В декабре 1995 года мы вместе с молодым фотографом Александром Вильфом были отправлены «Спорт-Экспрессом» в первую длительную и самостоятельную командировку – Миннеаполис, штат Миннесота, США. Во-первых, это был дебютный сезон Арвидаса Сабониса в НБА, и мы подгадали сроки так, чтобы его «Портленд» играл в гостях с «Миннесотой». Во-вторых, это был первый сезон в НБА Кевина Гарнетта, который, минуя университетскую программу, сразу после школы заключил профессиональный контракт. В-третьих, скаутом «Тимбервулвз» работал бывший тренер киевского «Строителя» Борис Каребин, который обещал все показать и со всеми познакомить. Лететь нам предстояло с пересадками в Нью-Йорке и Индианаполисе, девушка из «СЭ», бронировавшая нам билеты, велела найти в JFK кассу номер такую-то, где нас должны были ждать уже оплаченные билеты до Миннеаполиса. Разница между рейсами составляла что-то около 30 минут, международный терминал и внутренний находились на расстоянии езды на автобусе. Ни Саша, ни я не говорили по-английски.

Пока мы разобрались с терминалами, автобусами, и истерзанные, как Рене Зеллвегер в популярном фильме про Миннесоту, подскочили к нужной кассе, времени до посадки почти не оставалось. В кассе выяснилось, что никаких оплаченных билетов для мистера Гридасова и мистера Вильфа нет. Нам оставалось только одно: купить новые на ближайший рейс, что съело все суточные, выданные редакцией. В кармане у нас осталось долларов по 100 на брата на всю неделю – слава Богу, гостиницу бесплатно предоставляли нам в «Тимбервулвз». Каребин напел руководству, что к ним едут представители самой тиражной спортивной газеты Европы (собственно, так оно и было тогда). Всю неделю мы ели только в макдональдсе или в окраинных бургерных, завтрак в фирменном пятизвездном отеле «Тимбервулвз» включал в себя только чай и кофе. Нормально поесть нам удалось только четыре раза за всю неделю. На баскетболе – в НБА было принято, не знаю, как сейчас, кормить перед игрой аккредитованных журналистов: первое, второе, салат, сладкое, кола без ограничений. После тренировки баскетбольной команды университета Миннесоты. К тому моменту я много поездил с российскими клубами по стране и по еврокубкам, помню, с каким несчастьем смотрел в Каунасе сибиряк-центровой Сережа Иванов на две сосиски и несколько жалких развалин горошка, поданных команде на завтрак. Помню, как разогревали в Волгограде в номере тушенку, как весь «Автодор», приехав в Москву, несся в макдональдс (в Саратове его еще не было), чтобы наесться от души. Даже в Греции нас с ЦСКА в отеле не кормили так, как кормили американских студентов после тренировки. И первое, и три вторых на выбор, и куча салатов, и фрукты, и чай-кофе-кола без ограничений. Мы лопались от счастья, а когда в последний день ранним темным утром ехали на такси в аэропорт, то смотрели на счетчик и, раскрыв ладонь с центовой мелочью, каждые пять минут сравнивали показания: хватит, или придется бежать по снегу до здания аэропорта. Центов хватило, но это только начало истории.

А это я на фотографии Александра Вильфа – засыпаю на своем первом в жизни матче НБА «Миннесота» – «Сан-Антонио»

Эту не столь давнюю историю слышали многие футбольные люди и пересказывали ее из уст в уста. В одном легендарном клубе завершал карьеру легендарный футболист. В основной состав он уже не проходил, но будучи легендарным, местнорожденным и популярным у болельщиков, справедливо рассчитывал на последний уважительный респект от клуба, которому он верно прослужил всю свою футбольную жизнь – контракт на хорошую сумму. В клубе тоже понимали, что респект и уважуха, выказанные по отношению к своему игроку-ветерану – это плюс в карму, западные ценности и любовь фанатов. Так что переговоры о новом контракте прошли быстро, гладко и к обоюдному удовольствию. Через 10 минут в дверь Большого Начальника легендарного клуба постучали, это был тот самый популярный и местнорожденный ветеран. Знаете, я передумал, сказал он. Я хочу контракт на 15% больше и гарантированную должность в клубе после завершения карьеры. Как же так, растерялся Большой Начальник, мы же обо всем уже договорились? «Договоренности сейчас не в моде», – ответил, как рассказывали, ветеран. Сейчас он уже не играет, работает в легендарном клубе на Должности. Инфа 146%, ну или 6%, кому как больше нравится.

