Люблю читать этот канал, но в данном случае автор к кухонной плите даже не подходил, а борщ видел только издали или читал про него в поваренных книгах. Мы в PROспорте делали международные спортивные конференции – без редакции хорошую конференцию сделать невозможно, и не только потому, что часть редакции готовит контент, другая – ведет спикеров, третья таскает стулья и вообще на подхвате. Дело тут в другом. Если ваше СМИ называется «Чертова кухня», и вы начали выпускать под этим брендом сковородки – то это продолжение вашего медиа-бизнеса. Мы назывались PROспорт, и под этим брендом существовали а) журнал, б) бизнес-приложение, в) конференция, г) премия в области спортивного маркетинга. Реклама продавалась пакетами (конференция + журнал + приложение), журнал поддерживал конференцию бартером, темы конференция отыгрывались в журнале и бизнес-приложении (как до конференции, так и после), то есть это не было «редакция отдельно, котлеты на сковородке отдельно», это была линейка цельного продукта, на которую работали все. Это и тогда, и сейчас не понимают многие медиа-аналитики, упершись в две модели – реклама и платный контент. Например, и мы, и «Афиша» делали свои фестивали, мы – в Парке Горького, они – в Коломенском, но это были два разных по идеологии фестиваля. Просто потому, что бренд «Афиши» требовал дорогих хедлайнеров и модной тусы, а бренд PROспорта – спортивно-музыкальных развлечений для всех, кто зашел в воскресный день в Парк Горького. Если у тебя хедлайнер – то ты должен продавать на него билеты. Если у тебя в течение дня работает около 20 площадок, и семейных, и детских, и чисто спортивных, и музыкальных, то ты не можешь делать вход платным, ограничивая посещаемость, а отбиваешь свои затраты на спонсорских пакетах (и тут снова пакетом с журналом, сайтом и всем, что у вас есть в линейке) – во многом благодаря этой самой высокой проходимости парка Горького. Мне это всегда казалось очевидным, а странным мне казалось, что этой простой вещи многие не понимают и не замечают. И да, потом пришли люди и взорвали редакцию, вместе с журналом, сайтом, конференцией, сковородками, компьютерами и всеми канцелярскими товарами, но это совсем другая история. https://yangx.top/mediaborscht/90

Чего-то я умного пытался сказать в своем предыдущем посте, но я ж не про это, не про серьезную медиа-аналитику, я – так, чисто потрепаться или по хозяйству помочь. В пред-предыдущих «Известиях» популярна была история, когда меня – 32-летнего, красивого и еще без бороды – только что назначили заместителем главного редактора и даже выделили отдельный кабинет. В качестве поощрения генеральный директор поменял мне в кабинете мебель – вместо полуразрушенной из 70-х поставили почти новенькую, из 80-х. Так вот, приходит ко мне в отдельный кабинет студентка-практикантка, но не одна, а с мамой и стопочкой своих первых публикаций. Ну и так всё вежливо, на Вы, как Вы, Станислав Владимирович, считаете, что Вы, Станислав Владимирович, посоветуете, ну и я так важно советую и вообще наставляю, когда в кабинет вдруг врывается мой сосед Миша Гохман и по свойственной ему простоте душевной не обращает внимания, что у заместителя главного редактора посетители, и говорит: «Стас, зайди ко мне срочно, помоги столы передвинуть». Ни студентка, ни мама, как вы понимаете, больше ко мне за наставничеством не приходили. Но это еще не история, история вот: в PROспорте мы делали не только конференции, но иногда еще закрытые клубы для разного топ-менеджмента, спортивного или рекламного. По заказу «Зенита» мы однажды привезли в Питер важного английского дядьку, директора всех цифровых направлений лондонского «Арсенала». Ну он выступил (а в зале были не только зенитовские менеджеры, но еще из СКА), поделился цифровыми технологиями, а потом, понятно дело, банкет. Сначала на крыше модной питерской гостиницы, а погода – хорошая (что странно), мы ему и говорим – поехали на катере по Неве и Невкам кататься. Дядька важный, соглашается, но как-то чопорно. Ну а мы по дороге забегаем в какой-то ларек на Невском, берем бутылки три виски William Lawson`s (он тогда был страшно дешев и популярен в Питере), соку и колы – запить, и одноразовых стаканчиков. И яблок каких-то еще взяли на закусь. Снимаем на углу Невского и Фонтанки катерок и плывем компанией человек в 9. Завернулись в пледы, типа шотландские, в клетку, слегка протертые и в пятнах (все-таки река, ветрено), разливаем по первой, англичанин отказывается, брезгливо смотрит на плед, а этот виски, говорит, он пить не будет, так как у себя в Лондоне такого виски никогда не видел. Ну ладно, думаю, пусть он на красоты Санкт-Петербурга полюбуется. А местных, питерских, почему-то с нами не оказалось, так что гидом пришлось поработать мне. Вот, рассказываю (и попиваю лоусонс, дрянь, конечно, редкая) – Новая Голландия, ее Roman Abramovich восстанавливает, а это – Михайловский замок, тут царя Павла задушили. Гость наш при этом ни красотами, ни историей российской не интересуется, а только молчит, не ест, не пьет и ерзает. Потом поворачивается к переводчику и шепчет ему на ухо: «А можно мне на берег сойти?» Пришлось катер развернуть и обратно к Невскому. Высадили мы его на берег, дядька этот английский, не сказав ни спасибо, ни до свидания, и не обернувшись ни разу, рысью метнулся обратно в гостиницу. «Павел Первый, Павел Первый, может, ему по бабам хочется, а ты ему про царей заливаешь», – резюмировал переводчик.

