В воздухе — еле-еле, почти незаметно — пахнет солью и йодом.
Рин шагает к океану. У нее впереди долгая дорога.
Завтра она дойдет до большого портового города. Остановится в каком-нибудь хостеле с общим душем и туалетом, но отдельным одноместным номером. Ляжет спать вечером и проспит до самого полудня на мягком матрасе под теплым-теплым одеялом. Завтра она будет есть не высококалорийные капсулы, от которых уже тошнит, а настоящую еду — рыбу, рис, картофель, яйца. Что угодно, лишь бы настоящее. Завтра вечером она наденет чистую одежду и пойдет танцевать на берегу вместе с работниками порта и моряками. Завтра…
А сегодня у нее в программе звездная бесконечность и пара пролетающих мимо спутников. Она слышала, что над планетой все еще летает шестьдесят восемь станций.
Интересно, есть ли там люди? Проводница говорила, что да, но поверить в это было сложно.
Но, может, там, далеко над землей, в десятках или даже сотнях километров, есть еще кто-то живой? И вот он, она или оно смотрит сейчас вниз и задается вопросом, что здесь происходит. Конечно, сверху понятно, что здесь жизнь еще есть. В больших городах все еще горит свет. Хотя каждый год отключают все больше и больше электростанций, а городов становится все меньше.
Сколько еще поколений нужно, чтобы света не осталось и наступила ночь? И как эта ночь наступит? Отключат ли люди последние электростанции и будут ютиться в темноте, разжигая костры, прижимаясь друг к другу в ночной прохладе? Или до последнего будут использовать энергию воды, горения или солнца?
Когда людей не станет, станции будут постепенно отключаться одна за одной. Свет будет гаснуть медленно, город за городом. Самыми последними отключатся гидроэлектростанции, работающие за счет энергии дамб.
В последние дни человечества с орбиты сложно, наверное, будет понять, живы люди в городах или уже нет. Когда отключатся последние электростанции.
Если они вообще смотрят. Если им не все равно. Если там кто-то есть.
Хотя на орбитальных станциях может быть более совершенная техника слежения. Может, даже кто-то видит, как Рин лежит сейчас под звездами. Одна во всем мире.
Она вспоминает старое-старое стихотворение, которое читала ее приемная мама.
И никто, ни один, знать не будет о том,
Что случилась война, и что было потом.
Теплая моховая подложка и химический спальный мешок согревают ее, а космос сверху будто убаюкивает. Приходит сонливость. Становится тепло и уютно. И вся жизнь видится лишь как порванная нить рябиновых бус. Бусины падают одна за одной, одна за одной. И в этом нет ничего страшного. Сейчас вокруг нее только спокойствие и умиротворение.
Скоро наступит ночь.