К зимней Олимпиаде 2002 года русский GQ сделал фотосессию наших олимпийцев. Это Виктория Волчкова, фигуристка

Дарюс Каспарайтис. Журнал GQ, 2002 год - фотосессия к Олимпиаде.

90 лет назад родился Александр Яковлевич Гомельский. Познакомились мы с ним в 1994 году в Питере во время Игр доброй воли, но рассказать я хочу другую историю. Это был сезон-2002/03, первый год работы Душана Ивковича в ЦСКА. Мы в GQ решили сделать большую фотосессию команды, тренеров, руководства. Работали прямо на паркете УСК ЦСКА – фотограф, ассистент, два стилиста, я. Каждого баскетболиста снимали по отдельности. Для каждого была приготовлена целая вешалка модной одежды из лучших шоу-румов Москвы, помню, как новичок ЦСКА Джей Ар Холден посмотрел на приготовленные для него пиджаки и попросил не делать из него клоуна – и выбрал яркий, цветастый свитер. Двойной портрет был предусмотрен только для Кущенко и Ивковича. «Андрей, – спросил я у Ватутина (тогда – пресс-атташе команды), – а ничего, что нет Гомельского?» – «Вообще-то плохо, может обидится, давай я ему позвоню сейчас, приглашу формально, все равно он не придет – заболел вчера сильно».

Ватутин набирает Гомельского, я слышу, как он его спрашивает о самочувствии, рассказывает про уже начавшуюся фотосессию, выслушивает ответ, убирает мобильный и начинает дико ржать, а потом пересказывает мне разговор. «Как себя чувствуете, Александр Яковлевич?» – «Ой, Андрюшенька, плохо очень, после игры вчера выскочил в одном пиджачке на улицу провожать Лужкова <был то ли январь, то ли февраль>, всего просквозило, кашляю». – «Очень жаль, Александр Яковлевич, лечитесь, выздоравливайте, а то у нас тут фотосессия для журнала, хотел вас пригласить». – «Фотосессия? Без меня не начинать, скоро буду».

Через 20 минут энергичный, подтянутый Гомельский (он жил неподалеку) был уже на паркете. Мы выстроили кадр с Кущенко, Ивковичем, Гомельским – улыбающиеся, бодрые, довольные друг другом и готовые всегда побеждать. Когда закончили съемку, Гомельский подошел ко мне и поманил к уху. «А в Сеуле я его вы…л!» - сообщил он мне с какой-то детской, неприкрытой радостью, так, будто это произошло только вчера. <Для небаскетболистов: в финале сеульской Олимпиады-1988 сборная СССР, руководимая Гомельским, победила в финале сборную Югославии Душана Ивковича со счетом 76:63>

Фотограф Сергей Братков снимает Гомельского, Кущенко и Ивковича для журнала GQ

Британский футбол от Эмирейтс до олдскульных стадионов четвертого дивизиона в отличных фотографиях (что важно - земляка-саратовца))) http://johndonne.ru/puteshestviye-po-angliyskomu-futbolu-v-fotograf

