​​17 июня 1953 г. в ГДР произошло антикоммунистическое рабочее восстание

До 1952 г. ГДР рассматривалась советским руководством скорее как временный проект. Сталин надеялся добиться объединения Германии как нейтрального демократического государства, откуда были бы выведены все оккупационные войска. Однако бывшие союзники и правительство ФРГ упёрлись лбом, требуя интеграции всей Германии в западные политические и экономические структуры. В 1952 г. «нота Сталина» с соответствующими предложениями была отвергнута. Стало ясно, что объединения Германии на советских условиях в ближайшей перспективе не произойдёт. Это послужило сигналом к активизации «социалистического строительства» в ГДР, которая до того строила «многоукладную экономику».

В деревнях началась коллективизация и борьба с «кулаками». Правящий режим СЕПГ поставил целью за год искоренить весь частный сектор. Началось создание собственной армии, что ещё больше усилило перекос в пользу тяжёлой промышленности в ущерб лёгкой. Ситуацию усугубляло то, что ГДР продолжала нести бремя репараций Советскому Союзу.

К середине 1953 г. «форсированное строительство социализма» привело к дефициту и перебоям со снабжением, так как частников позакрывали и обанкротили, а «кулаки» бросали хозяйство и бежали на Запад. Затыкать дыру в экономике решили повышением налогов и норм выработки у рабочих при сохранении прежней зарплаты.

Смерть Сталина вселила надежду на перемены. В Кремле к власти рвался Берия, который был сторонником отката германской политики СССР к ситуации до 1952 г., надеясь всё же добиться компромисса с Западом. В начале июня 1953 г. под давлением Москвы в ГДР был провозглашён «Новый курс», который остановил и даже повернул вспять коллективизацию и национализацию. Рост цен и налогов также были остановлены. Единственное, что не было пересмотрено – это повышение норм выработки у рабочих.

И вот тут-то рабочий класс проявил свою сознательность. Считается, что последней каплей стали хвалебные статьи в правительственных газетах, мол «как же хорошо теперь работать больше за те же деньги». Массовые демонстрации начались в Восточном Берлине 16 июня, а 17 июня они переросли в вооружённые столкновения с партийцами, полицейскими и гэбистами. В тот же день недовольные режимом СЕПГ поднялись по всей стране. Вскоре экономические требования отменить повышение норм выработки дополнились политическими – отправить правительство в отставку, провести свободные выборы, освободить политических заключённых.

Но мятеж не может кончиться удачей, – в противном случае его зовут иначе. События 17 июня были именно бунтом – стихийным и неорганизованным. Когда стало ясно, что СЕПГ утратила контроль над страной, на улицы восточногерманских городов вновь въехали советские танки. Советская армия быстро восстановила порядок, и на этом восстание закончилось.

Жертвами событий 17 июня стали около полусотни человек. По итогам бунта были осуждены более полутора тысяч человек, из которых расстреляли примерно десяток. В СЕПГ произошла очередная «партийная чистка», в ходе которой из партии выдавили «умеренных реформаторов» и критиков Вальтера Ульбрихта. Тем не менее события 17 июня так перепугали партийную верхушку, что нормы выработки действительно были снижены, зарплаты повышены, а социальные обязательства государства расширены.

В ГДР события 17 июня классифицировались как попытка фашистского путча, спровоцированного западными империалистами. В реальности «коллективный Запад» не сделал ничего для помощи восставшим и рассматривал случившееся как внутренние разборки внутри Советской зоны. В ФРГ же, власти которой на тот момент считали «ГДР» нелегитимным государством, 17 июня объявили государственным праздником – «Днём германского единства». Тут тоже имело место политическое лукавство, так как стихийный бунт рабочих, спровоцированный экономическими причинами, трактовался исключительно как восстание «за свободу и национальное единство».

17 июня праздновали в ФРГ вплоть до 1990 г. После этого «День германского единства» был перенесён на 3 октября – день окончательного присоединения ГДР к ФРГ.

