конечном итоге выглядит довольно симпатично.
Ну и понятно, в отличие от мыслителей якобинско-бланкистско-большевистского разлива, желающих тащить несознательный народец к счастью железной рукой, Ковел, Оджалан и их последователи куда миролюбивей настроены, предлагая концентрироваться не на захвате политической власти активным меньшинством для проведения “революции сверху”, а строить снизу максимально удаленную от государства и постоянно расширяющуюся “постгосударственную и постиндустриальную модель” (ака “демократическая автономия” Оджалана), в рамках которой происходит массовая “мировоззренческая/культурная революция”. Без которой, дескать, социализм невозможен вообще никакой, но с которой и капитализм в прежнем виде тоже не сможет существовать, что открывает путь для “экосоциалистической революции”.
Ну и понятно, в отличие от мыслителей якобинско-бланкистско-большевистского разлива, желающих тащить несознательный народец к счастью железной рукой, Ковел, Оджалан и их последователи куда миролюбивей настроены, предлагая концентрироваться не на захвате политической власти активным меньшинством для проведения “революции сверху”, а строить снизу максимально удаленную от государства и постоянно расширяющуюся “постгосударственную и постиндустриальную модель” (ака “демократическая автономия” Оджалана), в рамках которой происходит массовая “мировоззренческая/культурная революция”. Без которой, дескать, социализм невозможен вообще никакой, но с которой и капитализм в прежнем виде тоже не сможет существовать, что открывает путь для “экосоциалистической революции”.
В Республике Бангладеш теперь жарко: выше 30 градусов температура подымается. Ну и с июня университеты страны охвачены массовыми протестами, которые в среду и четверг закончились столкновениями студентов с полицией в Дакке и Читтагонге (второй крупный город страны), в результате чего погибло, как говорят, 32 человека и более двух тысяч получили ранения.
Чего это студентоза взбунтовалась? Студенты негодуют от того, что знаменитый бангладешский независимый Высокий суд вернул систему, по которой 30% государственных должностей зарезервировано за потомками тех, кто сражался и погиб в освободительной войне 1971 года.
Война эта для Бангладеш сродни нашей ВОВ: тогда Бангладеш еще был в составе Пакистана и центральное правительство шло по пути унификации страны, ущемляя бенгальскую речь и желая, чтоб все говорили только на урду и ходили строем по приказу Исламабада. В марте 1971 пакистанская военщина решила быстренько расправиться с очередными волнениями бенгальцев, получив в ответ массовую партизанскую войну, в которой генералы-патриоты проиграли и Восточный Пакистан превратился в Народную Республику Бангладеш.
Бенгальских повстанцев тогда поддерживали Индия, СССР и все прогрессивное человечество (“битлы” даже дали специальный концерт в знак уважения), а вот маоистский Китай и прокитайские коммунисты наоборот, восприняли бенгальский бунт как проявление “индийского гегемонизма”, тесно связанного с “советским социал-империализмом”, и оказывали всемерную помощь “прогрессивной пакистанской буржуазии”. В общем, все как всегда.
Вокруг всей этой военной истории Бангладеш создал соответствующий культ: с памятниками, парадами, фильмами/песнями и определенными патриотическими нарративами, которые пускаются в ход всякий раз, когда у господствующих кругов страны возникают внутренние проблемы.
Студенческие волнения последнего месяца - как раз из таких больших проблем. Дело в том, что в 2018 году, - тоже после массовых студенческих беспорядков, - действовавшая десятилетиями квота на госслужбу для потомков участников войны была отменена. Почему студенты взволновались? Потому что госслужба в Бангладеш до недавнего времени это чуть ли не единственная (кроме армейской стези) возможность обеспечения стабильного финансового существования и будущего пенсионного обеспечения (система всеобщей пенсии начала вводиться в Бангладеш только в прошлом году, да и то со скрипом). А резервация мест у государственного кормила для людей, чья заслуга заключается только в том, что они внуки неких “борцов за независимость”, по мнению огромного студенческого лагеря нарушало принцип равенства, прописанный в конституции и вело к деградации и так не сказать чтоб очень эффективного госаппарата.