Мифы складывают люди, которые годами талдычат одно и то же. В истории нашего спорта мифов скопилось как пиастров в сундуке у капитана Флинта. Достанем одну медальку, золотую, которую Тихонов якобы украл у Третьяка на Олимпиаде-80 в Лейк-Плэсиде. «А иначе быть бы мне 4-кратным олимпийским чемпионом. Никогда ему этого не прощу!» Ему вторит Фетисов, который утверждает, что Тихонов совершил роковую ошибку, заменив в матче с США Третьяка на Владимира Мышкина. В импортном варианте Фетисов даже говорил, что Тихонов специально сделал ставку на динамовских защитников и динамовского вратаря, чтобы угодить КейДжиБи. Намекает, что это было задание такое – проиграть американцам в Америке в 1980 году. В разгар «афганского кризиса», ага. Подарок от Политбюро и лично от товарища Андропова. Про «роковую ошибку» сейчас говорят даже те, кто смотрел ту игру вживую, а не только слушал поздние пересказы. Ну, я напомню вам немного. За год до Олимпиады в Нью-Йорке прошел Кубок Вызова – трехматчевая серия сборной СССР против сборной НХЛ. После первых двух была ничья. На третий решающий матч Тихонов выпускает молодого Мышкина, и сборная СССР одерживает легендарную победу со счетом 6:0. Через год в Лейк-Плэсиде Третьяк не особо блещет. По проценту отраженных бросков он займет 7 место на турнире – 86,9%. Это хуже, чем у шведа Пелле Линдберга. Хуже, чем у польского вратаря Хенрика Войтынека. Хуже, чем у канадского вратаря-любителя Поля Пажо. Хуже, чем у Мышкина (у него – 89,0%). В первом периоде матча против США (все понимают, что он решающий – за золото) мы дважды ведем в счете, но Третьяк пускает две очень легкие шайбы (сами можете оценить на видео). Тихонов решает выпустить Мышкина, который уже выручил год назад команду. Да и вообще котировался как надежный, проверенный вратарь. В чем спорность решения, его нелогичность, если смотреть на эту ситуацию не из современных представлений о чьем-то величии, а из судьбы конкретного матча, который игрался 22 февраля 1980 года? Еще раз – посмотрите видео и оцените состояние команды, которая ведет в счете, а ее вратарь (Иванов, Третьяк или Сидоренко) пропускает такие шайбы. В последний игровой день сборная СССР (с Мышкиным) разгромила шведов 9:2. Ну а чудо-победа американских студентов на Олимпиаде – это вообще отдельная история о том, как посредственная команда, ни до, ни после не игравшая там здорово, резво, быстро, агрессивно (ни одного поражения, чехословаков, напомню, грохнули 7:3), вдруг выдает супер-турнир. Видео: https://youtu.be/7L-Ix8TCjnU

Та самая табличка с Олимпиады-80

Илон Маск, конечно, в любом случае крут, но есть нюансы.
1. Один удачный запуск новой ракеты в космической отрасли еще не означает "создание прорывного продукта".
2. Сам Маск накануне старта Falcon Heavy публично оценил его шансы 50/50. И это вовсе не скромность, а трезвый взгляд на вещи. Всего месяцем ранее, 9 января Space X благополучно грохнула секретный военный спутник Zuma, стоимость которого, по сообщениям американской прессы, составляет миллиарды долларов.
3. Ликование по поводу "чуда инженерной мысли" оставим болельщикам и дилетантам. Falcon Heavy является всего лишь четвертой в списке мощнейших ракет-носителей, созданных за всю историю освоения космоса, вслед за советскими "Энергия" и "Н-1", а также американскими Saturn 5 и "Спейс Шаттл".
4. Почему от вышеперечисленных моделей человечество давно отказалось? Потому что их эксплуатация нецелесообразна. Для таких тяжеловозов попросту "нет полезной нагрузки". Мировой тренд - "миниатюризация спутников". Иными словами, на смену огромным и дорогущим спутникам-тяжеловесам идут сотни маленьких космических гаджетов, которые хоть и слабее, но за счет своей многочисленности и дешевизны гораздо лучше справляются с нуждами человечества. Выводить на рынок ракеты-грузовики в сегодняшних условиях - это все равно, что предлагать перевозчикам БелАЗы вместо ГАЗелей. В самой Space X, кстати, признают, что их оценки рынка производились в 2011-м году, когда стартовал проект. С тех пор многое изменилось.
5. Что касается ступеней многоразового использования. Все видели, как они возвращаются на землю, но видел ли кто-нибудь, как они повторно запускаются в космос? Я не видел.
6. Предпринимательский подвиг тоже несколько преувеличен. Да, Space X, в отличие от того же Роскосмоса, частная компания, но изрядно сдобренная государственной поддержкой. Прямые ассигнования, госзаказы, взятые на себя риски и прочие радости государственно-частного партнерства стоят американским налогоплательщикам ничуть не меньше, чем нам - наш Роскосмос. То же самое, кстати, касается и Теслы с СоларСити.
7. Главная надежда "прорывного продукта" пока на заказы государства, которое деньги считает весьма философски. Почему не на частников? А вы готовы поставить все свое состояние на то, что следующий Falcon Heavy не грохнется в мировой океан? Не готовы? Значит теперь вы понимаете, что чувствуют потенциальные заказчики, когда слышат предложение от Space X.
+
Но повторяю, я желаю Илону Маску всяческих удач. И вообще я за прогресс и глобальную конкуренцию.

