Нам в редакции вдруг вспомнилась любопытная #история, лет 6 назад случившаяся, из серии: как корабль назовешь, так и поплывёшь.
Дело в том, что ближе к июню 2017 г. развернулась «всамделишная» баталия за сквер около минского Красного костёла. Тогда столичные власти озвучили идею о том, чтобы присвоить скверу имя Э. Войниловича, на средства которого был построен костел и где, собственно, он сам и похоронен. Предложение, выглядевшее вполне логичным по мнению городских властей, поддержала Комиссия по наименованию и переименованию проспектов, улиц, площадей и других составных частей Минска (ну, как же – «фундатар» и меценат!). Не удивительно, что идею поддержали и белорусские нацдемы, тогда совсем распоясовшиеся ввиду очередной либерализации (ну как же, поддерживал создание БНР, в доме Вайниловича проходил Белорусский съезд Слуцка, который инициировал Слуцкое вооруженное восстание!). Некто Северинец из БХД даже прямо призвал со страниц «Нашей Нiвы» горожан присылать в адрес Мингорисполкома обращения с просьбой присвоить скверу имя Войниловича.

Кто тогда выступил против? Да коммунисты… Сначала была большая разгромная статья от БКПТ. А потом и члены Партии «Справедливый мир» высказали своё «фу» намерениям «слившихся в экстазе» городских чиновников, историков-националистов и окормляемой ими националистической оппозиции. Прежде всего, ввиду его резко негативного отношения к идее белорусской государственности и стремления лишить белорусский народ его суверенного права жить самостоятельно – вне польского государства и польской нации. «Из собственных воспоминаний Войниловича известно, - указали они тогда в своём обращении, - что он считал необходимым восстановление Речи Посполитой в границах 1772 года, для чего, в том числе, во время Первой мировой и Гражданской войн сотрудничал с немецкими и польскими оккупантами, что был сторонником «полонизации» Беларуси и называл ее не иначе, как «литовско-белорусские Крэсы». Это деятель даже приветствовал поход пилсудчиков на Минск в 1919-м, желая им выйти на границы 1772 г. Такой вот предатель интересов белорусского народа и коллаборационист, превратившийся усилиями минских чиновников в национального деятеля, друга белорусских крестьян и чуть ли не прогрессиста!

Гораздо лучший вариант — назвать сквер в соответствии с находящейся тут скульптурной группой работы Анатолия Аникейчика и Сергея Мусинского — «Юность», - писали тогда товарищи из «Справедливого мира».

Ан, нет, не прислушались власти. Мракобесную историю мемориализировали....Назвали не «Юностью» сквер, что как раз таки было логично – и одноимённая скульптура с фонтаном тут, и юные граждане страны, студенты двух находящихся неподалёку университетов тут встречаются, влюбляются… Эх, юность!

Любопытно, что предложения об увековечении имени Войниловича в топонимике Минска делались тогда не впервые. В 2007-2008 гг. была предпринята исходившая от католической общины Минска попытка добиться переименования в ул. Войниловича ул. Берсона (народного комиссара ЛитБела, если что, убитого пилсудчиками; когда его, этнического поляка, расстреливали, он пел по польски «Интернационал»). Но, как сказал там же на страницах нацдемовской «НН» Северинец, «коммунисты, которые засели в Мингорисполкоме – длительное время по идеологической линии работали то Чикин, то Карпенко – понаписали обращений...».

Так вот – не приходит ли время для нового обращения, чтобы убрать имя этого, с позволения сказать, деятеля, из топонимики Минска. Коммунисты Минска, помимо всех наших собственных легенд и мифов о «трушности» и следовании линии партии Президента наше общей идеологии, тут объединимся? #нацдемы #позиция_красных

#день_истории
Такие вот события пронеслись вчера мимо нас, с разным «некруглым» возрастом: 114 лет «Марксизму и эмпириокритицизму» - главному философскому труду Ленина; 69 лет почившему в бозе Варшавскому договору — самому неагрессивному военному блоку в истории человечества; ну и наконец 29 лет первому всебелорусскому референдуму 1995 г.

Позволим себе #с_нашей_колокольни некоторые #рефлексии относительно последнего, который сейчас воспринимается как очевидный и на фоне последующих не вызывает особого негатива.

Хотя тогда, конечно, общественность возмущалась, и были вопросы по конституционности референдума и по процедуре. Например, по правомерности вынесения вопросов по изменению госсимволики, приданию русскому языку статуса государственного и превращению президентской республики в президентско-парламентскую, с правом президента на роспуск парламента, на референдум; имеющийся закон тогда якобы не предполагал возможности вынесения на всенародное обсуждение тем, касающихся национально-исторической идентичности, и не допускал внесения изменений в Конституцию в последние полгода деятельности парламента. А ещё всплыли «траблы» с использованием админресурса для обеспечения явки студентов, заводчан и работников бюджетных организаций и т.д. Хотя общественность вовсе не по процедуре возмущалась, а по содержанию вопросов: они напрочь перечёркивали все культурно-политические достижения нацдемов, которые тогда диктовали свою неуклонную волю законодательной ветви власти, за отчётные 5 лет. Все понимали, что это только начало.