Рубрика #исторические_анекдоты

Источник: Иванов М. И. Япония в годы войны. Записки очевидца

​​Канцлер-Акт

Я уже писал о рейхсбюргерах, которые считают, будто Германский Рейх продолжает существовать, а ФРГ – это нелегальная фирма. Сегодня расскажу ещё об одной немецкой теории заговора.

В интернетах гуляет скрин документа из «секретной переписки спецслужб», датированный 1992 г. В строжайшей тайне государственный министр БНД (Федеральной разведывательной службы) доктор Рикерманн сообщает другому неназванному министру об утрате копии сверхсекретного договора, заключённого «Временным правительством Западной Германии» с западными Союзниками 21 мая 1949 г. Затем Рикерманн перечисляет некоторые положения этого тайного договора. Первое: все немецкие газеты и средства телерадиовещания принадлежат Союзникам до 2099 г. Второе: каждый федеральный канцлер перед вступлением в должность обязан подписать «Канцлер-Акт». Третье: Союзникам принадлежит весь золотой запас ФРГ. В заключение Рикерманн советовал отрицать подлинность тайного договора, если его утерянная копия всплывёт и попадёт не в те руки.

Большой вклад в популяризацию историй о «Канцлер-Акте» внёс отставной генерал-майор Бундесвера Герд-Хельмут Комосса. Когда-то – в 1977/80 г. – он даже возглавлял западногерманскую контрразведку. Но выйдя на пенсию, ветеран спецслужб начал писать книжки о «мировой закулисе».

Ещё одним «подтверждением» существования «Канцлер-Акта» считаются откровения Эгона Бара – министра по особым поручениям в кабинете Вилли Брандта. В 2009 г. Бар рассказал изданию «Die Zeit», как осенью 1969 г. послы трёх держав-союзниц заставили недавно избранного канцлера подписать какую-то бумагу, которая подтверждала ограничения западногерманского суверенитета, наложенные Союзниками при создании ФРГ.

Ну а теперь разберём по частям всё вышенаписанное.

Начнём с того, что Бар не раскрыл никаких секретов. Западногерманский суверенитет действительно был ограничен с 1949 по 1990 гг., и это было подтверждено публичными международными договорами. Прежде всего, это касалось статуса Западного Берлина, а также возможности перебрасывать войска по территории ФРГ без её согласия. Все эти ограничения суверенитета были окончательно отменены мирным договором «2+4» в 1990 г. Так что даже если канцлеры и подписывали какие-то неформальные обязательства по соблюдению всем известных договоров в годы «Холодной войны», это не значит, что так происходит до сих пор.

Сам по себе «сверхсекретный документ», датируемый 1992 г., полон исторических и логических несостыковок. Никакого «Временного правительства Западной Германии» никогда не существовало. Федеративная республика была создана 23 мая 1949 г., и как её институты могли заключить какой-то договор за два дня до образования государства – непонятно. В БНД никогда не было должности «государственного министра». Чиновники с такими должностями служат либо в аппарате канцлера, либо в МИДе. И даже там никогда не было государственных министров по фамилии Рикерманн.

Само содержание письма подразумевает, что оба участника переписки знают о каком документе идёт речь, но Рикерманн почему-то считает нужным ещё раз перечислить самые важные пункты «сверхсекретного договора». Письмо из переписки западногерманских спецслужб, датированное началом 1990-х, напечатано на какой-то старой печатной машинке. Наконец, знатоки делопроизводства указывают, что «письмо Рикерманна» состоит из нагромождения элементарных ошибок в оформлении официального документа (не соответствует ни одному утверждённому шаблону, нет фамилии адресата, вставлены противоречащие друг другу степени и грифы секретности). Это заставляет предположить, что автор «секретного письма» в принципе понятия не имел, как оформляются документы в государственных службах ФРГ.

Судя по тому, что в письме упоминаются такие анахронизмы как «Временное правительство» (так действительно назывался кабинет министров в ГДР в 1949/50 гг.) и «государственный министр» в контексте спецслужб (в ГДР было «Министерство государственной безопасности»), можно предположить, что автор подделки – какой-то «осси».

