Сегодня в годовщину окончания Первой Мировой войны поговорим с Николаем Росовым про завершение этой войны и про её итоги, а также про Ноябрьскую революцию в Германии. Начало трансляции в 18:00 по мск.

https://youtu.be/K35fr_d5jMA

Начали стрим!

https://youtu.be/K35fr_d5jMA

​​12 ноября 1918 г. в Вене была провозглашена Республика Немецкая Австрия

Хотя Австро-Венгрия представляется многим как государство, где верховодили немцы, сами немецкие жители этого государства зачастую так не считали. Многонациональная империя во многом оставалась реликтом феодальных времён, в которой ценилась верность династии, а не принадлежность к «титульной» нации. В представлениях немецких националистов, к числу которых относились не только «правые» великогерманцы, но и «левые» социал-демократы, бенефициарами империи Габсбургов являлись поляки, чехи, венгры, евреи и много кто ещё, а немецкий народ своим горбом оплачивал весь этот многонациональный банкет. Впрочем, о путях решения проблемы мнения разнились. Умеренные предлагали «федерализовать» империю, чтобы немцы получили собственную автономию, радикалы же призывали к полному упразднению государства, желая присоединить населённые немцами территории к Германской империи.

В октябре 1918 г. мечты радикалов начали сбываться. В национальных окраинах начался «парад суверенитетов». Немецкая часть некогда единого парламента Цислейтании объявила себя Национальным собранием и избрала из своих рядов Государственный совет, призванный заменить имперскую исполнительную власть. 11 ноября, оставшись без империи, кайзер Карл I подписал декларацию о «самоустранении от управления». На следующий день Национальное собрание приняло «Закон о государственном устройстве и форме правления». В первой статье закона Немецкая Австрия провозглашалась республикой. Вторая статья провозглашала, что Немецкая Австрия является частью Германской республики. Тем самым австрийские немцы, как правые, так и левые, выразили желание войти в состав единого немецкого национального государства.

Изначально авторы законопроекта вовсе хотели отказаться от использования термина «Австрия», так как тот был слишком связан с габсбургским прошлым. Предлагались варианты, вроде «Юго-Восточной Германии», «Дунайской Германии», «Дойчмарка», «Хохдойчланда», «Берграйха», «Тройланда» или «Фридланда». Впрочем, в конце концов, слово «Австрия» оставили по настоянию ностальгирующих консерваторов из Христианско-социальной партии.

Однако стать провинцией Германии Австрии было не суждено. Союзники, опасаясь усиления Рейха, запретили объединение. Более того, значительная часть Немецкой Австрии отошла к другим государствам: Южный Тироль – к Италии, часть Штирии и Каринтии – к Югославии, Судеты – к Чехословакии. Волей-неволей австрийским немцам пришлось строить своё отдельное государство, сожалея, о том, что им не только не удалось присоединиться к Германии, но и не получилось объединить все немецкоязычные земли бывшей империи.

Тем не менее со временем в правом лагере среди сторонников консервативной католической Христианско-социальной партии сложилось мнение об австрийцах как о «немцах со знаком качества», которым хорошо и так, без объединения с северянами. В период протофашистского диктаторского режима «Корпоративного государства» в 1933 – 1938 гг. этот дискурс стал господствующим. С этим не соглашались австрийские нацисты и… левые – социал-демократы и коммунисты, которые по-прежнему видели себя частью большой Германии. Когда в 1938 г. случился аншлюс, австрийские марксисты приветствовали его, заявляя, что хоть они и продолжат бороться с нацисткой диктатурой, но делать это будут совместно с немецким рабочим классом ради общего будущего.

Австрийская государственность была спасена Московской декларацией 1943 г., в которой союзники, желая разжечь сепаратистские страсти в Рейхе, объявили Австрию – «первой жертвой нацизма». В 1945 г. эта концепция стала «мифом основания» Второй Австрийской республики. Отсутствие желания нести ответственность за нацистские преступления совместно с Германией превратило австрийцев в горячих патриотов Австрии и похоронило среди широких масс желание объединяться с северным соседом.