И вот теперь, неожиданно для всех, эту популистскую систему задумали вернуть, ожидаемо вызвав массовый гнев учащихся. А чтобы, видимо, подкинуть дровишек в разгорающийся огонь недовольства, незабвенная и несменяемая матушка всех бенгальцев 76-летняя Шейх Хасина (годы правления 96-01, 09-настоящее время) решила обвинить протестующих в антипатриотизме. Заявив, что дурацкие студенты видимо забыли как “деды воевали”; как деды дали возможность им самим разговаривать на бенгальском языке и раз за разом свободно делать свой политический выбор в пользу самой Шейх Хасины; они наверное хотят, чтоб вместо честных внуков “борцов за свободу” в госсапарат пробрались “разакары”; они может и сами внуки этих самых “разакаров”, а?
Чтобы внести ясность: “разакары” - это общее наименование бенгальских коллаборационистов, которые в годы войны за независимость прислуживали пакистанской военщине, чьими руками по большей части и были осуществлены самые лютые преступления, подпадающие под понятие “геноцида”. Короче, для граждан Бангладеш “разакар” есть тяжелое оскорбление. И понятно, что бангладешское начальство решило таким образом ловко демонизировать студенческий протест, просто представив учащихся “врагами родины”, не имеющими права ходить под флагом, обагренным кровью патриотов 1971 года.
Чего это студентоза взбунтовалась? Студенты негодуют от того, что знаменитый бангладешский независимый Высокий суд вернул систему, по которой 30% государственных должностей зарезервировано за потомками тех, кто сражался и погиб в освободительной войне 1971 года.
Война эта для Бангладеш сродни нашей ВОВ: тогда Бангладеш еще был в составе Пакистана и центральное правительство шло по пути унификации страны, ущемляя бенгальскую речь и желая, чтоб все говорили только на урду и ходили строем по приказу Исламабада. В марте 1971 пакистанская военщина решила быстренько расправиться с очередными волнениями бенгальцев, получив в ответ массовую партизанскую войну, в которой генералы-патриоты проиграли и Восточный Пакистан превратился в Народную Республику Бангладеш.
Бенгальских повстанцев тогда поддерживали Индия, СССР и все прогрессивное человечество (“битлы” даже дали специальный концерт в знак уважения), а вот маоистский Китай и прокитайские коммунисты наоборот, восприняли бенгальский бунт как проявление “индийского гегемонизма”, тесно связанного с “советским социал-империализмом”, и оказывали всемерную помощь “прогрессивной пакистанской буржуазии”. В общем, все как всегда.
Вокруг всей этой военной истории Бангладеш создал соответствующий культ: с памятниками, парадами, фильмами/песнями и определенными патриотическими нарративами, которые пускаются в ход всякий раз, когда у господствующих кругов страны возникают внутренние проблемы.
Студенческие волнения последнего месяца - как раз из таких больших проблем. Дело в том, что в 2018 году, - тоже после массовых студенческих беспорядков, - действовавшая десятилетиями квота на госслужбу для потомков участников войны была отменена. Почему студенты взволновались? Потому что госслужба в Бангладеш до недавнего времени это чуть ли не единственная (кроме армейской стези) возможность обеспечения стабильного финансового существования и будущего пенсионного обеспечения (система всеобщей пенсии начала вводиться в Бангладеш только в прошлом году, да и то со скрипом). А резервация мест у государственного кормила для людей, чья заслуга заключается только в том, что они внуки неких “борцов за независимость”, по мнению огромного студенческого лагеря нарушало принцип равенства, прописанный в конституции и вело к деградации и так не сказать чтоб очень эффективного госаппарата.
И вот теперь, неожиданно для всех, эту популистскую систему задумали вернуть, ожидаемо вызвав массовый гнев учащихся. А чтобы, видимо, подкинуть дровишек в разгорающийся огонь недовольства, незабвенная и несменяемая матушка всех бенгальцев 76-летняя Шейх Хасина (годы правления 96-01, 09-настоящее время) решила обвинить протестующих в антипатриотизме. Заявив, что дурацкие студенты видимо забыли как “деды воевали”; как деды дали возможность им самим разговаривать на бенгальском языке и раз за разом свободно делать свой политический выбор в пользу самой Шейх Хасины; они наверное хотят, чтоб вместо честных внуков “борцов за свободу” в госсапарат пробрались “разакары”; они может и сами внуки этих самых “разакаров”, а?