Периодически всякие шизы требуют от властей ФРГ дать комментарий по поводу «Канцлер-Акта».

​​20 июня 1948 г. в Тризонии (объединённые американская, британская и французская зоны оккупации Германии) началась финансовая реформа, которая, как считается, заложила основы западногерманского экономического чуда. Завтра, в 16:00 по мск., мы с Николаем Росовым подробнее обсудим обстоятельства и последствия этой «шоковой терапии», запустившей шестерёнки немецкой экономики.

https://youtu.be/HBYww1aTCzQ

В прошлые годы у меня уже выходили посты об экономике послевоенной оккупированной Германии. Не вижу смысла повторять их все дословно, так что снова сделаю краткий «гайд» для тех, кто что-то забыл или не видел.

1. План Моргентау – первоначальный план западных союзников по территориальному расчленению Германии и уничтожению её промышленного потенциала.

2. Особенности повседневной жизни в послевоенной Германии – крах всех государственных институтов, включая хозяйственную инфраструктуру и систему снабжения. Переход на бартер, расцвет чёрного рынка и принципа «каждый сам за себя».

3. Кто такие «трюммерфрау», и что значит глагол «fringsen»? Кинохроника раскуроченного Берлина летом 1945 г.

4. Байки из жизни местного самоуправления в разрушенном Берлине весной/летом 1945 г.

5. Стихийная «советизация» предприятий Западной (!) Германии в первые послевоенные годы.

6. Парадоксальная ситуация, когда в первые послевоенные годы ведущие партии Западной Германии декларировали приверженность социализму, а ведущая партия Восточной Германии – капитализму.

7. Представители какой партии были главными «леваками» в Советской зоне оккупации? Спойлер: не коммунисты.

8. Непосредственные предпосылки, проведение и последствия финансовой реформы 20 июня 1948 г.

9. Как послевоенное франко-германское соперничество из-за статуса Рурской области привело к созданию Европейского сообщества.

Традиционная фотография на 22 июня.

Советский танк в 1944 проезжает мимо советского танка, оставленного в 1941.

Возмездие – хорошая штука, и знание, что за каждым 41-м будет и 44-й, а потом и 45-й, греет сердце.

​​Миф о «чистом Вермахте»

В течение многих десятилетий после окончания Второй мировой войны в ФРГ, а также в других странах (причём даже в РФ) существовало обывательское представление, будто военнослужащие Вермахта являлись всего лишь обычными солдатами, которые честно исполняли свой долг по защите Фатерланда. Офицерский корпус Вермахта представлялся едва ли не как оппозиционная сила, которая была на ножах с Гитлером и едва его не свергла. Все преступления нацистов в годы войны списывались в основном на СС.

Всё это не соответствует действительности.

Вооружённые силы сыграли важную роль в установлении нацистской диктатуры в 1933/34 гг., обеспечив, например, плавный переход высшей власти от Гинденбурга к Гитлеру. Кружок недовольных офицеров, оформившийся после 1938 г., был маргинален и не отражал настроений большинства военнослужащих. Абсолютное большинство немецких солдат и офицеров сохраняли лояльность нацистскому режиму до мая 1945 г., а заговор 20 июля 1944 г. провалился во многом потому, что не имел не то, что широкой общественной поддержки, но даже поддержки в своём собственном профессиональном сообществе.

Вермахт напрямую участвовал в военных преступлениях в годы войны. Верховное командование Вермахта (ОКВ) издавало преступные приказы, предполагавшие бессудное уничтожение военных и гражданских лиц в Советском Союзе (Приказ «О комиссарах», Приказ «О применении военной подсудности в районе Барбаросса» и т.д.). Снабжение айнзацгрупп СС всем необходимым для осуществления их геноцидальных действий также осуществлялось вооружёнными силами. Солдаты и офицеры Вермахта напрямую участвовали в Холокосте, уничтожении советских военнопленных и гражданского населения на оккупированных территориях, массовой сексуальной эксплуатации женщин.