В начале минувшего десятилетия, годах этак в 2012/2013-х, я испытывал душное чувство «конца истории». Казалось, что в международных отношениях и в мировой политике ничего или почти ничего серьёзного не происходило. Было откровенно скучно.

Спустя десять лет скучать не приходится. Мир стремительно меняется. То тут, то там вспыхивают международные и внутренние кризисы, а потому интересующимся людям важно быть в курсе событий, происходящих на мировой арене.

Автор канала @PolonskyBarton знакомит аудиторию с актуальными трендами мировой политики, уделяя особенно пристальное внимание темам, связанным с Великобританией и Содружеством наций. Как говорится, Люди работают!

t.me/polonskybarton

​​У Андрея Рудого ВНЕЗАПНО вышел хороший ролик про историю создания ГДР.

В целом, сказано то же самое, о чём я уже писал до того на канале. Сталин изначально не желал создания отдельного коммунистического немецкого государства. Наиболее приемлемым для него было создание нейтральной буржуазно-демократической Германии. В таком случае американские танки стояли бы ещё дальше от Центральной Европы, а легальная коммунистическая пропаганда достигала бы берегов Рейна. Напротив, западные союзники желали полной интеграции Германии в западный военно-политический блок. Создание ФРГ фактически являлось актом сепарации с их стороны. Лишь после того, как нота Сталина, опубликованная в марте 1952 г, была отклонена на Западе, Советский Союз всерьёз принялся за строительство отдельного социалистического немецкого государства. Берия на короткий срок весной – летом 1953 гг. попытался продолжить прежнюю сталинскую политику по ограничению социалистического строительства в ожидании будущего объединения.

Исходя из вышеизложенных соображений, в первые годы оккупации Германии коммунисты парадоксальным образом обменялись своими довоенными программными лозунгами с «буржуазными» демократами и социал-демократами. С подачи Москвы КПГ ничего не говорила о «строительстве социализма», зато требовала «завершения буржуазно-демократической революции» в духе 1848 г. В свою очередь, христианские демократы, напротив, проклинали капитализм и ориентировались на модель построения «христианского социализма». Самой леворадикальной партией фактически стали социал-демократы, которые с одной стороны идейно продолжали оставаться марксистами, а с другой – были самостоятельными и не ориентировались на указания из Кремля. Именно «левые» социал-демократы являлись главными противниками «правых» коммунистов во второй половине 1940-х гг.

В условиях коллапса государственных институтов в первые годы после окончания войны на немецких предприятиях, как на Западе, так и на Востоке, фактически установилась реальная Советская власть рабочих Советов во главе с «левыми» социал-демократами. Создатели ролика, нужно отдать им должное, сохранили интеллектуальную честность. На Западе капитализм проявил свою гибкость и в итоге интегрировал производственные Советы в систему социально-ориентированной рыночной экономики в качестве органов рабочего контроля. А вот на Востоке Советы были задавлены бюрократической системой государственного социализма.

Попытки перейти, начиная с 1952 г., к форсированному строительству социализма по советской модели усугубили социально-экономический кризис, который привёл к полномасштабному рабочему восстанию в июне 1953 г. Это рабочее восстание было антикоммунистическим, но вполне социалистическим по своему духу. Восставшие требовали снижения норм выработки, повышения зарплаты, улучшения условий труда, перевыборов в Советы (что означало бы победу «левых» социал-демократов), отставки правительства и объединения Германии под властью всё тех же социал-демократов. Антикоммунистическое социалистическое рабочее восстание было подавлено советскими танками. Тем не менее восточногерманское руководство настолько перепугалось, что выполнило экономические требования восставших: снизило производственные нормы, повысило уровень зарплаты и улучшило условия труда. Как бы то ни было, с начала 1950-х гг. руководство СССР окончательно взяло курс на сохранение и укрепление отдельной восточногерманской государственности.

https://youtu.be/TEB3QLwW8Hk

​​Написал, пожалуй, самый подробный лонгрид на русском языке про «Хрустальную ночь» в Германии в ноябре 1938 г. Текст доступен моим платным подписчикам на Boosty или на Patreon.