#чтобылопотом #отрывки

​Перед ней лежал полузатонувший город. В спокойной воде, как в зеркале, отражались пушистые облака.
Говорили, город сполз в воду в одну ночь.
Мерр не знала, правда ли это — это случилось четыре поколения назад. Не так уж и давно, но никто уже не мог сказать, как именно он утонул. Она представляла, как океан забирает каменные дома, один за одним. Медленно, неизбежно.
То тут, то там виднелись верхушки высоких крыш и одиноко торчащих флуоресцирующих фонарей. Днем они питались энергией солнца, а ночью светили своим зеленоватым призрачным светом. Говорили, по ночам по городу ходят призраки давно умерших людей. Мерр в это не верила.
Вокруг пахло цветущей водой, йодом и прошлым. Прошлое окружало со всех сторон, прошлое окутывало, погружало в себя, уносило куда-то далеко-далеко.
Здесь уже давно не осталось ничего ценного, лишь полузатопленные каменные и сборные полимерные дома, гниющие деревья и покосившиеся столбы.
Город давно превратился в лагуну.
Однажды, когда воды станет еще больше, океан поглотит город окончательно и не останется ничего, что напоминало бы о существовании человека.
Лишь энергостанция продолжит работать. Она продолжит работать даже, когда на планете не останется ни одного человека. Длинные серые лопасти ветрогенераторов будут вертеться даже тогда, когда весь мир скроет вода. Мерр читала руководство — они могут работать и под водой. Просто будут использовать энергию течений.
Но даже у ветрогенераторов однажды закончится срок действия.
Через сто поколений, а может, и через тысячу.
Неровные листы стопкой лежали у Мерр на коленях, истончившиеся и коричневые от времени, с ее набросками поверх чьих-то выцветших чернил. Палимпсест. Сокровище.
Возможно, кто-то однажды найдет эти листы. Возможно, кто-то еще напишет поверх ее слов. Но сейчас это принадлежало только ей.
Она хотела сказать что-то. Что-то важное. О мире, о природе, о жизни. Но бумага не могла вместить всё. Постоянно что-то ускользало, какая-то мысль, какой-то образ. Постоянно было не так, как хотелось.
Она рисовала то корабли с гигантскими разноцветными парусами, то льды и туманы, то затонувшие дома. Она писала о подступающем холодном море, о льдах и туманах, о фонарях, которые до сих пор горят по ночам. И все это было не то. Всего этого было недостаточно. Льды и туманы, льды и туманы, как в той старой песне.
Мерр вертела в пальцах тонкий уголек, от которого на белой коже оставались черные пятна. Размышляла. Хотела подцепить время на острое перо. Думала о том, что же случилось в этом мире.
Пока не почувствовала на себе чей-то взгляд. Еле заметно она отвела взгляд от бумаги и оцепенела.
В нескольких метрах от нее, в тени здания, из воды торчала голова. Мерр видела только светлые волосы и очень большие синие глаза.
Кожа была очень бледной, почти серой, но взгляд был цепким, заинтересованным и внимательным. Глаза разумного существа, не животного.
Взгляд человека.
Мерр не шевелилась. Чувства сосредоточились на этом создании, фокусируясь на важном и отметая все остальное. Солнце уже не светило так ярко, цикады запели тише, а блики, танцующие на водной ряби, уже не слепили глаза.
С трудом она отвела взгляд, заставив себя смотреть в другую сторону.
Вдруг создание подплывет ближе. Ей очень хотелось увидеть его лицо полностью. Но для начала – нельзя было его спугнуть.
Солнце почти скрылось за горизонтом, подул прохладный ветерок, заставив кожу Мерр покрыться мурашками. Скоро осень.
Она покосилась на создание.
Морской человек подплыл ближе. Совсем уже близко.
– Ну, здравствуй, – одними губами прошептала она и потянулась к нему рукой, но тот быстро и совершенно беззвучно скрылся под водой.
– Подожди! – выкрикнула Мерр, но никто не откликнулся.
Только на большом камне, который давным-давно откололся от моста, лежала большая раковина, игриво блестевшая перламутром на полуденном солнце.

#отрывки #рассказы #офион

Я тут ныла в чатике, что есть у меня история, которая ну никак не складывается в красивую целостную картину. И тут мне сказали, что раз так, то можно сделать сборник рассказов, а не роман. И я подумала, что почему нет. Можно.