Откуда же пошёл миф о «чистом Вермахте»?

Началось всё с Фленсбургского правительства Дёница. В своих последних приказах и обращениях рейхспрезидент подчёркивал, что «доблестный Вермахт сражался с честью», ни о каких преступлениях не знал, а всё плохое, что немцы могли совершить – это вина СС. На Нюрнбергском процессе схожие идеи были изложены и развиты в «Меморандуме генералов», составленном Браухичем, Манштейном, Гальдером, Варлимонтом и Вестфалем. Теперь они клялись, что всегда в душе были против Гитлера, ещё до войны составляли заговоры, но во время войны, скрипя зубами, были вынуждены подчиняться ненавистному тирану «из чувства долга». Впоследствии все эти взгляды о тупом Гитлере, который всех бесил и только мешал, будут изложены в вале генеральских мемуаров, хлынувших на книжный рынок, начиная с 1950-х гг.

На Нюрнбергском процессе Верховное командование Вермахта было… оправдано как «организация». Но почему? Суд счёл, что ОКВ в принципе не представлял собой «организации» в юридическом смысле этого слова в отличие, например, от СС или НСДАП. Это просто было собрание высокопоставленных офицеров, координировавших действия трёх видов вооружённых сил. Одновременно трибунал оговорил, что это ни в коей мере не снимает ответственности с военного командования, и в будущем генералов-преступников следует судить в индивидуальном порядке. Начальники штаба ОКВ Кейтель и Йодль, как известно, были повешены в Нюрнберге. Однако решение об оправдании ОКВ как «организации» дало формальный повод утверждать, будто суд доказал «невиновность Вермахта» в нацистских преступлениях.

Ну а дальше началась «Холодная война». В ФРГ стали воссоздавать Бундесвер, формируемый, естественно, из кадров Вермахта (больше их взять было неоткуда). Осуждённых генералов амнистировали и освободили. Федеративная республика превратилась в прифронтовой бастион Запада против коммунизма, и этот нарратив идеально сошёлся с мифом о «чистом Вермахте». Фактически вплоть до 1990-х гг. общественное отношение к войне на Востоке исходило из того, что «Гитлер может и был чудовищем, но в войне против СССР-то он был прав!». Об истории с официальным поминовением эсэсовцев в 1985 г. при участии канцлера Коля и президента Рейгана я уже рассказывал.

Эпохальная перемена произошла лишь в 1990-х гг. Но об этом – в другой раз.

​​Ровно 100 лет назад, 24 июня 1922 г., в Веймарской республике расстреляли и взорвали министра иностранных дел

Вальтер Ратенау родился в 1867 г. в семье промышленника Эмиля Ратенау, основателя AEG – ведущей немецкой компании по производству электротехники. Ратенау были архетипичными немецкими евреями рубежа веков – ярыми немецкими националистами и государственниками. И тем не менее всю свою жизнь Вальтер Ратенау, принадлежавший к одной из богатейших семей Германии, сталкивался с антисемитизмом. Изначально он хотел стать военным, но в Пруссии до 1914 г. евреев не производили в офицеры, а становиться выкрестом Ратенау не хотел. Так что ему пришлось идти по стопам предков и наследовать отцовскую промышленную империю.

С началом Первой мировой Ратенау «как ценного специалиста» привлекли к управлению военной экономикой. На должности главы департамента по контролю за сырьём он внёс решающий вклад в создание плановой экономики и «государственного капитализма» в кайзеровской Германии, на которые впоследствии будут ориентироваться и большевики, и нацисты. Во внешней политике Ратенау принадлежал к «ястребам», грезил о европейском Таможенном союзе во главе с Германией, требовал бомбить Лондон цепеллинами и без колебаний депортировал десятки тысяч бельгийских «вестарбайтеров» на принудительные работы в Рейх.