«Энн Рул вспоминает о Теде в тот период: «Он был потрясающим, остроумным, бойким, убедительным. Ему нравилось кататься на лыжах, ходить под парусом, путешествовать. Он любил французскую кухню, белое вино, слушал Моцарта и смотрел необычные европейские фильмы. Он точно знал, когда слать цветы и сентиментальные открытки. Его любовные стихи были нежными и романтичными».

История серийного убийцы и насильника, который во многом послужил прототипом для Ганнибала Лектера из «Молчания ягнят».

Мощная работа Василия Легейдо, читать обязательно: http://johndonne.ru/vasiliy-legeydo-o-seriynom-ubiytse-stavshim-superzvezdoy/

28 февраля исполнился 81 год заслуженному тренеру СССР Роберту Дмитриевичу Черенкову, тренеру прочно забытому, его хорошо помнят и любят в Саратове, да еще разве что старые болельщики хоккейного «Спартака» помянут иногда злым словом, как человека, который «развалил великий «Спартак». Ну про «Спартак» и его болельщиков – это отдельно, а я предпочитаю смотреть на хоккейную историю не полу-слипшимися глазами ветеранов (простите, кому это выражение показалось обидным), а из гущи того времени – это возможно, когда читаешь документы и публикации тех лет, изучаешь статистику и последовательность происходивших событий. Итак, середина 1970-х. Первое поколение тренеров-«родоначальников» советского хоккея уже не у дел. Тарасов и Чернышев синхронно перестают тренировать ЦСКА и «Динамо», соответственно, после сезона-1973/74. Тарасову – всего-то 56 лет. Чернышеву – 60. Владимиру Васильевичу Крикунову скоро исполнится 68. Билялетдинову в марте будет 63, а Олегу Знарку – уже 55. Это так, для сравнения. Владимиру Кузьмичу Егорову, одному из первых трех, наряду с Тарасовым и Чернышевым, тренеров сборной СССР, в 1974 году – 63 года, вообще глубокий старик. На сходе тренеры-герои 1960-х – Николай Семенович Эпштейн (он уходит из созданного им воскресенского «Химика» в 56 лет) и Дмитрий Николаевич Богинов. Всеволод Бобров из-за постоянных конфликтов с чиновниками уходит из хоккея в футбол. Главные звезды нового тренерского поколения – Борис Кулагин (50 лет в 1974-м) и Константин Локтев (41), но в федерации прекрасно понимают, что пора подтягивать и младшее поколение, присматриваться к нему, обкатывать его. Из «молодых» выше всех котируются двое. В сезоне-1972/73 сборную СССР-2 в турне по Канаде везут 34-летний старший тренер Борис Майоров, уже успевший поработать главным в «Спартаке», и его помощник 42-летий Виктор Тихонов, главный тренер рижского «Динамо». Через год Майоров уезжает в заштатную тогда Финляндию тренировать «Йокерит», и вторую сборную принимает Тихонов. (Тренерские амбиции и неожиданные решения Майорова – это снова отдельная тема, сюда не вместишь). Что еще нужно понимать. К середине 1970-х два самых быстро развивающихся провинциальных коллектива – это рижское «Динамо» Тихонова и саратовский «Кристалл» Черенкова. Оба играли в одной паре в московском «Динамо» у Чернышева. Оба быстро протащили свои команды со дна второй лиги в высшую. Оба создали на местах довольно сильные ДЮСШ. Оба считаются передовыми специалистами по использованию научных групп (вспомните, что в те же годы делали Лобановский и Базилевич в Киеве). Про обоих пишут в «Футбол-Хоккее», как про тренеров, которые поставили тренировочную работу на строго научные рельсы. Тихонов и Черенков – они и друзья, и конкуренты (Черенков на 7 лет моложе). В сезоне-1976/77 на первый Кубок Канады едет экспериментальная сборная с тренерским составом: Тихонов – Майоров – Черенков. В том же сезоне сборная РСФСР впервые за многие годы побеждает на Кубке Шпенглера, ее тренируют Роберт Черенков и Юрий Морозов, ему тоже меньше 40, и он уже обкатан как главный тренер молодежной сборной СССР. За это время первая сборная СССР Кулагина – Локтева и начинающего тренера Юрзинова проигрывает чехам два чемпионата мира подряд, что означает позор и оргвыводы. Летом 1977 года Тихонова приказом вызывают в Москву и вручают ему ЦСКА и сборную, а Черенкова – другим приказом переводят из Саратова в «Спартак».