(Отрывок из книги «Кристальные люди». Предыстория: в мае 1990 года я получил сразу пять зарплат, сумасшедшие для меня 2000 рублей, и решил инвестировать их в искусство). На выставке в ЦДХ я познакомился с малоизвестным скульптором, ему уже было под 50, он жил в деревне под Серпуховом, и сейчас застенчиво прогуливался вдоль своих работ, разглядывая лица посетителей. В зал вошла девушка ведьминской красоты: ее длинные и крашенные в безлунную ночь волосы неряшливо ложились на тонкие плечи, длинное черное платье уходило в пол, а на коротком шнурке висел красный крест, сшитый вручную. Она равнодушна скользнула взглядом и выпорхнула из зала так легко, будто превратилась в собственную тень. Она была здесь чужая, сказочная, нездешняя, а здесь – на скульптурах, сделанных из металла – бушевала гроза, качались деревья, и одинокий путник, придерживая от ветра широкополую шляпу, спешил по лужам домой. На другой было озеро, не колдовское, обычное, деревенское – с лодкой-гулянкой, уткнувшейся носом в берег, и стройной колокольней вдали, отражавшейся в тихой воде. Это было настоящее чудо, никогда прежде мною невиданное мастерство, когда металл превращался в дождь и ветер, и телефонная будка скрипела ржавой дверью, а влюбленный, стоя под часами, всё ждал и ждал и верил, что дождется свою Нину. Я бродил от одной работы к другой и снова возвращался к ним, сделав круг. Так мы и познакомились. Он представился: Андрей Волков. Сказал, что мечтает сделать памятник Чехову и позвал в гости. В следующее воскресенье, прихватив в подарок банку домашнего малинового (маминого) варенья, мы с фотографом Ваней сели в электричку, в Серпухове пересели на автобус: мастерская скульптора находилась в деревне Дракино в заброшенной церкви XVII века. Недавно прошел дождь, и в притворе стояла, как у Тарковского, вода, через которую были проброшены к центру храма широкие деревянные доски. Андрей пожарил огромную сковородку сосисок, достал бутылку, потом мы пили чай, болтали, под ногами вертелся пушистый черный кот, и я наконец спросил, сколько стоят его скульптуры. Он их продавал по 1500. Кот ластился ко мне, а я застрял в нерешительности, так и уехал в сомнениях. Мне хотелось купить и «Последний снег», не знаю как, какой магией, но я видел, как в лесу сходит снег, оголяя прошлогоднюю листву. И «Осенний этюд», где пожилой велосипедист катил по проселочной дороге, но – 1500, дорого, таких покупок я еще не делал никогда. Я так и не купил ничего, больше не ездил в Дракино и забыл уже эту историю, а тут полез по какой-то надобности в шкаф, откуда выпали буклет выставки с автографом автора и пачка фотографий Вани, сделанных и в ЦДХ, и тогда, в церкви. «Дурак», – громко сказал я себе. И еще больше расстроился, когда гугл мне поведал, что работы Волкова, потомственного кузнеца, хранятся сейчас в музейных собраниях и в частных коллекциях, в частности – у Владимира Путина и Анатолия Чубайса, Вячеслава Полунина и Андрея Макаревича. А те две тысячи я просто промотал, собственно, как и всегда.