Но мы должны помнить, что национализм и империализм в ту эпоху ещё могли спокойно уживатсья с либерализмом. И Ратенау – «ястреб» во внешней политике, был сторонником либерализации внутри страны. После Ноябрьской революции он стал одним из создателей Немецкой демократической партии (DDP) – социал-либеральной партии, которая признала республиканский строй и наряду с социал-демократами и католическими центристами стала опорой веймарской демократии.

В мае 1921 г. Ратенау стал министром реконструкции, ответственным за выплату репараций. В феврале 1922 г. он стал министром иностранных дел. На обоих постах Ратенау пытался договориться с Союзниками о снижении платежей. Когда на Генуэзской конференции в апреле того же года он понял, что это пока не удаётся, министр провернул финт ушами и заключил Раппальский договор с Советской Россией о взаимном дипломатическом признании и списании всех обоюдных претензий.

Либеральный министр, еврей, капиталист и сторонник переговоров с Антантой, который одновременно подписал мирный договор с большевиками, Ратенау вызывал лютую ненависть у правой оппозиции. Его обвиняли в участии во всех возможных «еврейских заговорах» и чуть ли не в прямом исполнении воли «Сионских мудрецов».

Утром 24 июня 1922 г., когда Ратенау ехал со своей виллы на работу, машина с членами террористической ультраправой «Организации «Консул» обогнала открытый министерский кабриолет, после чего убийцы выпустили в Ратенау очередь из пистолет-пулемёта MP-18 и для верности кинули гранату. Министр погиб на месте. Террористы скрылись.

Вскоре полиция вышла на след «консулов» и арестовала около десятка человек, причастных к убийству. Оба непосредственных исполнителя были выслежены спустя три недели и погибли при задержании. Участники заговора (включая будущего писателя Эрнста фон Заломона), оказавшиеся на скамье подсудимых, получили по несколько лет тюрьмы и вышли на свободу уже к концу 1920-х гг. Некоторые из них ещё получили «минуту славы» в 1933 г., когда нацисты чествовали убийц «еврея Ратенау».

Ратенау стал «мучеником за демократию», а его смерть сплотила умеренные республиканские партии. В рейхстаге был принят «Закон о защите республики», который формально усилил преследования политических радикалов (в реальности закон не особо работал, но это другая история). Что же касается немецкой экономики, то смерть главного переговорщика с Антантой нанесла ещё один удар по марке, которая окончательно полетела в тартарары, предвосхищая катастрофу гиперинфляции 1923 г.

В целом, историография признаёт социал-либерала Ратенау, наряду с правым либералом Густавом Штреземаном, наиболее выдающимся политиком Веймарской республики, который, останься он в живых, имел шансы спасти её.

​​План Кауфмана

Теодор Кауфман родился в 1910 г. в семье немецких евреев, которые иммигрировали в США за несколько лет до его рождения. Его отец был издателем местной еврейской газеты в Ньюарке (штат Нью-Джерси), а сам Теодор владел небольшим рекламным агентством.

К концу 1930-х гг. впечатлительный Кауфман «заболел политикой» и решил «осчастливить» мир своими предложениями. В 1939 г. он создал «Американскую федерацию мира», которая, судя по всему, состояла из него одного. От её имени Кауфман начал публиковать и рассылать изоляционистские брошюры с требованием ни в коем случае не ввязываться в заграничные войны. В числе прочего автор предлагал американцам на две недели отказаться от покупок, чтобы продемонстрировать несогласие с потенциальным вмешательством правительства в чужие конфликты. Если же Конгресс захочет отправить американских парней на войну, то лучше уж их всех предварительно стерилизовать. Стоит ли говорить, что никакого влияния на общественное мнение, а уж тем более на американские элиты писанина Кауфмана не оказала.

