Финансовые результаты «Норникеля» за 2023 год. Основные тренды — переориентация рынка сбыта и оптимизация расходов

Начнем с позитивного: ситуация в компании стабильная, операционные затраты сократились на 19% (до $5,3 млрд), в первую очередь за счет ослабления рубля. Тут экспортеры выиграли — впрочем, эффект был практически нивелирован экспортными пошлинами. Поставки в АТР впервые составили 50% сбыта, притом что прямого запрета на продажу продукции в США и ЕС нет, но все же диверсификация налицо. Плюс доходность по EBITDA 48% — рентабельность бизнеса по-прежнему очень высокая.

Дробление (сплит) акций завершится к апрелю. С дивидендами сложнее: с точки зрения «Норникеля», свободный денежный поток ($2,7 млрд), скорректированный на выплату процентов ($0,8 млрд), и выплаченные дивиденды Быстринского ГОК ($0,5 млрд) уже перекрываются январскими выплатами.

В 2024 сократятся OPEX за счет программы операционной эффективности и CAPEX. К слову, в 2023 году капитальные вложения упали почти на треть — в основном из-за ослабления рубля и проблем с поставками импортного оборудования. Влияние двух этих факторов на финансовый результат будет однозначно позитивным, а дальше надо смотреть по ситуации. Как минимум инвестпрограмму точно пересмотрят. К слову, тут очень многое будет зависеть от программы повышения эффективности, на которую в 2018-2021 годах потратили почти ₽5 млрд.

Среди негативных тенденций можно отметить падение консолидированной выручки на 15% год к году из-за снижения цен: -37% на палладий, -15% на никель, а также рост стоимости обслуживания долга до $1 млрд. Дополнительной проблемой стало сокращение производства в 2023, но ее удалось купировать продажей остатков запасов предыдущего года.

В целом ситуация выглядит как минимум стабильной. Перераспределение поставок на фоне торговых ограничений и падения цен на металлы закономерны. Геополитика остается непредсказуемым фактором, но тут сложно что-то прогнозировать.

Токен на пшеницу и золото — ГД предлагает использовать в международных расчетах новые ЦФА

Глава комитета Госдумы по финрынку Анатолий Аксаков сообщил, что планируется принятие законопроекта, позволяющего использовать в международных расчетах специальные токены. Стоимость этих цифровых активов будет привязана к цене на зерно или золото. Объясняем, в чем подводные камни.

Сами такие токены рассматривают как альтернативу международным расчетам в традиционных валютах. Якобы зарубежные банки отказываются проводить платежи, опасаясь санкций, а со SWIFT-переводами проблема и так понятна. И тут у нас возникает первый вопрос: если банки других стран боятся вторичных санкций и отказываются, например, от переводов в рублях, то почему они будут согласны на новый способ расчета? В конце концов им все равно придется эти токены трансформировать или в доллары, или в собственную валюту.

С условным Ираном ситуация понятна: страна находится под столь глубокими санкциями, что согласится на любой вариант. Однако будем честны: нам важен не Иран, а Китай и Турция. Согласятся ли они принимать кэш, обеспеченный российскими товарами? Возможно. Но здесь, очевидно, происходит дисконт: грубо говоря, российское зерно или золото менее ликвидно, чем доллар, а значит, банку или компании-получателю придется принимать на себя дополнительные риски.

Далее — цена контракта. Формально стоимость золота нестабильна во времени, следовательно, получатель не знает цену драгметалла в момент расчетов по контракту. В теории эту проблему можно захеджировать (привязав стоимость контракта к доллару или юаню, а расчеты проводить в commodity-токенах), но тут возникает вопрос: кто платит за хедж? И это, разумеется, Россия.

Конечно, еще можно предложить выпустить токены на доллары и рассчитываться в них, но грустно шутить про «русский Tether» и «русские переизобрели стейблкоины» как-то не хочется. Так что идея не то чтобы плохая — она, возможно, просто очень дорогая.

ФРС признает ошибки и критикует конгресс

Председатель ФРС США Джером Пауэлл недавно дал шикарное интервью американскому телеканалу CBS News. И самое интересное в нем — признание своих ошибок образца 2021 года и очень настороженное отношение к американскому долгу. И, конечно, параллели с Россией.

Самое главное из интервью — тезис «инфляция не умерла», а значит, рынок должен смириться с тем, что ставки снизятся не скоро. Вместе с тем Джером делает ряд оговорок, что если экономика будет расти недостаточно быстро, то ФРС, естественно, что-нибудь придумает, но это уже лирика. Признание ошибок и продолжение умеренно ястребиной риторики пока выглядят самым важным.

Параллели с Россией напрашиваются сами собой. И у них, и у нас сейчас пик цикла повышения ставок, борьба с «ползучей» инфляцией и последствиями как ковидных шоков, так и начавшейся торговой войны. В настоящее время большинство центральных банков действуют в плюс-минус одной парадигме, так что нет ничего удивительного в том, что и российский, и американский ЦБ реагируют на проблемы одинаковым способом. У нас пока ожидания по средней ключевой ставке в этом году — 13,9%. У американцев — ощутимо меньше.

Еще из интересного: в ФРС снова прямо критикуют политику раздувания госдолга конгрессом. «Мы берем в долг у будущих поколений» — слова довольно громкие, но вполне понятные. А обслуживание долга на фоне роста ставок становится для США проблемой — скорее всего, с началом их снижения вопрос существенно разрешится, но прямо сейчас госдолг в любом случае растет быстрее экономики.

Что характерно, на данный момент и у России, и у Штатов имеются сложности с дефицитом бюджета. Да, причины разные: у нас это рекордные расходы на оборонку и импортозамещение, у американцев — попытка решить проблемы своей экономики, но суть одна. Так что есть ощущение, что последствия событий начала 20-х мы будем разгребать еще очень долго.