​Через некоторое время ее ноги достигли дна. Она раскинула руки и медленно легла на спину. Поверхность находилась в сорока двух метрах. Так близко. Так далеко. Хотя нет, сейчас это казалось сущим пустяком. Даже и не глубоко. Странно, но Итан никогда не появлялся, когда она ныряла. Наверное, ее мозг пытался хоть сохранить хоть какое-то подобие правдоподобности.
Алиетт физически ощущала, как замедляется сердцебиение и дыхание в легких.
Нужно было собирать образцы, но вместо этого она перебирала песок под пальцами, смотрела, как проплывают над ней рыбы. Ничего не хотелось. Только лежать здесь так долго, как получится. И больше ничего.
Она закрыла глаза.
Алморейн был прав, что уговорил ее спуститься. Она ведь так любила нырять раньше.
Раньше. Раньше… Когда еще ничего не существовало, когда не было растений и животных и, тем более, людей.
Нет, она пыталась думать о другом. О своей жизни до сверхглубины. О том, кем она была и что делала. Вспоминать было сложно. Она была морским биологом. Изучала абиогенные факторы, которые влияют на распространение водорослей. Но это лишь одна небольшая часть ее личности, одна из граней. Куда же делись остальные? Куда? Куда? Куда? Куда плыли рыбы, которых она видела? Куда дул ветер поверхности? Куда вели теплые течения?
Куда движется этот мир? Куда смотрит бездна? Нет, бездна никуда не смотрит. У нее нет глаз. Док. Итан. Он бы сказал, что у нее азотный наркоз.
Мысли уплывали совсем не туда, куда она хотела.
Мысли превращались в медуз, стали такими же прозрачными, жалящими и неуловимыми.
С восприятием что-то происходило, пальцы перестали ощущаться, лишь с большим трудом Алиетт смогла пошевелить ими.
Надо было открыть глаза и начать собирать родофиты. Но она не шевелилась.
Она не дышала, не видела, не слышала.
Темнота обволакивала ее, проникала внутрь, расщепляла ее на отдельные клетки. Вот начали рассыпаться хромосомы, постепенно, одна за одной, одна за одной, все сорок шесть. Двойная спираль ДНК рушилась, азотистые основания разделялись, растворялись, рушились, превращались в пыль. Атомы распадались на протоны, нейтроны и электроны, те в свою очередь делились на кварки и антикварки...
Фундаментальные частицы разрушались, из них рождались новые вселенные, а во вселенных появлялись свои галактики, области темной материи, звезды, планеты, экосистемы, люди, животные, одноклеточные, микроорганизмы, состоящие из молекул, атомов, адронов, нейтронов, кварков. И так до бесконечности.
ВЕЧНОСТЬ
Слово вспыхнуло, занимая собой весь мир, и ослепило ее. Ослепило все существующие миры, миллиарды Вселенных, все бесконечности вариаций.
Проникло в саму ткань мироздания.
световые годы
Вторая вспышка не была такой яркой, свет просто мелькнул и исчез.
между тобой и мной
беспечность войти в эдемские воды
Слова. Так много слов.
глупость остаться собой
хрупкие стекла под толщей воды
Каждое слово проносилось со скоростью света и исчезало, оставляя после себя лишь угасающий след в бесконечной темноте.
где-то внизу небеса и сады
Возможно, это были и не слова вовсе.
где-то вверху абсолютный ноль
выше выше лети со мной
Каким образом слова достигали глаз? Ушей? Пальцев? Сердца? Откуда они шли? Да и слова ли это? Видения, мысли, образы?
ты слышишь шепот далеких морей
где буйствует дикий соленый ветер
Не спрятаться, не укрыться, не закричать, не ответить, не понять.
и мы с тобою одни на свете
Нет больше миров, есть только бесконечная усталая пустота, и последнее, что есть в этой пустоте, чьи-то слова, льющиеся быстрым потоком.
в волнах притяжения в кольцах огней
куда ты
Не остановить, не спрятаться.
в глубины ввысь на землю останься
когда-то
кем-то другим
Не смысл, а ощущение. Но могут ли быть ощущения здесь? Может ли существовать смысл?
вернись
память меняет реальность
здесь
Поток оборвался так же неожиданно, как начался, но последнее слово еще долго звучало эхом, постепенно угасая во тьме.
И не осталось ничего больше.
Сколько времени прошло, невозможно было сказать.
Алиетт открыла глаза.
Перед глазами стояли привычные цифры.
На сбор образцов у нее оставалось примерно двадцать пять минут.

#офион #ночныеистории #отрывки

​За забором

Они идут по лесу, провожают Колю (Козю) на электричку. Солнце мелькает в листве, и Лина щурится, улыбаясь.
— А кто живет в том доме? — спрашивает Коля, кивая на высоченный забор из профнастила, который тянется и тянется вдаль.
— Кто-то богатый, — говорит Валя.
Странно, что они никогда этим не интересовались, хотя живут тут уже столько лет.
— А давайте посмотрим! — улыбается Коля и сходит с тропы.
С этого обычно начинаются неприятности в книгах и сказках. А в жизни в траве бывают клещи! Энцефалитные. И с каждым годом из все больше и больше. В последнее время даже в парках в городе появились. Но компания уже идет за Колей.
И Лина понимает, что такое новый взгляд на привычные вещи.
— Там же клещи, — шипит она, но остальные только отмахиваются.
— Клещей уже почти нет, — отвечает ей Оля и манит-манит за собой в траву.
И Лина идет на зов, продолжая тихо ворчать. Ей кажется, что вокруг сплошные клещи, что они падают с веток, заползают в волосы, в носки, под футболку.
Они идут вдоль забора в поисках дерева, чтобы залезть и посмотреть, что там внутри. Но они находят нечто покруче. Полуразвалившийся сарай, с которого точно все будет видно. Окна выбиты, двери нет.
— Здесь, наверное, строители жили, — с умным видом говорит Валя.
— Точно, — кивает Миша.
Первым забирается Коля. Он осторожно ступает на подоконник, а потом подтягивается и оказывается на крыше. Присаживается, чтобы его не было видно. Смотрит, что там за забором, и вдруг заливается смехом.
— Ну, что там? — спрашивает Оля громким шепотом.
— Идите сюда — охренеете!
Лина хочет охренеть, но еще больше она хочет уйти с травы. Следующим забирается, а потом Миша с земли подсаживает Олю, а Коля помогает ей забраться на крышу. Все уже ухохатываются, глядя на участок. Лина забирается наверх по торчащим неровным доскам стены. Валя подает ей руку, но она такого не любит, поэтому она поднимается сама. И тут ей открывается картина, от которой ей тоже становится смешно.
Участок покрыт газоном, вокруг красивые дорожки из камня. Посреди всего этого великолепия стоит пруд, рядом с которым ходят два павлина. Павлина!
Они впятером еще некоторое время разглядывают большой кирпичный дом, беседку, яблони, качели и, конечно же, павлинов.
На участке, кажется, никого нет.
Потом они спускаются и идут на станцию.
Конечно, они говорят только о павлинах.