Чтобы внести ясность: “разакары” - это общее наименование бенгальских коллаборационистов, которые в годы войны за независимость прислуживали пакистанской военщине, чьими руками по большей части и были осуществлены самые лютые преступления, подпадающие под понятие “геноцида”. Короче, для граждан Бангладеш “разакар” есть тяжелое оскорбление. И понятно, что бангладешское начальство решило таким образом ловко демонизировать студенческий протест, просто представив учащихся “врагами родины”, не имеющими права ходить под флагом, обагренным кровью патриотов 1971 года.
Telegram
Сóрок сорóк
#историяродногокрая #прожектор
Изучение истории операции "Прожектор" и последовавшей в том же 1971 году индо-пакистанской войны ставит перед исследователем целый ряд интересных и важных проблем, но иногда хочется отбросить все исторические рассуждения и…
Изучение истории операции "Прожектор" и последовавшей в том же 1971 году индо-пакистанской войны ставит перед исследователем целый ряд интересных и важных проблем, но иногда хочется отбросить все исторические рассуждения и…
Неожиданно, студенты ответили на эту псевдопатриотическую демагогию массовым применением на своих демонстрациях слоганов а-ля “Кто мы? Разакары!” или “Кто ты? Кто я? Разакары! Так сказал диктатор”, что во многом спровоцировало насилие против протестующих со стороны проправительственной студенческой организации “Чхатра Лига”, действующей под прикрытием полиции и скорее напоминающей лайтовый вариант латиноамериканских “эскадронов смерти”. В итоге, изначально аполитичный ненасильственный протест взволнованного своим экономическим будущим студенчества перерос в массовые столкновения на улицах бангладешских городов под лозунгами “Долой диктатуру!”.
И хотя для Бангладеш беспорядки и политическое насилие с убитыми и ранеными являются скорее нормой, нынешний студенческий бунт по своему размаху несколько выбивается из общего ряда городских волнений, напоминая уже всамделишное стихийное восстание.
#Бангладеш
И хотя для Бангладеш беспорядки и политическое насилие с убитыми и ранеными являются скорее нормой, нынешний студенческий бунт по своему размаху несколько выбивается из общего ряда городских волнений, напоминая уже всамделишное стихийное восстание.
#Бангладеш
Forwarded from ANF на русском | ANF Russia 🅥
Меж тем, количество жертв студенческого восстания в Бангладеш перевалило за сотню; интернет отключен, остановлены железнодорожные перевозки (это чтоб протестующие не ездили туда-сюда), в города входит армия, установлен комендантский час и введен запрет на любые сборища. Все это намекает на то, что правительство бесценной Шейх Хасины, возглавляющей страну уже четвертый срок подряд, столкнулось с сильнейшим за последние 15 лет кризисом.
Хотя Бангладеш по нашим меркам сытого белого человека это абсолютное дно, массовая политика в стране процветает. В стране по сути продолжает существовать двухпартийная система: сейчас государством рулит Лига Авами (изначально левые), ей противостоит Националистическая Партия (изначально правые). Промеж этими двумя титанами бангладешской политики, - между которыми теперь уже нет никакой разницы, - вертятся исламисты, часто примыкающие к националистам. Раньше в Бангладеш была еще четвертая сила, - супер-радикальные коммунисты, равнявшиеся на индийских наксалитов-антиревизионистов, - но после всплеска вооруженной борьбы 2005-06 гг. их влияние пошло на спад, сойдя к нулю в середине 10-х. Что касается легальных левых, представленных ныне “Левым демократическим альянсом”, объединившем 6 коммунистических партий разного толка, то их авторитет невелик и тягаться даже с исламистами они не могут, не то что с главными двумя партиями.
При этом в Бангладеш существует еще очень мощное рабочее движение, но оно не такое, каким его представляют иной раз марксисты-ленинцы, а похоже на индийский профсоюзный движ. Т.е. профсоюзы по сути выступают массовыми организациями той или иной партии, члены которых в период электоральной борьбы по приказу профбюрократии вываливаются на улицы, периодически вступая в схватки с полицией и политическими оппонентами (тоже рабочими). Все крупные политические партии Бангладеш имеют свои рабочие фронты. Ничего не имеют только левые.