Мы тут, историки спорта, иногда тусуем вместе, обмениваемся пыльными находками, только каждый собирает своё: https://yangx.top/sliusarenko/686

Вчера мой добрый товарищ, саратовский земляк, партнер лондонской юридической фирмы, замечательный фотограф, болельщик лондонского «Арсенала» и московского «Локомотива», решил купить онлайн билеты на матч самого передового российского клуба. В 28-м туре 30 апреля, кто не знает, «Локомотив» играет в Краснодаре. У него в планах было полететь на игру всей семьей, с дочкой: но оказалось, что у самого передового клуба нет онлайн-бронирования билетов. Надо прилететь в Краснодар и купить билеты по паспорту в кассе. В комментариях к его записи в фейсбуке товарищу справедливо указали, что ваши ожидания – ваши проблемы, а «Краснодар» для краснодарцев. И тут на меня нахлынуло одно воспоминание: дико холодный февраль 1995 года, я шел от метро «Динамо» в УСЗ ЦСКА: в Москву приехал блистательный «Реал» с Арвидасом Сабонисом, Джо Арлаукасом и Хосе Бирюковым в составе. Баскетбольный ЦСКА тогда был нищ, как дырка в кармане, и прямо накануне решающего матча (ЦСКА боролся за выход в плей-офф, где будет сыгран «отравленный матч» против «Олимпиакоса») два американских легионера, центровой Патрик Эдди и защитник Чак Эванс, устроили забастовку, отказавшись выйти на игру – им за сколько-то месяцев задолжали зарплату. А я тогда в работал в «Спорт-Экспрессе» и должен был написать к репортажу подглавку «До игры». Кто помнит – был такой жанр в СЭ (а, может, и сейчас есть, не знаю). Главный смысл этой подглавки был в том, чтобы занять как можно больше газетного места – номер сдавался в 23.00, игра заканчивалась поздно, и на ее описание практически не оставалось времени. Ну вот, шпилит ваш покорный корреспондент от метро к УСЗ ЦСКА (тогда еще УСЗ, не УСК) и складывает в голове фразы про поганцев Эдди и Эванса. А Эдди для тех времён росбаскета был крутой чувак, сыграл аж 4 матча за «Никс». И кто теперь будет бодаться под щитом с Сабасом? Курашов что ли? Ну так вот, дохожу я до здания аэровокзала и вижу длиннющую очередь за билетами. 2 февраля. Дикий мороз. В УСЗ работают два крохотных билетных окошка, в которых сидят две крохотные и очень медленные бабушки. Радостные строки о небывалом ажиотаже, о стойком русском народе, который впервые за все эти годы массово пришел на баскетбол, да еще и с маленькими детьми, родились сами по себе. Я был ужасно горд, что увидел эту очередь. Потом я смотрел игру с «Реалом», стоя в отсеке для телекамер. Мест не только не было вообще, люди сидели в проходах. Игорь «Джеб» Курашов героически бодался с Сабонисом, Куделин забросил четыре трехи, ЦСКА победил 84:82, я был счастлив. А в декабре 1995 я впервые прилетел в США на матч «Миннесота» – «Портленд», куда перешел из «Реала» Сабонис. «Тимбервулвз» играли в 20-тысячном Таргет-центре. Подойдя ко дворцу, я спросил у сопровождающего – а где очередь за билетами? Он сначала не понял моего вопроса, а потом показал на небольшое отдельное здание, в котором работали 10 касс. 5 или 7 человек, не помню, покупали билеты. А Миннесота, кто не знает, это северный штат, был декабрь, был снег, холодно короче. На этом матче я впервые увидел, как 20-тысячный зал заполняется без единой очереди, а после матча спокойно и без толкотни покидает свои места в течение 10-15 минут – в основном по переходам на огромный крытый паркинг. Больше я – с восторгом – про очереди не писал никогда, ни зимой, ни летом, ни в СЭ, ни куда-нибудь еще.

Ну вот, кстати, об «отравленном матче» «Олимпиакос» – ЦСКА, про который скоро снимут художественное кино, а я собираюсь сделать собственное расследование 23 года спустя. Перед той поездкой в Грецию (а я был единственным журналистом в составе) Женя Кисурин вручил мне видеокамеру – редкий гаджет для 1995 года – и попросил снимать всё, что вижу, что могу. Я и снимал. На этом коротком видео – выезд команды из отеля, пятерка выживших игроков, секретные переговоры в раздевалке с комиссаром ФИБА и выход на игру. Меня до сих пор дрожь берет, когда я на это смотрю. Всякие красивые и умные слова подберу потом, когда начну делать материал. А сейчас просто видео. Я тогда чудом не угодил в больницу: https://youtu.be/IuHcTBopTf8

В последние недели я редко обновлял свой канал, простите, все силы ушли на эту книгу. Ориентировочный выход – 14-15 мая. 1136 страниц, ширина корешка почти 6 см – как у моего старенького пятого айфона