(1) Сегодня стартует хоккейный турнир на Олимпиаде, в котором впервые за многие годы не примут участия хоккеисты из НХЛ. По этому случаю многие уже вытащили из пыльного мешка два ветхих мифа и ходят теперь и чихают на окружающих. Миф 1. До 1972 года мы побеждали только несчастных слабаков-любителей. 2. И до 1972 года мы рвались играть с профессионалами, но они отказывали нам, так как считали несущественными для своего престижа поражения на чемпионатах мира и Олимпиадах. Так вот: всё это чушь и плохое знание предмета. Рассказываю конспективно, чтобы уместиться в телеграм-формат.
1954 год. На своем первом чемпионате мира сборная СССР побеждает команду East York Lyndhursts из второго дивизиона хоккейной ассоциации провинции Онтарио (раньше хватало и таких слабых команд, чтобы выигрывать чемпионаты мира). Если вы думаете, что в Канаде плюнули на это поражение, то вы не читали канадские газеты тех недель. А я читал. Поражение сочтено позором, Ассоциации любительского хоккея Канады поставлено на вид, чтобы в следующий раз подбирали более достойных соперников, а легендарный Конн Смайт, владелец «Торонто Мэйпл Лифз», боевой офицер-артиллерист и участник Первой мировой войны (кстати, его настоящее имя было Константин), бросает публичный вызов Советскому Союзу – после окончания Кубка Стэнли он готов привезти первый состав «Торонто» в Москву, чтобы показать этим комми, кто в хоккее хозяин. Наши вежливо отказывают, объясняя, что в СССР нет ни одного катка с искусственным льдом, чтобы играть в хоккей в мае. Тогда Смит заявляет, что готов за свой счет смонтировать каток с искусственным льдом, но не в подарок, конечно, а чтобы потом обратно увезти его в Канаду. Наши снова отказывают. Не знали эту историю? Ну правильно, Тарасов вам этого не рассказывал, а советская пресса про это не писала.
Маленькое примечание: хоккейная ассоциация в Онтарио была создана в 1890 году, за 56 лет до того, как в СССР было принято решение культивировать новый вид спорта – хоккей с шайбой.
1955 год. На чемпионат мира от Канады делегирован один из сильнейших любительских клубов страны – Penticton Vees, двукратный чемпион Okanagan Senior Hockey League (OSHL). Сборная СССР проигрывает им 0:5, канадцы говорят «фух» и немного успокаиваются.
Еще одно важное замечание. И в Канаде, и в США совершенно особенное отношение к Олимпийским играм, которые котируются гораздо выше чемпионатов мира (чего никак не могут понять критики «Движения вверх» – подумаешь, первый матч, проигранный сборной США за всю историю Игр, да еще в своем национальном виде спорта – баскетболе. Это вам «подумаешь», а американцы расстроены до сих пор).
1956 год. Олимпиада в Кортина д'Ампеццо. Сюда канадцы присылают еще более сильный клуб, Олимпиада же – проигрывать никак нельзя. Это Kitchener-Waterloo Dutchmen, чемпион первого дивизиона ассоциации Онтарио, ворота которого защищал один из лучших вратарей в истории канадского любительского хоккея Дени Бродёр, в будущем – знаменитый на всю Северную Америку спортивный фотограф, отец легендарного Мартина Бродёра.
Продолжение следует.

(2) Итак, 1956 год. Олимпиада в Кортина д'Ампеццо (это там Лев Кассиль придумал кричать «Молодцы»). Kitchener-Waterloo Dutchmen проигрывают сборной СССР 0:2 и проигрывают Олимпиаду. Вы не читали канадские газеты тех недель? А я читал. Позор, национальная катастрофа, надо что-то делать. Сразу после Олимпиады команда Penticton Vees, это те самые ребята, что годом раньше победили сборную СССР на чемпионате мира со счетом 5:0, бросают официальный вызов нашей сборной (у меня есть копия этой бумаги, на бланке, с подписями, все, как положено) – типа вы победили на Олимпиаде и вообще молодцы, но год назад мы вас дернули и готовы приехать прямо сейчас же в СССР, чтобы доказать, чей хоккей – лучший в мире. Им вежливо отказывают. Мол, у нас тут чемпионат СССР, решающая стадия, не до вас. 1957 год. Чемпионат мира в Москве, на который не приезжают канадцы (бойкот из-за событий в Венгрии), но сборная СССР проигрывает шведам, после чего увольняют главного тренера сборной Аркадия Чернышева, а вместо него – впервые и ненадолго – главным тренером становится Анатолий Тарасов, еще довольно молодой специалист, еще совсем не «отец советского хоккея». Канадцы тем временем со всей серьезностью начинают готовиться к чемпионату мира-1958. Загодя выбран клуб – Whitby Dunlops, обладатель Кубка Аллана (аналог Кубка Стэнли для непрофессионалов). Мало того: состав этого клуба специально формируется на сезон-1957/58 (усиливается). Чуть позже расскажу – как и кем. А пока в декабре 1957 года сборная СССР впервые приезжает играть суперсерию в Канаду – по приглашению канадской стороны и за канадский же счет. В составе делегации официальные лица: президент Федерации Павел Коротков, государственный тренер СССР по хоккею Новокрещенов (будущий главный тренер золотого «Спартака). Наши приезжают и офигивают дважды. Первый раз, когда живьем видят матч двух команд НХЛ (боги!). Второй, когда понимают, что уровень профессионального обеспечения «любительских клубов» из Канады (катки, обмундирование, клюшки, тренировочный процесс) лучше, чем у топовых команд из СССР. И что это были за любители? Давайте посчитаем. Это надо хорошо осознать. НХЛ в это время состоит всего из 6 команд. В одной команде: 2 вратаря, 6-7 основных защитников, 11-12 нападающих. То есть на всю лигу приходится примерно 120-140 отборных канадских хоккеистов. Вся огромная и хорошо развитая канадская индустрия по производству молодых хоккеистов топчется у этого игольного ушка. На каждую команду приходится дополнительно человек 14-15, которых тестируют по ходу сезона (1-2-3 игры), после чего спускают в фарм, в те самые «любительские клубы». Скоро у нас будет возможность сравнить уровень четвертого звена «Монреаль Канадиенс» – обладателей Кубка Стэнли 1958 года – с нашими хоккеистами. Кстати, то декабрьское турне по Канаде сборная СССР выигрывает, получает отличную прессу, Вениамин Александров признан звездой уровня молодых «проспектов» «Чикаго» или «Бостона», а Николай Хлыстов, нападающий из «Крыльев Советов», оказывается, развивает скорость большую, чем центрфорвард Макс Бентли, трехкратный обладатель Кубка Стэнли, обладатель Харт Трофи и Арт Росс трофи, один из самых быстрых канадских игроков 1950-х. Продолжение следует.