Потому что, с одной стороны, хитроумное трудовое законодательство ставит тысячу преград для организации профсоюзов “с нуля”, а с другой - в уже существующих профсоюзах левым не прорваться выше статуса исполнительного и тихого рядового члена, ибо вся иерархия формируется естественно не через выборы, а с помощью кулуарных схем, проворачиваемых коррумпированным руководством, тесно связанным с бизнесом и политическими элитами. В крайнем случае, если какой кипучий энтузиаст бросит вызов профсоюзным командирам, его угомонят точно такие же работяги, готовые за небольшой прайс разбить голову хоть собственному брату. Проблем нет, насилия тут не чураются, а деньги любят везде.
Вот такой парадокс: мощное рабочее движение есть, а левые им покомандовать не могут, издалека только наблюдают, да писульки всякие выпускают в патетическом духе, про пролетариат и классовую борьбу. Рабочим это не заходит совсем.
А вот в молодежных массовых организациях дела чуть лучше обстоят: здесь тоже пытаются насадить кумовство и коррупцию, но благодаря более демократической среде и бóльшему интеллектуальному потенциалу остается немалое место для маневра. Которым собственно и воспользовались студенческие ассоциации (таких студенческих лиг разной политической направленности, - в том числе левой, - в стране пруд пруди), достаточно быстро организовав массовый движ.
Почти сразу же после решения Высокого суда 5 июня о возвращении квот для потомков “борцов за свободу”, студенты заволновались; буквально на пустом месте возникло “Антидискриминационное студенческое движение”, быстро набравшее популярность в учебных заведениях по всей стране. Как такое может быть? Нет ли здесь какого подвоха? Американских печеньев?
Возможно подвох и есть, но формально такая скорость связана с уже имевшимися традициями студенческого протеста: учащаяся молодежь уже бунтовала против системы квот в 2013 и 2018 годах, добившись в итоге их отмены. Поэтому теперь, имея за плечами богатый и успешный опыт, формирование нового массового движения пошло почти автоматически.
Хотя Бангладеш по нашим меркам сытого белого человека это абсолютное дно, массовая политика в стране процветает. В стране по сути продолжает существовать двухпартийная система: сейчас государством рулит Лига Авами (изначально левые), ей противостоит Националистическая Партия (изначально правые). Промеж этими двумя титанами бангладешской политики, - между которыми теперь уже нет никакой разницы, - вертятся исламисты, часто примыкающие к националистам. Раньше в Бангладеш была еще четвертая сила, - супер-радикальные коммунисты, равнявшиеся на индийских наксалитов-антиревизионистов, - но после всплеска вооруженной борьбы 2005-06 гг. их влияние пошло на спад, сойдя к нулю в середине 10-х. Что касается легальных левых, представленных ныне “Левым демократическим альянсом”, объединившем 6 коммунистических партий разного толка, то их авторитет невелик и тягаться даже с исламистами они не могут, не то что с главными двумя партиями.
При этом в Бангладеш существует еще очень мощное рабочее движение, но оно не такое, каким его представляют иной раз марксисты-ленинцы, а похоже на индийский профсоюзный движ. Т.е. профсоюзы по сути выступают массовыми организациями той или иной партии, члены которых в период электоральной борьбы по приказу профбюрократии вываливаются на улицы, периодически вступая в схватки с полицией и политическими оппонентами (тоже рабочими). Все крупные политические партии Бангладеш имеют свои рабочие фронты. Ничего не имеют только левые.
Потому что, с одной стороны, хитроумное трудовое законодательство ставит тысячу преград для организации профсоюзов “с нуля”, а с другой - в уже существующих профсоюзах левым не прорваться выше статуса исполнительного и тихого рядового члена, ибо вся иерархия формируется естественно не через выборы, а с помощью кулуарных схем, проворачиваемых коррумпированным руководством, тесно связанным с бизнесом и политическими элитами. В крайнем случае, если какой кипучий энтузиаст бросит вызов профсоюзным командирам, его угомонят точно такие же работяги, готовые за небольшой прайс разбить голову хоть собственному брату. Проблем нет, насилия тут не чураются, а деньги любят везде.