Мой первый «хохлосрач» случился в 1986-м году, когда никто еще не обсуждал Крым или как правильно писать: «в Украину» или «на Украину». Сборная СССР, еще с Эдуардом Васильевичем Малофеевым, готовилась к чемпионату мира в Мексике, а киевское «Динамо» Валерия Васильевича Лобановского выносило рапиды и дуклы в Кубке Кубков. Я в ту пору был завзятым футболофилом, то есть собирал справочники и программки по футболу и хоккею. Происходило это так. Покупаешь на матче саратовского «Сокола» 20-30 домашних программок, а потом отправляешь их по почте коллегам-коллекционерам. В ответ тебе приходят программки с домашних матчей «Зарафшана» (Навои), «Дружбы» (Майкоп), тернопольской «Нивы», СК им. Гастелло (Уфа) ну и т.д. Это называлось «обменяться комплектом на комплект». То есть ты обязуешься в течение сезона поставить коллеге полный комплект домашних программок «Сокола», а он тебе в ответ своего «Колоса», «Нивы» или «Ростсельмаша». В месяц я отправлял и получал до сотни заказных писем. Конечно, каждая отправка сопровождалась письмом, краткими или подробным, мы обменивались мнениями, впечатлениями и разными футбольными подробностями. К тому моменту я уже с год переписывался и обменивался со взрослым дядей из Украины, не помню – Винница, Запорожье или Тернополь, не важно. Весной 1986-го получаю от него письмо с программками и вопросом – каков, на мой взгляд, оптимальный состав сборной СССР в Мексике. Отправляю ему последний «Сокол» и ответ (ну, не помню я тот свой список из 11-15 футболистов, но в нем были игроки и «Спартака», и киевского «Динамо», и минского, и тбилисского, и «Днепра»). Недели через две приходит мне информационное письмо (без программки), что я ОТРАВЛЕН московской прессой, что в России НИКОГДА не умели играть в футбол, а настоящий футбол ВСЕГДА был ТОЛЬКО – внимание – НА Украине. И список: 11 футболистов из киевского «Динамо», «Днепра» и «Шахтера». Я хотел было кратко пересказать ему историю советского футбола, про Федора Селина и братьев Старостиных, Павла Канунникова и Пеку Дементьева, Гавриила Качалина и Александра Злочевского, Бориса Пайчадзе и Виктора Александровича Маслова, но не стал, просто бросил этот бессмысленный спор. Вот видите, тогда еще было совсем не важно, куда ты пишешь – «на Украину» или «в Украину». А потом пришел интернет и изменил сознание, да. К чему я это вспомнил? Сергей Арнольдович Микулик написал нам текст, как и почему в 1986-м прямо перед чемпионатом мира в сборной поменяли старшего тренера Малофеева на Лобановского. Черчесову насторожиться: http://johndonne.ru/kak-nakanune-chempionata-mira-1986-v-sbornoy-sssr-smenilsya-starshiy-trener/

Явил миру свое занудство. Написал такой справочный (где фактура важнее стиля) лонгрид / облил грязью великого тренера. Хотел ли Тарасов играть с канадскими профессионалами или избегал встречи с ними? Правда ли, что Тарасов просил Юрия Гагарина помочь ему в переговорах с Хрущевым? Почему в книге ЖЗЛ о Тарасове так много фактических ошибок? Разобрал только одну главу из книги. Хоккейным гикам и всем желающим разобраться, как там было на самом деле, посвящается: http://johndonne.ru/anatoliy-tarasov/

Любителям статистики. За 10 лет Кубок Гагарина выигрывали 5 тренеров: Зинэтула Билялетдинов и Олег Знарок – по 3 раза, Вячеслав Быков – 2 раза, Майк Кинэн и Илья Воробьев по разу. При этом у Быкова 2 КГ за 3 сезона, у Знарка – 3 КГ за 10 сезонов и ни одной выигранной серии у команд Билялетдинова или Быкова. С «Динамо» Знарок побеждал дважды (2011/12, 2012/13), когда в КХЛ не было ни одного Б, ни другого. В сезоне-2009/10 «Ак Барс» Билялетдинова победил в финале ХК МВД Знарка. В сезоне-2014/15 СКА Быкова победил в финале «Ак Барс» Билялетдинова, а в полуфинале конференции – московское «Динамо» Витолиньша. Единственный КГ Знарка при Билялетдинове: 2016/17 – со СКА, но тогда Знарок с ним не встретился в плей-офф. «Ак Барс» вылетел раньше от «Металлурга» Ильи Воробьева. Не надо, пожалуйста, назначать Знарка и Витолиньша в ЦСКА. И так команда помирает от скуки. Верните, пожалуйста, Быкова. (это был короткий пост мольбы, а также проверки, как работает у меня телеграм).