Кстати говоря, использование термина «Хрустальная ночь» («Kristallnacht») в немецкоязычном пространстве сталкивается с рядом проблем. Дело в том, что он представляет собой скорее метафору и эвфемизм, наподобие термина «Третий Рейх», о котором я уже как-то писал. Изначально «Хрустальная ночь» – это берлинский жаргонизм, которым некоторые немецкие свидетели едва ли не с иронией нарекли серию погромов против еврейской собственности и общественных сооружений в начале ноября 1938 г. Из этого же разряда и термин «Ночь разбитых витрин». Иногда к эвфемизму «Kristallnacht» прибавлялась приставка «Reichs-», что иронически обыгрывало нацистскую манеру вставлять эту приставку к месту и не к месту. Сами погромщики и их непосредственные жертвы эти события так не называли. Нацисты говорили о «взрыве народного гнева» или об «акциях» разного рода. Евреи использовали более многочисленные и разнообразные варианты наименований.

После войны эффектный термин «Хрустальная ночь» вошёл во все языки мира. Однако со временем, особенно с 1980-х гг., в Германии усилились голоса против его использования. Критики упирали на то, что выражение, родившееся в качестве иронического, не совсем подходит к событию, в ходе которого погибли до 2 тыс. человек и которое считается ключевой вехой на пути к Холокосту. Были высказаны предложения говорить о «Ночи имперского погрома» («Reichspogromnacht»), но этот термин тоже раскритиковали за то, что он непреднамеренно смешивает средневековые погромы в «Первом Рейхе» с нацистскими погромами в «Третьем Рейхе». К тому же следует помнить, что погромы в ноябре 1938 г. происходили на протяжении нескольких дней, и одной ночью не ограничивались.

В конце концов, если вы зайдёте на соответствующую страницу в немецкой Википедии, то увидите, что она называется «Ноябрьские погромы 1938 г.» («Novemberpogrome 1938»). Этот термин отражает и конкретное историческое время события, и подчёркивает продолжительность погромов, и уходит от чрезмерно эвфемистических образов. Впрочем, старый термин «Хрустальная ночь» уже прижился в других языках, поэтому на русском/английском/французском/испанском и прочих языках события в Германской империи в ноябре 1938 г. продолжают обозначаться тем выражением, которое придумали берлинские очевидцы.

Напоминаю, что более подробно о тех событиях со всем сопутствующим им контекстом в виде «дикой приватизации» и национализации еврейской собственности, польско-немецкого кризиса беженцев, покушения на убийство с гомосексуальным подтекстом, внутриэлитной грызни между топовыми нацистами, британской гуманитарной операции по спасению еврейских детей и загадки с исчезновением политического убийцы вы можете прочитать, подписавшись на Дорогую редакцию на Boosty или на Patreon.

«Зато Сталин индустриализацию провёл».

«Принял с сохой — оставил с атомной бомбой».

Можно ли было провести индустриализацию, заплатив меньшую цену? И была ли отсталой «лапотная Россия» до революции?

Об этом, а также о мифах вокруг сталинской индустриализации поговорим в нашем новом видео.

https://youtu.be/l8IkPfpsMhM

​​Оккупация Рейнской области

Согласно Компьенскому перемирию, заключённому 11 ноября 1918 г., немецкие войска должны были освободить все оккупированные территории, вернуть французам Эльзас и Лотарингию, а также эвакуироваться с непосредственно немецкой территории на западном берегу Рейна и из пятидесятикилометровой зоны к востоку от этой реки. Левобережье Рейна и три плацдарма на правом берегу были оккупированы союзными войсками, чтобы сделать невозможным возобновление войны со стороны Германии. Расчёт союзников оказался верным. Когда в июне 1919 г. немцы узнали об условиях Версальского договора, демократическое правительство изначально собиралось продолжить войну. Однако военные убедили политиков подписать договор, так как сопротивление при тогдашних стратегических раскладах выглядело безнадёжным.