Тем не менее визионер не унимался. Но вскоре в его внешнеполитических взглядах произошёл резкий поворот. В начале 1941 г. Кауфман издал 100-страничную книжку «Германия должна погибнуть!». Бывший пацифист не оставил идей о массовой стерилизации, но теперь он предлагал провести её в Германии, несмотря на то что Америка ещё даже не вступила в войну. Немцы объявлялись генетически агрессивной нацией, которую нужно поголовно стерилизовать. Их земли следовало распределить между соседними государствами. Деятельный Кауфман даже разработал график, с какой скоростью нужно провести стерилизацию, и как скоро вымрет последний германец. Но почему-то и на этот раз публика не приняла самозваного геополитика. Экстравагантная идея действительно привлекла к книге определённое внимание, но все рецензенты предсказуемо отнеслись к Кауфману как к дурачку.

Но то было в Америке. Совсем иначе «План Кауфмана» восприняли в самой Германии. Летом 1941 г. нацистская пропаганда начала популяризацию книги городского сумасшедшего, выставляя его ЛИЧНЫМ СОВЕТНИКОМ РУЗВЕЛЬТА. Соответственно и идеи Кауфмана подавались как «реальные намерения Рузвельта и евреев по уничтожению немецкого народа». Геббельс в личных записях отмечал, насколько нацистам повезло с Кауфманом, и если бы его брошюры не было, её стоило придумать. Вплоть до самого конца режима выдержки из «Плана Кауфмана» транслировались по немецкому радио и печатались огромными тиражами на пропагандистских листовках. Всё это помогало обосновать перед гражданами усиление антисемитских мер, вроде введения жёлтых звёзд и начала депортаций евреев из немецких городов на Восток: сначала в гетто, а потом в лагеря смерти. Уже в конце войны нацисты пытались использовать «План Кауфмана» и «План Моргентау» (который, напомню, так никогда и не был официально принят), чтобы побудить немцев сражаться до конца против американцев на Западном фронте.

Что касается самого Кауфмана, то его дальнейшая жизнь не представляет особого интереса. Последние его брошюры, изданные уже в 1942 г., предполагали «всего лишь» политическое перевоспитание немцев, а не их стерилизацию. Хайпануть на своей известности у Кауфмана не вышло. Известно, что его отец в годы войны обанкротился и покончил с собой. В конце концов, Кауфман вступил в армию, став переводчиком с немецкого. После войны его следы окончательно теряются.

​​Внимание-внимание! «Стальной шлем» переквалифицировался в кинообзорщика! И в литературного критика!

По крайней мере, сегодня.

В центре внимания – легендарный ананасус анонимус в маске и мир вокруг него. Точнее них, потому что лор графического романа Алана Мура и Дэвида Ллойда это абсолютно совершенно бешено кардинально ДРУГОЕ, нежели лор фильма братьев Вачовски. И по правде говоря, после прочтения комикса фильм уже невозможно воспринимать серьёзно.

Итак, в обзоре не будет никаких философских рассуждений и глубокомысленных копаний в характерах персонажей. Только голая альтернативная история и социально-политический анализ тех режимов, в которых происходят действия двух совершенно разных произведений, по недоразумению называющихся одинаково – «V for Vendetta».

И да, элитное чтение доступно только платным подписчикам на Boosty и на Patreon

Дефолт имени Гитлера

Экономическая история межвоенной Германии очень интересная, сложная и запутанная. Вокруг неё вертится большое количество обывательских мифов.

Всем известно о репарациях, наложенных Антантой на Германию по итогам Первой мировой войны. Зачастую их представляют едва ли не как главную причину экономических бед Веймарской республики. Я уже писал, что это совершенно не так. Но разговор о репарациях, это отдельная тема, и на днях её, видимо, нужно будет ещё раз обсудить.

В 1923 г. в Германии состоялась кульминация драмы, связанной с гиперинфляцией, которая началась, на самом деле, ещё в 1914 г. Репарации сыграли здесь скорее косвенную, чем прямую, роль, так как у экономического кризиса хватало и внутренних причин. Как бы то ни было, в 1924 г. из-за океана пришло решение проблем – План Дауэса.

Если вкратце, то США залили Германию дешёвыми кредитами, которых в течение нескольких лет хватало не только на выплату репараций, но и на развитие местной инфраструктуры. Репарации, которые немцы платили британцам и французам, затем шли на погашение межсоюзнических долгов европейских стран перед американцами.