Вот такой парадокс: мощное рабочее движение есть, а левые им покомандовать не могут, издалека только наблюдают, да писульки всякие выпускают в патетическом духе, про пролетариат и классовую борьбу. Рабочим это не заходит совсем.
А вот в молодежных массовых организациях дела чуть лучше обстоят: здесь тоже пытаются насадить кумовство и коррупцию, но благодаря более демократической среде и бóльшему интеллектуальному потенциалу остается немалое место для маневра. Которым собственно и воспользовались студенческие ассоциации (таких студенческих лиг разной политической направленности, - в том числе левой, - в стране пруд пруди), достаточно быстро организовав массовый движ.
Почти сразу же после решения Высокого суда 5 июня о возвращении квот для потомков “борцов за свободу”, студенты заволновались; буквально на пустом месте возникло “Антидискриминационное студенческое движение”, быстро набравшее популярность в учебных заведениях по всей стране. Как такое может быть? Нет ли здесь какого подвоха? Американских печеньев?
Возможно подвох и есть, но формально такая скорость связана с уже имевшимися традициями студенческого протеста: учащаяся молодежь уже бунтовала против системы квот в 2013 и 2018 годах, добившись в итоге их отмены. Поэтому теперь, имея за плечами богатый и успешный опыт, формирование нового массового движения пошло почти автоматически.
Telegram
Сóрок сорóк
В Республике Бангладеш теперь жарко: выше 30 градусов температура подымается. Ну и с июня университеты страны охвачены массовыми протестами, которые в среду и четверг закончились столкновениями студентов с полицией в Дакке и Читтагонге (второй крупный город…
Движение это, несмотря на устоявшуюся политическую традицию Бангладеш, как бы даже передовое: самоорганизованное, демократическое и принципиально аполитичное.
В отличие от движений 2013 и 2018, теперь нет ни вождей, ни центральных координаторов, короче, никакого индивидуального руководства. Заместо этого был создан координационный оргкомитет из 65 человек, принявший программу ненасильственной борьбы: кратковременные блокады дорог и ж/д путей, бойкот занятий, сидячие забастовки, митинги в кампусах и аудиториях, ничего такого особо криминального. Правда, в этот оргкомитет вошли не только нынешние учащиеся, но и несколько лиц, занимавшихся организацией протестов в 2013 и 2018 гг. - с целью передачи опыта, так сказать.
Еще одним существенным отличием от прошлых лет, стало широкое вовлечение девушек (а Бангладеш, напомню, страна с мусульманским населением с вытекающим отсель отношением к дамам), ибо квоты на госслужбу для женщин в стране тоже мудро предусмотрели.
Тактика борьбы, агитация и вообще связь с массой происходит в уже привычном духе 21 века: помимо традиционных раздач самодельных листовок и проведения сборищ в аудиториях, кампусах и общагах, оргкомитет юзает соцсети, виртуальные конференции, рассылки и вот это вот все.
Что касается аполитичности, то изначально студенты подчеркивали, что движение не носит антиправительственного характера и не связано никак ни с одной из политических партий - ни через денежные займы, ни через введение политических представителей в коллективное руководство. Типа, опыт прошлых лет продемонстрировал пагубность явной политической ориентации: якобы, это ведет лишь к расколам, спорам и разобщению общего движения, а правительство получает козырь для дискредитации студентов как “марионеток оппозиции”. Более того: заявляется, что принцип формирования оргкомитета исключает вовлечение в него людей, известных в стране своим политическим бэкграундом и способным, поэтому, вызвать неприятие какой-либо части общего движения. И наконец, - во что верится с трудом, но пишут, будто это есть свершившийся факт, - прямо говорится, что в оргкомитете нет ни одного представителя Националистической Партии (традиционной оппозиции) или студенческого движения “Бангладеш Джамаат-и Ислями” (исламистской оппозиции). Что для Бангладеш с его бипартийной системой и ростом низового исламизма весьма нетривиально.
Поэтому формально на мероприятиях “Антидискриминационного студенческого движения” запрещено использование партийных цветов и флагов, а основным символом протеста является собственно флаг Народной Республики Бангладеш.