Тот факт, что союзники разместили свои контингенты на Рейне, представлял собой компромисс между позициями Франции и англо-американского блока. Французы желали лишить Германию её рейнских провинций и создать там союзное себе буферное государство. Англосаксы, напротив, не хотели чрезмерного усиления Франции в Европе и желали сохранить сильную Германию в качестве противовеса французам и, возможно, большевикам. В итоге сошлись на том, что левобережье Рейна и три плацдарма на правом берегу должны были быть оккупированы союзниками сроком на 15 лет, в то время как гражданская администрация на этих территориях оставалась немецкой. Также оккупация являлась своеобразной гарантией того, что немцы продолжат выплачивать репарации.

Изначально оккупационная зона была разделена на четыре сектора: бельгийский, британский, американский и французский. Однако к 1923 г. Соединённые Штаты окончательно вернулись к политике изоляционизма и передали свой сектор французам.

Именно французская армия являлась основной оккупационной силой. Численность французского контингента колебалась от 100 тыс. до 200 тыс. человек, из которых несколько десятков тысяч составляли «цветные части», набранные из сенегальцев, арабов, малагасийцев и вьетнамцев. С ними связана знаменитая история так называемого «Чёрного позора», когда немецкая пропаганда при поддержке «доброжелателей» из англосаксонских стран обвиняла французские колониальные войска в массовых изнасилованиях немок. Впрочем, фактчекинг, проведённый несколькими комиссиями ещё в начале 1920-х гг., показал, что большая часть обвинений просто выдумана, и количество подтверждённых изнасилований чёрными солдатами немецких женщин составило несколько десятков за несколько лет, но никак не сотни и не тысячи. Несколько сотен мулатов, рождённых немками от чёрных солдат, в абсолютном большинстве были плодами добровольных связей. В «Третьем Рейхе» этих людей, презрительно именуемых «рейнландскими бастардами», подвергли принудительной стерилизации.

Оккупация Рейнской области наряду с выплатой репараций являлась главным камнем преткновения в отношениях Германии с союзниками на протяжении всех 1920-х гг. Французы регулярно расширяли оккупационную зону, нервно реагируя на любые немецкие задержки по выплате репараций или на нарушение ими статуса демилитаризованной зоны. Самым известным кризисом такого рода стала оккупация Рурской области – экономического сердца Германии, в 1923 г.

Однако во второй половине 1920-х гг. стороны достигли некоторого взаимопонимания. Благодаря политике праволиберального министра иностранных дел Густава Штреземана, Германия получила доступ к американским кредитам и смогла своевременно выплачивать репарации. Также Штреземан отказался от всех территориальных претензий к западным соседям. Получив такую договороспособную и платёжеспособную Германию, союзники с 1926 г. начали постепенный вывод войск, который завершился в 1930 г. на пять лет раньше срока. Центристский канцлер Генрих Брюнинг в 1932 г. добился окончательной отмены репараций.

Все эти международные успехи веймарских политиков впоследствии были использованы Гитлером. В марте 1936 г. по его приказу немецкие войска заново ремилитаризировали Рейнскую область и снова вышли к границам Франции и Бенилюкса.

​​Свободное государство бутылочного горлышка: государство, в котором не было дорог

Когда союзники по Антанте на рубеже 1918/19 гг. оккупировали Рейнскую область после своей победы в Великой войне, они заняли не только всё немецкое левобережье Рейна, но и разместились на трёх плацдармах радиусом в тридцать километров каждый на правом берегу. Центром британского плацдарма стал Кёльн, американского – Кобленц, а французского – Майнц. Однако во время планирования зон оккупации союзники непреднамеренно совершили ошибку. Между американским и французским секторами осталась узкая полоска земли, которая не попала ни в одну из оккупационных зон. Союзники не смогли договориться между собой по поводу расширения своих плацдармов, да и местные жители выступили резко против прихода оккупантов.

Проблема состояла в том, что все дороги, как железные, так и грунтовые, оказались перерезаны, и населённые пункты, располагавшиеся на этой территории – пара городков и десяток деревень, остались без какой-либо связи друг с другом и с внешним миром. Фактически небольшой участок земли, на котором проживали около 8 тыс. человек, вернулся в доиндустриальные времена. Передвигаться между секторами и провозить какие-то грузы по дорогам можно было лишь с формального разрешения оккупантов. Гораздо легче было заниматься контрабандой, обходя французские заставы через лесные тропинки на гужевом транспорте или нелегально переправлять товары через Рейн. Особенно расцвела контрабанда вина, которое виноторговцы с левого берега Рейна переправляли на правый берег в обход французских досмотрщиков, а затем на повозках перевозили его на «большую землю».