В последнем «Разговоре по пятницам» Юрия Голышака и Александра Кружкова вышло грустное интервью с Игорем Куделиным. Куделин, один из лучших европейских баскетболистов середины 1990-х, возможно, единственный из того поколения сборной России, кто реально мог заиграть в НБА, теперь банкрот. Осенью 1995-го мы с Куделиным гуляли вместе по Леверкузену перед игрой с «Байером», у меня тогда завелись первые деньги, и Кудя помог мне купить первый в моей жизни пиджак – темно-зеленый, шерстяной. Сказал – этот бери, этот хороший. И я послушался. Не помню, сколько мне это стоило – 50 дойчмарок? 500? – но прослужил пиджак долго. За полгода до этого, в Афинах, его первым скрутило на тренировке после отравления галоперидолом (до сих пор считается, что это был галоперидол) – всё это было на моих глазах. Осенью 1997 года мы с Сергеем Арнольдовичем Микуликом и Игорем Германовичем Порошиным делали первый в России глянцевый спортивный журнал «Гала-спорт», и как всякий приличный глянцевый журнал решили сделать настоящую фэшн-съемку. В герои взяли самого моднявого парня из ЦСКА – Куделина, арт-директором выступил будущий арт-директор GQ покойный Саша Белослудцев. Сюжет был прост. Куделин в роли дальнобойщика и в белом шерстяном пуловере ехал по Подмосковью на какой-то фуре (фуру тормознули там же на дороге и заплатили водителю кэшем) и вдруг видел голосующую девушку (девушка была подругой одного из совладельцев журнала), дальше у них начинался роман и всё такое нежное, но в рамках приличий. Плёнки этой первой в истории российской спортивной журналистики фэшн-съемки лежат где-то у меня в кладовой. А летом 1996 года мне позвонил знакомый, работавший международным скаутом «Миннесоты Тимбервулвз», и сказал, что не может найти Куделина. Борис Каребин в советские годы был вторым тренером киевского «Строителя», в перестройку уехал в США, получив, кажется, первым из советских людей пост в клубе НБА. Это Борис привозил в «Миннесоту» Гундарса Ветру, а позже – в «Кливленд» – Жидрунаса Илгаускаса. Тогда Каребин очень хотел подписать Куделина, но никак не мог до него дозвониться. (Мобильных телефонов тогда, напомню, не было). Не помню, где, не помню – как, но Куделина я нашел. Игорь, говорю, тебя зовут в летний лагерь в «Миннесоту». Они строят новую молодую команду (за год до этого «Тимбервулвз» подписали 19-летнего школьника Кевина Гарнетта, а на драфте-1996 взяли разыгрывающего Стефона Марбэри, тогда считалось, что это будет суперзвезда). Понимаешь, объяснял я, они считают, что с Марбэри ты легко сыграешься, он будет пасовать, ты – пулять свои трёхи. Куделин улетел на сбор в Миннесоту, где в третьей игре забил 20 очков, реализовав 6 из 9 трехочковых – в основном с передач Марбэри. Перед Куделиным положили готовый контракт, но когда он вернулся в Москву, жена, теща и главный тренер ЦСКА Станислав Еремин уговорили его остаться, всего на годик. ЦСКА выдал Куделину двухкомнатную служебную квартиру. Когда об этом узнал один мой знакомый баскетбольный тренер, он крутанул у виска: «Дурак, вот дурак, подписывал бы контракт в НБА, а потом сам себе покупал бы квартиры, хоть три, хоть в Москве, хоть в Майами». В сентябре 1997-го Куделин порвал ахилл, и больше уже не смог стать прежним Куделиным. А Гарнетт (18,5 очков и 9,6 подборов в среднем за матч) и Марбэри (17,7 очков и 8,6 передач) в том сезоне дико отожгли.

Еще немного огня для идолопоклонников. Как Тарасов переписывал историю советского хоккея (только на одном примере матчей с ЛТЦ 1948 года). Версия 1968 года «В один прекрасный день ХОККЕИСТОВ снова вызвали на совещание и снова стали уговаривать отказаться от открытого матча. Видимо, чехи произвели впечатление не только на спортсменов. НАМ говорили, что эти встречи уже не нужны: ведь кинооператоры все засняли. МЫ возражали… <…> МЫ обещали воевать до конца и, хотя ОТКАЗАЛИСЬ ГАРАНТИРОВАТЬ ПОБЕДУ, сказали, что без боя сдаваться не думаем». Версия 1974 года «И вот, когда стало известно, что к нам приезжает команда ЛТЦ, МЕНЯ, КАК ИГРАЮЩЕГО ТРЕНЕРА, вызвал один из спортивных руководителей и потребовал дать расписку в том, что мы… выиграем у соперников. Иначе, заявил он, все матчи с пражанами будут закрытыми. Я ТАКУЮ РАСПИСКУ, ЕСТЕСТВЕННО, ДАТЬ НЕ МОГ хотя бы потому, что еще даже не видел, как играет ЛТЦ». Версия 1993 года «На тренировочных матчах с ЛТЦ (играл фактически второй состав) тогда бы и остановились, если бы не решительность Тарасова. Именно он принялся обивать пороги начальников, дабы получить разрешение на проведение полноценных игр. Сначала Тарасов отправился к генералу Аркадию Аполлонову, работавшему в то время председателем совета спортивного общества «Динамо», и предложил назначить первый матч уже на следующий день. Тот, однако, ответил, что чехи завтра уезжают. «Как уезжают? — изумился Тарасов. — Мы для чего их пригласили?» Тарасов тем не менее настаивал: «Мы должны проверить чехов на прочность. Я просто так не уйду». Аполлонов предложил Тарасову написать расписку в том, что все матчи с ЛТЦ наша команда не проиграет. ТАРАСОВ ТАКУЮ РАСПИСКУ ДАЛ». http://johndonne.ru/kak-tarasov-perepisyval-istoriyu-sovetskogo-khokkeya/