#отрывки #лето

Вы не поверите (или поверите), но это реальная история. А вот персонажи выдуманы. Все, кроме павлинов, разумеется. Кстати, если что, это Сибирь нулевых.

​Морюшко

Она лежит на поверхности воды, периодически слизывая солоноватую жидкость с губ. Вокруг никого. Только тишина, залив и облака. Ей не страшно, если ветер отнесет ее далеко от берега — она хорошо плавает. В воде, должно быть, холодно, но она этого не чувствует.
Она вытягивает перед собой руку. Смотрит. Ногти короткие, слишком маленькие для таких длинных пальцев. На костяшке безымянного пальца большой шрам. Откуда? Она уже и не помнит.
Где-то далеко остался дом. А может, и не осталось уже.
Когда-нибудь она вернется туда. Когда-нибудь она будет жить там. Одна или с кем-то. Электричества уже не будет, но во дворе останется колонка, где можно брать воду. Для дома понадобятся дрова. Шерсть или смола для утепления стен.
Она сможет посадить овощи и ягоды и ухаживать за ними. Остальное сделает время. Время сделает все, что не может человек. Или не-человек.
Внезапно становится темнее. Рин приоткрывает глаз и видит между собой и солнцем гигантскую грозовую тучу. Внутри той уже вспыхивают грозы.
Интересно, что будет, если ее ударит молния? Вряд ли что-то серьезное, но проверять не хочется.
И она плывет к берегу.
Ей нравится плавать. Когда она плывет, то чувствует свое тело. Чувствует, как напрягаются мышцы. Чувствует, как мерно и сильно бьется ее сердце.
Ближе к берегу находятся останки корабля. Когда-то давно он сел на мель, да там и остался. Рин вспоминает мусорный остров, который она видела много лет назад. Тот тоже сел на мель и стал пожирать сам себя, как Уроборос.
Левый борт корабля давно ушел под воду и покрылся зелеными водорослями и моллюсками, а правый медленно, но неуклонно съедала ржавчина.

#лето #отрывки

Рин сидит на крыше старого пятиэтажного дома и болтает ногами над водой. Затопило почти четыре этажа. Ее лодка привязана к проржавевшей водосточной трубе.
Внизу, в подводном мире, зеленеют машины и фонари. От дорог ничего не осталось, их занесло илом и песком.
Дома рядом, пятиэтажки, девятиэтажки, двадцатиэтажки, молчат. Окна повсюду разбиты, будто бы кто-то очень злился, когда покидал это место. Острые стекла сверкают в лучах закатного солнца. Желтым, красным, оранжевым.

#чтобылопотом #отрывки

Текст мой, рисунок не мой.

Она выходит из когда-то прозрачной, а теперь грязной стеклянной будки, одиноко стоящей в одуванчиковом поле. С одной стороны к автомату была протоптана тропинка, которая уже почти заросла, но Рин надо в другую сторону.
Вдалеке стоят ЛЭП, похожие на скелеты древних исполинских животных. Она слышит, как движутся электрически заряженные частицы. Она может даже увидеть, если постарается. Но это не то, чего Рин сейчас хочется.
Она стоит и слушает пение сверчков. Вдыхает сладкий запах цветов. Затем садится на велосипед, чтобы поехать домой.
Призрачные парашютики отрываются от семянок и разлетаются по обе стороны от велосипеда, как ажурные белые брызги.

#отрывки #ночныеистории #чтобылопотом