Несмотря на то, что формально эта территория продолжала принадлежать Германскому Рейху, сами местные жители шутливо прозвали свой изолированный экслав «Свободным государством Фляшенхальс» (т.е «бутылочным горлышком»).

Изоляция от остальной Германии обернулась нехваткой валюты. Её пытались компенсировать выпуском собственных денежных суррогатов – нотгельдов. Не хватало главного топливного ресурса – угля. Однажды дошло до того, что железнодорожники угнали со станции, контролируемой французами, состав с углём и нелегально пригнали его во Фляшенхальс.

Судя по всему, наиболее жёсткий режим изоляции Фляшенхальса продолжался около года. В 1920 г. американцы смягчили контрольно-пропускной режим в своём секторе, и жизнь более-менее вернулась в нормальное русло. Тем не менее везде срок существования «Свободного государства» дотягивают аж до начала 1923 г. Тогда во время Рурского кризиса французы расширили свою зону оккупации и, наконец, ввели войска в том числе и во Фляшенхальс. Тем самым узкая полоска земли потеряла свой «особый» статус и стала обычной оккупированной территорией на западе Германии. Французские войска были выведены отсюда осенью 1924 г., а плацдармы в Кобленце и в Майнце были оставлены в 1929/30 гг. К этому моменту отношения между Германией и Францией нормализовались, и проблем с перемещениями людей и с провозом товаров больше не возникало.

В наше время необычная история этого места стала своеобразным «конкурентным преимуществом» на туристическом рынке. Сюда активно зазывают туристов, торгуют местным вином и оставшимися сувенирными нотгельдами. За несколько десятков евро можно даже приобрести паспорт «Свободного государства», благодаря которому покупатель обслуживается здесь как гость премиум-класса.

​​Когда Львув был ещё «польське място»

22 ноября 1918 г. закончился, пожалуй, самый яркий эпизод малоизвестной у нас польско-украинской войны 1918/19 гг. Победой поляков завершились уличные бои за Львов – столицу Восточной Галиции.

Распад великих европейских континентальных империй по итогам Великой войны погрузил большую часть Европы в хаос и анархию. Лавина гражданских войн захлестнула тогда весь континент от берегов Рейна до Владивостока. Противостояния происходили не только по линии «красных» и «белых», но и по линии антагонистичных национальных проектов, которые оспаривали между собой «исконные земли».

Одним из конфликтов такого рода являлась польско-украинская война 1918/19 гг. Яблоком раздора между только что воссозданной Польшей и новообразованной Западно-Украинской народной республикой (ЗУНР) стала территория Восточной Галиции (или Галичины), которая до того входила в состав Австро-Венгрии. Из 5,5 млн. населения этого региона около 60% составляли украинцы, проживавшие преимущественно в сельской местности, около 25% – поляки и примерно 12% – евреи. Две последние этнические группы составляли основное население галичанских городов. Не был исключением и Львов. Его население состояло на 50% из католиков (то есть поляков), на 30% из иудеев и на лишь на 20% из греко-католиков (то есть украинцев). В двуединой монархии Львов одновременно являлся центром и украинского, и польского национального движений. В условиях краха империи Габсбургов осенью 1918 г. спор о том, чей Львов, а с ним и вся Восточная Галиция, не мог не привести к вооружённому конфликту.

В последние два года существования Австро-Венгрии имперские власти перестали воспринимать поляков в качестве лояльной этнической группы, так как последние, почуяв, что чаша весов склоняется в пользу Антанты, начали демонстрировать свой гонор перед Центральными державами. Напротив, определённые преференции получили украинцы. Поэтому на момент краха Австро-Венгрии во Львове стояли именно украинские батальоны, в то время как польские подразделения находились в других местах. 1 ноября 1918 г. украинские солдаты и офицеры взяли под контроль большую часть города, после чего во Львове была провозглашена Западно-Украинская народная республика. Австрийские власти без сопротивления передали город под контроль украинцев.