На рубеже 1980-х и 1990-х я, как и многие студенты, пытался торговать. Нет, в Турцию я сам не ездил, но помогал организовывать сбыт пакистанцу, соседу по общежитию, который привозил отличные рыжие кожаные куртки. Другой мой товарищ возил из Чистополя офицерские часы-«командиры», моя съемная квартира в Измайлове была как перевалочная база. Сначала на балконе селились сумки с «танчиками» и «парашютами», потом все это вечером скидывалось перекупщику на Старом Арбате в глухом подъезде, в котором не горела ни одна лампочка. «Командиры» отлично шли среди иностранцев, наравне с шапками-ушанками с красной звездой и матрешками с лицом Горбачева. Потом ко мне на балкон возвращались сумки, набитые деньгами, и начинался пир, невиданный для студента со стипендией в 40 рублей. Однажды я стоял в цепочке по продаже в Австралию авиационного двигателя стратегического бомбардировщика Ту-160. Тогда по программе разоружения, мира и жевачки в моем родном Энгельсе Саратовской области, где базировалась (и до сих пор базируется) 22-я гвардейская тяжёлая бомбардировочная авиационная Донбасская Краснознамённая дивизия, пилили на части совершенно новые боевые самолеты. Что значит «стоять в цепочке»? Это когда бизнесмен из Австралии хочет купить двигатель, оставшийся целым после распила самолета, находит какого-нибудь русского эмигранта, тот звонит какому-нибудь своему товарищу в Москву, и так – дальше, пока не найдется нужный человек, имеющий связи или в министерстве обороны, или на военной базе. Иногда такие цепочки достигали двухсот человек и, в случае успеха, каждый получал свой маленький процент от сделки. Вот и мне однажды позвонил знакомый журналист: «Ты же из Энгельса? Нужен авиационный двигатель. Найди человека». Тогда я не знал, что Ту-160 пилили не в Энгельсе, а на военной базе в украинских Прилуках, и нужного человека найти не смог. Кстати, часть самолетов в Прилуках нашим военным удалось спасти и (как я понимаю, за немалую взятку) перебросить в Энгельс. Это те самые «Белые лебеди», которые были задействованы во время операции в Сирии. Еще я пытался торговать (спекулировать) книгами. В издательстве саратовского университета впервые в СССР вышла «Машенька» Набокова. Я привез в общагу несколько коробок, повесил на доске объявлений бумажку, что в комнате 719 торгуют «Машенькой», и быстро все распродал. Помню студента-первокурсника, белокурого и кудрявого, как поэт, который с презрением протянул мне несколько рублей в обмен на Набокова. Ничего, подумал я, скоро и ты устанешь жрать помои в столовых МГУ и ИСАА, и будешь думать не только о Набокове (Набокова я очень любил), но и о том, где бы раздобыть денег на нормальную еду. Когда издатель книги «Русская пятерка» (это про русскую пятерку «Детройта» Фетисов – Константинов, Козлов – Ларионов – Федоров) прислал мне русский перевод, я понял, что занимался в 1990-е не тем. Совсем не тем. Пока я чем-то торговал, что-то писал и где-то публиковался, спортивный журналист газеты «Правда» Валерий Матвеев (вы же помните такого журналиста? Я – нет) был нанят «Детройтом», чтобы вывезти из СССР молодых советских хоккеистов. Владимиру Константинову Матвеев за взятки оформил онкологический диагноз, комиссовал его из армии и отправил играть за «Ред Уингз». В шестой главе «Русской пятерки» – история про то, как вывозили из ЦСКА Вячеслава Козлова. Левые агенты, личный самолет Майка Илича, лимузины, взятки, снова взятки, суды с ЦСКА – это настоящий детектив не только про хоккей, про все наши 1990-е. Автор книги – бывший американский разведчик, служивший потом хоккейным обозревателем в одной из газет Детройта. А где сейчас Валерий Матвеев, я и не знаю. http://johndonne.ru/glava-iz-knigi-kita-geyva-russkaya-pyaterka/

Нашего школьного военрука Николая Сергеевича мы звали почему-то Лимоном (а грузного и лентяйного учителя физкультуры Константина Яковлевича – Коньяком, ну это понятно; хотя, может, они и выпивали вместе, сопливым не рапортуют). Лимон то ли сам входил летом 1968 года в Прагу, то ли слышал этот рассказ от сослуживцев – так или иначе, нам это было рассказано на уроке НВП в качестве примера боевой смекалки. Идут, значит, наши танки по улицам Праги, и вдруг женщина отделяется от протестующей на тротуаре толпы и ложится поперек дороги. Ну не давить же ее гусеницами?! Мы молчим. Танками давили нашу детскую психику по воскресным утрам в программе «Служу Советскому Союзу» – она шла сразу после «Будильника» и перед «Утренней почтой». Нужно было умело – вдоль гусениц, строго по центру – лечь под танк, дождаться, пока эта разжиревшая на чужой крови туша проедет над твоим замершим от страха телом, а потом вскочить и бросить в спину врага гранату. Ну, что молчите? Лимон оглядывает наш седьмой «А» класс. А вот командир танка смекнул! Он остановил машину, вышел, снял с себя офицерский ремень и влупил ей по заднице! Лимон хохочет. Женщина взвизгнула и убежала, танки проехали, командир был представлен к награде. Не было для меня в детстве гаже соперника, чем спортсмены из Чехословакии. Я еще и про Пражскую весну эту ничего не слышал, а уже чувствовал, что не капиталистические шведы с финнами, не даже американцы с их холодной войной, а именно чехи сильней всего хотели остановить нашу великую «Красную машину». Эти люди со смешными фамилиями (помните, да? «Проснулся я рано утром. Во рту сухи, в глазах черны. Надел на себя кохту, сунул в рот бублу и поспишил в магазин») просто лютовали на льду, дважды обыграли сборную СССР на чемпионатах мира – в 1976 и 1977 годах. И зрители на трибунах социалистического польского Катовице почему-то радовались, видя, как дымится наша подбитая машина. Глава из книги «Кристальные люди», которая выходит во второй половине мая: http://johndonne.ru/glava-iz-knigi-stanislava-gridasova-kristalnyye-lyudi/

Друзья, коллеги, приглашаю Вас на презентацию своей книги «Кристальные люди: Записки о советском хоккее, сделанные с любовью саратовским мальчиком, мечтавшим стать вратарем и играть как Третьяк или Мышкин».