(3) Итак, сезон-1957/58, с самого начала которого Whitby Dunlops готовится представлять Канаду на чемпионате мира в Норвегии. Специально под задачу обыграть русских в команду приходят: 1. 33-летний правый крайний нападающий Сид Смит дважды получал «Леди Бинг Трофи», шесть раз участвовал в Матче всех звезд НХЛ, четыре раза завоевывал Кубок Стэнли в составе «Торонто Мэйпл Лифз», причем впервые это сделал, когда его советские оппоненты только-только начали знакомиться с «канадским» хоккеем. Сезон 1957/58 Смит начинал в «Торонто» и специально понизил свой статус до любительского, чтобы получить возможность сыграть на чемпионате мира. 2. Ему в помощь отряжен 35-летний защитник Жан-Поль Ламиранд. Матчей за «Нью-Йорк Рейнджерс» и «Монреаль Канадиенс» он провел совсем немного, но здесь снова вспомним, что это времена т.н. The Original Six, когда десятки тысяч хоккеистов ожесточенно боролись за право попасть в НХЛ, играя в полупрофессиональных, любительских и юниорских лигах. 3. 26-летний нападающий Конни Броден был в чемпионском составе «Монреаль Канадиенс», но часто спускался в фарм, в хоккейную лигу Квебека, не выдерживая конкуренции с величайшими – Жаном Беливо, Берни Жоффрионом, Дики Муром, Анри и Морисом Ришарами. И все же он играл вместе с ними, даже в плей-офф. Даже сразу после чемпионата мира 1958-го, когда он из «Уитби Данлопс» был снова переведен в «Монреаль», выигравший той весной третий Кубок Стэнли подряд. Еще в составе: Чарли Бёрнс, 22-летний американский нападающий, принявший канадское гражданство, чтобы победить на этом чемпионате мира. Летом 1958 года он подпишет профессиональный контракт с «Детройт Ред Уингз» и проведет 749 матчей в НХЛ, забросив в них 106 шайб. Эта команда победит сборную СССР в труднейшем матче со счетом 4:2 и вернет Канаде титул чемпионов мира. Броден станет лучшим бомбардиром турнира, а переломную шайбу забросит Ламиранд. Ну и скажите теперь, каких любителей-слабаков мы побеждали? Это Конни Броден – слабак, потому что не всегда попадал в состав одного из величайших клубов за всю историю НХЛ? Это они так несерьезно относились к советскому хоккею, что Конн Смайт лично отправил Сида Смита из «Торонто» в Whitby Dunlops на роль дядьки-наставника? Другое дело, что мы быстро росли, быстро учились, и к середине 1960-х стали легко побеждать канадских полупрофессионалов-полулюбителей. А новое поколение, выросшее к началу 1970-х уже было готов играть против лучших из лучших в НХЛ. Это была архивная – в трех частях – история о том, что мифы хороши в древней Греции, а в настоящей истории хоккея всё было несколько иначе, чем принято считать. Ну а теперь всё, сегодня Россия – Словакия, без игроков из НХЛ, смотрим Олимпиаду, читаем об Олимпиаде, хотя я не забываю по утрам и следить за тем, что там происходит в НХЛ. Лучший телеграм-канал об актуальном хоккее тут: https://telegram.me/lysenkovtv