С этим естественно не согласились поляки. Польские подпольные организации, уже действовавшие во Львове до этого, начали организовывать сопротивление и формировать гражданское ополчение. Городская герилья местных жителей, идеально знавших свой город, оказалась успешной, и часть Львова была отбита у украинцев, которые изначально были лучше вооружены и экипированы. Почти половину польских ополченцев составляла молодёжь, из которых около 1,5 тыс. вовсе были школьниками и гимназистами. В польский исторический миф они вошли в качестве «львовских орлят», в память о которых в 1920-х гг. на львовском Лычаковском кладбище был воздвигнут целый мемориал (разрушен при СССР, восстановлен при президенте Ющенко в 2005 г.).

В итоге военная подмога, посланная поляками из Кракова, деблокировала окружённый Львов 21 ноября и к следующему дню полностью очистила город от украинцев. Свою победу поляки «отпраздновали» двухдневным погромом, в ходе которого были убиты несколько сотен евреев и украинцев.

Впрочем, битва за Львов на этом не закончилась, так как армия ЗУНР продолжала блокировать город с трёх сторон и даже предпринимала попытки повторных штурмов. Осада Львова продолжалась до мая 1919 г., пока польские войска из «Голубой армии» генерала Юзефа Галлера, прибывшие с Западного фронта, где они до того воевали на стороне французов, не смели фронт украинцев в ходе генерального наступления.

Польско-украинская война завершилась безоговорочной победой поляков. Восточная Галиция в течение следующих 20 лет находилась в составе Второй Речи Посполитой.

Окончательно «польским местом» Львов перестал быть в 1944/46 гг., когда советские власти депортировали большую часть польского населения города в Польшу и заменили его на украинцев.

Как правильно разложить яйца по разным корзинам

В 1914 г. тот факт, что поляки некогда были разделены между тремя великими империями, стал их преимуществом. Буквально все стороны конфликта попытались разыграть польскую карту в своих интересах, пообещав полякам восстановление их национального государства. Пионером в этом отношении стала Российская империя. В августе 1914 г. Верховный главнокомандующий Николай Николаевич выпустил воззвание к полякам, пообещав предоставить Польше автономию под царской властью и присоединить к ней польские территории разгромленных Германии и Австрии. В Варшаве в ноябре 1914 г. был создан Польский национальный комитет, сформированный из лояльных к России польских политиков. Тогда же в составе Русской императорской армии началось формирование польских национальных частей.

Вообще история поляков, которые воевали на стороне России в Великой войне, судя по всему, остаётся малоизвестной страницей истории, как у нас, так и в Польше. В видео 2018 г. от одиозного польского государственного «Института национальной памяти», которое посвящено борьбе поляков за независимость в годы Великой войны, рассказывается исключительно о «польских легионах» Юзефа Пилсудского в составе австрийской армии, которые воевали против России. При этом число поляков, сражавшихся на стороне России, было если не большим, то как минимум сопоставимым с числом поляков, сражавшихся против неё. Вот такая избирательная историческая политика.

https://youtu.be/nE2TjpLCmX8

В конце 1916 г. немцы и австрийцы, оккупировавшие Русскую Польшу, воссоздали на её территории марионеточное «Королевство Польское». Однако их намерения оставались непонятными. Немцы раздумывали над аннексией части польской территории с последующими массовыми депортациями местного населения и расселением здесь немецких колонистов (в общем, Гитлер недалеко ушёл от кайзера). Австрийцы планировали присоединить Польшу к своим владениям в Галиции.

После февраля 1917 г. Россия перестала восприниматься в качестве серьёзной силы. В апреле 1917 г. в войну вступили США, где общественное мнение и политические элиты обрабатывал ярый лоббист польских национальных интересов всемирно известный пианист Игнаций Ян Падеревский. Под его влиянием в январе 1918 г. одним из Четырнадцати пунктов президента Вудро Вильсона стало воссоздание независимой Польши. В августе 1917 г. Польский национальный комитет переехал из России во Францию. На Западном фронте началось создание новых польских легионов, которые бы сражались уже на стороне Франции.