Презентация состоится 7 июня, в четверг, в Музее хоккея. Сбор гостей в 16.00.

Вести презентацию будет известный хоккейный телекомментатор Денис Казанский.

Адрес музея: Москва, улица Автозаводская, владение 23
http://www.parklegends.ru/about/objects/museum/

В программе – чествование ветеранов хоккейной команды «Кристалл» (Саратов), автограф-сессии, вручение подарочных экземпляров книги ветеранам и всем, кто предзаказал книгу год назад во время краудфандингового сбора денег на сайте Планета.ру..

Книга вышла в московском издательстве «Пятый Рим» в подарочном – альбомном – варианте. В ней 6 лет моего труда, 1136 страниц мелованной бумаги, больше 1000 иллюстраций, абсолютное большинство из которых публикуется впервые. Весит под три килограмма. Во время презентации можно будет купить книгу за 2000 рублей.

Книга стала в 2017 году одним из трех победителей конкурса «Хоккейные истории», проводимого Фондом Геннадия и Елены Тимченко совместно с Федерацией хоккея России. Однако потребовалось еще пять месяцев, чтобы собрать сумму, необходимую для издания. В том, чтобы книга была напечатана, приняли участие десятки благотворителей, включая такие известные компании как «Телеспорт Маркетинг», а также любители хоккея из России и Латвии, Англии и Израиля, Португалии и Словакии.

АННОТАЦИЯ ИЗДАТЕЛЬСТВА. Автор книги – Станислав Гридасов, известный спортивный журналист, основатель сайта Sports.ru, бывший главный редактор журнала «PROспорт». Это необычное чтение: фактически здесь под одной обложкой сразу две книги. Первая описывает феномен популярности советского хоккея глазами школьника, влюбленного в эту игру. Ракурс не самый привычный, но именно он позволяет читателю спустя несколько десятилетий ощутить атмосферу давно исчезнувшего мира. Советский хоккей, советский быт 1970-х и 1980-х годов, родной автору город Саратов показаны с таким тщанием и подробностями, что чтение превращается в настоящее путешествие во времени – из нашей эпохи в далекое детство. Вторая часть – подробнейшая энциклопедия, в которой, однако, фигурируют не только «голы, очки, секунды»: 70 лет истории саратовского хоккея даны в живом контексте страны и времени. Именно сочетание личных авторских воспоминаний и строгих, профессионально поданных фактов делает этот «кристалл» магическим, придавая книге стереоскопический эффект.

Ну что, друзья, продолжаю вас баловать лонг / маст гридами. На этот раз глава из раздела «Приложение» книги «Кристальные люди» про великого канадского тренера Фреда Шеро, того самого, чьи хулиганы из «Филадельфии» дважды взяли Кубок Стэнли, а потом убивали в первой клубной Суперсерии ЦСКА. Шеро называл себя учеником Тарасова, последователем советской школы хоккея, но при этом его «Флайерз» в 1970-е стали символом самого грязного и подлого хоккея. Как Шеро оказался в книге про саратовский хоккей? Ну вы даете. История моих (почти) годичных изысканий по ссылке: https://www.sports.ru/tribuna/blogs/prosport/1726546.html

Купить книгу, напомню, можно здесь: https://5rim.ru/product/kristalnye-lyudi/

Или прийти в четверг на презентацию в Музей хоккея, которая начнется в 16.00.