Но первый президент пошёл ва-банк со своим отчаянным популизмом: обещал населению вынести вопросы о госсимволике на его решение – сделал; вопрос о языке был сопутствующим – и тоже популистским, но отвечал интересам населения (устроенная националистами ускоренная бедорусизация нашла своих самых массовых противников). Расширение полномочий президента было бонусом, но население активно голосовало за все предложения первого белорусского президента, ностальгируя по Советскому Союзу и устав от националистической пропаганды и национал-культурных экспериментов над собой.

Политическое поведение кандидата Лукашенко на самом деле сильно отличалось от политического поведения нацдемов в парламенте и попавшего под их влияние постсоветского правительства Кебича.

Про то, под каким нажимом принималась прежняя госсимволика, мы уже писали: Погоню потащили почти ровно, с флагом были нюансы; тогда никто не ощущал, что это флаг коллаборации.

Когда мы потом — много позже — обсуждали итоги этого референдума, те из нашей редакции, кто тогда был из вменяемых в «Справедливом мире», доказывал, что в этом референдуме были уже в проекте заявлены наши социалистические ценности. Нужно было их хапать и развивать.

Нет, всем хотелось демократии по программе партии, сиречь — буржуазной демократии.

В итоге нет больше ни одной левой партии в Беларуси. Во всяком случае, в риторике – чтобы она смогла как мы публично власть критиковать за социальные дела.

#госсимволика #нацдемы #история

#Калиновский #редакционное
Приходится всё-таки высказать свою позицию по Калиновскому. Потому как мракобесие продолжается — его уже и маньяком объявили.

Хотя мы уже получили за это от некоторых товарищей, что солидаризируемся со всякими воинствующими ортодоксами, сталинистами и «совками» в их протесте. Но такое историческое мракобесие хуже, чем сталинизм, а #булкохрусты и прочая #белогвардейщина, несущие нам всю эту антикалиновскую идеологическую пургу, находятся вообще вне зоны конструктивной критики. Если #с_нашей_колокольни судить. Поэтому мы тут..

Ну, между строк скажем ещё, что заявленный помимо всего прочего в обращении «Единства» Войнилович (который для нас не столько «русофоб», сколько белорусофоб – и мы об этом писали) — это часть нашей собственной городской топонимической «герильи». Часть нашей редакции, которая пришла из партии «Справедливый мир», была в рамках партии инициатором кампании против придания скверу возле минского Красного костёла имени коллаборанта Войниловича. И хотели "Юности", что было бы более естественно, с учётом одноимённой скульптуры в нём, светского характера нашего государства и студенческой молодёжи, тусящейся в сквере.

А теперь по существу. Мы считали и считаем Калиновского частью белорусского советского проекта. Абстрагируясь от тех важных для нас, конечно же, позиций, которые высказывали в отношении его восстания классики марксизма, включая Ленина, мы рассматриваем его как часть той идеологической работы, которую вело советское руководство в плане формирования белорусской советской нации. И из числа героев, которые могла предложить история, близких по идеям советским, был конечно национальный социалист Калиновский.

Мы знаем, что его его образ оказался приукрашен, отретушировован, слеплен искусственно, во многом, чтобы соответствовать образу «мужицкого вождя». У нас в редакции до сих по споры на этот счёт.

Но нас объединяет одно: понимание того, что развенчание образа Калиновского и попытки «наезда» на исторический миф о нём — это первый шаг к десоветизации в #РБ. В #РФ уже кричат о переименовании улиц Засулич, Перовской, Халтурина и других «героев террористической истории».. У нас под сомнением подвиг Пулихова, который попытался в 1905 г. убить Курлова — главного виновника «курловского расстрела». Ставшено потом в Петербурге главным полицейским коррупционером, который за взятки за преступления аристократов простых людей на каторгу отправлял. На очереди Берсон, Дауман, Дзержинский... Ленин готовится!

Про слонимское местное духовенство мы уже писали с его атрибуцией Ленина и Дзержинского как "террористов". Кажется, что это общая беда священников.

Маленькими шажками уроды антикоммунистические действуют, в т.ч. привластные. И духовенство совершенно естественно используют. Как до того #нацдемы использовали католическое духовенство в случае с Вайниловичем. А ещё предательскую часть Института истории НАН. Но это так уже, к слову. Чтобы помнили.

Чем ответим на это всё мы, #коммунисты, — с учётом того, что у нас #позиция_красных? У нас большая задача, товарищи...