Весной 2013 года мы в PROспорте взяли интервью у Пихлера и поместили его на обложку. Вот цитаты: «Как тренер я фанатик. В жизни я более ленивый. За то время, что я работаю в российской команде, я стал спокойнее. В Германии если нужно что-то сделать, это делается незамедлительно, а в России есть такое слово – «завтра». Мне пришлось это принять». «Все говорят о моих тренировках, но никто ничего о них толком не знает. И я не стану объяснять на публике подробности. Все думают, что я глуп. Но в Швеции, где не так много спортсменов, мы 7 раз выигрывали общий зачет Кубка мира – моя система не может быть неудачной». «В России много регионов, которые борются друг с другом. Вся работа ведется исключительно против кого-то. Это негативный фактор, он ослабляет Россию». «В российском биатлоне есть вещи, которые я не могу и не хочу понять. Нельзя бесконечно получать деньги от государства – просто так, в кредит без обязательств. Понятно, что сейчас делается все ради домашней Олимпиады, но после Сочи-2014 эта система не сработает. Нужна другая, более эффективная». «Многое в российской системе спорта кажется мне спорным. Например, следует ли оказывать поддержку 30-летним спортсменам, так и не достигшим своего максимума? Ведь на это расходуются государственные средства, которые можно использовать эффективнее, а спортсмену лучше пойти работать или учиться».

Та самая обложка 2013 года

Наша странная школа журналистики имени Василия Уткина и примкнувшие к ней старшие товарищи продолжают писать разные истории для сайта пабов «Джон Донн». 1. Студент-первокурсник Глеб Пермяков написал о лыжной семье Седовых, где папа и мама – тренеры, а сын Петр в 19 лет дебютировал на Олимпиаде в Ванкувере, считался лучшим молодым гонщиком поколения (пять побед на юниорских чемпионатах мира), но потом слег надолго из-за неверного диагноза кардиологов. Теперь он вернулся в лыжи и хочет пробиться на следующую Олимпиаду. А его младшая сестра Настя в составе эстафетной четверки получила бронзовую медаль в Корее: http://johndonne.ru/gleb-permyakov-o-lyzhnoy-dinastii-sedovykh/ 2. Пока Лео ди Каприо продюсирует фильм про теракт в Атланте-96, Александра Владимирова написала об обычном охраннике, который первым заметил бомбу, спас тысячи людей, но потом был назначен главным обвиняемым, пресса называла его «психом-одиночкой» и «маменькиным сынком», пока не был найден настоящий террорист: http://johndonne.ru/chelovek-kotoryy-spas-olimpiadu/ 3. Роман Нагучев рассказывает историю Анди Зассена, одного из самых талантливых немецких футболистов, который перепил даже Сергея Горлуковича и умер от алкоголизма: http://johndonne.ru/lkogolizm-razrushil-karyeru-odnogo-iz-samykh-talantlivykh-nemetskikh-futbolistov/ 4. Артём Борисов, старший студент, музыкант и телекомментатор, рецензирует новый альбом Бориса Гребенщикова: http://johndonne.ru/artom-borisov-o-novoy-rabote-borisa-grebenshchikova/ На многое (пока) не претендуем, работаем еще меньше двух месяцев, но свои 30 000 уников в месяц уже имеем (напомню, это сайт паба).

Люблю читать этот канал, но в данном случае автор к кухонной плите даже не подходил, а борщ видел только издали или читал про него в поваренных книгах. Мы в PROспорте делали международные спортивные конференции – без редакции хорошую конференцию сделать невозможно, и не только потому, что часть редакции готовит контент, другая – ведет спикеров, третья таскает стулья и вообще на подхвате. Дело тут в другом. Если ваше СМИ называется «Чертова кухня», и вы начали выпускать под этим брендом сковородки – то это продолжение вашего медиа-бизнеса. Мы назывались PROспорт, и под этим брендом существовали а) журнал, б) бизнес-приложение, в) конференция, г) премия в области спортивного маркетинга. Реклама продавалась пакетами (конференция + журнал + приложение), журнал поддерживал конференцию бартером, темы конференция отыгрывались в журнале и бизнес-приложении (как до конференции, так и после), то есть это не было «редакция отдельно, котлеты на сковородке отдельно», это была линейка цельного продукта, на которую работали все. Это и тогда, и сейчас не понимают многие медиа-аналитики, упершись в две модели – реклама и платный контент. Например, и мы, и «Афиша» делали свои фестивали, мы – в Парке Горького, они – в Коломенском, но это были два разных по идеологии фестиваля. Просто потому, что бренд «Афиши» требовал дорогих хедлайнеров и модной тусы, а бренд PROспорта – спортивно-музыкальных развлечений для всех, кто зашел в воскресный день в Парк Горького. Если у тебя хедлайнер – то ты должен продавать на него билеты. Если у тебя в течение дня работает около 20 площадок, и семейных, и детских, и чисто спортивных, и музыкальных, то ты не можешь делать вход платным, ограничивая посещаемость, а отбиваешь свои затраты на спонсорских пакетах (и тут снова пакетом с журналом, сайтом и всем, что у вас есть в линейке) – во многом благодаря этой самой высокой проходимости парка Горького. Мне это всегда казалось очевидным, а странным мне казалось, что этой простой вещи многие не понимают и не замечают. И да, потом пришли люди и взорвали редакцию, вместе с журналом, сайтом, конференцией, сковородками, компьютерами и всеми канцелярскими товарами, но это совсем другая история. https://yangx.top/mediaborscht/90