И вот, опираясь на такие принципы, движение против квот за месяц молниеносно распространилось по всей стране, охватив не только все университеты страны, но и колледжи и даже школы. Естественно, к нему в частном порядке присоединяются традиционные оппозиционеры, - в основном, националисты и национал-социалисты (такие тоже есть, но с Гитлером их не роднит ничего), - однако до сего момента беспартийный характер движения удалось сохранять.
Расчет правительства на то, что студенты выдохнутся особо не оправдался, поэтому на неделе начались попытки силового подавления протеста: отчасти с помощью полиции (там где речь идет о нарушении протестующими всевозможных законов, типа запрета перекрытия дорог или нарушений при проведении митингов), отчасти с помощью боевых отрядов проправительственной студенческой организации “Чхатра Лига”, известных под общим именем “хельмет бахини” (“бойцы в шлемах”). Которые якобы возмущены антипатриотизмом студентов и уничтожением ими “духа освободительной войны”.
Впервые “хельмет бахини” появились на политической сцене Бангладеш еще в 2018 году, когда они нападали опять же на студентов, протестующих по разным поводам. А так как города Бангладеш добрыми китайскими друзьями оборудованы многочисленными камерами распознавания лиц, эти местные “титушки” используют мотоциклетные шлемы чтоб не попасть случайно под статью.
В отличие от движений 2013 и 2018, теперь нет ни вождей, ни центральных координаторов, короче, никакого индивидуального руководства. Заместо этого был создан координационный оргкомитет из 65 человек, принявший программу ненасильственной борьбы: кратковременные блокады дорог и ж/д путей, бойкот занятий, сидячие забастовки, митинги в кампусах и аудиториях, ничего такого особо криминального. Правда, в этот оргкомитет вошли не только нынешние учащиеся, но и несколько лиц, занимавшихся организацией протестов в 2013 и 2018 гг. - с целью передачи опыта, так сказать.
Еще одним существенным отличием от прошлых лет, стало широкое вовлечение девушек (а Бангладеш, напомню, страна с мусульманским населением с вытекающим отсель отношением к дамам), ибо квоты на госслужбу для женщин в стране тоже мудро предусмотрели.
Тактика борьбы, агитация и вообще связь с массой происходит в уже привычном духе 21 века: помимо традиционных раздач самодельных листовок и проведения сборищ в аудиториях, кампусах и общагах, оргкомитет юзает соцсети, виртуальные конференции, рассылки и вот это вот все.
Что касается аполитичности, то изначально студенты подчеркивали, что движение не носит антиправительственного характера и не связано никак ни с одной из политических партий - ни через денежные займы, ни через введение политических представителей в коллективное руководство. Типа, опыт прошлых лет продемонстрировал пагубность явной политической ориентации: якобы, это ведет лишь к расколам, спорам и разобщению общего движения, а правительство получает козырь для дискредитации студентов как “марионеток оппозиции”. Более того: заявляется, что принцип формирования оргкомитета исключает вовлечение в него людей, известных в стране своим политическим бэкграундом и способным, поэтому, вызвать неприятие какой-либо части общего движения. И наконец, - во что верится с трудом, но пишут, будто это есть свершившийся факт, - прямо говорится, что в оргкомитете нет ни одного представителя Националистической Партии (традиционной оппозиции) или студенческого движения “Бангладеш Джамаат-и Ислями” (исламистской оппозиции). Что для Бангладеш с его бипартийной системой и ростом низового исламизма весьма нетривиально.
Поэтому формально на мероприятиях “Антидискриминационного студенческого движения” запрещено использование партийных цветов и флагов, а основным символом протеста является собственно флаг Народной Республики Бангладеш.
И вот, опираясь на такие принципы, движение против квот за месяц молниеносно распространилось по всей стране, охватив не только все университеты страны, но и колледжи и даже школы. Естественно, к нему в частном порядке присоединяются традиционные оппозиционеры, - в основном, националисты и национал-социалисты (такие тоже есть, но с Гитлером их не роднит ничего), - однако до сего момента беспартийный характер движения удалось сохранять.