Следующая квартира была на той же Аничковской в доме Ларионова. Тут все было менее шикарно и даже более распущенно, но я все лучше помню. И сад, где была беседка, куда забрался еще тихий сумасшедший и стал молиться на восток, и балкон, где мы летом пили чай и брат мой вешал кошек, которые таскали оставленную провизию. Бывали дни, что по нескольку в ряд. Тут гостили у нас тетя с двоюродн<ыми> братьями, тоже Ларионовыми, Митей и Костей. Тут девчонка, дочь немки, надевала мне штаны и садясь верхом на забор кричала соседним реалистам: «Выбирайте невест». «Из кого?» «Из меня». Тут немчик играл с Митей в войну, кричал «ура», а брат мой, не выговаривавший «р», кричал «уля». Тут жила у нас Тихоновна из Кузнецка и сын ее, портной Павел, из-за которого, желая выйти за него замуж, горничная, как и все горничные, «Аннушка», запустила в нее утюгом. Когда мы переезжали, няня захлопоталась и умерла от солнечного удара, а нас в ту же ночь обворовали. Я помню какой-то бунт на Пешке, к нам доносилось, как шумели «архаровцы». Тут стала припадочной солдатка, тоже Аннушка, и с ней сделалась падучая. Мы загородились тумбочкой. Сюда привезли полусумасшедшего мужа сестры Ани проездом в казанский сумасшедший дом. Он был очень веселый и даже смешной, но я перепугался до смерти. Перед нашими окнами была католическая духовная семинария, и мальчики в рясках играли в лапту и бегали по саду и по двору. Я почему-то завидовал им, что их много и что у них нет мамок и нянек. Завидовал тому, что, вероятно, каждый из них мечтает о доме, который ему представляется гораздо лучшим, чем мне, живущему дома. Я завидовал мечте о доме. И я долго питал желание дикое, чтоб меня отдали в закрытое заведение. Во-первых, чтоб не быть фактически одиноким, и затем, чтобы слаще полюбить дом. Здесь я был долго и тяжело болен. Лежал на маминой кровати. К Рождеству сестра привезла искусственную елку и швейцарскую деревню, а папа, конечно, копченого сига как традиционный петербургский гостинец, как из Москвы – чуевский хлеб. Когда приезжала тетя с племянником, к сестре приехали ее подруги сестры Гавриловы, старшая чуть ли уже и тогда не была замужем за [В]алуевым. У нее был не очень большой и не особенно поворотливый, но замечательный по тембру голос. Митя, кузен, был музыкант, т. е. бойко и безостановочно мог играть на память все, что угодно. У Юлии Гавриловой тоже был контральто, и сестра всегда любила петь, но ей не позволяли, т<ак> к<ак> она безбожно фальшивила. Почему-то внизу ремонтировали квартиру и был оставлен незапертый рояль. Там-то компания и разыгрывала свои любимые оперы, каковыми оказались «Фауст», «Вражья сила», «Демон» и «Тангейзер». Я запоем присутствовал на этих упражнениях. Играл я с средней дочерью домохозяина Марусей Ларионовой. Это была странная семья. Немного больше талантливости и получился бы средний Достоевский. Отец – спившийся музыкант из благородных. Он был композитор, написал несколько романсов, танцев, и все время (лет 20) писал оперу «Барышня-крестьянка», которую всем, даже мне, 8-летнему, играл. Он знал языки и литературу, был талантлив, но решительно никуда не годен. Потому ли он пил, что был негоден, потому ли был негоден, что пил, нельзя было разобрать. Думаю, что музыка была дилетантская, как у Лишина, у Пасхалова (кажется, они были даже знакомы), в гениальном масштабе у Мусоргского. Он был с длинными волосами, с бородкой, всегда валившимся пенсне и <в> спускающихся брюках, какое-то предвосхищение Луначарского, но с большей талантливостью и грацией. У него было три дочери: Лиза, Маруся и Оля. Лиза – подросточек мещанский, уже хозяйка, уже забитая, которую он обожал, учил и на которую чуть ли не покушался. В этом намеке на кровосмесительство есть какой-то семинарско-пропойно-нигилистический дух, как у Вяч. Ив. с Верой. Такие «Антигоны». Маруся – просто девочка. И надутый, злой, самодовольный обрубок, как все толстые девчонки, – Оля, которую мы всегда колотили и дразнили. Жил Иван Петрович со своей прислугой Федорушкой, а у той был муж, городовой Филипп Ермилыч. Они все втроем пьянствовали и Лизу заставляли. Барина оберегали, пасли, обкрадыва

ли, содержали и поколачивали. Спали как-то вповалку, хотя квартирка у них была во дворе чистенькая, светлая и очень веселая. Это уже стараниями Лизы. Иногда Лиза с детьми спасалась к нам на кухню. Потом она сбежала от отца и поступила в оперетку под нелепой фамилией Добротини. Мы с мамой видели ее по приезде в Петербург в «Madame Archiduc» («Калиф на час»). Она пела, как следует, держалась прилично и скромно и не имела никакого успеха. Играла travestie какого-то офицера. Внизу жили барышни Тихменевы с братом-офицером. Они считались старыми девами, так как им было лет по тридцати. У них были очень смуглые, как голенище, лица и грузинские черты. Одна из них пела: «Не брани меня, родная», «Сладко пел душа-соловушко». Когда в театре ставили «Русская свадьба XVII в.», ее пригласили на роль невесты. Губернские барыни и барышни были обижены и интересовались, главным образом, будут ли под белилами видны усы, которые у этой невесты были порядочные. <Из саратовских дневников Михаила Кузмина о Михаиле Ларионове – авторе «Калинки-малинки», написанной в Саратове в те же годы>

А вы знали, что в СССР было 6 заслуженных мастеров спорта по судомодельному и автомодельному спорту и 10 – по городкам? Что Федор Конюхов – ЗМС по спортивному туризму? Вы точно помните, по какому виду спорта стали олимпийскими чемпионами (и получили звание ЗМС) Виктор Лосев, Евгений Яровенко и Арвидас Янонис? А в 1962 году, когда наша сборная по футболу выиграла на чемпионате мира группу, но проиграла в четвертьфинале чилийцам, звание ЗМС получил только один футболист, который в ту сборную не попал? Это нападающий бакинского «Нефтяника» Юрий Кузнецов, который сыграл за сборную три товарищеских матча в середине 1950-х? Была ли оскорблена этим фактом олимпийская чемпионка Лариса Латынина?
Ну а Сергей Арнольдович Микулик вспомнил, как баскетболист Александр Белостенный – уникальный случай – трижды становился заслуженным мастером спорта СССР.
http://johndonne.ru/aleksandr-belostennyy-trizhdy-poluchal-znachok-zms/