Чего-то я умного пытался сказать в своем предыдущем посте, но я ж не про это, не про серьезную медиа-аналитику, я – так, чисто потрепаться или по хозяйству помочь. В пред-предыдущих «Известиях» популярна была история, когда меня – 32-летнего, красивого и еще без бороды – только что назначили заместителем главного редактора и даже выделили отдельный кабинет. В качестве поощрения генеральный директор поменял мне в кабинете мебель – вместо полуразрушенной из 70-х поставили почти новенькую, из 80-х. Так вот, приходит ко мне в отдельный кабинет студентка-практикантка, но не одна, а с мамой и стопочкой своих первых публикаций. Ну и так всё вежливо, на Вы, как Вы, Станислав Владимирович, считаете, что Вы, Станислав Владимирович, посоветуете, ну и я так важно советую и вообще наставляю, когда в кабинет вдруг врывается мой сосед Миша Гохман и по свойственной ему простоте душевной не обращает внимания, что у заместителя главного редактора посетители, и говорит: «Стас, зайди ко мне срочно, помоги столы передвинуть». Ни студентка, ни мама, как вы понимаете, больше ко мне за наставничеством не приходили. Но это еще не история, история вот: в PROспорте мы делали не только конференции, но иногда еще закрытые клубы для разного топ-менеджмента, спортивного или рекламного. По заказу «Зенита» мы однажды привезли в Питер важного английского дядьку, директора всех цифровых направлений лондонского «Арсенала». Ну он выступил (а в зале были не только зенитовские менеджеры, но еще из СКА), поделился цифровыми технологиями, а потом, понятно дело, банкет. Сначала на крыше модной питерской гостиницы, а погода – хорошая (что странно), мы ему и говорим – поехали на катере по Неве и Невкам кататься. Дядька важный, соглашается, но как-то чопорно. Ну а мы по дороге забегаем в какой-то ларек на Невском, берем бутылки три виски William Lawson`s (он тогда был страшно дешев и популярен в Питере), соку и колы – запить, и одноразовых стаканчиков. И яблок каких-то еще взяли на закусь. Снимаем на углу Невского и Фонтанки катерок и плывем компанией человек в 9. Завернулись в пледы, типа шотландские, в клетку, слегка протертые и в пятнах (все-таки река, ветрено), разливаем по первой, англичанин отказывается, брезгливо смотрит на плед, а этот виски, говорит, он пить не будет, так как у себя в Лондоне такого виски никогда не видел. Ну ладно, думаю, пусть он на красоты Санкт-Петербурга полюбуется. А местных, питерских, почему-то с нами не оказалось, так что гидом пришлось поработать мне. Вот, рассказываю (и попиваю лоусонс, дрянь, конечно, редкая) – Новая Голландия, ее Roman Abramovich восстанавливает, а это – Михайловский замок, тут царя Павла задушили. Гость наш при этом ни красотами, ни историей российской не интересуется, а только молчит, не ест, не пьет и ерзает. Потом поворачивается к переводчику и шепчет ему на ухо: «А можно мне на берег сойти?» Пришлось катер развернуть и обратно к Невскому. Высадили мы его на берег, дядька этот английский, не сказав ни спасибо, ни до свидания, и не обернувшись ни разу, рысью метнулся обратно в гостиницу. «Павел Первый, Павел Первый, может, ему по бабам хочется, а ты ему про царей заливаешь», – резюмировал переводчик.