Расчет правительства на то, что студенты выдохнутся особо не оправдался, поэтому на неделе начались попытки силового подавления протеста: отчасти с помощью полиции (там где речь идет о нарушении протестующими всевозможных законов, типа запрета перекрытия дорог или нарушений при проведении митингов), отчасти с помощью боевых отрядов проправительственной студенческой организации “Чхатра Лига”, известных под общим именем “хельмет бахини” (“бойцы в шлемах”). Которые якобы возмущены антипатриотизмом студентов и уничтожением ими “духа освободительной войны”.
Впервые “хельмет бахини” появились на политической сцене Бангладеш еще в 2018 году, когда они нападали опять же на студентов, протестующих по разным поводам. А так как города Бангладеш добрыми китайскими друзьями оборудованы многочисленными камерами распознавания лиц, эти местные “титушки” используют мотоциклетные шлемы чтоб не попасть случайно под статью.
Однако нынче мотоциклетные каски, позволяющие не только скрыть лицо, но и защитить голову от кирпичей, крикетных бит, клюшек и палок в уличных столкновениях успешно юзают и сами обороняющиеся студенты. Все как в третьем законе Ньютона - сила действия сравнялась с силой противодействия.
Соответственно, 15 июля в кампусе Университета Дакки произошли первые столкновения между студентами и атакующими их бойцами “Чхатра Лиги”, в ходе которых ранения получили свыше 200 человек с обеих сторон. Далее насилие развернулось по всему городу. А 16 числа появились и первые погибшие, убитые как раз бангладешскими “титушками”. В этот же день насилие шагнуло за пределы столицы, охватив Читтагонг, Богру и Раджшахи. Играя, как это ни покажется странным, на руку протестующим, в ряды которых вливались все новые и новые участники, возмущенные атаками против ненасильственного протеста. Стратегическое направление движения тоже слегка изменилось - если в июне выставлялся только лозунг отмены квот, то после неспровоцированных нападений повсюду зазвучали призывы к борьбе с тиранией и её уличными бандами. Все это, конечно, находит немалый отклик в низах общества.
Со стороны соседней Индии, меж тем, солидарность со студенческими протестами выразили Всеиндийская студенческая ассоциация и Всеиндийская демократическая студенческая ассоциация; обе совершенно ультралевые и, что называется, антиревизионистские. А так, в целом, международное сообщество не особо даже и заметило (пока) бангладешский бунт, несмотря на довольно высокое, - даже для такой неспокойной страны, - количество погибших и раненых и предельно демократические лозунги студентов.
Пока что напряжение не спадает, но чрезвычайные меры правительства (вплоть до приказа стрелять без предупреждения по нарушителям комендантского часа) вероятно дадут эффект и восстание потушат.
#Бангладеш
Соответственно, 15 июля в кампусе Университета Дакки произошли первые столкновения между студентами и атакующими их бойцами “Чхатра Лиги”, в ходе которых ранения получили свыше 200 человек с обеих сторон. Далее насилие развернулось по всему городу. А 16 числа появились и первые погибшие, убитые как раз бангладешскими “титушками”. В этот же день насилие шагнуло за пределы столицы, охватив Читтагонг, Богру и Раджшахи. Играя, как это ни покажется странным, на руку протестующим, в ряды которых вливались все новые и новые участники, возмущенные атаками против ненасильственного протеста. Стратегическое направление движения тоже слегка изменилось - если в июне выставлялся только лозунг отмены квот, то после неспровоцированных нападений повсюду зазвучали призывы к борьбе с тиранией и её уличными бандами. Все это, конечно, находит немалый отклик в низах общества.
Со стороны соседней Индии, меж тем, солидарность со студенческими протестами выразили Всеиндийская студенческая ассоциация и Всеиндийская демократическая студенческая ассоциация; обе совершенно ультралевые и, что называется, антиревизионистские. А так, в целом, международное сообщество не особо даже и заметило (пока) бангладешский бунт, несмотря на довольно высокое, - даже для такой неспокойной страны, - количество погибших и раненых и предельно демократические лозунги студентов.
Пока что напряжение не спадает, но чрезвычайные меры правительства (вплоть до приказа стрелять без предупреждения по нарушителям комендантского часа) вероятно дадут эффект и восстание потушат.
#Бангладеш