Вовремя поняв, куда дует ветер, и не желая оставаться на стороне проигравших, Пилсудский начал выходить из подчинения Германии и Австрии. В июле 1917 г. произошёл «Кризис клятвы», когда значительная часть легионеров, вошедших в состав вооружённых сил «Королевства Польского», вслед за своим командиром отказались присягать на верность Центральным державам. За это немцы арестовали Пилсудского и посадили его в крепость.

Те легионеры, кто в июле 1917 г. всё-таки принёс присягу, уже в феврале 1918 г. оставили фронт и ушли на Украину, где соединились со своими соотечественниками, служившими некогда в Русской армии. Там они воевали против немцев до мая, пока не были разбиты. Часть солдат пополнила лагеря военнопленных, а часть – отступила, после чего кто-то пробрался во Францию, а кто-то принял участие в Гражданской войне в России. При этом другая часть поляков, служивших некогда у русских, наоборот, после Октябрьского переворота замирились с немцами, и совместно с ними сражались против большевиков во время финального немецкого наступления перед заключением Брестского мира.

В конечном итоге польская стратегия хранить яйца в разных корзинах полностью оправдала себя. Когда в ноябре 1918 г. рухнули Германская и Австро-Венгерская империи, у воссозданной Польши оказалось достаточное количество войск и политических лидеров, которые в предыдущие четыре года сражались по разные стороны баррикад, но в конечном итоге все преследовали одну и ту же цель – воссоздание независимого польского государства. И на чьей бы стороне они не сражались, они своей цели достигли.

​​Империя КеКа

Австро-венгерское соглашение 1867 г. (Аусгляйх) преобразовало унитарную Австрийскую империю в конфедеративную дуалистическую монархию – Австро-Венгрию. Австрийская часть империи официально назвалась «Королевства и земли, представленные в Рейхсрате», неофициально – Цислейтания. Венгерская часть официально называлась «Земли Священной Венгерской короны Святого Стефана», неофициально – Транслейтания. Обе части империи имели собственные правительства, парламенты и даже армии. «Общими» у Австрии и Венгрии оставались лишь три министерства: министерство иностранных дел, военное министерство (оно управляло отдельной «общей» армией и военно-морским флотом) и министерство финансов.

Помимо практических сфер Аусгляйх регулировал и символические аспекты Союза. Одним из них стал вопрос о том, как правильно использовать две буквы «k» в обеих равноправных частях империи. Речь шла о сокращении слов «императорский» и «королевский» («kaiserlich» и «königlich»).

До 1867 г. использовались два равнозначных сокращения: «k.u.k.» («kaiserlich und königlich») или «k.-k.» («kaiserlich-königlich»). Первая «k» относилась к императорскому достоинству главы всей империи, а вторая «k» напоминала о различных королевствах в её составе: Венгрии, Богемии, Далмации, Иллирии, Славонии, Хорватии, Галиции и Лодомерии, а также Ломбардии-Венеции.

После 1867 г. по требованию мадьяр использование двух букв «k» было пересмотрено, и этот важный вопрос начали пристально регулировать. Отныне сокращение «k.u.k.» могло использоваться лишь в тех случаях, когда речь шла о делах, касавшихся обеих составных частей империи. Слово «императорский» относилось к австрийской части монархии, а слово «королевский» – к венгерской.

В том случае, если в документах использовалось сокращение «k.-k.» или «k.k.», то это означало, что речь шла исключительно об австрийской части империи, а Венгрии это не касалось. Слово «императорский» относилось к императорскому титулу монарха, в то время как слово «королевский» отсылало к королевствам, находившимся в составе австрийской части империи: Богемии, Далмации, Галиции и Лодомерии.

Если документ касался исключительно Венгрии, то использовались сокращения «m.k.» («magyar királyi») или «k.u.» («königlich ungarisch»). И по-венгерски, и по-немецки это означало, что дело относилось к «королевской венгерской» компетенции.

Постоянное использование двух повторяющихся «k» во всех официальных документах смешило многих подданных империи, так как если произносить эти буквы подряд, то возникнут ассоциации со словом «какать». Уже после распада Австро-Венгрии австрийский писатель Роберт Музиль в своём романе «Человек без свойств» придумал слово «Какания», которое использовал в качестве издевательского эвфемизма для павшей империи.