Проблема заключалась в том, что План Дауэса с какого-то момента превратился в международную финансовую пирамиду. Немцы набрали так много коммерческих долгов, что выплатить их могли только взяв ещё денег в долг. Лафа стала заканчиваться в 1929 г., ещё до Великой депрессии, когда был принят План Янга, согласно которому американцы прекращали долгосрочное кредитование Германии в обмен на сокращение ежегодных платежей Рейха по репарациям. Ну а когда в США грянула Великая депрессия, то для немецкой экономики, завязанной на американскую, всё стало совсем плохо.

Профессор Лондонской школы экономики Альбрехт Ричль в своём исследовании утверждает, что без Плана Дауэса, Германия, вероятно, повторила бы путь Великобритании. 1920-е гг. были безрадостным и тяжёлым временем для британской экономики, зато во время Великой депрессии ей не пришлось больно падать (не жили богато, нечего и начинать), поэтому серьёзных социально-политических катаклизмов в Соединённом Королевстве не произошло. Напротив, Германия, разжиревшая на американских кредитах в «бурные двадцатые», расшиблась в блин.

Католический правоцентрист канцлер Брюнинг с 1930 г. начал проводить политику жесточайшей дефляции с целью удешевить немецкий экспорт и за счёт него вытащить страну из депрессии. Одновременно сокращение немецкой экономики должно было продемонстрировать Союзникам бесполезность требований по выплате репараций. Эта – внешнеполитическая – цель оказалась полностью выполнена. В июле 1932 г. с Германии были сняты все репарации.

Однако стремясь к дефолту по «политическим» долгам, Брюнинг делал всё возможное, чтобы Германия оставалась платёжеспособной по «коммерческим» долгам, набранным в течение 1920-х гг. Это было необходимо и для сохранения здоровых экономических отношений с инвесторами, и для укрепления политического союза с Америкой, которая могла поддержать немецкие требования по списанию репараций.

Но после того как репарации действительно были списаны, в немецком правительстве (уже без Брюнинга) вверх взяли сторонники полной экономической автаркии. На руку им играла и общая деглобализация мировых рынков, когда каждая крупная держава, в том числе США, стремилась огородиться от остальных. Бывшие союзники США один за другим отказывались платить по межсоюзным долгам.

Первый экономический шаг Гитлера, пришедшего к власти как консолидированный кандидат от правой коалиции нацистов и консерваторов – это объявление дефолта по немецким внешним долгосрочным долгам в июне 1933 г. Через год – в июне 1934 г., тоже произошло и с остальными внешними долгами.

Дефолт с ходу уничтожил любые возможности по нормализации отношений между правительствами Гитлера и Рузвельта. С этого момента у гитлеровского Рейха оставался лишь один путь – создавать закрытую милитаризованную автаркию, нацеленную на агрессивные завоевания.

P.S. Споры по веймарским коммерческим долгам были урегулированы только с правительством ФРГ в начале 1950-х гг.

Сегодня, 28 июня, очередная, 103-я, годовщина со дня подписания Версальского договора, который завершил Первую мировую войну.

За всё время ведения канала я регулярно высказывался и об окончании Первой мировой, и об её итогах, зафиксированных в Версале. Свёл все свои прошлогодние рассуждения в единый текст. Как я и люблю, текст выстроен в формате разоблачений обывательских мифов о Версале. Наслаждайтесь.

https://telegra.ph/Versalskij-mir--likbez-06-28

Этот текст выставлен в отрытом доступе, но если вы хотите поддержать меня, то можете подписаться на страницы «Стального шлема» либо на Patreon, либо на Boosty. На последней платформе можно оформить разовый донат.

В ночь с 29 на 30 июня 1934 г. в Германии начались события, которые в немецком языке известны как «Путч Рёма», а во всех остальных как «Ночь длинных ножей»

В 1933 г. Гитлер без особых проблем в течение нескольких месяцев расправился с парламентскими партиями, профсоюзами, местным самоуправлением и установил однопартийную диктатуру. Однако даже после этого его власть нельзя было назвать абсолютной.

Во-первых, Гитлер не являлся главой государства. Высший пост президента занимал фельдмаршал Гинденбург, который теоретически мог в любой момент снять Гитлера с должности канцлера.

Во-вторых, вооружённые силы Германии – рейхсвер, так и не были взяты нацистами под контроль. Генералы оставались лояльными, прежде всего, президенту, а не канцлеру.

Наконец, в-третьих, приход нацистов к власти во многом был обеспечен уличным террором Штурмовых отрядов (СА) во главе с Эрнстом Рёмом. С ним у Гитлера возникли серьёзные разногласия по поводу будущего государственного устройства. Рём считал, что «Национальная революция» должна перерасти в «Национал-социалистическую революцию». Иными словами, НСДАП должна выполнить «левые» пункты собственной программы и раскулачить буржуев в пользу верных партийных товарищей. Более того, Рём видел СА в качестве основы будущей национальной армии с собою во главе. К июню 1934 г. численность СА достигла 4,5 млн. человек, в то время как в рейхсвере официально состояли лишь 100 тыс. Естественно, генералы ненавидели Рёма с его толпой гопников и молодняка и считали планы начальника штаба СА неслыханной дерзостью.

Гитлеру же требовалась поддержка генералов. Старый президент Гинденбург дышал на ладан, со дня на день ожидали его смерти, а это означало освобождение высшего поста в государстве. От армии, обладавшей нужным силовым ресурсом и авторитетом, зависело, кто его займёт: Гитлер или кто-то другой. В конце концов, генералы могли вовсе установить военную диктатуру или реставрировать монархию. Сам же Гитлер не для того так тщательно выстраивал контакты с промышленниками и банкирами, чтобы раскулачить их в пользу бедных однопартийцев.

Чувствуя свою силу, военные выставили Гитлеру ультиматум: или тот сам расправится с Рёмом, или военные возьмут власть в свои руки, и тогда – конец нацистскому режиму. Гитлер принял ультиматум. Однако, судя по всему, он изначально не собирался убивать Рёма, а хотел только отстранить того от должности. Судьбу руководителя СА решили его аппаратные враги Геринг и Гиммлер, которые воспользовались гитлеровской паранойей и убедили фюрера, что «друг Рём» готовит заговор. В реальности не найдено никаких подтверждений, будто Рём реально готовил путч против Гитлера. С другой стороны, глубина противоречий между ними всё нарастала, и возможно, поживи Рём ещё немного, заговор действительно бы возник.

Как бы то ни было, 30 июня и 1 июля расправа свершилась. Её жертвами стали около ста человек. Помимо лидеров СА, эсэсовцы уничтожили ряд ненацистских, прежде всего консервативных, оппозиционеров: бывшего канцлера генерала Шляйхера, бывшего главу абвера генерала Бредова, бывшего комиссара Баварии фон Кара, который некогда подавил Пивной путч, публициста Эдгара Юлиуса Юнга и некоторых других.

В целом, «Ночь длинных ножей» ограничилась верхушечной разборкой и напрямую никак не затронула основную массу населения. Значение этих событий заключалось в другом. Если до того момента бессудные расправы ещё можно было списать на «местную инициативу», то 30 июня 1934 г. высшее руководство страны инициировало бессудные убийства, фактически уголовку, и публично взяло на себя полную ответственность за них, будто так и надо.

Устранив СА, армия вскоре получила ещё более грозного врага в лице СС, которые после «Путча Рёма» получили статус самостоятельной организации. Что касается самих Штурмовых отрядов, то их роль после 1934 г. свелась к допризывной подготовке молодёжи. Фактически они стали представлять собой аналог ДОСААФ. Нюрнбергский процесс, который ограничил рассмотрение нацистских преступлений только периодом Второй мировой войны, по этой причине отказался признать СА «преступной организацией».