Несмотря на то, что правильным произношением сокращения «k.u.k.» было «ка унд ка», его можно было сократить до «кук». Получалась вот такая империя кукеча.

Выборы, которые ничего не решили

12 ноября 1917 г. (или 25 ноября по новому стилю) в России начались выборы в Учредительное собрание. Согласно Положению о выборах, голосование должно было длиться в течение трёх дней. Однако организационно-технические трудности, связанные с проведением первых всеобщих выборов в огромной аграрной стране, не позволили провести голосование в установленные сроки. В четверти из округов выборы прошли только в конце ноября, в десятке округов они прошли лишь в декабре, а в некоторых отдалённых регионах голосование состоялось только в начале января 1918 г.

После Февральской революции все политические силы страны – от правых до большевиков, признавали необходимость проведения выборов в Учредительное собрание, которое бы и определило будущие пути развития России. Однако предполагаемая дата голосования постоянно переносилась. Главными лоббистами переноса выступали эсеры, которые как главная «крестьянская» партия стремились отсрочить дату выборов до конца сельскохозяйственного года, чтобы крестьяне – их главный электорат, успели собрать урожай, и их уже ничего не отвлекало от процесса голосования. В конце концов, эсерам удалось добиться своей цели, и дата выборов была перенесена с середины сентября на середину ноября.

Правом голоса, как и правом быть избранными, обладали все российские граждане обоих полов, достигшие 20-летнего возраста. На тот момент и по половому, и по возрастному цензу Россия обладала самым прогрессивным избирательным законодательством во всём мире. Правом голоса также обладали военнослужащие. Избирательного права, как активного, так и пассивного, были лишены лишь сумасшедшие, глухонемые и члены дома Романовых.

Россия была разделена на 81 избирательный округ. Границы округов в основном совпадали с территориально-административным делением страны. Дополнительные избирательные округа были созданы для каждого фронта и флота. От каждого округа должно было избраться фиксированное число депутатов. Один и тот же человек мог быть выдвинут не более чем в пяти округах. В каждом округе избиратели голосовали за тот или иной партийный список. В зависимости от числа голосов, поданных за окружные партийные списки, определялось, какие депутаты и от каких партий будут представлять интересы того или иного округа.

Например, от столичного Петроградского округа избрались 12 депутатов: 6 большевиков, 4 кадета и 2 эсера. От столичного Московского округа избрались 11 депутатов: 6 большевиков, 4 кадета и 1 эсер. Подобную статистику по большинству избирательных округов можно найти в соответствующих статьях в англоязычной Википедии. На русском языке таких статей почему-то нет.

Данные по итоговой явке, результатам в отдельных избирательных округах и числу избранных депутатов разнятся от источника к источнику. Оценки числа потенциальных избирателей в России 1917 г. скачут от 75 до 90 млн. человек. Оценки числа проголосовавших варьируются от 45 до 48 млн. Таким образом, итоговая явка составила от 50 до 64% в зависимости от того, какими числами оперировать. Из чуть более чем 800 депутатов, которые должны были быть избраны, неизвестны имена и партийная принадлежность нескольких десятков, поэтому примерные оценки состава Учредительного собрания исходят из информации примерно о 760 – 790 избранных депутатах.

Если говорить о всенародном голосовании, то около 38% набрали эсеры, около 23% – большевики, ещё примерно 13% избирателей проголосовали за украинских эсеров и прочих украинских социалистов. Партия кадетов набрала около 5%, что объясняется её «городским» характером, тогда как абсолютное большинство избирателей проживали в сельской местности и голосовали за более «крестьянско-ориентированные» партии. Меньшевики набрали 3%, преимущественно в Закавказском округе, где под «брендом» социал-демократов шли грузинские националисты. Ещё 2% проголосовали за казачьи списки, преимущественно в Области Войска Донского.

Как бы то ни было, выборы в Учредительное собрание оказались бесполезными, так как единственное его заседание 5/6 января 1918 г. (18/19 января по новому стилю) было разогнано большевистским Совнаркомом.